Zemlya za okeanom(plus7)

Глава Љ30

Невезучий адмирал*(1)

"Октября 25 показалось судно на горизонте залива — это был барк "Новгород" и на нем развевался условный знак, возвещавший прибытие нового главного правителя колоний. Спешу на гребном судне его приветствовать и узнаю в нем короткого моего приятеля и товарища по корпусу капитана I ранга Ивана Антоновича Купреянова, спускаюсь с ним в каюту, и меня принимает молодая супруга моего преемника! Переход от неприятного к радостному — скажу: от отчаяния к избытку удовольствия — едва ли может быть разительнее того, какого при сем случае мы испытали: лишенные надежды, занимавшей нас многие годы в изолированном нашем отдалении, нам вдруг оную возвращают; в лице радостного вестника обнимаю я друга, и жена моя приветствует даму образованную, любезную. Не менее нас порадовались и вновь прибывшие, увидев конец беспокойствам и трудам утомительного путешествия через половину Земли затянувшееся к томуже из-за поломок."

Так в своём дневнике описал встречу с преемником Фердинад Петрович Врангель. Последовавшее за Стахинским инцидентом обострение англо-русских отношений привело к тому, что руководство РАК сочло необходимым иметь во главе своих владений в Америке опытного боевого офицера, который в случае возникновения открытого конфликта с британцами мог бы успешно организовать оборону Русской Америки. Поэтому директора РАК пригласили заслуженного морского офицера, капитана 1-го ранга Ивана Антоновича Купреянова, имевшего большой военный опыт и награжденного несколькими орденами, медалями и золотой саблей за храбрость в войнах с поляками, турками и персами. Ему уже доводилось бывать в Русской Америке в 1823-1824 гг., когда он служил на фрегате "Крейсер" под командованием капитан-лейтенанта Лазарева.

Сдав дела, 24 ноября, барон Врангель на шлюпе "Ситха" покинул Новороссийск и отправился в мексиканский порт Сан-Блаз чтобы оттуда отправиться в Мехико с дипломатической миссией, а Купреянов взвалил на себя груз правления. Похоже однако, что барон всю свою удачу забрал с собою. И если пятилетка его правления характеризовалась резким подъёмом китобойного промысла, быстрым освоением района Берингова пролива и бассейна Квихпаха-Юкона, стабильной добычей пушнины и перспективными реформами, то Купреянову достались: конкуренция с бостонскими китобоями, столкновения с американцами и эпидемия оспы, которая поразила колонии сразу после отъезда Врангеля.

Эта эпидемия стала, пожалуй, наиболее страшным потрясением для американцев Русской Америки. Занесённая, очевидно, китобоями, болезнь распространилась подобно степному пожару и вскоре достигла крайнего севера и Скалистых гор. В ноябре первый покрытый струпьями больной обнаружился в деревне Вишрам и тут же оспа появилась у стен Новороссийска, а в декабре уже на Ситхе, где за три месяца болезнь унесла 400 жизней. В российских поселениях оспой переболело большинство живших здесь креолов (из них погибло 9 человек), в то время как из русских на короткое время заболел только один. "Зависимые американцы" также не сильно пострадали от эпидемии. Сравнительно высокая смертность наблюдалась только среди жителей Кадьяка, бедствие которых усугубилось тем, что с декабря 1835г. до весны 1836г., наряду с оспой их настигла эпидемия гриппа. На Кадьяке от оспы умерло 173 человека ослабленных гриппом. Во всех остальных поселениях где была проведена вакцинация умерло 218 человек.

Болезнь свирепствовала на Ситхе, Кенае, Ван-Ку и Порогах до середины ноября 1836г., а в индейских селениях в проливах Архипелага Александра не утихала вплоть до лета 1837г., а на севере и в глубине материка — до 1840г.

Как только стали ясны масштабы эпидемии правитель отправил в Чили быстроходную шхуну "Чилкат" за "лучшей оспенной материей", но к тому времени как в феврале 1836г. вакцина хорошего качества была доставленна от индейского населения долины Виламет и района Порогов осталась половина.

Русские врачи и фельдшера были немедленно командированы проводить вакцинацию в независимых американских селениях. Эдуард Блашке, вместе с байдарщиком Костылевым и фельдшером Калугиным, пройдя вдоль побережья привил оспу более чем 8000 индейцев, проживающих близ компанейских одиночек. В основном это были тлинкиты, хайда-кайгани, цимшиане, тонгасцы. Некоторые из них специально приезжали к "белым шаманам" из отдаленных селений и привозили с собой детей. Всё же болезнь нанесла воинственным колошам, до которых Блашке добрался в последнюю очередь, серьезный урон: по данным Вениаминова, из 10 000 колошей, населявших российские владения в Америке до 1835г., уцелело только 7 000. Особенно пострадали тлинкиты Якутата, о чем летом 1839г. Купреянов доносил в Главное правление.*(2) Не меньшие потери оспа нанесла и индейцам Плато. По мнению директора КГЗ Джозефа Симпсон, эпидемия уничтожила треть населения этого региона.

Но в среднем течении Орегона смертность среди индейцев была в несколько раз ниже благодаря деятельности одного только человека. Двадцатилетний выпускник Московского отделения Медико-хирургической академии Карл Францевич Рулье прибыл в колонии в мае 1836г. и тут же, "с корабля на вакцинацию", не знающий ни языков, ни традиций, ни обычаев молодой доктор был отправлен прививать союзных палусов. Возможно именно поэтому он пошёл самым нетрадиционным, но при этом крайне эффективным путём. Прибыв 11 декабря в Кутини, он в тот же день просил правителя редута Григория Терентьева разослать по окрестным племенам сообщение, адресованное шаманам. Бессильные против "пятнистого демона" специалисты приглашались на встречу по обмену опытом с учеником "Великого Тоен Оспы". Безрезультатно истоптавшие в ритуальных танцах не по одной паре мокасин шаманы решили, что стоит попытаться узнать что-то новое и стали поодиночке, в тайне друг от друга, наведываться в редут.

Разумеется наслышанный о ставших уже легендарными проделках доктора Шеффер, Рулье, в отличие от него, не стал наводить туману, а просто и доходчиво разъяснял "коллегам" практические принципы вакцинации. Из теории же доктор оставил только шефферову легенду о дочери Оспы. Таким образом, за два месяца Карл Францевич подготовил свыше 30 специалистов в области оспопрививания.

К весне почти все палус, нес персе, кайюс, скитсвич, спокан, калиспел, кутини были вакцинированы, а осенённые славой великих врачевателей шаманы разъехались по окрестным племенам, делая прививки уже за приличные гонорары. Впрочем для слишком жадных или бедных оставалась альтернатива съездить в Кутини, где великий врачеватель Каал-фа-нац делал то же, но бесплатно.*(3)

Куда более жестоко болезнь обошлась с американцами Северного отдела российских колоний. Как свидетельствовал Загоскин, оспа произвела страшные опустошения среди эскимосов Берингова моря и индейцев долины Квихпак-Юкона. Многие их селения совершенно обезлюдели и были заброшены. Поэтому вполне понятно, что даже спустя почти пять лет после эпидемии во время встречи с экспедицией Загоскина индейцы молили своего главного духа о защите от русских, которые, по их убеждению, напустили на них оспу.*(4)

Страшное заболевание спровоцировало ряд межплеменных столкновений, так как некоторые шаманы, прикрывая своё бессилие, заявляли, что оспа явилась результатом колдовства соседей. В 1838г. из Новороссийска пришлось даже отправить на Медную реку взвод драгун, под командованием штабс-капитана Палимова, для поддержки союзных атна и защиты Сланского завода. Верховые атна совершили набег на своих сородичей в низовьях реки, считая, что так как они не болеют сами, значит виновны в эпидемии оспы, опустошившей их селения. На следующий год "ради преодоления неприязни гольцан к русским в верховья Медной направлен был для проведения вакцинации фельдшер Калугин".

Усилилась враждебность американцев к русским, поскольку болезнь приходила к ним со стороны факторий РАК на морском побережье. Об этом говорилось в одном из официальных отчетов: "Оспа, свирепствовавшая в колониях и на материке Америки с 1835 по 1839 год, и распространившееся среди туземцев мнение, что болезнь эта наслана на них русскими, была причиною, что дикие начали избегать сношения с нами и иногда, особенно в Северном отделе, оказывали неприязненные намерения. Благодаря Бога, до большого кровопролития не доходило, кроме нападения на партию близь Михайловского редута в 1836 году, когда погиб один промышленнный, да одиночки Коюкукской на Квихпахе, где в 1839 году трое русских были умерщвлены дикарями".

С другой стороны оба эти нападения имели ярко выраженную экономическую подоплёку. Основание в редута Св.Михаила на одном из наиболее оживленных торговых путей вызвало недовольство эскимосов-малеймютов, игравших видную роль как в местном товарообмене, так и в торговле с Чукоткой.

"Умаление доходов побудило их попытаться уничтожить Михайловский редут в 1836г. Для этого они послали 200 воинов на десяти больших байдарах и через запуганных ими местных диких, как уж потом от них узнали, следили за каждым шагом гарнизона крепости. Напасть на нее открыто разбойники не решались и хотели дождаться рассылки служащих по делам из крепости, чтобы путем внезапной атаки покончить с ними по частям, а затем уже захватить и самое укрепление. Потому 10 августа, когда 9 человек из гарнизона посланы были на барказе для сбора леса вдоль берега подверглись они внезапному нападению диких. Промышленный Тарасов был тут же убит на месте, а все остальные поранены. Хоть ружейным огнем они убили и ранили не менее 10 диких гибели им всем удалось избежать лишь благодаря мужеству и физической силе промышленника Курепанова, который зарубив топором главного их тоена Алигуна и увлекая за собою раненых товарищей своих, проложил дорогу к неприятельской байдаре на берегу и, захватив ее, отчалил в море. Вскоре спасшиеся достигли Михайловского редута и подняли там тревогу. Нападавшие же, увидев, что внезапная атака не удалась, вернулись в свои селения. Опасаясь нашей мести, одиночки, как они хотели сделать после разгрома Михайловского редута, разорять дикие не решились. А когда в августе сего 1837 года г.Этолин на "Чичагове" прибыл на место их обитания в северной части залива Нортона, тоены тех малемутов-кавраков (кауверак, азиякмют) повинились и дали 18 аманатов из своих родственников. А в отплату за убитого Тарасова обязались дать еще 4 гарпунщиков при 5 китах без доли.*(5)

Этолин явился для наказания малемутов так поздно, вопреки утверждённому ещё Барановым правила, что "отмщение должно следовать немедленно" по причине командировки к редуту св.Дионисия, где произошло столкновение хайда и цимшиан. Подробное описание тех событий оставил в своих записках доктор Блашке.

"Изо всех сцен в гавани наиболее впечатляющей следует считать ежегодное отправление к Нассу на ловлю улахона (эулахона — рыбы-свечи). Каноэ со всего берега собираются в течении всего февраля и начала марта. Затем в один из дней чайки подают им сигнал, они пересекают бухту и пропадают из глаз за мысом Бими. В походе может участвовать более семисот каноэ и отплытие их может занимать два-три дня. В мае и июне каноэ вновь прибывают в гавань груженые на сей раз вяленым улахоном, жиром и прочими припасами.

19 мая 1837 г. Огромное число цимшиан прибыло из Насса, они прибывали от рассвета до самой ночи, весь день поток каноэ пересекал гавань. Возвращающиеся цимшиан соединились в заливе Маклохлинс с людьми других народов, которые являются закупать жир улахона на каноэ, груженых картофелем, мехами и прочими товарами для обмена. Берег кишит народом, включая женщин и детей. Они весьма неудобно расположились подле самого редута, говорят на множестве диалектов множества языков и то и дело во множестве затевают ссоры. Любая из них может обратить берег в поле боя.

22 мая 1837 г. от Насса вернулось уже 776 каноэ цимшиан.

25 мая 1837 г. Разгорелась ссора между цимшианами и скидаками (скидегат — хайда из селения Скидегат). Началась она как спор при торговле и тотчас переросла в сражение со стрельбою и жертвами. Г-н Андреянов приложил великие усилия, дабы остановить огонь и затем даже отправился в лагерь цимшиан и вывел оттуда захваченного ими пленника.

Подобно многим перемириям, это не продержалось и ночи. Чтобы установить мир, г-н Андреянов потребовал от главного их тоена Кахку (Каахаку) загнать скидаков в их каноэ. Прежде, чем все погрузились, цимшианы открыли по ним огонь и хайда охватила паника. Сорок мужчин, женщин и детей, остававшихся еще на берегу, бросились бежать в редут, а остальные скидаки отстреливались, выпрыгивая из одних каноэ и толпясь в других. Наиболее отважные из мужчин и женщин оставили своих ослабевших товарищей и сколотили крепкие команды для 14 каноэ, которые затем отплыли в безопасное место. Цимшианы хлынули к оставшимся тут беспомощным каноэ, учинив в гавани кровопролитие и смертоубийство. Некоторые из уцелевших были доставлены в редут дружественными цимшианами и уже здесь освобождены сородичами. В конце концов мы дали дал убежище 68 скидакам.

Новая попытка вывоза их предпринята была только 29 мая, после того, как прибыл "Чичагов" под командованием г-на Этолина. Утром с приливом мы выслали скидаков. Мы снабдили их боеприпасами для самозащиты и дали им одно из наших каноэ, так как те два, что они получили назад от цимшиан, не вмещали их всех. Они, казалось, были весьма мало благодарны нам за все то внимание и заботу, что мы к ним проявляли, пока они были тут, словно это было дело само собой разумеющееся. Но это в их обычае и ничего иного не следовало и ожидать. Всякий среди них заботится лишь о себе. При отплытии они очень боялись, что цимшиае станут преследовать их и потому погрузились в каноэ так быстро, как только могли. Все мужчины заняли два лучших каноэ. В оставшиеся сели четверо-пятеро женщин и дети, которые плыли, как могли до тех пор, пока не остановились вовсе и тогда часть мужчин пересела к ним. Вскоре они исчезли из виду, избавившись от угрозы погони. Воистину индейская цивилизация все еще держится на выживании сильнейших в простейшей ее форме".

Замирённые в 1837г. каувераки были не единственные противники Компании на севере и в глубинах Аляски. Спустя три года ингаликами была разграблена и сожжена Коюкукская фактория и вырезан её персонал — трое русских и четверо американцев. Главным стимулом для нападения было желание местных торговцев-посредников устранить конкурентов, нарушивших товарообмен ингаликов с индейцами долины Юкона, а равно и месть русским за эпидемию оспы, которую, по представлениям местных жителей, те напустили на них. Также и малеймюты, посредническая торговля которых особенно пострадала после основания факторий РАК по Квихпаху, неоднократно подстрекали индейцев выжечь эти поселения.

"У Энактувука в это время гостил майлемют по имени Каффе*(6) Он прибыл к Энактувуку и сказал "Вождь послал меня. Внизу по реке казаки которые отняли нашу торговлю и принесли оспу убившую многих. Вождь моря послал меня к тебе вождю реки." Энактувук тотчас собрал своих людей и направился к Бастелни Та в Гуслею и тот сказал ему. "Здесь этот майлемют из тех что напали на казаков 2 года назад. Они были тогда наказаны казаками. Этот кажется из них и он пришел сюда намереваясь отомстить. Ты должен переменить свое мнение о них." Эти речи привели Энактувука в ярость. "Я пришел сюда к тебе, а ты начинаеш бояться и отказываться." "Да мы должны теперь сделать это" сказал Бае Калнес, сын Бастелни Та и взял топор и копье.

Они пришли туда до прилета гусей (начало мая). Энактувук с 7 людьми зашли в деревню казаков на Коюкуке как для торговли, а Бае Калнес с 20 людьми спрятались вблизи. Энактувук сказал что он болен и просил оставить его ночевать в бане.

Рано утром воины пошли рубить дрова и принесли их в деревню казаков когда те ещё спали. Тот что ночью охранял пошел спать, а другие ещё не встали. В доме где жили казаки было 2 окна затянутых пузырем. Уже было светло и люди Энактувука подкрались к избе казаков, прорезали пузыри и рассмотрев положение казаков направили на них копья и не сделали промаха. Одно копье насмерть поразило спящего казака. Второе копье ударило в живот другого казака. Он почувствовал в животе копье, схватил его за древко и переломил его, но увеличил рану и из нее показались потроха. Но казак положил на живот подушку, подпоясался и выбежал с ружьем, выстрелил и тут же Энактувук ударил его топором в голову. Третий казак был ранен в руку, лежащей во сне на его лице. Он схватился за древко копья и, целясь по нему, выстрелил из пистолета и попал пулей в лицо Каэкак Та, он от этого потом умер, а молодой Долдула тут же ударил казака своим копьем в горло и убил.

Потом они пошли ко второй избе, где спали работники казаков. Сначала их хотели оставить, но Энактувук приказал их убить. "Чтоб никто не сказал, что мы пошли мстить казакам по подсказке майлемютов." Троих убили сразу, а один все же выпрыгнул через окно и побежал. Пятеро погнались за ним, ранили в ногу стрелой, догнали и убили."

После разорения Коюкукской фактории индейцы намеревались уничтожить и другие одиночки и фактории. Но Лукин в Тананской одиночке вовремя заметил опасность и успел вооружить служащих и затворившись отогнать нападавших огнём. Отбился также со значительными потерями для нападавших и управляющий Нулатовской одиночкой Карл Нордстрем. Шедший в это время по Кускоквиму Петр Колмаков был предупрежден дружественными индейцами о нападении на фактории и повернул на Танану к Лукину. А несколько враждебных такаяксанцев, явившись якобы для торговли, едва не зарезали совершавшего путешествие байдарщика Дерябина, которого спасло только то, что он вовремя заметил опасность и успел достать из-за пазухи пистолет. В 1840г. исключительно благодаря силе и отваге промышленника Дмитриева индейцам не удалось ограбить караван с товарами, шедший из Ново-Александровского редута в Нулато.

Хоть потери от воинственных конкурентов были невелики, порождённое оспой отчуждение северных племен почти в двое сократили количество пушнины поступавшее из Северной конторы.

В других регионах, где компанейские врачи хоть как-то успели провести вакцинацию отношения с американцами были значительно лучше, что наглядно продемонстрировал трагический эпизод, произошедший весной 1838г. В конце апреля из редута Архангела Михаила бежало трое служащих РАК: Никита Караулов, Николай Иванов и креол Ипполион Солтанов. Первые двое пытались дезертировать еще летом 1837г. из Дионисиевского редута но были схвачены и доставлены обратно в редут нанятыми его начальником тлинкитами. Высланные на Ситху, беглецы были наказаны розгами и оставлены для работ при порте. Однако наказание не сломило их. Сговорившись с креолом Солтановым, они украли у живших по соседству тлинкитов-ситкинцев каноэ и, прихватив с собой двух индеанок, бежали в проливы. Хотя местным индейцам была обещана награда за поимку беглецов, тем удалось благополучно скрыться.

Почти два месяца дезертиры плутали среди поросших густым лесом островов и заливов архипелага Александра. В пути они занимались грабежом и разбоем. Сначала убили двух тлинкитов-ситкинцев, а затем вырезали еще две индейские семьи (всего от их рук погибло 11 человек). Оставшихся в живых двух женщин из этих семей они насильно увезли с собой. Наконец, в июне дезертиры вступили в перестрелку с семью индейцами, во время которой был смертельно ранен Караулов. Ранены были и двое других беглецов. Со стороны индейцев тлинкитов погиб их вождь Катитаик, а остальные, большинство из которых также были ранены, отступили. После этого дезертиры вынуждены были отправиться в Дионисиевский редут, где и сдались его начальнику Игнатию Андреянову.

Главному правителю пришлось принимать срочные меры, чтобы не допустить эскалации конфликта. Дело в том, что к Дионисиевскому редуту вскоре прибыл отряд вооруженных индейцев с намерением убить его начальника в отместку за смерть своего вождя. Кровопролития удалось избежать только потому, что дружески настроенные к русским авторитетный вождь Танахку выставил своих воинов у стен редута, остановив этим нападавших, и предложил свои услуги для переговоров ради примирения. К этому времени к редуту подошел бриг "Чичагов" под командованием Зарембо, и начались переговоры об уплате компенсации индейцам за смерть их убитых сородичей. Всего они получили от РАК товаров на сумму 1 237 руб. Кроме того Купреянов отдал специальное распоряжение Игнатию Андреянову поднять расценки на пушнину на 25%. Особую милость заслужил вождь Танахку. Специально для продажи ему в редут были отправлены ружья с красными прикладами "американцы превыше всего ценят вещи красного цвета".

Оставшиеся в живых дезертиры (Иванов и Солтанов) после излечения от ранений были отправлены в Охотск, чтобы предстать перед судом, поскольку "вина их великой важности".

Несмотря на эпидемию Купреянов старался выполнять возложенные на него Главным правлением поручения, но почему-то почти всегда неудачно. Одной из таких задач стала отправка на родину четырех японцев, спасенных с потерпевшей крушение джонки и доставленных в 1835г. в Новороссийск. Правительство надеялось с их помощью и при посредничестве РАК наладить отношения с Японией. Поэтому летом 1836г. Иван Антонович дал предписание подпоручику Орлову, приняв под командование бот "Уналашка", доставить японцев на остров Хоккайдо. 30 сентября 1836 г. Орлов доносил Главному правлению РАК из Охотска, что ему не без труда удалось выполнить поставленную перед ним задачу, так как враждебно настроенные к русским японцы обстреляли судно со своих укреплений. Поэтому Орлов был вынужден высадить спасенных на острове Итуруп, где находились самые северные японские поселения на Курильской гряде. На обратном пути он собрал промыслы с Курильских островов.

В отличие от врангелевского периода правления Купреянова не обошлось без кораблекрушений. В 1837г. при возвращении из Охотска погибла шхуна "Чилькат" под командованием штабс-капитана Корпуса флотских штурманов Воронковского. Из экипажа не спасся никто, а материальные потери составили 122 205 руб. (включая стоимость судна и находившийся на нем груз мехов с Курильских островов и Камчатки). Спустя два года — в декабре 1839г. — бот "Алеут", зимовавший на Кадьяке, был выброшен бурей на берег. К счастью, при этом никто не пострадал. После ремонта бот был опять спущен на воду и отправлен на Ситху, где с того времени использовался только для сообщений с Озерским редутом.

Не самым лучшим образом складывались в это время и взаимоотношения с британцами, хотя директора Компании Гудзонова залива, наряду с усилиями на дипломатическом фронте в Европе, не оставляли надежд достичь приватного соглашения с Российско-американской компанией и инструктировали своих агентов избегать столкновений с русскими. Агент КГЗ Дункан Финлайзон на пароходе "Бивер" прибыл в мае 1836г. в Новороссийск для возобновления переговоров и повторил старые предложения Симпсона о взаимной кооперации двух компаний ради изгнания опасных конкурентов — бостонских торговцев. Однако руководство РАК продолжало относиться с подозрениям к англичанам и полностью разделяло мнение Купреянова о нежелательности торговых контактов с ними. "Главное Правление совершенно согласно с Вами, что не должно вступать в связи с Англичанами для отстранения Американцев... в последствии они вероятно захотят содержать нас в своих руках."

Однако англичане проявляли редкую настойчивость. Причем в ход пошли не только дипломатия и торговые посулы, но и более весомые аргументы. В 1836г. на северо-западное побережье для гидрографических исследований и сбора данных о русских колониях в Америке отправился британский военный шлюп "Сальфур" под командованием капитана Эдварда Бельчер в сопровождении шхуны "Стерлинг". Изучая побережье, Бельчер дважды (в 1837 и 1839гг.) побывал в Новороссийске, а также посетил другие российские поселения в Америке включая Росс. Хотя он и не заметил никаких военных приготовлений в Русской Америке, но и не развеял полностью невероятный слух о том, что русские, несмотря на Конвенцию 1825г., "возобновили свою экспансию вдоль побережья на юг в мексиканские владения из огромного поселения на острове Ванкувер". Эта фальшивка циркулировала в британских газетах вплоть до 1841г.

Подобная информация наполняла в те годы английскую прессу. В ней российские колонии представлялись военизированными поселениями, а Новороссийск — мощной крепостью, гнездом русского милитаризма на северо-западном побережье. В британских газетах прямо писали о намерении русских захватить залив Сан-Франциско. Разумеется находившийся в 40 милях к северу от этого залива маленький анклав РАК в виде крепости Росс не представлял никакой военной угрозы. В этом мог лишний раз убедиться агент КГЗ Мак-Леод, побывавший там на судне "Кэдборо" весной 1838г. для снабжения товарами и продовольствием трапперов и торговцев своей компании, ведущих добычу пушнины в Калифорнии. Здесь он повстречал совершавшего инспекционную поездку Купреянова, который сообщил Мак-Леоду, что получил указания из Петербурга открыть для навигации реку Стахин, и теперь англичане в любой момент могут основать там свой торговый пост. Указание это отдал император лично в разговоре с Канкриным.

Для противоборства британской экспансии и для пресечения конкуренции правитель не только разрешил переплачивать за меха и использовать ранее запрещенные к продаже индейцам ром и оружие, но и отправил суда для патрулирования побережья. В августе 1836г. после настоятельных требований под угрозой пушек было выдворено из Тонгасского залива судно КГЗ "Лама". Британские дипломаты подняли вопрос о пиратстве и Главное правление, под давлением МИД, вынуждено было предписать колониальным властям "не препятствовать более Англичанам в старания их подняться вверх по Стахину... следя за ними на предмет незаконной продажи туземцам оружия и рому". Впрочем в зтом предписании упор делалсяна слове старании, намекая тем, что на союзных индейцев оно не распространяется. Так что благодаря сопротивлению стахинцев, не позволявшим англичанам проходить по их землям, это предписание так и осталось неиспользованным конкурентами. В этом же 1838 году агент КГЗ Роберт Кэмпбелл, стремясь попасть в бассейн Стахина с востока, основал маленькую факторию на озере Диз. Правда, через несколько месяцев англичане были изгнаны оттуда местными индейцами из-за подстрекательств торговцев — стахинцев, справедливо опасавшихся за свою монополию на товарообмен с внутриматериковыми племенами. Покинув факторию на озере, Кэмпбелл и его люди несколько дней блуждали в верховьях Стахина, пока напрямую не столкнулись с отрядом торговцев с низовьев во главе с вождем Шексом, везших большую партию русских товаров. Тлинкиты были настроены столь враждебно, что от резни англичан спасло только дружеское расположение к ним Тотенхи женщины-вождя местных индейцев талтан.*(7)

Активизация торгового соперничества между РАК и КГЗ требовала укрепления колониальной флотилии. Еще в мае 1836г. Купреянов в донесении Главному правлению настаивал на постройке в колониях парохода. При этом он указывал на англичан, которые уже обзавелись своим пароходом "Бивер". Его преимущества при плавании среди островов и фьордов были настолько очевидны в сравнении с русскими парусными судами, что Купреянов опасался полного перехода торговли с индейцами архипелага Александра в руки конкурентов.

Главное правление согласилось с мнением Ивана Антоновича о необходимости иметь в колониях пароход и заказало для него в Англии паровой двигатель. 29 апреля 1838г. в Новороссийск на "Воронеже" прибыла машина в 60 лошадиных сил для будущего парохода в сопровождении машиниста Эдуарда Мур, специалиста для обучения русских моряков. 5 июня 1838г. на московской верфи был заложен первенец российского парового флота в Америке — "Николай I". Корпус для него был выстроен корабельным мастером креолом Осипом Нецветовым. Летом 1839г. пароход был спущен на воду, и сам главный правитель колоний решил добраться на нем до Кадьяка. Но судно было предназначено для каботажного, а не океанского плавания, и не имело достаточных мореходных качеств. Поэтому Купреянов вынужден был прервать свое путешествие и возвратиться с полдороги. В дальнейшем пароход использовался исключительно для плаваний по внутренним проливам архипелага Александра и Ван-Ку. Кроме того, он нередко занимался буксировкой парусных судов в гавань Новороссийска.

Колониальная флотилия нуждалась также в замене старых, обветшавших парусников. В этих целях в 1837г. в финском городе Або были построены для РАК два корабля для кругосветных плаваний — "Петр I" (400 т водоизмещения) и "Наследник Александр" (300 т), а в 1839г. в чилийском порту Вальпараисо был куплен бостонский бриг в 170 т водоизмещения, получивший имя "Великий князь Константин".

Обострение англо-русского соперничества активизировало также географические изыскания РАК КГЗ. Агенты последней, Питер Диз и Томас Симпсон, в 1837г. исследовали побережье Ледовитого океана, дойдя от Макензи на запад до Необходимого носа. Годом спустя, узнав о британской экспедиции, правитель отправил для изучения и картографирования тех же берегов байдарочную экспедицию под начальством Кашеварова на бриге "Полифем", которым командовал штурман Иван Чернов.*(8)

Между тем переговоры по поводу стахинского инцидента входили в свою заключительную фазу. Тактика проволочек и встречных претензий, которую избрал глава российского МИД Нессельроде, разбивалась об упорство британской дипломатии. Столь же непримиримой была и позиция директоров Компании, не желавших идти ни на какие уступки и компромиссы. Врангель писал весной 1838г.: "... Согласие с нашей стороны на нахальное требование Гудзонской компании было бы не токмо тягостно для Российско-Американской компании до разорения, но и несправедливо против ее в высочайшей степени". Правда, уже в это время Нессельроде, который устал от бесплодных объяснений с британским посланником, сообщил Главному правлению РАК, что не только он сам, но и император склоняются к выплате по иску Компании Гудзонова залива.

Однако Компании повезло. К лету 1838г. терпение иссякло не только у императора и его министра, но и у руководства КГЗ, которое решило договориться напрямую с Главным правлением РАК, минуя неповоротливую официальную дипломатию. С этой целью в августе в Санкт-Петербург прибыли с частным визитом директора КГЗ Джозеф Симпсон и Джозеф Пелли для переговоров по всему комплексу вопросов: раздел сфер влияния, ликвидация взаимных претензий, вытеснение бостонских конкурентов и налаживание взаимовыгодной торговли. Во время бесед с представителями РАК баронет Пелли, в частности, утверждал, что "достижение соглашения между компаниями позволит им сэкономить значительные средства, уменьшив до необходимого минимума количество факторий, судов и служащих". Переговоры успешно завершились в ноябре 1838г., а их результат был полностью одобрен Нессельроде и утвержден государем 6 января 1839г.

Окончательно соглашение между РАК и КГЗ было заключено в Гамбурге 25 января (6 февраля) 1839г. По иронии судьбы с российской стороны его подписал ярый противник английской экспансии в Америке — барон Фердинанд Петрович Врангель. Документ включал в себя следующие положения:

Статья 1я. Соглашеность, что Российско-американская компания, имея на то соизволение российского правительства, ...отдает в аренду Гудзонбайской компании на десять лет, считая с 1 июня 1840 года, для коммерческих занятий, берег (за исключением островов) и внутреннюю часть земли, принадлежащей его величеству императору России, лежащей между мысом Спенсер, который образует Северозападный мыс входа в залив Креста и между широтой 54№ 40', то есть: весь берег материка и внутреннюю часть земли... И что Российско-американская компания упразднит все посты или редуты, ею теперь занимаемые на том берегу и во внутренности земли, выше обозначенной, и не будет учреждать новых редутов и постов в продолжение 10 лет; неже посылать своих офицеров и служителей... И в доброй вере и в буквальном смысле уступает и передает а пользу Гудзонбайской компании всю торговлю и расторжки описанного берега и земли, и всеми ей возможными средствами будет протежировать Гудзонбайской компании во всех случаях, когда-то той торговле помешают или повредят Гудзонбайской компании другие подданные России, или чужестранные, в течение 10 лет, точно так, как если бы описанные берег и внутренность земли не были бы уступлены, а были бы заняты самою Российско-американскою компанией... И в случае, если сей контракт не возобновится по истечении десятилетнего срока, то соглашенось, что Гудзонбайская компания передает Российско-американской компании упомянутые посты и редуты и все другие посты, какие она в это время учредит в черте обозначенных выше российских владений. И за таковую уступку и протекцию, и в уважение могущих произойти от того выгод для Гудзонбайской компании, соглашеность, что сия компания будет ежегодно платить или отдавать Российско-американской компании в виде арендной платы две тысячи выходных выдр...

Статья 2я. Соглашеность, что Гудзонбайская компания не буде торговать с индейцами, ниже получать от них, или промышлять у них звериные шкуры или меха, где-либо в других частях российских владений на Северо-западном берегу и островах, кроме уступленных ей по 1й статье.

Статья 3я. Соглашеность, что Гудзонбайская компания не буде иметь каких-либо сношений для торговли с индейцами, где-либо по реке Орегон и рекам в него впадающем ниже по течении впадающей в Орегон реки Змеиной. И не буде промышлять или принимать ни по торговле, ни другим образом у них меха, звериные шкуры или другие произведения.

Статья 4я. Соглашеность, что Российско-американская компания не буде торговать с индейцами, ниже получать от них, или промышлять у них звериные шкуры или меха ближе нежели 50 лиг от Гудзонбайских постов и редутов, расположеных на реке Орегон и рекам в него впадающим... Гудзонбайская компания не буде учреждать там новых редутов и торговых постов кроме упомянутых выше в продолжение 10 лет.

Статья 5я. Так как Гудзонбайская компания имеет надобность осилить судоходство по реке Орегон для снабжения своих постов и редутов выше обозначенных чтобы облегчить транспортацию Соглашеность, что Российско-американская компания буде доставлять каждогодне в течение 10 лет в выше обозначенные посты и редуты необходимые товары и другие припасы доставленные в Ново-Архангельскую крепость судами Гудзонбайской компании и получая по 13 фунтов 10 шиллингов 9 пенсов стерл. за каждую тонну...

Статья 7я. Соглашеносьт, что если бы по несчастию в течение срочного времени сего контракта открылись военные действия между Россиею и Великобританиею, то в таком случае подобные народные неприязненности не должны служить поводом прерывать его; но что все хозяйственные и коммерческие сделки между обеими договаривающимися сторонами должны быть очищаемы и выполняемы честно и в доброй вере так точно, как бы оба народа находились в дружественных отношениях.

Статья 8я. Соглашеность, что в случае разрыва между Англиею Россией, во время срока сего контракта, Российско-американская компания ручается в том, что Гудзонбайской компании не будут причинены ни утраты, ни повреждения от неприятельских действий, с тем, чтобы поставить Гудзонбайскую компанию в состояние очистить и оставить свои торговые посты в российских владениях спокойно и мирно, и вывезти свои товары, меха и прочее имущество в течение 3х месяцев после получения известия об объявлении войны или о начинании военных действий.

Статья 9я. Соглашенось Гудзонбайскою компаниею в уважение сего заключенного контракта, что она уничтожает теперешнее ея требование или претензию на российское правительство, Российско-американскую компанию или на кого она относится, за обиды убытки, будто бы нанесенные Гудзонбайской компании и происшедшие от невпуска русским начальством на С.З. берегу Америки устье речки Стахин судна, принадлежащего Гудзонбайской компании в 1834 году и снаряженного оною Гудзонбайскою компанией для учреждения торгового поста во внутренности английских владений на берегу упомянутой речки Стахин."

Нельзя не отметить, что обе стороны остались весьма довольны заключенным контрактом, что отмечалось как в документах РАК, так и в работах историков, изучавших деятельность компании Гудзонова залива. Правда, некоторые отечественные исследователи отрицали этот факт и считали, что соглашение 1839г. было невыгодно для России и было продиктовано чисто политическими соображениями, поскольку в это время в Лондоне шли англо-русские переговоры о режиме Черноморских проливов. На самом деле эти переговоры продолжались с августа 1839 по июль 1840г., а компании достигли принципиального согласия в достижении взаимного компромисса еще в ноябре 1838г., да и сам текст договора между РАК и КГЗ демонстрирует прежде всего коммерческий, а не политический характер сделки.

КГЗ взяла в аренду территории с которых, в течение последующих 10 лет, получила свыше 100 тыс. бобровых шкурок. Но и РАК, без дополнительных затрат, получала ежегодно 2 000 так нужных ей для торговли в Кантоне шкурок выдры. А на следующий год Компания, с санкции императора, получила дополнительное право ежегодно выменивать у британской стороны до 5 000 шкурок речных выдр для продажи в Китае взамен на такое же количество речных бобров, вывозимых КГЗ в Европу. В дальнейшем, на протяжении ряда лет такие обмены носили регулярный характер. Противоречия между компаниями не были антагонистичными, поскольку пушные доходы РАК базировались в основном на добыче калана и котика, а из "земляного зверя" — выдры, в то время как для КГЗ главную ценность представляли шкурки речного бобра. Да и рынки сбыта у них были различны: РАК традиционно ориентировалась на Китай и Россию, в то время как КГЗ поставляла меха главным образом в Западную Европу.

Кроме того значительный экономический интерес РАК состоял в том, что Компания Гудзонова залива в результате заключения этого соглашения отказывалась от своего иска к РАК по поводу стахинского инцидента 1834г. Британская компания могла себе это позволить: в тот период она находилась на вершине своего могущества, ее монопольные привилегии в Канаде продлевались в 1838г. еще на 21 год, а прибыли были велики как никогда.

Политический же аспект соглашения ещё более значителен, хотя и заключили его две коммерческие структуры. В 4-й статье соглашения говорилось о признании РАК права англичан на монопольную торговлю в радиусе 50 лиг вокруг их факторий в верховьях Орегона. Но там же директора КГЗ соглашались не строить на верхнем Орегоне и его притоках новых факторий. В 3-й же статье недвусмысленно говорилось о полном праве России на нижнее течение Орегона без каких бы то ни было упоминаний о 50 лигах вокруг поселений, что дополнительно подтверждалось 5-й статьёй.

Особо ценной директорам виделась страховка на случай войны с Англией, зафиксированая в 7-й и 8-й статьях соглашения, а именно: если в течение срока действия контракта началась бы война между Великобританией и Россией, то обе компании продолжили бы свои сделки "точно так, как бы оба народа находились в дружественных отношениях". Правда при этом российская сторона дополнительно ручалась, в случае войны, за безопасность служащих и имущества КГЗ. Им давалось три месяца для эвакуации с арендованной территории.

Установив почти полную монополию на торговлю мехами на всем северо-западном побережье, компании смогли договориться в 1840г. об одновременном снижении расценок за приобретаемую у индейцев пушнину, а вскоре согласились полностью изъять из торговли с американцами спиртные напитки.*(9)

После занятия, согласно договоренности, Дионисиевского редута в июне 1840г., он стал именоваться Форт-Стикин (реже — Форт-Хайфилд). Кроме него, британцы намеревались основать еще несколько факторий к северу вдоль побережья арендной полосы, чтобы наглухо перекрыть поток из глубин материка индейской пушнины, часть из которой все-таки попадала в руки русских приказчиков. Однако построенный в 1840г. и хорошо укрепленный бастионами Форт-Таку (официальное название — Форт-Дарем) вблизи устья реки Таку просуществовал относительно недолго. Весной 1843г. англичанам пришлось эвакуировать эту факторию после нескольких столкновений с местными воинственными тлинкитами. Впрочем, руководство КГЗ еще раньше пришло к решению упразднить Форт-Таку. Об этом сообщил Этолину прибывшие к нему 15 сентября 1841г. для переговоров Джозеф Дуглас.

Таким образом, руководство Компании Гудзонова залива отказалось от первоначальных планов по строительству цепи фортов и сочла более выгодным использовать для торговли с индейцами этого района свои суда. Что касается Форт-Стикина, то его положение в течение ряда лет было очень ненадежным. Когда русские оставляли Дионисиевский редут, стикинцы выражали по этому поводу искреннее сожаление и откровенно враждебно встретили англичан. Современник событий, приказчик РАК Александр Марков писал по этому поводу: "Несколько раз Стахинские Колюжи покушались сжечь всю крепость, в которой поселились Англичане; но тщательные и строгие караулы не допустили дикарей к совершению этого гибельного замысла. Англичане находились в это время в таком положении в отношении к диким, как некогда Русские во времена Баранова. Однако потребность в товарах, которые сделались почти необходимыми в домашнем быту диких, заставила последних постепенно сближаться с Англичанами и производить с ними торговлю пушными товарами".

Тем не менее, несмотря на установившиеся в конце концов мирные торговые отношения, время от времени проявлялась враждебность тлинкитов к новым пришельцам. В апреле 1842г. Форт-Стикин был осажден индейскими воинами. Они пытались захватить его, воспользовавшись временным безначалием и распрями среди служащих фактории после убийства во время пьяной ссоры коменданта форта Джозефа Мак-Логлин. Лишь своевременное прибытие английского парохода и "Наследника Александра" под командованием самого правителя спасло укрепление от полного уничтожения. Тогда же убийцы коменданта были схвачены и по распоряжению Симпсона высланы в Новороссийск и, с согласия колониального начальства, посажены там под стражу. Спустя почти два года — 2(14) февраля 1844 г. — трое преступников (Урбан Херу, Пьер Канагнас и Франсуа Прессе) были переданы британской стороне.*(10)

1* Использована работа А.В.Гринёва "Расцвет Русской Америки"

2* Большие людские потери ослабили независимых и воинственных индейцев Юго-Восточной Аляски, уменьшив их открытое и пассивное сопротивление российской колонизации: уже после эпидемии оспы среди тлинкитов начинается активное распространение христианства.

3* Не удивительно что К.Ф.Рулье смог быстро обучить шаманов медицине. Современники отмечали его педагогические способности. Сразу же после возвращении в Россию в 1840г. он был преглашён на должность профессора Московского университета. Особый интерес представляют его работы по теоретической биологии. Рулье развивал идеи о зависимости организма от условий его существования, допуская причинную зависимость эволюции живых форм от изменения среды их обитания предвосхищая в некоторых аспектах работу Ч.Дарвина.

4* С другой стороны, Л.А.Загоскин писал, явно противореча сам себе, что от эпидемии 1835-1840 гг. на берегах Берингова моря погибло не более пятой части местных жителей, хотя реально таковых было, видимо, не менее трети. Например, по сведениям П.А.Тихменева, опиравшегося на колониальную статистику, из числа заболевших 550 американцев, живших у Ново-Александровского редута, умерло 200 человек. По данным же современных исследователей, эпидемия унесла жизни примерно 50% юпик в низовьях Кускоквима. Крупные потери понесли и другие племена Восточной и Центральной Аляски.

5* Т.е. каждый из них не получал вознаграждения за первые 5 добытых китов. Учитывая, что гарпунёр имел право на сотую долю, сумма немалая.

6* Возможно это был Имахпих Каффе — крупный торговец из деревни Кахляхлякакат.

7* Ошибка автора. Тотенхи(люди гнилой воды) — так называли тлинкиты племя талтан.(Прим.ред.)

8*Автор несколько скомкал рассказ об этом эпизоде. Экспедиция на "Полифеме" оказалась малорезультативной. Из-за сложной ледовой обстановки бриг не смог обогнуть Необходимый нос, а попытка А.Ф.Кашеварова произвести съёмку на пяти байдарах (на 19 человек), позволила пройти еще лишь 130 миль. Дальнейшее путешествие пришлось прекратить, так как Кашеваров, по словам донесения, "нашелся вынужденным скрыться во льдах моря от преследований туземцев... не видя никакой возможности спасти вверенную ему команду от многочисленных дикарей, озлобленных противу белых за появившуюся здесь оспенную заразу, г. Кашеваров, скрепя сердце, решил возвратиться назад".(Прим.ред.)

9* Заключив взаимовыгодное соглашение, обе компании старались придерживаться его статей, касающихся порядка приобретения пушнины у индейцев. Так, едва заняв пост главного правителя Русской Америки, капитан 2-го ранга Этолин дал строгое указание Ситкинской конторе не выменивать меха у тлинкитов, населявших полосу материка, отданную а аренду КГЗ. "Если такое все же случится следует открыть им отдельный счет для дальнейшей передачи Англичанам, поелику по сделанному мною условию, с уполномоченным Гудзонбайской компании г-ном Дугласом, Англичане на этом же точно основании будут всякий раз доставлять нам промысла, купленные ими от Колош, обитающих острова проливов в российских границах лежащих, например: Хуцновских, Генавских, Кайганских, Кекавских, Тамгазских и проч.". Аналогичные предписания были даны Ротчеву, тогда правителю Орегонской конторы и командиру парохода "Николай I" Линденбергу, отправленному для скупки пушнины в проливы архипелага Александра.

Однако эти торговые вояжи русского парохода вызвали подозрения у англичан в том, что представители РАК продолжают, как и прежде, скупку пушнины у индейцев арендованной территории. Этолину пришлось писать специальное письмо Дугласу, в котором он подробно изложил нелепость подобных обвинений. Взаимные претензии были окончательно исчерпаны, когда в начале 1841 г. в Новороссийск прибыл пароход КГЗ "Бивер" и привез, помимо выдровых шкур за аренду и в обмен на бобровые, также меха, купленные британцами в Форт-Таку и Форт-Симпсон у тлинкитов и кайгани, населявших русские владения. Этолин дал предписание принять у англичан 51 шкурку калана и другие меха, приобретенные теми у "наших Колош" и выдать им, в свою очередь, 306 шкурок речных бобров, которые попали в руки русских из британских владений при посредничестве тлинкитов и 112 — в счёт орегонских.

10* В то же время колониальное правление пытались осуществлять патерналистскую политику "покровительства" в отношении тлинкитов, населявших арендованную англичанами полосу материка. Так, они время от времени посылали пароход в Форт-Стикин, чтобы выяснить, "не терпят ли туземцы какого-либо притеснения или обид от англичан". Последние, однако, вели себя вполне корректно и до поры до времени не давали американцам повода для недовольства. Побывавший в Форт-Стикине в феврале 1845г. на пароходе "Николай I" Д.Ф.Зарембо доносил главному правителю, что, по словам вождей стахинцев, англичане "обращаются с ними очень хорошо и до крайности ласковы". Хотя соглашение 1839г. и сняло значительную часть противоречий между Компанией Гудзонова залива и Российско-американской компанией, оно не смогло ликвидировать их полностью. Скрытое противоборство проявлялось, в частности, в "географическом соперничестве" между двумя компаниями в северных районах материка. Обе они стремились проникнуть на новые, неизведанные территории и приступить к эксплуатации их пушных ресурсов. Еще в сентябре 1839г. Дж.Симпсон послал Р.Кэмпбелл на исследование бассейна верхнего Юкона, где тот в 1842 г. основал факторию на Френчиз-Лэйк. В 1844г. Александр Мюррей соорудил торговый пост на р.Пелли. Основатели этих факторий сознавали, что находятся на чужой территории, но решили не отступать, пока русские сами не заявят официального протеста. Это случилось только после доклада Л.Ф.Загоскина в 1848г., но переданы РАК они были только в 1850г.

Глава Љ31

Конец колонии Росс

Подписание конвенций 1824-1825 гг. о разграничении и торговле на Северо-Западе Америки, а затем декабрьские события, серьезно осложнили будущее колонии Росс. О выполнении планов Завалишина "купить у малоземельных помещиков по крайней мере до двадцати пяти семейств крестьянских, которым за переселение в Америку ... дать свободу и обязать заниматься земледелием около крепости Росс" нечего было и думать. Сам принцип заселения колонии освобожденными от крепости земледельцами противоречил общей политике правительства. Такую идею мог приветствовать правитель канцелярии РАК Рылеев, ее могли поддержать директора Главного правления и государственные деятели вроде Мордвинова или Сперанского, но для правительства Николая Павловича она была явно неприемлема. Колония Росс так и осталась "в небольшой деревянной крепостце с 17 орудиями малого калибра. В ней дом для начальника, контора, казармы, двухэтажной магазин и некоторые другие здания. Живущих в крепости разного звания людей, в службе Компании состоящих, ... кроме алеут, временно на предмет морского бобрового промысла сюда присылаемых — до 50 человек. ... После того как в 1825г. правителем Муравьевым было получено разрешение калифорнийских властей на ловлю каланов, ею в течение ряда лет занимались на здешних берегах. Постепенно, однако, этот промысел давал все меньшие результаты а впоследствии прекратился вовсе. Если в 1824-1825 гг. добыто было 975 морских бобров, то в 1832-1833 гг. — всего 188. Промысел морских котов сократился с 1050 штук в 1825 г. до 54 штук в 1833 г."

Земледелие, из-за топографических и климатических условий, также не смогло стать эффективным. "Земли, пригодной для возделывания, вокруг крепости оказалось немного. Располагается она по склонам гор, то ровным, то изрезанным, и лишь примерно на две версты вглубь до границы густого чагового(секвойя) леса, покрывавшего хребет. Небольшие участки возделанной земли разбросаны по этим склонам... Приходящие с океана туманы поражают пшеницу ржавчиной. Рабочей силы не хватает, а знающих земледелие почти и нет."

Павел Шелехов за первые три года своего правления в 4 раза увеличил площадь посевов, доведя её до 88 десятин. "Ни одного клочка способной земли не осталось невозделанной поблизости селения и даже некоторые участки отдалены до 3-х верст от оного". Но урожай 1825г. был посредственным, а следующие два года были неурожайными из-за ненастья и ржавчины. Впрочем, от недородов страдала вся Калифорния. Только в 1828г. урожайность несколько возросла, что позволило вывезти до 3 тыс.пудов. Однако в следующем году снова был неурожай.

Пахота и сев производились в Россе, как и во всей Калифорнии, после первых дождей, поздней осенью — зимой, жатва — в июле. Агротехника была достаточно примитивной. Земля не удобрялась из-за вольного выпаса скота и невозможности накапливать навоз. Под пар поля тоже не отводились и не удивительно, что в 1830-е годы земли уже были истощены, зарастали сорными травами. Что касается пахотных орудий, то "в селении бывали работники из всех мест пространной России, и потому каждый делал на свой вкус... сохи финляндские, малороссийские, русские, сибирские и калифорнские, коих сошники ничто иное как заостренный кусок толстаго полосового железа. Для последних употребляли быков; а под остальные — лошадей; однако на местах более гористых неудобно обработывать обоими средствами и употребляют к возделанию индейцев, которые лопатами взрывают землю".

Подсобную роль в земледелии играли садоводство, огородничество и скотоводство. Однако по мере расширения пахотных участков для выгона скота поблизости селения оставалось все меньше пространства. Скот начал разбредаться далеко в горы и порой пропадать. Постоянные стрелки из алеутов вели регулярный промысел оленей. С Фараллонских островов доставляли мясо сивучей и морских птиц и яйца.

Нехватка рабочей силы компенсировалась за счёт индейцев. Ещё Муравьев, после издания новых привилегий РАК в 1821г., в предписаниии Шмидту писал: "Индейцы не есть русские подданные, то и не должно их брать в свою опеку, теперь не время думать о их образовании, а не худо принуждения пользоваться их трудами, так, что, не навлекая на себя упреку в насилии, извлекать из них пользу для Компании".

В 1825г. Шелехов доносил главному правителю: "Индейцы расположены к русским очень дружелюбно; из них семейств до 20-ти живет безотлучно в селении, а многие приходят времянно и всегда с охотой работают... пашение производится всегда с помощью окрестных индейцев. По первой повестке в горы является до 100 человек дюжих мущин и все с охотою, а привычные и с великой ловкостью принимаются за все работы. За труды их надобно накормить, прилежнейшим же и смышленным выдается иногда рубашка из холстинки и одеяло, или пара платья из равендуку". В этот период формируется прослойка толмачей и бакеров (ковбоев, от испанского vaquero) — более или менее обрусевших индейцев.

Вообще Павел Иванович старался по мере возможности защищать "своих индейцев". Это хорошо видно из переписки его с Хлебниковым по поводу выдачи беглых из миссий. "Не знаю, что мне делать с испанскими индейцами;— падре Хуан тревожит меня безпрестанными присылками за оными, но я не могу никак их отыскать;— между тем тайон Бодегинских индейцев, известной Вам Валенила, просил меня, чтобы не возвращать испанцам его команды индейцев, представляя, что они, принадлежа русским, не признают никак себя подвластными испанцам, и что хотя среди них и есть индейцы крещеные и жившие несколько времяни у испанцев, но все они захвачены были вероломным образом в Малой Бодеге у самого жилища русских..."

Под нажимом Хлебникова, приказавшего выдать беглых и обвинившего Шелехова в укрывательстве, Павел Иванович распорядился "...схватить их сколько поблизости селения находилось. Об остальных Валениле объявил, чтоб он возвратил их непременно, он послушался и тогда же ходил отыскивать, но возвратясь объявил, что они его не послушались, но обещали застрелить его при вторичном приходе. Узнав от него место их жительства, я отправил самого испанского солдата, дав ему 2-х русских, но они, проездя целый день, не могли найти не одного". Шелехов не уточняет, сколько беглых индейцев им схвачено, а ответственность за возврат остальных возложил на Валеннилу, фактически дав им время, чтобы сбежать.

В колонии получили распространение различные ремесла и подсобные промыслы, ориентированные главным образом на вывоз — в другие колонии и Калифорнию. Развивались кожевенное производство, кузнечное, медное, ювелирное. Поддерживались постоянные торговые контакты с соседними миссиями и более отдалёнными областями Калифорнии. Появилось ремеслянное производство на заказ, особенно обуви, одежды, ювелирных изделий. Особенным спросом пользовались шлюпки и баркасы. Монахи миссий испытывали потребность в гребных судах для переездов через обширный залив Сан-Франциско. Чего только не встречается в среди предметов, изготовленных для калифорнийцев или заказанных ими в Россе: "коляски о двух колесах, телеги, колеса, бочки, разную мебель, двери и рамы, медные кубы, фуражки красного сукна, капоты фланелевые, туфли бальные, сумки для патронов, жернова и точила и прочее, и прочее.*(3)

В апреле 1828г. селение Росс подверглось эпидемии некоей болезни, вызывающей кровавый понос и которую Шелехов называл "корью" (скорее всего это была дизентерия или тиф). Русских эта болезнь не коснулась, но все креолы и алеуты были ею больны, и в течение трех недель умерли 29 человек. Для предотвращения возможных эпидемий — по крайней мере оспы, против которой колониях имелся материал для прививок, к середине декабря были привиты все жители колонии и более 500 окрестных индейцев.

Преемником Шелехова в Россе стал присланный для этого в 1829г. Петр Степанович Костромитинов. Как и Шелехов, он происходил из купеческой семьи но был неплохо образован. Шелехов же занял пост правителя Ситхинской конторы. 16 ноября 1830г. Костромитинов принял должность правителя Росса, а 12 декабря "страшный шторм, невиданный со времени основания крепости, в двух местах обрушил обветшавшую крепостную стену, поломал крылья у ветряной мельницы и причинил многия другие повреждения". Ремонт потребовал значительных расходов при том, что колония Росс была для Компании убыточной. На ее содержание тратилось примерно 45 тыс. рублей в год, а доход в среднем составлял всего 12 883 рубля.

Став главным правителем колоний, барон Врангель пытался решить проблему повышения доходности Росса. Он послал туда Нохима Финкельштейн, снабдив деньгами и инструментами для массового изготовления бочечной клёпки, также отправил к нему дюжину кули. Кроме того Фердинанд Петрович выписал с ковровой фабрики деКалма мастера для производства войлоков, предписывал увеличить производство солонины на месте и подключил Росс (посылкой людей и бочек) к ежегодной заготовке в Калифорнии солонины. Значительных прибылей это не принесло, зато урожай пшеницы 1832г., "несмотря на туманы, поздние дожди и необыкновенное множество мышей получился много обильнее прежних лет".

В июле — сентябре 1833г. Врангель с семьей лично посетил Росс. По переписи, на тот период при селении числилось 329 человека, из них 228 взрослых (149 мужчин и 80 женщина), остальные — дети до 16 лет. Из числа взрослых 45 человек составляли русские (в большинстве мужчины), 72 человека — индейцы (примерно равное соотношение мужчин и женщин), 57 челловек — алеуты (среди них мужчины преобладали), 25 человек — креолы (в том числе 15 женщин), 14 евреев — (из них 6 женщин) и 12 китайцев.

Осмотрев селение и его окрестности правитель с супругой, во главе отряда в 20 человек, совершил экспедицию к берегам Березового озера, а оттуда в долину реки Сакраменто.

"Не доезжая около 10 верст до Сакраменто, они встретились с первыми индейцами... Внезапно взору предстала открытая поляна, на которой до 200 индейцев, не имеющих на себе почти ничего, выкрикивали свои боевые кличи. которые были вооружены, раскрашены, и выглядели очень воинственно. Остановив своих людей, готовых открыть стрельбу, барон безоружным вышел вперед и с теплой улыбкой обратился к индейцам по испански: "Адиос, амигос". Спасла Фердинанда Петровича, по видимому, его приятная, располагающая внешность. Вождю Анаше понравилось дружелюбное поведение пришельца и он терпеливо выслушивал пространное объяснения, не смущаясь, что делались они на незнакомом языке... Среди индейцев впрочем нашлось двое беглых с миссий и вождь, получивший заверения в мирных намерениях пришельцев вместе с подарками, отправил их проводниками с отрядом".

"Плодородием земли и здоровым климатом долина de Sacramento превосходит Верхнюю Калифорнию, которая и сама столь известна ими, что обратилась почти в пословицу. Прекрасная сия земля ожидает возделывателей; обширная равнина произрастает тучными травами; дубовые и хвойные леса не приносят жителям иной пользы, как снабжать их дровами в короткие умеренные зимы; реки не служат еще путями сообщений и самое море не уделяет свои богатства беззаботным жителям сей страны; ее источники промышленности неистощимы, но остаются по сю пору без внимания...

Внутренность сей прекрасной земли осталась покуда terra incognita для калифорнийцев; знают по преданиям и рассказам индейцев, что за горами, на параллелях Сан-Франциско и и еще далее к северу, находятся весьма обширные озера, берега коих населены множеством речных бобров; глубокая река de Sacramento, в Сан-Франциский залив впадающая, выходит из сих озер, называемых калифорнийцами Tulares. Промышленные с английского компанейского заведения на реке Орегон и наши индейцы каждогодно приезжают в сии места для ловли речных бобров и покупки лошадей от индейцев, кочующих по равнинам реки Sacramento и отгоняемых ими из миссий с немалой дерзостью."

Оценив обстановку в результате этих поездок, барон пришел к выводу о необходимости расширения территории колонии в глубь материка "допуская даже упразднение Росского селения и перенос его в долину Сакраменто".*(4)

Сразу после возвращения из экспедиции Фердинанд Петрович официально просил Шелехова "стараться улучшить состояние индейцев сколько это возможно при теперешних обстоятельствах". И такое внимание его не было случайным. В бытность четы Врангель в Россе "из 217 человек, разводимых по работам (алеуты в это время находились на промысле), 56 были русские, креолы и евреи (часовые, мастеровые, плотники, повара и проч.), 161 чел. — индейцы для жнитвы, таски снопов, при молотильнях, у таски глины на кирпичи и проч. Из сего очевидно бросается в глаза необходимость пособия индейцев, без чьей помощи не было бы никакой возможности сожнать и стаскивать пшеницу с пашен в молотильны". Однако, в отличие от состоящих на жалованье или поденной плате русских, креолов, евреев и алеутов, индейцы-сезонники получали только пищу и иногда одежду. В пищу им отпускалась "...одна мука для кашицы: от этой скудной пищи при усиленных работах индейцы приходят под конец в крайнее истощение. От худой пищи и ничтожного платежа индейцы перестали сами приходить в селение для работы, от чего контора нашлась принужденною отыскивать их в тундрах, врасплох нападать, связывать руки и пригонять в селение как скот на работу: таковая партия в 75 человек мужчин, жен и детей приведена была при мне в селение с разстояния около 65 верст отсюда.... Само собою разумеется каковы со временем должны быть последствия подобных поступков с индейцами и друзей ли мы в них себе наживаем? ...не токмо человеколюбие, но и самое благоразумие требуют, чтобы индейцев приласкать более".

Для подобной озабоченности были основания. До начала 1830-х годов случавшиеся конфликты между индейцами и колонистами представляли собой мелкие, единичные и сугубо частные инциденты. Однако в 1832г. обстановка в окрестностях Росса впервые серьезно обострилась. Разгром весною того года католической миссии Сан-Рафаэль восставшими индейцами "сделал впечатление также и на наших индейцев. Они говорят, что ежели испанцы им не могли ничего сделать, то русские еще менее в состоянии, почитая кроткое обхождение с ними за трусость. Беглые миссионные индейцы рассказывали им о планах своих разгрома всех миссий на северном берегу залива Сан-Франциско, а потом попробовать счастье, не могут ли и с русскими сделать то же. Случившееся в это время убийство топором индейца-караульного и его жены еще более ухудшили... Не дожидаясь разследования, родники убитой женщины, узнав, что по сему делу замешан алеут, начали стрелять наших лошадей... в горах.., из коих убито и ранено до 18 штук". Последовали поиски и арест виновных и, по мнению Костромитинова, этим, "вероятно все неприятности прекратятся". Прогноз правителя Росса оправдался. Но индейцев становилось все труднее рассматривать как союзников, хотя Валеннила оставался верен русским и, по свидельству мексиканского офицера, "охранял своими людьми постройки порта в Бодеге". Такая лояльность вполне объяснима — обитая в порте Румянцева индейцы имели хоть какую-то защиту от испанцев. Однако племя Валеннилы сильно поредело от испанских рейдов и болезней. Если "ранчерия" его отца Иоло, насчитывала по свидетельству Морага около 200 воинов(armas), то у Валеннилы было всего 143 человека обоего пола.

По отбытии из колонии Врангель поставил перед Костромитиновым задачу: компенсировать истощение прежних пахотных земель освоением новых. К 1833г. освоены были фактически только территорию, непосредственно прилегающую к Россу и Порту Румянцева. Кроме того, как территория, занятая русскими и подконтрольная им, фактически рассматривались Фараллонские острова, где находилась промысловая артель, состоявшая к тому времени из одного русского и 6-10 человек алеутов, но в 1834г. добыча котиков была настолько мала, что Врангель предписал Росской конторе: "Если не потребуется быть отряду на тех островах для лафтаков и сиучьего мяса, то промысел котов вовсе оставить, до лучших времен".

Зимой 1833/34 г., несмотря на значительные трудности (включая нехватку рабочей силы), под руководством Костромитинова были засеяны дополнительные площади к югу от Славянки, где было основано новое земледельческое поселение. Это сразу дало резкий прирост сбора пшеницы и ячменя. Врангель с восторгом воспринял освоение новой территории, наградив всех отличившихся. Построенное там селение он приказал назвать "селение Костромитиновское".

В 1835 г. посев был ещё увеличен, и хотя этот год был неурожайным по всей Калифорнии, "новые пашни... доставили пшеницы достаточно прокормить селение и выслать в Новороссийск от 2 до 3 тысяч пудов". Летом того же года была предпринята последняя попытка промысла каланов к северу от Росса. Промысловая партия из 21 байдарки под присмотром приказчика Гольцына была отправлена в сопровождении шхуны "Квихпак" под командой прапорщика Кашеварова, но эта экспедиция не имела никакого успеха. За время экспедиции "ни на шкуне, ни сама партия не видала во все время более двух морских бобров, из коих добыли одного".

Во многом благодаря мерам по увеличению довольствия индейцев, принятым Врангелем, в 1835г. от Костромитинова пришло известие о том, что ко времени уборки с полей хлеба в селение добровольно явились до 200 индейцев-работников. Врангель, а затем и Главное правление с энтузиазмом восприняли это известие. Для освоения новых земель, которые по их планам, должны были присоединиться к Россу, можно было рассчитывать именно на эту рабочую силу. А чтобы присоединить эти новые земли Фердинанд Петрович, сдав дела своему преемнику, отправился в Россию через Мексику.

Для того чтобы Росс стал базой снабжения хлебом Русской Америки, территорию этой колонии необходимо было расширить за счет соседних земель. Барон Врангель, хорошо изучивший положение колоний понимал всю важность и неотложность решения этого вопроса. Поэтому он предложил вступить в переговоры с мексиканским правительством с тем, чтобы в обмен на официальное дипломатическое признание республики Россией Мексика уступила бы Российско-Американской компании дополнительные территори и пошло на некоторые коммерческие послабления. Но первый шаг к этому сближению был всёже сделан с мексиканской стороны.

11 апреля 1833г. военный губернатор Верхней Калифорнии, генерал Хосе Фигероа обратился к правителю с письмом, в котором он сообщал, что "мексиканское правительство... изъявляет желание, если возможно, чрез почтенное посредство Ваше, войти в дружеские сношения и согласие с императорским С.-Петербургекпм кабинетом". Далее в письме указывалось, что мексиканское правительство заключило договоры с некоторыми государствами Европы и Америки, и выражалась надежда, что переписка между губернатором Калифорнии и главным правителем Русской Америки поможет началу переговоров между правительствами России и Мексики.

Письмо было переслано Врангелем в Петербург. А 21 июля того же года Фердинанд Петрович отправил из Росса, где он находился в то время, ответ Хосе Фигероа, в котором он выражал надежду, что "дружественные сношения, кои между Российско-Американскими колониями и Верхней Калифорнией существуют и уповательно к обоюдным пользам утверждаться и расширяться будут". В то же время правитель, не имея инструкций из Петербурга, дипломатически обошел вопрос, который был задан ему Хосе Фигероа, о признании Россией независимости Мексики, и высказал осторожное предположение, что "недавние события в Польше и война с Турцией отклонили на некоторое время внимание с.-петербургского кабинета от республик Южной Америки".

24 июля Врангель направил новое письмо губернатору, в котором он опровергал сообщения английского мореплавателя Фредерика Бичи о "занятии русскими некоторых островов против Санта-Барбары, о незаконной охоте на морских бобров на берегах Калифорнии и т. п."

Хосе Фигероа в ответном письме от 23 декабря 1833г. принимал к сведению доводы барона Врангеля и соглашался с ними, но в то же время напоминал, что мексиканское правительство неоднократно указывало на незаконность основания селения Росс в Калифорнии, и ссылался при этом на договор о границах между СШ и Испанией 1819г

19 ноября 1834г. правитель сообщил губернатору, что он "собирается будущей весной прибыть в Калифорнию, дабы оттуда предпринять путешествие в Мексику". Фердинанд Петрович просил "сообщить ему сведения о наилучшем пути через Мексику, о возможности получения паспорта в Монтерее и т. п.".

В ответ на это письмо Хосе Фигероа 9 июля 1835 г. рекомендовал маршрут путешествия по Мексике (Сан-Блас — Тепик — Мехико — Веракрус), обещал снабдить его паспортом, а также использовать все свои связи в столице республики для помощи русскому путешественнику. Губернатор Калифорнии приглашал соседа провести несколько дней в Монтерее в качестве его гостя.

Наконец, последнее письмо губернатору Калифорнии Врангель отправил из Новороссийска 10 октября 1835г. В письме сообщалось о его скором отъезде в Калифорнию. Письмо это не было получено адресатом — 29 сентября 1835г. Хосе Фигероа умер.*(5)

К тому времени из Ст.-Петербурга барону пришло разрешение вернуться в Россию через Мексику и вступить в переговоры с мексиканским правительством. Но так как правительство, руководствуясь принципами легитимизма, не хотело в то время признавать молодые республики Латинской Америки, то Врангелю было разрешено вступить в переговоры с Мексиканским правительством только как уполномоченному Российско-Американской компании. Поэтому и инструкция, данная Врангелю МИДом, была противоречива. С одной стороны, ему поручалось "узнать, до какой степени акт нашего признания мог бы склонить мексиканское правительство к формальной уступке занятых нами в Калифорнии земель", а с другой — указывалось, что "может быть, в скором времени России представится возможность приступить касательно Мексики к окончательному решению, не уклоняясь от правил, коими доселе руководствовалась она во всем, что относится до испанских колоний вообще", то есть вопрос о признании Мексики связывался с принципом легитимизма, согласно которому Россия не могла признать независимость Мексики до признания ее бывшей метрополией. В то же время инструкция указывала на то, что необходимо укрепить торговые связи России с Мексикой, так как от этого зависело снабжение хлебом Русской Америки.

"Я оставил Новороссийск в исходе ноября на шлюпе "Ситха" под командою капитан-лейтенанта Митькова и направил плавание в Монтерей для свидания с губернатором Калифорнии генералом Фигероа, от которого (по предварительному от него предложению) я надеялся получить пашпорт и письма к генералу Сант-Анна и другим особам в Мексику. Но в Монтерее портовый и таможенный чиновники привезли нам неприятное известие о смерти генерала приключившейся незадолго до моего прибытия. Место его занимал подполковник don Nicolas Gutierrez. Сим событием заход мой в Монтерей соделался вовсе ненужным, и я мог предвидеть, что с переменой лица губернатора изменилось и отношение мое к нему; дружеская переписка между генералом Фигероа и мною долженствовала оставаться без последствий, и с моей стороны было бы неблагоразумно доверять не знакомому мне чиновнику, который, вероятно, вскоре должен уступить свое место другому из Мексики.

Получив сию неприятную весть, я не медля пошел в Сан-Блаз, откуда намерен был предпринять путь чрез Мексику, приняв с собою на шлюп пассажиром присланного сюда в 1833 году офицера по имени Nicolas Gutierrez. Отправлен он был влиянием вице-президента Мексиканских штатов Gomez Farias для исследования реки Sacramento и окрестностей оной и для устроения корабельной верфи и адмиралтейства в превосходном и строевыми лесами изобильном заливе Сан-Франциско; но местное начальство в Монтерей затруднилось в средствах для приведения сего преполезного предположения в исполнение, и приехавший из Сан-Блаза офицер, прожив 18 месяцев без всякого занятия, наконец, уволен был возвратиться.*(6)

Предположение устроить адмиралтейство составляло часть обширного плана, имевшего целью заселить Калифорнию колонистами из Мексики и в пользу частной компании овладеть миссионерскими землями и всею внутреннею торговлею. Под председательством самого Gomez Farias составилась компания; ей предоставлено было право принять все миссии Верхней Калифорнии и для заведывания оных назначить в каждой особого administrator, который был обязан передавать компании все произведения, а она обязалась снабжать индейцев и вообще обывателей потребными им товарами и привозимыми на судах компании, имея, таким образом, в виду забрать всю калифорнийскую торговлю в свои руки, сделать ее монополиею нескольких лиц — одного депутата Калифорнии (Juan Bandini) и самого вице-президента Мексиканской конфедерации. Кто не подивится патриотическим видам главы республики и представителей одной из областей ее! Тотчас приступлено было к исполнению сего разбойничьего проекта: в Мексике набрали тунеядцев, которых назвали колонистами, лучших из них, т. е. грамотных, возвели в достоинство учителей, и предполагалось вверить им администрацию миссий, также присоединили к этой толпе женщин и несколько мастеровых и в числе 400 человек перевезли знаменитую колонию в Сан-Блаз, где военная мексиканская корвета "Morellos" (единственное военное судно республики в здешнем море) и нанятый купеческий бриг "Natalia" (то самое судно, на котором Наполеон ушел из Ельбы в 1815 году), приняли эту сволочь и многих чиновников для отвоза в Калифорнию. В это время генерал Сантанна принял бразды правления, удалил Gomez Farias и поспешил отправить курьера в Монтерей с предписанием, которым уничтожались все распоряжения, сделанные бывшим вице-президентом Gomez Farias и, в особенности, права и действия компании. К счастью, курьер достиг Монтерей в 36 дней из Мексики берегом, а корвета "Morellos" имела продолжительный переход в 54 суток, так что по прибытии оной генерал Фигероа был уже уполномочен не допускать агентов компании к исполнению предположений ее основателей; а бриг "Natalia", имеющий значительный груз товаров, принадлежащих компании, претерпел крушение в заливе Монтерей с потерею всего груза. Чтобы довести до конца эту историю, остается упомянуть, что участники расстроившейся компании попытались свергнуть генерала Фигероа, который открыл замыслы их, выслав главных бунтовщиков в Мексику, а прочие мнимые колонисты разбрелись по всей Калифорнии. Правительство отвело им землю вблизи миссии Франциско Солано, чтобы придвинуть к Россу новую оседлость, однако ж ни один не согласился приняться за соху. Так что долина Сакраменто друг мой, так и осталась в своей прелестной дикости.*(7)

А Монтерей преобразился после 1818 года, но в смысле противном тому, как миссия. Открытие портов Калифорнии всем нациям для торговли и позволение иностранцам селиться в сей области привлекло сюда многих людей, деловых и авантюристов, наиболее англичан и граждан Северных Соединенных Штатов, которые с привычной затейливостью построили здесь премного довольно порядочных домов, завели лавки и оживили Монтерей. Строения разбросаны на обширном пространстве без порядка или симметрии, и город, не имея еще улиц, может похвалиться большим числом площадей...

Президия же и батерея с пушками без станков близки к разрушению; незаметно, чтобы жительство губернатора и казармы, включающиеся в президии, были бы по временам исправляемы, между тем как частные дома улучшаются и умножаются. Несостоятельность в необходимейших пособиях правительства во всем заметна. Служащим редко выдается жалованье, а чистыми деньгами почти никогда, заменяя их товарами; для сообщения с прочими провинциями Верхней Калифорнии — С(ан)-Франциска, С(анта)-Барбара и С(ан)-Диего — не имеется порченого судна, хотя палубный бот с 5 человеками команды вполне бы соответствовал цели; даже гребного судна, ялика здесь нет, и таможенные чиновники объезжают приходящие суда на яликах с тех же судов... Правительство, не будучи в состоянии уже многие годы удовлетворять служащих жалованием, лишено в настоящем неурожайном году даже средств пропитать солдат; оно вызывало подрядчиков и готово было соглашаться на высокие цены, но, не пользуясь ни малейшим кредитом, не имело покуда еще успеха в заключении контракта.

В Верхней Калифорнии войска состоят из 3 рот, коих главная квартира в Монтерей, и главный начальник губернатор. Рота кавалерии состоит из 30 всадников и 10 лошадей; пехота — 30 человек, порядочно обмундированных. Артиллерия — 20 человек и несколько полевых орудий, говорят, в хорошем состоянии. Из сего числа назначаются в С(ан)-Франциско 5, в С(анта)-Барбару 5, в С(ан)-Диего 11 человек, окромя милиционных кавалерийских. В сих трех ротах в числе 80 человек считается 20 военных офицеров! Нижняя Калифорния управляема независимо от губернатора Верхней Калифорнии, имеет своего губернатора в чине подполковника, которого местопребывание есть Paz.

Калифорнийские же мисии, главные поставщики хлеба в наши колонии, воспоследовавшее изменение в управлении привело к совершенному упадку. Помня заведения сии с 1818 года, когда миссии под управлением испанских падров процветали, я изумлен был видом разрушения, нищеты и беспечности, на каждом шагу и со всех сторон поражавшим нас; на том месте, где стояло большое здание для помещения индейцев и их мастерских, теперь виделись одни развалины — наружные стены в несколько фут высоты и груды камней; прекрасный фруктовый сад в запущении, открыт для скота и лишен высокой каменной ограды, которая в то время охраняла оный от холодных ветров с моря; доброго и почтенного падре родом из Кастилии, тогда принимавшего гостей с радушием и умевшего занять их любопытною беседою, теперь заменил мексиканец с изображением апатии ко всему окружающему и неудовольствия со светом и самим собою...

Чтобы указать на причину сего, довольно вспомнит, что старые падры — уроженцы Испании — были заменены необразованными и корыстолюбивыми мексиканцами, хозяйственная часть управления перешла к правительству, которое для сего определило administradores [Администраторы,(исп.)] гражданского ведомства; индейцам объявлена свобода, отведены им земли, даны нужные пособия скотом и орудиями для первого хозяйственного обзаведения и не обложены иною повинностью, как обработать так называемые общественные земли, коих произведения назначены для содержания общеполезных заведений — больниц, школ, церквей и священника. Все это, казалось бы, весьма хорошо и соответственно видам человеколюбивым; но, к сожалению, ни исполнители, ни самые индейцы не созрели для сих видов. Администраторы, лишенные власти и способностей управлять диким, ленивым и вместе с тем свободным народом, находят единственное вознаграждение трудов своих в изыскивании возможных средств обеспечивать свое собственное состояние; а индейцы, для коих свобода не имеет другого значения, как беспечная жизнь тунеядца, вполне предались сему сладостному fare nientes, частью удалились в свои прежние леса и долины, а те, которые остались, по отвычке от бродячей жизни или привычке к крепким напиткам, при миссиях или в пуэблах, не находят лучшего употребления зарабатываемых ими денег, как пропить их. Таковы плоды скоропостижного преобразования политического и гражданственного состояния народа, мгновенного перехода оного от детства к возмужалости, перехода, столь противного неизменному закону природы — постепенности.

По прибытии нашем в Сан-Блаз местное начальство мне объявило, что пашпорт, не засвидетельствованный ни мексиканским консулом, ни министром республики, считается недействительным, и проезд мой чрез Мексику не иначе может быть допущен, как по особому разрешению вице-президента; то есть мне предлежало ждать здесь месяца 1 1/2 ответа из Мексики. Я же, для совершения сего пути, снабжен был пашпортом за подписью г-на вице-канцлера графа Несельроде и с приложением государственной печати, а также данном мне полномочии от главного компании правления, 1835 года марта месяца, за подписанием господ директоров, и в приложенной при оном копии с проекта записки от г-на вице-канцлера, долженствовавшей служить инструкциею правителю Российско-Американских колоний, заключается поручение, возложенное на меня исполнить во время проезда чрез Мексику.

Упомянутое полномочие, писанное на русском языке без перевода на иной европейский язык и заключавшее в себе все пункты, по коим предполагалось трактовать с правительством Мексики, по сим причинам не могло быть предъявлено оному правительству в виде кредитива. Да если вспомним, что полномочие сделано мне было частными лицами и подданными государства, не признавшего независимость Мексики и не имевшего никаких политических сношений с правительством новой республики, то убедимся, что самое предъявление подобного кредитива должно бы оскорбить тщеславие главы конфедерации. Подозрительное же отношение мексиканцев к иностранцам и недоверие мексиканского правительства к России слишком велико, и это обстоятельство воздвигло на моем пути еще большие трудности.

Что мог я предпринять в пользу моего поручения, не имев, как выше изложено, ни одной бумаги, ни одного документа, которые бы могли убедить главу республики в том, что действую по предписаниям высших государственных лиц России и с разрешения самого государя императора? И только благодаря влиянию г-на Баррона и г-на деКалма и их благосклонному ходатайству, мне удалось выехать в столицу республики. Г-н Баррон также вручил мне рекомендательное письмо к генералу Баррагану, исполнявшего в то время должность вице-президента...

Оставляя Сан-Блаз, должно бы сказать несколько слов о сем месте. Местоположение, климат, вредное для здоровья свойство воздуха во время дождей — об этом везде упомянуто, где только говорится о Сан-Блазе. Я ограничусь замечанием, поразившим меня при проезде через город: сначала на берегу у пристани три судна лежали, ожидая разрушительного действия времени, частью были уже сломаны, — это военные суда времен испанских, в Сан-Блаз состроенные и напоминающие собою то время, когда созидалось, в противоположность нынешнему, когда все разрушается. Со времен отложения Мексики здесь прекратилось судостроение, колокол, созывавший адмиралтейских служителей на работу, пребывает в глубоком молчании, казармы и арсеналы не только пусты, но почти уже разрушились.

Президия и город Сан-Блаз, расположенные на кекуре, около 1 1/2 версты от пристани (сей промежуток занят садами, избушками в виде форштата[ предместье (нем.)]), представляют собою вид города, претерпевшего много от землетрясения, пожара, осадной артиллерии или подобного события, но в самом деле одна беспечность правительства действовала здесь с такой разрушительною силою, и что существует, есть остатки — памятники времен испанских.

Из гарнизона ныне 35 человек солдат и при них полковник! А прошлого года в одно время при 65 чело век солдат находилось 5 полковников! Полковник здесь квартирующих войск (по откомандировке в Texas теперь было 30 рядовых) Sr. Tolesa приехал из Guadalaхаrа.

...........Далее следует описание путешествия через Мексику.............

В Гвадалахаре болезнь сына удержала меня две недели; в сие время познакомился я с мексиканским богатым купцом Луна (товарищем по торговле г-г Баррона и деКалма) и получил от него письмо к г-ну генералу Баррагану. Посредством сих двух писем я надеялся сблизиться с вице-президентом и извлечь возможную пользу...

Недавно устроенный дилижанс доставил нас в Мексику в 7 дней по ужаснейшей дороге. В сей знаменитый город прибыли, таким образом, 7 февраля по старому штилю. Санта-Анна в Мексико отсутствовал, он воевал с техасцами.*(8) Во главе правительства стоял исполняющий обязанности президента вице-президент генерал Барраган; было общепризнано, что он — честный и доброжелательный человек, и, таким образом, я надеялся при помощи двух рекомендательных писем от лиц, близко с ним знакомых, — г-на Баррона и его хорошего друга г-на генерала (Так в оригинале. А.Б.) Луна — попасть к нему и достойно начать свою миссию. Но на мое несчастье вице-президент был болен, министр иностранных дел, ссылаясь на болезнь, уклонился от встречи со мной, а после того, как Барраган, чрез две недели после моего приезда, умер, все дела были отложены, и я был лишен возможности предпринять какие-либо шаги.

Г-н Корро, вновь избранный вице-президент, был вовсе не расположен вступить в сношения столь щекотливого рода, каковым казался ему доступ к себе военного чиновника России, не имевшего кредитива от своего правительства к предъявлению. Итак, все пути казались пресеченными к исполнению поручения. Рассудив, что для коммерческих интересов Пруссии в сей республике не токмо не будет вредно сближение России с Мексикой, но, напротив, таковое сближение должно бы усилить вес здешнего прусского дипломатического агента, решился я обратиться к прусскому генеральному консулу г-ну фон Герольту с предложением принять участие в моем деле и уведомить министра иностранных дел о моем желании по случаю проезда чрез Мексико снестись с здешним правительством о некоторых предметах обоюдного интереса. Г-н фон Герольт объявил себя готовым оказать мне и делу моему всю услугу по своим силам; по многим тщетным приемам он, наконец, успел получить в ответ от министра иностранных дел г-на Монастерио отзыв, что он готов принять письменное от меня сообщение и потом видеться со мною.

Письмо мое к г-ну Монастерио я составил на основании записки от г-на вице-канцлера, долженствовавшей служить мне инструкциею; письма генерала Фигероа от апреля и июля 1833 года и смерть его послужили мне побуждением относиться к правительству Мексики и должны были пояснить министру, почему я решаюсь на это, не имея никакого поручения по сему предмету от моего правительства и действуя единственно как агент коммерческой компании. Письмо сие по важности оного я тебе привожу.

Мехико, 28 февраля 1836

Милостивый государь,

Генерал Фигероа, губернатор Калифорнии, в официальном письме, направленном мне из Монтерея 11 апреля 1833 г., от имени правительства республики выразил желание воспользоваться моим посредничеством для установления более тесных отношений между правительством его величества императора Всероссийского и правительством Мексиканской республики. Я имею честь приложить к сему французский перевод этого письма, а также копию записки г-на генерала Фигероа от 2 декабря 1833 г. по этому же вопросу.

Несмотря на мое желание отправиться в Монтерей, чтобы вступить в непосредственные переговоры по этому вопросу с г-ном Фигероа, мне не представилось возможности предпринять это путешествие до конца 1835 года, а когда два месяца тому назад я прибыл в Калифорнию, губернатора Фигероа уже не было в живых.

Возвращаясь в настоящее время в С.-Петербург, я счел уместным воспользоваться своим кратким пребыванием в столице республики, чтобы представиться правительству, по поручению которого генерал Фигероа начал со мной переписку. В качестве уполномоченного Российско-Американской компании, находящейся под особым покровительством его императорского величества, я хотел бы выразить свою готовность вступить в переговоры с правительством республики относительно торговых отношений, которые уже существуют между российскими владениями в Америке и Калифорнией.

Я имею честь сделать это предложение Мексиканскому правительству, и в то же время я выражаю желание русской администрации в Америке укрепить и расширить давно установленные дружественные торговые связи между двумя странами, основанные на взаимной выгоде.

Пользуюсь случаем, чтобы засвидетельствовать Вам глубокое уважение, с которым имею честь, милостивый государь, быть Вашим покорнейшим слугой барон Ф. Врангель, бывший губернатор российских владений в Америке, капитан 1 ранга Российского императорского флота, кавалер орденов Св. Анны и Св. Владимира.

Г-ну дон Хосе Мария Ортис Монастерио, исполняющему обязанности министра иностранных дел Мексики

Чрез неделю по отсылке моего письма был я приглашен представиться вице-президенту чрез г-на Монастерио и фон Герольта, сей последний служил переводчиком. Г-н Корро отозвался общими ничего не значащими выражениями на счет моего письма, которого содержание, казалось мне, он даже не знал или не помнил; наконец, он сказал, что на следующий день получу я ответ. Я объявил свою готовность сообщить ему некоторые сведения о состоянии Верхней Калифорнии, о сношениях разных наций с сей страною и вообще о таких предметах, которые, как я полагал, могли быть ему любопытны и послужат в пользу моему делу; однако ж г-да Корро и Монастерио отклонились выслушать меня. Тогда я сказал, что, по случаю назначения нового губернатора в Калифорнии, я желаю знать, не сделает ли он каких-либо затруднений судам Российско-Американской компании, приходящим для торговых операций в Калифорнию, ибо в таком случае колониальные суда обратятся в Чили, и связи наши с Калифорнией будут вовсе пресечены, к явному убытку самих калифорыцев.

На это ответил вице-президент, и г-н Монастерио подкрепил то после, что новый губернатор Калифорнии употребит все меры, чтобы дружественные сношения и связи Российских владений в Америке с Калифорнией поддержать и не подать ни малейшего повода к недоразумениям. После сего я откланялся вице-президенту и более не видался с ним.

Вместо следующего дня получил я ответ ровно через неделю, который также приведу.

Конфиденциально

Мехико, 12 марта 1836.

Нижеподписавшийся, старший советник, исполняющий обязанности министра иностранных дел, имеет честь сообщить уважаемому г-ну барону Фердинанду Врангелю, что правительство с удовлетворением смотрит на желание администрации русских владений в Америке расширить и активизировать торговые отношения с Калифорнией и что правительство имеет намерение укрепить их путем заключения официального соглашения с е. в. императором России. Для осуществления этого наш посланник в Лондоне получит необходимые инструкции с тем, чтобы начать такие переговоры так скоро, как только он узнает, что е. в. император России имеет те же намерения.

Нижеподписавшийся, изложив мнение правительства, имеет удовольствие выразить свое глубокое уважение

Хосе Мариа Ортис Монастерио Уважаемому г-ну барону Фердинанду Врангелю, бывшему губернатору русских владений в Америке, капитану 1 ранга Российского императорского флота, кавалеру орденов Св. Анны и Св. Владимира.

Из сего документа усматривается, что уполномоченный министр Мексики в Лондоне получил разрешение правительства заключить торговый трактат с Россиею, чему, кажется, не могут предстоять великих препятствий с нашей стороны, если вспомним, что с Пруссиею заключен подобный трактат в Лондоне же в 1834 году, без формального признания независимости республики.

Не излишне здесь заметить, что свидание мое с вице-президентом и министром иностранных дел не осталось тайною для других дипломатических агентов, и по странному случаю редактор правительственной мексиканской газеты никогда не помещал в оной столько статей против России, как в сие время, выбирая их из английских листов.

В Мексико, по-видимому, намеренно распространялись ложные слухи о том, что Россия добивается присоединения Калифорнии. Поскольку общее желание всех иностранцев заключается в том, чтобы Мексика не была признана Испанией, а политика России, по-видимому, предусматривает возможность такого признания, то иностранцы, так же как и мексиканцы, хотели, хотя и по разным причинам, воспрепятствовать сближению России и Мексики...

Все эти политические комбинации должны были, таким образом, отрицательно сказаться на моей миссии. Они усугублялись безразличием, инертностью и ленью всех здешних государственных чиновников, которым, в связи со всеми этими обстоятельствами, не нужно было вступать со мной в какие-либо переговоры...

Поскольку французский посланник недавно угрожал ему вмешательством французских военных кораблей, то это также способствует тому, что правительство не имеет никакого желания вступать в более тесные отношения с европейскими нациями.

С другой стороны, тщеславие правительства или действительно его честь не допускали того, чтобы уполномоченный торговой компании вступил с ним в переговоры, тем более что правительство России, которому подчинена эта торговая компания, не признает ныне существующее правительство Мексики. Совершенно не приходилось и думать о том, чтобы попасть к министру и тем более к президенту, если бы я захотел в качестве уполномоченного Российско-Американской компании вступить в переговоры...

Независимость Мексики и правительство республики признаны формально в Европе Англиею, Франциею и некоторыми второстепенными державами; а торговый трактат заключен и с Пруссиею, которая имеет в Мексике генерального консула. Народное тщеславие, подкрепляемое дипломатическими сношениями с кабинетами сих держав, управляет действиями республики во многих отношениях, и сия последняя, из опасения унизить себя в общем мнении, не ищет признания там, где не показывают себя готовым выступить навстречу предложениям о политическом сближении; а министры Англии и Франции в Мексике употребляют свое влияние у здешнего правительства более на то, чтобы отдалять соперников от коммерции с Мексикой, нежели для сближения других народов с республикой.

При таковых обстоятельствах весьма естественно, что правительство в Мексике не токмо не изъявляло ни малейшей готовности выслушать предложения от агента коммерческого сословия такой нации, которая не признает независимость республики, но явно оно бы оскорбилось, если б я сделал таковое предложение без всякого дипломатического посредничества.

Остается коснуться о том, какое мнение здесь имеют о нашем заведении Росс. Мнение сие до крайности преувеличено относительно сил наших п обнаруживает изумительное незнание местных способов, возбуждая опасение. Никто не понимает или не верит, чтобы русское небольшое заселение, лежащее между владениями Мексики, не токмо не опасно сей последней республике, но что, напротив, оно может стать оплотом наступательным покушениям граждан Северных Соединенных Штатов к занятию всей Северной Калифорнии. Полагаю, что если Мексиканское правительство с сей точки будет взирать на наше заведение, то нетрудно будет дипломатическому агенту от С.-Петербургского кабинета склонить здешнее правительство к формальному признанию за нами занятых земель около Росса и долин к северу и к востоку, внутрь земли лежащих.

Я также имею причины думать, что Северные Соединенные Штаты Америки в непродолжительном времени воспользуются благоприятными обстоятельствами способствовать Верхней Калифорнии отложиться от Мексиканской республики и присоединиться к Северной Конфедерации. Отношение Мексики к Северным Соединенным Штатам весьма много к сему способствует; особенно, если провинция Техас перейдет к Северной Конфедерации. Ибо в сем случае, вероятно, и северная часть Новой Мексики, провинция Сонора и самая Калифорния недолго останутся в зависимости Мексики. Особенно Северная Калифорния весьма в шатком положении, и окрестности залива Сан-Францизска и к востоку от Монтерей — страна, изобильная речными бобрами, — посещается большими партиями стрелковых охотников (riflemen), а также и наших выходцев с реки Орегон, которые наводят страх на калифорнцев и должны возбуждать опасение в правительстве Мексики при весьма слабом оборонительном состоянии Калифорнии.

Здесь хочу я упомянуть об одном разговоре вашингтонского министра в Мексике, г-на Бутлера, со мною. Г-н Бутлер, рассказывая мне, что Англия принимает меры занять Сандвичевы острова, которые со времен Ванкувера переданы королем их под покровительство Англии, заметил, что Америка сего допустить не может. На мое заявление, что западные острова, а именно Атувай(Кауаи) и Овагу(Оаху), где проживают принявшие православие туземцы, не могут быть переданы под покровительство Англии, хотя право на такой поступок трудно будет оспорить, г-н Бутлер сказал, что для китоловства и торговли с Кантоном право свободного пристанища к Сандвичевым островам для граждан Соединенных Штатов необходимо нужно и что таких выгод они не могут лишиться.

Когда же я заметил, что залив Сан-Францизско может принести им те же выгоды, если они оный заняли, г-н Бутлер, к великому моему удивлению, с жаром сказал: "О, эту часть Калифорнии мы не упускаем из виду; у нас есть люди в Сан-Францизско и Монтерей, которые собирают и доставляют нам всевозможные сведения оттуда, и тот период не очень далек, когда Калифорния, особенно Северная, перейдет к нашей Северной Конфедерации".

Я также должен здесь заметить, что понятие о нашем селении Росс в Мексике весьма преувеличено против истины, и мнение, будто Россия имеет виды на Калифорнию, здесь весьма распространено. Я всегда старался искоренять подобные мысли и уверял на разные вопросы, что тут нет ни малейшей основательности. Для прикрытия собственных действий и видов, граждане Северных Соединенных Штатов разглашают толки о намерении России занять Калифорнию; а дипломатические агенты Англии и Франции никогда не сделают шагу в пользу нашу. Вот новая причина, почему желательно, чтобы и Россия имела своего заступника в Мексике.

Дипломатическому агенту России в Мексике по заключении торгового трактата будет нетрудно, думаю я, утвердить за Россиею колонию Росс, и, определяя границы сей колонии, можно оные отодвинуть на две сотни миль к востоку, югу и северу, чему не встретится затруднений; г-н фон Герольт, довольно знакомый с духом мексиканской дипломатии, совершенно того же мнения. Необходимо польстить тщеславию молодой республики, и тогда только, а не прежде, доводы будут убедительны и может возродиться симпатия к России."

Приведённый мною коктейль из книги Врангеля и его же отчётов в МИД не будет полон без секретного отчёта Главному правлению РАК. В нём барон сообщал:

"Хотя Мексике, кажется, предопределено когда-нибудь в будущем стать самой богатой страной в мире, сейчас она находится в жалком состоянии; расходы государства вдвое больше, чем во времена испанского владычества; доходы только от пошлин могли бы покрыть эти расходы, если бы все честно поступало в государственную казну, но контрабанда и воровство в Мексике развиты чрезвычайно... Сословие чиновников является совершенно развращенной корпорацией у которой за деньги здесь можно получить все... В Мексике нет ни одного чиновника, которого нельзя было бы подкупить; у них нет чувства чести и совести, они отсутствуют из-за недостатка образования, а также определенного направления ума; их деятельность не имеет иной цели, кроме как удовлетворить личные потребности... По утверждению нашего друга И.*(9) достижение если не уступки, так аренды на 100 лет, что есть то же самое, всех требуемых компании земель обойдется около 15, но не более 20 тыс. пиастров.

Die Offiziere und Militaer [Офицеры и военные (нем.)] никуда не годятся, они за фронтом и в сражении первые обращаются в бег; дуэли здесь не слыхать, и когда от иностранцев случались вызовы, то ничем не могли склонить принять оных — им легче сносить бесчестие, чем стать против пули. Солдаты, говорят, не трусы, но они нисколько не обучены и палят на авось... Слабое и недобросовестное правительство, во главе которого стоит Санта-Анна самый большой вор, бесстыднейший хвастун, совершенно невежественный человек ... . Он утратил большую часть своих приверженцев, и вряд ли удержится, если война кончится без успеха."

Так что барон, вопреки своему же утверждению о нежелании России захватывать Калифорнию, предлагал готовый план такового. Кроме того, как известно, Врангелю удалось договориться с мексиканским правительством о том, что послы двух стран в Лондоне начнут переговоры о заключении торгового соглашения.

Однако император, до фанатизма приверженый провозглашенному им же принципу легитимизма, "не признал удобным дать этому делу дальнейший ход". А когда министр финансов Канкрин напомнил, что "королевство Прусское не признав Мексику заключило с нею торговый трактат и имеет там генерального консула, Николай Павлович заявил в гневе, что ежели прусаки честь свою ставьт ниже коммерческой прибыли, то Российский император следует иначе... Географическое положение России до такой степени благоприятно, что в области ее собственных интересов, ставит ее почти в независимое положение от происходящего в Европе или Америке; ей нечего опасаться: ее границы удовлетворяют ее; в этом отношении она может ничего не желать, и следовательно она ни в ком не должна возбудить опасений".

Николай I вел войну с племенами Кавказа, не дававшим покоя южным окраинам страны, но он не сделал ничего, чтобы хотя на несколько сот квадратных верст увеличить территорию Русской Америки. Так в последний раз Россия упустила возможность присоединить Калифорнию.

По существу это означало конец Росса. Ещё были запашки новых участков и рекордный вывоз зерна в 1838г. — 9,5 тыс. пудов, но это уже ничего не значило.

К этому времени колонию Росс уже начинали постепенно теснить. В 30 верстах вверх по Славянке было создано ранчо бостонцем Купером, предполагалось устроить ранчо и на мысе Дрейка. "...Заведение заселений ближе и ближе к Россу, — писал в Петербург Купреянов, — лишает нас понемногу выгод существенных и стесняет круг действий; равнины реки Славянки могут быть заняты прежде нашего... в настоящих обстоятельствах должно опасаться излишней скромности с нашей стороны; они не умедлят нас более и более стеснять...".

Иван Антонович знал, что писал. Он, летом 1838г. лично посетил Росс, где в течение 15 дней, с 30 июля по 14 августа, осматривал хозяйство колонии. Вскоре после этого Костромитинов, 30 августа, сдал Ротчеву все дела и управление селением Росс.

Ко времени приезда Купреянова отношения с индейцами ухудшились. В первой половине 1838г. на пастбищах в горах около Росса индейцы истребили до 100 голов крупного рогатого скота. Купреянов приказал стараться всеми мерами не упускать виновных, "избегая напрасно только пролития крови, но без послабления, дабы впоследствии не быть ими же вынужденным к крутым средствам противу таковых врагов", и разрешил высылать преступников в Ново-Архангельск. В результате принятых мер были пойманы семеро "из первых виновников", которые содержались под стражею в Россе (пятерым из них удалось бежать, двое были вывезены в Новороссийск). Купреянов "предписал конторе Росс и впредь высылать сюда индейцев, пойманных в каких-либо подобных вредных искушениях. Вывоз из Росса необходим для разглашения между индейцами, что за такие шалости противу русских люди пропадают. Чрез послабление же не ввести бы их в большие проступки, каковые предпринять могут индейцы и противу людей наших". А ведь совсем недавно, заключенный в тюрьму в президио Сан-Франциско "главарь разбойников" индеец Помпонио (вскоре расстрелянный) говорилпосетившим его русским офицерам: "Ведь мы знаем, что вы пришли отнять эту землю у проклятых испанцев и освободить бедных индейцев. Индейцу тогда будет хорошо!" Помпонио, беглец из миссии Сан-Франциско, был уроженцем района Сан-Рафаэля, то есть принадлежал к береговым мивок. Поэтому не удивительно, что он связывал с русскими свои надежды.

Но в конце правления Костромитинова и при Ротчеве ежегодная охота на индейцев в период жатвы стала нормой. Она подробно описана Ротчевым: к индейцам за несколько недель до жатвы посылали толмачей-разведчиков с приглашением, когда же индейцы отказывались идти добровольно, толмачи, запомнив место стоянки, быстро возвращались, и конный отряд во главе с правителем глубокой ночью, стреляя в воздух, внезапно нападал на спящих индейцев и вязал женщин; мужчины присоединялись сами по пути. За работу, помимо пищи, индейцам давали по несколько ниток бисера, рубашку, а "примерным" — одеяло. Несмотря на примененное насилие, индейцы не пытались бежать. Так, в селе Костромитиновском, в летний сезон, по сообщению Завойко, "250 индейцев под надзором четырех русских отправляют все работы земледелия.., и хотя им иногда не очень нравится работа, однакож они не смеют ни удалиться, ни отказываться от работ".

Компания, однако, все еще продолжала удерживать колонию в Калифорнии за собой в надежде будущих выгод и приобретений, пока в 1839г. похоронный колокол не прозвенел над Россом — Русская Америка впервые обеспечила себя хлебом с "ранчей" долины Виламет.

Главное Правление Российско-американской компании министру финансов Росии Е.Ф. Канкрину

31 марта 1839 г.

Главный правитель Российско-американских колоний, гвардейского экипажа капитан 1 ранга Куприянов депешей от 12 апреля 1838 года доводит до сведения главного правления Российско-американской компании, что, обращаясь к отчетам прежнего времени..:

Содержание селения Росс стоило средним числом в год... 45 000 руб.

От пушного промысла приобретено по российским ценам и средним числом в год... 29 000 руб.

Сельскими произведениями получено в пользу прочих отделов средним числом в год... 9000 руб.

В настоящем периоде (за 1837 год) торговые расходы возросли в год до... 72 000 руб.

В показанной сумме (72 000 руб.) заключается на жалованье служащим... 31 000 руб.

Сельскими произведениями в пользу прочих отделов поступило на... 8000 руб.

Пушных промыслов не имелось...

Хлеб и овощи производятся в колонии окроме Росса в Новоархангельском отделе, а масло, солонина и кожи получаются и доставляются, главнейшие из Калифорнии, так, что никакого затруднения встретиться не может в том, чтобы в случае надобности увеличить производство и привоз сих статей, в какой бы мере ни потребовались. Кирпичи могут быть изготовляемы так же в Ново-Архангельске и в Кенайском заливе, где глина хорошего достоинства.

Сии соображения приводят к тому заключению, что селение Росс, не доставляя никакой существенной пользы компании, обращается напротив ей в тягость. Сначала значительные расходы и содержание селения, частью покрывались случайными, но довольно выгодными промыслами морских бобров в соседстве Росса и по берегам Калифорнии. В последствии, когда эти промыслы почти иссякли, Главное правление питало надежду на расширение владения и на занятие мест удобных для разведения хлебопашества и скотоводства, в таком объеме, чтобы сверх содержания гарнизона, снабжать бы было можно и прочие отделы пшеницей, солониной и маслом. При настоящих же обстоятельствах надежда сия совершенно рушилась и Главное правление не находит никакого основания и не усматривает уважительной цели для дальнейшего занятия селения Росс. Даже в политическом отношении обладание Россом сопряжено с неудобствами. Оно не подкрепляется никаким актом, ни признанием других держав. Географическое положение этого заселения, удаленного на 3№ широты или на 300 верст по меридиану от граничной параллели наших владений на Северо-западном берегу Америки, нисколько не выкупает указанные выше неудобства, не доставляя оному ни малейшей стратегической важности. Занятие Росса какою бы нациею ни было, не может иметь влияний на безопасность наших колоний.

Основываясь на вышеизложенных соображениях, Главное Правление признает занятие селения Росс не токмо не нужным для благосостояния прочих колоний, но даже и противным для польз и выгод компании. Упразднением конторы Росс исключится из капитал компании сумма в 31 097 рублей 96 копеек, заключающаяся в пашнях, огородах и садах; ибо сумму 37 879 рублей 11 копеек, заключающуюся в зданиях, положено принимать в капитале компании в один рубль; а в пользу прочих отделов обращены быть могут числящиеся в конторе Росс вещи, материалы и товары. Скот конный и самые здания могут быть проданы или променены на солонину и кожи жителям Св. Франциска; рогатый скот частью может быть обращен в солонину, а частью вывезен в Новоархангельский отдел. Служащие в Россе поступят в другие отделы и заменят собою годовую присылку промышленников из России.

Таковое предположение Главное правление представляло на Ваше рассмотрение и решение Совета, высочайше учрежденного при компании, который по внимательном рассмотрении и обсуждении вышеизложенных оснований, доказывающих, что существование селения Росс не только бесполезно для компании, но напротив -сопряжено еще с вредом для нее чрез необходимые издержки на содержание оного, не обещая и впредь никаких выгод, убедился в полной мере, что дальнейшее оставление селения Росс в настоящем его положении ни к чему больше не служит, кроме напрасных для компании иждивений...

Имея честь почтеннейше донести о чем вашему сиятельству. Главное правление принимает смелость покорнейше просить о исходатайствовании высочайшего его императорского величества соизволения на оставление селения Росс на предполагаемом сим правлением основании, утвержденном и советом, высочайше учрежденном при компании. При чем имеет честь представить и историческую записку о селении Росс.

Директор Иван Прокофьев

Директор Николай Кусов

Директор Григорий ван Майер

В сентябре 1841г. комендант крепости Росс Александр Гаврилович Ротчев договорился о продаже колонии Джону Аугустусу Суттер за 30 тыс. пиастров с рассрочкой на четыре года начиная с 1842г. Соглашение было окончательно оформлено и подписано Костромитиновым и Суттер в Сан-Франциско 13 декабря 1841г.

Информируя губернатора Верхней Калифорнии Хуана Алварадо о завершении дел по продаже селения Росс, Костромитинов сообщал из Сан-Франциско 19 декабря 1841г.: "В настоящем письме я имею удовольствие объявить, что Росс продан капитану Дж.Суттеру, проживающему здесь и натурализированному гражданину Мексики, в соответствии с контрактом, подписанным им и зарегистрированным в этом округе... Завершая мое письмо, я имею честь заявить, что служащие и жители селения Росс отправились на борту бригантины Российско-американской компании "Константин" в Новороссийск".

Эпилог этой печальной для России истории относится уже ко второй половине 40-х годов. Поскольку из-за ряда неурожаев владелец "Новой Гельвеции" Дж.А.Суттер не выплатил своего долга за Росс в установленные сроки, помощник главного правителя Русской Америки Дмитрий Зарембо и префект департамента Сан-Франциско Михаэль Кастро заключили 24 ноября 1845г. соглашение, по которому мексиканские власти гарантировали выплату РАК причитающихся ей денег, если этого не сделает сам должник. Между тем Калифорния оказалась оккупированной войсками Соединенных Штатов, и руководство РАК обратилось в росиийский МИД с просьбой о принятии мер к сохранению в том крае своих интересов и имущества.

Выполняя поручение Нессельроде, российский посланник в Вашингтоне беседовал в начале 1848г. с командором Джонс, назначенным командующим американским флотом в Тихом океане, полковником Дж.Фримонт, недавно возвратившимся из Калифорнии, и, наконец, государственным секретарем Дж.Бьюкенен. Бодиско даже намекнул последнему, что Российско-американская компания для спасения своего капитала может вернуться в Росс и "возобновить там свои занятия сельским хозяйством и торговлей". Российский посланник добавил с улыбкой: "Вы когда-то немного завидовали этому маленькому поселению, и вот представляется случай заплатить 30 тыс. долларов, чтобы лишить компанию всякого повода для возвращения... Конечно, ответил мне г-н Бьюкенен в том же тоне, но начнем с получения информации и затем мы сможем решить, на каких условиях можно договориться".*(10)

Под давлением властей деньги были сполна выплачены в 1847г., а открытие в январе 1848г. золота во владениях Дж.А.Суттера показало всю символичность платы за покупку крепости Росс.

1* Использованы: работа А.В.Гринёва "Расцвет Русской Америки" и "Дневник путешествия из Новороссийска в Санкт-Петербург через Мексику" барона Ф.П.Врангель.

2* Предметом вывоза из Росса стала и одичавшая горчица которая "росла в диком состоянии и без присмотра". Любопытно, что, наряду с другими лексическими заимствованиями из русского, в языке индейцев кашайа имеется слово "кулучитча" (дикая горчица), где соединено "кулу" — "дикая" на кашайа и "читча" — производное от русского "горчица".

3* Автор пртиворечит себе. Ранее он писал, что точила и жернова производились на о.Атха. Кроме того в указанный период подобные сделки становятся, по замечанию Ф.П.Врангеля, "редки и ничтожны" из-за конкуренции с дешевыми иностранными товарами, хлынувшими в Калифорнию.(Прим.ред.)

4* В документах этот населенный пункт обозначался формулировкой "Селение и крепость Росс"; широко в ходу было прилагательное "российский" например, "российские индейцы" или "Российская контора", хотя сам Врангель предпочитал называть ее "Росской".

5* Автор преувеличивает роль Ф.П.Врангеля в вопросе дипломатического признания Мексики. Ещё в начале 1832г. министр иностранных дел республики Мексика Лукас Алеман направил К.В.Нессельроде письмо, в котором сообщал, что уполномочил "г-на Мануэля Эдуарде де Горостиса, нашего посла при английском дворе, подписать договоры о дружбе, торговле и мореплавании с правительством России". А в том же 1832г. Григорий ван-майер, курирующий в Компании флот и обеспокоенный тем, что значительное количество барков отправляется из французских портов в Америку с пустыми трюмами, предложил, на заседании директоров 20 мая, исправить это "путем торговли со странами, бывшими ранее испанскими колониями". Предложение было принято и через министра финансов Канкрина доведено до МИДа. Когда же Нессельроде, отказал, ссылаясь на декларируемый императором принцип легитимизма, в РАК начали действовать самостоятельно.

Поездка Врангеля также не была еденичной. Одновременно с ним в Америку направился Платон Александрович Чихачев, известный русский путешественник, один из членов-учредителей Русского географического общества. В 1835-1837 гг. путешествовал по Аргентине, Чили, Эквадору, Перу. Его путевые записки под названием "Поездка через Буэнос-Айресские пампы" публиковались в "Отечественные записки" в 1844г. Миссия П.А.Чихачева оказалась успешной, особенно в Аргентине. В архивах РАК сохранился отчёт о нескольких встречах Чихачева с президентом и фактически диктатором Хуаном Мануэль де Росас. Платон Александрович высоко оценил как личность самого президента так и качество созданной им органа политического сыска "Mazorca". В результате этого отчёта российский МИД не пытался вмешиваться во внутренние дела Аргентины, в отличие от Франции (Дело Бекле) и Англии (Дело Масса), а Компания заняла почётное место в её экономике. Младший брат П.А.Чихачева, Петр Александрович, впследствие известный путешественник и стествоиспытатель, в это время был назначен на службу в русское посольство в Константинополе где, кроме всего прочего, исследовал возможность расширения поставок опиума.

6* В архивах Ф.П.Врангеля сохранилось письмо Н. Гутьеррес, но в судовом журнале "Ситхи" такой пассажир не упоминается. Возможно Врангель внёс его в повествование, чтобы подробнее рассказать о событиях в Калифорнии. Ф.П. Врангель имел о них подробную информацию из многих источников. Например от "калифорнийского и мексиканского знакомого и доброго приятеля Deppe" — немецкого купца и натуралиста Фердинанда Деппе много лет проживший в Мексике и регулярно писавшего в Новороссийск.

7* Очерки Ф.П.Врангеля под названием "Путешествие из Новороссийска-Американского в Санкт-Петербург" печатались в "Северной Пчеле" в течение октября и ноября 1836г., а затем Н. И. Греч издал их в виде отдельной книги.

По своему жанру это путевой очерк, очень популярный в русской литературе тех лет. Очерк был написан в форме письма старому другу. "Ты находился в сомнении, старый друг мой, на счет пути, которым мы возвратились сюда из Новороссийска",— так начинались очерки. Описывая посещение Монтерея и поездку в миссию Сан-Карлос, Врангель писал: "Ты, верно, помнишь еще нашу поездку в 1818 году? Крутые горы и густыми тучами покрытое небо Камчатки, Кадьяка и Ситхи были последними предметами, которые тогда запечатлелись в нашей памяти; потому мы с неописанного радостью приветствовали прелестные холмы и долины Калифорнии...". Из приведенного отрывка можно установить, что старым другом, к которому обращался Врангель, был Ф.П.Литке; в 1818 г. они вместе побывали в Калифорнии во время кругосветного плавания на "Камчатке".

8* Еще с начала 20-х годов колонисты из СШ начали селиться на территории Техаса — одного из штатов Мексики. В 1835г. они подняли мятеж и при поддержке СШ объявили Техас независимой республикой (в 1845г. СШ аннексировали "независимый" Техас). В Техас были направлены мексиканские правительственные войска, во главе которых встал сам президент Санта-Анна. В феврале 1836г. мексиканская армия заняла тогдашнюю столицу Техаса Сан-Антонио де Бехар. Здание старой испанской миссии Эль Аламо было взято штурмом и почти все ее защитники перебиты. Однако уже вскоре, 22 апреля 1836г., в сражении при Сан-Хасинто войска Санта-Анны потерпели поражение от техасцев, а сам президент попал в плен. Но это произошло уже тогда, когда Ф.П.Врангель покинул Мексику, и он узнал об этих событиях уже в Европе.

9* Очевидно И. означало упомянутого уже Эустакио Баррон (Barron Eustaquio) крупного мексиканского купеца и английского консула в Тепике. В Мексике он был весьма влиятельным человеком. По приезде в Петербург Фердинанд Петрович в специальном письме в Главное правление просил о награждении Баррона и Правление поддержало эту просьбу перед правительством.

10* Два первых взноса Суттер всё же выплатил, так что должен был он только 15 тыс.долл.

Глава Љ32

Демократы с востока

В правление Купреянова случилось одно из значительнейших событий в истории Рус-Ам, достойное отдельного рассказа.

Вступивший в должность Российского полномочного министра*(1) в Вашингтоне 2 июня 1837г. Александр Андреевич Бодиска был "честолюбив в лучшем смысле этого слова, то есть хотел отличиться и выдвинуться не только ради наград и милостей сверху, а и по внутренней необходимости достигнуть совершенства во всех проявлениях". Кроме того Александр Андреевич обладал редким даром предвидеть и за мелким случаем различать важнейшие события.

Уже через пол года по приезде в Вашингтон дипломат отправил в Петербург объёмистую депешу.

"Последние годы многие происшествия, которые ныне возможно использовать на благо России, случаются вокруг народа чероков, именуемого также китува (аникитуваги). Они относятся к так называемым Пяти Цивилизованным Племенам, хоть трудно понять, какие привилегии при заключении договоров они получили из-за того, что были названы "цивилизованными". Земли их, из года в год, сокращались под наплывом европейских поселенцев и в скором времени весь народ, составляющий ныне 20 тысяч человек, вынужден будет навеки покинуть свою родину. Причем федеральное правительство признавая их права на земли, регулярно тут же и нарушало свои соглашения, что и отразил ряд договоров: договор в Хоупвелле от 1785 года, договор в Холстоне от 1791 года, договор в Филадельфии от 1794 года и договора в Телико от 1798, 1804, 1805 и 1806 годов. Последняя уступка вождем Даблхэдом (Чакуилатаг) четырех миллионов десятин в 1806 году оскорбила многих чероков, что привело его к смерти как предателя. А к власти пришли Мэйджори Ридж (Катунгдатлагех), и Джон Росс (Гувисгуви) которые решили не отдавать более земель чероков и превнести в жизнь своего народа необходимые новшества.

Большая часть народа так же посчитала, что единственная возможность остаться на родине — это "ступить на дорогу белого человека". Индейцы занялись самообразованием и постижением европейской культуры и добились на этом поприще заметных успехов достигнутых, в основном, их собственными усилиями.

Они пригласили к себе миссионеров и большинство из них ныне баптисты, методисты и моравцы. Они основали собственные суды и школы и достигли такого уровня благосостояния, который стал предметом зависти их белых соседей. Особенно замечательным было изобретение письменности одним из черокских вождей по имени Джордж Гист или Секвойя. Используя изобретенный им алфавит из 86 знаков, каждый из которых обозначает один слог, Гист в 1821 году создал совершенно новую грамоту, а в течение последующих нескольких лет почти вся нация чероков научилась читать и писать. Их газета "Феникс" начала издаваться на языке чероков в 1828 году, а Джордж Гист до сих пор пользуется непререкаемым авторитетом.*(2) Это, на мой взгляд, является великой победой человеческого духа, ибо чероки проявили себя истинно цивилизованным племенем, оказавшись единственным коренным американским народом, выбравшим себе в герои не воина, не охотника, но мыслителя.

Менее чем за 30 лет чероки смогли перенять европейскую культуру в большей степени, нежели любые другие коренные американцы. К 1817 году их система управления была заменена на выборный совет племени. В Новой Эчоте в 1825 году была основана новая столица, а писанная конституция была выработана через два года после принятия конституции Соединенными Штатами.

Многие чероки стали зажиточными земледельцами, живущими в современных домах, владеющими прекрасными обработанными полями и большими стадами скота. Инвентаризация владений чероков в 1826 году показала: 1560 черных рабов, 22000 голов скота, 7600 лошадей, 46000 свиней, 2500 овец, 762 ткацких станка, 2488 прялок, 172 повозки, 2942 плугов, 10 лесопилок, 31 мельница, 62 кузницы, 8 машин для обработки хлопка, 18 школ и 18 паромов. Хотя бедные чероки все еще живут в простых бревенчатых избах, вождь Джон Росс владеет домом стоимостью 10000 долларов, построенным архитектором из Филадельфии. На самом деле многие чероки стали более зажиточными и "цивилизованными", чем их все более завистливые белые соседи.

Чероки отважные бойцы хотя и предпочитают мирно пахать свою землю и всегда были преданны по отношеннии к Соединенным Штатам. Они отвергли призыв к войне посланный им великим вождем Текумсе и сражались на стороне американцев во время Войны Криков в 1813-14 годах. 800 чероков во главе с Мэйджори Риджем участвовали в сражении у Лошадиной Подковы в 1814 году вместе с армией Эндрю Джексона, и помогли ему победить, потеряв при этом тридцать три человекам убитыми. В соответствии со многими свидетельствами, воин черок по имени Яналуска (Тсунулахунски) в тот день спас Джексону жизнь проломив голову воину из враждебнных Криков когда тот совсем уже собирался убить будущего президента. Если м-р Джексон и был благодарен своему спасителю, то никогда этого не показывал. По договору в Форте Джексон, после окончания войны, он потребовал огромных уступок земель и от побежденных криков, и от союзных чероков. Как союзники, чероки должно быть были порясены таким обращением и неохотно согласились на некоторые уступки лишь после четырех "окончательных" договоров, подписанных в 1816 и 1817 годах. Но тут власти штата Джорджия уступили государству часть земель (так появились штаты Алабама и Миссисипи), и тут же в 1819 году обратились к федеральному правительству с просьбой изгнать чероков со своей территории. Однако чероки решили остаться и правительство им не воспрепятствовало. Когда обращение потерпело неудачу, была сделана попытка купить земли. В ответ Нация Чероков установила у себя правительственную систему по типу существующей в Соединенных Штатах и, основав в 1822 году Верховный Суд Чероков, издала закон, запрещающий любую подобную продажу под страхом смерти. В 1824 году был издан первый писанный закон чероков, а в 1827 году чероки приняли свою конституцию и избрали вождем Джона Росса.

Но процветающая община чероков жгла глаза "цивилизованным" жителям Джорджии. И они с удвоенной энергией возобновили попытки выдворить индейцев из "своего" штата. Самые дальновидные из чероков еще много ранее поняли, к чему идет дело, и потому примерно треть их народа уже к 1820 году переселилась на запад от Миссисипи.

Как я уже сообщал выше черокская газета "Феникс" начала издаваться в 1828 году. В том же году на исконных землях чероков были обнаружены ценные золотоносные месторождения и тут же легислатура штата Джорджия законодательно низложила народное правительство чероков, объявляя правительство штата единственной законной властью на его территории. Главный мотив этого грабежа, разумеется, давние грехи человека — зависть и жадность. Белые граждане Теннесси, Джорджии, Алабамы и Каролины надеялись при помощи федеральной армии отобрать у индейцев их богатые земли, около 2 миллионов 830 тысяч десятин на северо-западе Джорджии, востоке Теннеси и юго-западе Северной Каролины.

При полной поддержке президента Джексона, "Акт о переселении индейцев" был представлен Конгрессу в 1829 году. Там он встретил серьезное сопротивление сенаторов Дэниела Вебстера и Генри Клея, которые смогли задержать его прохождение до 1830 года. Между тем президент Джексон отказался от соблюдения договоров, защищающих земли чероков от вторжения. В течение двух лет после его избрания, Джорджия односторонне распространила свои законы на территорию чероков, разыгрывая землю чероков в лотерею и лишив чероков законной защиты. Граждане Джорджии имели право свободно убивать, жечь и грабить.

Имея в выборе лишь бегство на запад или войну, которая могла кончиться уничтожением его народа, Джон Росс совершил очень странный для индейца поступок. Он подал в суд на законодательное собрание штата Джорджия, обвинив его в незаконном захвате земель и сумел довести дело до Верховного суда Соединенных Штатов Америки!

Он выиграл оба дела, вынесенные на рассмотрение Верховного Суда: Нация Чероки против Джорджии (1831г.) и Вучестер против Джорджии (1832г.), но юридические победы оказались бесполезны. Верховный Суд Соединенных Штатов, признавая суверенитет чероков, квалифицировал законодательные действия штата Джорджия как неконституционные, однако федеральные власти игнорировали это решение, а без поддержки президента Джексона решение осталось декларативным. Ответ же президента звучал так: "Судья Маршалл вынес свое решение. Пусть он его и выполнит".*(3)

Индейцы с удивительной наивностью доверились высшим и, на бумаге, очень справедливым законам новой нации. Они вполне успешно освоили правила законодательных игр, но не учли одной-единственной малости — общественное мнение в Соединенных Штатах всегда являлось куда более влиятельной силой нежели любой закон. А как американское общество относится к индейцам я проиллюстрирую происшествием, если это можно так назвать, случившимся в прошлом, 1837 году.

В одной из областей в верховьях Миссури много лет скупала у индейцев меха фактория Форт-Юнион, принадлежащая Новоорлеанской компании. Однажды там появились торговцы, агенты другой фактории, Форт-Маккензи, и стали скупать пушнину по более выгодной цене. Тогда торговцы старой фактории решили наказать индейцев, сдававших пушнину конкурентам. В 1837 году на пароходе был отправлен в Форт-Юнион человек, больной оспой, а предупрежденный управляющий факторией созвал в гости 500 лучших охотников из числа тех, кто сдавал пушнину конкурентам. В фактории всем им подарили одеяла, в которые перед тем заворачивали оспенного больного. Не прошло и месяца, как весь народ заболело оспой. Это достойное каторги преступление не привело к наказанию ни одного из убийц и привлекло внимание газет только потому, что торговец из фактории Форт-Маккензи посетил одну из деревень зараженных индейцев. Он увидел, что среди палаток валялись сотни трупов и только две оставшиеся в живых женщины пели погребальные песни. Торговцы-преступники не только убили таким образом индейцев, но и нажились на их гибели, сняв с покойников одежду, сшитую из отборных шкур, и отправили ее в свои лавки, торговавшие в городах.

Так что не удивительно,что при отсутствии федерального вмешательства, Джорджия и Теннесси начали против чероков прямой разбой, используя аресты, убийства и поджоги. В мае 1834 года Джон Росс был арестован, а здание газеты "Феникс" сожжено. Особняк богатейшего черока Джозефа Ванна, был конфискован ополчением Джорджии, а точнее его полковником Вильямом Бишоп, а моравская миссия и школа были превращены в штаб ополчения. Когда Росс отправился в Вашингтон, чтобы выразить протест, президент Джексон отказался с ним встречаться.

Как это часто бывает в тяжкие времена в народе начался раскол. Большинство чероков склонялись к тому, чтобы остаться во что бы то ни стало и главой их был сам Джон Росс. Меньшинство, не более десятой части чероков, напротив, полагали, что переселение — лучший выход для народа. Во главе их стояли: Мэйджори Ридж, его сын Джон, брат Дэвид Вэйт и племянники Стенд и Элиас. Мэйджори Ридж и Дэвид Вэйт, в отличие от Росса, являются чистокровными индейцами и ведут свое происхождение от великих вождей прошлого. Оба они обзавелись плантациями, женились на американках из благородных семей и были приняты в высшем обществе.

Окончательный раскол произошел, когда делегаты от обеих партий отправились в Вашингтон. Каждая привезла свои предложения и президент Джексон сделал ловкий ход — он дал аудиенцию и тем, и другим и подлил масла в огонь их междоусобной борьбы.

Партия Риджей-Вэйт приняла участие в подготовке договора, по которому чероки обязывались переселиться на Запад за компенсацию в 5 млн. долларов. Племенной совет во главе с Россом отклонил договор и на встрече с президентом Джексоном в Белом доме (среда, 5 февраля 1834 года) Джон Росс попытался получить за земли чероков 20 миллионов долларов учитывая найденное в Джорджии золото и компенсацию за нарушенные прежние договоры. Президент Джексон вышел из себя, заявив, что "с Великим Отцом шутки плохи!". И снова предложили всего 5 миллионов. Росс от этой суммы отказался и большинство народа его поддержало.

Тогда, в декабре 1835 года, партия Риджей-Вэйт решилась на самоубийственный шаг. 29 декабря Мэйджори Ридж, его сын Джон и братья Вэйты единственными из вождей чероков поставили свои подписи под договором в Новой-Эчоте. На подписание документа пришли всего 350 человек. Из них только около ста, по законодательству чероков, имели право голоса. Ни Росса, ни других власть имущих там не было. Условия договора были таковы: чероки в два года обязывались переселиться на Запад за компенсацию в 5 млн. долларов и 330 тысяч десятин земли на Индейской территории. (северо-восток современной Оклахомы и пограничная часть Канзаса). Сами "риджиты" (или, как их стали называть, "договорная партия") считали, что им повезло ибо условия могли быть и хуже.

Однако так не считало почти весь остальной народ чероков. Совет во главе с Россом пытались обжаловать его в Верховном суде Соединенных Штатов, и более того — суд признал договор недействительным. То, что договор сей был откровенной фикцией, не у кого не вызывало сомнений. Видя столь предосудительное нарушение закона, против договора выступили даже такие убежденные противники индейцев, как Дэвид Крокетт и Даниэль Вебстер.

Но президент Джексон отказался его аннулировать. Отказался и ныне действующий президент, Ван Бюрен. Договор в Новой Эчоте был утвержден в Сенате 31-м голосами "за" и 15-ю "против". Против были Генри Клей, Дэвид Вебстер, Эдвард Эверетт и другие влиятельные политики.

Под угрозой расправы со стороны собственных соплеменников, 350 членов "договорной партии" и 2000 членов их семей быстро собрали свое имущество и перебрались на Запад. Большинство же осталось в Джорджии. Видимо, они никак не могут поверить, что их погонят с родной земли силой, что неизбежно и случится.

Джон Росс послал Яналуску в Белый Дом просить защиты. Но Джексон был

безразличен и холоден к отважному воину, спасшего ему жизнь. Выслушав

просьбу он бросил: "Аудиенция закончена, сэр. Ничего не могу для вас сделать".

Смею думать, что эти люди с радостью согласятся переселиться в Российские владения если получат земли и надежные гарантии своих прав.

До меня дошли слухи о страшной эпидемии оспы, которая обезлюдила значительные территории в Российских Американских колониях. Если слухи эти верны, то следует также заметить, насколько чероки цивилизованы, что производят у себя поголовную вакцинацию, которая мало доступна их европейским соседям..."

Депеша ещё не успела дойти до Ст.-Петербурга, как события стали неуправляемыми. 23 мая 1838г. 4000 солдат и 3000 добровольцев под командованием генерала Винфилда Скотт вторглись в индейскую страну и вписали черную страницу в историю Соединённых Штатов.

"В короткое время страна была перевернута кверху дном вооруженными отрядами, утверждавшими, что они — правительственные чиновники, прибывшие позаботиться об индейцах. Творимые ими преступления просто растоптали всякое понятие о цивилизованных людях.

Мужчин, работающих в полях арестовывали и гнали на сборные пункты.

Женщин выталкивали из домов. А они в большинстве даже не понимали

языка, на котором говорили солдаты. Детей отнимали у родителей и

собирали в отдельных загончиках, где земля вместо подушки, а небо вместо одеяла. Стариков и немощных гнали штыками. В одном доме случилось горе. Умер ребенок. Мертвый малыш с грустным лицом лежал на медведвежьих шкурах и женщины готовоили его к погребению.

В этот момент всех арестовали и выгнали на улицу. Я так и не знаю, кто похоронил тело. В другом доме жила одинокая мать, вдова с тремя детьми. Один — совсем еще младенец. Когда за ней пришли, она прочла молитву на своем языке, попрощалась со старым верным псом, привязала младенца за спиной, двоих других детей взяла за руки и отправилась в изгнание. Но испытание оказалось не по силам. У нее случился сердечный приступ и она упала в реку вместе с младенцем за спиной и двумя другими детишками, продолжавшими цепляться за ее руки.

Этот случай произошел на глазах вождя Яналуски, спасшего жизнь президенту Джексону. Слезы текли по его щекам, когда он обратил лицо к небу и промолвил: "Господи, если бы в сражении у Лошадиной Подковы я знал то, что знаю теперь, история Америки пошла бы другим путем."

Принужденные оставить большую часть своего имущества, чероки были согнаны в наскоро построенные лагеря у Рэтлснейк Спрингс около Чаттануги. Никто не позаботился подумать о последствиях и жарким летом, в этих антисанитарных условиях и перенаселении, инфекционные болезни собрали чудовищную дань. Уже к середине июня командир милиции Джорджии рапортовал, что на территории штата не осталось ни одного чероки (кроме тех, кто уже сидел в лагерях и ждал отправки). Переселение планировалось на судах, но засуха сделала реку Теннесси несудоходной.

За это лето Бодиско 4 раза посетил лагерь чероки и имел продолжительные беседы с Джоном Росс и другими вождями. Совет племени уже дал предварительное согласие принять Российское подданство, но просил ускорить переселение "из этого гиблого места". Александр Андреевич же, не имея инструкций, не мог предпринять необходимых шагов. Наконец 12 августа последовал ультиматум Джона Росса.

"Друг мой. Я понимаю сложность твоего положения. Но ведь мы находимся в аду. Ежедневно появляются все новые и новые могилы и большинство из них детские. Ради них, наших детей, я прошу тебя, друг народа чероки, прими от нас прошение к Великому Белому Отцу в далекой России".

Бодиско не мог отказать вождю и был вынужден принять это послание для отправки в Ст.-Петербург. Разумеется его содержание тут же стало известно в Вашингтоне. Этому способствовали сами чероки, ведь одной из целей написания "Декларации..." было ознакомление с ней правительства Соединённых Штатов.

Декларация причин, побудивших народ Чероки соединить свою судьбу с судьбой Российской Империи

Когда обстоятельства, не находящиеся во власти какого-либо народа, вынуждают его разорвать давние связи с другим государством или конфедерацией, вступить в новый союз и установить новые отношения ради сохранности своих прав и свобод, ему следует открыто заявить о причинах, оправдывающих такой шаг.

Много лет назад народ Чероки принял протекторат Соединенных Штатов Америки, заключил с ними договоры о дружбе и сотрудничестве, и согласился на то, чтобы управление их землями осуществлялось в значительной степени по законам США. В войне и мире Чероки были верны своим обязательствам перед США. Несмотря на огромные трудности и несправедливость по отношению к ним, они не прибегали ни к каким средствам кроме просьб и убеждения для возмещения ущерба. Соблюдая законы и подчиняясь условиям соглашения, они воевали под флагом Соединенных Штатов и подвергались общим опасностям, и предполагалось, что они разделят и общую славу, ради которой они пролили столько своей крови на полях сражений. Не смотря на многие несправедливости допущенные властями США к народу Чероки он помнил о том, что он заключал соглашения с Соединенными Штатами, и ему была противна мысль даже внешне нарушить условия договора или аннулировать добровольно взятые на себя обязательства. Не произошло ничего, что могло бы быть расценено Соединенными Штатами как нарушение соглашений.

В то же время народ Чероки с тревогой наблюдал, как в Соединенных Штатах нарушается Конституция, под угрозой находятся все гражданские свободы и без колебаний игнорируются все правила цивилизованного общества, требования человечности и достоинства.

Деспотизм заменил гражданскую власть и законы смолкли. Свобода слова и даже свобода мысли стали преступлением. Право Хабеас корпус, гарантированное Конституцией, исчезло по прихоти Президента. Решение Верховного Судьи было аннулировано Президентом, присягавшим охранять Конституцию, и это возмутительное нарушение общего права не вызвало возмущения народа.

Лучших людей заключают без суда и следствия в тюрьмы, даже женщин арестовывают по предписанию Президента.

Народу Чероки пришлось отказаться от свих земель по требованию алчного правительства и довольствоваться скудными средствами, которые быстро исчезнут подобно снегу весной, если не будут бесцеремонно украдены самим государством.

Под угрозой этой великой опасности Чероки реализуют свое неотъемлемое право на самозащиту, объявляют себя свободным народом, независимым от Соединенных Штатов Америки.

Подчиняясь требованиям благоразумия и заботясь о своей безопасности и благосостоянии, будучи уверены в правоте своих намерений и верными обязательствам долга и чести, они приобретают новый статус, соединяют свою судьбу отныне и навсегда с судьбой Российской Империи, если Великому Белому Отцу это будет угодно, с полной уверенностью в правоте этого дела и решимостью принять все последствия этого поступка, твердо полагаясь на Божественное Провидение. Ибо Провидение управляет судьбами наций, и события по неизбежной необходимости превосходят человеческие решения.

На общем собрании всего народа 21 августа сего года в Рэттлснейк Спрингс единодушно решили ратифицируя это решение, народ Чероки заявляет, что он верно и преданно выполнял свои обязательства перед Соединенными Штатами, пока эти штаты не освободили их от этих обязательств, поставив под постоянную угрозу безопасность и само существование народа Чероки. Поэтому он и просит Великого Белого Отца из Санкт-Петербурга принять его в свое подданство, сохранив права, которых он был незаконно лишен правительством Соединенных Штатов Америки.

Рэттлснейк Спрингс, 24 августа 1838 года.

Индейцы вообще красноречивый народ, ирокезские же ораторы (а чероки относятся к ирокезам, хотя и не входят в Великую Лигу, Союз Пяти племен) в этом отношении могли бы поспорить с древними римлянами. Да бостонцы и окрестили их "римлянами Нового Света". В этой же "Декларации..." (есть предположение, что в её написании принимал участие сам Секвойя)*(4) вожди чероки превзошли Талейрана.

Справедливо обвиняя президента Джексона и его администрацию в многочисленных нарушениях закона, они ни разу ни в чём не упрекнули иные государственные структуры СШ, вероятно чтобы можно было впоследствии договориться с тем, кто сменит Джексона в Белом доме. А части "Декларации..." обращающиеся к русским построены таким образом, что приняв чероков в российское подданство правительство вынуждено будет допустить автономию чероки и сохранить в неприкосновенности все те демократические институты, которые они создали за последние 30 лет.

Всё же первым результатом написания "Декларации..." стало то, что изменилось отношение к чероки федеральных чиновников. Из опальных, но бессильных, они, вдруг, стали опасными. Не ссориться же из-за каких-то "грязных индейцев" с великой державой.

Из Вашингтона от властей Джорджии потребовали предоставить для вывоза чероки 1200 фургонов, а для закупки необходимого снаряжения, из федерального бюджета, было выделено 500 тыс. долларов. Ещё столько же чероки без труда получили в кредит от Пенсильванского банка. Они вновь стали кредитоспособными. Ведь если 5 миллионов долларов, которые правительство должно было выплатить чероки, для "грязных индейцев" были совершенно недоступны, то те же индейцы — подданные России, получат эти деньги в любом случае.*(5)

"Никогда мне не забыть того утра. Великий вождь Росс прочел молитву, и когда по сигналу горна огромный обоз тронулся, люди привстав

прощались со своей родиной, зная что покидают ее навсегда. Многие из них потеряли все свое имущество, не имели ни одеял ни теплой одежды ни даже обуви на ногах. Такими их выгнали из домов."

Автор этих строк, Энн Карсо, несколько утрирует, что простительно учитывая, что ей было тогда 12 лет. Джон Росс разумно распорядился полученным кредитом и смог неплохо снарядить своих людей. Кроме того чероки могли не опасаться нападения грабителей, ополченцев или тех же солдат. Бодиско, используя свои полномочия посланника, официально нанял чероки для доставки в Рус-Ам дипломатической почты. 900 мешков были набиты соломой и запечатаны посольской печатью. Росс обязался доставить эту бесценную солому в Ново-Архангельск, а для защиты от возможного нападения, "иметь при ней не менее 500 вооруженных ружъями охранников".

Вождь перестраховался и купил 2000 ружей. Хотя, возможно, он хотел иметь вооружённую силу на случай конфликта на новом месте.

А вот федеральное правительство в Вашингтоне оказалось в сложном положении. Теперь индейцы охраняющие "дипломатическую почту", согласно международному праву, могли убить любого, кто сунется к фургону где лежит хоть один из этих проклятых мешков. А то, что кто-то сунется, у чиновников не было ни малейшего сомнения. Какие нравы царили на границе, можно понять из записок современников. "Мы нашли такой дом в городке Гири и усадьбу в сто шестьдесят акров. Владелец попросил триста долларов. Мы продали почти всю нашу скотину и собрали деньги — все золотыми монетами. Когда мы вручили владельцу дома эти деньги, у него даже глаза на лоб полезли. Он так перепугался, что, схватив мешок с деньгами, вскочил на лошадь и помчался в Рено, где находился ближайший банк. Но до Рено ведь тридцать миль пути, сказали мы, пока он доедет, уже стемнеет и банк закроется. Но он сказал, что если опоздает и банк закроется, он все равно будет ездить туда-сюда по прерии, пока не рассветет, потому, как если кто-нибудь в городе пронюхает, что у него такие деньги, его непременно ограбят. Что и говорить, на фронтире без денег было плохо, но с деньгами еще опасней, потому как грабители и разбойники встречались на каждом шагу."

Приказом Верховного главнокомандующего три роты драгун под командованием майора Шанье должны были сопровождать караван чероки до Миссисипи для защиты от нападения, а в действительности, наоборот, опасаясь, что индейцы, на законных основаниях, перебьют массу слишком жадного и неумного народа.

Огромный обоз из 1328 фургонов, телег и прочих повозок, без каких то серьёзных проблем, зв 32 дня добрался до Миссисипи и переправился через великую реку. Майор Шанье облегчённо вздыхая остался на левом берегу. Весь этот месяц он почти не спал и не давал спать своим солдатам. При этом ему пришлось стоически переносить обвинения отгоняемым от каравана любителей лёгкой наживы в "прислуживании грязным индейцам". Бедняги не могли себе представить, что майор просто спасает им жизнь.

Вожди решили зазимовать в Оклахоме среди западных чероки из Арканзаса и Техаса, которые жили на этой территории с 1828 года. Старые поселенцы не прочь были получить союзников против соседних осэйджа, кайова, уичита и команчей, но среди собравшись вместе впервые за последние 50 лет чероки почти сразу начались серьезные внутренние разногласия. У 6000 старых поселенцев сохранилось традиционное правительство трех вождей, "белых" мирного времени и "красного" — военного, без записанных законов. Кроме того с ними уже второй год жили 2000 риджитов (Партия Договора). И насилие не заставило себя долго ждать. 22 декабря Мэйджори Ридж, Джон Ридж и Элиас Будинот были убиты. Единственным лидером Партии Договора, которому удалось спастись, был Стэнд Вэйти, брат Будинот и племянник Мэйджори Ридж. К весне 1839г. чероки в Оклахоме были готовы к гражданской войне. Поэтом, как только закончились морозы караван вышел на Запад. Это случилось уже 28 марта 1839г.*(6)

"Впереди нас ждало что-то новое. И ехали мы не как-нибудь, а в крытом фургоне... В первую ночь на стоянке было даже не очень холодно. Мы вырыли яму поглубже, чтобы укрыться от ветра. И рядом костер разожгли. Только тысяченожки уж так одолевали. Приходилось держать кухонный нож под рукой. Чуть где зашевелилась проклятая, раз-раз ее на куски, на кусочки. К утру мы штук двадцать их насчитали. Но впереди нас ждала страна обетованная, и мы не унывали... Казалось, каждая река встречала нас, чтоб преградить нам путь. Сначала это была Старая Оклахома, потом Бобровая, Симарон, Арканзас и Канзас, Республика и Платт. Даже через Свитуотер, вдоль которой мы ехали перед горами, пришлось переходить три раза."

Страшный путь через прерии, неоднократно описанный в вестернах, прошёл у чероки на удивление спокойно. Один степной пожар и одна пыльная буря не в счёт.

"Трава в прерии выросли выше наших крытых фургонов. И отчего-то вдруг занялся пожар. Чудно как-то, но поначалу это казалось очень даже красивым. Огонь до неба, чуть ли не в пятьдесят футов. Языки пламени так и пляшут на ветру. Впереди огня бежали зайцы, койоты, дикие курочки, антилопы, степные собаки. Как мы перепугались! Дети плакали. Лошади храпели. Волы мычали. Мне оставалось только молиться и работать — таскать воду и обливать покрышку фургона.

Мужчины в это время вытряхнули все из мешков, даже из почтовых и наполнили их водой. Потом подошли к краю высокой травы и подожгли ее. Мы ничего им не говорили. Только стояли и смотрели. Мокрыми мешками они забили огонь, и получился, широкий выжженный пояс вокруг стоянки. Потрудиться им пришлось лихо, потому как огонь и ветер с прерии били им прямо в лицо. Но они себя не жалели, справились. И когда огонь дошел до выжженного пояса — всё, дальше не перекинулся.

И огня больше не было. Прерия выглядела так дико, так непривычно. Все было черным-черно. Мы несколько дней отмывали и себя, и улошадей, и фургон — все-все. К счастью, вскоре полил дождь, не дождь — настоящий ливень и смыл всю сажу. И снова все зазеленело...

А потом случилась песчаная буря. Песком засыпало все. Конечно, песок насыпался во все щели. И вот что еще интересно — то была не просто песчаная буря, но электрическая. Сверкало солнце, и сверкали молнии и широкие проплешины потом оставались на земле."

К встречным племенам вперёд на несколько дней пути отправлялись послы, сообщавшие о причинах и цели их кочевки и о количестве воинов и ружей. И не было случая, чтобы мудрые вожди не послали навстречу гостям проводников, указывавших самую удобную и короткую дорогу.

Не возражали они, по крайней мере вслух, когда путешественники охотились на их территории. Запасы провизии у чероки сильно истощились, а одежда и обувь пришли в негодность. И пришлось этим любителям модной одежды, подобно своим предкам, облачиться в грубо выделанные кожи.*(7) Кроме того, в освободившиеся фургоны загрузили 18000 бизоньих шкур, которые расчитывали выгодно продать по ту сторону Скалистых гор. Могли бы загрузить и больше, места хватало, но чероки не имели навыков степной, загонной охоты.

Единственный участок пути, где чероки действительно пришлось тяжело, был переход от реки Свит до Зелёной. Лето в том году выалось жаркое и сухое. Большинство источников пересохло, а проводники шошоны, прекрасно зная свою территорию, не сообразили, что такому огромному каравану не хватит воды там, где её в избытке для отряда охотников или небольшого племени.

"Мы вышли рано утром и расчитывали скоро прийти к источнику, но запасли с собой пять бочонков воды. Солнце тяжело нависало над нашими головами весь день напролет, а му не видели впереди ничего, кроме безграничной, бесплодной равнины, сверкающей маревом от жары. Под полуденным солнцем нам начинало казаться, что по равнине разбросаны доски. Мы зашагали вперед быстрее, но скоро поняли, что это тоже марево.

На второй день мы дошли до маленького источника и он был уже вычерпан до дна идущими впереди. На третий день воды в бочонках не осталось и ночью несчестные, с разбитыми копытами волы, трудившиеся весь день, ревели столь жалобно, что мы забыли о своих невзгодах от жалости к ним....

А потом проводник сказал, что в стороне от нашей дороги, в одном дне пути есть гора, на которой бьют несколько источников, не пересыхающих в самое жаркое лето. Вождь Росс приказал освободить 20 фургонов и загрузить в них пустые бочонки и мешки для воды и отправил с ними 100 мужчин с проводником. Мы же продолжили идти той же дорогой. Ночью снова ревели непоеные волы и плакали дети, а под утро вернулись 20 фургонов нагруженные водой и мы смогли дать волам по пол ведра. Нам тоже хотелось пить, но вождь разрешил дать воды только детям и тут же отправил за водой 60 фургонов. А еще через день мы вышли к маленькому раю на берегу Зеленой реки."

Им предстояло ещё месяц идти по горам и предгорьям вдоль Змеиной реки, время от времени пересекая её. Но дожди начались только на последнем этапе пути, уже в степи, и только облегчили дорогу. 8 ноября передовой отряд чероки подошёл к стенам Святогорской крепости, окончанию дороги длинною в 1960 миль.

Адольф Карлович Этолин, помощник главного правителя, Пётр Степанович Костромитинов, правитель Орегонской конторы и Герман Николаевич Молво, комендант Святогорской крепости, во главе экскорта из роты драгун при полном параде, вышли встречать кавалькаду вождей впереди которых ехали: Джон Росс, Яналуска и Джон Дрю. Высокопоставленные чиновники РАК имели при себе целую кипу инструкций от МИДа, Главного правления, Купреянова, но прекрасно осознавали, что в случае неудачи в предстоящих переговорах отвечать придётся им.

Документы по этому делу удивительно быстро двигались по инстанциям. В октябре 1838г. отчёт Бодиско о предпринятых им шагах прибыл в Санкт-Петербург, а в уже 12 ноября Нессельроде отправил Александру Андреевичу ответ. "Г. И., рассмотрев Ваш рапорт от 26-го августа, Высочайше утвердить соизволил изложенное в оном мнение ваше, как на счет принятия в подданство Российской империи Империи, так и на то, чтобы выделить им 330 тыс. десятин казенных земель в Американских колониях.

Донося о сем Монаршем соизволении для зависящего со стороны Вашей исполнения, имею честь присовокупить, что объявление изъясненной Высочайшей воли нынче же мне предоставлено."

А в декабре, с фельдкурьером, одобренные императором инструкции отправились в Охотск.

Чероки были очень нужны Компании. Точнее ей нужны были российские подданные, которых можно будет, без особых трат, расселить по своим землям вдоль Орегона, и делать это следовало незамедлительно.Чероки пришли в Рус-Ам по дороге, которая вошла в историю под названием "Орегонская тропа". Первыми по этому маршруту начинающемуся на Миссури прошли люди Льюиса и Кларка, а потом четверть века им почти не пользовались. Но в начале 30-х тропа вдруг ожила. Первым, из новых был Натан Виет. В 1832г. этот предприимчивый бостонец решил конкурировать с РАК и КГЗ на северо-западном побережье. Он отправил судно с грузом вокруг Горна, а сам пошёл сухим путём. Добравшись Ново-Архангельска, Виет остался зимовать, ожидая свое судно. А не дождавшись его, вернулся в Бостон. Однако через год неугомонный бостонец вновь появился в Ново-Архангельске с новыми грандиозными планами о торговле пушниной. Он встретил наконец свой потерявшийся корабль но торговли у Виета не получилось и, не выдержав конкуренции с Компанией он навсегда вернулся в Бостон. Но его спутники остались. И если два естествоиспытателя из Гарвардского университета — Джон Кирк Тауншед и Томас Наттол хлопот не доставляли*(8), то методистские миссионеры Джейсон и Дэниел Ли осели в Виламетской долине и устроили там школу, смущая паству отца Иоанна. Но хуже всего, что по пути в Орегон Виет со спутниками построили в верховье Змеиной реки Форт-Холл и уже в 1836г. первые 40 фургонов переселенцев ведомых миссионер Маркусом исползовали форт как перевалочную базу. И с тех пор ежегодно число переселенцев только росло. По всем штатам ходили слухи о том, что в Орегоне пшеница в человеческий рост и пятифунтовая репа.

По переписи 1839г., только в Виламетской долине насчитан 89 пришлых взрослых мужчина. Из них 18 бостонцев, 61 британский подданный и 10 миссионеров различных церквей.*(9) Правда большинство переселенцев оседало в верховьях Орегона, вокруг факторий КГЗ, где главный управляющий Джон Мак-Лафлин, несмотря на строгие инструкции Правления Компании Гудзонова Залива, проявлял к бостонским иммигрантам симпатию и помогал им в постройке их новых домов.

Переговоры начались на другой день, с утра, как только отец Феофан отслужил торжественный молебен. Священник нес-персе настоял на этом, чтобы привлечь чероки-схизматиков к истинной вере.

Хотя менее трети чероки нашлось место в строениях крепости и в палатках палусов, а остальным пришлось укрываться от дождя под своими фургонами, обе договаривающиеся стороны не спешили придти к соглашению. Уж слишком различные были у них позиции. Чероки требовали себе обещаные земли, чтобы на этой территории осуществльть все свои права дарованные конституцией. Они были согласны обеспечивать поддержку российских властей, но со своей автономии.

Этолин безоговорочно соглашался с правом чероки на 330 тыс. десятин земли, но резонно заявлял, что нигде не сказано, что вся земля должна быть одним куском. Да это и невозможно. У земли есть хозяева — племена на ней обитающие. Можно договориться с некоторыми из них чтобы выделили беженцам отдельные участки. Отнять же сразу много земли у союзных народов подло, а у враждебных — глупо и идёт в разрез с политикой Компании направленной на всемерную поддержку мира.

Единственное место, где есть достаточно свободной земли — в 400 вестах к северу от Орегона, на территории нлака-памух. Во-первых у Компании сложились с ними не самые лучшие отношения. 15 лет назад они вместе с шусвап решили захватить земли соседних никола, а те, сознавая безвыходность своего положения, обратились за помощью в Новороссийск. После заключения договора о союзе и взаимной защите к нлака-памух и шусвап были отправлены послы с сообщением, что нападение на никола означает войну с казаками. Разумные индейцы решили не связываться, но зло затаили и старались с тех пор продавать пушнину англичанам или бостонцам. Во-вторых (и главных) — после эпидемии оспы от большого племени осталось не более 300 человек. И, наконец, в-третьих — заселив в верховьях Москвы чероки, правитель расчитывал взять под контроль "Жирную тропу", важнейшую сухопутную торговую артерию региона.

Чероки начали было склоняться к этому варианту, но когда на прямой вопрос — что представляют из себя земли нлака-памух, Этолин често ответил — леса и горы, вожди отработали назад. "Нам нужны места для пашни и выпаса скота, а не лес."

Тем временем в лагере чероки измученные люди стали терять терпение, началось брожение. В любой момент могла вспыхнуть драка, которая, почти неизбежно переростёт во всеобщую резню. Против 4 000 чероки, из которых только половина была вооружена ружьями, было 150 русских, из которых 100 — профессиональные солдаты и более 1000 палусов. И если для Этолина такая резня (если он останется жив) означала конец карьеры, то для Росса даже победа означала поражение и гибель. Вокруг на сотни миль располагались племена, связанные с русскими союзными договорами, и они не приминут воспользоваться случаем, исполняя договор, ещё и пограбить чужаков.

В конце-концов уступили все, но чероки больше. Договор из 23 пунктов скрупулёзно перечислял права и обязанности обеих сторон. Чероки принимали российское подданство, причём 2-м пунктом, суконным чиновничьим языком признавалась легитимность всех их социальных институтов с избираемым верховным вождём, сенатом и палатой представителей.

Чероки получали: 220 тыс. десятин на землях нлака-памух; 100 тыс. — на землях, удобных для земледелия, но одним куском только половину, а в Виламетской долине всего 10 тыс. десятин. И если разделом земли должны были заниматься специально избранные депутаты, то самые ценные земли Виламета предназначались вождям и нарезать их собирался сам Этолин или иной, назначенный правителем чиновник.

Пунктом 4-м РАК обязывалась выступать (из 3%, тут Росс сражался как лев) посредником в получении от правительства СШ причитающихся чероки 4,5 млн. долл. А в пункте 5-м Компания обещала Национальному казначейству чероки в течение первого года 650 тыс. руб. серебром кредита из 5% годовых.

Особый интерес представляет пункт 8. "Народ черокский обязуется воинской службой и при надобности все чероки мужского полу от 18 до 48 лет от роду явятся со своим снарядом для обороны рубежей Российских". То есть петербургские чиновники, скорее всего по договорённости с Главным правлением, не соотнесли чероки с сословиями крестьян, мещан или ясашных, а некоторым образом оставили их вне сословий, но с намёком на казачество.

Зато 9-м пунктом негры-рабы освобождались "ибо в Российской империи рабов нет" и приписывались к крестьянскому сословию, числясь при этом крепостными своих бывших владельцев. Но как "новопоселенцы" они получали освобождение от подушной подати на 5 лет, от извозной повинности на 10 лет и рекрутской повинности на 25 лет.*(9)

27 ноября 1839г., около полудня был подписан документ, две строки которого сыграли в истории Рус-Ам решающую роль.

"Мы, то есть Джон Росс, великий вождь народа чероков, и флота российского капитан 1-го ранга и главноуправляющий Русско-Американской Компании, по полномочии власти, данной мне от е. и. в., всемилостивейшего моего великого государя императора Николая Павловича, приступив с помощью Божиею к делу о вступлении ДжонаРосса со всем его народом в вечное подданство Всероссийской империи и ныне счастливо царствующего великого государя императора Николая Павловича и его высоким преемникам, заключили, постановили и подписали на следующих артикулах.

Арт. 1. Я, Джон Росс, великий вождь народа чероков, именем моим, и преемников моих торжественно навсегда отрицаюсь от всякого подданства или, под каким бы то титулом ни было, от всякой зависимости от Соединенных Штатов Америки или иной державы. И сим объявляю пред лицом всего света, что я не признаю над собою и преемниками моими иного самодержавия кроме верховной власти е. и. в. всероссийского, великого государя императора, и его высоких наследников и преемников престола всероссийского императорского, обещевая тому престолу верность, в чем и должен дать присягу на святом Евангелии.

Арт. 2. Е. и. в., приемля со стороны его высокостепенства толь чистосердечное обещание, равномерно обещает и обнадеживает императорским своим словом за себя и преемников своих, что милость и благопопечение их от высокостепенного Джона Росса, великого вождя народа чероков и преемников его яко от верноподданных своих никогда не будут отъемлемы. В доказательство чего е. в. дает императорское свое ручательство на сохранение целости дарованых великому вождю и народу чероков земель.

Арт. 3. Во мзду того чистосердечия, с каковым его высокостепенство Джон Росс, великий вождь народа чероков, признает верховную и единственную власть всероссийских императоров над собою и преемниками его, постановлено, что помянутый великий вождь, а после его преемник и так далее, вступая по своему обычаю в сан, получать имеют чрез главноуправляющего Русско-Американской Компании императорское на сан подтверждение с инвеститурой, состоящей в грамоте, государственной печатью утвержденной, по получении которой новый великий вождь долженствует торжественно учинить присягу на верность подданства Российской империи и на признание верховной и единственной власти всероссийских императоров над собой и его преемниками. Форма же присяги прилагается при сем трактате, дабы и ныне владеющий Джон Росс исполнил сей обряд в присутствии главноуправляющего Русско-Американской Компании.

Арт. 4. Я, Джон Росс, великий вождь народа чероков, в доказательство, что мои намерения в рассуждении моего и преемников моих верноподданства Всероссийской империи и признания верховной и единственной власти всепресветлейших той империи обладателей суть непорочны, обещаю без предварительного согласия главноуправляющего Русско-Американской Компании не иметь сношений с окрестными державами...

Арт. 5. Е. и. в., приемля с благоволением признание верховной и единственной власти его над народом чероков, обещает именем своим и преемников своих, 1-е, народ чероков почитать яко своих верноподданных, не различая нимало с населяющими обширную Российскую империю; 2-е, власть, со внутренним управлением сопряженную, суд и расправу, так равно как и доходы со владениев, предоставить его высокостепенству великому вождю Джону Россу, преемникам его, конгрессу, сенату и верховному суду народа чероков в полную волю по обычаю их; 3-е, на охранение особы его высокостепенства и его дома, так как и всех владений народа чероков главноуправляющий Русско-Американской Компании обязан будет, смотря по обстоятельствам и по нужде, поставить войска с пушками. А на случай большой обороны владений в Америке Всероссийской империи принадлежащих, войско народа чероков, состоящее изо всех мужчин оружие держать способных, переходит под руку главноуправляющего Русско-Американской Компании дабы военной рукой оборонять указанные владения.

Арт. 6. Е. и. в. в знак вящего благоволения и милости своей к его высокостепенству Джону Россу, великому вождю народа чероков, всемилостивейше дарует ему и преемникам его знамя с гербом Всероссийской империи, которое долженствует оставаться при нем и по приемникам его знаком власти, высочайше дарованной, с коим на войну, естли б потребовалось, никто кроме самого верховного вождя выехать не может.

Арт. 7. Сей договор делается на вечные времена и не долженствует подвергаться никаким переменам отныне навсегда.

Арт. 8. Утверждение е. и. в. на настоящий трактат высочайшей его грамотой, утвержденной государственной печатью, долженствует быть доставлено в шесть месяцев от подписания сего или скорее, буде возможно.

В достоверие чего нижеподписавшиеся подписали сии артикулы в Святогорской крепости при реке Орегон в лето от Рождества Христова 1839-е месяца ноября 27-го дня.

Клятвенное обещание

Я, нижеименованный, обещаюсь и клянусь пред Богом в том, что хощу и должен е. и. в., своему истинному и природному всемилостивейшему великому государю императору Николаю Павловичу, самодержцу всероссийскому, и е. и. в. всероссийского престола наследнику, который назначен будет, верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего, до последней капли крови, и все к высокому е. и. в. самодержавству, силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять, и при том по крайней мере стараться споспешествовать все, что е. и. в. верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может.

О ущербе же е. в. интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать тщатися, и всякую мне вверенную тайность крайне хранить буду и поверенным мне ханством управлять е. и. в. именем, безмолвно повиноваться высочайшим повелениям и главноуправляющего Русско-Американской Компании и по ним надлежащим образом по совести своей исправлять и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды противно должности своей и присяги не поступать, и таким образом себя вести и поступать, как верному е. и. в. подданному благопристойно есть и надлежит.

И как я пред Богом и судом его страшным в том всегда ответ дать могу, как суще мне господь Бог душевно и телесно да поможет."

На первый взгляд обычный трактат подчинения туземного царька верховной власти императора, но 2-й пункт 5-го артикля явился тем зерном, из которого выросли все демократические институты Рус-Ам и не даром этот документ хранится в думском архиве под номером 1!

"Зиму мы провели в очень большом доме наполовину закопаном в землю. В деревне Вишрам было 11 таких домов но все ее жители помещались в четырех, потому, что несколько лет назад у них была оспа и большинство людей умерло. Дом такой большой, что жило нас там почти 100 человек. Крыша сначала текла, а после починки стало сухо и тепло. Да и зимы тут на Орегоне оказались теплыми. Только один раз был снег, да и тот быстро сошел. Хлеба хватало, а рыбачьи сети, которые мы выменяли на бизоньи шкуры, никогда не бывали пустыми."

Весной, как только закончились дожди, чероки стали перебираться на предназначенные им земли. Но если племя вишрам, очень сильно пострадавшее от оспы, вынуждено были смириться с незваными гостями, то кликитат и якими, в меньшей степени ослабленные эпидемией, не так сильно склонялись к компромису. Впрочем, в полной мере, это проявилось только через несколько лет.

1* Полномочный министр или же посланник — носитель дипломатической должности, которого в сов-рус называют посол.

2* Впрочем в среде этнографов появились суждения, что Секвойя не изобрел, а только модернизировал какую-то, уже имевшуюся систему картиночного письма — пиктографии. Но это маловероятно. В Музее Чероки (Ново-Архангельск) хранятся "документы" мирного договора между чероки и Лигой ирокезов, заключенного в 1768 г. Они представляют собой большой вампум и набор трубок мира. Нынешний силлабарий тсалаги, похожиий на гибрид латиницы с глаголицей — это поздний вариант после шести радикальных реформ (самая крупная проведена в 1929г.)

3* Эта отмена президентом решения Верховного суда является единственным подобным случаем в истории Соединённых Штатов.

4* Это только легенда. Секвойя относился к западным чероки. К тому времени он уж почти 20 лет жил в Оклахоме и, к стати, был политическим противником Джона Росс. Странно, что Автор этого не знает.(Прим.ред.)

5* Автор преувеличивает значение "Декларации..." в деле повышения кредитного рейтинга чероки. Одной из радикальных экономических мер президента Э.Джексон явилась ликвидация 2-го Национального банка СШ, значительная доля в котором принадлежала РАбанку. Схватка между президентом и сторонниками банка, во главе которых, негласно, находился российский посланник в СШ барон Ф.В.Тейль, обрела наибольшую остроту летом 1832г., когда на голосование в Конгрессе был поставлен вопрос о продлении полномочий банка. Сторонники банка добились преимущества как в сенате (28 голосов против 20), так и в палате представителей (107 против 86). Президент Джексон заявил на это: "Банк намеревается убить меня, но я убью его". Было подготовлено президентское вето преодолеть которое Конгрессу не удалось. Позже президенту пришлось уволить двух министров финансов, отказавшихся выполнять распоряжение об изъятии из банка правительственных депозитов и передачи их банкам отдельных штатов (т.н. банкам-любимчикам — pet-banks). Многие экономисты считают, что вызванные этой радикальной мерой появление сотен новых банков, рассредоточение контроля над финансами и спекулятивная лихорадка ввергли СШ в 1837г. в многолетний экономический кризис сопровождавшийся затяжной депрессией. Что касается 2-го Национального банка в Филадельфии то, после истечения срока его привилегий в 1836г., он продолжал действовать в качестве банка штата Пенсельвания, выдавшего кредит чероки. (Прим.ред.)

6* Автор приводит официальную версию этой истории, оценивающюю Джона Росс как мудрого и бескорыстного вождя, а лидеров Партии Договора, как беспринципных политиканов. На самом деле портреты этих исторических личностей не столь однозначны.

Даже несмотря на благожелательное к индейцам решение Верховного суда, судья Маршалл признал их "внутренними зависимыми нациями", а их отношения с СШ — "отношениями подопечного и опекуна. Соответственно, опекун может принимать любые решения, которые сочтет "благом" для подопечного.

Известно, с каким незначительным перевесом был принят Закон о выселении индейцев: первое голосование в Сенате (конец апреля 1830 г.) 26 против 19, голосование в Палате представителей (конец мая) — 102 против 97. Но чероки не могли расчитывать на долговременную политическую поддержку. Против голосовали во-первых — политические противники самого президента Джексон, увидевшие в законе об индейцах лишний повод уязвить его перед грядущими президентскими выборами, во-вторых — лобисты всевозможных миссионерских организаций, которые не хотели терять свои учреждения на Юго-востоке. Когда в 1832г. Э.Джексон все-таки переизбрали, оппозиция как бы устранилась, а миссионерам торжественно обещали восстановить все потерянное уже на Индейской территории и они тоже, в основном, устранились. Так что к 1835г. у чероки уже не было политической поддержки.

С юридической стороны позиция Партии Договора также обоснована. В тексте Закона о переселении индейцев есть соответствующая лазейка: решение о переселении принимает все племя, но "правительство СШ имеет право способствовать тем частным лицам, которые изъявят подобное желание". Эту двусмысленную формулировку обнаружили и критиковали еще при обсуждении в Конгрессе. Соответствующую поправку предложил делегат от Пенсильвании, квакер Дж.Хемфилл и не приняли ее только чудом — 99 голосами против 98, причем решающий голос отдал лично спикер палаты. Все осталось, как есть. Так что формально Мэйджори Ридж и его сторонников упрекнуть вроде и не в чем. Да и с моральной точки зрения тоже. Вожди Партии Договора предвидели выселение как неизбежное и, в принципе, единственное следствие Закона о переселении индейцев и попытались избежать его любой ценой. Причем именно Мэйджори Ридж в свое время провёл решение казнить за самовольную уступку земель и, подписывая договор в Новой Эчоте, он знал чем рискует.

Трюк Джона Росс с переходом в российское подданство мог и не удасться. А его обвинение риджитов в предательстве выглядит как исключительно ловкий пропагандистский ход. При более детальном и беспристрастном рассмотрении ситуаци можно предположить что люди Джона Росс убили лидеров риджитов не как "предателей", тем более, что не было ни суда, ни приговора, а как соперников в борьбе за власть. Существует теория, что Росс собирался остаться в Оклахоме став Великим вождём всех чероки, а затем, возможно и Пяти Племён. Эти планы были вполне исполнимы.

Убийства эффективно утихомирили Партию Договора, хотя взаимная ненависть сохранилась. Остались только две противоборствующие группы: западная и восточная. Западные чероки отказывались принимать любые нововведения, а в трое превосходящие их по численности восточные чероки считали себя более значимыми и не соглашались на компромиссы. Первая встреча этих фракций, состоявшаяся 20 января 1839г., не привела к соглашению. На второй встрече (11 февраля) Росс получил подпись только одного западного вождя, при этом большинство западных чероки и Партия Договора отказались его признавать. Вот откуда упомянутое автором "чероки в Оклахоме были готовы к гражданской войне". Поняв это Росс решил вернуться к "Русскому проекту". Позже чероки из Рус-Ам неоднократно совершали набеги на своих соплеменников и только во время Гражданской войны, когда к ним перебрались беженцы с Индейских территорий, вражда между двумя частями одного народа прекратилась.

Следует также напомнить, что убитый Элиас Вэйт был бессменным редактором газеты "Феникс", переводчиком "Нового Завета" на язык чероки и автором изданого в 1833г. первого романа на языке чероки "Бедная Сарс или Индейская Женщина".(Прим.ред.)

7* Действительно, за чероки закрепилась такая слава. Сделана фотография членов Совета вождей перед Канадским походом. На ней степняки — палусы, нес-персе, шошоны — в перьях и одеялах, семинолы и крики — в шелковых накидках и тюрбанах, чероки — в сюртуках и только что вошедших в Рус-Ам в моду картузах с лакированным козырьком.

8* Их исследования закончились опубликованием книги с цветными иллюстрациями птиц и животных. На первой странице учёные выражали благодарность за помощь в исследованиях администрации РАК и лично правителю, барону Врангель.

9* Автор сгущает краски. Все указанные им "британские подданные" были франкоканадцы, переманенные у КГЗ. От них не требовалось переходить в российское подданство и разрешалось заниматься ремёслами и сельским хозяйством, но не торговлей.

10* Так-что душещипательная сцена из фильма "Братья по цепи", когда во время Гражданской войны отряд чёрных солдат-бизонов встречается в прерии со взводом русских драгун, в числе которых было четверо чёрных, в реальной истории была бы невозможна.