— Я счастлива видеть тебя здесь в этом качестве, Аврора. О таком мы могли только мечтать.
Аврора обратила на неё спокойный прохладный взгляд.
— Вряд ли кто-то из здесь присутствующих мечтал о ТАКОМ, — ответила она загадочно.
Президент "Авроры" не показала своего смущения этим ответом, но многие задумались: что бы сие значило? В том числе и Ганимед. Ох, не к добру это всё, думал он; вот и физиономия Канута тоже была мрачной, как у недовольного кабана. Лишь только Оскар был почти так же непроницаем, как Аврора, в щегольском смокинге, с глянцевито блестящими, безупречно уложенными волосами. Как ни старался Ганимед проникнуть в его мысли, у него ничего не получалось, как не получалось отгадать хотя бы приблизительно намерения Авроры и исход этого вечера: на пути к "сердцу тени" новой Госпожи стояла ледяная стена.
В наступившей тишине он начал произносить заготовленную речь, и все взгляды обратились на него, как вдруг рука Авроры поднялась и сделала ему знак замолчать. Удивлённый, Ганимед умолк. Неслыханно... Просто беспрецедентный случай — чтобы церемониальная речь старшего магистра была перебита! Что же это за церемония, если всё кувырком?!
— Оскар, я прошу тебя сказать пару слов собравшимся здесь, только покороче, если можно, — сказала Аврора.
— Как прикажешь, моя госпожа, — отозвался Оскар с поклоном. — Итак... Дамы и господа! Старшие и младшие магистры, братья и сёстры! — произнёс он звучным, хорошо слышным голосом. — Сегодня Аврора официально становится главой Ордена Железного Когтя. Почему именно она? Достаточно взглянуть на её крылья. Они белые как снег, больше ни у кого нет таких. И она с честью выдержала испытание кровью Первого Великого Магистра, что подтверждает её предназначение. Она не просто достойна, она СОЗДАНА для того, чтобы быть Великим Магистром. Мне прискорбно осознавать, что, несмотря на это, Орден в своё время не отнёсся к ней так, как она того заслуживала...
— Оскар, — мягко перебила Аврора. — Давай не будем о грустном.
— Хорошо, госпожа, как тебе будет угодно, — чуть улыбнулся Оскар. — Как бы то ни было, всё встало на свои места, справедливость восторжествовала, и сегодня мы с радостью увидим восхождение Авроры на трон Великих Магистров. Этого дня мы ждали так долго... И вот, он настал.
Далее в зал внесли на бархатных подушках меч Великого Магистра и диадему, а также звездообразный орден на алой ленте. Ганимед уже не пытался играть свою роль: ему ясно дали понять, что он отстранён. С глухой злобой и холодным отчаянием он наблюдал за тем, как его обязанности исполнял Оскар, бывший старший магистр. Из его рук Аврора приняла меч, он же надел ей орден и под бурную овацию опустил на её голову сверкающий обруч диадемы.
После этого старшие магистры должны были присягать новой Великой Госпоже на верность. Ганимед почувствовал морозец, пробежавший вниз по спине, когда на него обратился чистый, холодный, пронизывающий взгляд голубых глаз. Преклонив колено и глядя на великолепный, сияющий драгоценными камнями меч, он начал произносить слова присяги, как вдруг Аврора его перебила:
— Встань.
Эта церемония была так безнадёжно исковеркана и перекроена, так нелепа, что Ганимед уже ничему не удивлялся. Он поднялся на ноги и услышал:
— Прежде чем присягать, ответь мне на вопрос, старший магистр Ганимед Юстина: с какой целью ты хотел подать мне на обряде испытания кровью Первого не настоящую кровь, а подделку?
Ушат ледяной воды на голову — примерно так подействовал на Ганимеда этот вопрос. Впереди были суровые, беспощадные глаза Авроры, а за спиной поднималась волна удивлённого ропота. КАК... Как она узнала?
— Неважно, как я узнала, — ответил на его мысль беспощадный голос. — Важнее, зачем ты намеревался совершить это кощунство? Чтобы посмеяться надо мной? Одурачить всех? Отвечай!
Ропот за спиной становился громче. Таков был вкус публичного позора.
— Я... я... — Слова не находились, да и что можно было здесь сказать?
— Вижу, тебе нечего сказать в своё оправдание. Хорошо, лучше я отвечу на вопрос, который ты сам себе задаёшь. Как в моём кубке оказалась настоящая кровь Первого? Почему? Не ищи виноватых, это воля судьбы, которую нельзя обмануть. ТЫ САМ и дал мне настоящую кровь, потому и не смог найти того, кто мог бы осуществить обратную подмену.
Ганимед поднял взгляд, искренне потрясённый.
— Но... КАК?
Аврора усмехнулась.
— Говорю же — воля судьбы. Оплошность, случай... Но то, что ты сделал в сговоре со старшим магистром Канутом Лоренцией, не будет тебе прощено.
Ганимед помертвел... Предчувствия его не обманули.
— Ты готовил ПРЕСТУПЛЕНИЕ, Ганимед Юстина, ты ПРЕДАТЕЛЬ и СВЯТОТАТЕЦ, ты лживый пёс, нет тебе веры и прощения! — обрушивался на его голову страшный, звонкий голос, а перед глазами вспыхивали цветные пятна. — ABELLADERION!
Не было в Языке слова более страшного, чем это. Тот, кого им называли, должен был умереть, и умереть с позором.
Последним, что Ганимед увидел в своей жизни, был занесённый над ним меч Великого Магистра.
Собрание ахнуло... Раздались возгласы ужаса, а Аврора опустила меч и оттолкнула ногой обезглавленное тело, из шеи которого хлестала кровь, растекаясь по полу тёмной лужей. Алекс прижал смертельно побледневшую Карину к груди, заслоняя ей рукой глаза, а Юля смотрела на Аврору напряжённым, немигающим взглядом, и выражение её окаменевшего лица было трудно определить.
Канут затрясся всем телом, когда испепеляющий взгляд Авроры обратился на него. Всей своей кабаньей тушей он рухнул на пол, на колени, и по его жирному лицу текли ручьями слёзы.
— Владычица... госпожа... Великая... Прости... пощади... не губи! — высоким, бабьим голосом завыл он, содрогаясь от рыданий.
— Встань, — приказала Аврора презрительно.
Но Канут только трясся и бормотал "прости, пощади".
— Abelladerion, — изрекла Аврора, и он вовсе пал ниц.
По едва заметному знаку Авроры появились бойцы отряда "чёрные волки" и, подхватив Канута с обеих сторон под руки, поставили его на ноги.
— Боров жирный, — прошипел один из бойцов из-под маски.
Второй взмах меча Великого Магистра был встречен потрясённым молчанием. Аврора сказала:
— Вот теперь справедливость восторжествовала.
— 2.4. Неприятная необходимость
"Чёрные волки" унесли трупы, и о свершившейся казни говорили только лужи крови на полу. В руке Авроры был меч Великого Магистра, впервые за долгое время обагрившийся кровью, а сама она сидела на троне, обводя взглядом притихших шокированных гостей. Едва заметно усмехнувшись, она сказала:
— Не бойтесь... Если ваша совесть чиста, вашей жизни ничто не угрожает.
Юля, до сего момента хранившая каменное молчание, подала голос:
— Аврора, ты казнила обоих старших магистров. Кого ты думаешь назначить на их место?
— Своевременный вопрос, — кивнула Аврора. — Оскар, подойди ко мне. Меча не опасайся, мой друг, к тебе у меня нет претензий.
Оскар, белее рубашки под своим смокингом, поднялся к трону и опустился на ступеньках на колени.
— Тебя я назначаю единственным старшим магистром, — сказала Аврора. — Больше и не надо... А то слишком много интриг, — добавила она с усмешкой.
Оскар, поцеловав окровавленный меч, сказал глухо:
— Клянусь в верности до последнего вздоха и последнего удара сердца.
Поднявшись с трона и спустившись, Аврора положила меч на подушку и снова окинула присутствующих взглядом — уже не грозным, а с оттенком лёгкой насмешливости.
— Надеюсь, этот досадный инцидент не испортил никому аппетит? Предполагалось ещё угощение. Никто не откажется?
Никто не посмел высказать отказа. Гостям были розданы бокалы с кровью; никто не был забыт и обнесён, угощение досталось всем — Аврора лично следила за этим. Гости, понемногу отходя от шока, начали тихонько обсуждать случившееся, а Аврора подошла к Карине с Алексом.
— Милая, — обратилась она к уткнувшейся в грудь мужа Карине, — я хочу извиниться перед тобой за то, что тебе пришлось увидеть всё это... Это была неприятная, но всё же необходимость.
— Аврора, ты разрешишь нам отбыть домой? — спросил Алекс. — Карина плохо себя чувствует.
— Разрешаю. Разумеется.
Аврора мягко дотронулась до плеча Карины и отошла.
— 2.5. Кошмар
Я проснулась оттого, что кто-то смотрел на меня. Кто-то сидел на мне: я чувствовала лёгкое давление на грудь. Глаза открылись сами собой... Сияющая обнажённая женщина с медово-золотистыми волосами, шевелившимися в воздухе вокруг неё, как живые. За её спиной виднелись раскинутые белые крылья — две пары; она сидела верхом на моих бёдрах и смотрела, склонив голову набок, а её ладонь, прохладная, невесомая, гладила мне живот.
Казалось, даже мои мысли были парализованы... Ни крика, ни вздоха не могла я издать, не могла позвать на помощь даже мысленно. Сияющая сила нагой незнакомки не поддавалась измерению. Она была бесконечна.
Её палец дотронулся до медальона на моей груди.
"Твой ребёнок под моей защитой, — пропел её голос у меня в голове. — Не снимай этот оберег".
Склонившись, она приблизила губы к моим... Свет струился из её немигающих глаз и обволакивал, живые золотые пряди волос обнимали меня и щекотали, полупрозрачные крылья окутывали меня коконом. Запустив пальцы в мои волосы, она играла ими, раскладывала на подушке, проводила кончиками ногтей по моим щекам. Так она забавлялась, а я лежала полумёртвая от ужаса...
— МАЛЫШ, ПРОСНИСЬ!
На тумбочке горела лампа, а вместо нагой женщины с живыми волосами надо мной склонился Алекс. Гладя прохладными ладонями моё лицо, он встревоженно вглядывался мне в глаза, будто хотел прочесть мысли.
— Ты стонала во сне, — сказал он.
Через пять минут мы сидели на кухне. Я пила маленькими глотками тёплое молоко, сидя на коленях у Алекса, а он нежно заправлял пряди волос мне за уши. Да, он читает мои мысли, проникает в "сердце моей тени", ну что ж... Зато его подарки всегда в точку, он всегда знает, чем я недовольна и как устранить причину моего недовольства. Мне не нужно ему готовить: он питается в этих "пунктах". Как боец он получает два литра, но выпивает их не за один раз, а предпочитает подкрепляться утром и вечером. Он всегда сыт, так что я могу не опасаться его клыков...
Впрочем, что я говорю! Ерунда, конечно, он ведь любит меня... Я вижу это в его глазах. Сытый или голодный — неважно. И я его ужасно люблю... Мой злобный, страшный, огромный, лысый, голубоглазый вампирище!
Прижимая меня к себе одной рукой, он отнёс меня, как ребёнка, в спальню, уложил и укрыл одеялом.
— Ну, как ты? Успокоилась?
— Да, получше стало... Я тебя просто жутко люблю.
— Жутко?
— Ага...
— Ну, тогда я тебя — кошмарно.
Его улыбка, хоть и немного клыкастая, — самая лучшая на свете.
— 2.6. Если и когда
— Возродить Орден Железного Когтя? Аврора сошла с ума.
Юля расхаживала по своему роскошному кабинету, терзая в пальцах окурок сигары. Оскар сидел в кресле, то и дело протягивая ей пепельницу, когда пепел грозил вот-вот упасть на ковёр.
— Мы столько с ним воевали, столько потратили сил, денег и жизней... Возродить!
— Но это уже не тот Орден, с которым мы воевали, — сказал Оскар. — Его устои претерпели значительные изменения под влиянием "Авроры", они перешли на тот же способ питания.
— Да мне плевать... — Юля раздражённо ткнула окурок в пепельницу. — Я хотела, чтобы Аврора, став Великим Магистром, отдала приказ о роспуске Ордена, понимаешь? А она... Возродить!
Оскар улыбнулся.
— Дорогая, но Аврора же не твоя марионетка, чтобы исполнять твои замыслы, как бездумный автомат. Кроме того, ты не учла одного: Великий Магистр никогда — пойми, НИКОГДА не распустит Орден, а Аврора самый настоящий Великий Магистр... Кровь Первого это доказала.
Юля села в кресло, вцепившись в подлокотники. Её красивое лицо исказилось белоснежным оскалом клыков.
— Кровь Первого... — прорычала она. — Какая к чёрту кровь? Она не должна была её выпить. НЕ ДОЛЖНА БЫЛА! Я договорилась с Ганимедом, чтобы никакого орденского зелья ей не давали — просто обычную сухую кровь, чтобы всё было понарошку. Ещё не хватало ей пить всякую их гадость! Ганимед согласился — насколько я поняла, ему это было тоже вроде как на руку... Но вышло не пойми что. Как могло случиться, что в кубок всё-таки попала эта дрянь? Ума не приложу!
Оскар на несколько мгновений погрузился в задумчивость. Разглаживая пальцами и без того безупречную стрелку на брюках, он проговорил:
— Видимо, сам Первый так хотел, а против его воли никакие наши ухищрения не действуют. Ты видела, что Аврора сделала с исполнителями твоего плана... Как ты думаешь, что она сделает с тобой, когда узнает, что за ними стояла ты?
Юля вскинула на него взгляд.
— Ты хочешь сказать, ЕСЛИ узнает? — В её голосе прозвучали нервозные нотки.
— Нет, "когда". Думаешь, это представит для неё какую-то сложность? Это вопрос времени, потому я и употребляю временной союз, а не условный.
— Ну, это исключено, — хмыкнула Юля. — Аврора никогда... Она не сделает ничего. Что она может? Она никто без меня. Она король — слабая фигура, нуждающаяся в защите, а я — ферзь, который что-то реально может! Кто создал Общество? Я. Если бы не я, Аврора не стала бы живой легендой... Это я сделала её, я, понимаешь? Она не пойдёт против меня! Потому что в этом случае она останется одна.
Оскар, задумчиво улыбаясь, покачал головой.
— Дорогая, как бы там ни было, Аврора теперь немного иная фигура. Ей было суждено стать Великим Магистром, и она им стала. В её силах сделать Орден заново, преобразить его так, как нам и не снилось. И это будет такой Орден, какой можно уважать и считать для себя честью состоять в нём.
Юля прищурилась.
— А ты, я вижу, тоже был бы не против? Может, ты ещё и в Орден перебежать мечтаешь?
Оскар поднялся, сдержанный и задумчивый.
— Юля, тот Орден, который был в последнее время — не тот, что был несколько веков назад. Он нуждался в обновлении... Дух Леледы замолчал и отвернулся от нас, но теперь он вернулся и заговорил с Авророй. Это знак... Знак того, что, может быть, для нас ещё не всё потеряно.
— Леледы? — поморщилась Юля. — Что за мифический персонаж?
Оскар покачал головой, горько усмехнувшись.
— Вот что значит молодое поколение... Совсем не знаете истории. Леледа — наша мать-основательница. И она не миф, она реальна. Она была Первым Великим Магистром, это её кровь выпила Аврора. Она наша покровительница. И если она отвернётся от нас, то горе нам...
— Я не верю в эти орденские бредни, — отмахнулась Юля, откидываясь на спинку кресла. — Я допускаю, что кровь Первого и правда как-то действует, но духи... Это уже слишком. Нет никаких духов, есть только "Аврора" и мы. И всё, что мы имеем, мы получаем только благодаря самим себе, а не покровительству какого-то... духа.
Покачав головой снова, Оскар взял кожаную папку с документами.
— Ладно, как знаешь. — И вышел.
