Купидон (гл 21-25)

Обстреляв снежками всю окрестную живность, включая меня, соседского бульдога, трусливо отвалившего за хозяйскую спину (которой тоже досталось), детишки запросились домой. Обогрев, накормив, и уложив всех троих в комнате спать, я растеклась на диване. Пощипывая халявный виноград, через одну, для неприметности, я судорожно соображала куда теперь тыркаться, с такой оравой помех и недоразумений. Последняя возможность довести сценарий до ума ускользает на глазах. Три малолетних оглоеда и два половозрелых, это существенно осложняет задачу. Долго залеживаться небезопасно, можно все проворонить. Пока идет тихий час уделила время новогодним украшениям. Привычка на всем экономить сейчас оказалась очень полезна. Бюджет на оформление зала выделили мизерный, прошляпили его очень быстро, а на руках оказались, только электрические гирлянды, серпантин, и три дождика.Запасшись цветной бумагой, клеем и ножницами стала сооружать снежинки, фонарики, заодно и проснувшихся детишек заняла. Пусть кромсают. Главное определить фронт работы и материал выделенный на поругание. В ход пошли Олины журналы, каталоги, и прочая гламурная атрибутика. Если что, скажу не уследила.

─ Тетя, Тома, — обратилась ко мне Саша Љ3, — А можно мне это приклеить? Я буду как мама. Большая.

Глянув на малышку, я похолодела.

─ Где ты это взяла милая?

─ Вырезала. — непосредственное дитя явно гордилось своей смекалкой.

Перекопав гору глянцевого хлама, таки нашла безобразие, в котором на развороте красовалась голая девица. У которой аккуратной детской ручкой были вырезаны вторичные половые признаки. Самозабвено прижимаемые малышкой к сердцу. Смотрелось дико. Господи, я не хотела, правда. Но, меня же ж сейчас могут загрести за развращение малолетних. Аккуратно выдрав из дитячих пальчиков срамные картинки, понесла макулатуру в мусорку. А, чтоб наверняка — в мусоропровод. На площадке меня встречал напарник, с большим интересом пролистав парочку изданий.

─ Ммм, Пентхаус... — с выражением знатока протянул он. — Интересуешься?

─ Нет, тебе на Новый год подарить хотела.

─ Так не пойдет, — закапризничал любитель клубнички, — единственное ради чего это покупают, отсюда вырезали. Извращенцы какие-то.

─ Так и передай Алле Афанасьевне. Это ее мелюзга постаралась.

─ Ты что, давала ЭТО детям?! — Ошалел Антонов. — Рехнулась.

─ Ччерт, можешь не верить, но я сама не знала, что в них! Это Олька приволокла, под эгидой образовательного мероприятия.

─ Уж не знаю, кого лечить нужно возможно скорей, тебя, или эту припадошную. Вперевые встречаю барышню, предпочитающую мужские издания...

* * *

*

Я выжата. До последней капли. И днем сегодняшним жить не получается, и страшно в завтра заглянуть. А, может, оттого что делала все без оглядки вскорости и огребу. И никто меня не любит. И никому я не нужна. И мир чужой, холодный, жадный...

─ Тусян! — В мои душевные терзания с деликатностью буровой установки "постучалась" Оля. — О чем задумалась подруга?!

Я отмахнулась вытирая слезы рукавом. Отчего же на моем пути так мало развилок, предоставляющий свободу выбора? Хотя бы относительную. Ну почему мне все чаще достаётся никому не завидная участь?!

─ Да ладно тебе убиваться-то! — Отмахнулась подруга, когда мои стенания перешли в озвученную форму. — Подумаешь, лук порезать попросили! Три минуты мучений, зато какой результат! — Закатила она глаза, с предвкушеием облизываясь. — Проглотишь вместе с вилкой!

─ Лично я уже готов глотать вилки! — Взревел Василий. — Сколько можно ждать?!

Наша контрольная репетиция в баре, плавно перетекла на барную же кухню, где гурманка Оля, предложила приготовить стейк с луковым соусом. Наскоро ознакомившись с псевдо профессиональными принадлежности, которым, ничего замысловатей картофеля по-деревенски рожать не приходилось, мы приступили к делу. Суть нашего МРТ была такова: я на гарнире, и соусе; Олька шаманит со свининкой; Васян в поте лица отвлекает поварих, нарываясь на пересоленную порцию.

─ Васенька, дружочек — проворковала Оля, — займись-ка лучше оперетивом. Какие будут предложения?

Почесав стрижку-вспышку, любитель всего готовенького направился к стойке, откуда стали доноситься:

─ Красное полусладкое, белое полусладкое, "Мартини Асти"...бве, дрянь приторная...О! "Капитан Блек"! Дороговато, правда для оперетивчика...Девченки, а может "Беленькой"? Дешево и сердито...

─ Свою "Жанну Д"Арк", пейте сами, уважаемый. — Скривилась ценительница горькой. — Тащи розовое "Ламбруско", и закончим.

Разобравшись с едой и выпивкой, мы разместились прямо на столешницах, и оговаривали последние детали завтрашнего шоу. Господи, уже завтра! Не осрамитья бы! Хотя с такой-то поддержкой я горы сверну. Или шею. Это как пойдёт.

─ Ты, Том, главное не паникуй! Я по опыту знаю, нашему брату только и надо, что, от ближнего на посошок, а от ближней свободные восторженные ушки. Все! Успех вечера обеспечен!

─ Угу. — Мрачно подтвердила я.

Даже малейших сомнений не было. За Васенькой посошок не заржавеет. А Оленьке, стоит перехватить инициативу, как начнет по ушам ездить! Это-то, в основном, и пугает.

─ Да, Тусь. Ты не переживай. Я человек публичный, и Василий, в некотором роде работает в сфере коммуникаций. Все будет как ты и задумала.

Своими образными выражениями, эта парочка скоро доведет меня до полуобморочного состояния.

─ Забыла сказать! Нам же завтра еще зал украшать, стол накрывать. Елка так же за нами.

─ А что? Про сверхурочные ты тоже сказать забыла? — Бублик вырулил на привычную колею.

─ Если б что-то знала... — Пожала я плечами. — Но, есть такое слово "надо". Иногда лучше не переспрашивать.

─ Лады. — Тяжко вздохнул единственный представитель лучшей половины человечества. — Дерево я вам достану.

─ Этот момент не профинансировали. — Тяжело вздохнула я, доливая остатки вина в слегка двоящийся бокал. Крепкое, зараза.

─ А чего это? В лесу елок, что ли мало? — Хекнул, опрокинул стопочку, поморщился. Короче, все по сценарию.

Оля, велев не расходиться, вышла.

─ Браконьерить предлагаешь?! Знаешь, какой за это штраф вломят?

─ Если поймают! — Влетела к нам Оленька. — Ну, что, братцы бухарики? Покатили?...

─ ...Метель ей пела песенку, спи елочка бай-бааай...

Расслабленно обосновавшись на пеньке, подруга обеспечивала музыкальное сопровождение, пока датый Вася, и мучительно протрезвевшая я, выбирали зеленую, мохнатую, колючую.

─ А эта как тебе? — прикидывал дровосек.

─ Не, большевата. — капризничала и.о. Главного Деревоведа "Купидона".

─ ...Под самый корешооок... — накаляла Оля обстановку.

─ А если не под самый? А где-то до середки? — Вася.

─ А смысл? Может лучше пониже поискать? — Тома.

─ А может лучше топорик бросить и руки вверх? — товарищи милиционеры, светя фонариком в лицо.

─ ...трусцою пробегааал... — Оля.

Дельный совет, кстати. Ему мы дружно и последовали. От винта!

* * *

*

─ Левее, левее...Левей!!! Тома, ты че тугодумишь?! У тебя лево где?!

─ У меня лево — слева. И у тебя было бы там же, если бы ты стоял не напротив меня, а рядом!

И вообще, почему эту чертову ёлочку, под три метра ростом, должна устанавливать я? Я ж вполовину ее меньше. И в три раза легче...

─ Куда тебя опять повело?!!

─ Вася, мать перемать! Харе командовать! — В сотый раз отплевавшись от хвои орала я. — Лучше б помог!

─ Я и помогаю. А как ты без меня разрулила бы — куда ее ставить? — Самоутверждался громила. — Тома, едрить твою в дышло! Ты с ней что, вальс танцуешь?! А ну неси обратно!

Меня водило от тяжести по всему залу. Равновесие никак не ловилось, ибо то один, то другой колючий ссссучок, тыкался в глаза, в нос, в рот...

─ Так, монделька, — обратился Бублик к Оле, крепящей гирлянды на стремянке, — спустилась и помогла подруге!

Это он зря, так в роль вжился. Счас ему живо рога пообламывают.

─ Ты че?! Ты че — дерзкий?! ЩАЗ! Уже спустилась, и помогла. Абалдуй двухметровый. Взял елку и поставил куда надо. Да поживей. Не забывай, что я отвечаю за сервировку стола. Вот разбавлю всю выпивку колодезной водицей — будешь знать...

Пару смачных матов спустя, зеленая красавица заняла положенное ей место в центре зала, и я приступила к ее декорированию.

После вчерашних забегов по пересеченной местности, и скоростных гонок от ментовского бобика, мы нашли приют на заднем дворике Васиного бара, оприходовав одинокую голубую ель по сходной цене. Как Бублик и говорил, его работодатель оказался "реальным пацаном".

─ Томкааа, — Мечтательно начал Вася, — у меня потрясающая идея. Конкурс для самых выносливых...

─ В конторе, где пятьдесят на пятьдесят работают анорексичные студенты и предпенсионные атавизмы...

─ Оля, ты что-то против моих коллег имеешь? Надо было раньше говорить. Прежде чем я тебя обременила...

─ Короче, для закаленных в пьяных баталиях ветеранов. — Продолжил Вася добрую традицию "Перебей ближнего". — Офисный вариант "Формулы 1". Суть: пять участников стартуют одновременно. На стульях с колесиками. Пройдя полосу препятствий, с условными ПИП-стопам, два на круг, для дозаправки. Задача приехать к финишу первым. Сложность: на ПИП-стопах заправляются водкой.

─ Так и вижу, как мне в первый же после этой оргии рабочий день, выдают благодарственную грамоту: "За вклад в сплочение коллектива", премию как работнику месяца. Это ж фигуральный нокаут Антонову. — Довольно потирала я ручки.

─ Туся. — Осторожно потрясла меня за плечо Олька. — Ты серьезно? Даешь на это добро?

Я кивнула. А что мне терять? Мои последние деньки в "Купидоне". Так пусть они пройдут с размахом.

С улицы заглянул бородач, смутно знакомый с лица.

─ Бубля, мы привезли. Куда сгружать.

─ Ща, братан, покажу.

И, накинув куртку, вышел. В поисках истины, я двинулась следом. За спиной, скорой дробью перебивали Олины каблучки.

У крыльца, из грузовой ГАЗели выгружали коробки Вася сотоварищи. Предчувствуя недоброе вгляделась в надписи. "Русский фейерверк"(естественно, мэйд ин Чина), "Праздник в дом" вписанное аккурат в круглаж оптического прицела, "Огни в большом городе" и прочие, столь же занимательные перлы.

─ Васенька, никакой анимации и светопредставлений. Это не безопасно. А ты не профессионал.

─ Расслабся, Том. Они не опаснее бингальских огней.Я сейчас покажу.

И, не долго думая вскрыл одну из коробок, поднося к ней горящую сигарету. Дикий вопль "Ложись!" заложил уши. Что удивительно, кричали мужики привезшие сюда потенциально огнеопасные игрушки...Минут пять спустя, когда над головой прекратило оглушительно хлопать, а едкий вонючий дым распредилился равномерно, между всеми участника предновогоднего салюта, я рискнула встать. На кирпичной кладке кафе темнели подпалины от попаших в них ракет. Верхушка ближайшей рябины грустно свисала, держась на честном слове. И, в качестве морального возмещения, Васькина морда чернела как от сажи, а волосы с одной стороны припалились.

─ Отгружаем все взад, пацаны. — Остатки здравого смысла у верзилы, все же остались.

Говорят, как встретишь Новый год, так его и проведешь. Надеюсь, это все суеверные бредни. Иначе в наступающем году меня ожидает тахикардия, каждодневные возлияния в сомнительных компаниях и уютная коечка в местном филиале Кащенко. Опять же, постоянные непонятки с работой. Борисыч то на дверь укажет, то в неопределенности подвесит. "Там посмотрим", — совсем не обнадеживает. Не ясно, какую роль в его рассмотрении сыграет праздник. Как гарант моей прописки в качестве "черного курьера", или просто не на кого было больше спихнуть всю эту чехарду? Если б точно знать, было бы проще сориентироваться. Может, загодя переговорить с ним? Возьму на заметку и, если получится, выловлю его где-нибудь.

Так, сворачиваем демогогию, близится час икс! Где там мой Морозушка завалящий? Как всегда, идем на звуки. Оля, уже раздетая до Зайки, с криками и визгами пытается выудить Васю из-под елочки, которая угрожающе накренилась и Пизанской башней грозит обгадить нам весь праздник.

— Что здесь происходит? — обреченно вопрошаю я. Оля испуганно подскакивает. Заячьи ушки, помятые в пылу борьбы, перекашиваются на один бок. Эх, говорила же, что алюминиевая проволка не поможет, слишком мягкая. Надо было что-нить попрочнее вшивать. — Вы мне сейчас все порушите.

— А чего он наглеет!!! Я только-только все расставила, а он своими загребущими ручонками самую красивую бутылку...

Расстроенная Зайка пытается поставить атрибутику торчком. Бюстгалтер типа "push up", ради такого случая замаскированный под заячью шубку методом обшивания сереньким кроличьим мехом, угрожающе выпячивает и без того не прикрытый срам.

— Убери от меня эту ушастую, разобьет ведь! — жалуется Вася, пытаясь поглубже заныкаться под дерево. Не мужик, а горе луковое. Для него тут такой отвлекающий маневр совершают, а он все за выпивку хватается.

— И разобью! — вскипает Оля. — Прямо о твою дурную башку! Тебе еще банкет вести! Алкаш былинный!

— Отведу, не твоя забота! Чтобы народ веселить, надо сначала себе настроение нагулять!

— Отставить прения!

Схватившись за голову, я поняла, что все идет прахом. Половина елочных шариков, купленных на с таким трудом вытребованные копейки, бесславно погребены под Васькиным задом. Мои нежно любимые, самолично слепленные фонарики смяты в хлам и восстановлению не подлежат. А звезда — раритет, точная копия кремлевской в уменьшенном варианте, от сердца оторванная Аллой Афанасьевной, навсегда распрощалась со своим проводом (по моим сведениям электриков среди нас нет). Это конец. Если Борисыч и оставит меня, то секретарь сживет со свету нас обоих. Она с этой звездочкой встречает каждый Новый год, начиная с собственного совершеннолетия...

— В общем так, — тоном третейского судьи вынесла я вердикт. — Я за украшениями до ближайшего супермаркета. Когда вернусь, вам же лучше, если все будет готово. В противном случае, нам всем придется сваливать из города. Хотя бы на выходные...

И с чувством собственного достоинства ринулась на выход.

— Тома, — осторожно окликнула Оля.

— Все потом! — Есть опасение, что еще одного обсуждения насущных проблем я не выдюжу.

— Тома! — Второй камикадзе решил проверить меня на выдержку.

— Ну, что?! — провалила я проверку.

— Переодеться бы, — почти хором исполнили притихшие садисты.

Точно! Я ж при полном параде! Даже кокошник намертво прикрепила невидимками. А карнавальный макияж, который мне сварганила подруга — закачаешься. Тут даже переодевание не поможет. Значит, пойдем так. Все равно никто не узнает, а в предновогодней лихорадке люди сквозь пальцы смотрят на чужие чудачества.

— Времени нет, — отрезала я. — Пойду, как есть. Где моя шубка? Ты обещала подогнать ее по длине. Успела?