Лекарь

— Что ты видишь, Влад?

— Рана сквозная, заражена, на Земле скорее всего уже отрезали бы ногу — вон как почернела. Ткани отмирают. Эти идиоты привезли его поздно, боюсь ногу не спасти. Прибил бы этого тупого урода, его папашу!

— Ну а что ты хотел — от крепостных крестьян ума и фантазии? Им бы выжить и барщину отработать, а не думать, кто из детей чего там проткнул. Этот помрёт — ещё народят. Вот так и живут, привыкай...

-Крепостные? Ты хочешь сказать — это рабы? Мляяяя...куда я попал.

— Ну можно сказать и рабы. Ладно. Хватит болтать — мальчишка вон помирает. Чего будем делать, думать давай. Моих сил сохранить ногу не хватит. Будешь пытаться, или сразу режем? Иначе помрёт. Кстати — и так может помереть, похоже яд из ноги по всему телу уже растёкся. Что видишь в ране? Рассказывай.

— Ну что — в ране гной, кроме того — что то осталось в канале — типа стружка или окалина какая-то. Надо чистить, разрезать, удалять инородные предметы, очищать кровь. В общем — 'он сказал — поехали!'

— Куда поехали?

-Я тебе потом расскажу.

Владимир взял в руки остро отточенный небольшой нож — местный аналог скальпеля, точным движением руки сделал разрез вдоль икроножной мышцы. Оттуда полился гной и в комнате отвратительно засмердело тухлым мясом. Продолжая смотреть на раневый канал, целитель усилием воли перекрыл сильно закровоточившие сосуды, успело вылиться примерно полбутылки чёрной, застоявшейся крови. Это неплохо — подумал Владимир — гнилая кровь стекла, а остальную почистим. Он стал безжалостно срезать почерневшее мясо, кромсая, как чёрствую горбушку хлеба, до тех пор, пока не показались красные волокна более-менее здоровых мышц. Остатки предмета, проткнувшего ногу были вычищены вместе с гнилым мясом. Вонь стояла невероятная, Владимира всё время мучили позывы на рвоту, даже Марьяна, привыкшая ко всему стояла бледная. Как на грех сегодня такой вот случай — поучился, называется — подумал Влад и продолжил операцию. Пришлось вырезать икроножную мышцу почти до кости — гангрена разъела мышцу до основания. Владимир остановился и задумался — как сохранить ногу без мышц? Так. Мышцы есть — выше и ниже. Теперь думаем. Владимир сосредоточился...из остатков мышцы выше и ниже раны стали вытягиваться красные нити...они росли, пока не соединились в основу икроножной мышцы. Она была ещё тонкая, но организм, помнящий, какая она должна быть, медленно но верно наращивал сплетения... Марьяна взяла его за локоть:

— Осторожнее! Мальчишка небольшой, ресурс у него маленький. Давай завершай!

Владимир сосредоточился на коже мальчика — мышцу надо было прикрыть. Кожа стала медленно расползаться от краёв, где целитель чистил края, сдвигалась, сдвигалась и наконец прикрыла зияющую красную дыру. Мышцы не хватало, чтобы заполнить всё место, которое её было предназначено, на месте раны была впадина, а нога как будто усохла.

— Ничего, разбегает, нарастит ногу — Марьяна с озабоченностью осмотрела мальчика — нам ещё кровь очистить надо. Продолжай. Владимир магическим зрением осмотрел мальчика — кровь была заражена ядом. Целитель лихорадочно думал, думал — что делать? Так — что у нас чистит кровь — почки. Усиливаем кровоток, почки поддерживает Силой. Пошло очищение....в мочевом пузыре скопился яд пусть мочится. Ага — помочился. Ещё пускаем очистку, ещё, ещё... Шёл уже третий час работы целителей...весь стол был залит кровью, гноем, ядовитой мочой. Наконец Владимир решил — хватит. Он подпитал слабую ауру мальчишки Силой и устало откинулся назад, усевшись на табуретку. Всё. Марьяна с уважением глядела на него:

— Влад, ты молодец. Я думала у тебя не получится. Я ни разу не видела, чтобы так кто то мог работать. Я горжусь тобой. Ты настоящий целитель.

— Спасибо Марьян, без тебя я бы не смог, твоя заслуга.

— Так — давай отмываем всё, перекусим и потом продолжим. Остальные ерунда — переломы, вывихи...ничего страшного. Щас я этого идиота позову. Пусть забирает мальчика. Сними с него оцепенение.

Владимир провёл рукой над головой мальчика, снимая оцепенение и мальчик тут же заревел от страха, обнаружив себя без штанов в незнакомом помещении, воняющем и отвратительном. В комнату заскочил отец мальчика, его чуть не вырвало от запаха внутри, он зажал рот и выскочил наружу. Владимир сам поднял мальчика и вынес за порог. Малец ревел как бензопила, оглашая окрестности здоровым рёвом. Отец мальчика принял его с рук на руки, успокаивая и похлопывая по спине. Тот утих и позволил Владимиру вставить слова про оплату:

— По хорошему с тебя тысячу золотых. За такую мерзкую работу. Прибил бы тебя — мальца ведь загубили. Еле еле вытащили его с того света. В общем с тебя золотой.

— У меня только три серебряника...

— Давай три, а остальное принесёшь продуктами, на семь серебряников, по ярмарочной цене. Всё, вали отсюда, мы прибираться будем и отдыхать, нам ещё других лечить.

После отдыха и уборки лечение пошло быстро, за час целители пропустили человек пять, неплохо заработав, получая за услуги и деньгами и продуктами. Так прошло ещё два месяца. Поток больных сильно увеличился — слухи о том, что появился сильный целитель, берущийся и за безнадёжные случаи, разошёлся по всей округе. Марьяна ворчала — работы прибавилось, и много сложной, а вот доходы выросли ненамного — сложная работа отнимала много времени, а оплачивать её как следует у крестьян не было денег. Правда — появлялись и зажиточные клиенты. Конечно, дворяне тут не появлялись, это им не по чину мотаться в какую-то заштатную деревеньку, в лесной хутор, а вот купцы и проезжие люди стали появляться нередко — большой тракт проходил в пятнадцати верстах от хутора. А на тракте всегда что то случается — раны, болезни, роды и травмы. С купцов уже целители брали более-менее справедливую цену, впрочем — особо тяжёлых случаев там не было — больше колото-рубленые раны да патологические расстройства желудка. С ними Владимир научился работать уже на автомате, он мог пропустить уже десяток человек в час. Этот поток больных его тяготил, хотя он и понимал, что от его работы зависит и их благосостояние, будущее, и здоровье многих людей. Впрочем, несмотря на чувство морального удовлетворения от хорошо выполненной работы, в глубине души он не особо вникал в проблемы этих людей — своих хватает. Видимо у него выработался уже синдром врачей — отстраняться от людей, воспринимая их как объекты лечения. В свободное от лечения время Влад учился пользоваться магией, экспериментируя с ней, создавая различные структуры и смотря магическим зрением на предметы. Как оказалось, он может, напрягшись, погружаться в глубь любого материала, изменяя его свойства. Как это происходило он не знал, но знал только одно — для изменения свойств материала нужно столько Силы, что у него с трудом хватало одного заряда магического узла. Теперь он понял, почему Марьяна хмыкала, когда он говорил об изготовлении магических вещей, или вещей, свойства которых изменены с помощью магии — это требовало такого расхода энергии, что о том, чтобы кто то мог это повторить, не могло быть и речи. Первое, что он попытался сделать — нож с специальной заточкой и 'мыльной поверхностью'. Для этого он вошёл в структуру стали ножа и стал 'требовать' от лезвия, чтобы оно уплотнилось на конце приобрело толщину в молекулу. Магическим зрением было видно, что под большим увеличением лезвие представляет собой грубейший и рыхлый кусок металла, изборождённый многочисленными заточками. Владимир два часа сидел, добиваясь улучшения и укрепления лезвия, Сила вытекала из него бурным потоком и вливалась в нож. Через два часа он обнаружил, что Силы у него уже нет, а нож готов только на треть. Он был ошеломлён — работать с неживыми предметами было очень сложно, гораздо сложнее, чем с живыми объектами. Нож он закончил только через неделю. Это было странное произведение — бока лезвия нельзя было удержать руками, оно всё время выскальзывало из рук, а острота была такова, что можно было спокойно нарезать стружку из лопаты, как из кожуры огурца...при каковом занятии Влад был отловлен Марьяной и яростно выруган (Купи своё, засранец, а потом уродуй! Хорошая лопата была, а ты её на лапшу пустил! Вот чем теперь всякое дерьмо закапывать!? — и всё в таком духе). Но в общем и целом результат магичанья она оценила очень положительно, только вот боялась ножом что то резать — отхватить палец можно было так, что и не заметишь. Влад посчитал, что на изготовление меча по подобной системе уйдёт не меньше месяца, по два часа в день. На большее у него пока не хватало Силы за один раз. Впрочем, он заметил, что с каждым разом объём запасаемой им силы увеличивается, по мере её исчерпывания. Марьяна это подтвердила:

— Я же тебе рассказывала — узел по мере использования развивается, а как ты думаешь люди растут в Силе? Правда это до определённой поры, потом почему-то всё застопоривается и сколько не старайся, больше не поднимется. Видно это зависит от свойств человека. Ну как один может бегать быстро, а другой нет. Один сильный, а другой и кадку поднять не сможет. Радуйся, что узел у тебя не застыл, есть шанс стать очень сильным магиком!

Влад тоже на это надеялся...ну что он станет сильным магиком. Он давно уже уяснил для себя, что только сильные могут выжить — всё равно — в том мире или в этом. Каждый раз заполнение узла силой занимало у него меньше времени, в сравнении с началом деятельности магом, хотя и объём поступающей силы увеличился. Каждый раз Владимир захлёбывался удовольствием, качая Силу, но уже не терял контроля и следил за наполнением. Он как то уже чувствовал, когда его узел наполняется и он останавливал откачку. Влад чётко почувствовал что канал, соединяющий его с Рекой, расширился по сравнению началом и всё продолжает расширяться, тем больше, чем дальше он тратит и закачивает Силу. Интересно — думал он — когда же всё-таки остановится развитие? Эта чёртова шаровая молния, забросившая меня сюда, сильно мне помогла мне в этом.

Жизнь продолжалась. В избушку в глубине леса шли потоком больные, целители уже с трудом успевали справляться с потоком, пришлось нанять себе прислугу — кухарку и рабочего по хозяйству и уборке. На этом настоял Владимир — ему обрыдло каждый раз после операции и лечения выгребать рабочее место вместо отдыха и работы. Пришлось им заказать ещё один операционный стол, потом ещё один — лёгкие случаи принимала Марьяна, тяжёлые — Владимир. На выезд они не ездили, хотя такие предложения были. Это занимало слишком много времени и не оправдывало себя — оплата на выезде должна была превышать оплату на месте по крайне мере раз в сто, так как на время выезда вся деятельность целителей прерывалась, заработка не было. Пока желающих платить такие суммы не находилось. Влад постоянно экспериментировал с предметами, например — его гордостью была нательная рубаха, ткань которой он сумел уплотнить настолько, что она превратилась в броню почище кевларовой — топор, которым он попытался разрубить эту рубаху сумел только загнать её лезвием в пенёк, так и не разрубив. Кстати — результат его напряг — он представил, что ему рубанули топором в бок, прикрытый этой рубахой...ну да, рубаху-то не прорубят, но вот сама рубаха на лезвии топора легко перерубит его многострадальное тело. А это как то неприятно. И главное — смертельно. И Сила никакая не поможет. Впрочем, расспросив Марьяну, он кое-как выяснил, что в основном, 'в быту', используются клинки любого типа, и европейские, и 'арабские', и по типу катан — видимо эта мода пришла с востока, как и многое в стране. А катаны, как он знал ещё в прежней жизни, на самом деле не предназначены для прямых рубящих ударов, как рыцарские мечи, к примеру, или мечи викингов — катаной наносились секущие удары, режущие, кромка катаны представляла собой что то вроде микропилы. То есть, когда воин наносил удар лезвием катаны, он делал это 'пилящим' ударом, чтобы рассечь тело, прикрытое лёгкой кольчугой или кожаными доспехами. Конечно, была и тяжёлая кавалерия, с тяжёлой бронёй, длинными копьями, но она уже стала выходить из моды лет сто назад — поджарить молнией тяжеловооружённого бойца было раз плюнуть, кони боялись пехоты, применяющей длинные тяжёлые копья, упираемые в землю. Оставались лучники и лёгкая пехота в лёгкой броне. Ну а уж говорить о дворянах и не приходится — там дальше лёгкой кольчуги дело не пошло — да и глупо было бы таскать на себе в жизни груды железа. Так что — удар катаны рубаха выдержала бы точно. Никакая катана не смогла бы пропилить её до тела. Если только её лезвие не обработано неким целителем из другого мира...но таких, как надеялся Владимир, больше не было. По типу рубахи он сделал и штаны нижнего белья. После изготовления комплекта непробиваемого нижнего белья настал черёд экспериментов с человеческими телами — это было незаметно для объектов эксперимента, а иногда Владимир сам предлагал бесплатно исправить тот или иной дефект. Начал он с оттопыренных ушей, кривых носов, потом перешёл на кривые ноги — попался один кадр с сломанной в юности ногой и сросшейся неправильно. Владимиру пришлось снова её сломать и срастить заново — человек был очень удивлён, получив в довесок к вылеченному чирью прямую ногу. Вокруг избушки целителей через полгода уже, бывало, стоял целый лагерь ожидающих своей очереди на лечение. В основном уже это были богатые купцы с домочадцами, с которых целители брали реальную плату — хоть и не тысячи золотых, но близко к этому. Крестьяне лечились просто так, бесплатно, но тогда, когда было 'окно' между богатыми клиентами. С одной стороны это было печально — как всегда бедные на задворках жизни, с другой стороны — целитель имел право принимать тех клиентов, которых ему хотелось и имел право отказать любому в лечении, тем более что бедные обслуживались бесплатно. Даже при тяжёлых случаях. Нередко было, что богатый клиент отставлялся в сторону ради бесплатного клиента, но которому требовалось спасти жизнь. Денег у целителей теперь хватало, в тайничке под полом домишка хранилось уже не менее пятидесяти тысяч золотых и Владимир стал опасаться грабителей. Пришлось нанять охрану из гильдии наёмников и их охраняли круглосуточно десяток бойцов — часть отдыхала, спала, но в случае тревоги могла в считанные минуты встать 'под ружьё'. Владимира уже давно тревожила мысль о том, что слишком всё гладко происходит — они тут развернули бурную деятельность, получают очень хорошие доходы — кому-то это должно очень не понравиться. Или наоборот очень понравиться — можно же и получить кое-с кого... 'лихие девяностые' не могли пройти бесследно и Владимир просчитывал ситуацию на-раз. Ситуация вообще была странноватая, Владимир не мог её просчитать — ну вот со слов Марьяны каждый практикующий магик должен состоять в гильдии чтобы практиковать. Но она почему-то не состояла в гильдии, однако практиковала. Почему? Как это могло быть? Он задал ей этот вопрос и ответ оказался неожиданным: оказывается, они жили на земле, принадлежащей графу Савалову. Чтобы поселиться на этих землях, Марьяна получила разрешение от управляющего графского поместья и платила налог в 5 золотых в год. Фактически это было 10 процентов от заработка крестьянской семьи. Не сказать, что высокий налог, но и не малый. В этом случае графу была двойная выгода — и прибыль, и обслуживание крестьян в округе — рачительный хозяин заботится о своё имуществе.