3. Надёжная репутация

— Мой дед по матери — эльм.

Если Шлеффена Гуза и поразило это признание, виду он не подал.

— И что с того?

— Для отца все эльмы — выродки. Он их ненавидит.

— Ага, — протянул барон многозначительно. — Выходит, про твою мать он ...

— Нет, — Андрис мотнул головой, — она ему сразу сказала.

— Тогда... Извини, парень, что-то не сходится.

— Не вы первый так говорите. А всё же отец на ней женился, и на свет появился я.

— Но с истуканами его это не примирило.

— Ни на йоту.

Гуз поднял глаза к небу, он как будто о чём-то раздумывал. Наконец, снова посмотрел на молодого вольника и заговорил с подкупающей уверенностью:

— Ноэль Вельд — охотник хоть куда, а ты почтительный сын, и это дорогого стоит, но долго ли вы сможете ужиться, как компаньоны? Зная "чёрных", готов поклясться, тебя хорошо обучили. Но он ведь никогда твоих умений не признает, я таких упрямцев навидался. И сколько его придирок ты готов стерпеть?

Андрис вздохнул, не скрывая досады.

— При всём уважении, господин, я не пойму, зачем вы мне это говорите.

— Если отбросить простое сочувствие? Я мог бы нанять тебя.

— Что? О чём вы?

— Мне пригодился бы парень вроде тебя. Я давно понял: богатство не в серебре, не в золоте, настоящую ценность имеют только надёжные люди. У меня на таких чутьё.

— Я — чистильщик, господин, меня учили выродков выслеживать...

— На одних выродках не разбогатеешь. Работа опасная, а много ли с неё пользы карману? "Чёрные" леса основательно вычистили, твари теперь попадаются редко, и сдаётся мне, ваш брат в роскоши не купается.

— Бастион даёт нам ежемесячное содержание. Немного, но на жизнь хватает. А когда везёт с трофеями, то и на безбедную жизнь.

— Если бы хватало, вольники, вроде твоего отца, не искали бы для себя иных заработков.

— Это всего лишь случай... — начал было Андрис, и осёкся. Он вдруг понял, что барон имеет в виду вовсе не нынешнее несчастье с Гузом-младшим, а какие-то прошлые дела Ноэля, о которых не знает его сын, но неплохо осведомлён Шлеффен. "В нашем городе вы имеете... надёжную репутацию", — вспомнились слова дворянина.

"Нет, отец не стал бы браться за что-либо, противоречащее договору с Бастионом! Именно из-за репутации вольника — не стал бы. Для него она слишком важна".

Всё же зерно сомнений, брошенное рукой барона, упало на отменно унавоженную почву. Андрис с отвращением наблюдал, как оно прорастает сквозь остатки его юношеского идеализма, пускает корни в душе...

Встречался ли отец с бароном раньше? Нет, не может быть! Андрис тут единственный, перед кем они могли разыгрывать представление. И какой им резон так стараться?

— У вас ведь много людей, господин, — произнёс он, скрывая накатившую волной неприязнь к собеседнику. — Я благодарен за щедрое предложение, но лучше бы всем нам делать то, к чему мы... больше тяготеем.

— Ты преданный сын, Андрис, — барон приветливо улыбнулся. — Хотел бы я, чтобы мои собственные дети любили меня так, как ты любишь своего отца.

Любить отца? Ему почти ничего не было известно о нём. Ни откуда тот приехал в Гезборг, ни чем занимался прежде. Подозревал только, что Ноэль не просто так, вопреки обычаям, взял родовое имя жены, вместо того, чтобы дать ей своё. Злые языки утверждали: нельзя дать то, чего никогда не имел. Может, они даже были правы. А может, прежнее имя отца излишне примелькалось в землях Восточного Союза, откуда он, по слухам, явился, и где на памяти сына предпочитал не показываться. Оставались для Андриса тайной и подробности женитьбы родителей. Мать он вовремя расспросить не удосужился, а Ноэль от таких вопросов лишь отмахивался. Может, прояснил бы что-нибудь дядя Ангвейл, но от него уже давно не приходило вестей. Жив ли ещё старый наёмник?

Андрис при здравом отце рос безотцовщиной. Тот вечно пропадал в разъездах, вечно охотился на какую-нибудь мерзость из Безлюдных земель. Появлялся дома внезапно, врывался в размеренную жизнь жены и сына на пару дней или пару недель, чтобы снова исчезнуть на месяц. Всегда насмешливый, неприветливый... выдать пацану едкое поучение ему давалось легче, чем произнести единственное доброе слово. Впрочем, чего ещё ждать от человека, не скрывающего, что он считает твою кровь "порченой"?

Иногда Андрису казалось, будто решение стать чистильщиком пришло ему в голову лишь из-за возможности хорошенько позлить родителя. Но теперь ему намекают, будто он отца слишком любит, чтобы предать... Видит Небо, хорошо бы однажды увидеть, как седой лис получит по заслугам за всё дерьмо, вылитое им на сына и на других близких ему людей, но...

— Я его не люблю. Но сговариваться с вами за его спиной не стану, господин. Подлости он меня не учил.

— Подлость? Ты как-то неправильно слышишь то, что я говорю, — Гуз с сожалением покачал головой. — Мир полон возможностей, парень. Надо только научиться их примечать. Ты когда-нибудь видел герцога Куно?

— Я не был в Восточном Союзе.

— А мне приходилось беседовать с ним — вот как сейчас с тобой. Это великий человек — пример того, как следует распоряжаться своей судьбой: не ждать от неё случайных даров, а протягивать руку и смело брать своё. В тот момент, когда он был всего лишь командиром экспедиционного корпуса, мало кто сделал бы ставку на его затею взять власть в Союзе. Но он увидел возможность и не упустил свой шанс.

— С точки зрения законов собственной державы, — не сдержал Андрис сарказма, — герцог Куно — всего лишь удачливый заговорщик и узурпатор.

— С любой точки зрения он — победитель, — Гуз продолжал улыбаться. — Предложение своё я назад не заберу, но и торопить не стану. Обдумай его на досуге, парень. Глядишь, ещё договоримся к обоюдному удовольствию.

"Это навряд ли", — подумал Андрис, но вслух ничего не сказал.

7.

Утром зарядил дождь, прямо на рассвете. Не сильный, не слабый, а в самый раз такой, чтобы жизнь мёдом не казалась. К концу короткого завтрака трава и мох уже основательно вымокли; теперь они щедро делились влагой с одеждой и обувью. Впрочем, никто не жаловался, охотники шли молча, сосредоточенные и как будто совершенно равнодушные к непогоде.

Между тем, лес вокруг начал меняться: он заметно редел, стал светлее, но при этом словно отощал — деревья навстречу попадались всё тоньше, и крона у них была всё жиже. Скоро под ногами захлюпали первые болотца, пока ещё мелкие и неопасные.

— Добро пожаловать на Гнилушку, — бросил через плечо Ноэль, что-то внимательно разглядывающий возле большого старого выворотня. За последний час он останавливался часто: то изучал сломанную ветку, то пальцами мох щупал, а то и просто прислушивался к мерному шелесту дождя.

— Мы не потеряем следы? — вид у барона был донельзя озабоченный.

— Сомневаюсь. Ваш сынок по лесу ходить не обучен, потому потерять его мы можем только если он решит сердце Урочища вплавь пересечь. Хорошо бы такое ему в голову не пришло, иначе искать его останется разве что на дне.

Ноэль ковырнул пальцем трухлявый ствол, выпрямился... и вдруг спросил:

— Зачем всё же парень идёт через Гнилушку? Здесь чтобы пройти, нужен хороший проводник из местных, иначе никак.

Барон демонстративно вздохнул, но старый охотник не стал дожидаться ответа, двинулся дальше. А через десяток шагов снова присел — что-то во мху привлекло его внимание.

— Так-та-ак... Вот нам и прояснение... Вы, дружочки, не отвлекайтесь, смотрите по сторонам, да повнимательнее.

— Что там, Ноэль?

— Второй след, господин Шлеффен. Кто-то здесь поджидал вашего Реньяна. Они поздоровались и дальше пошли вдвоём.

— Поздоровались?

— Следов драки нет. Да и не прятался тот второй, стоял себе, поджидал, разве что прохаживался немного.

— Возможно, чующий, о котором мы думали?

— Всё может быть.

Барон и Хэнок быстро переглянулись; Андрис снова подумал, что эти двое знают больше, чем говорят.

— Рассыпаться, — приказал Гуз. — Пока в болото не упрёмся, пойдём цепью. Оружие держать наготове, смотреть в оба глаза и слушать...

— ...в оба уха, — закончил за него вольник.

— Имеете возражения, Ноэль?

— Нет, господин Шлеффен, не имею.

Следующие полчаса они так и двигались: медленно, сторожко, на расстоянии десятка шагов друг от друга. Каждый старался ступать тише, и Андрис лишь теперь по-настоящему оценил навыки своих спутников. Барон из всех оказался самым шумным, даже Збойко с покалеченной ногой шёл еле слышно, шаги же Мельника и Хэнока вовсе сливались с шумом леса. Настоящие мастера, как ни крути. Охотники... только не на диких зверей, а на себе подобных.

"Наёмники, — с неприязнью думал Андрис, вслушиваясь в шелест дождя и тоскливое поскрипывание древесных стволов. — Головорезы. Зачем же ты ввязался во всё это, Ноэль? Зачем влез сам и меня с собой потянул? Тут чем дальше, тем больше шансов выпустить пулю не по той мишени. Ты же должен понимать, седой лис: никакое серебро не окупит единственного шального выстрела".

Но Вельд-старший вид имел невозмутимый, будто точно знал, что делает. Единственным намёком на неуверенность была его давешняя просьба к сыну: "Держись поближе. Делай то же, что и я. Без долгих рассуждений..."

Бес бы тебя побрал, Ноэль! Андрис чувствовал себя взведённым, как арбалетная тетива. Болото с дурной славой, неизвестный враг с неизвестными целями... и, между прочим, в неизвестном пока числе.

Когда Хэнок застыл на месте и поднял руку, он испытал что-то вроде облегчения. Наконец-то началось! Вокруг был лес, сильно поредевший и помертвевший; вроде бы ничего особенного, но ведь что-то наёмник приметил, раз скомандовал "стой". Вот Ноэль, шедший левее, встал в полный рост, даже вытянулся, всматриваясь... и чему-то вдруг кивнул — тоже разглядел, видать. Пришлось Андрису последовать его примеру, благо он перерос отца на добрых полголовы. Сразу увидел: впереди на бугристом моховом ковре в просвете меж деревьев блестит вода.

— Следы ведут туда, — подтвердил Ноэль.

— Какой леший их тащит прямиком в болото?

— Сдаётся мне, вовсе не леший, господин Шлеффен, а другая нужда. Кто бы ни встречал вашего сынка на подходе к Урочищу, он не с неба спустился. Он пришёл оттуда.

Чистильщик ткнул пальцем в направлении близкой уже воды. Несколько секунд барон обдумывал услышанное, потом кивнул.

— Идём дальше. Раз прошли они, сможем пройти и мы.

Теперь двинулись ещё медленнее — похоже, люди Гуза всерьёз опасались засады, и их настороженность всё больше передавалась Андрису. Пройдя полсотни шагов, он поймал себя на готовности целиться в каждый встречный куст. А если куст рискнёт шевельнуть ветвями, то и стрелять... Эдак ухлопаешь кого-нибудь прежде, чем разберёшься что к чему! Разозлившись, Андрис даже карабин опустил. Какого беса?! Если западни нет, и путь впереди чист, им так через всю Гнилушку на цыпочках красться! Много ли нашагаешь, от каждой тени шарахаясь?!

Долго, однако ж, шагать не пришлось.

8.

— Думаешь, они там? Мы здесь уже с полчаса, и до сих пор никто не показался.

Хэнок пожал плечами, на барона он не смотрел, его внимание приковывал дом — по сути, маленький бревенчатый сруб с единственным узким оконцем. Рядом небольшой навес, укрывающий сложенные в поленницу дрова, немного поодаль — пятно кострища с деревянными рогульками под котелок. Внутри дома, небось, кроме лавок и стола больше нет ничего — обычная охотничья заимка. Одна странность — домишко неведомые охотники поставили не в лесу, а на островке, в добрых двух сотнях шагов от берега. Между взгорком, на котором расположился отряд, и островком зеленел толстый ковёр мха-сфагнума, чистая вода блестела лишь по другую сторону пятачка твёрдой земли. Два берега соединяла дорожка из связанных в охапки веток и старых, почерневших от сырости досок.

— Гать, — пояснил Хэнок, кивком указывая на болотную тропу. — Кто бы ни сладил там хибару, он туда лишь одну дорогу протянул. И следы ведут только на гать.

— Они могли уплыть на лодке по чистой воде.

— Уплыть вглубь болота?

— Почему же нет? Мы ведь не знаем...

— Тс-с-с!

Шипение Ноэля заставило всех прижаться к мокрой траве. Дверь в доме приоткрылась и наружу выбрался человек. Рассмотреть его издалека было трудно, но Андрису показалось, что незнакомец молод. В руках парень сжимал топор, и держал он оружие так, точно в любой момент готовился пустить его в ход. Увидел кого-то из преследователей на берегу? Не похоже... Несколько секунд этот малый стоял, подпирая спиной бревенчатую стену и нервно озираясь, потом бочком, по-крабьи двинулся к поленнице. Сразу стало заметно: он сильно подволакивает левую ногу, чуть не падает. Ни на миг не опуская топора, незнакомец добрался до дров, сгрёб одной рукою столько, сколько получилось, и поспешно заковылял обратно к дому. Скоро он скрылся внутри, дверь захлопнулась и на островке снова стало тихо.

— Реньян, — голос барона звучал ровно. — Это Реньян.

— Ваш сын, господин Шлеффен? — кажется, Ноэль не удивился. — Уверены?

— Уверен. Не вполне невредим, похоже... но жив.

— В ваших словах я слышу мало радости.

Барон досадливо поморщился.

— Какая ещё к бесам... Ноэль, я стану радоваться только когда всё закончится. Мы ведь уже знаем, что в доме, помимо Реньяна, должны быть другие люди.

— Самое меньшее, двое, — откликнулся Збойко. — Тот, по чьим следам мы шли, и тот, чьи следы Мельник здесь, на берегу отыскал.

— Верно, — поддержал младшего товарища сам Мельник. — Можем там нарваться на горячую встречу.

— Нам за это деньги платят, — буркнул Хэнок. — Кто-нибудь желает отказаться от доли?

Оба наёмника только усмехнулись на его слова, а Шлеффен Гуз как будто вовсе их не услышал — похоже, в своих людях он был уверен.

— Вы собираетесь идти через гать? — не выдержал, наконец, Андрис. — Кто-нибудь заметил, что там перед самым островом пути нет?

Он-то сразу углядел: несколько последних досок пропали или лежат на моховом ковре явно не в тех местах, где им следовало отмечать безопасную тропу. Кто-то не поленился их разбросать.

— Глаза у нас есть, парень, — Хэнок небрежно повёл плечами, — но это всё обманка для пугливых новичков. Если бы всерьёз хотели дорогу закрыть, всю бы гать убрали, а так... вид один, что пути нет.

— Не боись, первыми не пойдёте, — усмехнулся в усы Мельник. — Вам — позади держаться, да в двери-окна целить, коли оттуда сунется кто с самострелом. А остальное мы уж сами...

— Не остальное сами, дружок, — Ноэль качнул головой прежде, чем нашёлся с ответом Андрис. — Вы уж дальше всё сами. Уж как-нибудь дальше без нас.

— Э-э-э... — опешил Мельник, да и остальные уставились на чистильщика, полулежащего в сырой траве.

— Объяснитесь, Ноэль, — первым заговорил барон, и тон его был холоден, но на Вельда-старшего это впечатления не произвело.

— Что ж тут неясного, господин Шлеффен? Я свою часть работы выполнил, привёл вас к сыну, а дальше, уж простите, наше с Андрисом участие заканчивается.

— Эй, какого беса ты болтаешь, старый... — приподнявшийся было Збойко застыл на месте и замолчал, когда охотник небрежно повёл стволом карабина, нацелив его молодому наёмнику в колено.