Вкус власти

Люди тут же перешли на своё варварское наречие. Витус Ансив недовольно бурчит, но, хвала Создателю, не орёт. Не зная, куда деть глаза и уши, Типат неловко заёрзал на стуле.

Витус Ансив взмахнул рукой. Опять синий браслет! Из-под правого рукава на миг показался всё тот же тёмно-синий массивный браслет. Это у них символ власти такой?

Типат призадумался. Из всех виденных сегодня дикарей только эта странная троица носит красные накидки с золотыми цепочками и только у них на удивление гладко выбритые лица. Остальные дикари изо всех сил пытаются подражать им, но максимум, что у них получается — плохо сбритая щетина.

Похоже на то... Типат украдкой глянул на двух дикарей, именно эта тройка витусов Саян, Ягис и Ансив правят этим странным поселением дикарей. Причём именно в такой последовательности: витус Саян, витус Ягис и витус Ансив. Но уж больно они молоды для столь значительного положения. Всем троим лет тридцать. Ну, максимум, сорок.

— Вот и всё, уважаемый, — витус Саян поднялся со стула.

Типат тут же вскочил на ноги.

— Следуйте за витусом Ансивом. Он лучше меня знает, что именно и в каких количествах мы можем вам предложить, но и за ценой не постоит. Я вас предупредил. До встречи.

Аудиенция у правителя дикарей закончилась.

Побывать в рабочем кабинете повелителя дикарей хотя бы ещё разок так больше и не довелось. Витус Ансив вывел Типата из деревянной резиденции правителя и довёл до выхода из крепости. Обитая медью створка ворот захлопнулась за спиной.

На правом берегу Апеса торговый струг простоял два дня. За это время лицезреть повелителя дикарей удалось всего раза два. А всё остальное время, от рассвета до заката, Типат провёл в жарких спорах с витусом Ансивом.

Долгожданный торговый обмен, ради которого пришлось пуститься в далёкое и очень рискованное путешествие, свершился. Но витус Ансив действительно торгуется как старый выживший из ума скряга. За каждую голову соли, за каждый кувшин с вином или метр хлопковой ткани разгорелись нешуточные споры.

Обалдеть! Дикари и в самом деле поразительно много знают о менгах. Витус Ансив припомнил не только всех богов, духов и демонов Миренаара, так ещё и без ошибок назвал цены на те же соль, вино и ткань на центральном базаре Лемай.

Кошмар наяву. Даже показалось, что размер выгоды будет не столь хорошим. К счастью, витус Ансив скупил все товары подчистую. Последними ушли стеклянные бусы, только далеко не за ту цену и не в ту очередь. Витус Ансив, как и повелитель дикарей, то же не впал в телячий восторг при виде звенящих шариков на прочной нитке.

Рано утром на третий день торговый струг отвалил от берега.

Домой. Наконец-то домой. Туда, где Гепола поливает землю зноем круглый год, а небо над головой синее днём и чёрное с россыпью ярких звёзд ночью. Попутный ветерок нехотя наполнил парус. На середине реки струг подхватило быстрое течение. Ещё немного и чудная крепость дикарей скроется за поворотом.

В глубокой задумчивости Типат стоит на корме. Простолюдин с рулевым веслом благочестиво молчит. Великий Столб, крепость дикарей и одинокая сторожевая башня уплывают всё дальше и дальше.

Радоваться бы надо, прибыль считать. Витус Ансив ещё тот скряга, но, всё же, дал хорошую цену. Грех жаловаться. Но... Невесёлые думы об увиденном, услышанном и узнанном словно стая стервятников кружатся над головой. Есть над чем поразмыслить.

Приятно, конечно: далёкая экспедиция на север в земли дикарей на деле оказалась не столь рискованной. Типат бросил хмурый взгляд на рулевого. Знал бы, не стал так откармливать простолюдинов. Разжирели на обильных харчах.

Его, ну пусть не совсем его, ждали. Смешно и грустно вспоминать, как чуть не обделался от страха, пока стоял на вытяжку возле сторожевой башни со связкой в поднятой над головой руке. Дикари боятся своего повелителя. Ни один не стал бы стрелять.

Выгода от торговли? Конечно будет. И даже неплохая. Купленные у дикарей товары не поместились под палубным настилом. Пришлось на скорую руку соорудить небольшой плот, который тащится позади струга на толстой верёвке. На нём, прикрытые сверху серой парусиной, громоздится куча менее ценных товаров: пара мешков с каповыми наростами (очень ценная древесина для изготовления дорогой мебели), бочонок сушёной клюквы и большой тюк медвежьих и лисьих шкур не самого высокого качества. Самое ценное приобретение, золото, висит на шее. Сквозь тёплую рубашку, на груди, Типат нащупал маленький мешочек.

Этой же осень нужно будет обязательно вернуться к чудному городу дикарей, но уже гораздо лучше подготовленным для обмена. Стеклянные бусы и маленькие зеркала на проверку оказались не самым дорогим и ходовым товаром. Лучше привести по больше соли и вина.

А вот что печалит, и даже немного пугает, так это невероятные достижения людей. Не такими, отнюдь не такими рисуют далёких северных дикарей рассказы стариков и тех, кто бывал в этих местах. Кто бы мог подумать? Дикари пашут землю, сажают рожь и картошку. На лугу возле крепости сам видел великолепных дойных коров и овец, с которых осенью можно будет состричь отличную шерсть. А та мастерская недалеко от ворот. Именно там дикари делают ножи, топоры и наконечники для стрел. Не довелось увидеть ни одного воина с дубиной или хотя бы каменным топором. Медь, и только медь. А если они ещё и олово найдут?

Типат поёжился от предрассветной свежести. Холодный воздух пробирается через ворот рубахи и рукава. Благородным очень не понравится: эпоха безнаказанных походов за рабами ушла навсегда. Теперь с дикарями нужно либо воевать самым настоящим образом, либо торговать. Былой охоты на людей, словно на диких волков, больше не будет.

— Витус Саян. Витус Ансив. Витус Ягис, — негромко, словно пробую слова на вкус, произнёс Типат.

Простолюдин возле рулевого весла дёрнулся. Струг вывел маленький зигзаг. Но, поняв, что обращаются вовсе не к нему, рулевой снова замер на месте.

А ведь здесь, далеко на севере, появилось первое самое настоящее государство людей. Пусть оно ещё маленькое, карликовое даже, и выглядит смешно, но очень напоминает родной Миренаар: один полновластный правитель, самая настоящая армия и своя религия, которая точно так же утверждает и обожествляет власть витуса Саяна над подданными. У них даже тюрьма есть. Правда, пустая пока.

В будущем Тивница непременно разрастётся и поглотит окружающие племена дикарей. И куда тогда двинется эта орда? Ладно, если на север, покорять упрямых дикарей, чтоб они перегрызли друг друга. А если, не приведи Великий Создатель, на юг? Тогда интересы людей и менгов неизбежно пересекутся. Миренаар и Тивница вцепятся друг в друга, как пара тощих псов из-за обглоданной кости. И будет кровь. Много крови. Очень много крови.

Кроваво-красная крепость дикарей скрылась за поворотом. Простор речной глади вновь сжался до ширины Апеса. Вдоль берегов вновь потянулся густой нетронутый лес, пышные кусты, да заросли камышей. Только вершина Великого Столба по-прежнему выглядывает из-за кромки леса. Но вскоре исчезла и она.

Глава 3. Обед у Ансива

Спустя неделю после отплытия менга Ансив пригласил друзей на званный обед в узком кругу. Передавая официальное приглашение на тонкой дощечке, Ансив, таинственно улыбаясь, пообещал преподнести сюрприз.

Шестой день мая выдался необычайно жарким. Чистое бездонное небо над головой и прекрасная Гепола, беспощадно поливающая землю зноем. Но просторная квадратная беседка в маленьком саду Ансива прекрасно защищает от палящих лучей Геполы. Лёгкий ветерок и тень от густых и высоких кустов черноплодной рябины создают приятную прохладу.

Возле своего дома вместо хлева для скота или загона для кур Ансив разбил небольшой парк. Выкопал бы и пруд, но долбить каменную основу Утёса слишком накладно.

Званные обеды у Ансива отличаются изысканностью и кокетством. Квадратный столик внутри беседки накрыт светло-серой скатертью и отлично сервирован. В центре накрытая выпуклой крышкой овальная супница с маленькими ручками. Круглая кастрюля для вторых блюд стоит рядом. На низенькой тарелочке аккуратными ломтиками разложен хлеб. Высокий кувшин с изящно загнутым носиком наполнен прохладным квасом. Довершают сервис три комплекта тарелок с золотыми ложками и вилками.

Этот сервис рассчитан на три персоны. Ещё в шкафу у Ансива хранятся сервизы на десять и двадцать персона. Но этот, самый дорогой и самый красивый, только для самых близких друзей. Жаль материал, из которого сделан сервис, подкачал.

Ох, как бы званным обедам у Ансива подошёл белоснежный фарфор со светло-голубой росписью. Но увы! Фарфор ещё не изобрели даже менги. Из глины, из самой обычной тёмно-красной глины вылеплены и супница, и кастрюля для вторых блюд и прочие мелкие и глубокие тарелки и тарелочки.

Над тягой Ансива к роскоши можно посмеиваться. Тот же сервис из глины выглядит немного комично. Но единственный во всей Тивнице гурман частенько поражает изысканностью и необычайным вкусом казалось бы простых и привычных блюд. Если мясо, то обязательно пожаренное с душистыми травами и хитро порезано. Если суп, то обязательно с фантастическим букетом вкусов и запахов. Даже простые каши и пельмени Ансив умудряется готовить по-особенному, с шиком.

Саян, в ожидании обещанного сюрприза, во всю орудует золотой ложкой. Приправленный свежей зеленью суп с фрикадельками давно съеден. Печёное мясо молодого барашка с ломтиками жаренной картошки убыло более чем на половину. Ягис, запивая аппетитный кусочек прохладным квасом, нетерпеливо поинтересовался:

— Суп и барашек великолепны. Но обещанный сюрприз? Где?

— Всему своё время, друзья. Обедом нужно насладиться с начала и до конца.

Ансив во всю упивается нетерпением друзей. Саян, подчищая тарелку, улыбнулся. Что касается еды, то Ансив непреклонен, как Утёс. Для него обед не просто поглощение пищи, а представление из трёх блюд.

Наконец барашек и картошка съедены полностью. Ансив позвонил в маленький колокольчик. На пороге беседки тут же появилась угора Схита, старшая служанка в доме Ансива. Быстро и ловко немолодая женщина собрала грязную посуду на большой поднос. Но прежде, чем освободить столик, старшая служанка вопросительно взглянула на Ансива.

— Можно подавать, — Ансив махнул ручкой.

Не говоря ни слова, угора Схита ушла. Ни дать, ни взять самая настоящая вышколенная прислуга в знатном английском доме. Вообще-то, угора Схита не совсем служанка. Точнее, не только служанка. Неопределённое долголетие в качестве платы изменило личную жизнь Саяна и друзей.

За сто десять лет жизни на Миреме Саян с друзьями так и не превратились в дряхлых старцев с длинными седыми бородами, обвислыми щеками и полным комплектом старческих болезней. Внешне они застряли между тридцатью и сорока годами. Пусть невечная молодость, зато вечная зрелость точно. Вместе с волосами без единого седого волоса, подтянутой кожей и пружинистой походкой никуда не делось физическое влечение к женщине. Но... Оставаясь полноценным мужчиной, Саяну, да и друзьям тоже, так и не довелось стать полноценными отцами.

Ужаснее всего было хоронить первых по-настоящему любимых жён. Ягису довелось пройти через этот кошмар дважды. Именно тогда, стоя возле погребального костра любимой Инсы, Саян решил больше никогда не жениться. И тогда же впервые возблагодарил Великого Создателя за то, что не дал ему детей. Провожать на тот свет тех, кто должен остаться на этом свете после тебя — было бы слишком тяжёлым испытанием.

Но жизнь всё равно взяла свое. Лет через десять в доме появилась сначала одна сожительница, ещё через десять вторая, ещё через десять третья и так далее. Так появился обычай через каждые десять — пятнадцать лет приводить в дом новую женщину, обычно вдову с детьми. Обрекать сожительницу на бездетность абсолютно не захотелось.

Так и пошло. От четырёх до шести женщин разного возраста делят с Саяном постель и обслуживают его дом. Между собой друзья называют их то наложницами, то служанками, иногда просто сожительницами. Но суть всех этих названий одна — неполноценная жена.

— Ну а теперь, друзья мои, — довольный сам собой, Ансив улыбнулся, — Обещанный сюрприз.

В беседку вновь вошла угора Схита. С деревянного подноса на стол служанка быстро переставила три чашки в маленьких блюдцах, золотые ложечки, овальную вазочку с лесным мёдом и большой пузатый чайник. Из широкого носика струится пар. Ансив лично разлил по чашкам пахучий тёмный напиток.

Ягис потянул носом и удивлённо воскликнул:

— Превеликий Создатель, это же ...чай!

— Да будет благословлён хозяин этого дома! — Саян быстренько запустил ложечку в сладкий мёд.

Ансив, весьма довольный произведённым эффектом, великодушно подтвердил:

— Он самый.

Саян, немилосердно дуя в дымящую чашку и всё равно обжигая губы, сделал первый глоток... Блаженство! Давно позабытый вкус. Вкус детства, маленькой кухни и любимой мамы, разливающей терпкий чай. За первой чашкой последовала вторая, потом третья, а там и четвёртая будет.

Не так давно казалось, что знакомый с детства напиток ушёл навсегда. Ансив лично перепробовал все местные травы. Но, в конечном итоге, пришлось остановиться на тёртой и высушенной морковке. Вкус, конечно, не тот, но всё лучше кипяченой воды. И вот теперь... Такое счастье!

— Колись! Где достал? — Ягис до краёв наполнил очередную чашечку.

— Ну... Где достал догадаться не трудно, — Ансив зачерпнул ложечкой мёд.

— У менга выменял? — сообразил Ягис.

— У него. У кого же ещё? — ответил Ансив. — В первый день я до смерти загонял уважаемого купца. На второй день, для бодрости и поддержания духа, утус Типат приказал простолюдину заварить какую-то травку. Пахучая такая. Отвар получился тёмным, тягучим. Он мне сразу показался до жути знакомым.

— Чифирь! — воскликнул Ягис. — Неужели уважаемый Типат бухал самый настоящий чифирь?

— Он самый, — легко согласился Ансив. — Помнится, как-то раз ты нас угостил им. Дрянь страшная. Мозги в трубочку сворачивает. Я ещё тогда до утра заснуть не смог.

Ягис довольно улыбнулся.

— Утус Типат ещё тот ипохондрик, — Ансив сделал маленький глоток и поставил чашку на блюдце. — Ну а дальше дело техники: я купил у него весь запас чудесных листьев.

— И насколько же утус Типат любит болеть? — Саян налил пятую по счёту чашку ароматного чая.

— К сожалению, не очень: кулёк грамм на шестьсот. Но, по моей личной просьбе, менг пообещал привезти гораздо больше, — Ансив вновь поднял чашку с чаем.

— Кстати, о менге, — Ягис зачерпнул ложечкой мёд. — Саян, всё забываю спросить: на кой чёрт ты велел тащить этого менга в свой кабинет, да ещё ждать заставил?

— А вот на тот и велел, — Саян опустил полупустую чашку на стол. — Менги до сих пор считают нас, людей, дремучими дикарями. По их твёрдому убеждению, мы до сих пор носим задрипанные шкуры и с дикими воплями гоняемся за несчастными животными.

— Да и бог с ними! Пусть думают, что хотят. Нам-то что? — отмахнулся Ягис.

— Э, нет... — Саян упрямо качнул головой. — Репутация вещь очень полезная. Менги — враги. Заставить врага уважать себя — залог победы над ним. Своего я добился: уведенное в крепости и возле неё, а особенно в моём кабинете, потрясло менга. Он обратился ко мне на "витус". Сам того не желая, утус Типат стал соблюдать правила этикета, словно перед ним не дикарь, а сам Великий Князь.