Исторические пути Страны Черных Гор

Во время венецианско-турецких войн 1499-1503, 1537-1540 и 1570-1573 гг., в ходе которых Осмаская империя сумела вытеснить Венецию из Герцег-Нови, Рисана, Бара и Улциня, турецкие султаны несколько раз мобилизовали черногорцев для выполнения вспомогательных задач. Турецкие войска многократно проходили через черногорскую территорию, вызывая недовольство жителей. Под влиянием этого в Черногории крепла 'венецианская партия' — часть населения, делавшая ставку на союз с христианской Европой для изгнания турок. Черногорские добровольцы охотно поступали на службу к венецианцам, чтобы сражаться против захватчиков. Однако тайные обращения черногорских представителей к Венецианской республике и ряду европейских дворов с просьбами о помощи повисали в воздухе — Европа в те годы не имела сил для эффективного противостояния Османской империи.

В результате во время последовавшего в 1603 г. открытого столкновения с турецкими провинциальными войсками черногорцы оказались с врагом один на один. И победили! В конце XVI — начале XVII вв. центральная власть в Оттоманской Порте начала слабеть под влиянием перманентной борьбы за власть, экономического кризиса и непрекращающихся войн. Турецкие губернаторы на местах все меньше оглядывались на Стамбул-Константинополь и правили своими областями как полновластные хозяева. Часто это сопровождалось злоупотреблениями, притеснением местного населения и оскорблениями его религиозных чувств. Правитель Скадарского санджака Али-бег Мемибегович начал облагать черногорцев дополнительными податями, угрожая 'взыскать долги силой'. Черногорское Собрание приняло решение ответить на силу силой. 'Мы охотнее расстанемся с жизнью, чем разрешим тебе войти в нашу страну', — писали гордые жители Черных Гор Али-бегу. После этого войска Скадарского санджака вторглись в Черногорию. Решающий бой произошел в местечке с говорящим названием Лешкополе, что в переводе с сербского языка значит 'поле трупов'. Потеряв около 80 человек, карательный отряд поспешно отступил: турецкие командиры не ожидали, что у черногорцев будет такое количество ружей, и что они будут вести такой меткий огонь. 'В этом краю горы стреляют', — заметил после поражения один из османских воинов.

Черногорцы подкрепили военную победу дипломатическими мерами: к престолу султана отправились делегаты, раскрывшия 'неправды' Али-бега. Им удалось убедить турецкое правительство, что их возмущение носило характер борьбы за свои права, а не мятежа против Османской империи, и вскоре скадарский санджак-бег был отстранен от должности. Однако его последователи правили столь же жесткими методами, и у Оттоманской Порты больше не хватало власти обуздать их. В 1610 г. черногорцы вновь поднялись на восстание. Боснийскому паше пришлось двинуть в Черногорию всю свою армию, чтобы усмирить непокорный край. В 1612 г. вожди черногорских родов вынуждены были запросить мира, однако большая часть повстанцев все же смогла укрыться в неприступных горах.

С тех пор вооруженные выступления против османского владычества происходили с четкой периодичностью. В 1610-х гг. их было три, в 1620-х — одно, в 1630-х — три, в 1640-х — четыре. Наиболее мощно полыхнуло в Черных Горах пламя борьбы за свободу во второй половине 1640-х гг., когда войны между Османской империей и Венецианской республикой начали раскручивать новый виток. К этому времени черногорцы уже несколько лет отказывались платить Оттоманской порте налоги, а в 1645 г. нанесли новое поражение организованной по этому поводу карательной экспедиции из Санджакского вилайета. В 1848 г., когда Венеция и Османская империя вновь оказались в состоянии войны, черногорское Собрание вместе с митрополитом Виссарионом обратилось к Сенату республики с просьбой принять Черногорию под свою власть при условии предоставления ей самостоятельного статуса. Показательно, что к этой просьбе присоединился даже турецкий представитель в стране — черногорский спахия Мартин. Венецианские войска в это время начали наступление в черногорском приморье, и помощь отчаянных горцев оказалась венецианцам весьма кстати. Черногорские отряды были с благодарностью приняты под знаменами со львом Св.Марка и присоединились к движению на Бар. В 1649 г., чтобы обезопасить от мести турок Черногорию, пославшую своих лучших храбрецов в приморье, новый цетиньский митрополит Мардарий просил о присылке на Цетинье венецианского гарнизона. В августе того же года суровые стены черногорской столицы стали свидетелями красочного шествия. Под диковинный для местных жителей ритмичный барабанный бой барабанов и писк флейт в Цетинье вступил венецианский отряд численностью 800 человек — для горного театра войны сила немалая. Впрочем, шагавшие мимо Цетинского монастыря с аркебузами и пиками на плечах нарядные пехотинцы были близкой родней черногорцам — далматинскими хорватами на службе Венеции, как и их капитан — герцеговинец Воин Туйкович. Во всем отряде едва набралось бы несколько итальянцев, включая официального представителя Венецианской республики — которского провидура (губернатора) Филиппо Болду.

Две сотни солдат провидур Болду оставил на Цетинье, а остальных отправил под началом капитана Туйковича очистить от турецких застав долину реки Морача. К сожалению, черногорцы могли поддержать этот маневр только небольшим отрядом — своих лучших юнаков (молодцов, воинов) они отправили в поход в приморье, и, к тому же, не все племена прислали своих людей. После первоначальных успехов венецианско-черногорский отряд натолкнулся на крупные турецкие силы в Лешкополе и потерпел поражение. В бою погибла пятая часть солдат. Кроме того, капитан Туйкович и молодой которский вельможа Трифон Драго, неосторожно отъехавшие от главных сил на рекогносцировку, угодили в турецкий плен. Храбрые долматинские пехотинцы отступили на Цетинье в полном порядке, и черногорскую столицу еще можно было защищать. Но провидур Болду проявил малодушие и счел все потерянным. Венецианцы поспешно оставили Цетинье. Этого черногорцы не смогли простить республике. Союз распался, черногорские отряды вернулись в родные горы, и страна возвратилась к предвоенному положению — номинальной зависимости от Оттоманской Порты.

Когда в 1657 г. Османская империя возобновила боевые действия и планировала наступление против последнего оплота Венеции на черногорском приморье — Котора, Черногория снова понадобилась ей в качестве тыловой базы. На Цетинье для переговоров прибыл посол от скадарского паши. Черногорцы, желавшие мести предавшей их ожидания республике, согласились принять турецкие войска. Но двухтысячного корпуса провинциальных турецких войск не хватило, чтобы сломить упорное сопротивление гарнизона и жителей Котора. Турецкое командование приняло решение насильно мобилизовать на помощь черногорцев. За исключением нескольких вольных ватаг любителей приключений и военной добычи, жители Черногории проигнорировали этот призыв, а их отношения с турками оказались вновь испорченными. Простояв под Котором два месяца, османские войска отступили с большими потерями и поспешили очистить черногорскую территорию.

Мужественное поведение венецианцев при обороне Котора восстановило у части черногорцев симпатии к ним. Вообще, несмотря на пылкую кровь и воинственный нрав, на протяжении всей своей истории этот небольшой народ не раз демонстрировал наивную веру в благородство своих иностранных союзников и способность быстро прощать им даже самые неприглядные поступки. Возможно, искренние и открытые черногорцы просто приписывали собственные черты характера тем, с кем стояли плечом к плечу. Когда в 1684 г. разразилась новая венецианско-турецкая война, в черногорском Собрании зазвучали настойчивые голоса о том, чтобы 'выступить с христианами против турок'. Осторожный митрополит Рувим до поры сдерживал горячие головы, напоминая о вероломстве венецианских дожей. Однако после того, как в августе 1684 г. венецианский флот провел успешную операцию против турок в Герцег-Нови, пылких черногорцев было не удержать. Большая часть племен перешла на сторону Венеции.

В ответ скадарский санджак-бег Сулейман-паша вторгся в Черногорию со своими войсками. Чтобы поддержать черногорцев, венецианское командование отправило самый подходящий для этой задачи контингент: черногорских добровольцев, служивших в армии республики, во главе с прославленным вожаком гайдуков (гайдуки — балканские народные повстанцы, ведшие против турок партизанскую войну) герцеговинцем Байо Пивлянином. В рядах этого отряда на помощь горным соплеменникам пришли испытанные в боях ополченцы приморского племени Паштровичей, по сравнению с вольными юнаками с Черных Гор выглядевшие регулярными солдатами. С учетом этой существенной подмоги, под знамена с двуглавым орлом на красном поле встали 1 200 бойцов, крупнейшие черногорские силы со времен Ивана Црноевича. В начале мая 1685 г. на горе Вртелица близ Цетинья черногорское ополчение дало бой силам Сулейман-паши. Эта битва, вдохновившая впоследствии немало народных песен и легенд, считается одной из самых 'несчастных' в истории Черногории. Численно превосходившие турецкие войска, которым тоже было не занимать ни храбрости, ни упорства, в скоротечном, но жестоком сражении разгромили черногорцев. Были убиты храбрый воевода Байо Пивлянин и многие 'родовитые и славные' юнаки. Точного числа погибших на Вртелице защитников Черногории история не сохранила. В преданиях поименно упоминаются лишь 23 павших Паштровича, в том числе их командир Бошкович, носивший венецианское звание 'суперинтенданта'. Среди отступивших с поля боя и рассеявшихся в родных горах воинов был пятнадцатилетний юноша Данило Негош, впоследствии — черногорский митрополит и выдающийся государственный деятель, который навсегда сохранил память об этом трагическом событии.

После этого Сулейман-паша захватил Цетинье и заставил черногорцев покориться воле султана. С них была взыскана контрибуция, а также взяты заложники из числа знатных родов в качестве гарантии лояльности Оттоманской Порте.

Но свободолюбивый дух черногорцев не был сломлен. В 1687 г., когда венецианские силы опять перешли в наступление, черногорцы снова встали на сторону Венеции. В захвате у турок крепости Герцег-Нови приняли участие триста отборных юнаков, в то время как главные силы черногорцев воспрепятствовали карательному походу скадарского паши. При этом они избегали опасного генерального сражения и умело вели партизанские действия. На Собрании в 1688 г. единодушно было принято решении о свержении османского господства и переходе под покровительство Венецианской республики. Около четырех лет черногорцам удавалось успешно отражать все попытки турецких войск проникнуть на их территорию. Страна была фактически свободной. На Цетинье вновь вернулся венецианский гарнизон, включавший даже артиллерию, во главе с губернатором Джованни Антонио Болица. Однако переменчивое военное счастье отвернулось от защитников Черных Гор в сентябре 1692 г. Давний враг черногорцев Сулейман-паша, победитель при Вртелице, собрав большую армию и выдерживая партизанские нападения, прорвался к столице Черногории и осадил ее. Оборонявшие Цетинье черногорцы и венецианцы оборонялись до 28 сентября, но удержаться в относительно небольших укреплениях долго они не могли. Джованни Антонио Болице пришлось согласиться на почетную капитуляцию, по условиям которой защитникам черногорской столицы был разрешен свободный проход на венецианскую территорию. Уходившие вместе с солдатами монахи Цетинского монастыря бережно уносили с собой его святыни, чтобы спасти их от поругания. Напоследок венецианцы взорвали запасы пороха, сложенные в подвалах монастыря, и его стены, стоявшие с 1484 г., разлетелись в огненном смерче... Турки, обозленные тем, что при взрыве побило немало их солдат, довершили разрушение, фактически стерев символ черногорской свободы с лица земли.

Черногорцы, прирожденные воины, понимали военную необходимость не оставлять врагу запасов пороха. До сего дня они не упрекают венецианских артиллеристов, поджегших фитили 28 сентября 1692 г. Однако по молчаливому согласию всего народа разрушение древней святыни стало пределом в их союзе с Венецией. С этого времени Черногория искала в борьбе за свободу иных союзников, и взоры ее наиболее прозорливых мужей обратились на Восток — к далекой России.

Вытеснив из Черногории венецианцев, Сулейман-паша не имел сил закрепиться там. На территории соседней Герцеговины полыхало восстание сербов и хорватов, Венеция вела активные действия против Османской империи на море и на суше, и турецкий полководец принял решение оставить непокорный край. В конце XVII — начале XVIII вв. в Черногории сложилось парадоксальное положение: страна была фактически свободной и самоуправляемой, но Оттоманская Порта продолжала декларативно считать ее своим владением. Должность черногорского спахии, как представителя турецких властей, перестала существовать. Выплаты дани практически прекратились, а попытки скадарского паши взимать ее с черногорских кланов больше напоминали разбойничьи набеги. Черногорские гайдуки, в свою очередь, также устраивали походы на турецкую территорию за добычей, и османским властям пришлось отгораживаться от Черногории цепью пограничных крепостей.

Давая определение этому моменту, историк Живко Андрияшевич пишет: 'Любой черногорец, который бы в конце XVII в. сказал: 'Я не живу Османской империи', был бы прав. Правда, если бы он считал таковой статус исключительно заслугой черногорцев..., тут бы он ошибался'.

Глава 4. В борьбе за черногорское государство и союз с Россией

В конце XVII — начале XVIII в. Черногория была фактически очищена от турецкого присутствия. В этих условиях стало возможным официальное провозглашение перед лицом всего тогдашнего мирового сообщества главной внешнеполитической задачи черногорцев: построения независимого государства. Этот важнейший этап в истории страны связан с яркой и самобытной личностью — митрополитом цетинским Данилой I Петровичем Негошем. В отличие от тринадцати предшествовавших ему митрополитов, он объединил в своих руках и духовную, и светскую власть в Черногории, дав тем самым традиционному церковному величанию митрополитов: 'владыка' новое значение: владетель черногорского государства.

Выходец из старинного рода Петровичей, уделом которого было горное местечко Негуши, Данило с юных лет активно участвовал в борьбе против турок. Он рано выделялся среди соплеменников не только юнацкими доблестями, но также державным умом и серьезностью нрава. В 1697 г. черногорское собрание избрало 27-летнего Данилу новым митрополитом Цетинским. Придя к власти, он решительно взял в свои руки бразды правления. В 1701 г. Данило восстановил разрушенный Цетинский монастырь на новом месте. При строительстве были использованы элементы старой постройки как символ преемственности культурных и религиозных традиций. Для утверждения своей власти новый митрополит не останавливался ни перед отлучением своих противников от церкви, ни перед репрессиями против них. Его первыми мерами стало прекращение в Черногории практики кровной мести и изгнание из страны большинства 'потурченцев' — т.е. черногорцев, принявших ислам. Владыка Данила легко менял облачение церковного иерарха на красочный костюм гайдуцкого воеводы и не раз возглавлял ополчение, успешно отражая частые набеги войск скадарского паши.