Лень, страх и жадность

Флитвик думал о том, как повысить качество образования. Все-таки, тщеславие не было ему чуждо, и для полугоблина было бы особенно ценно оставить в веках память о себе как о директоре-который-вытащил-хогвартс-из-задницы. Подумав, он написал письмо Батильде Бэгшот, приглашая ту занять вакакнсию учителя истории. Трелони он выгонит на мороз — ее зарплата достанется Бэгшот, только бы та согласилась. Согласится, куда денется. Старики волшебники хорошо себя чувствуют на сильных магических источниках, особенно если могут переваривать их магию. В этом отношении источник Хогвартса выше всяких похвал. Некоторые директоры протянули по три сотни лет. Дамблдора вон не выгнать было — только вперед ногами удалось транспортировать с кресла директора. Годлумтакати он также раскрыл. Пришлось просмотреть старые альбомы, открыть книгу учеников Хогвартса и сложить один плюс один. Только ничего особенного замышлять он не стал — он ведь не Дамблдор. Хотя маскировка Поттера все равно долго не продержится. Его же дело — оставить большой след в истории, чтобы диаспора полугоблинов смогла раскрыться. Возможно, для этого будет необходимо взять Поттера в личные ученики. Ради своего народа он пойдет на это, став великим лидером, память о свершениях которого будет жить среди полугоблинов.

(Да. Вы же не думете, что Флитвик — один такой? Хотя... Он один такой публичный.)

Тем временем, Флитвик подумал, а не выгнать ли ему нафиг Хагрида. Денег тот, конено, не получал никаких — только столовался на Хогвартских харчах. Но ресурс у него был хороший — целый Запретный Лес ингридиентов. Нет, так не пойдет. Лучше нанять родича, чтобы тот выдавал ЦУ Хагриду типа "собирай волосы единорога отседа и до обеда" — тогда на ингидиентах можно будет солидно заработать. Даже Хагриду на бормотуху в Кабаньей Голове что-нибудь останется. Заодно, загрузив его заказами по сбору ингридиентов, Филиус уберет его подальше от детей.

Хагрид не о чем не думал — он спешил пропить спизженные из хранилища Поттеров деньги, пока не успел их проебать по тупости своей. Такое уже не раз случалось, не смотря на то, что он пытался противостоять ударам судьбы — но тупость, помноженная на опьянение собирала уверенную статистику ввиду печально проебанных Хагридом заначек. Молчать он не умел (особенно по пьяни), так что как только у дибил-великана заводились деньги, местные жулики наперегонки спешили избавить его от груза моральной ответственности куда их деть.

Мадам Спраут думала о дерьме. О коровьем, гипогрифьем, фестральем и драконьем дерьме. О том, что в этом году завезли много дерьма для ее теплиц, где теперь и мандрагора заколосится, и дьявольские силки заплодоносят. Представив зеленого дендро-тентаклевого монстра, усыпанного яблоками, госпожа декан уснула с улыбкой на лице.

Годлумтакати же был не в Хогвартсе, а в гостинице. И думал он о нанесении нескольких стоунов справедливости лично тетушке Мардж и группе ее бульдогов, желательно в тротиловом эквиваленте. Жаль, что ее перевоспитание (и смена взглядов отношения с собаками) пройдет практически перед смертью. После такого просветления ведь жить и жить. Но нет — судьба-злодейка. Годлумтакати печально поцокал языком и отправился спать.

Глава 11. Воспоминания о школе.

Проснувшись, Годлумтакати мысленно представил план нанесения добра и причинения справедливости. Из допроса #2 выходила, что старая карга Фигг, оказывается, шпионила на Дамблдора. Такая работа, по мнению Годлумтакати, не должна была быть оставлена без вознаграждения. Во время инструктажа перед отправкой в ЮАР глава северных двадцать восьмых ругался на дуру Фигг (от которой нет никакого толку) и ее зоофильские наклонности к книззлам.

Нужно было что-то делать. Если Дурслям и тетке Мардж Годлумтакати хотел отомстить... из мести, то уж карга Фигг могла знать что-то полезное. Хотя чтобы ее допросить, ее нужно было вывезти из дома. А это не так-то просто. Вернее, не так то просто вывезти Фигг из дома в состоянии, доступном для допроса — а она может носить с собой портключ или средство связи. Взвесив все, что он о ней знал, Годлумтакати решил, что каргу наверняка использовали втемную или около того. Вряд ли кто-нибудь посвящал бы бессильную старуху в серьезные планы. Хотя она наверняка была знакома с Дамбодором очень давно, но вряд ли ее воспоминания были актуальны времени. Приняв решение, юный Гиена отправился выполнять его. Флитвик дал ему время на улаживание дел до понедельника.

Сначала Годлумтакати задумал очень сильное шаманство, чтобы нейтрализовать волшебных котов карги. Потом решил обойтись несколькими пузырьками валерьянки. Единственное колдунство, которое потребовалось — ритуал незаметности, на который жертвой пошла сбитая отрезком стальной трубы сова. В когтях у той было сложенное трубочкой письмо, которое было распрямлено методом тыкания палочкой. Что привело молодого Гиену в состояние полнейшего фалломорфирования — так это то, что, когда он перевернул письмо палочкой, на конверте он увидел надпись "Гарри Поттеру". Не ожидал он, что его инкогнито будет раскрыто ТАК быстро. Вскрывать явно волшебное письмо он не стал — сложил небольшой костерок и палкой затолкал туда письмо, сразу же после чего воспользовался сто первым приемом карате.

На самом деле, это подсуетилась свиноматка Уизли. Перси разобрал в возбужденном бурчании #6 информацию о скором прибытии Гарри Поттера и поделился с главой семьи (Артур на эту позицию не тянул совершенно). Вот Молли и решила оперативно осчастливить сиротку набором контактных зелий. Благо, Дамблдор откинул коньки и избранного можно невозбранно выжать досуха.

Пока Годлумтакати разливал валерьянковую ловушку в ближайших от дома миссис Фигг кустах, и ждал прибытия целевых животин, мысли его сами собой возвратились домой, в ЮАР. В Британии он получил некоторые консультации у Гоблинов, и даже успел пролистать прошивку "Пророка" — так, одним глазком. И создалось у него впечатление, что что Магическая Британия — это такая извращенная версия криминального мира ЮАР. Пожиратели Смерти соответствовали банде "двадцать семь" — основа их "бизнеса" были убийства. Орден Феникса соответствовал банде "двадцать восемь" — по большому счету различий с двадцать седьмыми у них не было никаких, кроме того, что их лидер — пидарас. Собственно, оригинальные банды "двадцать семь" и "двадцать восемь" ровно этим и отличались. Министерство занималось грабежами населения (и прочими экономическими преступлениями), воспроизводя функцию банды "двадцать шесть". Все тре группировки тесно сотрудничали в своей преступной деятельности, несмотря на то, что декларировали независимость и свой единственно верный курс. Конечно, Годлумтакати молод, поэтому думал об этих сходствах в более простых терминах и понятиях, но суть не поменялась.

Тем временем в ловушку Годлумтакати попались Мистер Лапка, Снежок, и Хохолок. Дольше всего пришлось ждать четвертое шерстяное чудовище, имя которого Годлумтакати благополучно забыл. Тем временем на халявной валерьянке прибалдел уже пяток котов. Наконец условно-безымянный кот миссис Фигг почтил своим присутствием молодого африканского шамана, который не тратя времени спеленал его и положил в сумку. Т.к. Годлумтакати не помнил его имя, то (вполне логично, с его точки зрения), пустить на ритуал этого кота первым.

Поймите правильно: с профессиональной точки зряния шамана котики, эти милые комочки шерсти (утю-тю ми-ми-ми) вызывают у него эмоции, как бревно у рабочего лесопилки. Увы, таков жестокий мир африканской магии.

Спустя два котика (использованых в ритуале по повышению удачи) Годлумтакати был готов ко второй фазе плана по нанесению добра конкретной сквибке в этом Годлумтакати проклятом городе. Первоначальная идея состояла в попытке выпотрошить мозги Арабеллы на предмет всех ее контактов и связей. Или просто сделать так, чтобы она никому ничего больше не рассказала, если не подвернется удачный момент. И вот — удачный момент не подвернулся, а создавать его было лень. Просто уморить старую каргу будет явно неконструктивным моментом. Использовать бафнутую удачу Годлумтакати решил по назначению, о котором давно мечтал.

Так как удача зашкаливала, а отправился он в парк искать Дадли и его подельников, Дадли и подельник в парке и нашлись. Подельника не повезло изображать Пирсу. Хотя — против него Годлумтакати как раз ничего не имел. Но не подфартило Пирсу сегодня. Всей его удачи хватит на то, что Годлумтакати разрешит ему убежать.

Годлумтакати выхватил из куртки обрезок железной водопроводной трубы и коршуном кинулся на Дадли, сидящего на лавочке вместе с Пирсом и жрущего отобранную у малышни шоколадку. Первым делом нужно было лишить свинопотама мобильности, поэтому первый удар с размахом от души был на целен в колено. Взвыв раненным бараном, Дадли свалился с лавочки на четвереньки (хотя, скорее уже на три конечности), после чего Пирс словил в голову патриотически-футбольный удар с проносом, временно выключивший его из экшона. Уделив минимальное внимание Пирсу, Годлумтакати вернулся к Дадли и принялся охаживать его по ребрам и конечностям стальной трубой. Он не пытался убить Дадли, поэтому не бил по голове. Но месть за те три групповых избиения Дадли прочувствовал вполне. Ему досталось и за себя, и за Малколма, и за Гордона — в тройном объеме и даже с горкой. В процессе курочения Дадли пришел в себя Пирс — ему не оставалось ничего другого, как в ужасе удрать, роняя кал. Когда Дадли превратился в скулящего и повизгивающего обгадившегося свиночеловека, Годлумтакати не выдержал и зарядил ему с ноги в челюсть, поставив таким образом точку в избиении. Некое чувство справедливости намекало ему, что без этого наказание будет неполным. После этого он как ни в чем не бывало вернул обрезок трубы в куртку, надел простейший маглоотталкивающий амулет и отправился в сторону базирования.

Душу грело ошущение, что он все сделал верно. Дадли всегда его бил, но одно дело он один, а совсем другое — в стае шакалят. Тогда, когда Дадли собрал свой первый состав банды, ему нужно было утвердиться вожаком, поэтому он охаживал Поттера с особой жестокостью. Чтобы шакалятам было страшно.

В некотором роде Годлумтакати был ему благодарен. Если бы Свинодадли не мутузил его с таким диким опизденением, он не перешел бы черту, когда решить вопрос ублюдков стало просто вопросом выживания. Он так бы и остался Гарри Поттером — мальчиком, который живет в шкафу, терпилой, которого пиздят все. Который срывается и сбегает от свинородственников, за что его ловят скотопидарские подручные Дамблдора, стирают память, внушают идиотские мысли о собственной никчемности и богоподобности Дурслей, которых прямо-таки необходимо слушаться во всем. И сбегать от них нельзя (до следующего раза).

Но будучи поставлен на грань выживания, ему хватило сил выжить — он эволюцинировал в Гиену Годлумтакати, шамана, которого боятся и уважают в одинадцать лет (впрочем, по меркам Африки вполне взрослый возраст). И как он поступил с Дадли, как он поступил с #2 — так он поступит с каждой мразью, что станет у него на пути.

Не смотря на эфемерное чувство благодарности к Дадли, у юного Гиены не возникло никаких идиотских идей вроде сочувствия к свинопотаму. Путь молодой кандидат в двадцать восьмые радуется, что Годлумтакати было лень думать, как спрятать труп.

Но тут Годлумтакати подумал, что настроение у него сильно хорошее, в гостинице делать нечего, а энергия прямо-таки бурлит. И главное, совершенно ничего не мешает ему навестить Марджори Дурсль.

Глава 12. Знакомства.

— Какое стремление к силе. Вам определенно подойдет Слизерин.

— В Мире Магии знания дерево силы ростет из корней знаний. Рейвенкло.

— Какая самозабвенная самоуверенность. Может Гриффиндор?

— Я отправился через экватор, чтобы познать британскую систему волшебства, а не для того чтобы жить в одном общежитии с идиотами. Заканчивай сношать мой мозг.

— Воу, воу, палехче!!! Жаль, что я не могу отправлять в Азкабан. РЕЙВЕНКЛО!

Такой вот разговор случился между известной одушевленной шляпой и Годлумтакати. Перед этим пришлось долго ждать в небольшом классе у Большого Зала, ожидая сигнала Флитвика. Когда колокольчик на столе зазвонил, юный Гиена поднялся и направился в большой зал, к столу преподавателей, около которого Филч примостил табуретку с Распределяющей Шляпой. Меж тем Филиус во всю отрабатывал оплату Годлумтакати за обучение:

— ... из Южной Африки, который, к сожалению, в силу определенных причин, смог присоединиться к нам только сейчас. Встречайте мистера Годлумтакати Гиену. Напоминаю, что мистер Гиена — первый иностранный ученик Хогвартса за последний тридцать один год. Благодаря средствам, полученным в счет оплаты обучения мистера Гиены, мы смогли полностью обновить парк метел Хогвартса на модель этого года (тут Флитвик нагнал ажиотаж, растягивая некоторые гласные, как Майкл Баффер при объявлении фамилий боксеров) — Ччччииистомет Семь!

Новость о современных метлах была принята радостными выкриками — фирма Чистомет в этом году превзошла сама себя, выпустив приличный товар за скромные деньги. Ну ... это ... семьдесят шесть галлеонов — это скромные деньги, ведь так? Так или иначе, по характеристикам метла почти догоняла Нимбус-2000, который стоил значительно дороже, и была разумным потолком для подавляющего большинства непрофессиональных игроков. Это всякие Малфои могут потратить несколько сотен галлеонов на метлу (и то, не очень-то и заметно, чтобы они таки спешили их тратить!)

Годлумтакати мысленно поставил директору жирный плюс. Тот явно постарался, чтобы нового ученика приняли доброжелательно.

И вот теперь Годлумтакати ловил на себе заинтересованные взгляды своего факультета, и не только его. Смуглым лицом он сильно выделялся среди бледных англичан. Хорошо хоть он как следует отъелся на благодатной африканской земле и больше не выглядел узником из концлагеря в Клерксдорпе или там Феринихинге. Годлумтакати еще раз пообещал себе найти всех родственников Дамблдора, всех его подчиненных, все что ему дорого — и уничтожить. А почему не друзей? Очевидно, что у такого скотопидара не могло быть друзей. Любил то он явно только самого себя.

После этих мыслей он сам собою переключился на тех, кому еще он должен нанести немного добра. Тетя Мардж по-прежнему была в списке. Все-таки, он не хотел ее убивать — нет, желание было показать ей, как она неправа. Для этого ее стоило накормить ее же лекарством — притравить собаками, да организовать все так, чтобы она сама же уничтожила своих собак в стремлении выжить. Пока что Годлумтакати не придумал, как это сделать, да еще так, чтобы не бросить тень подозрения на самого себя. Ничего — никуда она от него не денется. В итоге выходные были продуктивно потрачены на поездку во Францию, где Годлумтакати купил две одинаковые волшебные палочки (одну — прозапас; или, чтобы накастовать что-нибудь явно запрещенное, выставляя напоказ другую палочку). Никакой тебе надзор за несовершеннолетними теперь ему не страшен — а в Англии ему бы втюхали именно такую палочку, и плевали бы на его африканские документы о совершеннолетии (честно говоря, не так уж и дорого они ему обошлись). Скоты-с.