Невиновный

— Интереснее то, во что люди не верят, — заметил как бы между прочим Винцент. — Например, верят в волшебство, ну хоть немного, да верят, и при этом совсем не верят в нечистую силу...

— Да нет никакой нечистой силы, — поморщился Саша. — Уж я-то знаю, я среди этого вырос. Всё это — самый обыкновенный спектакль, рассчитанный на суеверия и предрассудки нашего обывателя, — закончил он, успев немножко полюбоваться на свою последнюю фразу: она вышла не хуже, чем у аккуратного Винцента, очень литературная, законченная, как белая статуя в парке.

— А конфликтов с соседями у вас на этой почве не было? — разрушил самообольщение Винцент.

— Ну естественно были, — скривился Саша. — Одна бабуся регулярно писала жалобы в милицию, что от ведьмы в доме молоко скисает. У другой кошечка сдохла и муж пьёт, тоже мы виноваты. Обычая бодяга. Если б мама была настоящая ведьма, она бы их давно раком поста... в лягушек превратила бы.

— Ну, в лягушек— это вряд ли, а вот насчёт рака... Ни у кого из жалобщиков не было онкологических заболеваний?

— Да поймите же вы наконец! — Саша расшевелился, пережитый страх отбился, наконец, обидой. — Мама никогда в жизни не сделала ничего плохого, никому и никогда! Она не творит никаких страшных обрядов, не ест на ночь младенцев, кошек не мучает... Ну я не знаю, как вам ещё это объяснить!.. В девяностые она давала объявления в газетах. Знаете, как она себя называла?

— Скорее всего, — предположил Винцент, — каким-нибудь пышными шарлатанскими титулами.

— Вот, вот! — Саша почесал нос, вспоминая, как он носил эти объявления в редакции, когда это стало можно. — "Матушка Лана Свет, народная целительница с благословения афонских старцев". Потом стала "Сиятельной госпожой Пантелеймонией". Вы можете себе представить настоящую колдунью, которая себя так величает?

— Почему же нет? Лист нужно прятать среди листов, книгу — в библиотеке, а серьёзные вещи желательно делать с глупым лицом. Но давайте я продолжу. Как думаете, почему люди так боятся ведьм? Ведь они помогают. Лечат, например. Или находят потерянные вещи.

— Люди боятся всего, что им непонятно, — не задумываясь, сказал Саша.

— А вам понятно, отчего в потолке горит лампочка? Или — как телевизор работает? Не знаете. И не боитесь. Сидите перед ним как приклеенные.

— Насчёт плазменного — не в курсе, — признался Саша. — А раньше был кинескоп. Электроны вылетают из анода...

— Из катода, но это не важно. Вы же не видите, как электроны вылетают. Вам кто-то сказал, что они там есть. А кто-то другой сказал, что колдовства нет, или что оно — безобидное занятие. Современному человеку вообще очень легко навешать на уши лапшу. Потому что он не видит причинно-следственных связей. Если с ним что-то случается хорошее — он думает, что ему повезло, если плохое — не повезло. В лучшем случае он приписывает всё себе — "я сам кузнец своего счастья" или "я сам во всём виноват". Что глупо. Особенно последнее.

— А дикари считали, что если у них молоко скисло, значит, злой шаман гадит, — сказал Саша и увидел, что Винцент кивает.

— Да, именно, — сказал он. — Именно так дикари и считают. И довольно часто они бывают правы.

Саша промолчал, не зная, что ответить.

— Видите ли в чём дело, — Винцент стал говорить медленнее и чётче, выкладывая слова как кирпичики в рядок, — вред от колдовства состоит не в том, что колдуны и ведьмы приносят кровавые жертвы или кого-то мучают. То есть некоторые делают так, но это ещё не самое худшее.

— И что же, — Саша повертел головой, разгоняя кровь в затёкшей шее. — по-вашему, самое худшее?

— Представьте себе такую ситуацию, — сказал Винцент. — Допустим, колдунья кого-то лечит. Ну вот хотя бы — ей нужно быстро остановить кровотечение. Для простоты опять же допустим, что зелий у неё при себе нет. А остановить кровотечение нужно срочно. И вот она обращается... скажем так, к определённым силам. С предложением. Как бы обменять одно крупное кровотечение на десять мелких. То есть эти силы остановят кровь у одного, зато образуются небольшие ранки у всех соседей.

— А зачем им кровь? — не понял Саша.

— Не кровь, конечно, в смысле жидкость. Им нужно то, что вытекает вместе с кровью. Эти силы питаются жизнью, здоровьем и удачей людей, это единственное, что им нуж... — Винцент внезапно скрипнул зубами, лицо его внезапно перекосилось. По всему помещению пробежала какая-то рябь.

— ...единственное, что им нужно, — продолжал Винцент. Цыпину показалось, будто отмотали хвостик плёнки и прокрутили эти слова дважды. — Но они не могут всё это получить без помощи людей. По кармическим законам люди являются законными собственниками своих тел, здоровья, жизни и удачи.

Саша услышал про "кармические законы" и скривился.

— Ну да, понимаю, карма — слово затёртое, — Виц невесело усмехнулся. — Но если я скажу "по законам космоса", вам будет понятнее? Или "по природе вещей"? Так лучше?

— Лучше, — зачем-то ляпнул Саша и осёкся.

— Я забыл вас предупредить, — добавил Винцент, — не пугайтесь только... Сейчас вы, как бы это объяснить... несколько более искренни, чем обычно.

— В чай мне вы что-то бросили? — брякнул Саша и снова осёкся.

— Нет, Боже мой. Положить вам что-нибудь в чай я просто не могу. Тут и чая-то на самом деле никакого нет, — непонятно сказал охранник. — А что, — внезапно заинтересовался он, — ваша мама к чаю предлагает? Хотя бы приворотное зелье у неё в ассортименте осталось?

— Бред это всё, — поморщился Саша. — Ну, делала она его когда-то. Цветочки такие пахучие, — вспомнил он мамину кухню, на которой последний раз сиживал ещё в прошлом веке.

— А-а-а. Любка двулистная, она же ночная фиалка, — профессионально откомментировал Винцент. — На её основе готовят классическое приворотное зелье. У Блока есть чудесная поэма. Хотя мешать зелье с кокаином всё-таки не стоило. Но вообще-то это чистая фармакология, магии там только фон. Настоящей любви оно не вызывает, тем более к кому-то конкретно. Просто человек становится необычайно благожелательным ко всем вообще, люди кажутся красивыми, добрыми, ну и так далее. Раньше этим пользовались скверные девки — на морду страшненькие или с плохим нравом. Чтобы парня этой дрянью травануть, а потом подвернуться вовремя, подстелиться, там уж и до венца на аркане дотащить... Хотя и в плане внешности тоже есть чем помочь. Приворот — это одно дело, а есть и отворот. В смысле — отворот глаз. Тоже не чистая магия, а так, что-то вроде гипноза. Человек смотрит и не видит. Например, не видит некрасивости лица. Лицо видит, а что некрасивое — не замечает. Или вот, скажем, видит знакомое лицо, и в упор не узнаёт...

Саше вдруг показалось, что он смотрит на мир через тонкую плёнку, давящую на глаза. Не думая, он поднял руку, чтобы её сорвать, провёл по лицу — и мир лопнул.

Вторник, 15:30. Второй вариант развития событий

Светка-младшая сидела в кресле, подвернув под себя ножки, и читала эротический роман, прихваченный в "Седьмом континенте" вместе с ананасом и пакетом молока.

Эротики в книжке было кот наплакал, сюжет хромал на все четыре ноги, главную героиню звали Анжелика, но Светку всё это не смущало. К чтиву она относилась легко, как и к еде — вкусненькое, конечно, лучше, но вообще-то набить животик можно чем угодно. Особенно когда ждёшь.

Светочка ждала звонка. От Лёшки. Вчера она кое-что сделала, чтобы Лёша сегодня позвонил. Конечно, до мамы ей пока далеко, но некоторые вещи она уже может. Во всяком случае, справиться с таким телёнком, как Лёша, ей под силу.

То, что Лёша — туповатый охранник, Светочку не особенно смущало. Разговаривать с мужиком про Коэльо или Мураками — только время тратить. Зато у него такенные плечи и на нём потрясно сидят джинсы. С ним будет классно. Сколько ж можно ходить девочкой?

Она присмотрела его ещё полгода назад, когда начала подумывать, что пора бы уже и сбить целку. Но тогда было всё-таки немножко страшновато, да и, честно говоря, не особо-то и хотелось. А сейчас она уже взрослая, ей пятнадцать лет. Она уже чувствует, что можно, пора, надо. Ведьмы рано взрослеют.

Ну да, мама, конечно, будет в ярости: она в этом смысле консервативная. Но Светка-младшая давным-давно научилась мамину ярость пропускать сквозь себя без вреда для нервов. Ещё мама может что-нибудь сделать Лёшке. Ну, например, что у него больше никогда не встанет. Светка вообразила себе растерянную физиономию охранника, рассматривающего своё достоинство, навеки повисшее, и хихикнула в кулачок. А может, самой попробовать такую штуку — когда он ей надоест? Колдовство не такое уж сложное, подробности мама подскажет. Пусть она у Лёшки будет последней женщиной. Очень романтично...

Светка стала прикидывать, как бы половчее сплести заклятья, когда задребезжал домашний телефон.

— А не видит он того, что под носом у него! — победно закричала Светка-младшая, отшвырнула романчик и схватила трубку.

— Светлан-Алексанна, извините, это Лёша звонит, охранник, помните такого... — забормотал в трубке мужской голос.

Светочка улыбнулась. Ну конечно, Лёша даже не понимает, зачем он звонит и кому. Ничего, она поможет.

— Да, здравствуйте, — она добавила в голосок мёда. — Да, я Света. Я Света, Лёша, мы же на ты... ты же меня хотел... — Света сделала еле заметную паузу, концентрируя волю на объекте, — куда-то... — снова пауза, снова концентрация, — пригласить...

Что-то неслышно хрустнуло и оборвалось. Лёша оказался не таким уж телёнком.

— Извините, — послышалось в трубке, — вы меня, наверное, не узнали. Я из гимназии, охранник. Позовите Светлану Александровну, пожалуйста.

— Мамы нет, позже позвоните, — Светка нажала на красную кнопку, размахнулась и швырнула трубку через всю комнату. Аппаратик ударился о дверной косяк, но не разбился.

Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, думала Светка. Она же всё сделала правильно, как мама учила. Подавление воли мужчины — первое, чему учатся ведьмы. И этот придурок вдруг сорвался. Сорвался, когда всё было уже на мази. Прямо с крючка. Что она сделала не так?

Ладно-ладно, решила она. Не сработали словечки — сработают травки. Приворотное зелье. Благо, оно тут рядышком, мама им потихоньку приторговывает.

Она встала, подошла к полке, где среди книжек стоял флакончик из-под туалетной воды с облезлой фиалкой на этикетке. Повертела его в руках, откупорила, понюхала. Вроде всё в порядке. Жаль только, что так мало осталось, на полторы порции. Надо будет разбавить, не то мама заметит. То есть, конечно, заметит, обязательно заметит, главное чтобы не сразу и не сейчас.

Светка достала пузырёк из-под валидола и начала по капле переливать прозрачную жидкость, когда в прихожей пипикнул домофон. Кто-то набрал код квартиры и сейчас входит в подъезд. Или папа, или мама. Папа ладно, он лох, а вот мама — это серьёзно.

Девочка торопливо закупорила пузырёк и сунула его под плед. Потом посмотрела на уровень жидкости в бутылочке.

Тихо загудел лифт за стеной.

Светка схватила стеклянный кувшинчик, из которого мама обычно поливала цветы, и занесла носик над горлышком пузырька, шепча "завей-верёвочку", чтобы вода не разлилась, а вкрутилась в пузырёк.

Вторник, 15:21

— Это что... это когда было? — выдавил из себя Саша, опуская руку.

— Будет минут через десять, — ординатор посмотрел на Сашу с усталым неодобрением, как на ребёнка, причиняющего взрослому ненужные хлопоты. — У меня осталось совсем мало сил, а вы всё время вырываетесь. Ну потерпите, недолго осталось. Мы договорим и я вас отпущу.

— Я дочку видел, — Цыпин потряс головой, пытаясь как-то устаканить в голове картинку. — Она что-то лила, — попытался вспомнить он.

— Так-так, пролила, — Виц подался вперёд, — а что именно лила?

— И думала про какую-то гадость, — неожиданно для себя выпалил Саша.

— Вот даже так? Ладно, не отвлекаемся от темы. Времени у нас не так много, а мне нужно объяснить вам довольно сложные вещи. Помните, о чём мы говорили?

Цыпин кивнул.

— Итак, — продолжил Виц наставительным тоном, — всё подчиняется правилам. Жизнь — тоже. Человеческая — в особенности. Люди — законные собственники своего тела и своей жизни. Но они имеют право отнимать всё это друг у друга — силой, хитростью или ещё как-нибудь. Причём не только лично, но и по поручению или приказу кого-то третьего. И отдавать не только людям. Но и иным сущностям. Например, государству или народу. Не имели бы они такого права — не было бы народов и государств... Так вот, колдовство основано на этом человеческом праве. Колдун — это тот, кто продаёт неким силам чужую жизнь, здоровье, счастье. Кормит эти силы другими людьми... Причём эти силы ещё и взимают процент, и немаленький. Вот с той же раной. Кровь они остановят у одного, а десяток получат кровотечения. По большей части внутренние, конечно, сосудик там порвётся... может быть, никто ничего и не почувствует, кроме небольшого недомогания. Ну ещё у пары барышень тяжёлые месячные случатся. Но это в лучшем случае. А в худшем — кого-то может и кондратий хватить. А кто-нибудь себе полруки топором оттяпает. Совершенно случайно.

— Ну, в таком изложении, — собрался с мыслями Саша, — эти ваши силы — что-то вроде евреев для антисемитов. "Науке только всё ещё не ясно, как делают они землетрясенья" — процитировал он Губермана.

— Между прочим, — Винцент пожевал губами, — это вы не совсем неправы. Есть такие народы, которые, как бы это сказать, обладают некоторыми особенностями. Но вам это знать — совсем лишнее. А насчёт того, как... Есть такая штука — вероятность. Удача, фишка, фарт, везуха-невезуха, ну, понимаете. Так вот, ей можно управлять. Эти существа живут на том уровне, где потоки вероятности текут. Точнее, дуют.

Саша посмотрел на чашку с недопитым, давно остывшим чаем. Пакетик плавал в желтоватой жидкости, как трупик.

— Помните ветер на улице? Вот что-то такое творится в нижних пределах мира мёртвых... Перейдём к выводам. Колдуны и колдуньи забирают счастье, удачу, здоровье окружающих людей. Не потому, что они этого хотят — просто таковы законы ремесла. Помните, в чём обвиняли ведьм? В том, что после их ритуалов гибли посевы, умирали пчёлы, подыхал скот...

— Молоко скисало, — продолжил Саша.

— Да-да-да. Кстати, скисшее молоко — очень характерный признак. После любого магического вольта в доме скисает молоко. Если оно не из порошка, конечно, а из коровы. Хотя, если вольт сильный, то и порошковое скиснет. А вообще, вероятность — штука опасная, играть с ней неподготовленному человеку себе дороже. Знаете, почему в Средние Века боролись с азартными играми? Или — почему в Штатах казино вынесены в дикие и бесплодные места? Или зачем существует Монако?

— Криминал, — пожал плечами Саша. — Шпионские всякие дела. Отмывание денег. Да мало ли.

— Не только это. Гораздо хуже, когда играют честно, просто очень хотят выиграть. Знаете, сколько поездов сошло с рельс, потому что в каком-то вагоне резались в три листика, и одному из игроков до смерти — он выделил эти слова голосом, — захотелось забрать кон? В такие момент иногда прорезаются латентные способности.