| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Изменилась даже Манька — космополитически настроенная кошка принимала еду из любых рук, и распухла почти вдвое. Впрочем, Олеська утверждала, будто винить в этом следует не диету, а коварство и предприимчивость сиамского красавца с верхнего этажа, который, пренебрегая опасностью падения и земным притяжением, в один прекрасный день спикировал на заснеженный балкон, ввинтился в приоткрытую форточку и покорил полосатую прелестницу благородством манер.
Изобразив в лицах картины безвременной разлуки недолго влюбленных и скандальное возвращение беглеца законным хозяевам, которые сперва заподозрили ее в похищении любимца с целью получения выкупа, бывшая соседка, не отходя от кассы, тут же предложила мне усыновить одного из будущих котят.
— Олесь, побойся бога, до котят ли мне сейчас! — ужаснулась я. — И потом, у меня Макар!
Словно нарочно, оказавшись в гостях, двойняшки тут же принялись усиленно демонстрировать небывалую покладистость, и, пока я рассказывала леденящие кровь истории об ужасах материнства, два маленьких ангелочка вполголоса агукали, хлопали любопытными глазенками, пускали пузыри и с готовностью хихикали при виде погремушки к восторгу бездетных подружек, которые немедленно заявили, что малыши — просто чудо, и они тоже таких хотят! Макарка с Манькой тоже на удивление быстро нашли общий язык, так что у меня даже возникло большое подозрение — уж не были ли они знакомы прежде?
Преодолев известную ревность, следовало признать: Ленка — отличная девчонка, Олеське здорово повезло с соседкой. Мы выпили пару ведер чаю, обсудили новости моды и жизни звезд — за последний год я многое пропустила, да и возвратившись читала почти исключительно исторические справочники да журналы липа 'Я и малыш' — следовало наверстывать. Но прежде, чем часы пробили двенадцать раз, как и полагается настоящей Золушке, я отправилась восвояси, унося с собой воспоминания о приятно проведенном вечере и набор сосок — еще долго на все мало-мальски значимые праздники через меня будут передавать гостинцы для двойняшек.
— У тебя ведь есть длинное платье? — не обращая внимания не лирические отступления, уточнила Марина.
— Ну... смотря насколько длинное.
— В пол.
— Пожалуй, что есть! — первым делом на ум приходило только одно. Машенька пошила его таким образом, что наряд почти не нуждался в переделке — следовало только слегка подтянуть под грудью, и можно смело выходить в свет.
— Завтра вечером оно тебе пригодится. К семи будь тут во всеоружии красоты и обаяния.
— Но...
— С малышами посидит Франсуаза, я уже обо всем с ней договорилась.
— А куда мы собираемся — в театр?
— Увидишь. Это сюрприз!
— Я не очень люблю разные неожиданности и сюрпризы...
— Этот будет приятным, обещаю!
Надеюсь, она не задумала свести меня с каким-нибудь престарелым миллионером викторианских взглядов! Впрочем, завтра наступит уже совсем скоро, там и посмотрим.
За прошедшие с момента моего возвращения без малого полгода волосы здорово отрасли — не то, что теперь их можно было заплести в косу, но я уже трижды успела побывать в кресле парикмахера (не считая мамы), и теперь, по крайней мере, могла не краснеть за прическу. Капелька любимых духов... Платье!
Взявшись за вешалку с длинным чехлом дорогой химчистки, я внезапно ужасно разволновалась. Наверное, следовало все-таки побывать в магазине и подобрать себе что-нибудь более современное... Вдруг испачкаю его чем-нибудь несмывающимся?!
Разгладив ладонями юбку, я покрутилась перед большим зеркалом, глядящим на меня из дверцы шкафа. Отлично — оно даже еще лучше, чем мне запомнилось. Впрочем, в тех тусклых средневековых зеркалах вообще мало что можно было разглядеть...
— Ты уже готова? — постучала в дверь Марина.
— Минуточку! Последний штрих!
Рванув ящик комода, из-под кучи бебехов я достала заветную шкатулку. То самое колечко надену непременно! А еще... рука на секунду зависла над блестящей горкой, а затем как будто сама по себе, не спрашивая у головы, схватила заветную регальную цепь. В меня точно бес вселился, заставив забыть всякую осторожность. Полгода я притворялась серой молью, невзрачнее пыли, пугливее таракана... Надоело! Сегодня покажу всем свое истинное лицо. В крайнем случае этот день теперь запомнится как последний на рабочем месте... или на воле. Уж кто-кто, а антиквар точно никогда не перепутает настоящую драгоценность с бижутерией, а убедительно наврать о происхождении такой роскоши я вряд ли смогу при всем богатстве фантази... К черту! Королевы не оправдываются!
Я снова прошлась перед отражающей створкой. Ах, хороша! Разве что золотого венца в волосах не хватает — но тут уж чего нет, того нет. Сочетать бижутерию с подлинными драгоценностями, или новодел с антиквариатом смерти подобно, а чтобы купить старинную тиару, мне придется верой и правдой служить в магазине лет сто — и то, если совсем не тратиться на еду, одежду и подгузники, каждую копеечку складывая в матрас.
'А не слишком?' — заметил осторожный внутренний голос.
'Ничуть! — лихо парировал другой. Что-то он в последнее время распоясался, совсем не дает пообщаться наедине с самой собой. — Наверное, пойдем в театр, или в какой-нибудь пафосный ресторан, на людей посмотреть, себя показать!'
Да, Альберт Олегович нечасто выводит в свет своих оценщиков, кассиров и прочих охранников. Но почему бы и не отметить прошедший день рождения сотрудницы, которая к тому же живет с ними дверь в дверь? Как говорится, был бы повод. А у богатых свои причуды, я это точно знаю... сама такой была.
При виде стоящих в холле при всем параде работодателя с женой в голове вновь возникла ставшая уже навязчивой мысль о театре — вернее, о театральной костюмерной. Именно оттуда росли ноги у костюмов, живо напоминающих о позапрошлом веке. Хотя драгоценности на Марине были явно не бутафорские... но до моих им далеко.
Прокручивая в голове разные варианты развития событий, я не предусмотрела самого простого — что при виде старинной регальной цепи немолодого уже антиквара попросту хватит удар. Вытянув перед собой дрожащую руку с оттопыренным указующим перстом, он побледнел, как снеговик, и принялся ловить ртом воздух:
— А!.. А!.. О!..
— Да, красиво, — вежливо согласилась я, с тревогой следя, как цвет лица патрона меняется с белоснежного на пурпурный и обратно. Кажется, все-таки не помирает, просто дыхание перехватило от волнения.
— О!.. О!.. А!..
— Нет, откуда — даже не спрашивайте, все равно не скажу...
Расторопная Марина принесла стакан воды и почти насильно влила в горло мужу:
— Это... изумительно! Просто... изумительно! — вновь обретя дар речи, Альберт Олегович вернул себе и способность к передвижению: — Совершенно изумительно!
Почти уткнувшись носом мне в декольте, антиквар восторженно поцокал языком и принялся автоматически шарить по манишке в поисках карманчика с верной лупой. Я вздрогнула — Альберту Олеговичу явно было безразлично, лежит предмет его пристального интереса на высокой женской груди, плоской бархатной подушке или даже полиэтиленовой пленке — но нос оказался таким холодным! Точно лягушку к коже приложили... Даже если он заколдованный принц — вот пусть Марина его и целует, тем более что это входит в ее прямые супружеские обязанности...
— Дорогой! — затянутая в корсет (сочувствую!) красотка подхватила мужа под локоток, заставив оторваться от увлекательного зрелища: — Мы опоздаем!
— Конечно-конечно! — антиквар бросил последний влюбленный взгляд на раритет, после чего позволил увлечь себя к выходу: — А я ведь в вас не ошибся! С первого же взгляда понял, что вы — человек нашего круга, Олечка!
И Альберт Олегович, и Марина ездили на великолепных машинах, но сегодня, очевидно, был особенный случай, и у крыльца ожидал шикарный лимузин с шофером.
— Мы что, едем на чью-то свадьбу? — улучив минутку, шепотом поинтересовалась я у жены патрона: — Или на маскарад?
— Увидишь, — также вполголоса ответила она. — Не пожалеешь!
Автомобиль остановился перед крыльцом без опознавательных знаков — ни сверкающей неоном вывески, ни мемориально-административных табличек. Но нас явно ждали: предупредительный швейцар в мундире не бледнее генеральского распахнул дверцу лимузина и склонился в приветственном поклоне. Опершись на подставленную руку, я выбралась из салона, размерами мало уступающего автобусному, но по комфортабельности в разы превосходящего продукцию Павловского автозавода, и огляделась по сторонам. Симпатичный особнячок... Какая-то частная вечеринка?
В залитой светом гостиной народу собралось прилично — но мои спутники, похоже, были знакомы с каждым. Всех присутствующих откровенно объединяло пристрастие к историческому костюму, хотя единством эпохи тут и не пахло: среди фраков и кринолинов встречались греко-римские тоги, кимоно и даже один богато украшенный многослойный сарафан, выполненный с исторической достоверностью.
— Клуб любителей истории? — я запустила еще один пробный шар. — Дворянской собрание?
— Что ты, в дворянское собрание попасть гораздо проще! — рассмеялась Марина. — В последнее время туда вообще принимают любого, кто догадается прикупить себе титул и громкую фамилию... Здесь же собираются подлинные аристократы духа! Сейчас я тебя всем представлю...
Процедура знакомства проходила максимально неофициально: меня по-очереди подводили к каждому и называли по имени — фамилии и тем паче титула тут явно были не в чести. Всего присутствующих было меньше, чем казалось на первый взгляд из-за большого, во всю стену, зеркала, — но гораздо больше, чем можно было запомнить с первого раза. Я автоматически кивала женщинам, подавала руку для поцелуя мужчинам — а сердце все сильнее сжимала тревога. Не о том, конечно, что меня заманили в секту и заставят поклоняться Сатане — просто мы с двойняшками впервые расстались так надолго и находились так далеко друг от друга. В воображении представали картины одна ужаснее другой, от пожара и наводнения до... до бесконечности. А вдруг Фарнсуаза — скрытая садистка, и издевается над подопечными младенцами?
— С ними все в порядке — шепнула Марина.
Как она догадалась, о чем я думаю? Неужели все настолько очевидно отпечатывается на лице? Да, она и сама мать, и вполне доверяет Франсуазе, спокойно оставляя на ее попечении Сашеньку и Женечку, но ведь мои малыши — не совсем обычные дети! Как я только позволила себя уговорить оставить дома мобильник...
— А вот и Антон Палыч, милейший человек! — радостно воскликнул Альберт Олегович. — А это Ольга Сергеевна!
— Очень приятно, — я протянула руку.
— Ах, Оленька! — старичок наклонился, чтобы царапнуть сухими губами тыльную сторону моей ладони. На своего знаменитого литературного тезку он совершенно не походил, хоть и водрузил на мясистый нос пенсне с круглыми стеклышками: — Как же-с, как же-с, наслышаны-с! Заждали-сь!
На мой взгляд, он слегка переборщил с этими 'с', но сам так откровенно наслаждался разыгрываемой ролью, что невозможно было не отозваться на искреннюю улыбку. Я хотела было поддержать светскую беседу, поинтересовавшись, откуда новый знакомый успел обо мне прослышать — надеюсь, только хорошее? — но забавный старичок внезапно отвлекся, повернув голову вправо и замерев с выражением благоговейного восторга на сморщенном лице:
— Ах! Вот и сама! — с придыханием воскликнула он.
— Валерия Павловна! — благоговейно заметил антиквар. — Хозяйка бала!
Выход был обставлен с максимальной торжественностью, только фанфар не хватало. Золотая парча так сверкала при свете люстр, что платье 'под старину' казалось цельнометаллическим. Убедившись, что все взгляды без исключения устремлены на нее, королева вечера поприветствовала гостей милостивой улыбкой с площадки широкой ярко освещенной лестницы, и лишь после этого 'снизошла' с лестницы.
— Замечательная женщина! — выдохнул мой работодатель. — Вы непременно должны пообщаться поближе.
Прежде, чем познакомиться с новым кандидатом на вступление в этот замкнутый и явно престижный клуб любителей исторической реконструкции, Валерия Павловна перекинулась парой слов с каждым из 'старожилов'. Знай свое место... еще неизвестно, одобрит она мою кандидатуру или нет.
Представляя нас друг другу, Альберт Олегович не мог сдержать дрожь в голосе. В этом восхищении можно было заподозрить романтическую подоплеку — если бы дама не годилась ему в матери. Мельком смерив меня изучающим взглядом, хозяйка удостоила кандидатуру снисходительного кивка.
— Знакомство с Вами — большая честь для меня.
Перед королем спину не гнула, а тут сама собой сделала реверанс или книксен — плохо их различаю. С непривычки да без сноровки получилось, как видно, не слишком ловко: старушка неодобрительно поджала губы. Вероятно, в молодости она была очень красива, но сейчас о былом великолепии уже не напоминало ничего, кроме королевской осанки и привычки постоянно находиться в центре внимания. Впрочем, там и кроме сморщенного печеным яблочком лица было на что посмотреть — не удивлюсь, если роскошная диадема в волосах сверкала настоящими бриллиантами! Светлые локоны тоже были натуральными, но явно 'с чужого плеча', если только леди не заказала парик из собственной косы, остриженной еще в молодости и рачительно прибереженной на черный день.
— Мне тоже весьма приятно, — этикет прежде всего. — Я всегда приветствую появление в нашем тесном кругу новых... молодых лиц. Полагаю, вы тут уже со всеми перезнакомились?
Она взмахнула запястьем, как бы обводя рукой присутствующее общество. И у меня буквально язык к небу примерз.
— Э-ге...
Оставить риторический вопрос совсем уж без ответа было невежливо. Не в силах отвести взгляд от переливающегося сапфирово-алмазным блеском кольца на сморщенной, покрытой пигментными пятнами ладони, я мысленно пыталась выстраивать версии, как такое может быть возможно... но полный вакуум в голове совершенно блокировал всякую умственную активность.
— Скажите, — не очень-то вежливо превращать ничего не значащий светский разговор с малознакомым человеком в вечер вопросов и ответов. Но я чувствовала, что если не проясню для себя этот момент прямо сейчас, то просто лопну: — Ведь когда-то... в другое время... в ином мире... вас называли королевой Валерией?..
Такое совпадение было бы уж чересчур невероятным! Хотя — почему совпадение? Наверняка Альберт Олегович с первого взгляда опознал кольцо-близнеца, которое я принесла для оценки: даже совершенно одинаковые, для ювелира и антиквара они наверняка обладают массой бросающихся в глаза отличительных черт. Все остальное дело техники — прикормить, войти в доверие и, наконец, свести обладательниц сапфировых глаз друг с другом. Ловко! Если только не он сам продал колечко старушке, любящей поиграть в аристократов.
Однако я не ошиблась — услышав вопрос, Валерия Павловна схватилась за сердце:
— Но как... Откуда...
— Королева Ольга, к вашим услугам. Хоть и недолго я королевствовала, всего пару дней... Даже полтора. Так что вряд ли займу в истории Старгорода такое же место, как вы!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
