Хроники неизвестной войны

-Сами не шли, звать пришлось, — ответил фон Дорн, но ситуация не прояснилась.

-Я что-то совсем запутался, — со смешком признался я.

-Да вызывали их, — со спины неслышно подошел Канда. Он успел сменить пропыленный бушлат на другой, поновее и почище. — Чего непонятного-то? Вот приволочь их сюда — это посложнее было, ну да справились...

-Вызывали?.. — переспросил я.

-Господин Эскриба... — фон Дорн остановился. — Лави, если позволите. Наши методы могут показаться вам странными, но не спешите осуждать их. В конце концов, особенного выбора у нас не было.

-Я далек был от осуждения, — покачал я головой. — И, право, я привык сперва разбираться в причинах явления, какими бы неоднозначными они ни были, а потом уж определять мое к нему отношение.

-Вот и славно, — серьезно сказал капитан. — Что ж, мы почти на месте. Я познакомлю вас с нашими исследователями, но заранее вынужден попросить извинения за то, что они вряд ли сумеют уделить вам много времени: сами понимаете, та информация, что любезно предоставил нам господин Ли...

-Конечно, я понимаю, дело не терпит отлагательств, — кивнул я.

Фон Дорн оказался прав: меня приветствовали, вежливо отвечали на вопросы, но по глазам ученых мужей (среди которых оказались и убеленные сединами старцы, и сущие мальчишки) было заметно — им не терпится взяться за работу, а я им мешаю. Ну что ж, время еще будет...

Провожатого моего встречали с почтением, хотя, насколько мне удалось понять, здесь были люди и в более высоких чинах, нежели этот скромный капитан. Но, должно быть, многое зависело и от ведомства...

Канда — вот тут я поразился — казался совершенно своим. Не помню такого по Ордену: там он всегда старался держаться особняком, сам к людям сроду не подходил, если только к начальству, по важному делу, а уж к научникам и вовсе не совался, но здесь... Те сотрудники, что помоложе, приветствовали его, будто хорошего знакомца, а он не отказывался пожать им руки. Старшие смотрели чуточку снисходительно, но, по-моему, рады были видеть изгонщика живым и невредимым. А он, к слову говоря, и вел-то себя прилично: ровесников, бывало, звал по именам, но мало кого, такое тут было не в ходу, а вот старших всех сплошь по имени-отчеству, а то еще по званию.

"Мистика", — подумал я, и тут меня окликнул фон Дорн.

-Я вынужден вас покинуть, меня еще ждет отчет начальству, — сказал он. — Предвосхищая ваш вопрос: я занимаюсь оперативными вопросами, начальник мой решает иные проблемы. Разумеется, я представлю вас ему чуть позже.

Я, кажется, понял, о чем он: председатель Академии — лицо публичное, должно быть, более всего времени посвящает жизни общественной. Формирует, так сказать, положительный образ Академии среди населения. Несомненно, без его одобрения не проводятся никакие крупные операции, но все остальное, скорее всего, отдано на откуп фон Дорну и другим заместителям (а их не может не быть, не разорваться же капитану!), чьи авантюры этот председатель и прикрывает, если потребуется. Этакая важная начальственная ширма. Очень широкая и очень... хм... весомая, если можно так выразиться.

Да, в Ордене всё было не так, Комуи сам тащил на себе всю эту громадину. И как знать, какой подход надежнее...

-Юрий, проводи, — кивнул фон Дорн, и мы расстались.

-Ну как? — спросил Канда, приставленный ко мне, надо думать, в качестве и охранника, и соглядатая.

-Что — как?

-Впечатления, — хмыкнул он. — Что-то не вижу особого воодушевления!

-Погоди, дай освоиться, — усмехнулся я. — Сегодня только-только успел с людьми познакомиться, а ты сразу — впечатления!

-Да что я тебя, не знаю, что ли... — Канда шел чуть впереди. — У тебя вопросов выше крыши. Задавай, не то лопнешь, а подтирать тут некому!

-А ты уверен, что сумеешь ответить на мои вопросы? — поинтересовался я.

-Нет, — честно сказал он, — но на какие сумею, отвечу. Я вообще-то здесь нечасто теперь бываю, вызовут если только. Но кое-что знаю.

-Почему ты с ними сотрудничаешь? — задал я один из самых интригующих вопросов.

-А почему нет-то? — покосился на меня Канда.

-Если это называется ответом на вопрос, — ядовито сказал я, — то я лучше потерплю. Может быть, фон Дорн будет более словоохотлив?

-Угу, жди, — хмыкнул он. — Он потрепаться-то не дурак, только так говорит, что черта с два чего поймешь. И не потому, что ты кретин, а потому, что он ничего важного не скажет, если не захочет, вот хоть убейся.

-Я смотрю, ты у него обучался, — вздохнул я. — Что, мне сюда?

-Нет, тут я живу, — Канда огляделся, взял меня под локоть и втащил в просторную, чуть темноватую комнату. — Ну, чего уставился? Меня не слушают, я проверял.

-Ой ли? — приподнял я брови. — Так то было до моего приезда... И да, — спохватился я, — у них что, тоже есть подслушивающие устройства? Я полагал, местная техника...

-Всё у нас есть, — неохотно ответил он, и ясно было — продолжать не станет.

Я осмотрелся. Удивительным образом эта комната выглядела более уютной, нежели та, в которой жил Канда в Ордене. Беспорядка стало больше, отметил я, может быть, потому, что и вещей прибавилось. Хотя беспорядок — это громко сказано, просто небрежно брошенный на койку бушлат, раскрытая книга на подушке (книга у Канды — это уж вовсе из области фантастики, хотел бы я знать, что он читает!), забытая на столе ветошь — видимо, палаш свой полировал... Да, обстановка, конечно, казарменная, но что-то всё же изменилось.

"Да что я несу, — подумал я в сердцах, — изменился Юу, а остальное лишь следствие!"

-Так почему ты согласился сотрудничать? — спросил я снова. — Почему не вернулся в Орден? Я же тебя знаю, тебе наверняка ничего не стоило уйти!

-А может, я не захотел, — фыркнул он. Поднял на меня взгляд, серьезный и не очень-то ласковый. — Знаешь... Хватит того, что я тогда из Ордена ушел. Я хоть присяги не давал, но я был экзорцистом. И я вас бросил.

-Но...

-Дай договорю! — перебил Канда. — Хотя... Сам объяснение придумаешь, ты лучше умеешь. Вину я там искупаю или еще что... А если по-простому, Лави, то тут обстановочка еще похуже, чем у нас была, сам увидишь, мы ведь тут долго не проторчим, мне работать нужно... Так вот, сюда Ватикану не дотянуться, понял?

-Ты что... спрятаться решил? — окончательно потерял я нить беседы.

-Идиот! — рыкнул он. — Я о том, что они палки в колеса не ставят! И если и получится бесовскую заразу выдавить, то только отсюда, ясно?!

-Да, — кивнул я. — Юу, ты извини, я сказал глупость. Отвык совсем от тебя, да ты не очень-то на себя похож теперь... Я просто неправильно тебя понял.

-Да бывает... — буркнул Канда и отвернулся.

Точно, как же я мог забыть... Уничтожать акума — вот основная цель его жизни. Любой ценой уничтожать, и я помню, как он эту цену платил! А еще у него звериное чутье, и даже в накатившем приступе безумия он, наверно, все же сумел понять, что руки у Ордена связаны. Если бы не это, то, как знать, может, он и не ушел бы? Но всё сложилось так, как сложилось, теперь вместо Ордена — Академия, которой не нужно оглядываться на Ватикан, а уж со своими-то проблемами при живом участии императора и патриарха она как-нибудь да справится. И, главное, Канду снова выпустили в бой, а ему только этого и надо! Какая ему разница, под какими знаменами воевать? Цель-то не изменилась, а до высокой политики Канде дела нет!

-А кроме тебя, еще изгонщики у Академии есть? — спросил я, чтобы сменить тему.

-Есть, — ответил он. — Но сейчас тут, считай, никого, на месте сидеть некогда.

-Жаль... Я бы не отказался взглянуть, какие формы Чистая сила... извини, Божья искра принимает здесь.

-Да никаких особых отличий, — сказал Канда. — Хотя... всех-то я не знаю. Слышал, что у одного дядьки — мужик прямо от сохи — топор. Колун здоровенный, а сам дядька лошадь поднять может... ну, можешь представить. У другого ружье, охотником он был, отсюда, из здешних мест. Белку в глаз бил, так что куда надо бесу угодить — ему раз плюнуть. Еще байка ходит, будто какой-то умелец брагу на Божьей искре поставил, так потом от его перегара бесы мерли, как мухи. Но это уж так... народное творчество.

-Скорее всего, — усмехнулся я. — А как здесь с родными-то обходятся? В Ордене, я помню, все контакты экзорцистам запрещали...

-А здесь не запрещают, — ответил он. — Могли бы, конечно, никто и не пикнет, особенно если заплатить семье. Но сочли, что проще семейство сюда перевезти. Сколько их там наберется? Всяко дешевле, чем компенсацию выплачивать. Ну и... места тут полно, город растет потихоньку, рабочие руки нужны. А когда изгонщики на побывку возвращаются, чего ж с родными не увидеться? А, кстати... — вспомнил Канда. — Еще чего было-то...

-Ну?

-Одного изгонщика бесы убили-таки. Он уже немолодой был, реакция скверная. Ну, когда родным сообщили, сын его в Академию пришел, возьмите, говорит, хоть полы мыть, хоть белье стирать, если не сгожусь с бесами воевать. Хочу, говорит, за батю отомстить. Ну, взяли, — вздохнул Канда. — Так что ты думаешь? Папашина Божья искра сыну подошла, как родная!

Вот это уже было интереснее. Сродство к Чистой силе передается по наследству? Интересно, исследовали ли подобное в Черном Ордене? Если и так, я об этом не знал.

-Ну вот, семьи здесь и живут, — завершил Канда. — Кто из городских оказался, те в Академии, бывает, и работает. Народу много нужно...

В дверь деликатно постучали.

-Открыто! — отозвался он.

На пороге появился фон Дорн, и Канда тут же вскочил, одернул бушлат. "Да что с ним сделали, в конце концов? — я уже устал поражаться. — Чтобы он перед начальством вел себя вот так..."

-Я так и подумал, что вы здесь, — удовлетворенно сказал капитан. — Лави, надеюсь, вы не станете возражать против того, чтобы поселиться в подобных апартаментах? У офицеров более комфортабельные жилища, но я счел, что вам захочется пообщаться с другом, а всякий раз обходить ради этого половину здания...

-Что вы, — улыбнулся я, — меня вполне устраивают мои комнаты, и вы правы касаемо остального.

-Вы ведь даже не заходили к себе, — сказал фон Дорн и прежде, чем я успел что-то сказать, пояснил: — Мы опечатываем пустые помещения, так вот, на вашей двери печать не тронута. А ключ, я подозреваю, по-прежнему у Юрия.

-Да, точно, держи, — сунул тот мне в руку увесистый ключ.

-Но, полагаю, вы не разочаруетесь, — продолжал капитан, заложив руки за спину. — Ваши апартаменты практически не отличаются от этих. Если вам что-то потребуется, дайте знать коридорному — его комната около лестницы, Юрий покажет. А сейчас я хотел бы пригласить вас отужинать с нами.

-А... — я покосился на Канду.

-Я не офицер, — помотал тот стриженой головой и вдруг ухмыльнулся. — Но это и к лучшему. Я все равно не помню, что какой вилкой едят!

-Неисправим, — вздохнул фон Дорн. — Лави, это формальное мероприятие. Мне некогда знакомить вас со всеми по отдельности, и если научных сотрудников вы видели, то остальных, простите, вылавливать по всему нашему комплексу — несколько трудоемкая задача.

-Хорошо, — кивнул я. — С вашего позволения, я переоденусь к ужину. Объясните только, как пройти.

-Юрий проводит, — ответил капитан и взглянул на часы. — Ужин в семь. Прошу не опаздывать, у нас это не принято.

-Старый хрен пунктуален до чертиков, — шепнул мне Канда. — Не переносит никаких задержек.

-Я всё слышал, — предостерег фон Дорн уже с порога. — Жду вас, Лави.

Я подождал, пока утихли его шаги, вздохнул, направился к себе. Да, действительно, почти такая же комната, как у Канды, вещи мои на месте. Ого, у них даже водопровод есть!

-Ты о ком говорил? — спросил я, быстро приглаживая волосы и меняя рубашку. Канда следовал за мной, как привязанный.

-То есть? А! Ну, о председателе, ясное дело. Сам увидишь, — хмыкнул он.

Я начал подозревать, что председатель несколько отличается от того образа, что я уже успел нарисовать в воображении...

Так и вышло.

Какой уж там пожилой щеголь... То есть, разумеется, председатель был человеком светским, происхождения знатного, а при всем том граф Глушинский носил чин генерал-инспектора по, само собой разумеется, особой исследовательской деятельности. Как негромко сообщил мне фон Дорн, этот крупный кряжистый старик наукам не чужд, иному молодому специалисту его знания и опыт и не снились, проекты он проверяет лично, неизменно находя в них огрехи, да и в целом личному составу спуска не дает.

Да, снова я поторопился с выводами... Выходило, что фон Дорн — правая рука генерал-инспектора, но тот сам — никак уж не дутая фигура, призванная прикрывать истинную деятельность Академии. Нет, фигура эта была более чем весома... Я покосился на ордена председателя и с трудом удержался от вздоха.

Имелись и еще заместители, тут я не ошибся. Подполковник Матвеев, чернявый, горбоносый, худощавый мужчина лет сорока, отвечал за технический парк Академии и обеспечение. (Я еще удивился, отчего это фон Дорн, пребывающий в меньшем чине, выполняет щекотливые поручения, но потом вспомнил собственный вывод о том, что дело именно в направленности службы.) Капитан Илюшин, невысокий белобрысый крепыш, занимался личным составом. И еще, и еще... И над всем этим возвышался генерал-инспектор Глушинский, от цепкого, холодного взгляда которого делалось не по себе. Серые, стального оттенка глаза графа прятались под густыми бровями, и смотрел он будто сквозь прицел.

Меня, впрочем, он принял достаточно радушно и, к счастью, без особых церемоний.

Говорили за ужином о делах насущных, я же открывал рот, только если ко мне обращались. Впрочем, гостя явно решили пока что оставить в покое, но я был уверен, что завтра с утра, а то и сразу после ужина генерал-инспектор насядет на меня и вытряхнет всё, что ему потребуется.

Может быть, думал я, Комуи тоже мог бы стать таким, окажись у него больше верных людей и серьезная поддержка вышестоящих. А что, капитан Матвеев чем-то напоминал Ривера, например... Вот только Орден сгубили интриги, причем интриги чужие.

А что будет, пришло мне в голову, если Академию тоже втянут в эти интриги? Надеюсь, генерал-инспектору хватит разумения не встревать в это... а может, и уже хватило, недаром же фон Дорн требовал, чтобы духу ватиканского не было в отношениях Академии с Орденом! Но кроме Ватикана, есть и другие, и что делать с ними...

Приглашенные постепенно расходились, я тоже хотел откланяться, но перехватил предупреждающий взгляд фон Дорна и остался на месте. Как выяснилось, я всё истолковал верно.

-Нуте-с, — пророкотал генерал-инспектор, когда мы остались одни. Впрочем, не совсем: фон Дорн никуда не делся, что меня несколько успокаивало, а еще присутствовал здешний священник, отец Сергий (возраст его определению не поддавался; был батюшка сед, как лунь, но вроде бы еще крепок, и, насколько я понял, прежде состоял при каком-то полку). — Перейдемте-ка в кабинет да побеседуем. Любезный, — это относилось к слуге, — принеси нам, пожалуй, коньяку из моих запасов, знаешь, которого...

-Сию минуту-с, — кивнул тот и испарился.