Zemlya za okeanom(plus7)

Для подобной озабоченности были основания. До начала 1830-х годов случавшиеся конфликты между индейцами и колонистами представляли собой мелкие, единичные и сугубо частные инциденты. Однако в 1832г. обстановка в окрестностях Росса впервые серьезно обострилась. Разгром весною того года католической миссии Сан-Рафаэль восставшими индейцами "сделал впечатление также и на наших индейцев. Они говорят, что ежели испанцы им не могли ничего сделать, то русские еще менее в состоянии, почитая кроткое обхождение с ними за трусость. Беглые миссионные индейцы рассказывали им о планах своих разгрома всех миссий на северном берегу залива Сан-Франциско, а потом попробовать счастье, не могут ли и с русскими сделать то же. Случившееся в это время убийство топором индейца-караульного и его жены еще более ухудшили... Не дожидаясь разследования, родники убитой женщины, узнав, что по сему делу замешан алеут, начали стрелять наших лошадей... в горах.., из коих убито и ранено до 18 штук". Последовали поиски и арест виновных и, по мнению Костромитинова, этим, "вероятно все неприятности прекратятся". Прогноз правителя Росса оправдался. Но индейцев становилось все труднее рассматривать как союзников, хотя Валеннила оставался верен русским и, по свидельству мексиканского офицера, "охранял своими людьми постройки порта в Бодеге". Такая лояльность вполне объяснима — обитая в порте Румянцева индейцы имели хоть какую-то защиту от испанцев. Однако племя Валеннилы сильно поредело от испанских рейдов и болезней. Если "ранчерия" его отца Иоло, насчитывала по свидетельству Морага около 200 воинов(armas), то у Валеннилы было всего 143 человека обоего пола.

По отбытии из колонии Врангель поставил перед Костромитиновым задачу: компенсировать истощение прежних пахотных земель освоением новых. К 1833г. освоены были фактически только территорию, непосредственно прилегающую к Россу и Порту Румянцева. Кроме того, как территория, занятая русскими и подконтрольная им, фактически рассматривались Фараллонские острова, где находилась промысловая артель, состоявшая к тому времени из одного русского и 6-10 человек алеутов, но в 1834г. добыча котиков была настолько мала, что Врангель предписал Росской конторе: "Если не потребуется быть отряду на тех островах для лафтаков и сиучьего мяса, то промысел котов вовсе оставить, до лучших времен".

Зимой 1833/34 г., несмотря на значительные трудности (включая нехватку рабочей силы), под руководством Костромитинова были засеяны дополнительные площади к югу от Славянки, где было основано новое земледельческое поселение. Это сразу дало резкий прирост сбора пшеницы и ячменя. Врангель с восторгом воспринял освоение новой территории, наградив всех отличившихся. Построенное там селение он приказал назвать "селение Костромитиновское".

В 1835 г. посев был ещё увеличен, и хотя этот год был неурожайным по всей Калифорнии, "новые пашни... доставили пшеницы достаточно прокормить селение и выслать в Новороссийск от 2 до 3 тысяч пудов". Летом того же года была предпринята последняя попытка промысла каланов к северу от Росса. Промысловая партия из 21 байдарки под присмотром приказчика Гольцына была отправлена в сопровождении шхуны "Квихпак" под командой прапорщика Кашеварова, но эта экспедиция не имела никакого успеха. За время экспедиции "ни на шкуне, ни сама партия не видала во все время более двух морских бобров, из коих добыли одного".

Во многом благодаря мерам по увеличению довольствия индейцев, принятым Врангелем, в 1835г. от Костромитинова пришло известие о том, что ко времени уборки с полей хлеба в селение добровольно явились до 200 индейцев-работников. Врангель, а затем и Главное правление с энтузиазмом восприняли это известие. Для освоения новых земель, которые по их планам, должны были присоединиться к Россу, можно было рассчитывать именно на эту рабочую силу. А чтобы присоединить эти новые земли Фердинанд Петрович, сдав дела своему преемнику, отправился в Россию через Мексику.

Для того чтобы Росс стал базой снабжения хлебом Русской Америки, территорию этой колонии необходимо было расширить за счет соседних земель. Барон Врангель, хорошо изучивший положение колоний понимал всю важность и неотложность решения этого вопроса. Поэтому он предложил вступить в переговоры с мексиканским правительством с тем, чтобы в обмен на официальное дипломатическое признание республики Россией Мексика уступила бы Российско-Американской компании дополнительные территори и пошло на некоторые коммерческие послабления. Но первый шаг к этому сближению был всёже сделан с мексиканской стороны.

11 апреля 1833г. военный губернатор Верхней Калифорнии, генерал Хосе Фигероа обратился к правителю с письмом, в котором он сообщал, что "мексиканское правительство... изъявляет желание, если возможно, чрез почтенное посредство Ваше, войти в дружеские сношения и согласие с императорским С.-Петербургекпм кабинетом". Далее в письме указывалось, что мексиканское правительство заключило договоры с некоторыми государствами Европы и Америки, и выражалась надежда, что переписка между губернатором Калифорнии и главным правителем Русской Америки поможет началу переговоров между правительствами России и Мексики.

Письмо было переслано Врангелем в Петербург. А 21 июля того же года Фердинанд Петрович отправил из Росса, где он находился в то время, ответ Хосе Фигероа, в котором он выражал надежду, что "дружественные сношения, кои между Российско-Американскими колониями и Верхней Калифорнией существуют и уповательно к обоюдным пользам утверждаться и расширяться будут". В то же время правитель, не имея инструкций из Петербурга, дипломатически обошел вопрос, который был задан ему Хосе Фигероа, о признании Россией независимости Мексики, и высказал осторожное предположение, что "недавние события в Польше и война с Турцией отклонили на некоторое время внимание с.-петербургского кабинета от республик Южной Америки".

24 июля Врангель направил новое письмо губернатору, в котором он опровергал сообщения английского мореплавателя Фредерика Бичи о "занятии русскими некоторых островов против Санта-Барбары, о незаконной охоте на морских бобров на берегах Калифорнии и т. п."

Хосе Фигероа в ответном письме от 23 декабря 1833г. принимал к сведению доводы барона Врангеля и соглашался с ними, но в то же время напоминал, что мексиканское правительство неоднократно указывало на незаконность основания селения Росс в Калифорнии, и ссылался при этом на договор о границах между СШ и Испанией 1819г

19 ноября 1834г. правитель сообщил губернатору, что он "собирается будущей весной прибыть в Калифорнию, дабы оттуда предпринять путешествие в Мексику". Фердинанд Петрович просил "сообщить ему сведения о наилучшем пути через Мексику, о возможности получения паспорта в Монтерее и т. п.".

В ответ на это письмо Хосе Фигероа 9 июля 1835 г. рекомендовал маршрут путешествия по Мексике (Сан-Блас — Тепик — Мехико — Веракрус), обещал снабдить его паспортом, а также использовать все свои связи в столице республики для помощи русскому путешественнику. Губернатор Калифорнии приглашал соседа провести несколько дней в Монтерее в качестве его гостя.

Наконец, последнее письмо губернатору Калифорнии Врангель отправил из Новороссийска 10 октября 1835г. В письме сообщалось о его скором отъезде в Калифорнию. Письмо это не было получено адресатом — 29 сентября 1835г. Хосе Фигероа умер.*(5)

К тому времени из Ст.-Петербурга барону пришло разрешение вернуться в Россию через Мексику и вступить в переговоры с мексиканским правительством. Но так как правительство, руководствуясь принципами легитимизма, не хотело в то время признавать молодые республики Латинской Америки, то Врангелю было разрешено вступить в переговоры с Мексиканским правительством только как уполномоченному Российско-Американской компании. Поэтому и инструкция, данная Врангелю МИДом, была противоречива. С одной стороны, ему поручалось "узнать, до какой степени акт нашего признания мог бы склонить мексиканское правительство к формальной уступке занятых нами в Калифорнии земель", а с другой — указывалось, что "может быть, в скором времени России представится возможность приступить касательно Мексики к окончательному решению, не уклоняясь от правил, коими доселе руководствовалась она во всем, что относится до испанских колоний вообще", то есть вопрос о признании Мексики связывался с принципом легитимизма, согласно которому Россия не могла признать независимость Мексики до признания ее бывшей метрополией. В то же время инструкция указывала на то, что необходимо укрепить торговые связи России с Мексикой, так как от этого зависело снабжение хлебом Русской Америки.

"Я оставил Новороссийск в исходе ноября на шлюпе "Ситха" под командою капитан-лейтенанта Митькова и направил плавание в Монтерей для свидания с губернатором Калифорнии генералом Фигероа, от которого (по предварительному от него предложению) я надеялся получить пашпорт и письма к генералу Сант-Анна и другим особам в Мексику. Но в Монтерее портовый и таможенный чиновники привезли нам неприятное известие о смерти генерала приключившейся незадолго до моего прибытия. Место его занимал подполковник don Nicolas Gutierrez. Сим событием заход мой в Монтерей соделался вовсе ненужным, и я мог предвидеть, что с переменой лица губернатора изменилось и отношение мое к нему; дружеская переписка между генералом Фигероа и мною долженствовала оставаться без последствий, и с моей стороны было бы неблагоразумно доверять не знакомому мне чиновнику, который, вероятно, вскоре должен уступить свое место другому из Мексики.

Получив сию неприятную весть, я не медля пошел в Сан-Блаз, откуда намерен был предпринять путь чрез Мексику, приняв с собою на шлюп пассажиром присланного сюда в 1833 году офицера по имени Nicolas Gutierrez. Отправлен он был влиянием вице-президента Мексиканских штатов Gomez Farias для исследования реки Sacramento и окрестностей оной и для устроения корабельной верфи и адмиралтейства в превосходном и строевыми лесами изобильном заливе Сан-Франциско; но местное начальство в Монтерей затруднилось в средствах для приведения сего преполезного предположения в исполнение, и приехавший из Сан-Блаза офицер, прожив 18 месяцев без всякого занятия, наконец, уволен был возвратиться.*(6)

Предположение устроить адмиралтейство составляло часть обширного плана, имевшего целью заселить Калифорнию колонистами из Мексики и в пользу частной компании овладеть миссионерскими землями и всею внутреннею торговлею. Под председательством самого Gomez Farias составилась компания; ей предоставлено было право принять все миссии Верхней Калифорнии и для заведывания оных назначить в каждой особого administrator, который был обязан передавать компании все произведения, а она обязалась снабжать индейцев и вообще обывателей потребными им товарами и привозимыми на судах компании, имея, таким образом, в виду забрать всю калифорнийскую торговлю в свои руки, сделать ее монополиею нескольких лиц — одного депутата Калифорнии (Juan Bandini) и самого вице-президента Мексиканской конфедерации. Кто не подивится патриотическим видам главы республики и представителей одной из областей ее! Тотчас приступлено было к исполнению сего разбойничьего проекта: в Мексике набрали тунеядцев, которых назвали колонистами, лучших из них, т. е. грамотных, возвели в достоинство учителей, и предполагалось вверить им администрацию миссий, также присоединили к этой толпе женщин и несколько мастеровых и в числе 400 человек перевезли знаменитую колонию в Сан-Блаз, где военная мексиканская корвета "Morellos" (единственное военное судно республики в здешнем море) и нанятый купеческий бриг "Natalia" (то самое судно, на котором Наполеон ушел из Ельбы в 1815 году), приняли эту сволочь и многих чиновников для отвоза в Калифорнию. В это время генерал Сантанна принял бразды правления, удалил Gomez Farias и поспешил отправить курьера в Монтерей с предписанием, которым уничтожались все распоряжения, сделанные бывшим вице-президентом Gomez Farias и, в особенности, права и действия компании. К счастью, курьер достиг Монтерей в 36 дней из Мексики берегом, а корвета "Morellos" имела продолжительный переход в 54 суток, так что по прибытии оной генерал Фигероа был уже уполномочен не допускать агентов компании к исполнению предположений ее основателей; а бриг "Natalia", имеющий значительный груз товаров, принадлежащих компании, претерпел крушение в заливе Монтерей с потерею всего груза. Чтобы довести до конца эту историю, остается упомянуть, что участники расстроившейся компании попытались свергнуть генерала Фигероа, который открыл замыслы их, выслав главных бунтовщиков в Мексику, а прочие мнимые колонисты разбрелись по всей Калифорнии. Правительство отвело им землю вблизи миссии Франциско Солано, чтобы придвинуть к Россу новую оседлость, однако ж ни один не согласился приняться за соху. Так что долина Сакраменто друг мой, так и осталась в своей прелестной дикости.*(7)

А Монтерей преобразился после 1818 года, но в смысле противном тому, как миссия. Открытие портов Калифорнии всем нациям для торговли и позволение иностранцам селиться в сей области привлекло сюда многих людей, деловых и авантюристов, наиболее англичан и граждан Северных Соединенных Штатов, которые с привычной затейливостью построили здесь премного довольно порядочных домов, завели лавки и оживили Монтерей. Строения разбросаны на обширном пространстве без порядка или симметрии, и город, не имея еще улиц, может похвалиться большим числом площадей...

Президия же и батерея с пушками без станков близки к разрушению; незаметно, чтобы жительство губернатора и казармы, включающиеся в президии, были бы по временам исправляемы, между тем как частные дома улучшаются и умножаются. Несостоятельность в необходимейших пособиях правительства во всем заметна. Служащим редко выдается жалованье, а чистыми деньгами почти никогда, заменяя их товарами; для сообщения с прочими провинциями Верхней Калифорнии — С(ан)-Франциска, С(анта)-Барбара и С(ан)-Диего — не имеется порченого судна, хотя палубный бот с 5 человеками команды вполне бы соответствовал цели; даже гребного судна, ялика здесь нет, и таможенные чиновники объезжают приходящие суда на яликах с тех же судов... Правительство, не будучи в состоянии уже многие годы удовлетворять служащих жалованием, лишено в настоящем неурожайном году даже средств пропитать солдат; оно вызывало подрядчиков и готово было соглашаться на высокие цены, но, не пользуясь ни малейшим кредитом, не имело покуда еще успеха в заключении контракта.

В Верхней Калифорнии войска состоят из 3 рот, коих главная квартира в Монтерей, и главный начальник губернатор. Рота кавалерии состоит из 30 всадников и 10 лошадей; пехота — 30 человек, порядочно обмундированных. Артиллерия — 20 человек и несколько полевых орудий, говорят, в хорошем состоянии. Из сего числа назначаются в С(ан)-Франциско 5, в С(анта)-Барбару 5, в С(ан)-Диего 11 человек, окромя милиционных кавалерийских. В сих трех ротах в числе 80 человек считается 20 военных офицеров! Нижняя Калифорния управляема независимо от губернатора Верхней Калифорнии, имеет своего губернатора в чине подполковника, которого местопребывание есть Paz.