|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Часть II. Две богини.
Глава 1. Белый дом.
— А вот это, Юра, и есть Белый Дом, — сказал невысокий человек с явно индейскими чертами лица, показывая на руины древней крепости на противоположной стене каньона Цейи, посреди красных стен которой высилось белое здание.
Все три всадника были в национальных костюмах индейцев динé, иногда известных как навахо — рубашки из оленьей кожи, кожаные же штаны с металлическими заклепками, и чудесной работы мокассины. На головах у них были красные повязки. Но если мужчина и старший мальчик, лет восьми, были явными индейцами, то младший был голубоглазым блондином, впрочем, так же уверенно державшимся на коне, как и старший наездник. Седел на конях не было — динé их использовали редко, а вместо них на лошадях пестрые шерстяные одеяла.
Они ехали по одному из самых прекрасных мест на планете — каньоне Цейи. Большинство динé жиле на плато над каньоном, но дом семьи Юры Кии был в самом каньоне, над знаменитыми персиковыми деревьями, цветущими на дне каньона. Дине там жили уже около четырехсот лет, и Белый Замок, равно как и другие руины, были построены народом, который назывался Анасази — "предки", и который исчез в неизвестном направлении задолго до того, как сюда прибыли предки нынешних обитателей каньона. Красный камень каньона, синее небо над ними — даже маленькому Юре казалось, что красивее места не найдешь.
Майор Юрий Кии был его крестным отцом, и в прошлом году Юру и Сергея, его старшего брата, сделали членами племени Дине. Юра знал в совершенстве язык дине — уже не раз местные дяди и тети остолбеневали, когда говорившим на их языке оказывался маленький русский мальчик. Сергей же, хоть и принадлежал к совсем другому племени — идока — хоть и был индейцем, но не был похож на навахо; индейцы из-за Миссисипи, откуда когда-то родная мать Сергея и его сестры чудом спасла их ценой собственной жизни, сильно отличаются от дине. Но они с Юрой были неразлучны во время школьных каникул, и, конечно, они проводили как можно больше времени в гостях у дяди Юры и его жены, Ирины, которые предпочитали проводить отпуска здесь, в земле предков. Здесь научились не только языку дине, но и верховой езде, и охоте, да и с местными мальчишками носились по каньону, когда дядя Юра и тетя Ира были заняты.
Это был Светлый Понедельник, день после Светлой Пасхи 1815 года. Последние два года отец Сергея и Юры, полковник Алексей Заборщиков, служил в их родном городе, Форт-Россе. А вот сейчас его собирались послать начальником гарнизона в Новый Орлеан, на далекой Миссисипи. И отец с матерью уехали туда на ознакомление и обустройство. Сестры Сергея и Юрия остались у дедушки с бабушкой, а мальчики отпросились к дяде Юре на Пасху и пасхальные каникулы. Ведь Сергей уже учился в школе, а Юре и его сестре, Лизе, предстояло пойти туда в августе. И Лена, их мама, как раз узнавала, насколько хороши школы в Новом Орлеане, или, может, ей придется остаться в Форт-Россе с детьми. Чего делать она категорически не хотела, ведь не так давно, и в первой половине 1811, и с 1812 по конец зимы 1813 года, она почти не видела мужа. Да и в последние два года он все время пропадал — именно он придумал новые планы обороны границ, и он то проверял ход работ, то инспектировал части, то проверял их подготовку... Да и в Австралию с Новой Зеландией пришлось слетать, и не раз, по таким же делам.
Слава Богу, с САСШ был теперь мир. После той войны САСШ передали Русской Америке форт Мишилимакинак, а также ряд островов к западу от Мишиганского полуострова. Сам же полуостров, кроме форта Мишилимакинак, так и остался землей САСШ. Сергей недавно учил географию в школе и рассказал Юре.
А один раз, прошлым летом, всю их семью пригласили в те места, в Порт-Гичигами, Со-Сент-Мари, Мишилимакинак, Сент-Игнас и Виквемиконг. Белые березы, синие озера, пляжи, рыбная ловля... И местные индейцы-оджибуэи, сами себя называвшие чиппеуа, которые так тепло их принимали. А мальчик по имени Амик, или Александр, как его назвали в крещении, стал для него и Сергея названым братом, и потом уехал с ними в Форт-Росс, в подготовительные классы для Форт-Россовского Военного Училища. Он не смог с ними поехать к дяде Юре — у него экзамены в Училище.
У дяди Юры их хоть и баловали — и дядя Юра, и тетя Ира любили их, как родных — но, в отличие от их собственной дочери, Валентины, или их сестер, когда те приезжали сюда, их все время заставляли ходить, бегать и ездить верхом, так же, как здесь воспитывали собственных мальчиков. А сегодня дядя Юра обещал им показать самое чудесное место в каньоне. И вот они здесь.
До Белого Дома добирались довольно долго — надо было спуститься, пересечь каньон, и подняться по еле заметным тропам. Но местные лошади привычно преодолевали подъемы, которые обычно под силу лишь оленями. И вот они в крепости, у стен цитадели, покрытой белой штукатуркой. А вокруг — красные стены каньона, дно его, обычно зеленое, а ныне розовое из-за цветущих персиков, и синее-синее небо над головой.
— Юра, давай это будет наше тайное место, — шепнул Сергей.
— Давай, — загорелся Юра. — Будем сюда каждый раз приезжать.
— А что, и правильно, — сказал дядя Юра. — Это место волшебное. Когда мне чего-нибудь очень уж хочется, я приезжаю сюда и загадываю желание. И оно обычно сбывается. Не всегда так, как я хочу, конечно, но я всегда остаюсь довольным. Когда-то я загадал, что у меня будет сын. И твой папа позвал меня крестным. И появился у меня крестный сын. Так что все исполнилось...
— А тетя Ира говорит, что у нее, наверное, родится мальчик. Так что скоро у тебя будет родной сын.
— Наверное, да, женщины дине это определяют по своим признакам. Но все равно ты всегда будешь моим любимым крестником. И ты, Серега, хоть мне и не крестник, но родной. Мы ж с твоим папой тебя с сестрой вместе впервые увидели...
А теперь вернемся домой. Думаю, будет сегодня очень вкусно — будут и куличи с пасхой, и баранина, и наша родная кукурузная каша. И еще кое-какие сюрпризы.
И сюрприз был! Дома их поджидали папа с мамой, прилетевшие в каньон Цейи по дороге домой, в Форт-Росс.
— Христос воскресе!
— Воистину воскресе!
Алексей и Лена поочередно обнимали своих чад.
— Мы подумали и решили. Едем все вместе в Новый Орлеан. Будем там два или три года, вы заодно французский выучите. А потом вернемся в Форт-Росс. Если, конечно, папе разрешат.
— Разрешат, куда они денутся...
Алексей посмотрел на Юру-старшего и добавил:
— И чтоб тебе жизнь медом не казалась. Попросил назначить тебя своим заместителем. Согласились...
Глава 2. Молодой предприниматель.
— Покупайте Ново-Орлеанские Ведомости! Генерал Итурбиде перешел на сторону восставших! Войска повстанцев вошли в Мехико! У Русской Америки новый сосед — независимая Мексика!
Несколько человек бросились к Юре и почти мгновенно расхватали все оставшиеся газеты. Юра спрятал деньги в пакетик и положил его в карман. Двести газет, итого двадцать рублей, и десять процентов — два рубля — его.
Юра присел на лавочку под конной статуей императора Иоанна VI и стал наблюдать с ухмылкой, как другие мальчишки, постарше, точно так же торговали французскими газетами. Только тех много, а Юра был один. А русскоязычных читателей в Новом Орлеане все больше. Тем более здесь, на Пляс д´Арм, между собором Нотр-Дам и величественной Миссисипи.
Вдруг он увидел бегущего к нему Сергея.
— Юра, ты где пропадаешь? Тебя отец ищет.
— Да попросил меня Ален, чтобы я за него газеты сегодня продавал — у него свидание.
— Ну да, ему четырнадцать лет, а тебе десять. Ему можно, тебе нельзя.
— Да ладно. Зато два рубля моих. Пойдем, мороженого купим, съедим по дороге. Или времени не хватит? Мне еще деньги занести, но это по дороге.
— Ладно, давай, но в темпе!
Через двадцать минут дети, доедая мороженое, пришли домой. Алексей взглянул на Юру, усмехнулся и сказал:
— Ну как газетный бизнес?
— Папа, мы с Сережей только за мороженым ходили.
— Ну-ну. А то ты не знаешь, что половина из тех, кто читает русские газеты, из гарнизона. Так что тебя сдали с потрохами. Тоже мне малолетний нарушитель закона о детском труде нашелся...
— Папа, я никогда не думал, что это может быть так весело. Ты же, небось, никогда ни законов, ни правил не нарушал.
— Ага. И в твоем возрасте не я попался полиции, когда точно так же торговал Александровскими Новостями. Все это клевета, понятно... Впрочем, те посмеялись и отпустили меня, попросив больше им не попадаться. Даже газеты вернули — но проследили, чтобы я их сдал в издательство. Там удивились, что их разносил я, а не Мишка Треухов, которому было четырнадцать.
— Вот видишь, пап, может, все это и клевета, но ты же попался. А я вот нет.
— Но я ж не в первый раз. И не в десятый. Но ничего этого не было, ты прав, я никогда ни законов, ни правил не нарушал...
Тут вошла мрачная Лена, держа в руках маленького Александра.
— Чтоб такого больше никогда не было. Уроки-то не сделал? А у тебя еще тренировка через час.
— Да успею, мам, ты ж знаешь, я всегда успеваю.
— Тебе еще в Училище поступать. Сергея-то приняли, но он не шалит, в отличие от некоторых.
— Да мама, еще два года осталось. Не бойся, поступлю.
В доме на Рю Шартр почти все уже было запаковано. Через неделю было пора уезжать обратно в Форт-Росс. Лизу, Машу и Нину уже отправили к бабушке с дедушкой, а Сергей с Юрой помогали родителям. По крайней мере, Сергей, который рос весьма спокойным, трудолюбивым и воспитанным ребенком. Лене казалось, что именно он унаследовал характер у отца, хоть и был приемным ребенком. Юра же все время убегал из дома. Последние дни в городе, за четыре года ставшем родным. Местные же родители радовались, что у их детей русские друзья; ведь хоть Новый Орлеан и был франкоязычным городом, но детям, чтобы сделать карьеру, нужен был и русский. А Юра с Сергеем, равно как и их сестры, говорили по французски так, что их было не отличить от детей местных креолов — потомков французов и испанцев, родившихся уже здесь, в Луизиане.
Алексея же раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, с тех пор, как он, самый молодой полковник, должен был стать самым молодым генералом армии Русской Америки с 17 века, ему пора было возвращаться в Форт-Росс, в Академию, а потом, вероятно, становиться либо штабным генералом (чего он совсем не хотел), либо брать командование над одним из военных округов, вероятно, либо Южно-Калифорнийского, либо Аляскинско-Юконского, либо вообще Австралийско-Новозеландского. Он больше всего хотел бы в Южно— или Северно-Миссисипский округ. Но они были заняты, равно как и Северная Калифорния, и Центральный, и Флоридский округа, а Гавайско-Полинезийский округ был малоинтересен, хотя, конечно, Лена была бы не против. Другой вариант — взять на себя командование Русско-Американской группой войск в Москве; это, наверное, было бы самым интересным назначением, но "съест-то он съест, да кто ж ему даст?"
Еще и Сергей уходит в Форт-Россовское Военное Училище, а потом настанет и Юрин черед. Теперь там есть и класс для девочек, но ни Лиза, ни Маша туда не хотят, а оставшиеся дети слишком уж малы, пока дорастут, семья, с Господней помощью, уже вернется в Форт-Росс.
Впрочем, чего о прошлом загадывать. Теперь дела передавать, и через неделю прощаться с гостеприимной Луизианой. Все здесь хорошо, кроме одного — жарко и влажно. Вот как сегодня. Здорово, что у них хоть дом с кондиционером, но на улице баня; когда они приехали сюда четыре года назад, Лена сразу сказала, что она любит баню, но не двадцать четыре же часа в сутки. А сейчас вот тоже уезжать не хочет...
Одно радует — дела передавать придется своему старейшему другу, Юре Кии, которого произвели в полковники, после того, как он, паршивец, отпросился на Атлантические острова. Не сиделось ему, видите ли, в Новом Орлеане заместителем начальника гарнизона. Приехал с новыми шрамами, парой орденов и досрочным повышением в чине. Хотя иначе оставался бы майором, и кому бы Aлексей сейчас дела передавал...
Глава 3. Кругосветный путешественник.
— Ну вот и он, — счастливо закричали Сергей и Амик, бросаясь на Юру, только что спустившегося с трапа самолета и вошедшего в здание аэровокзала, и заключая его в объятия. Чуть дальше, с улыбкой, стояли дедушка и бабушка — прославленный генерал Василий Алексеевич Заборщиков и Ирина Анатольевна, декан факультета химии Форт-Россовского Университета. Но для них их внуки давно стояли на первом месте, задолго до военного дела и химии. Причем не только родные внуки, но и приемные — Сергей, его сестра Лиза, равно как и Амик, над которым Алексей Заборщиков оформил опекунство.
В Амике трудно было узнать того худенького сироту, которого Алексей когда-то встретил в Виквемиконге. Теперь это был коренастый молодой человек, с гордостью носивший форму рядового Русско-Американской армии с шевроном училища на левом рукаве. Юра прилетел как раз вовремя, чтобы увидеть церемонию окончания военного училища и производства Амика в ефрейторы. Вскоре после этого, его отправят практически в родные места — Амик отказался от столь желанного для большинства направления в Новую Зеландию и попросился в родные края, в результате чего получил предписание отправиться в Со-Сент-Мари и далее в Мишилимакинак. Потом и ему придется провести год в Российской Империи, но это лишь через год или два.
Но следующие несколько дней прошли в сплошном обжорстве — бабушка Ира не могла себе представить, что молодым людям может не хотеться есть. А еще и бесконечные родственники — одних двоюродных братьев и сестер у них уже было с полдюжины, а Амика попросили крестить ребенка, который вот-вот должен был родиться у Маши. И братья, и родственники все постоянно выпытывали у него, что он увидел за прошлый год. Ведь когда Алексею предложили на выбор Гавайи с Полинезией и Москву, тот отдал право принять решение Лене. И та выбрала именно Москву, несмотря на то, что добираться туда далеко, а жизнь еще не так хорошо налажена, как в Русской Америке. Ведь она врач-эпидемиолог, и ей хотелось помочь искоренить еще случавшиеся в Евразийской России болезни, такие, как оспу, корь и полиомиелит.
Путешествие в Москву было на редкость интересным. Сначала они летели до Дмитрова на острове Нутка, где провели неделю. Потом Новоархангельск, острова Кодьяк и Атту, Петропавлоск-Камчатский, Владивосток... В каждом месте по коротенькой, но остановке, не только для пересадки, но и чтобы посмотреть местные красоты. И по достроенной железной дороге в Москву, с парой остановок по дороге — Амур, Байкал, Урал (оказавшийся, впрочем, малоинтересным в тех местах), Владимир/Суздаль... Папа предлагал маме ехать без остановок, но она хотела сама посмотреть, а с более маленькими детьми неплохо управлялся папин ординарец.
А потом — Москва, поездки по Европейской России, Новгород, Псков, Киев, Александров-на-Неве, Крым, Одесса, Константинополь... Но в основном, увы, школа. И в июне поездка через Польшу, разные немецкие мини-государства, Лотарингию и Францию в Бретань, откуда он с лейтенантом Липиным отплыл до острова Анастасии во Флориде, а оттуда из Сан-Агустинского аэропорта домой, в Форт-Росс. В Новом Орлеане он расстался с лейтенантом Липиным, предварительно погуляв по городу, где он провел до того четыре года, и вот он здесь, объехавший весь земной шар...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
