Кстати, как раз в этот момент меня посетила мысль о том, что, после той остановки, поезд больше нигде не останавливался. И откуда тогда... появился этот тип? Из леса, что ли?..
Отступление второе.
Как в семье потомственных ведьм и колдунов родился черт? Да так же, как и полу-фавн — от большой любви матери к шабашам и другим сборищам, где присутствует много алкоголя и представителей других рас. А чего только не сделаешь после первого со вторыми... В общем, Зарейну, мать Митохондия, вполне можно понять.
Несмотря на то, что Митя, как кратко зовут его в семье (и только там), родился полукровкой, когда чертику исполнилось пятнадцать лет, заявился его отец и потребовал мальчика к себе — мол, среди сородичей ему будет намного уютней и спокойней. Угадайте, что тогда произошло? Для начала, сам Митя влепил нежданному папочке в пятак, а после и вся семья встала единым фронтом на тему "Мы своего никому не отдадим". Ух, какой же был скандал! Но, впрочем, история не о нем, а о... да все о Митохондии, о ком еще.
В течение следующего месяца две семьи (со стороны матери и со стороны отца Мити) ожесточенно спорили, с кем же мальчику будет лучше. В это время сам "мальчик" тихо грустил в сторонке... в компании молоденькой чертовочкой — влияние дяди Алекса, не иначе. Попутно родственнички активно устраивали друг другу веселую жизнь — то у магов что-нибудь где-нибудь пропадет, то у чертов кого-нибудь где-нибудь найдут в синюю полосочку. В общем, магический мир не скучал.
В конце концов, бабка Регина, которая до этого не вмешивалась, а просто наблюдала (ибо какое ей дело до правнука, а?), поставила точку в этих разбирательствах, внеся следующее предложение: Митя будет членом семьи Ворожбитовых, но работать будет среди своих сородичей, как самый обычный черт. На том и порешили.
А в первый день на службе, куда он ну совсем не хотел, он взял себе кличку (обязательный атрибут любого черта) Блин, мотивируя это тем, что так поминают раза в три чаще. Так что будьте осторожней, вспоминая мучные изделия в неположенное время в неположенном месте...
Глава третья.
День прошел совершенно незаметно и очень быстро. Хотя вернее будет сказать — остаток дня. Что меня ну просто очень удивило, так это тот факт, что за последние несколько часов меня действительно никто из родственников не побеспокоил. Даже Саманта не показывалась. Впрочем, думаю, последний факт связан с присутствием в купе Сергея, а не с тем, что она на меня обиделась. Нет, не думаю — надеюсь. Эх...
Зато появились некоторые новые детали остановки поезда. На мой вопрос, который я задала как бы в шутку: "Это, что, из-за тебя я упала с полки, да?", мне было написано следующее: "Не только из-за меня". И все. Больше на эту тему говорить я не решилась, даже уточнять, правильно ли он меня понял, не стала. Просто как-то неуютно стало от взгляда, которым Сергей (а именно так зовут моего нового попутчика) наградил меня вместе с блокнотом.
Плечо болело уже меньше, особенно если рукой не шевелить, но, на мою беду, рука была правой. То есть, если бы Митя не подоспел со своим "чудодейственным зельем", послезавтра мне действительно было бы тяжело вытаскивать вещи из поезда. Впрочем (незаметно скошенные глаза в сторону устроившегося на верхней полки Сергея), я же могу надеяться на помощь со стороны сильного пола, да? Если, конечно, кое-кто не сойдет с поезда раньше, чем тот доедет до Москвы. Мечтать, как говориться, не вредно.
Переписывались мы редко, поэтому скоро я заскучала и достала из своей сумки книжку. На обложке значилось: "Французская поэзия XVIII века", но на самом деле это был один из древних трактатов о старом мире, изложенный, как и полагается, в стихотворной форме. И на одном из мертвых языков. Скажете, такое сложно читать, особенно в оригинале? Первый том — да, сложно. А я вот уже привыкла, могу даже переводы публиковать... Но, увы, нельзя. Или к счастью — это как посмотреть. Как говорит мой троюродный брат, Борталио: меньше знают окружающие, лучше спится тебе.
Вот тогда я осознала пользу своей временной глухоты! Ничто не отвлекает от чтения. Главное — никто. Даже проводницу, которая зачем-то заходила к нам, я не услышала и заметила только краем глаза. И от Сергея, оказывается, тоже польза нашлась — непрошенную "гостью" он взял на себя.
А потом, когда уже на улице потемнело, и я включила лампу над своим ухом, чтение меня увлекло настолько, что все на свете совершенно перестало существовать. Думаю, остановись поезд снова, я бы и на это внимания не обратила. Что сказать, я всегда увлекалась древними хрониками о временах, когда мир еще был един. Особенно на языке оригинала читать волшебно — прямо перед глазами предстают события прошлого — и кровавые битвы, и простой домашний быт; и буквально слышатся голоса — крики воинов, колыбельные матерей, смех детей, переговоры старцев. Полное погружение в ту реальность. Что ни говори, но тогда сам язык был наполнен магией, которую не пытались скрыть...
Тем, что вернуло меня в нашу реальность, стало что-то пушистое и черное, скользнувшее у меня прямо под носом и заставившее чихнуть. Удивленно моргнув, непонимающе оглянулась. Под моим ухом лежала Саманта, недовольно заворчавшая, когда книга исчезла из ее поля зрения. Чуть улыбнувшись, я поинтересовалась шепотом:
— Ты вернулась? А почему видимой стала? А если он... — взгляд наверх, намекая, кто именно, — ...тебя увидит?
Немного помолчав, быстро добавила:
— Но, как бы там ни было, я очень-очень рада тебя видеть!
Кошка в ответ лениво зевнула и прикрыла лукавые зеленые глаза, всем своим видом говоря: "А разве могло быть иначе?". И замурлыкав мне прямо на ухо. Ну, то есть я подозреваю, что она мурлычет — услышать мне это было до сих пор не дано.
— Он уже минут как десять ушел, — мысленно ответила мне Саманта, немного потянув с ответом.
Я вопросительно изогнула бровь. И куда это он смылся? И надолго ли? А он, вообще, вернется? Скосив глаза, убедилась, что рукав его куртки (на улице-то дождик с утра шел, оказывается) до сих пор свисает с верхней полки. Значит, ушел недалеко и еще вернется. Наверно, в вагон-ресторан пошел. Как раз время поужинать. Точно.
Мне же так и не удалось днем поесть.
С голодным видом облизнувшись, я села (до того лежала) и огляделась по сторонам, пытаясь вспомнить, куда вчера дела еду — таки наверх запрятала, на багажную полку или у меня был миг гениальности, и я задвинула пакет под сидение? Саманта мне подсказывать не собиралась, ибо даже не шелохнулась. Ей-то хорошо, она уже, думаю, поела. Ведь не сидела же она все это время тут, верно? Вздохнув, я с героическим видом полезла под сидение.
Словно почувствовав, что тут творится что-то интересное, дверь купе распахнулась, и вошел Сергей. К тому времени я как раз опасно балансировала на носочках, стоя на собственной полке и пытаясь отыскать пакет с едой на багажной. В ступоре посмотрев на мои ноги (хорошо, что я в штанах была!) пару мгновений, мужчина усмехнулся и вышел обратно в коридор. А я чуть не свалилась, подумав, что было бы, если бы я этот момент переодевалась. Тихо перечисляя справочник растений, я принялась искать быстрее — чтобы, значиться, не задерживать человека в коридоре. И, надо же было случиться такому чуду, вскоре таки нашла искомое. Ликованию моему не было предела!
Спустившись "на грешную землю", положила пакет на стол и, выглянув в коридор, холодно позвала ожидающего Сергея обратно. Тот изо всех сил старался не ухмыляться, чтобы не травмировать мою нежную психику, но глаза говорили сами за себя. И это, честно сказать, не на шутку меня разозлило. Нет, и что это за нахальство такое, скажите пожалуйста! Стучаться надо!
Злым взглядом проводив Сергея на его полку и мстительно не предложив чего-нибудь из свих запасов, я начала шуршать пакетом, пытаясь найти что-нибудь съедобное. А такового там было много. А разве могло быть иначе? Кажется, я уже рассказывала, какие хитрые планы строили мои сестры и тетки, когда собирали эту сумку. Жаль, что в жизни не как в книжках, и при расширении внутреннего пространства какой-либо вещи (сумки/кошелька/пакета и т.п.) весит эта самая вещь ровно столько, сколько в нее положили, и не граммом меньше. Нет, существуют, конечно, заклинания и на вес. Только дело это муторное — их накладывать.
Первым, что попалось на глаза, оказались бананы. Немного подумав, я справедливо пришла к выводу, что фрукты — не еда. Отправилась искать дальше. Словно подслушав мои мысли, следующим обнаружилась давно остывшая жареная курочка, завернутая в фольгу. Интересно, кто ее готовил? Обычно, это любимое блюдо Даши... Что-то мне страшно. Сестренка, конечно, вряд ли приехала из Шаман-се, где сейчас учится, только ради того, чтобы подсунуть мне курочку, сдобренную проклятием... да и, вроде, с того знаменательного дня, когда у меня появился новый имидж, мы с ней не ссорились... Но все равно боязно. Покачав головой, я продолжила исследование содержимого пакета.
О! Великое блюдо всех времен и народов! Палка копченой колбасы. Радостно пискнув, извлекла сие сокровище из пакета, а вслед за ним, немного пошарив по пакету, на свет появились хлеб и пластиковая банка с гордой надписью "Майонез", в которой на самом деле нашел приют салатик. Расставив все это на столике, я умилилась — сюда бы еще каких-нибудь консервов вместо салата, и будет типичный завтрак туриста. Но, поскольку сейчас время для ужина, то все на местах.
Только я начала вспоминать, куда запрятала ножик для резки колбасы, как сверху свесилась рука, держащая уже хорошо знакомый мне блокнотик.
"А с соседом поделиться? =)"
Негромко фыркнув (стараясь не хихикать на пририсованную мордашку), нахально заметила:
— А сосед в двери стучать не научился перед тем, как входить, так что — не положено.
И, вообще, что это за демонстрация выражения, что наглость — второе счастье? Может быть, я на него до сих пор злюсь?
Рука убралась. Чтобы через секунду появиться снова.
"А у соседа есть ножик для колбасы..."
Так, я не поняла. Это провокация?
— А я могу и так понадкусывать, — премило отозвалась я.
Блокнотик снова исчез и не появлялся несколько дольше, и мною была снова совершена попытка найти собственный нож. Но, разумеется, меня опять прервали.
"И салат ты будешь пальцем есть? Могу поделиться ложкой... с условием, разумеется... =)"
Вот ведь... шантажист. И ведь, надо признать, удачливый шантажист. Про ложку я действительно забыла, и вряд ли сейчас смогу ее где-нибудь откапать. Тяжело вздохнув, недовольно проворчала:
— Ладно... уговорил, злодей...
...Тогда я совершенно не обратила внимания, что Сергею, в общем-то, было неоткуда знать, что именно скрывает "Майонез", ведь сама банка была не прозрачной, а крышку я открыть еще не успела...
По началу я собиралась поделиться со своим попутчиком только колбасой... А в итоге вышло, что пришлось еще и курочку на стол выкладывать. И, если что, наши хладные тела будут на совести Сергея, ибо это он уговорил меня съесть сомнительную птицу! Нет, не думайте, что я не люблю Дашку и подозреваю ее во всех смертных грехах... но в то время, пока она готовила, ее мог отвлечь кто угодно. А дар к проклятьям у нее до сих пор не под полным контролем, и это может возникать стихийно...
Ужин прошел в молчании (что ни удивительно — кто же будет отвлекаться на блокнот?), которое мне медленно, но верно, начало надоедать. Вернее, даже не надоедать, а сводить с ума. Ну, право слово, сколько можно? Хоть бы какой просвет был в моей глухоте. А если... вообще не будет?.. Эту мысль я безоговорочно и жестоко прогнала прочь. Слух вернется. Только надо подождать.
Печально посмотрев в окно, за которым уже давным-давно было беспросветно темно, я едва слышно вздохнула. Ехать осталось еще восемнадцать часов где-то. К семи вечера завтра, если мне не изменяет память, должны добраться, наконец... А что меня там ждет? Нет, я не в том смысле, что какая комната или осталась ли за мной должность... Просто, что меня там ждет? Нормальная жизнь? Или все-таки что-то из ряда вон выходящее? С моей-то наследственностью второе кажется куда более реалистичным. Еще раз вздохнув, я, не обращая внимания на Сергея, начала собирать все, что осталось (то есть мусор) со стола обратно в пакет. А затем, ничего не говоря, выключила над своей полкой свет и, забравшись под одеяло, улеглась поудобней и приготовилась спать.
Уже почти засыпая, я почувствовала, как к животу прижался теплый клубочек и негромко замурчал, успокаивая, а верхний свет в купе погас.
Поезд ехал все дальше, продираясь сквозь хрупкую стену дождя...
Проснулась я оттого, что меня кто-то толкнул. Вернее, словно кто-то толкнул. Открыв глаза, я с непонятной даже для себя паникой огляделась по сторонам, всматриваясь в темноту, стараясь найти причину. Что-то было не так.
Присев на своей полке, я осторожно подвинула Саманту, стараясь не разбудить ту, и спустила ноги вниз. В купе было душно. С тоской покосившись на дверь, мечтая открыть ту в надежде, что из коридора может потянуть прохладой, я только вздохнула и огляделась в поисках мобильного. Тот нашелся рядом на столике. Экранчик тускло озарил темноту, давая возможность рассмотреть небольшие циферки в своем верхнем правом углу. Три часа ночи. Уже интересно...
— Не спится? — Негромкий голос, донесшийся с верхних полок, заставил меня поначалу испуганно вздрогнуть, а потом...
Потом до меня дошло, почему я проснулась. От шума. Вернее, за шум мои уши с непривычки приняли тихий стук колес. Осознав этот факт, я радостно, но все же шепотом отозвалась:
— Ага!
Теперь на некоторое время воцарилось молчание наверху, видно, Сергею требовалось некоторое время для осознания факта, что его попутчица нормально слышит и даже воспринимает человеческую речь. Как и мне самой требовалось время, чтобы ощупать свои уши, словно те могли куда-то подеваться.
Наконец, я услышала негромкое:
— Поздравляю с обретением потери, — и негромкий смех. Кстати, голос у него был приятный, но чуть хриплый, словно после длительной болезни. Этакий с хрипотцой. Таким только песни у костра петь... Заслушаться можно.
— Спасибо, — снова шепотом отозвалась я и улеглась обратно на свою полку, прикрыв глаза. По правде сказать, спать уже не хотелось. Но лежать все же было удобней, чем упираться головой в полку выше. И зачем я такой дылдой вымахала?..
Сергей молчал, и я подумала, что вот кто-кто, а уж он точно сейчас заснет и все. Интересно, а он храпит во сне? Но моей мысли развиться не дали.
— Спать собираешься?.. — тихо спросили сверху как-то задумчиво.
Я повернула голову и в свете придорожных фонарей попыталась различить его лицо — мы с ним спали в "шахматном" порядке, то есть я на левой полке снизу, а он на правой полке наверху. На миг мне показалось, что в темноте сверкнули его глаза. Как настоящее серебро, про себя подумалось мне, и я слегка улыбнулась своим мыслям.
— Нет, — наконец отозвалась я.
