Вокруг Великой Реки, часть 2. Две богини.

— Вот и хорошо. Потому что пришло письмо — меня туда приняли!

— Ураа! — Юра подхватил ее и пустился с ней в пляс. Она сначала сопротивлялась, потом залилась смехом, отодвинула его немного, и начала танцевать хулу — прекрасный, завораживающий гавайский танец. Юра с любовью и восхищением наблюдал за ней, и в голове у него укоренилась мысль, что все, другие женщины ему не нужны.

Под седлом мотоцикла оказалась корзинка со снедью, и они пообедали, запивая водой, набранной из ручья, вытекавшего из водопада. После этого и некоторых других событий, которых мы описывать здесь не будем, а также купания в озерце, в которое впадал водопад, они, усталые, в обнимку лежали на траве, и Леилани сказала ему:

— Юра, большинство гавайцев сегодня православные, и моя семья, конечно, тоже. Но у нас есть и своя, древняя религия. И в ней есть богиня Лака, танцующая хулу в лесу — богиня любви, красоты и плодородия.

Юра еще крепче обнял ее и подумал, что, похоже, на Гавайях ему посчастливилось найти свою богиню Лаку. И будущее казалось ему столь прекрасным...

И он не рискнул спросить ее еще раз про знакомство с родителями.

Глава 10. Худой мир лучше доброй ссоры.

На реке Сабин появилось парусное суденышко, шедшее вверх по течению. Над Фортом Сабин поднялись ввысь два флага — флаг Русской Америки, русский триколор с зеленым клином, и флаг Соединенных Штатов Мексики, зелено-бело-красный с орлом, сидящим на агаве и убивающим змею.

Кораблик пришвартовался у пирса форта, и из него вышло несколько человек в мексиканской военной форме. Впереди всех шагал высокий смуглый человек с длинным орлиным носом, в парадной генеральской форме. Это был Висенте Герреро, главнокомандующий мексиканскими войсками и герой как Войны за Независимость, так и войны с техасскими сепаратистами. В нем угадывалась примесь индейской крови, хотя официально все его предки были испанскими идальго.

Их встречал торжественный караул в зеленой парадной форме. Небольшой оркестрик заиграл мексиканский национальный гимн, потом российский "Коль славен". Юрий Кии, в такой же зеленой форме, как и прочие солдаты, встречал Герреро, чья разноцветная форма с огромными золотыми эполетами была так непохожа на его собственную.

— Юрий, рад вас видеть! — сказал Герреро по испански. Они были знакомы еще с тех пор, когда Кии приезжал в составе российской делегации на открытие российской военной миссии в Мехико, и несмотря на то, что один был испанский аристократ, а другой русский индеец, они даже подружились, насколько это было возможно при занимаемым ими постах.

Переводчик бросился переводить, но Юрий с улыбкой помотал головой, давая ему понять, что пока в его услугах не нуждается. И ответил Герреро по испански:

— Висенте, и я тоже! Позвольте вас поздравить с блистательной победой! И добро пожаловать в Форт Сабин.

И они прошли в прямоугольник форта, где были уже подготовлены столы для банкета.

— Юрий, а не пойти ли нам прогуляться перед обедом? А то есть еще не очень хочется. Знаю, что это не соответствует протоколу...

— Висенте, тут неподалеку есть одно очень красивое место. Возьмем флакончик с вином, и пойдем поговорим о старых временах...

Вскоре они сидели на лужайке, на складных стульях, принесенных ординарцем Кии, который потом бесшумно отошел подальше. На складном столике стояли два стакана и немаленькая бутылка, а также тарелка с русскими пирожками, которые Герреро полюбил на приеме в русской миссии. Кии разлил вино по стаканам и предложил:

— Ваше здоровье, Висенте! И выпьем за то, чтобы все наши встречи были радостными!

Осушив стаканы, Кии разлил еще по стакану, и теперь уже Висенте предложил тост за хозяина и за мексиканско-русскую дружбу. Выпили стакан и за жен и прекрасных дам вообще, и за тех, кого с нами уже нет. После этого Висенте посмотрел на Юрия и сказал:

— Юрий, у меня есть полномочия, согласно которым я могу вести с вами переговоры насчет прекращения мятежа в Техасе, а также, как вы предложили в вашем письме, что Россия послужит гарантом достойного мира после этой войны. Войны, развязанной неблагодарными, которым мы дали землю и гражданство.

— Висенте, согласен, что это была черная неблагодарность. Но далеко не все колонисты пошли под знамена мятежников. А некоторых заставили — вы, наверное, слышали про то, что многих мобилизовали против их желания?

— Слышал. А еще несколько сот служили в наших войсках. И они показали себя истинными мексиканцами. Никто их не заставит уходить со своих земель, наоборот, их наградят.

— А тех, кто не служил ни там, ни там? Наград не обязательно, но может, их оставят?

— Хорошо, думаю, их тоже можно оставить. А вот всех остальных необходимо судить. Ну разве что кроме мобилизованных силой. Но они должны покинуть Мексику.

— Ну хорошо, выгоните их всех из Мексики, и опять у вас будет слишком малозаселенный Техас. Может, оставите и их?

— Только если они смогут доказать, что не примкнули к мятежу добровольно, и только с потерей гражданства с возможностью восстановить его через, скажем, пять лет.

— Ладно, А что насчет тех, кто у вас в плену, и тех, кого интернировали мы?

— Их всех необходимо судить за измену стране, их приютившей. Сколько на их счету преступлений...

— Но генерал Хьюстон вел войну по джентльменски.

— А что насчет Стивенсона, Джонсона и их людей? Они убивали людей, жгли дома, насиловали женщин...

— Ну, во первых, Джонсон точно погиб под Накогдочес, а Стивенсон, скорее всего, тоже. А насчет их банд... Генерал Хьюстон согласен, что этих людей нужно судить. Более того, он постарается выявить всех их членов и отдать их нам для передачи в руки мексиканского правосудия.

— И что же вы предлагаете?

— Те, кто участвовал в мятеже по своей воле, но не был виновен в преступлениях против гражданских лиц, выдворяются из Мексики и теряют все имущество, если таковое есть. Виновные, как уже было сказано, передаются вам.

— Хорошо. Тогда и всех лошадей, в счет репараций тем, кто потерял свое имущество от рук мятежников.

Юрий Кии подумал и согласился.

— Генерал Хьюстон будет недоволен, но, думаю, требование разумное. Хорошо, похоже, основные положения мы отработали, пусть наши с вами люди составят договор. Завтра приедет Хьюстон, надеюсь, что он его подпишет; выбора у него особого нет.

— И еще. Мы хотели попросить Русскую Америку о пресечении любых бандитских вылазок в Восточном Техасе, если таковые будут иметь место и мы вас об этом попросим.

— Согласен. У вас есть полномочия подписать документ от имени вашего правительства? У меня такие полномочия есть.

— Есть.

— А пока пойдем-ка обратно. Нас ждет банкет в вашу честь! Вива Мехико!

— Вива Русия!

Глава 11. В любви и ласке время незаметно шло...

— Юра, а где ты все время пропадаешь?

— Мама, ты ж знаешь, здесь не Форт Росс: вода теплая, пляжи с пальмами, вокруг природные красоты...

— Что-то не верю я тебе...

— Мама, а почему?

— Скажи честно, у тебя здесь знакомых женского пола не объявилось?

Тут вмешался Сергей.

— Мама, Юре одной было бы мало, ему сразу двух подавай!

Юра засмеялся, а Лена спросила:

— А это еще что такое?

— А вот, расспроси его про Олесю и Марину.

Юра сказал смущенно:

— Мама, ну это было несерьезно. Хорошие подруги, не более того.

Сергей ответил:

— То-то ни та, ни другая тебя больше на порог не пускает...

Лена посмотрела на Юру, но ничего не сказала. Потом, подумав, посмотрела на Сергея:

— Сережа, тебе бы приодеться неплохо. А то в одной местной юбочке, да в леи из ракушек — что Валя о тебе подумает?

— Мама, я специально так оделся, чтобы Валя прониклась Гавайями. А то она тут ни разу еще не была. Вот у меня для нее тоже леи припасено — небесной красоты цветы!

Юра непроизвольно вздрогнул. Лена посмотрела на него еще раз и сказала:

— Если все-таки кто-то у тебя есть, приводи уж, посмотрим мы на нее.

— Мама, если б была, конечно я бы привел!

Сергей сказал:

— Юра, поедешь со мной? На папиной машине. Места на всех хватит.

Юре ничего не оставалось, как согласиться. Самолет прилетал в полдень, и у них оставалось чуть больше часа. А ему еще придется одеться так, как Сергей... Впрочем, как раз на это уйдит две минуты.

Он быстро переоделся в соломенную юбочку и леи, подаренный ему Леилани. Решили выехать чуть пораньше — мало ли что.

В машине, Сергей ему сразу, в лоб задал вопрос:

— Ну и кто она?

— Серега, ты о чем?

— Я что, не вижу? И Лиза с Машей над тобой посмеиваются. Мне кажется, ты впервые в жизни влюбился.

— Ну и что, даже если так?

— А что ее с нами-то не познакомишь?

— Так я давно хочу, она не хочет.

— А если только со мной для начала? Или с Лизой?

— Попробую. Ты знаешь, она ничего не боится, а мою семью боится. Говорит, отец твой генерал.

— Глупости. Папа не такой. Да и мама...

— Вот я ей и говорю.

Вскоре они приехали в аэропорт. Хорошо, что приехали рано — самолет прилетел раньше, чем ожидалось, и через пятнадцать минут в здание аэропорта вошла Валентина. Если Сергей и Юра изображали из себя гавайцев (впрочем, настоящая гавайская молодежь вокруг над ними добродушно посмеивалась), то Валя приехала одетая так, как и полагается девице на выданье из племени динé — замшевые брюки, сапоги, черная рубашка, бирюзовые сережки. Увидев Юру с Сергеем, она расцеловалась с последним, потом обняла Юру и поцеловала его в лоб. Она всегда обращалась с ним, как с очень маленьким братом, хотя и была его всего на два года старше.

— Ну вы и вырядились, — сказала она.

— А здесь это национальная одежда. Знаешь, как в ней удобно... — и Юра надел на нее леи из белых и пурпурных орхидей. Та сразу вытащила из сумочки зеркало и посмотрелась в него.

— Ты знаешь, похоже, мне здесь понравится.

Потом был обед в саду, после которого Юра незаметно, как ему показалось, убежал на пляж. Не успел он обнять Леилани, как вдруг показалась Лиза.

— Так вот куда мой братец бегает, — сказала она. — Меня, кстати, Лизой зовут.

— Леилани, — смущенно сказала последняя, отрываясь от Юры.

— А ты красивая... Очень, — сказала Лиза.

— И ты тоже, — сказала Леилани.

— Слушай, приходи к нам! А то Юра врет, что нет у него никого. Со всеми познакомишься, не съедим, обещаю!

— Да он давно меня зовет, но мне как-то боязно. Гавайка я, может, твоим родителям это не понравится.

— А я индианка. И что? Папа меня и брата нашел осиротевшими и сразу усыновил. Я, впрочем, не помню, мне два года было. Примерно, конечно, никто не знает точно, когда мы с Сергеем родились.

— Ну твой папа еще и генерал, а мой сержант.

— Нашла чего бояться... Ладно, надумаешь, приходи. А пока оставлю-ка я вас одних... — и Лиза поцеловала Юру в щеку, потом обняла Леилани и убежала.

— Ну что, видишь, какая у меня сестра? Мы все такие.

— Юра, подожди, ты знаешь, я мало чего боюсь — а это почему-то ввергает меня в ужас. Дай еще пару недель...

— Ладно, — сказал Юра.

Через три часа, он уже был в саду, где столы ломились от местных яств — в вилле была своя штатная повариха. Вечер был прекрасным, закат догорал над Тихим океаном, ветерок был чуть-чуть прохладным, а Сергей с Валентиной сидели в обнимку. Юре так захотелось точно так же сидеть за столом и обнимать Леилани, не обращая внимания ни на кого. Лишь бы она наконец согласилась познакомиться с семьей...

Глава 12. Небесный цветок.

Впервые за всю свою жизнь, Юру пригласили на луау — типично гавайское праздненство. Он так хотел, чтобы Леилани пошла с ним вместе, но она, как обычно, отказалась, сказав, что с его семьей рано или поздно хочет познакомиться, они все-таки хаоле, или белые, а вот тетя Лана, о которой он ей рассказал — гавайка, причем высокого социального статуса, и вряд ли ей понравится приход Леилани.

Скрепя сердце, он переоделся в гавайскую юбочку, надел обязательное на луау леи, и отправился с семьей пешком — дядя Витя и тетя Лана жили всего в полукилометре от особняка главнокомандующего. По дороге, Лиза увлеченно рассказывала ему и Сергею:

— Ничего, вам понравится. Главное на луау — это само луау, сиречь блюдо из курицы в кокосовом соусе. Но кроме него, чем только не кормят — обязателен пои, кашица из перетертого корня кало, практически всегда бывает и свинина, и лосось, и тропические фрукты... А потом девушки будут танцевать хулу, вам понравится. Вы же никогда не видели хулу...

Юра сделал вид, что, конечно, нет, но Лиза вдруг посмотрела на него недоверчивым взглядом, хотя, к счастью, ничего не сказала. С Леилани она виделась еще раз; Лиза увязалась за ним на пляж, попросила Юру поплавать одному, и долго беседовала с Леилани. Потом они обе схватили Юру и потащили его к маленькому местному водопаду, где Лиза открыла принесенную с собой сумку, и они пообедали великолепными мамиными пирожками, запивая их чистой водой из ручья. После этого Лиза посмотрела на часы, извинилась и убежала, а Леилани ему сказала, что у него очень хорошая сестра.

Тетя Лана оказалась членом старой гавайской дворянской семьи (да, у них тоже были свои дворяне, которые здесь именовались али´и), и в дополнение к красивому современному дому в русском стиле, у них был еще и старый семейный дом, с базальтовыми стенами и крышей из сухой травы. Луау происходило перед старым домом, под огромным шатром.

Когда Юра вошел под шатер, обнял дядю Витю и поцеловал тетю Лану, она подвела к нему за руку высокую девушку и сказала:

— Ну, вы друг друга знаете, но когда вы виделись в последний раз, вы оба выглядели немного по другому. Поля, это твой троюродный брат Юра.

Поля обняла Юру и сказала:

— Ну что, давай я тебе все объясню и все расскажу. А то луау мало похож на русские вечеринки.

Юра посмотрел на нее и подумал, что никогда еще не видел столь красивой девушки. Ее кожа была не столь темной, как у Леилани, а золотистой. Если у Леилани было лицо истинно полинезийской красоты, то черты лица у Поли были практически европейскими, и гавайский, немного вогнутый нос и темно-карие глаза только добавляли ей прелести. Пышные черные волосы, угадывавшаяся под коротенькой блузкой высокая грудь (как потом выяснится, блузки гавайки традиционно не носили, Поля решила ее надеть, чтобы не шокировать родню-хаоле), леи из белых и пурпурных орхидей, белый цветок в волосах... Юра подумал что как хорошо, что Поля все-таки родственница, потому как для него существовала лишь одна женщина — Леилани. Или ему так все еще казалось...

Они вошли под шатер и сели сразу на землю. Перед ними лежали крупные зеленые листья ки. У каждого уже стоял глиняный стакан с чем-то белым.

— А, это кососовый напиток, из забродившего кокосового сока, — сказала Поля. — Традиционный напиток для Гавай. Еще есть ´ава, он безалкогольный, но у него свои причуды; попробуем его в другой раз.

Дядя Витя встал и сказал:

— Дорогие и любимые мои родные! Давайте, хоть это и не по гавайски, выпьем за то, чтобы наша молодежь была счастлива!