Слуги Апокалипсиса

Святослав кивнул: вот почему-то именно у тихих забитых мальчишек "дать сдачи" часто с ходу выливалось в мрачный криминал.

— В общем, ничего нового не сказала, но обещала позвонить, если вспомнит.

— И если не вспомнит, тоже обещала позвонить, — усмехнулся Святослав и зажмурился от солнца: глайдер, выйдя за пределы внутреннего города, резко нырнул к нижним уровням.

"Дно" гиперполиса на первый взгляд мало чем отличалось от благополучных секторов: так же зазывно вспыхивали неоновые дорожки названий, ярко сияли красочные растяжки и рекламные щиты, светились синим огни посадочных платформ, и желтым — межуровневого метро. Только теперь появились слепые зоны. Их легко было отследить по граффити и цветной разносортице частных объявлений.

Конечно, время от времени и в этих зонах ставили камеры, но их почти сразу выводили из строя.

Еще муниципалитет использовал для мобильного наблюдения регистраторы, прозванные вудпекерами*, но жили они недолго... Местные флайбордисты развлекались, сшибая регистраторы битами, а что выживало после бит, дожирали пираньи — юркие зубастые роботы, чьи хозяева соревновались друг с другом в моделировании и управлении.

Светлов ностальгически вздохнул: было дело, сам в подростках баловался и тем, и другим, пока дед не узнал и не выдрал как сидорову козу.

Служебный глайдер снова пошел вниз, Святослав посмотрел в окно. Он увидел желто-черную сетку оцепления, полицейских, перекрывших доступ в боковое ответвление основного канала, толпу зевак, блики фотовспышек журналистов.

— Налетели мухи, — неодобрительно проворчал кто-то. Светлов дернул щекой, но ничего не сказал: машина уже плавно опустилась рядом с глайдером медицинской помощи.

У входа оперативников встретил офицер полицейского наряда.

— От кого поступил сигнал? — спросил Савинский.

— От свидетеля. Подозревается в тройном убийстве и незаконном ношении оружия. Утверждает, что действовал в рамках самообороны. Айди* по требованию не предъявил, — ответил офицер, открывая дверь.

"В крови пострадавших обнаружен тетрагидроканнабинол" — само собой всплыло в голове Святослава, стоило ему перешагнуть порог: в помещении резко воняло коноплей.

— Сортовая, китайская анисовая, — со знанием дела повел носом Савинский и с присвистом выдохнул: — Епт... полный тухес*.

Светлов мысленно согласился.

Помещение оказалось большим залом с массивными квадратными колоннами, центральное место в котором занимала сложная конструкция из балок, причудливо изогнутых труб и огромных деталей неизвестного назначения. Все это было сварено-свинчено-склепано в объемную композицию, из которой болезненной маской проступало изможденное губастое лицо размером в два человеческих роста. В его глянцевом углепластике звездной дорожкой отражались огни потолочных светильников.

У основания конструкции были сложены человеческие тела. На них в позе лотоса сидел худощавый подросток. Мертвый: точно по центру его лба зияло аккуратное пулевое отверстие. Еще два трупа валялись между колоннами, а один — почти под ногами.

— Перчатки дай, — Святослав ухватил за локоть одного из криминалистов. Тот сунул сразу две упаковки.

Светлов перекинул лишнюю Савинскому, натянул перчатки и подошел к ближайшему трупу, у которого оказалась прострелена голова.

— Огнестрел, огнестрел, кто с масленкой*, тот и съел... — пробормотал Светлов считалку из детства.

— А вон, кажется, сам Симо Хайха*, — мотнул головою Савинский.

Святослав повернулся: у одной из колонн суетились медики.

— Ну что, пойдем знакомиться, — усмехнулся Светлов и распрямился.

— Наш клиент, — хмыкнул Савинский, когда наконец удалось разглядеть единственного выжившего в бойне.

Светлов кивнул, соглашаясь: это был законченный фрик*, превративший свое лицо в маску демона. У него были черные "провалы" татуировки на носу и глазницах, тщательно выписанные зубы с челюстными костями. Ниже подбородка поверх татуировки вживили белые волокна, которые точно соответствовали настоящим сухожилиям и связкам.

"Кости" складывались из плотных строчек какого-то текста, нанесенного белой краской. "Межстрочье" заполнили черной.

Совершенство демонического образа портили лишь косячок за татуированным ухом, да бежевые нашлепки регпластыря на левой руке.

"Прикрывался от ударов ножом", — решил Святослав, присел перед мужчиной на корточки и с выражением прочел одно из предложений со лба:

— Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа?*

— Жало смерти — грех, а сила греха — закон*, — прохрипел мужчина и безумно улыбнулся, показав настоящие зубы. Почти настоящие — клыки были раза в четыре мощнее человеческих, ради них пожертвовали соседними зубами.

Фрик рассмеялся:

— Слепы мы, а они — всевидящи...

Вцепился пальцами в свое лицо, оттянул нижние веки, зашептал придушенно.

— ...и незримы. Прячутся в тенях, лезут в нас через язвы душевные! Мы все у них на виду... Нас всех они алчут... К тебе, к тебе принюхиваются! Чуешь, командир?

Фрик наклонил голову набок.

— Там... там...

С хитрой усмешкой сумасшедшего поднял скованные наручниками руки и ткнул пальцем в сторону ребристого воздуховода.

— Та-а-ам... Это за тобой они... ты привел! Я — убил, а ты — привел!

Визгливо засмеялся, не отрывая взгляда воспаленных глаз от вентиляции, и забормотал:

— Господи, боже великий, царю безначальный, пошли, господи, архангела твоего Михаила на помощь рабу твоему Александру. Защити, архангеле, меня от врагов, видимых и невидимых...*

Светлову показалось, что спину действительно лижет чей-то внимательный взгляд.

— Демоны, говоришь...

Святослав поднялся, подошел к стене, прикинул — достанет, не достанет — и со всей силы врезал кулаком по решетке вентиляционного люка. Та, громыхнув, вылетела из пазов. На пол с писком шмякнулась крупная жирная крыса. Светлов припечатал ее ботинком, удовлетворенно вслушался в хруст костей и повернулся к татуированному.

Тот, оттолкнув медбрата, беспокойно оглядывался:

— Господень великий... демонов сокрушитель, запрети... смири... и сокруши... яко прах...

— Не это ищешь? — подал голос Савинский. Он держал в руках автоматическую винтовку с подвесом-гранатометом.

— Дай-дай-дай-дай-дай... — на одной ноте заканючил фрик.

— Куда-а?! — осадил его Савинский и передал винтовку напарнику: — Глянь, как назвал.

На черном матовом корпусе готическим шрифтом было выгравировано — "Святитель".

— Израильский "шершень". Снят с вооружения лет двадцать тому назад, — признал оружие Светлов и повернулся к медикам: — Можно клиента забирать?

— Да, — кивнул врач. — Помощь мы оказали, в стационаре он не нуждается. Вот... черкните автограф...

Медик протянул на подпись тонкую пластину карты вызова.

— ...и еще тут... Эта — ваша. Кстати, учтите, пациент находится под воздействием наркотиков, окончательно в себя придет часа через четыре.

Светлов, кивнув, полез за сканером — идентифицировать.

Фрик лениво отмахнулся:

— Не зачипирован я, командир. Боженька запрещает.

— Здешние все как один ссылаются на законы божьи, непонятно почему этот район до сих пор на рай не похож, — хмыкнул Савинский. — Айдишка* где? Почему не носишь с собой? На, оближи.

Мужчина послушно обслюнявил прозрачную палочку ДНК-анализатора и счастливо осклабился.

— За что ты их? — кивнул Светлов на трупы.

— Демоны это! Завладели паствой моей... А агнцы... у алтаря, — татуированный посмотрел на тела, сложенные под маской, и истерически захихикал: — А я зна-ал, зна-ал, что они идут. Пахнуть стало. Чувствуешь?! Чувствуешь, пахнет адом?

— Коноплей тут пахнет, а не адом, — буркнул Савинский.

— О! — неожиданно обрадовался фрик и потянулся к уху.

— Извини, — перехватил его руки Святослав, забрал косяк и передал Савинскому. Тот аккуратно сунул его в пакетик.

— Зря, — опечалился раненый, — сейчас бы шмальнули.

— Почему "паства". Ты что, священник? — поинтересовался Светлов.

— Александр Демин, избранный церкви преподобного Брэда Демпси, — фрик попытался отвесить клоунский поклон и чуть не завалился на пол, Савинский придержал его коленом.

Святослав мысленно выругался — черт бы побрал этого пророка. Именно благодаря его предсказаниям мир окончательно превратился в настоящий дурдом.

— Непризнанного преподобного.

— Истинный святой не нуждается в чьем-то признании, дела его говорят за себя, — важно ответил "священник", закрывая глаза.

— Парень с пулей во лбу, тоже твоя паства?

— Это Антошка, братишка младший мой. Был, — с грустью ответил фрик. — Они все моя паства. Агнцы жертвенные на алтарь Сатане принесенные. Помолись за них, командир. Диавол, зверь рыкающий, пришел в город мой! Пожрет его скоро.

— Что же ты, избранник преподобного Брэда, так свою рожу разрисовал? Это тебе боженька не запрещает? — с укоризной спросил Святослав.

— Ты не въезжаешь, командир, — пробормотал "священник", с трудом ворочая языком. — Избранный — колючка для паствы, язва болящая, памятка о том, что не должно забыть. Не трогай меня, командир, дай полежать. Имею право... до... адвоката... Не успел я... Диавол, диавол... не слушай его, командир! Пропадешь, как Антошка.

Светлов покосился на зависшие над головами регистраторы, вздохнул — "херов наркоман" — и повернулся к Савинскому:

— Ладно, продолжим в управлении, когда придет в себя.

Святослав снял на комм помещение, "избранного", трупы с огнестрелом, скинул по служебному каналу Лёлику на обработку и отправился к алтарю. Савинский остался рядом с задержанным: оформлять протокол.

Убийца походил на юного Будду: у него были те же поза и уже знакомое выражение нечеловеческого умиротворения на лице. Подросток опирался спиной на флайборд, который поставили на попа и втиснули между трупами. Антон был одет в обтягивающую флиску, удобные спортивные бриджи и флайботы с высокой шнуровкой. Волосы на висках и затылке подростка были сбриты, зато на макушке — заплетены в тонкие длинные косички и собраны в хвост. На шее паренька болтались довольно дорогие очки с электронными наворотами. Татуировки, пирсинг и серьги Светлов не заметил — летяги андротюнинг не любили.

— Пристрелил, значит, братишку, — пробормотал сам себе под нос Святослав и склонился к телам, на которых сидел подросток. Судя по ссадинам, рваной одежде и множественным ножевым ранам, "агнцы" сопротивлялись изо всех сил. "Священник" в это время, скорее всего, валялся обкуренный и пришел в себя, когда резать начали уже его. Хотя нет, судя по тому, что братишке в лоб он засветил с расстояния — Александр явился к финалу "спектакля", а косяк раскурил в честь победы над слугами "зверя рыкающего".

Зверь... рыкающий.... Хотелось бы знать, кто прикрывается его маской.

Светлов был уверен то, что убивали дети — не было случайностью. Вот они... трупы взрослых "демонов" — целых три штуки, однако в главные герои трагедии снова выбран ребенок.

Зачем? Почему?

Святослав в задумчивости уставился на гигантскую черную маску — где, интересно, прячется истинный режиссер?

Словно в ответ на вопрос, глянцевая поверхность углепластика дрогнула, в ней прорезался прямоугольник двери, которая бесшумно съехала в сторону. В появившуюся щель высунулось дуло ручного гранатомета.

— Ложись!— рявкнул Светлов, сигая под защиту ближайшей колонны и сгребая попутно криминалиста, который стоял на его пути.

Туф! — глухо плюнул гранатомет. Следом рвануло: о стены защелкали осколки.

Святослав выглянул из-за укрытия: дверь снова исчезла, а черное облако висело там, где остался свидетель с Савинским. Надежды на то, что они выжили, было мало.

Святослав повернулся:

— Цел?

— Вроде бы, — просипел криминалист.

— Сиди тут, — приказал Светлов и выбрался из-за столба: в зал по двое, прикрывая друг друга, осторожно продвигались полицейские из оцепления.

— Потайная дверь в алтаре, стреляли из гранатомета, — махнул в сторону маски Светлов, спеша на помощь к другу.

Командир патруля кивнул и нажал кнопку "капли*" за ухом:

— Тайга, это Ландыш. Семь-тринадцать, второй уровень, третий сектор, сто двадцать четыре. Количество — неизвестно. Требуется срочная медицинская помощь.

Святослав заметил Савинского. Он сидел за иссеченным осколками столбом и осторожно ощупывал лысину, которая была в крови.

— Ты как?

— Жив, — выдохнул товарищ и нервно хохотнул: — В рубашке родился.

Святослав кивнул, нагнулся над фриком и тоскливо выматерился:

— Ё.. твою мать...

Единственный свидетель, который хоть что-то "чуял", был мертв.

Святослав оглянулся, в поисках кому может потребоваться его помощь, но на улице уже взвыли сирены скорой помощи. Еще через некоторое время у входа опустился серый глайдер — прибыл спецотряд зачищать техэтаж.

масленка* — пистолет-пулемет М3, известный как Grease gun.

Симо Хайха* — известный финский снайпер времен 2-й мировой.

Смерть! Где твое жало?...* — послание к коринфянам 15:55-57

Господи, боже великий, царю безначальный и т.д.* — молитва архангелу Михаилу.

вудпекеры* — производная от слова woodpecker (анг) — дятел

айди* — электронный паспорт, ID-карта, в которую вмонтирован микрочип.

Капля* — переговорное устройство

Летяги* — сленговое прозвище флайбордистов.

5 глава

Голос криминалиста дрожал, когда он описывал раны и положение трупа коллеги, с которым всего лишь час тому назад травил анекдоты в глайдере. Раненого полицейского из дежурного наряда отправили на скорой, больше никто не пострадал: Савинского спас столб и спецкомплект. Окажись на месте напарника Светлов, он бы легко не отделался — пакет с полимерной защиткой остался на работе, да и площадь поражения у Святослава была побольше.

Он подобрал половинку регистратора, аккуратно положил в пакет и смерил тяжелым взглядом раскуроченный алтарь. В его недрах прятался люк, из которого по выдвижной лестнице можно было спуститься на технический этаж.

Люк незаконно пробили, скорее всего, год тому назад, когда получили разрешение на установку "архитектурного элемента ритуального назначения". Подобные "порталы" обнаруживали в нижних секторах с периодичностью раз в три-четыре года. Святослав был уверен, что временная слепота работников коммунальных лавочек, ответственных за техэтаж, хорошо оплачивается.

Светлов подобрал еще один поврежденный осколками регистратор и услышал, как пискнул комм.

На экране высветилось "Ирина", включать визуал Святослав не стал, оставил только звук:

— Да!

— Носорожко, ты про меня совсем забыл, даже не звонишь. Я соскучилась, встретимся вечером в "Пескарях"? Там сегодня дают "Семь кругов ада". Я уже места забронировала.

— Прости, Ирин, не могу. Поздно освобожусь.

— Слав, что-то случилось?

— Все нормально, не переживай. Обычная рутина.

В наушнике воцарилась зловещая тишина.

— Значит, опять у тебя на меня нет времени. Может мне вообще на неделю исчезнуть?! — наконец прошипела любовница.