Хроники Бейдевинда

Подыгрывая ему, Берия пощупал несколько пар брюк. Действительно, все похожи. Куртки, вроде, тоже. Удовлетворенно хмыкнув, он уставился на академика.

— Лаврентий Павлович, знали бы вы, какое скверное будущее всех нас ждет. — Сказав это, он достал отпечатанный листок и квакающим голосом стал просто зачитывать его.

— Материал брюк, так называемых джинс, — Арзубагов развернул брюки, показывая нашивку на заднем кармане. — Так вот, — он продолжил читать дальше — известен с середины прошлого века. Название — комбинезон без верха. Производится в США. Используется для тяжелых физических работ. С 1946 года британская фирма Cooper, специализирующаяся по выпуску военной формы, тоже начала производство. — Здесь он отвлекся от текста и сказал — Мы их из Англии дипкурьерами и привезли. Для сравнения, — продолжил читать Арзубагов, подняв палец кверху — в год англичанин получает 30 купонов на одежду. Костюм стоит 26 купонов, рабочий комбинезон 4 купона, джинс всего один. Материя грубая, окрашена дешевым линяющим красителем синего цвета типа индиго.

— Американская мода значит, — пробурчал Берия, нечто подобное он и ожидал.

— Если бы, — продолжил хихикать академик. — Мало того, что это самая простая и дешевая одежда, она еще и специально хлоркой обработана. То есть, сделана еще хуже. Мы проверили, это не рабочие пятна, их специально наносили. Декаданс.

— Загнивают, значит.

— Да, Лаврентий Павлович, история повторяется. Деградация Древнего Рима один в один. Там тоже, перед падением, была мода на варварскую одежду. Нет ничего нового под солнцем. И поверьте мне, это в 1991 году хлорка, потом они одежду специально рвать будут и ходить в рванье.

Это замечание всезнающего академика несколько успокоило Берию. А что, если не только у нас эта деградация, а и у них тоже? Если весь мир сходит с ума перед началом нового третьего тысячелетия?

Неутомимый академик, однако, не унимался. Прямо перед Берией он разбросал стопку кожаных нашивок и заклепок.

— Швеи чуть фасон доработают, и кроме как экспертизой одежду и не отличишь.

Сказав это, Арзубагов закусил нижнюю губу. А теперь что-то неприятное, понял Лаврентий Павлович.

— Паспорт и деньги в приемлемом качестве нам не повторить. Очень сложная печать. На одно клише нужно две недели.

— Это отпадает, делайте, как можете. — Берию удивило, что это так расстроило академика. Дураку понятно, что деньги и паспорт из будущего в настоящем качественно не воспроизвести. Желая улучшить старику настроение, Берия спросил про сумку.

Арзубагов снова затараторил.

— На сумке надпись Адидас — это новая немецкая компания, западногерманская естественно. Год назад умер хозяин фирмы спортивной обуви "Дасслер". Сыновья поссорились — по сплетням кто-то кого-то из плена не выкупил. Образовались две фирмы — одна собственно Адидас, вторая — Пума. Про Пуму не скажу, а Адидас, получается, доживет до 1991 года. Можно смело покупать акции.

Академик очередной раз полез в карман брюк и, достав какой-то замызганный листок, прочитал — братья Адольф и Рудольф. Хозяин Адидас, естественно Адольф, название от имени — Ади.

— Ладно, хоть не в честь Гитлера — буркнул Берия. Энергичный не по годам Арзубагов его не на шутку утомил.

21

Подполковник морской авиации Юрий Семенов готовил график учебных стрельб новой ракетой воздух-земля, когда его вызвали к командиру базы.

— Наконец-то, — подумал офицер. Им был разработан план дезинформации технической разведки потенциального противника, постоянно отслеживающей все вылеты их полка.

Метод простой и эффективный. Проводить стрельбы не с одного, а с двух самолетов. Причем, в эскадрильях не должны знать о задачах друг друга — меньше возможность утечки информации.

Первый самолет производит отстрел так, чтобы ракета падала в районе сопок, а второй, не имея понятия о первом, только начнет там стрельбу. Техники противника засекут запуск ракеты с первого самолета и попадание в цель со второго. Ну и доложат, что у русских в войска поступили ракеты в два раза превосходящие их аналоги. А это именно то, что сейчас надо.

Вся дезинформационная работа этого времени в СССР была построена на преувеличении возможностей имеющегося оружия. Пока не появилось своего атомного, приходилось пугать потенциального противника завышенными характеристиками обыкновенного.

Срочная командировка в Москву, это гораздо больше, чем он рассчитывал. Командир части тоже был доволен — не зря пустил по инстанциям предложение своего офицера. Значит не глупость, не опозорились.

Ни тот, ни другой и понятия не имели, что в Вооруженные Силы, с самого верха, поступило предписание отобрать толковых офицеров до тридцати лет с инженерным образованием, имеющих боевой опыт и умеющих быстро ориентироваться в изменяющейся обстановке.

Согласно всем характеристикам — подполковник, орденоносец Юрий Семенов полностью удовлетворял запрашиваемые критерии.

Впрочем, в других подразделениях Вооруженных Сил искали отнюдь не инженеров.

Свой первый орден капитан Игорь Кимов получил в сентябре 1941 года, когда был еще рядовым. После оставления нашими войсками городка Гатчина под Ленинградом, фашисты разместили там серьезные силы для дальнейшего наступления.

Именно тогда, только что призванный, прямо со школьной скамьи, потому как второгодник, не успевший пройти даже минимальную военную подготовку, Игорь переоделся в форму убитого фашистского солдата, и, не зная немецкого языка, с каким-то ящиком на плече обошел весь город.

Артиллерийско-бомбовый удар, нанесенный по целям согласно данным той разведки, принес Кимову орден Красной Звезды и направление на офицерские курсы.

Закончил войну он в Берлине командиром разведгруппы. Затем была японская компания и подготовка корейских товарищей к пускай не совсем и мирному, но воссоединению.

Приказ срочно прибыть в Москву ему вручил посыльный прямо посреди занятия по рукопашному бою с применением холодного оружия. Передав нож корейскому ассистенту, Кимов, даже не успел собрать личных вещей. Улетающий в Центральную Россию транспортник был оказией и не собирался его ждать. Так, с одним предписанием, без пайка и денег он вовремя очутился в Москве.

Как выяснилось, торопился зря. Кимову не то, что не дали погулять по городу, ради чего он так и ускорил свое прибытие, а даже не вручили нового назначения. Вместо этого его направили сначала в Дом Офицеров Московского Военного Округа, где уже собралось больше сотни таких же ничего не понимающих командированных, а потом, на автобусе, отвезли в одну из московских школ.

Счастливых детей отпустили домой с занятий, а их заставили писать диктант.

22

Написание диктанта было совсем не тем, что ожидал от командировки Семенов. И он, и его командир были уверены, что вызов связан с предложением Юрия по дезинформации противника.

И вот, вместо того, чтобы со специалистами обсудить идею, наметить места с подходящим рельефом, его сначала отправили в Дом Офицеров, а оттуда в какую-то среднюю школу писать под диктовку.

Пытаясь устроиться на рассчитанном на школьника месте, Юрий огляделся. Конечно странный контингент — из всех родов войск, с разной печатью интеллекта на лице. Единственное, что всех сближает — возраст. Все до тридцати, не старше.

Соседом по парте оказался какой-то верткий капитан, пытающийся подсмотреть, как пишется каждое продиктованное слово.

Жуликоватый сосед напомнил Семенову школу. Он вспомнил Катю Синицину, тоже любительницу списывать. Однажды Юрка, чтобы насолить девчонке, специально наделал ошибок. И так не блещущая знаниями Катюха, из-за той контрольной, чуть не осталась на второй год, еле отделавшись летними занятиями.

Все тогда цокали языком, что же случилось с Юрой, он ведь всегда так хорошо учился. А Семенов, видя рыдающую девочку, мечтал об одном, только бы она не догадалась, что он это специально. Для этого даже сделал вид, что его тошнит. Плохое самочувствие объясняло двойку. Прибежал школьный фельдшер и увел мальчишку медкабинет, а Катька не узнала о гадости, которую он ей сделал.

И никогда не узнает. Вся семья Синициных погибла под бомбежкой в 1942.

От этих воспоминаний увлажнились глаза.

— Еще тридцати нет, а уже старею. — усмехнулся Семенов. — Первый признак старения это появляющаяся сентиментальность. — Так говорит его дядя, а ему можно верить.

23

Когда автобус остановился у школы, Кимов почувствовал, что ничем хорошим для него это не кончится. У них взаимная аллергия — у него и школы. Услышав, что сейчас будет диктант, капитан уже точно понял — наступил его Рагнарек.

Отрывочные сведения о скандинавских сагах он получил на фронте. Во время боев в Восточной Пруссии их группа захватила какого-то пожилого немецкого солдата. Тот оказался то ли историком, то ли филологом. Мужик отлично знал русский, правда, говорил с сильным акцентом.

Наступление тогда приостановилось, и Шурка Епифанов заставил фрица рассказать что-нибудь интересное. Так Кимов познакомился с западноевропейской мифологией. Сказание о роговом Зигфриде, Эдды разные. А Рагнарек — это битва без шансов на победу. По крайней мере, он так понял.

Немца того они отпустили. Дали гражданку и показали направление куда идти. Вместо него захватили какого-то фашистского майора — тупого и упрямого. С ним еще контрразведка мучилась. Герой, что из тех саг оказался.

Впрочем, воспоминание о Рагнарек не заставило Кимова капитулировать. Сам он, конечно, диктант провалит. Но он ведь здесь не один. Разведчик начал быстро оценивать окружающих. По лицу, по поведению, еле заметным жестам.

Внимание привлек подполковник в форме морской авиации, и это в его-то годы. Лицо интеллигентное, держится спокойно, без понтов, но уверенно. Диктанта явно не боится.

Оттолкнув такого же наблюдательного конкурента, Кимов уселся за одну парту с понравившимся ему офицером.

В выборе он не ошибся. Подполковник не только не собирался закрываться от списывания, а наоборот, даже убрал руку, чтобы было удобнее смотреть, что и как он пишет. Нормальный мужик, только со зрением, похоже, проблемы.

— У тебя глаз слезится — шепнул соседу Кимов.

24

А вот дипломатов в СССР было несравнимо меньше чем военных. С одной стороны это упрощало выбор, с другой делало его беднее.

Лаврентий Павлович решил не изобретать велосипед, а воспользоваться уже проверенным им способом. Как с Федоровым получилось — прямо в яблочко попал.

Здесь он тоже обратился напрямую. Только уже не к Курчатову, а к Громыко. Нужен молодой, толковый, способный по личным качествам к разведдеятельности, обязательно с опытом пребывания в США. И еще холостой.

Андрея Андреевича удивила такая откровенность. Спецслужбы вербуют скрытно, и даже он не знает, кто из его подчиненных сотрудничает с Берией. А здесь такой вопрос и прямо от самого.

Однако, понимая, что во многих знаниях много печалей, Громыко не стал узнавать причину интереса, а просто назвал пару фамилий способных, но еще не засветившихся на международном поприще работников. Ну не съест же их Лаврентий.

Да и ссориться ни к чему. Тем более, как он понял, сам Сталин интересуется той темой, в которой предстоит принять участие его ребятам. Впрочем, уже не его.

Берия срочно собирал людей из разных ведомств. Ему надо было успеть создать команду до того, как Абакумов, уже поставленный Сталиным в известность, попытается заполнить ее своими людьми. МГБ имело специалистов всевозможного профиля. И кто его знает, что там, в будущем, произойдет? Глупо было не подстраховаться, имея для этого все возможности — пусть будут не свои люди, так хоть нейтральные.

25

Вся коммуналка пользовалась холодильником Степанцовых. Сынок Марии Ильиничны привез его из самой Америки. Тем не менее, их семью не любили. Павел был как бы живым укором их чадам.

Отец погиб еще в финскую. Мать — ответственный мастер на военном производстве. А Пашка, с детства предоставленный себе, тем не менее, отлично учился, много читал, не имел приводов в милицию, и, как и следовало ожидать, поступил и с отличием закончил МГИМО.

Нелюбовь усугублялась еще тем, что соседи понимали, что не не любят Степанцовых, а завидуют им. Завидуют Марье Ильиничне, что у нее такой сын. Завидуют Пашке, ставшим кем-то типа дипломата при нашей миссии в ООН, в то время, как их дети шантрапа шантрапой, это кто жив остался и не покалечен.

Однажды его даже в кинохронике показали. Несколько раз ходили всей квартирой в местный кинотеатр, чтобы посмотреть как он, в отличном костюме, передает папку с документами Андрею Андреевичу Громыко — нашему постоянному представителю при ООН.

В свою очередь, Павел Николаевич Степанцов не любил возвращаться домой. С детства у него были сложные отношения с окружающими. Слишком уж отличался он от них.

— Дворянчик, что ли? — так охарактеризовал его только въехавший жилец еще перед самой войной. Нет. Не дворянчик. Самого, что ни на есть, рабоче-крестьянского происхождения. Прадеды с обеих сторон крепостными были.

Сначала он пробовал откупаться — занимался с нерадивыми сверстниками, помогал старшим. Тщетно. Последней попыткой была покупка самого большого холодильника, который он только смог найти в Нью-Йорке. Одолжил денег у всех, год рассчитывался. Не помогло.

Сейчас, наверно, жильцы и не представляют, как жить без холодильника. Это ведь ничего мясного впрок нельзя купить, а масло, сметану, да те же пельмени налепить летом с запасом можно. Во всем районе, наверно, нигде больше нет холодильника, только у них. Тем не менее, что ни приезд, все напоминание — не был на фронте. Вместо армии — бронь в МГИМО.

Да не заканчивайся война, он бы добровольцем пошел. А так, после войны стране нужнее дипломаты будут, те же солдаты в международных отношениях. Не случайно еще в 1943 году МГИМО выделили из МГУ в отдельный институт.

Поначалу, все это он пытался объяснять, удивляясь, неужели соседи не в состоянии понять элементарную логику с первого раза. Только позже, уже после окончания института, понял — все они понимают, только зависть свою побороть не в силах, вот и пытаются уколоть побольнее.

Они с матерью давно мечтали переехать, но знающие люди его предупредили — повремени, иначе за рвача, оторвавшегося от рабочего класса, посчитают. Что незамедлительно отразится и на карьере. Он ведь, при всех своих способностях, заменимый, не физик-атомщик. Это им хоть каннибалами можно быть, только поинтересуются, вам как человечинку приготовить — с черносливом или без?

Возвращение в штаб-квартиру ООН в Нью-Йорке было возможно не ранее чем через полгода и то, если повезет. Сейчас молодые, так же как и он, год назад, там обкатку проходят. Вдруг кто больше руководству приглянется?

Так что, при вызове к начальнику отдела, он сразу согласился на возможную командировку в интересах Государственной Безопасности. Демонстрация абсолютной лояльности в его профессии уж точно не помешает. А с заданием этим, как карта ляжет.

26

Номинально, министр госбезопасности СССР генерал-полковник Виктор Семенович Абакумов подчинялся маршалу Советского Союза Лаврентию Павловичу Берии, курировавшему кроме атомного проекта, так же госбезопасность, вооружения и даже внешнюю торговлю.