— Вы ведь ожидали не урока истории, — улыбнулся паладин. — Мы собирались поговорить о магии. Шесть невидимых потоков силы — огонь, вода, земля, воздух, жизнь и Свет — окутывают наш мир. Нарушить их течение могут только избранные. Представьте обычную чашу, из которой пьют вино. Любой маг подобен ей. Сравнение грубое, но оно поможет лучше понять меня. Маг наполняет свою чашу в потоке, с которым научился устанавливать связь, и направляет собранную силу на сотворение заклятий. Чем одарённее маг, тем больше его чаша и шире возможности, однако даже у Ас'гатеса они имели предел. Впрочем, есть способы перешагнуть установленную грань. Можно, например, создать кольцо силы. Чаши нескольких магов сливаются, их мощь возрастает в разы.
— Священная цепь — тоже кольцо силы? — догадалась Айвет.
— Вы очень умны, Ваше высочество. Да, это кольцо. Правда, оно отличается от тех, что создают стихийные маги. Сотворив его, четверо паладинов становятся неуязвимы к магическим атакам. Раны от любого другого оружия затягиваются на их телах почти мгновенно. Они могут оставаться связанными очень долго и использовать заклятия, недоступные для каждого из них в отдельности. Однако после разрыва цепи приходит расплата. Чаши паладинов оказываются пусты и не способны удерживать силу.
Айвет нахмурилась. В отличие от Джоаса, она никогда не мечтала стать волшебницей, не завидовала магам. И всё-таки она подозревала, что их сила — это дар, расстаться с которым невероятно тяжело, если не невозможно.
— Мы утрачиваем способности не навсегда, — словно прочитав её мысли, объяснил Ксантир. — Чем дольше мы остаёмся связаны, тем больше времени нам потребуется на восстановление. Оно может занять долгие месяцы. Но наша сила не только в магии. Любой из нас умело владеет мечом и знаком с другими приёмами боя, а сейчас мы пребываем духовном единении, к которому последователи Ас'гатеса не способны даже приблизиться. На самом деле они вообще не умеют создавать кольца, ведь для этого необходимо разделить свою силу с другими людьми, полностью раскрыться перед ними, отдать частицу себя. Избравшие путь зла действуют поодиночке. Их души отравлены запретной магией, им чуждо тепло человеческих отношений, и ни один из них не готов к самопожертвованию.
— Как же они смогли противостоять целой армии?
— За два тысячелетия создано немало артефактов, часть из которых маги используют как ещё одну чашу, в дополнение к собственной. Обычно эта чаша невелика и привязана к определённому потоку. Захоронения демонов схожи с такими артефактами, но вмещают в себя гораздо больше силы и при умелом использовании могли бы стать источниками невиданного могущества. Отыщи одно из них маг, подобный Ас'гатесу, — и последствия были бы куда ужасней, чем появление пустыни и моря.
— Не понимаю, — призналась Айвет, — вы упомянули о шести потоках силы. К какому же обращаются маги крови?
— К потоку жизни, как ни странно это звучит, — вздохнул Ксантир. — В нём сокрыта великая мощь, поэтому прикоснуться к нему сложнее, чем к любому другому. Чтобы наполнить свою чашу, магу необходим физический контакт с кровью — субстанцией, тесно и неразрывно связанной с потоком жизни. Жертва при этом неизменно гибнет, а сами запретные заклятия отличаются особенной, изощрённой жестокостью. За годы служения я повидал немало такого, о чём не хотел бы рассказывать никому, тем более вам.
— Я не настаиваю, но не думайте, что подобные откровения могут испугать меня. Что если однажды мне придётся столкнуться с теми же испытаниями, которые выпали на долю отца?
— Искренне надеюсь, что этого не случится.
— Я тоже, поэтому мы можем поговорить о другом.
Принцессе нравилось находиться рядом с Ксантиром, слушать его речи и знать, что он готов ответить на любой вопрос. На протяжении всего разговора паладин не сводил с неё глаз, и она испытывала странное, не свойственное ей смущение, которое, тем не менее, не мешало самой Айвет любоваться собеседником. И дело было не только в удивительной красоте Ксантира. Айвет могла поклясться, что чувствует исходящее от него тепло. Нежное, успокаивающее, оно окутывало принцессу, прокрадывалось внутрь, заполняло её. Ей даже захотелось прижаться к груди Ксантира и получить побольше этого тепла. Желание было совершенно возмутительным, поэтому она немедленно отогнала его прочь.
— Надеюсь, у нас ещё будет время, — кивнул паладин.
Айвет счастливо улыбнулась. До сегодняшнего дня она и представить не могла, что будет вести разговоры о магии с воином Света. Ксантир оказался куда более открытым собеседником, чем другие служители Храма, державшиеся пусть и не столь напыщенно, как маги, но всё равно несколько отстранённо. Печально, что знакомство с ним случилось при таких тревожных обстоятельствах. С другой стороны, иначе оно могло и вовсе не состояться.
То ли из-за избытка впечатлений, то ли из-за отголосков вчерашних переживаний ночью Айвет снова приснился кошмар. Она опять тонула, но на этот раз не в болоте, а в огромной чаше, до краёв наполненной кровью.
Потом страх исчез, вслед за ним ушло гнетущее ощущение реальности происходящего. Айвет услышала лёгкие шаги, тихий стук закрывшейся двери. Желание поднять веки пришло вместе с восхитительным запахом свежей выпечки. Оглядевшись по сторонам, принцесса обнаружила на столике у окна чайный прибор и накрытое салфеткой блюдо. Таниша никогда не подавала завтрак в комнату без соответствующего указания. Заинтригованная, Айвет встала, подошла к столику и подняла салфетку. На блюде лежали булочки, присыпанные сахарной пудрой и распространявшие сладковатый аромат ванили. Принцесса взяла одну, надкусила и зажмурилась от удовольствия. Булочки оказались удивительно вкусными.
Улыбаясь, Айвет позвонила в колокольчик.
— Завтрак чудесный, спасибо, — сказала она вошедшей Танише.
— Так это всё кузен ваш подготовил. Я просто принесла, — засмеялась служанка. — Он за дверью ждёт. Хочет увидеть вас. Позвать?
Айвет с опаской покосилась на булочки. Ничего хорошего встреча с Джоасом не сулила. Айвет по-прежнему сердилась на него за вчерашнее, а сюрприз с завтраком мог быть частью нового розыгрыша. И всё-таки она не удержалась от того, чтобы съесть ещё одну булочку, пока Таниша занималась её причёской.
Допущенный в комнату Джоас выглядел на редкость серьёзным.
— Спасибо, что согласилась поговорить со мной, — произнёс он.
Его обычная бесцеремонность пропала. Он потоптался у двери, потом шагнул вперёд, неловко пожав плечами.
— Не знаю, зачем я так неудачно пошутил вчера.
— Ты почти всегда неудачно шутишь, — фыркнула Айвет.
Джоас удручённо кивнул, соглашаясь с нелестной оценкой своего чувства юмора.
— Кажется, я поняла, в чём дело, — усмехнулась Айвет. — Ты боишься оказаться в изгнании. Вчера я была достаточно убедительна, поэтому ты решил на всякий случай со мной помириться.
— Не скрою, перспектива покинуть дворец меня не радует. — В глазах Джоаса зажглись весёлые огоньки, уголки его губ поползли вверх. — Здесь вкусно кормят и подают изысканные вина. Окрестные леса — мечта любого охотника. Лучшие воины королевства обучают меня искусству владения мечом. А ещё я привязался к некоторым людям. Жизнь без них перестанет быть такой интересной. Но сейчас я здесь по другой причине.
Он сделал долгую паузу.
— Видишь ли, вчера, услышав твои слова, я понял, что почти перешёл черту. Ещё немного — и ты возненавидишь меня. Даже самые сильные маги не могут вернуться в прошлое, а уж мне это и вовсе не под силу. Я навсегда потеряю возможность изменить наши отношения в лучшую сторону.
— В последнее время ты не слишком к этому стремился.
— Теперь всё будет по-другому. Обещаю, что больше никогда не обижу и не расстрою тебя, не совершу поступка, который ты осудишь. Ты узнаешь меня с другой стороны. Просто поверь мне ещё один раз, прошу.
Сейчас он не был похож на того Джоаса, к которому привыкла Айвет. Его слова звучали слишком искренне, и она готова была поверить. Нет, не в его обещание исправиться, а в то, что он дорожит их отношениями, которые хоть и не были дружескими, но ещё сохраняли долю родственной привязанности и теплоты.
— Хорошо, я дам тебе последний шанс, — вздохнула она. — Будем считать, ты подкупил меня этим завтраком. Чудесные булочки. Наш повар постарался.
— А это не он, — хитро улыбнулся Джоас. — Булочки испекла одна моя знакомая. Всю ночь для тебя стряпала.
Они посидели ещё немного. Джоас был вежлив и сдержан, по-видимому, опасаясь нарушить достигнутое перемирие. Айвет даже стало неловко. Она поняла, что ждёт обычных шуток кузена, не испытывая знакомого раздражения: то ли уже не могла представить Джоаса без его вечных проказ, то ли вдруг смирилась с ними.
Впервые за долгое время общение с Джоасом не оставило неприятного осадка. Слова, сказанные принцессой накануне, не стоило принимать всерьёз. Она бы никогда не отправила кузена в изгнание, а значит, им следовало хотя бы попытаться найти взаимопонимание. Кажется, первый шаг на пути к этому был сделан именно сейчас.
Айвет никогда не подслушивала чужие разговоры. Сегодня это вышло совершенно случайно. Она как раз спешила к Дэрилу, чтобы поделиться новостями об удивительном преображении Джоаса, когда услышала голоса. Один, властный и недовольный, несомненно, принадлежал королю, второй, более спокойный, — Борку. Говорившие должны были находиться совсем рядом, но Айвет не видела никого, кроме стражников, безучастных к происходящему. В попытке понять, откуда доносятся голоса, она прошла дальше по коридору и только за поворотом, ведущим в одну из галерей, обнаружила отца и телохранителя.
— Они знают, что делают, — говорил Борк. — Очень скоро преступник будет пойман.
— Если ты так думаешь, то объясни, какое отношение к злодею имеет моя покойная жена? — раздражённо спросил король.
— Доброе утро, отец, — подала голос Айвет. Ей было неловко за своё вторжение.
— Доброе утро, дочь моя, — кивнул король. — Ты появилась очень вовремя. Борку есть, что рассказать тебе. Надеюсь, ты лучше меня разберёшься в этом безумии.
Сам Радерик продолжать разговор не стал. Он ушёл, возмущённо качая головой. То ли спешил по более важным делам, то ли не желал обсуждать неприятную тему.
— Его величество недоволен тем, как паладины ведут расследование, — объяснил Борк. — Боюсь, его терпения не хватит надолго. Он вынужден пребывать в неведении, пока паладины задают людям непонятные вопросы. А сегодня тот, которого зовут Ксантир, явился к королю и начал выяснять подробности смерти вашей матери. Опять же, не давая никаких объяснений. Он хотел знать, кто находился рядом с ней в день вашего рождения и потом, до самой последней минуты её жизни.
— Но зачем? — поразилась принцесса.
— Короля интересует то же самое. Пока у меня нет ответа. Когда дело касается запретной магии, служители Храма не тратят время на ненужные действия. Вчера вечером, после вашей встречи с Ксантиром, паладины совершили некий ритуал. Возможно, с ним связаны их сегодняшние вопросы.
— Я хоть что-то могу сделать без твоего ведома? — возмутилась Айвет.
Излишняя осведомлённость Борка тронула её куда сильнее, чем упоминание о ритуале.
— Я лишь хотел убедиться, что ваше общение не выходит за пределы допустимых норм приличия.
— А разве могло быть иначе?
— Не сердитесь, Ваше высочество. — Борк примирительно развёл руками. — Вы молоды и чувственны, а наши гости подкупают не только красотой, но и благородством, которое, кстати, им не приходится доказывать, ведь слуги Творца якобы не способны на дурные поступки. Я не ставлю под сомнение ваше здравомыслие. Я просто оберегаю вас. В соседних государствах нравы Агранда и так считают излишне вольными. Принадлежи вы к одному из знатных домов Коргена, ни одна ваша встреча с мужчинами, в том числе с паладинами, не обошлась бы без присутствия дуэньи.
Айвет смущённо молчала. Она вспомнила тепло, окружавшее Ксантира, своё желание находиться рядом с ним. Ей не с чем было сравнить эти ощущения. Шутки Джоаса по поводу её отношений с Дэрилом не имели ничего общего с реальностью. Духовная близость с братом никогда бы не привела к близости физической. Ксантир принцессе нравился, но было ли это началом настоящей любви, которая рождается между мужчиной и женщиной, или она просто тянулась к человеку, способному облегчить её переживания и отогнать страхи?
Чуть позже, расставшись с Борком и вновь отыскав Дэрила на северной башне, Айвет поделилась с ним своими сомнениями. Брат внимательно выслушал её, задумчиво помолчал и сказал совсем не то, что она ожидала услышать.
— На твоём месте я бы не искал встреч с Ксантиром. Если у него будут вопросы, связанные с расследованием, отвечай на них, но не веди других бесед.
— Мне интересны эти беседы, — нахмурилась Айвет.
Дэрил не мог не уловить обиду в её голосе.
— Я просто пытаюсь уберечь тебя от разочарования, — мягко произнёс он. — Вдруг ты привяжешься к Ксантиру? Или даже влюбишься? Паладины закончат расследование и оставят наш дворец. Служение Ксантира на этом не кончится. Возможно, он посвятит ему всю жизнь, а ты будешь чувствовать себя несчастной.
— Это не повод отказываться от встреч с ним, — возразила Айвет. — Разочарование может поджидать где угодно. Нельзя всю жизнь бежать от него. Если мне суждено влюбиться в Ксантира, я хочу испытать это чувство. Кто знает, может быть, он и есть моя судьба?
— Может быть, — согласился Дэрил. — Бедный Джоас. Его сердце будет разбито.
Айвет рассмеялась над шуткой брата и подставила лицо налетевшему порыву ветра.
5.
Следующая встреча принцессы с Ксантиром вновь случилась в саду. Был вечер. Небрежные росчерки облаков на темнеющем небе окрасились яркой смесью янтарного и малинового цветов. Из глубины аллей лениво выползал сумрак.
Айвет прогуливалась вдоль стены, отделявшей королевский сад от города. Невозможность покинуть дворец вдруг начала тяготить её. Раздражение отца тоже было более чем понятно. Радерик пошёл на невиданные уступки, разрешил паладинам хозяйничать в замке, а сам не получил ни одного ответа, только вопросы.
Увидев, что навстречу ей идёт Ксантир, Айвет твёрдо решила выяснить хоть какие-то подробности расследования, однако паладин сразу объявил о намерении устроить маленькую проверку. С собой он принёс деревянную шкатулку, покрытую замысловатой резьбой. Внутри шкатулки лежал небольшой шар, отливающий металлическим блеском.
— Возьмите этот предмет, — сказал Ксантир.
Айвет подчинилась. Шар оказался тяжёлым и холодным. Принцесса держала его на раскрытой ладони, а паладин внимательно рассматривал в течение нескольких минут, потом велел положить шар обратно.
— Это всё? — спросила Айвет.
— Да, — кивнул Ксантир.
— И что вы узнали?
Вместо ответа паладин дотронулся до шара кончиками пальцев правой руки. Спустя мгновение тот начал меняться. Исчез металлический блеск, появилась прозрачность. Теперь шар словно бы состоял из мутного стекла.
— Артефакт, который вы видите, указывает на наличие у человека магических способностей, — объяснил Ксантир. — У меня они есть, и шар реагирует на моё прикосновение.
