Исторические пути Страны Черных Гор

...Ненастным днем одного из забытых средневековыми хронистами лет XIII в. некий венецианский путешественник, направлявшийся ко двору могучего сербского короля Стефана Уроша II Милутина, карабкался со своими провожатыми через перевалы Динарского нагорья, в самом сердце нынешней Черногории. Перед взором потрясенного сына солнечной Италии вырастали суровые и величественные очертания горных вершин, каменистых, поросших густым приземистым лесом, завораживавших и подавлявших его своими исполинскими размерами. В туманной мгле они казались темными, словно грозовые тучи. Холодный пронизывающий ветер завывал между ними, бросая в лицо мелкие капли холодного осеннего дождя, бесконечного, как этот пустынный край. Венецианец, продрогший до костей, зябко кутался в свой подбитый мехом плащ и с нетерпением мечтал о ночлеге у жаркого очага в каменной хижине какого-нибудь здешнего пастуха-горца. Но его проводники, рослые и вооруженные до зубов молодцы в накинутых на плечи косматых шкурах, казалось, не чувствовали усталости. Они скользили по узким тропинкам неслышными упругими шагами, словно духи этих мест, и при этом белозубо посмеивались над неловкостью гостя и его слуги-земляка, которые, единственные из всего отряда, сгорбившись от холода, ехали на низкорослых лошадках из здешних табунов.

Тогда, не выдержав титанического однообразия горного пейзажа, бесконечности пути и едких насмешек проводников, один из итальянцев, господин или слуга, (мы, наверное, так никогда и не узнаем его имени), возмущенно воскликнул:

— О Мадонна, что это за страна?! Это же сплошные черные горы, monte negro!!!

— Monte Negro? Црна Гора по-нашему? — с интересом переспросил вожак проводников, понимавший по-итальянски, а потом со смехом обернулся к своим товарищам:

— А что, братья, неплохое ведь название для нашего края придумал сеньор венецианец — Черногория?

Прошло некоторое время, и меткие слова итальянского гостя распространились при дворе короля Милутина, сначала — в виде остроумной шутки, а потом, все чаще, — как имя этого удела. И вот, наконец, оно прозвучало в политике и дипломатии. Первым известным истории документом, в котором Черногория упоминается под ее нынешним названием, стало 'писание' Стефана Уроша II Милутина в православную епархию на острове Враньина (Скадарское озеро). Текст этого послания цитируется в летописи монастыря Св.Николая, располагавшегося там же, и содержит точное географическое пояснение: Монте Негро, Черная Гора, Черногория — это край, лежащий вокруг знаменитой горы Ловчен (район будущей многовековой столицы страны — Цетинья).

'Черный' на сербском языке — не просто цвет. В сложившемся еще в пору раннего средневековья красочном наборе эпитетов и характеристик народного эпоса, 'черный' означает одновременно и 'отчаянный', и 'несчастливый', 'бесталанный', и 'непреклонный' — все со смешанным оттенком трагизма и уважения. Порой кажется, что случайно оброненное итальянским путешественником слово запрограммировало непростую и драматическую историю этой страны на много веков вперед...

Глава 1. Древняя и раннесредневековая Черногория. Государство Дукля

Рассказ об истории Черногории, который мы поведем ниже, невозможен без четкого определения для читателя важнейшего факта: в своих нынешних территориальных границах эта страна окончательно сложилась только в конце XIX — ХХ вв., и то в несколько сложных этапов. Историческое имя Черногоря носили именно внутренние, горные районы страны, покрытые труднопроходимыми горами и лесами, предоставлявшими жителям отличное убежище от врагов, но и серьезно ограничивавшими хозяйственные возможности. Относительно крупные общественные и государственные образования могли сложиться там только под влиянием внешней угрозы или, проще говоря, нашествия врагов, 'загнавших' туда не собиравшихся сдаваться храбрецов. Выражаясь эффектным языком политологов сегодняшнего дня, гордая горная Черногория всегда была краем 'нонконформистов' — то есть тех, кто не желал жить ни по чьей чужой воле, а только по собственным законам и традициям. К Черным Горам исторически тяготела Зетско-Белопавличская равнина, плодородное пространство к северо-западу от обширного Скадарского озера, пересеченное многими реками и речушками (Зета, Морача, Рибница и др.). Именно с этой равнины и уносили в горы свои пылающие страстью к свободе сердца основатели будущей черногорской государственности. А вот лазурное побережье Адриатического моря, усеянное, словно низкой драгоценных жемчужин, древними городами и городками (Котор, Будва, Пераст, Улцинь, Герцег-Нови и др.), окончательно отнеслось к государственному ареолу Черногории только в новое и новейшее время. Побережье нынешней Черногории принадлежало сначала Риму и Византии, затем — Венецианской республике, Австрийской империи, временами — Оттоманской Порте и Франции. Черногорцы бывали там частыми гостями (званными ли — с торговлей и дружбой, или незваными — с войной), и не раз отважные жители гор дерзко бросали вызов могучим державам, правившим приморьем... Но овладеть приморскими городами надолго черногорцы не могли вплоть до конца XIX — начала ХХ вв. В приморских городах веками существовала самостоятельная культурная и социальная среда, которая сама влияла на черногорцев и манила их к себе. В приморье сложился типичный для портовых городов конгломерат национальностей и религий — там жили хорваты, черногорцы и сербы, итальянцы и албанцы, греки и евреи, православные и католики, мусульмане и иудеи...

Территория нынешней Черногории была обитаема с доисторических времен. Местные археологи полагают, что первые люди появились на территории страны во времена древнего каменного века (палеолита). Археологический комплекс Красная Стена, расположенный недалеко от города Никшич датируется периодом от 60 до 35 тысяч лет до н.э. Там обнаружено 32 культурно-исторических слоя, свидетельствующих о непрекращающейся деятельности человека на протяжении нескольких десятков тысячелетий,

Следы древнего человека встречаются и в континентальной части страны, но на побережье их значительно больше, особенно в районе Боки Которской. В черногорском приморье учеными обнаружены археологические памятники, относящиеся к раннему и позднему неолиту (новому каменному веку), бронзовому веку и медному века. Самые известные среди них — фрагменты керамики третьего или четвертого тысячелетия до н.э., древнее погребение близ Тивата (примерно 1900 — 1800 гг. до н.э.), наскальные изображения в пещере Липцы около Рисана (1500 — 1200 гг. до н.э.) и ряд других. Они свидетельствуют, что родоплеменные общины древних охотников, собирателей и примитивных земледельцев облюбовали этот край еще в эпоху 'затяжной юности человечества'.

В третьем и втором тысячелетиях до н.э., когда волны так называемого 'первого великого переселения народов' привели в движение обитавшие в Евразии индоевропейские племена, население нынешней Черногории приобрело более отчетливые черты. Древние народы, имена которых дошли до наших дней благодаря античным авторам, активно осваивали Средиземноморское и Адриатическое побережья. Балканский полуостров был заселен иллирийцам, большой группой родственных племен, потомками которых в наши дни считают албанцев. На черногорской территории расселились племена доклеатов, энхелейцев, лабеатов, ардиеев, плереев, находившиеся на стадии родового строя и имевшие сложившиеся навыки скотоводства и земледелия. Иллирийцы, которых одни древнегреческие историки считали потомками финикийского царя Кадма и богини согласия Гармонии, а другие выводили их род мифического циклопа Полифема, были храбрыми воинами. Одним из их постоянных занятий на Адриатическом побережье стало пиратство. Иллирийцы начали возводить вокруг своих поселений на земле современной Черногории первые примитивные укрепления. Доказательствами торговых связей иллирийцев с Древней Грецией и другими племенами Балканского полуострова служат найденные в раскопках фрагменты оружия и предметов утвари, привезенных из самых различных районов средиземноморья.

В начале III в. до н.э. прибрежная часть сегодняшней Черногории, благодаря своему удобному рельефу всегда привлекавшая мореплавателей, впервые вошла в состав государственного образования. Вождь храбрых ардиев Агрон, знаменитый воитель, сумел объединить в союз соседние иллирийские племена между устьями рек Крка и Дрина, покорить весь берег Адриатики от Эпира до Истрии и создать царство с центром в Рисане. Корсары царя Агрона бороздили Адриатическое море, дерзко нападая на греческие корабли и колонии и бросая вызов могуществу Рима. Однако Рим уже заявил свои права на гегемонию в регионе. Столкновение двух хищников было неизбежно. Вскоре черногорское побережье стало ареной первой в своей бурной истории войны, события которой зафиксированы на скрижалях истории. В самом начале римско-иллирийского противостояния, в 230 г. до н.э., царь Агрон неожиданно скончался. Если верить римскому историку Полибию, от 'невоздержанности на пиру' после одной из побед. Хотя, как известно, римляне никогда не брезговали ядами в борьбе против своих врагов.

Фактической наследницей Агрона стала его жена царица Теута (другое прочтение — Тевта), правительница при его малолетнем сыне от первого брака. Располагавшие пятью тысячами воинов и сотней кораблей иллирийцы упорно сопротивлялись экспансии Рима. Гаванью, из которой стремительные галеры царицы Теуты уходили в набеги против римлян и их греческих союзников, была черногорская Бока Которская, с тех пор повидавшая морские флаги сотен великих и малых держав мира. Однако в 228 г. до н.э. Рим сумел нанести гордой царице роковой удар. Против нее был брошен флот из двухсот кораблей с двадцатитысячным десантом на борту. Побежденная и покинутая своими подданными, Теута была вынуждена принять все условия безжалостного Рима и отказаться от власти. Древняя легенда гласит, что, когда римские корабли вошли в опустевший после разгрома иллирийского флота Бока-Которский залив, царица не вынесла позора и бросилась в море с крепостной стены...

Признав верховную власть Рима, иллирийские племена, тем не менее, не оставляли надежд вернуть себе свободу. Они неоднократно поднимались на восстания против захватчиков, да и приверженности к пиратству не оставляли. Все это переполнило чашу терпения 'сената и римского народа', и величайшая сверхдержава Древнего мира вынесла иллирийцам приговор. В 168 г. до н.э. римляне жестоко уничтожили остатки иллирийской государственности, и со следующего года их земли перешли под прямую власть Рима. Началась депортация мятежных племен вглубь Балканского полуострова. Именно к этому периоду относится первое известное заселение горных районов Черногории смельчаками, не признававшими римской власти. Возможно, в кипучей крови черногорцев, заслуженно гордящихся поколениями отважных предков, найдется и капля древней иллирийской крови...

Покоренные Римом племена Балкан входили в состав имперской провинции Иллирик, в названии сохранившей память о прежних хозяевах этих земель. Римляне, разумные завоеватели, уважали самобытный уклад жизни, традиции и вероисповедание местных жителей. Взамен покоренные народы несли налоговое бремя перед империей. В том числе платился и 'налог кровью' — молодые местные уроженцы регулярно пополняли железные ряды римских легионов, где муштровка и круговая порука быстро превращали тех, кто выживал, в настоящих римлян. Впрочем, был и другой путь в римляне: племенная аристократия со временем могла получать римское гражданство и участвовать в управлении государством. Многие римские сановники, полководцы и даже несколько императоров происходили из Иллирийской провинции, в том числе — с нынешних черногорских земель. К слову, черногорцы очень гордятся тем, что многие их соотечественники во все времена нередко достигали высокого положения на службе иным державам. Они с удовольствием перечислят вам десятки имен, начиная со знаменитого римского императора-реформатора Диоклетиана и заканчивая опальным лидером боснийских сербов Радованом Караджичем...

В 10 г. новой эры, после очередного народного восстания, Иллирик был поделен на две провинции: Паннонию и Далмацию. Территория современной Черногории вошла в состав Далмации. Период римского управления характеризовался для ее прибрежных и равнинных областей сильной романизацией жителей, появлением многочисленных городов и поселений, а также интенсивным хозяйственным развитием. Древний город Доклеа, развалины которого можно увидеть в районе современной Подгорицы благодаря многолетним стараниям археологов, представлял собой самый значительный античный городской центр на черногорской земле. Он был расположен на перекрестке важных торговых путей и являлся важным административным и торговым форпостом Рима. Город был обнесен мощными крепостными стенами, имел две главные улицы, и, подобно другим типичным поселениям империи — форум, амфитеатр, храмы богов, знаменитый римский водопровод и т.п.

Другой известный нам город этого времени, имевший статус римского муниципия, то есть подчиненного административного субъекта, находился недалеко от современной Плевли, на севере Черногории. В отличие от Доклеи, время основания которой точно неизвестно, этот населенный пункт был построен во второй половине II века для охраны торговых путей. Кроме того, целый ряд черногорских городов гордится своим местоположением на местах римских военных лагерей — например, второй по величине город страны Никшич. Процветали при римлянах и приморские города, как существовавшие ранее (например, основанные в V веке до н.э. финикийская Будуа — нынешняя Будва и греческий Колхиниум — Улцинь), так и возведенные в период римского владычества (например, Аскривиум — Котор).

После окончательно оформившегося в 395 г. раздела Римской империи на Западную и Восточную, территории Далмации, в том числе — современной Черногории, вошли в состав Восточной империи (впоследствии — Византии) под названием провинции Превалитана (Превалис). Поистине огромная роль, которую в Византии того времени играла христианская церковь, отразилась и в облике будущих черногорских земель. В 451 г. в актах Каледонского церковного собора встречается первое упоминание о существовании там христианской епархии, носившей название Дуклянской (от названия города Доклея, иначе — Дукля).

Неизменными центрами городов и поселений стали церкви, а принадлежность к христианской вере превратилась в важнейший элемент самоидентификации подданного Византии. Все эти черты в дальнейшем унаследовало и черногорское общество. Археологическими находками из византийского периода в Черногории являются фрагменты напольных мозаик латифундий близ Тивата и Петровца, развалины раннехристианских церквей на побережье около Котора, а также в равнинных районах страны.

В VI — VII вв., когда Европа содрогалась от потрясений нового великого переселения народов, этническая и общественная картина Балканского полуострова разительно преобразилась. На земли Византийской империи, переправляясь через реки Саву и Дунай, начали неудержимым потоком переселяться многочисленные племена древних славян. То были прародители нынешних народов, имена которых стали синонимами Балкан — сербов и хорватов, черногорцев, болгар, словенцев...

Среди историков бытует мнение, что прародиной южных славян является Полабье, край к востоку от Карпат, возле Днепра и Днестра. Пришельцы, разительно отличавшиеся от смуглых в большинстве своем подданных Византии светлым цветом глаз и волос, были сильны своей огромной численностью. Они еще находились на стадии родового строя. Их 'народоправство' рождало у образованных византийских авторов ассоциации с золотым веком античности — древнегреческой демократией. Придерживаясь языческой религии, славяне в основном обожествляли явления природы (Перун — бог грома, Даждьбог — бог солнца и т.д.), или мифических покровителей отраслей хозяйства ('скотий бог' Велес), или общественные явления (Лада — богиня любви и брака).

Славяне были трудолюбивыми оседлыми земледельцами и полукочевыми скотоводами, а также искусными ремесленниками, однако не гнушались находить себе пропитание и с помощью военных набегов на соседей. Основываясь на 'военной необходимости', славянские родовые вожди, опиравшиеся на свои дружины, начинали укреплять свою власть над массой рядовых общинников, закладывая основы для будущего неравенства. Именно этих славянских 'архонтов' соблазняли золотом, имперской роскошью, а при возможности запугивали несокрушимой силой легионов ловкие византийские дипломаты, пытаясь превратить славянские племена в подданных или федератов (военных союзников) империи.

Славяне легко освоили земли византийской провинции Превалис, в том числе и нынешнюю равнинную и приморскую территорию Черногории. Ведущий современный черногорский историк Живко Андрияшевич полагает, что уже на ранней стадии переселения славян на Балканы можно выделить племена, которые в будущем послужили фундаментом для формирования черногорского народа. По его мнению, славяне, осевшие в районе города Дукли, иначе — Диоклиции или Диоклии (так трансформировалось название римской Доклеи), стали непосредственными предками черногорцев.

Действительно, один из выдающихся византийских императоров того времени, Константин Багрянородный (905-959), автор нескольких литературных трудов по теории и практике византийской власти, в трактате 'Об управлении империей' называет эту группу славянских родов 'дуклянами', или 'диоклицианами'. При этом венценосный писатель уже упоминает сербов как отдельную народность, но о принадлежности дуклян к этой общности не пишет ничего.

Конечно, говорить о непосредственной этнической преемственности дуклян и черногорцев, было бы слишком смело: в эпоху раннего средневековья образующими народ факторами считались только подданство конкретному монарху, религия и язык. Однако, раз население Дукли с течением веков оставалось на том же месте, почему бы не предположить, что в жилах черногорского крестьянина, в наши дни вспахивающего на тракторе землю в окрестностях Подгорицы, не течет доля крови славянского земледельца, в византийские времена бороздившего ту же землю деревянным ралом?

Вообще о раннем периоде истории дуклян и Дукли мы знаем очень мало. Реконструкция раннеславянской государственности на черногорских землях ведется историками на основании отрывочных данных у византийских авторов и материалов археологических раскопок. Основным славянским источником о раннесредневековой государственности в Дукле считается летописный трактат, созданный, вероятнее всего, во второй половине XII в. и позднее переведенный на латинский язык безымянным священником из города Бар — так называемая 'Летопись попа дуклянина'.

На его основании можно предположить, что примерно в начале IX в. славяне из района Дукли образовали собственное княжество, получившее название по своему главному городу и сочетавшее черты родового строя и раннефеодальной монархии. Оно признавало над собой власть Византии. Территория этого государства ограничивалась на юге рекой Бояна и Боко-Которским заливом и простиралась от устья рек Зеты и Морачи до истока рек Пивы и Тары на севере. Западная граница проходила от Рисана через Грахово до Никшича, а восточная — через горный массив Проклетие до устья Бояны.

Таким образом, можно говорить о некоторой территориальной идентичности Дукли и позднейшей Черногории. Первым известным истории дуклянским князем был Петр, от которого до наших дней сохранилась только оловянная печать с надписью: 'Петр — архонт Диоклеи'.

В период царствования в Константинополе императора Василия I (867-886) дуклянские славяне приняли христианскую веру, которая сочеталась у них со многими прежними традициями и обрядами.

В Х в., после того, как стареющая Византийская империя потерпела несколько тяжелых поражений от молодой агрессивной силы на Балканском полуострове — Болгарского царства (объединившего в себе славян и тюркских кочевников), Дукля получила фактическую или, как утверждает ряд черногорских историков, даже полную независимость от Константинополя. Однако это привело ее в конце века к открытому военному столкновению с Болгарией, обратившей свои завоевательные амбиции на запад.

Правивший в то время в Дукле князь Йован Владимир пытался в 990 г. образовать против болгарской угрозы коалицию с византийцами, однако потерпел неудачу. В 997 г. он оказался один на один с вторгшимся в дуклянские земли болгарским царем Самуилом. В сражении на реке Бояна стремительная болгарская конница буквально смела с поля дуклянские ополчение, князь Владимир попал в плен, а его княжество оказалось под властью Самуила. Однако последний был заинтересован в подчинении Дукли, а не в ее уничтожении. Приняв дуклянского князя Владимира как почетного гостя, болгарский монарх, согласно 'Летописи попа дуклянина', женил его на своей дочери Теодоре Косаре и вскоре отпустил 'в страну и удел его отцов' как вассального правителя.

Легенда свидетельствует, что в установлении этой династической унии немалую роль сыграла вспыхнувшая между Владимиром и Косарой преданная любовь, смягчившая суровое сердце царя Самуила. Владимир же, в свою очередь, в благодарность за столь благородное отношение, сохранил лояльность Самуилу вплоть до смерти последнего в 1014 г. Однако впоследствии он повел рискованную политическую игру для выхода Дукли из-под болгарской опеки. Очередной болгарский царь Иван Владислав сумел переиграть дуклянина, в 1016 г. обманом заманил Владимира в свою резиденцию Преспу (Македония) и приказал убить. Предание гласит, что овдовевшая княгиня Косара ушла в монастырь и до конца своих дней оплакивала любимого мужа. Впоследствии несчастливый князь Йован Владимир был прославлен как святой.

Болгарские войска вновь вторглись в Дуклю, чтобы привести ее к повиновению, однако оправившаяся Византийская империя имела на эту область собственные виды. В упорной войне с империей Болгария потерпела тяжелое поражение, убийца князя Владимира Иван Владислав погиб в одной из битв, а вскоре пало и само Болгарское царство. Над Дуклей вновь простерлась сень порфиры византийских императоров.

Наследником князя Владимира на дуклянском престоле стал его двоюродный брат (по другим данным — племянник) Стефан Воислав, хитрый политик и талантливый полководец, а также родоначальник первой в истории этого раннесредневекового государства династии Воиславлевичей. На словах признавая власть византийских императоров-басилевсов, Воислав исподволь готовил народное восстание против них. Восстание полыхнуло в 30-х гг. XI в., и князь тотчас возглавил его. В 1035 или 1036 г. военная удача изменила славянам, власть византийцев над Дуклей была восстановлена, а Воислав попал в плен и был в оковах отвезен в Константинополь.

Однако в 1039 г. дуклянский князь сумел вновь вырваться на свободу, опровергнув аксиому своего времени о том, что 'из подземных тюрем Царьграда не бегут'. Вернувшись в Дуклю, он снова поднял своих поданных на борьбу. В 1040 г. в битве при Црмине он наголову разбил византийские войска и вскоре даже захватил перевозившуюся морем казну басилевсов. После этой победы князь Воислав не только утвердил независимость Дукли, но и существенно расширил ее территорию от реки Бояны до Неретвы.

Тем не менее, Византийская империя, подобно всем великим державам прошлого и будущего, не смирилась с поражением. В 1042 г. для наказания непокорного владетеля Дукли была собрана огромная по масштабам того времени армия — византийский хронист Иоанн Скилица определяет ее численность в 60 тысяч солдат. Византийцы вступили на территорию княжества, предавая все на своем пути огню и мечу. Решающее сражение произошло в октябре того же года в горных теснинах близ города Бар. Дуклянское ополчение, во главе которого стояли князь Воислав и пятеро его сыновей, уступало войску могучей империи по численности и боевой выучке в несколько раз.

Однако, призвав на помощь славянскую смекалку и отличное знание родных гор (часто выручавшие и в последующие века черногорских воителей), дукляне умело маневрировали, внезапно атаковали врага с разных сторон и засыпали его градом стрел и камней. Византийские стратеги запаниковали и сочли себя окруженными неисчислимым врагом. Армия мировой державы в беспорядке и с огромными потерями отступила перед защищавшими свой край земледельцами, пастухами и рыбаками.

К сожалению, князь Воислав недолго упивался славой: около 1043 г. он умер. Подобно многим сильным правителям, единственной его слабостью оказалась любовь к семье. Княжество Дукля, разделенное им на уделы между пятью сыновьями без очевидного наследника, погрузилось в пучину интриг и борьбы за власть. Примерно в 1046 г. победителем из 'семейной разборки Воиславлевичей' вышел младший сын покойного князя Михайло, отобравший уделы у братьев.

Михайло стал одним из наиболее известных монархов Дукли, добившимся даже королевского титула. Он провел внутренние реформы в государстве, упорядочив управление по образцу византийского, но подтвердил внутреннюю самостоятельность свободолюбивых горских племен, на своих территориях располагавших большой самостоятельностью. В будущем именно они составили основу черногорского общества. Свою резиденцию Михайло временно перенес в богатый город Котор на побережье, всячески поощряя развитие морской торговли. Князь Михайло умело пользовался состоянием дел в соседней Византии, то заключая с ней союз, то, наоборот, поддерживая освободительное движение в соседней Македонии, перешедшей под власть византийцев после завоевания ими Болгарского царства.

Дуклянскому монарху удалось на время поставить царем мятежных македонцев своего юного сына Бодина, однако вскоре империя нанесла ответный удар. Восставшие были разгромлены византийской армией, а храбрец Бодин, сражавшийся в их рядах, угодил в плен и стал вторым представителем дуклянской династии в застенках Константинополя. Впрочем, в 1078 г. знатного пленника удалось вызволить тайным агентам князя Михайло: побеги из византийского плена дуклянам традиционно удавались!

Но мировую известность Михайло Воиславлевичу принесли дипломатические отношения с папой римским в свете произошедшего в 1054 г. раскола христианской церкви на восточно-греческую православную и западную римско-католическую. Дукля входила в сферу интересов католической церкви. В борьбу за церковную власть в княжестве включились признавшие верховенство Рима епископы Сплита, Дубровника и Бара. В этот спор вмешался князь Михайло, разумными аргументами добившись от папы Григория VII признания церковной самостоятельности Дукли.

С тех пор сложилась традиционная для черногорских земель религиозная картина: внутренние области страны твердо придерживались православия, в то время, как в приморских городах были сильны позиции католиков. Именно в письме папы Григория к Михайло Воиславлевичу от января 1078 г. дуклянский владетель впервые поименован 'rex Sclavorum', то есть 'король славян'. Впрочем, как утверждает черногорский историк Живко Андрияшевич, это не дает оснований считать, что королевский титул был дарован дуклянскому властителю главой католической церкви. Скорее всего, Михайло, достаточно уверенный в своих силах и авторитете в регионе, ранее сам возложил на себя корону.

Король Дукли Михайло скончался, по мнению историков, примерно в 1082 г. Как некогда ему самому, его сыну и наследнику Бодину пришлось отвоевывать престол у многочисленной и влиятельной родни: порядок наследования престола в Дукле явно не был отлажен! Укрепившись на троне, Бодин, с юных лет ведший жизнь воина, зарекомендовал себя как самый воинственный и агрессивный из дуклянских монархов. Он вел успешные войны с сербскими раннесредневековыми государствами в Рашке (юго-запад Сербии) и в Боснии, отвоевал у Византии богатый приморский город Бар и увеличил территорию своего государства до наибольших в его истории пределов. Однако, ввергнув Дуклю в череду постоянных военных столкновений, король Бодин не укрепил, а ослабил ее. Располагавшая ограниченным военным потенциалом страна, оказавшись под властью менее энергичного и талантливого военачальника, неизбежно должна была начать проигрывать...

После смерти Бодина в 1108 г. для Дукли наступил примерно восьмидесятилетний период упадка и династических войн. В результате это королевство все больше попадало в зависимость от набирающего силу северо-восточного соседа — сербского государства Рашка. После того, как дуклянский вельможа Кочопар, боровшийся против короля Доброслава (сводного брата Бодина), призвал на помощь войска жупана Рашки Вукана I, жадный до новых земель сосед вцепился Дукле в горло мертвой хваткой. Разгромив на реке Мораче дезорганизованное разногласиями вождей дуклянское ополчение, сербский властитель посадил на трон Дукли своего ставленника. Им стал внук короля Михайло Владимир, женатый на дочери жупана Вукана — таким образом сербская сторона создала законные с точки зрения средневековья династические основания для последующего занятия престола Дукли.

С тех пор Дукля все больше слабела, теряла территории, а Рашка укрепляла свое положение. Последний Зетский правитель Радослав, носивший, в отличие от своих предшественников, титул князя, а не короля, правил только ограниченными территориями в районе современного Котора, Бара (самим город снова завладела Византия) и Скадрского озера.

В 1185 году великий жупан Рашки Стефан I Неманя, основатель средневековой сербской династии Неманичей и знаменитый собиратель сербских земель (напомним, что в жилах жителей Дукли текла родственная сербам кровь), решил, что плод под названием 'Дукля' созрел и готов упасть к нему в руки. Сербское войско вторглось в сопредельное государство и быстро покорило его. Деморализованные внутренним кризисом дукляне, ранее не страшившиеся и более грозных захватчиков, не смогли оказать серьезного сопротивления. Тем не менее, Стефан Неманя разорил многие города, в том числе отнятые им у византийцев 'в довесок' к Дукле приморские Будву и Бар.

Первоначально новые хозяева пытались сохранять прежний status quo дуклянских земель. Стефан Неманя поставил 'королем Дукли' своего сына Вукана II, и в течение нескольких поколений этим уделом на правах определенной автономии правили высокородные представители династии Неманичей. Однако вскоре их королевский титул был заменен на княжеский, а в правление сербского короля Стефана I Уроша (1243-1276) особое положение Дукли в рамках Сербии было полностью отменено. Само название 'Дукля', как память о государственной независимости, стало с середины XIII в. заменяться на новое — Зета. Некоторые историки видят происхождение этого имени в старославянском прочтение слова 'жатва'. Однако представляется сомнительным, чтобы практичные и грубые люди средневековья использовали столь сложные образы при наименовании географических областей. Зета, скорее всего, происходит от названия одноименной реки, протекающей по территории Черногории, а уже реке имя дали зерновые поля на ее берегах, которые жали славянские крестьяне...

Так черногорские земли надолго попали в ареол сербской государственности и культуры, влияние которых на становление Черногории несомненно.

Глава 2. В ареоле сербской государственности. Начало турецких завоеваний

Со второй половины XII и до середины XIV вв. одной из ведущих сил на Балканском полуострове в политическом, религиозном и культурном отношении стало сербское государство, имевшее в разное время статус княжества, королевства и, наконец, под властью династии Неманичей — Сербского царства. Во времена государя Стефана Уроша IV Душана Сильного (ок. 1308 — 1355), носившего титул 'царя сербов и греков', это была, по мнению историков, самая мощная держава в регионе. Черногорские земли, находившиеся в тот период под властью сербской короны, несмотря на ограничение национальной независимости, сделали большой шаг вперед в своем развитии. Тогда же произошло сближение жителей нынешних черногорских земель (за исключением прибрежных городов, где население было многонациональным) с сербами по языку, обычаям и самосознанию. Не лишним будет вспомнить, что веками сербские деятели стремились представить черногорцев как 'таких же сербов', сами же черногорцы объясняли свою идентичность в первую очередь историческими и географическими причинами, а не этническими или языковыми различиями с сербами.

В составе сербского средневекового государства область Зета, как территория с 'анамнезом' независимости, всегда являлась предметом особого внимания центральной власти. В том числе Сербская православная церковь, будучи близким союзником сербских владетелей в строительстве государства, не оставляла этот удел своими заботами. Важным аргументом здесь являлось противостояние распространению католичества, поскольку в начале XIII в. единственной церковной административной единицей в Зете была Дуклянско-Барская епархия католиков. В 1219 г. первый архиепископ Сербской православной церкви Савва Неманич (младший сын Стефана Намани, впоследствии прославленный в Сербии как святой) основал на территории Зеты одноименную православную епархию и создал на полуострове Превлака (близ современного Тивата) мужской монастырь Св.Архангела Михаила, ставший резиденцией епископа. Таким образом, было положено начало зарождению Черногорской митрополии, ведущей свою историю от Зетской епархии. Немало сделала для укрепления православия на этих землях и другая сербская святая, жена Стефана I Уроша королева Елена Анжуйская.

Эта утонченная европейская аристократка, одна из наиболее благочестивых и милосердных правительниц своей эпохи, получила Зету в удел после смерти своего мужа, в конце XIII в. Черногорские исследователи полагают, что среди приближенных Елены Анжуйской, прибывших с нею в Зету, были представители семейства, с именем которого тесно переплелась история черногорских земель в период феодальной раздробленности в Сербии. Это — знатный род Балшичей, согласно одной из версий, происходивший от французской аристократической фамилии Де Бо (De Baux), принявшей православие и породнившейся с местной знатью.

Правители Зеты, которые зачастую являлись сербскими престолонаследниками, могли реально влиять на судьбы короны своей страны. Восхождение легендарного 'царя сербов и греков' Стефана Уроша IV Душана Сильного к неограниченной власти также началось с правления Зетой. С помощью зетской аристократии он сверг с престола своего отца Стефана Уроша III Дечанского (ок.1276-1331) и воцарился в Сербии. Щедро награждая знатные рода Зеты, этот 'железный король', тем не менее, жестко подавлял там все попытки неподчинения, и Зета в целом сохраняла к нему лояльность. В то же время города на зетском приморье — Котор, Будва, Бар, Ульцинь, получили в сербском государстве традиционное для средневековых городских общин самоуправление. Они, в особенности Котор и Бар, пользовались особым покровительством Неманичей. В Которе Душан Сильный построил один из своих дворцов, а местным купцам даровал привилегиею беспошлинно торговать по всей Сербии и самостоятельно поддерживать торговые связи с другими странами Средиземноморья.

Последнее было особенно полезно для процветания города, с XII в. ставшегося обладателем одного из крупнейших торговых флотов на Адриатике. Бар был важным и самостоятельным религиозным центром, так как тамошней епархии подчинялась вся паства римско-католической церкви Сербии и Зеты. Город славился и как центр торговли и ремесла, в частности — производства оливкового масла, имевшего в средневековье не только продовольственное, но и техническое значение.

Правление царя Душана Сильного стало не только пиком могущества сербского государства, но и пределом его сил. При последующих правителях средневековая Сербия клонилась к закату и переживала период феодальной раздробленности. В отличие от Западной Европы, где королевства дробились на все уменьшающиеся в иерархическом порядке герцогства, графства и баронии, на Балканах это явление проявилось в росте сепаратизма местных удельных владетелей. Периода царствования сына Душана Сильного — Стефана Уроша V (1336-1371), получившего у современников малопочетное прозвище 'Несильного', оказалось достаточно, чтобы сербское государство перестало существовать как единое целое. Одними из первых заявили о своих амбициях править самостоятельно гордые и своенравные, как истинные потомки французских рыцарей, Балшичи в Зете, чьи обширные угодья лежали в окрестностях Будвы и Бара. Основатель рода Балша I и трое его сыновей-соправителей, Страцимир, Джюраджь (Георгий) I и Балша II, c середины XIV в. стали властвовать в Зете как полноправные хозяева.

Впрочем, говорить о юридической независимости этого края было рано, во всяком случае до смерти Стефана Уроша Несильного. К примеру, еще в 1360 г. вышеупомянутый сербский царь был уверен в номинальном вассалитете зетских правителей настолько, что мог гарантировать купцам из Дубровника безопасность '...и в Зете у Балшичей'. Впрочем, в данном случае иерархию можно было соблюсти, т.к. совпадали интересы и центральной, и местной власти: торговлю поощряли и те, и другие.

Среди первого поколения Балшичей (из которых самостоятельно поправить, вероятно, не успел только скончавшийся в 1372 г. Страцимир) наиболее успешным правителем считается Джюраджь I (1372 — 1378), принявший титул 'господаря' Зеты. Он вел достаточно успешные войны с сопредельными государствами — такими же осколками Сербского царства — и распространил границы Зеты от горы Ловчен в сердце черногорских гор до Дубровника на Адриатическом побережье и Призрена на Косово. Его воле покорились приморские города Будва, Бар, Улцинь. Однако попытка покорить Котор обернулась для господаря Джюраджя столкновением с новым сильным игроком на балканской арене — Венгерским королевством, с 1371 г. установившим над городом свой протекторат.

Завоевание Котора стало для первого поколения Балшичей своего рода делом всей жизни, и они не останавливались не перед чем на пути к вожделенной цели. Братья даже перешли в католическую веру и заключили военный союз с Дубровницкой республикой — основной соперницей Котора в средиземноморской торговле. Однако все попытки захватить город неизменно разбивались о непреклонное упрямство горожан, подкрепленное мощью латной венгерской кавалерии. Горечь поражений на полях сражений под Котором Балшичи, как истые потомки французских дворян, компенсировали победами в любви и в политических интригах. Младший брат Джюраджя Балша бескровно расширил границы Зеты на юге, женившись на красавице-дочери правившего в албанских землях деспота Йована и получив в приданое города Берат и Валона.

После смерти Джюраджя I в Зете стал править младший из братьев Блашичей — Балша II (1378-1385), взявший себе престижный европейский титул герцога. Он увековечен в народных преданиях как своего рода 'рыцарь без страха и упрека', храбрец, красавец, поэт и любимец женщин, не обладавший, тем не менее, прозорливостью государственного мужа. Его правление было отмечено постоянными войнами с соседями, в которых Балше II не всегда сопутствовал успех. Сербо-боснийский король Твртко сумел отнять у Зеты обширные территории на севере. Но куда более страшный противник угрожал Зете с востока. Могущественные турки-османы в середине XIV в. вторглись на Балканский полуостров из Малой Азии, захватили Восточную Фракию, сделали Адрианополь (Эдирне) столицей своего султаната и стали совершать набеги на Болгарию, Сербию, Боснию и Македонию. Для тогдашних разрозненных балканских государств новые захватчики оказались практически непобедимым врагом. Превосходная турецкая армия была сильна не только своей численностью, но четкой иерархией подчинения и строгой дисциплиной. Ничем подобным феодальные или наемные войска балканских владетелей похвастаться не могли, и, несмотря на всю свою храбрость, терпели поражение за поражением. В середине сентября 1385 г. турецкая армия осадила албанский город Берат, доставшийся Балше II в приданое от горячо любимой супруги.

Сочтя защиту столь дорогого его сердцу владения делом чести, рыцарственный герцог не стал дожидаться, пока прибудут со своими отрядами созванные им под знамена вассалы. Он безрассудно устремился на выручку осажденной крепости с небольшой личной дружиной. На Саурском поле близ Берата произошла роковая битва, в которой правитель Зеты и почти все его воины героически, но бесполезно погибли, 'сражаясь один против десятерых', как гласит старинная черногорская песня. По легенде, отрубленную голову Балши II турки насадили на пику и показали защитникам Берата, призывая их сдаться на милость победителя, ибо того, кому они присягали, уже нет в живых. Но храбрые горожане поклялись этой голове в верности и продолжали сражаться. Берат выдержал осаду, но вскоре отложился от Зеты и перешел под власть одного из албанских вельмож...

Престол потрясенной Зеты достался племяннику погибшего Балши, Джюраджю II (1385-1403), сыну старшего из братьев Балшичей Страцимира. Ему выпало нелегкое и тревожное царствование: Зете постоянно угрожали османы, территория государства сокращалась под натиском соседей, а к власти упрямо рвались внутренние конкуренты — влиятельный род Црноевичей. Не рассчитывая больше на собственные силы, Джюраджь II сделал ставку на поиск сильных иностранных союзников и дипломатические маневры. В 1386 г. он женился на дочери сербского царя Лазаря Елене. Однако после того, как в 1389 г. Лазарь проиграл туркам печально знаменитую битву на Косовом поле и погиб, Джюраджь вынужден был уступить султану Баязиду I Скадар (Шкодер) и еще ряд городов, а также стать его данником.

В 1395 г., когда Османский султанат увяз в упорной войне с венграми, правитель Зеты сверг власть турок, вернул потерянные города и передал их еще одному сильному противнику турок — Венецианской республике. Взамен он рассчитывал получить защиту и финансовую помощь. Но венецианцы, стремившиеся к экономической и политической гегемонии на Адриатике, не оправдали надежд Джюраджя II и своими финансовыми мерами на новых территориях поставили всю внешнюю торговлю Зеты под угрозу краха.

Утешения от дипломатических поражений Джюраджь II искал в любимом приморском городе Улцинь, куда он перенес свой двор и где вел активное строительство крепостных стен, церквей и дворцов. Там же этот хитроумный, но несчастливый правитель Зеты и нашел вечное успокоение в 1403 г.

Наследовавшие за ним власть его вдова Елена (дочь сербского царя) и сын Блаша III ориентировались исключительно на сближение с Сербией. После того, как в 1421 г. Балша III скончался в Белграде от болезни, Зету, согласно последней воле умершего, получил его дядя — сербский деспот Стефан Лазаревич. На короткое время Зета снова вошла в состав сербской монархии.

Новый период самостоятельности страны, в котором она впервые официально выступила под названием Черногория, связан с еще одной правящей династией — Црноевичами. Эта богатая и сильная семья владела обширным уделом в горных районах страны, вокруг горы Ловчен. Воинственные и свободолюбивые племена местных горцев добровольно признавали власть Црноевичей, считая их 'своими'. Владения Црноевичей простирались до Скадарского озера, где им принадлежало несколько сел. Их область, называвшаяся также Горной Зетой, с середины XIV в. получила общепринятое наименование Черногория. Кстати, в дословном переводе на русский язык фамилия Црноевичи будет звучать как 'Черноевичи'. Показательно, что древний герб рода Црноевичей — двуглавый византийский орел, вписанный золотым и белым цветом в красное поле, стал государственным символом Черногории с той дальней поры до сего дня.

В отличие от европеизированных утонченных Балшичей, Црноевичи охотно позиционировали себя как 'народная аристократия', с подчеркнутым уважением относились к православной вере, традициям и обычаям простолюдинов. Не раз возглавляя ополчения Зеты во времена правления Блашевичей, они получили из рук предыдущей династии титул 'великих воевод', под которым впоследствии и правили Черногорией, лишь в переписке с европейскими державами, для простоты понимания, изредка представляясь как герцоги. Когда во второй половине XIV в. воевода Радич Црноевич женился на дочери Джюраджя I Балшича, эти два семейства породнились, но ожесточенной борьбы за власть между ними это не прекратило.

Воспользовавшись прекращением правления Балшичей и военными столкновениями сербского деспота Стефана Лазаревича с венецианцами, ослабившими его власть в Зете, около 1426 г. великий воевода Стефан Црноевич захватил власть в государстве. С этого момента оно стало фигурировать в европейских источниках преимущественно как Черногория. Резиденцией правителя стал город Жабляк в горном массиве Дурмитор. Это было дополнительным подтверждением факта, что новая династия рассматривала в качестве своей опоры горские родовые кланы (сами черногорцы предпочитают употреблять для их названия более архаичный термин: 'племена') и крестьян континентальной части страны, а не торговое и ремесленное Адриатическое побережье.

Кстати, примерно в этот период, в 1423 г., проживавшее на побережье сильное черногорское племя Паштровичей, единственное из всех своих соотечественников, перешло в безусловное подданство Венецианской республики. С тех пор Паштровичи преданно служили Венеции вплоть до конца XVIII в., сыграв большую роль в войнах с турками. Однако и связей с Черногорией они не теряли, нередко становясь проводниками ее интересов в приморье.

Стефан Црноевич, в свою очередь, заключил военный союз с Венецианской республикой и вождем Албании Георгом Кастриоти Скандербегом, непримиримым врагом турок (на сестре которого он был женат). Черногорский владетель пытался создать эффективную коалицию для борьбы с турками-османами, сокрушившими Византию и превратившимися в мировую империю. Для воплощения своей цели, как полагают некоторые историки, великий воевода Стефан даже признал главенство в этом союзе Венеции (по договору, заключенному в 1455 г. на острове Враньина), однако с соблюдением незыблемости прав православной церкви и своей внутренней власти. Но венецианцы снова обманули ожидания черногорского правителя. Когда в 1456-1459 гг. турецкие войска начали завоевательные экспедиции в земли Црноевичей, буквально 'отгрызая' от них по куску, Венецианская республика оказалась глуха к отчаянным просьбам о помощи. В 1465 г. Стефан Црноевич скончался, оставив в наследство своему сыну Ивану балансирующее на грани потери независимости государство.

Ивану Црноевичу (1465-1490) было суждено навсегда потерять то, что некогда называлось Дуклей и Зетой, и воздвигнуть на их обломках фундамент Черногории — той Черногории, которая потом гордо и свободно прошествовала через века в свое настоящее. Судьба этого человека, считающегося национальным героем современной Черногории, изобиловала опасными приключениями, которые вполне могли бы послужить сюжетом для масштабного исторического романа или фильма. Командуя в юности войсками своего отца, он много и отважно воевал и даже провел несколько лет в плену у соседей-боснийцев. Первым браком Иван Црноевич был женат на албанской принцессе, ведшей свое генеалогическое древо от византийской императорской династии Комнинов.

Не без оснований обвинив коварных венецианцев в том, что они предали его отца, пылкий и мстительный Иван начал свое правление с серии внезапных разгромов венецианских гарнизонов на побережье, в районе Котора. Войско Црноевича, основу которого составляли теперь ополчения воинственных горских кланов, впервые продемонстрировали Европе тот дерзкий и жесткий боевой стиль, который впоследствии принес черногорцам немало побед. Оскорбленный дож Венеции в ответ заочно осудил Ивана Црноевича на смерть и пообещал за его голову награду в 10 тысяч дукатов. Легенда гласит, что, посмеявшись над этим приговором, смелый владетель Черногории с тех пор каждый раз, пируя со своими приближенными, велел подавать на стол пустое блюдо 'для головы Црноевича'.

Однако общая для Черногории и для Венеции угроза со стороны Османской империи, которой правил грозный покоритель Константинополя Мехмед II Завоеватель, вскоре примирила обе стороны. В 1466 г. венецианцы признали воеводский титул Ивана Црноевича и пообещали ему помощь. Обещания, впрочем, снова остались на бумаге. Получив несколько ударов от Османской империи, в 1471 г. черногорский владетель вынужден был принять вассалитет от султана и согласиться на ежегодную выплату Оттоманской Порте весьма символической дани — всего 700 дукатов. Приближение пределов Османской империи к богатым приморским городам Адриатики, находившимся под властью Венецианской республики, теперь наконец заставило дожа поддержать не смирившегося с поражением Ивана Црноевича реальными действиями.

В феврале 1473 г. Венеция подарила балканскому правителю наследственное дворянство и ежегодную выплату 600 дукатов на оборонные нужды, а также направила ему своих военных специалистов — инженеров и артиллеристов. Разорвав вассальные отношения с султаном Мехмедом II, Иван Црноевич в 1474 г. выступил на стороне Венецианской республики в развернувшейся борьбе за албанский город Скадар (Шкодер) в республиканском звании 'капитана (командующего войсками, согласно военной терминологии того времени) Верхней Зеты'.

Контролировавшийся Венецией Скадар был осажден сильным турецким войском, и Иван Црноевич выступил ему на помощь с восьмитысячным черногорским ополчением. Отвлекая высланный против черногорцев двенадцатитысячный корпус турок демонстративными действиями в горных областях, новопроизведенный 'капитан республики' сумел переправить часть своих сил на помощь защитникам города по Скадарскому озеру в рыбачьих лодках. Вступившие же в горные теснины турецкие отряды попадали в мастерски организованные засады, причем черногорцы успешно применяли в боях несколько полученных от Венеции пушек. Отлично знавшие родные горы воины Ивана Црноевича обрушили на головы захватчиков даже целые обвалы камней. Понеся большие потери, турецкие войска отступили, осада Скадара была снята, и над ним вплоть до 1479 г. продолжало развиваться венецианское знамя с изображением геральдического льва Св. Марка.

Закрепив результаты военных удач, Иван Црноевич принял энергичные меры по установлению границы с турецкими владениями по реке Морача. В 1475 г. он начал строительство на Подгорицкой равнине новой укрепленной резиденции Риека Црноевича, словно бросавшей вызов своей турецкой 'визави' — крепости в Подгорице. Туда с конца 1470-х гг. и перенес из Жабляка свой престол Иван Црноевич, принявший титул 'великого воеводы и господаря черногорского'.

Однако силы были неравными, и вскоре черногорскому государству пришлось испытать сокрушительную силу султанского гнева. В 1477 г. Мехмед II вновь обратил взор на Балканы. Его армия опять повела борьбу с Венецией за обладание Албанией. Турецкие экспедиционные отряды начали прощупывать и оборону Ивана Црноевича. Неожиданно им сопутствовал успех — недооценившие силы врага черногорцы в 1477-1478 гг. потерпели несколько поражений. Без серьезного сопротивления был сдан даже престольный Жабляк. В 1479 г., истощив силы в борьбе с османами, Венецианская республика была вынуждена уступить им по мирному договору так долго и доблестно защищавшийся Скадар в обмен на сохранение приморских городов. Освободившаяся османская армия обрушилась на Черногорию. Деморализованные огромной численностью врага жители страны массами бежали в горы. После того, как турками была захвачена столица Риека Црноевича, Иван Црноевич убедился в бессмысленности дальнейшего сопротивления. В сопровождении отряда вернейших сподвижников он бежал на венецианскую территорию.

С размахом проживая отпущенное ему венецианцами содержание и забавляя итальянских вельмож эпическими рассказами о битвах с турками, этот неукротимый человек, тем не менее, не оставлял надежды на освобождение своей родины. В 1481 г. скончался султан Мехмед II и Османская империя погрузилась в смуту борьбы за власть между его сыновьями. Для Ивана Црноевича это означало наступление реванша. С небольшими силами он вернулся на родину, где был встречен народом как освободитель. Черногорцы поднялись на борьбу, и разрозненные турецкие гарнизоны, находившиеся в стране, были изгнаны. Впрочем, на решающее сражение с захватчиками у маленькой, обескровленной постоянными войнами страны просто не было сил. Иван Црноевич, с годами обретший державную мудрость понимал это. Ради сохранения Черногории он признал вассальную зависимость от нового османского султана Баязида II и согласился на восстановление дани в прежнем необременительном размере. В качестве заложника преданности нового вассала ко двору Оттоманской Порты направился младший сын черногорского владетеля — четырнадцатилетний Станиша. Вскоре юный черногорский заложник принял ислам и впоследствии сделал карьеру на турецкой службе.

В последние годы жизни Иван Црноевич спешил как можно надежнее устроить управление своим сократившимся до нескольких горных областей государством. Он перенес столицу в хорошо защищенную горную долину у подножия легендарной горы Ловчен — на Цетинье, где с 1450 г. стола лишь одинокая церковь да несколько пастушьих усадеб. В 1482 г. там был построен укрепленный дворец, а в 1485 г. Иван Црноевич заложил и вековой центр черногорского православия — Цетинский монастырь Пресвятой Богородицы. Было издано немало законов и указов, ставших основой государственной власти и правовой системы страны. Ими de facto закреплялось самоуправление горских племен (родовых кланов), каждое из которых, связанное кровными узами, становилось полномочным носителем государственности в миниатюре. Перед такой надежной 'степенью защиты' черногорской державы даже османская мощь оказались бессильна!

Впрочем, все привилегии и почетные звания Венецианской республики 'Иван-бег', как турки уважительно называли черногорского правителя, тоже сохранил... Перед самой смертью, женив старшего сына и наследника Джюраджя на знатной венецианской аристократке, он как бы поклялся Европе в верности совместной борьбе против Османской империи. В июне 1490 г. жизнь героя и владетеля Черногории Ивана Црноевича угасла в чертогах его Цетинского дворца.

Наследник великого воина Ивана Джюраджь Црноевич (1490 — 1496) оставил в истории Черногории иной след: он прославился как покровитель культуры, просвещения и православной церкви. При нем в Цетинье была открыта первая в южнославянских землях типография, где кириллическим алфавитом были отпечатаны известные богослужебные книги: 'Четвероевангелие', 'Псалтырь', 'Требник', 'Октоих первогласник', 'Октоих пятигласник'...

Впрочем, на ниве большой политики этот правитель Черногории потерпел катастрофу. Вынужденно признавая власть султана, Джюраджь Црноевич, тем не менее, хранил в душе отцовский завет об освобождении страны. Когда в 1496 г. ему стало известно о планах коалиции европейских сил во главе с королем Франции Карлом VIII Валуа поднять восстание против Османской империи в Албании, он вступил с французами в тайные сношения. Агентам султана стало известно об этом, и Баязид II вызвал неверного вассала 'на ковер' в Константинополь. Кара Оттоманской Потры, не желавшей возмущения своих славянских подданных, оказалась неожиданно мягкой. Черногорского правителя всего лишь заставили официально отказаться от своих наследных прав на престол и отправили в ссылку. Вероятнее всего в 1514 г. Джюраджь Црноевич печально закончил свои дни в подаренном ему султаном анатолийском поместье.

До последнего часа он не оставлял надежды вернуться на родину, то верным наместником султана, то гордым освободителем в союзе с Венецией, к сенату которой тайно писал из ссылки письма, обещая 'сжечь турецкую землю'. Баязид II испытывал к этому несчастному человеку необъяснимую симпатию и великодушно прощал своему пленнику все.

Черногория в 1496 г. фактически потеряла статус вассального государства и была поставлена под надзор правителя вновь образованного Скадарского санджака Фериз-бега. Состоявший при нем младший брат Джюраджя — Стефан, верный слуга турок, возможно, приложивший руку к разоблачению заговора старшего брата, не имел никакой реальной власти и послушно исполнял волю захватчиков. Но в 1499 г. турецкие власти отправили в принудительную эмиграцию даже эту 'декоративную фигуру' и окончательно присоединили Черногорию к Скадарскому санджаку. Для Черногории начался тяжкий и унизительный период османского владычества...

Глава 3. Между Османской империей и Венецианской республикой

Для Оттоманской Порты Черногория имела особый статус из-за своего важного стратегического положения. Буквально нависая над принадлежащими Венецианской республике городами Адриатического побережья — Котором, Баром, Ульцинем, Герцег-Нови, эта небольшая горная страна становилась незаменимым плацдармом в борьбе с венецианцами. А воевали турки с этой средиземноморской торговой республикой с XVI по начало XVIII вв. шесть раз, отдав этим жестоким войнам в общей сложности более пятидесяти лет и огромное количество сил и средств. В столкновении между двумя сражавшимися за главенство в регионе державами участвовали и черногорцы, преследовавшие при этом свои национальные интересы: освобождение из-под власти османов.

Нельзя сказать, что османское владычество в черногорских землях всегда было жестоким. Турецкие султаны стремились завоевать лояльность своих своенравных и непокорных подданных, прибегая к дорогостоящим военным экспедициям лишь в крайних случаях. Оттоманская Порта охотно шла черногорцам на уступки, не обременяла их чрезмерными повинностями и ограничивала произвол своих местных чиновников. Черногорские историки полагают, что их соотечественники были наиболее привилегированными христианскими подданными Истамбула-Константинополя.

В 1513 г. султан Баязид II узаконил особый налоговый статус черногорцев. В отличие от других поданных, плативших десятину с доходов, подушную подать и личный налог, жители Черногории были объявлены 'свободными пастухами' (филуриджии), облагавшимися только налогом на недвижимость. Он составлял по 55 турецких акче с дома в год. Насколько это было необременительно, можно судить по следующим статистическим выкладкам. Согласно проведенной в 1523 г. переписи, в Черногории было зарегистрировано 3 151 домовладение, суммарный налог с которых в султанскую казну в год равнялся... годовому содержанию всего 150 янычаров. Кроме того, 53 знатные черногорские семьи, записанные как князья, были освобождены от налогов вовсе. Впрочем, им вменялось собирать налоги с соплеменников, 'провозглашать им волю султана' и организовывать работы черногорцев на соляных копях в Грабле. Это означало, что турки управляли Черногорией руками самих же черногорцев.

Черногорцы — люди гордые и своевольные, и, чего греха таить, небогатые. Они не горели желанием платить в османскую казну даже столь небольшой налог. Для наведения порядка в стране в 1513 г. Баязид II принял решение сделать ее управителем человека, который был бы 'своим' и для Оттоманской Порты, и для Черногории. Выбор пал на перешедшего в ислам и поступившего на турецкую службу младшего сына легендарного Ивана Црноевича. Прибыв в Константинополь в 1485 г. в качестве заложника, он принял мусульманское имя Скандер-бег и зарекомендовал себя как старательный и верный слуга султана.

Черногория была провозглашена самостоятельным Черногорским санджаком, а ее губернатор получил высокий административный чин санджак-бега. Но отношения со своими бывшими земляками у Скандер-бега Црноевича не сложились с самого начала. Выбрав бескомпромиссный и жестокий стиль правления, он за несколько лет так озлобил против себя местное население, что в 1519 г. в Черногории вспыхнуло народное восстание против ненавистного правителя. За короткое время повстанцы взяли контроль над всей страной, окружив Скандер-бега в его укрепленной резиденции в селе Бушате. Окрестным турецким правителям пришлось спешно приходить 'коллеге' на помощь. Для подавления сопротвиления черногорцев туркам потребовался карательный корпус численностью в 10 или 15 тысяч солдат, свидетельствуют современники. Даже после того, как страна была приведена к повиновению, османские власти не осмелились наказать рядовых участников восстания, ограничившись выборочными репрессиями в отношении вожаков.

Скандер-бег Црноевич после этого правил до 1530 г., столь же конфликтно и неудачно. После его смерти султанское правительство вернуло территорию Черногории в состав Скадарского санджака и поспешило 'утихомирить' мятежных горцев рядом существенных уступок. Налоги, сохраненные в прежнем размере, черногорцы отныне платили непосредственно султану через единого посредника — так называемого черногорского спахию, назначавшегося из христиан. Вступление на черногорскую территорию турецких войск или гражданских властей могло произойти исключительно по личному разрешению султана и с предварительным уведомлением. Только султан, а не местные чиновники, имел право и призвать черногорское ополчение под знамена в случае войны. Внутреннее управление Черногорией, в том числе судебная власть, были отданы в руки ее жителей.

В эпоху османского владычества окончательно сложились демократические и патриархальные одновременно правящие институты черногорского общества. Верховным органом являлось подобие всенародного парламента — Собрание, или Скупщина. Первое упоминание об этом органе, в котором имел право голоса каждый совершеннолетний мужчина, относятся к 1455 г. Тогда оно существовало как совет при Стефане Црноевиче, а после краха государства Црноевичей Собрание приобрело компетенцию самостоятельно решать все важные вопросы. Для удобства его работы всенародное присутствие вскоре заменили на выборных представителей от всех родовых кланов (племен). Заседания 'в расширенном составе' происходили, как правило, раз в год, на праздник Рождества Пресвятой Богородицы, а 'в обычном составе' — по мере необходимости. Собрание утверждало кандидатуру главы черногорской православной церкви — цетинского митрополита. Авторитет этого духовного лидера в Черногории был невероятно высок, при чем, как в религиозных, так и в державных вопросах. Современники свидетельствуют, что и к голосу 'владыки'-митрополита в благоговейном молчании прислушивалось всегда шумное и буйное Собрание. Цетиньская митрополия, c конца XV по середину XVIII вв. то пользовавшаяся правами автокефалии, то формально входившая в состав Печской патриархии, также играла важнейшую организующую роль в жизни черногорского общества. В частности, священники стремились выступать миротворцами при столкновениях между родами и препятствовать кровной мести.

Во время венецианско-турецких войн 1499-1503, 1537-1540 и 1570-1573 гг., в ходе которых Осмаская империя сумела вытеснить Венецию из Герцег-Нови, Рисана, Бара и Улциня, турецкие султаны несколько раз мобилизовали черногорцев для выполнения вспомогательных задач. Турецкие войска многократно проходили через черногорскую территорию, вызывая недовольство жителей. Под влиянием этого в Черногории крепла 'венецианская партия' — часть населения, делавшая ставку на союз с христианской Европой для изгнания турок. Черногорские добровольцы охотно поступали на службу к венецианцам, чтобы сражаться против захватчиков. Однако тайные обращения черногорских представителей к Венецианской республике и ряду европейских дворов с просьбами о помощи повисали в воздухе — Европа в те годы не имела сил для эффективного противостояния Османской империи.

В результате во время последовавшего в 1603 г. открытого столкновения с турецкими провинциальными войсками черногорцы оказались с врагом один на один. И победили! В конце XVI — начале XVII вв. центральная власть в Оттоманской Порте начала слабеть под влиянием перманентной борьбы за власть, экономического кризиса и непрекращающихся войн. Турецкие губернаторы на местах все меньше оглядывались на Стамбул-Константинополь и правили своими областями как полновластные хозяева. Часто это сопровождалось злоупотреблениями, притеснением местного населения и оскорблениями его религиозных чувств. Правитель Скадарского санджака Али-бег Мемибегович начал облагать черногорцев дополнительными податями, угрожая 'взыскать долги силой'. Черногорское Собрание приняло решение ответить на силу силой. 'Мы охотнее расстанемся с жизнью, чем разрешим тебе войти в нашу страну', — писали гордые жители Черных Гор Али-бегу. После этого войска Скадарского санджака вторглись в Черногорию. Решающий бой произошел в местечке с говорящим названием Лешкополе, что в переводе с сербского языка значит 'поле трупов'. Потеряв около 80 человек, карательный отряд поспешно отступил: турецкие командиры не ожидали, что у черногорцев будет такое количество ружей, и что они будут вести такой меткий огонь. 'В этом краю горы стреляют', — заметил после поражения один из османских воинов.

Черногорцы подкрепили военную победу дипломатическими мерами: к престолу султана отправились делегаты, раскрывшия 'неправды' Али-бега. Им удалось убедить турецкое правительство, что их возмущение носило характер борьбы за свои права, а не мятежа против Османской империи, и вскоре скадарский санджак-бег был отстранен от должности. Однако его последователи правили столь же жесткими методами, и у Оттоманской Порты больше не хватало власти обуздать их. В 1610 г. черногорцы вновь поднялись на восстание. Боснийскому паше пришлось двинуть в Черногорию всю свою армию, чтобы усмирить непокорный край. В 1612 г. вожди черногорских родов вынуждены были запросить мира, однако большая часть повстанцев все же смогла укрыться в неприступных горах.

С тех пор вооруженные выступления против османского владычества происходили с четкой периодичностью. В 1610-х гг. их было три, в 1620-х — одно, в 1630-х — три, в 1640-х — четыре. Наиболее мощно полыхнуло в Черных Горах пламя борьбы за свободу во второй половине 1640-х гг., когда войны между Османской империей и Венецианской республикой начали раскручивать новый виток. К этому времени черногорцы уже несколько лет отказывались платить Оттоманской порте налоги, а в 1645 г. нанесли новое поражение организованной по этому поводу карательной экспедиции из Санджакского вилайета. В 1848 г., когда Венеция и Османская империя вновь оказались в состоянии войны, черногорское Собрание вместе с митрополитом Виссарионом обратилось к Сенату республики с просьбой принять Черногорию под свою власть при условии предоставления ей самостоятельного статуса. Показательно, что к этой просьбе присоединился даже турецкий представитель в стране — черногорский спахия Мартин. Венецианские войска в это время начали наступление в черногорском приморье, и помощь отчаянных горцев оказалась венецианцам весьма кстати. Черногорские отряды были с благодарностью приняты под знаменами со львом Св.Марка и присоединились к движению на Бар. В 1649 г., чтобы обезопасить от мести турок Черногорию, пославшую своих лучших храбрецов в приморье, новый цетиньский митрополит Мардарий просил о присылке на Цетинье венецианского гарнизона. В августе того же года суровые стены черногорской столицы стали свидетелями красочного шествия. Под диковинный для местных жителей ритмичный барабанный бой барабанов и писк флейт в Цетинье вступил венецианский отряд численностью 800 человек — для горного театра войны сила немалая. Впрочем, шагавшие мимо Цетинского монастыря с аркебузами и пиками на плечах нарядные пехотинцы были близкой родней черногорцам — далматинскими хорватами на службе Венеции, как и их капитан — герцеговинец Воин Туйкович. Во всем отряде едва набралось бы несколько итальянцев, включая официального представителя Венецианской республики — которского провидура (губернатора) Филиппо Болду.

Две сотни солдат провидур Болду оставил на Цетинье, а остальных отправил под началом капитана Туйковича очистить от турецких застав долину реки Морача. К сожалению, черногорцы могли поддержать этот маневр только небольшим отрядом — своих лучших юнаков (молодцов, воинов) они отправили в поход в приморье, и, к тому же, не все племена прислали своих людей. После первоначальных успехов венецианско-черногорский отряд натолкнулся на крупные турецкие силы в Лешкополе и потерпел поражение. В бою погибла пятая часть солдат. Кроме того, капитан Туйкович и молодой которский вельможа Трифон Драго, неосторожно отъехавшие от главных сил на рекогносцировку, угодили в турецкий плен. Храбрые долматинские пехотинцы отступили на Цетинье в полном порядке, и черногорскую столицу еще можно было защищать. Но провидур Болду проявил малодушие и счел все потерянным. Венецианцы поспешно оставили Цетинье. Этого черногорцы не смогли простить республике. Союз распался, черногорские отряды вернулись в родные горы, и страна возвратилась к предвоенному положению — номинальной зависимости от Оттоманской Порты.

Когда в 1657 г. Османская империя возобновила боевые действия и планировала наступление против последнего оплота Венеции на черногорском приморье — Котора, Черногория снова понадобилась ей в качестве тыловой базы. На Цетинье для переговоров прибыл посол от скадарского паши. Черногорцы, желавшие мести предавшей их ожидания республике, согласились принять турецкие войска. Но двухтысячного корпуса провинциальных турецких войск не хватило, чтобы сломить упорное сопротивление гарнизона и жителей Котора. Турецкое командование приняло решение насильно мобилизовать на помощь черногорцев. За исключением нескольких вольных ватаг любителей приключений и военной добычи, жители Черногории проигнорировали этот призыв, а их отношения с турками оказались вновь испорченными. Простояв под Котором два месяца, османские войска отступили с большими потерями и поспешили очистить черногорскую территорию.

Мужественное поведение венецианцев при обороне Котора восстановило у части черногорцев симпатии к ним. Вообще, несмотря на пылкую кровь и воинственный нрав, на протяжении всей своей истории этот небольшой народ не раз демонстрировал наивную веру в благородство своих иностранных союзников и способность быстро прощать им даже самые неприглядные поступки. Возможно, искренние и открытые черногорцы просто приписывали собственные черты характера тем, с кем стояли плечом к плечу. Когда в 1684 г. разразилась новая венецианско-турецкая война, в черногорском Собрании зазвучали настойчивые голоса о том, чтобы 'выступить с христианами против турок'. Осторожный митрополит Рувим до поры сдерживал горячие головы, напоминая о вероломстве венецианских дожей. Однако после того, как в августе 1684 г. венецианский флот провел успешную операцию против турок в Герцег-Нови, пылких черногорцев было не удержать. Большая часть племен перешла на сторону Венеции.

В ответ скадарский санджак-бег Сулейман-паша вторгся в Черногорию со своими войсками. Чтобы поддержать черногорцев, венецианское командование отправило самый подходящий для этой задачи контингент: черногорских добровольцев, служивших в армии республики, во главе с прославленным вожаком гайдуков (гайдуки — балканские народные повстанцы, ведшие против турок партизанскую войну) герцеговинцем Байо Пивлянином. В рядах этого отряда на помощь горным соплеменникам пришли испытанные в боях ополченцы приморского племени Паштровичей, по сравнению с вольными юнаками с Черных Гор выглядевшие регулярными солдатами. С учетом этой существенной подмоги, под знамена с двуглавым орлом на красном поле встали 1 200 бойцов, крупнейшие черногорские силы со времен Ивана Црноевича. В начале мая 1685 г. на горе Вртелица близ Цетинья черногорское ополчение дало бой силам Сулейман-паши. Эта битва, вдохновившая впоследствии немало народных песен и легенд, считается одной из самых 'несчастных' в истории Черногории. Численно превосходившие турецкие войска, которым тоже было не занимать ни храбрости, ни упорства, в скоротечном, но жестоком сражении разгромили черногорцев. Были убиты храбрый воевода Байо Пивлянин и многие 'родовитые и славные' юнаки. Точного числа погибших на Вртелице защитников Черногории история не сохранила. В преданиях поименно упоминаются лишь 23 павших Паштровича, в том числе их командир Бошкович, носивший венецианское звание 'суперинтенданта'. Среди отступивших с поля боя и рассеявшихся в родных горах воинов был пятнадцатилетний юноша Данило Негош, впоследствии — черногорский митрополит и выдающийся государственный деятель, который навсегда сохранил память об этом трагическом событии.

После этого Сулейман-паша захватил Цетинье и заставил черногорцев покориться воле султана. С них была взыскана контрибуция, а также взяты заложники из числа знатных родов в качестве гарантии лояльности Оттоманской Порте.

Но свободолюбивый дух черногорцев не был сломлен. В 1687 г., когда венецианские силы опять перешли в наступление, черногорцы снова встали на сторону Венеции. В захвате у турок крепости Герцег-Нови приняли участие триста отборных юнаков, в то время как главные силы черногорцев воспрепятствовали карательному походу скадарского паши. При этом они избегали опасного генерального сражения и умело вели партизанские действия. На Собрании в 1688 г. единодушно было принято решении о свержении османского господства и переходе под покровительство Венецианской республики. Около четырех лет черногорцам удавалось успешно отражать все попытки турецких войск проникнуть на их территорию. Страна была фактически свободной. На Цетинье вновь вернулся венецианский гарнизон, включавший даже артиллерию, во главе с губернатором Джованни Антонио Болица. Однако переменчивое военное счастье отвернулось от защитников Черных Гор в сентябре 1692 г. Давний враг черногорцев Сулейман-паша, победитель при Вртелице, собрав большую армию и выдерживая партизанские нападения, прорвался к столице Черногории и осадил ее. Оборонявшие Цетинье черногорцы и венецианцы оборонялись до 28 сентября, но удержаться в относительно небольших укреплениях долго они не могли. Джованни Антонио Болице пришлось согласиться на почетную капитуляцию, по условиям которой защитникам черногорской столицы был разрешен свободный проход на венецианскую территорию. Уходившие вместе с солдатами монахи Цетинского монастыря бережно уносили с собой его святыни, чтобы спасти их от поругания. Напоследок венецианцы взорвали запасы пороха, сложенные в подвалах монастыря, и его стены, стоявшие с 1484 г., разлетелись в огненном смерче... Турки, обозленные тем, что при взрыве побило немало их солдат, довершили разрушение, фактически стерев символ черногорской свободы с лица земли.

Черногорцы, прирожденные воины, понимали военную необходимость не оставлять врагу запасов пороха. До сего дня они не упрекают венецианских артиллеристов, поджегших фитили 28 сентября 1692 г. Однако по молчаливому согласию всего народа разрушение древней святыни стало пределом в их союзе с Венецией. С этого времени Черногория искала в борьбе за свободу иных союзников, и взоры ее наиболее прозорливых мужей обратились на Восток — к далекой России.

Вытеснив из Черногории венецианцев, Сулейман-паша не имел сил закрепиться там. На территории соседней Герцеговины полыхало восстание сербов и хорватов, Венеция вела активные действия против Османской империи на море и на суше, и турецкий полководец принял решение оставить непокорный край. В конце XVII — начале XVIII вв. в Черногории сложилось парадоксальное положение: страна была фактически свободной и самоуправляемой, но Оттоманская Порта продолжала декларативно считать ее своим владением. Должность черногорского спахии, как представителя турецких властей, перестала существовать. Выплаты дани практически прекратились, а попытки скадарского паши взимать ее с черногорских кланов больше напоминали разбойничьи набеги. Черногорские гайдуки, в свою очередь, также устраивали походы на турецкую территорию за добычей, и османским властям пришлось отгораживаться от Черногории цепью пограничных крепостей.

Давая определение этому моменту, историк Живко Андрияшевич пишет: 'Любой черногорец, который бы в конце XVII в. сказал: 'Я не живу Османской империи', был бы прав. Правда, если бы он считал таковой статус исключительно заслугой черногорцев..., тут бы он ошибался'.

Глава 4. В борьбе за черногорское государство и союз с Россией

В конце XVII — начале XVIII в. Черногория была фактически очищена от турецкого присутствия. В этих условиях стало возможным официальное провозглашение перед лицом всего тогдашнего мирового сообщества главной внешнеполитической задачи черногорцев: построения независимого государства. Этот важнейший этап в истории страны связан с яркой и самобытной личностью — митрополитом цетинским Данилой I Петровичем Негошем. В отличие от тринадцати предшествовавших ему митрополитов, он объединил в своих руках и духовную, и светскую власть в Черногории, дав тем самым традиционному церковному величанию митрополитов: 'владыка' новое значение: владетель черногорского государства.

Выходец из старинного рода Петровичей, уделом которого было горное местечко Негуши, Данило с юных лет активно участвовал в борьбе против турок. Он рано выделялся среди соплеменников не только юнацкими доблестями, но также державным умом и серьезностью нрава. В 1697 г. черногорское собрание избрало 27-летнего Данилу новым митрополитом Цетинским. Придя к власти, он решительно взял в свои руки бразды правления. В 1701 г. Данило восстановил разрушенный Цетинский монастырь на новом месте. При строительстве были использованы элементы старой постройки как символ преемственности культурных и религиозных традиций. Для утверждения своей власти новый митрополит не останавливался ни перед отлучением своих противников от церкви, ни перед репрессиями против них. Его первыми мерами стало прекращение в Черногории практики кровной мести и изгнание из страны большинства 'потурченцев' — т.е. черногорцев, принявших ислам. Владыка Данила легко менял облачение церковного иерарха на красочный костюм гайдуцкого воеводы и не раз возглавлял ополчение, успешно отражая частые набеги войск скадарского паши.

Важной заслугой Данилы Петровича Негоша стала смена основных ориентиров внешней политики Черногории. Первоочередные задачи эволюционировали с отказа от дани турецким султанам на достижение официальной государственной независимости, и с поиска покровительства Венецианской республики на союз с могущественным православным государством — Российской империей. Немало способствовало зарождению российско-черногорских связей и стремление 'северного титана' Петра Великого распространить российское влияние не только на север, к Балтийскому морю, но и на юг — вплоть до Балканского полуострова.

Строя грандиозные планы похода Российской армии в Молдавию и Валахию, царь Петр сделал ставку на союз в борьбе против Оттоманской Порты со славянскими народами Балкан. В 1711 г. двое российских офицеров балканского происхождения — герцеговинский серб полковник Михайло Милорадович и черногорец капитан Иван Лукачевич — были направлены на Балканы с собственноручными письмами Петра Великого и тайной миссией поднять восстание черногорцев, герцеговинцев и жителей Адриатического приморья. В июне 1711 г. Михайло Милорадович с небольшой воинской командой высадился на побережье Адриатики и вскоре прибыл на Цетинье. Сербский историк Глигор Станоевич пишет: 'впервые в течение мучительного многовекового рабства в Черногорию пришли свои люди от имени великого и могучего царя, который предлагает помощь и защиту... Не было необходимо много усилий, чтобы храбрые черногорцы взялись за оружие'.

Черногорское ополчение в июле 1711 г. перешло границу и напало на турецкие крепости Грахово, Никшич, Спуж и Гацко. Несмотря на то, что успеха эти нападения не имели (штурмовать укрепления черногорцы умели гораздо хуже, чем защищать горные перевалы), присутствие в войске Милорадовича и еще нескольких людей в российских мундирах вызвало в Оттоманской Порте панические слухи о высадке в Черногории 'московитов'. Против черногорцев была брошена 20-тысячная армия боснийского визиря Ахмет-паши Шапшатлии. К сожалению, Прутский поход Петра Великого окончился поражением, и в тяжелом для России мирном договоре с Османской империей, который увенчал это несчастное предприятие, о балканских славянах в целом и черногорцах в частности не было сказано ни слова. Весной 1712 г. российская военная миссия была вынуждена отбыть из Черногории, оставляя эту маленькую страну один на один с огромной враждебной империей.

В июле 1712 г. армия Ахмет-паши вторглась в Черногорию, имея строгий приказ султана: привести черногорцев к повиновению и захватить живым виновника восстания владыку Данило I. Воинственный митрополит встретил захватчиков у местечка Царев Лаз во главе восьмитысячного ополчения черногорцев — самых крупных сил, встававших под красные знамена с двуглавым орлом со времен Ивана Црноевича. Впрочем, достигнуть такой численности удалось благодаря тому, что за многими бойцами шли их подростки-сыновья или жены, в бою перезаряжавшие им ружья, а, если надо, и сами бросавшиеся в битву. Жестокое сражение, многократно воспетое впоследствии в черногорских народных преданиях, закончилось крупным успехом защитников Черной Горы и отступлением турецких войск. В черногорских легендах говорится о почти поголовном истреблении врага и захвате 86 турецких знамен, но на самом деле результаты были куда более скромными: армия Ахмет-паши сохранила боеспособность. Черногорцев у Царева Лаза полегло около трехсот, но самым печальным обстоятельством оказалось то, что сам Данила I Петрович Негош получил тяжелое ранение в грудь и временно упустил контроль над своим войском. Сочтя дело сделанным, многие племенные ополчения разошлись по домам. В то же время Ахмет-паша быстро привел в порядок свои растрепанные войска. В августе того же года он внезапным ударом вклинился в самое сердце Черногории и взял Цетинье. Растерявшиеся вожди многих племен и родовых кланов изъявили ему покорность и выплатили дань, а владыка Данило I с отрядом из 500 верных юнаков был принужден искать убежища на венецианской территории в приморье.

В сентябре 1714 г. на Черногорию обрушилось новое турецкое вторжение, вероятно, одно из самых страшных за всю историю. Новый боснийский визирь Мехмед Нуман-паша Чуприлич с 30 тысячами солдат и вспомогательных войск вторгся в страну с твердым намерением привести ее к окончательной покорности Оттоманской Порте. Жестокость этого карательного похода вошла в Черногории в пословицу. Турки разрушили только что восстановленный Цетиньский монастырь, сожгли много сел у подножия горы Ловчен и предали смерти более 500 черногорцев. Число уведенных в рабство составило от двух до пяти тысяч, и это при том, что все население страны в те годы насчитывало несколько десятков тысяч человек. Множество черногорцев в поисках спасения бежали в приморье, под защиту венецианцев. Также находившийся в венецианском приморье Данило I пытался ободрить своих деморализованных подданных обещаниями помощи от русского царя, 'преданность которому была главной причиной их страданий'. В 1715 г. владыка и митрополит Данила I Петрович Негош отбыл в Санкт-Петербург с первым в истории Черногории официальным визитом. Он просил у Петра Великого объявления официального протектората России над Черногорией. Однако результаты поездки оказались гораздо скромнее: словесные обещания помощи и 10 тысяч рублей. Тогда разочарованный черногорский владетель обратился к поискам не столь отдаленных географически покровителей. Возвращаясь из России, он встретился в Вене со знаменитым австрийским полководцем принцем Евгением Савойским и просил помощи у него. Но, несмотря на возникшую между этими двумя выдающимися воителями личную дружбу, принц Евгений не смог убедить правительство Австрийской империи в целесообразности союза с маленьким горным народом...

В 1715 г. разразилась очередная, последняя война между Венецианской республикой и Османской империей, одним из поводов к которой стал, кстати, отказ венецианцев выдать 'палачу Черногории' Нуман-паше Чуприличу черногорских беженцев. Данило I Петрович Негош принял предложенный Венецией союз и возглавил освободительную борьбу черногорцев в обмен на признание своих прав черногорского владетеля. В 1718 г. Сенат республики гарантировал духовную власть митрополита Данило I 'над всем православным народом и клиром в Монте Негро и Боке Которской'. Для защиты своих прав в Черногрии венецианцами был учережден пост официального представителя в стране — 'гувернадура'. Он назначался из преданных Венеции черногорцев.

В результате последней венецианско-турецкой войны (1715-1718) черногорцам удалось очистить свою разоренную и обескровленную страну от турецких войск. Владыка Данило I вернулся в свою резиденцию на Цетинье. В период своего относительно мирного правления, вплоть до своей смерти в 1835 г., он занялся укреплением институтов центральной власти в стране, в частности — единой судебной системы. Данило I Петрович Негош первым заявил о преемственности государственной традиции между цетинскими митрополитами и последней черногорской династией Црноевичей и утвердил двуглавого орла на красном фоне в качестве геральдического символа страны. Им же был основан порядок наследования митрополичьего престола в Цетинье, передававшегося отныне по завещанию владыки его ближайшему родственнику, как правило — племяннику. Это означало создание династии владетелей Черногории.

Новым митрополитом стал двоюродный брат Данилы I Савва Петрович Негош (1735-1782). В отличие от своего энергичного предшественника, митрополит Савва был человеком спокойного и миролюбивого склада, набожным священнослужителем и хорошим церковным администратором, но явно не государственным мужем. Его политика сводилась к поддержанию мира с Османской империей и дружественных отношений с Венецианской республикой. Заботился Савва и о сохранении связей с Россией, для чего в 1743-1744 гг. находился с официальным визитом в Санкт-Петербурге. Черногорский владыка был сердечно принят при дворе императрицы Елизаветы Петровны, а также духовенством Русской православной церкви. Черногория получила всю невыплаченную во времена Петра I финансовую помощь. Денежные вливания из России, кстати, были очень важным подспорьем в хозяйстве маленькой горной страны. Основой черногорской племенной экономики было скотоводство и, насколько позволяли земли на склонах гор, виноградарство и огородничество. Посевных земель, годившихся под злаковые культуры, в Черногории было немного, да и с тех нередко собирал урожай вторгшийся враг. Большую часть хлеба черногорцы покупали в приморье, в том числе — и на российские деньги. Постоянной статьей доходов черногорских племен оставалось также гайдучество, т.е. разбойничьи походы к соседям за контрибуцией или добычей.

Во время отсутствия Саввы, местоблюстителем митрополичьего престола в Черногории был племянник покойного владыки Данилы Василий Петрович Негош, человек талантливый, амбициозный и деятельный. Пользуясь отсутствием связи с уехавшим владыкой, он в 1744 г. сумел убедить Собрание передать в его руки 'духовное управление церковью и народом'. Возвратившийся из России Савва вынужден был смириться с подобным положением и отдалился от политической жизни.

Владыка Василий твердо выступал за независимую государственность Черногории под покровительством одного из европейских монархов. При этом общественный строй своей страны он видел республиканским. В 1751 г. Василий писал австрийской императрице Марии-Терезии: 'Черногория никому не подчиняется, а существует... как чистая девица, как отдельная республика'. Не найдя, однако, поддержки у австрийцев, Василий Петрович Негош продолжил курс своих предшественников на сближение с Российской империей. Он трижды посещал Санкт-Петербург и сделал многое для привлечения симпатий российского общества к Черногории. В 1754 г. он издал в России книгу под названием 'История Черногории', вызвавшую большой интерес и ставшую первой напечатанной историей черногорского народа и государства. Василий вел переговоры о переселении в Россию беднейших черногорских семей, что способствовало поступлению многих черногорцев на русскую службу. Однако получить официальных гарантий покровительства от дома Романовых ему вновь не удалось. Прибывший в Черногорию российский дипломат С.Ю.Пучков отправил о стране в целом негативные отзывы, и Российская империя вновь ограничилась финансовой помощью, хоть и весьма существенной: 15 тысяч рублей золотом и тысяча цехинов.

Тем не менее, в 1756 г. владыке Василию удалось убедить черногорское Собрание в том, что российская поддержка — уже решенное дело. Черногорцы в вызывающих выражениях отказались платить дань султану. Результатом стала новая серия карательных походов турецких войск. Оттоманская Порта готова была смириться с не поступлением денег из Черногории de facto, но, получив публичную отповедь, должна была поддержать свой международный престиж. В 1756 г. отчаянное сопротивление черногорцев и приближение зимы заставили 20-тысячный турецкий корпус убраться восвояси, но, понимая неравенство сил, Собранию пришлось просить мира и заявить о готовности погасить все задолженности по налогам. В Стамбуле на сей раз не поверили обещаниям черногорцев и к следующему вторжению подготовились более основательно...

Впрочем, самого масштабного (в отношении численности захватчиков к населению страны) и, кстати, самого бескровного из всех турецких нашествий митрополит Василий уже не застал. В 1766 г. он скончался от тяжелой болезни в Санкт-Петербурге и нашел вечное успокоение в Благовещенском соборе.

Следующим правителем Черногории стал один из самых парадоксальных людей на этом посту — светский человек, смелый узурпатор, самозванец, автор удачных государственных реформ и жестокий диктатор. Воспользовавшись циркулировавшими слухами о 'чудесном спасении' свергнутого и убитого в результате государственного переворота российского императора Петра III, в 1766 г. некто Шчепан (Стефан) Малый объявился в Которе и назвался его именем. Созданная митрополитом Василием в Черногории обстановка преклонения перед 'православной матушкой Россией' сыграла ему на руку. Умело интригуя, Стефан быстро снискал почет и уважение черногорской родовой знати и в конце 1767 г. был провозглашен на Собрании 'русским царем и господарем Черногории'.

Стефан проявил себя жестким, но рациональным правителем. Сформировав из безраздельно преданных ему юнаков личную гвардию, он беспощадно преследовал своих противников, но активно боролся и с преступностью. Стефану удалось практически полностью уничтожить кровную месть, пресечь в стране разбойничество и воровство. Созданный им государственный суд из 12 знатных старейшин эффективно функционировал и сурово карал виновных. Существует легенда, что на горных дорогах Черногории в период его правления стало настолько безопасно, что 15 золотых монет, оставленных Стефаном 'для проверки', никто не осмелился присвоить себе.

Вести о появлении самозваного 'императора Петра' в Черногории обеспокоили заинтересованные державы. Российская императрица Екатерина II в письмах черногорскому духовенству разоблачила Стефана Малого и в 1769 г. направила в Черногорию генерала князя Ю.В.Долгорукова с воинской командой, чтобы арестовать самозванца. Разобравшись на месте, российский эмиссар, напротив, счел 'лжецаря' полезным, освободил его из-под стражи и поддержал его власть.

В 1768 г. в Черногорию хлынула 50-тысячная османская армия. Это был 'последний довод' султана для подчинения страны и ответ на появление 'российского самозванца'. Огромному войску, численность которого превышала все черногорское население, противостоять было невозможно. Некоторые кланы покорились туркам, другие — засели в глухую оборону в труднодоступных горах. Хитроумному Стефану Малому удалось ускользнуть от турок, и он сохранил за собой титул правителя Черногории. Начавшаяся в том же году русско-турецкая война, принесшая Оттоманской Порте тяжелые поражения, заставила ее внезапно вывести войска из Черногории, и горный край обнаружил себя освобожденным так же внезапно, как ранее — завоеванным. После этих событий популярность Стефана среди черногорцев пошла на спад. В 1773 г. постаревший, ослепший и обездвиженный правитель был зарезан собственным слугой, подкупленным скадарским пашой. После его смерти черногорцы долгое время не могли выбрать личности, достойной престола, и страна на десятилетие погрузилась в анархию.

В 1784 г. духовную и политическую власть взял в свои руки 36-летний представитель правящей династии Петр I Петрович Негош. Этот человек, с 17 лет ставший на путь священнического служения и получивший образование в России, сочетал крайнюю набожность и благочестие (впоследствии он был прославлен как Святой с именем Петра Цетинского) с твердым, но справедливым стилем государственного управления. Внешнеполитическим союзником Черногрии для него была однозначно Российская империя. После рукоположения в 1784 г. у сербского патриарха Моисея Путника, митрополит отправился ко двору императрицы Екатерины II чтобы наладить охладевшие отношения. Однако всемогущий князь Потемкин разочаровался в перспективах поддержки 'далеких диких горцев' и выслал черногорскую делегацию из Санкт-Петербурга. Пророссийской ориентации владыки Петра I это не поменяло. Покидая негостеприимную Россию, он нашел в себе силы заявить: 'Я стерплю злую обиду, ибо тот, кто против России, тот против всех славян'.

Вернувшись на родину, владыка Петр I застал разоренную очередным жестоким захватчиком страну. Его отсутствием в июне 1785 г. воспользовался скадарский Махмуд-паша Бушатлия. Из-за разногласий черногорских племенных вождей, паше удалось разбить их наспех собранные отряды и пройти с войском всю страну, сжигая села, угоняя скот и захватывая в плен жителей. Во время этого набега был в последний раз за бурную историю страны разрушен Цетинский монастырь. Больше туркам никогда не удавалось достичь столицы Черногории.

Хозяйство страны, подорванное грабительским набегом, пришло в совершенный упадок. Зима 1785-1786 гг. стала для Черногории страшной — около 700 человек умерли от голода. Чтобы спасти людей, митрополиту Петру I пришлось отдать приказ перелить в слитки часть золотой церковной утвари и купить в приморье хлеба.

При конце XVIII в Черногория охватывала территорию от Ловчена до Скадарского озера. В стране исторически оформились две области: собственно Черные Горы и Брда (предгорья, от сербского слова 'брдо' — холм). Связи между черногорскими и брдскими племенами до этого времени были крайне нерегулярными, что ослабляло экономику и обороноспособность страны. Митрополит Петр I прилагал огромные усилия для их сплочения. Примиряя враждовавших вождей, он угрожал ослушникам своей воли церковным проклятием, что оказывало на набожных черногорцев надлежащее влияние. Для эффективности управления страна была разделена на четыре нахии (турецкий термин, обозначавший область, район). Одной из важнейших заслуг Петра I Петровича Негоша стало то, что страна при нем оформилась как единая географическая и административная общность.

С началом в 1787 г. очередной войны между Российской и Австрийской империями с одной стороны и Оттоманской Портой — с другой, черногорцы выступили на стороне союзников. Главная опасность для страны исходила в тот период не от регулярной османской армии, а от давнего врага — скадарского правителя Махмут-паши Бушатлии. Этот смелый авантюрист фактически отделился от империи и вынашивал планы создания в Албании собственного государства. Черногорские земли он рассчитывал присоединить к своим владениям. В 1796 г., мобилизовав 23-тысячное войско, Махмут-паша вторгся в Черногорию. Владыка Петр I мог противопоставить вторжению только четыре тысячи бойцов и 2-3 тысячи помогавших воинам подростков и женщин. После ожесточенной борьбы и первой победы черногорцев 11 июля в бою при Мартиничах, генеральное сражение произошло 22 сентября близ деревни Круси. Петр I Петрович Негош, руководивший своими ополчениями, вдохновлял их словами: 'Вы защищаете свою веру, свои очаги, свою честь перед всем миром; вы... — свободные люди, вам не нужна другая награда... кроме вашей вольности!'. Согласно народным преданиям, битва продолжалась от зари до глубокой ночи. Войска скадарского паши упорно атаковали, и когда у черногорцев закончились порох и пули, они отбивались камнями и холодным оружием. В кульминационный момент битвы Махмут-паша был зарублен в единоборстве молодым черногорцем Богданом Вуковичем. Турецко-албанские солдаты, потеряв вождя, пали духом и отступили. Историческое значение этой победы, по мнению черногорских авторов, в том, что больше ни один из региональных правителей Османской империи не предъявлял претензий на территорию Черногории.

Мирный период правления Петр I Петрович Негош посвятил укреплению государственной власти и законности в стране. Им был издан первый надплеменной свод законов. 'Законник Петра I' состоял из семнадцати статей. Им, в частности, была введена обязательная уплата всеми черногорцами налогов своему государству. Предусматривались суровые наказания за кровную месть, убийство, разбойничество и прелюбодеяние. Владыка сформировал также единый орган государственной и судебной власти из 50 выборных представителей, получивший название 'Правительствующий суд черногорский и брдский'. Эти нововведения были утверждены народной Скупщиной в октябре 1798 г.

Большими успехами увенчалась и черногорская дипломатия. Направленная к российскому императору Павлу I делегация добилась воплощения давней мечты черногорцев. Особым указом Павла I в январе 1799 г. было зафиксировано обещание России всегда защищать интересы Черногории перед Османской и Австрийской империями. Российским дипломатическим представителям в Стамбуле, Вене, Дубровнике и Неаполе были даны соответствующие распоряжения. Помимо щедрой помощи России Цетинскому монастырю, официальный статус получила ежегодная денежная дотация Черногории в размере тысячи дукатов.

Для Черногории под мудрым правлением владыки Петра I наступил период процветания, которое позволило стране вскоре сказать свое веское слово в региональной политике. И слово это было сказано в поддержку Российской империи.

Глава 5. От союзника России в Наполеоновских войнах к светскому княжеству

В 1797 г. французские войска под командованием нового европейского 'бога войны' Наполеона Бонапарта свергли Венецианскую республику. Ее богатое наследство на Адриатическом побережье стало предметом дележа между Францией и Австрией. Черногория попыталась сказать свое слово в этом споре, заняв город Будва, где было сильно влияние приморских Паштровичей. Однако, следуя условия международного договора, владыка Петр I через два месяца вынужден был сдать город австрийским войскам, занимавшим черногорское приморье. В 1805 г., после поражения под Аустерлицем, Австрия, в свою очередь, отдала этот цветущий край Франции. Российский император Александр I, оставшийся в Европе главным противником Наполеона, не мог смириться с этим, и в российско-французской войне открылся новый фронт — на черногорском приморье. Опираясь на ранее захваченные знаменитым российским флотоводцем Ф.Ф.Ушаковым греческие Ионические острова, российская эскадра адмирала Д.Н.Сенявина в составе 10 линейных кораблей, 4 фрегатов и почти 30 легких кораблей в феврале 1806 г. развернула боевые действия против французов в Бока-Которском заливе. Военные силы России в регионе достигали 13 тысяч пехоты, моряков, греческих и албанских добровольцев.

Жители Котора, Будвы, Герцег-Нови и ряда других приморских населенных пунктов, как православные, так и католики, не испытывали иллюзий относительно высокомерного колониального правления французов. Городские общины приморья заключили союз с Черногорией. 17 февраля 1806 г. депутаты приморцев вместе с черногорцами на Скупщине (Собрании) в Цетинье приняли решение об объединении в одно государство и переходе под покровительство России. Для оказания помощи российскому десанту в приморье выступил сам владыка Петр I во главе тысячного отряда 'лучших юнаков'. Города Боки Которской встретили русских и черногорцев как освободителей и под предводительством митрополита Петра I обратились к российскому императору с просьбой 'о защите и даже подданстве'. Постепенно военные силы Черногории в регионе достигли 5-6 тыс. человек. Важную роль во вступлении Черногории в войну сыграла направленная ко двору владыки дипломатическая миссия С.А.Санковского, которого, как и адмирала Сенявина, связала в эти годы с черногорским правителем искренняя дружба. На сторону России с оружием в руках встали также несколько тысяч жителей черногорского приморья, у которых была собственная военная сила — существовавшая со времен средневековья 'Бокельская морская гвардия', род городского ополчения. На море действия эскадры Сенявина поддерживали десятки малых корсарских кораблей 'бокезцев', как на итальянский манер называли российские офицеры население Боки Которской. В свою очередь, российская военная администрация соблюдала все права и привилегии местных городских общин, установленные еще при венецианцах.

Совместные силы России, Черногории и приморских городов в 1806 г. сумели нанести находившимся в Далмации французским войскам и их союзникам из Дубровника ряд чувствительных поражений. Российские военные высоко оценивали заслуги своих союзников. 'Черногорцы и бокезцы бросались вместе с русскими на пушки и произвели впоследствии такой страх во французах, что они всякий раз при виде их предавались бегству', — писал участник российской дипломатической миссии П.Свиньин. Он же сообщал о привычки отчаянных горцев 'не просить и не давать пощады'. Черногорцы безжалостно расправлялись с пленными, но и сами, оказавшись в руках врага, 'лишали себя жизни, разбивая головы о камни или уморив себя голодом, чтобы не терпеть позора'.

Тем не менее, взять Дубровник осадой русским и черногорцам не удалось. Провалом окончилась и попытка похода в Герцеговину с целью поднять там восстание славян против союзника Франции — Османской империи. По условиям Тильзитского мира 1807 г. Россия признавала право Наполеона на все города Адриатического побережья и выводила из региона свои военные силы. Черногорцы фигурировали в тексте договора как 'подданные Османской империи'. Они были принуждены отвести свои войска обратно в горы. С ними из Боки Которской бежали сотни сторонников России и Черногории, опасавшихся мести французов. Митрополиту и владыке Петру I Петровичу Негошу второй раз в жизни пришлось пережить унижение от союзника, в которого он свято верил, и второй раз ему хватило мудрости не порвать с Россией.

Под властью императора Наполеона черногорское приморье вошло в состав образованных в 1808 Иллирийских провинций, управлявшихся генерал-губернатором маршалом Мармоном. Французское правление было весьма неоднозначным. Многое было сделано для хозяйственного и культурного развития региона, но, в то же время, оккупационные власти, презиравшие местных жителей и навязывавшие им французские законы, проявляли большую жестокость. Тысячи участников антифранцузского движения подвергались тюремному заключению, многие, особенно в Которе, были казнены.

Черногория, продолжавшая открыто заявлять о преданности Российской империи и поддерживавшая все возмущения против французов в приморье, была для Наполеона постоянным раздражающим фактором. В июле 1811 г. он приказал маршалу Мармону провести против непокорных горцев карательную экспедицию силами 16 батальонов при 12 орудиях и 'уничтожить влияние черногорского владыки'. Именно эти события вдохновили впоследствии А.С.Пушкина на написание стихотворения 'Бонапарт и черногорцы'. Тем не менее, захватническим планам императора Франции на Балканах не суждено было сбыться из-за начала вторжения его Великой армии в Россию. Ослабленные французские власти в Иллирийских провинциях после нескольких неудачных стычек сочли за благо подписать в 1812 г. с владыкой Петром I и черногорскими старейшинами соглашение об урегулировании 'недоразумений'.

Гибель Великой армии в России и создание новой антинаполеоновской коалиции европейских держав в 1813 г. положили конец французскому господству в Адриатическом приморье. Австрийская армия генерала Гиллера начала наступление на Иллирийские провинции, а в конце сентября владыка Петр I и его 'гувернадур' Вуко Радонич с семитысячным черногорским войском стремительно хлынули с гор в приморье. Действия черногорцев поддерживала крейсировавшая у побережья британская эскадра. Местные жители повсеместно восстали, изгоняя или разоружая слабые французские гарнизоны. Через месяц почти все города приморья (в Которе французы продержались до января 1814 г.) находились в руках черногорцев. Заручившись предварительным согласием британского эмиссара полковника Данзена, владыка Петр I cобрал 29 октября 1813 г. в Доброте Скупщину черногорцев и приморцев, принявшую решение об объединении 'земель Паштровичей, Боки Которской и Будвы' с Черногорией. Объединение было проведено в отменных демократических традициях: с созданием парламента (Вече) и правительства (Центральной комиссии) при равном представительстве сторон. Митрополит Петр I, как глава союзного государства, получил скромный титул 'председателя'. Таким образом, Черногория стала для приморья источником государственности, а традиции самоуправления, существовавшие в приморских городах, обусловили ее республиканский характер.

Однако 'светлой республике', с которой поздравляли друг друга счастливые черногорцы и приморцы, было суждено просуществовать всего несколько месяцев. По условиям Парижского мирного договора монархи Европы отписали черногорское приморье Австрии. Воля 'каких-то балканцев' не принималась в расчет венценосными победителями Наполеона. В июне 1814 г. австрийские войска при поддержке флота внезапно вторглись на территорию приморья. Бокельская морская гвардия и черногорские отряды вступил в бой... Однако уже 10 июня назначенный владыкой комендант Котора офицер русской службы П.Н.Никич сдал город австрийцам, а вскоре, под давлением российской дипломатии, Петр I Петрович Негош был вынужден отказаться от борьбы и вывести из городов Адриатического приморья свои войска. Следом за черногорцами в изгнание вновь отправились их сторонники со своими семьями. Так объединение Черногории и приморья осталось для их народов кратким счастливым сном, за которым наступило горькое пробуждение: великие державы не собирались считать их равноправными игроками на международной арене.

Возвратившись на Цетинье, владыка Петр I продолжал мудро и твердо править страной до глубокой старости. В последние годы он активно искал себе достойного преемника, однако правильная кандидатура была выбрана только с третьего раза — после ранней смерти одного и поступления на российскую службу другого из кандидатов. В октябре 1830 г., после кончины митрополита Петр I Петровича Негоша, по его завещанию следующим владыкой Собрание утвердило его 17-летнего племянника Радивое, образованного и подающего большие надежды молодого человека. Новый правитель, по традиции сразу принял монашеский чин с именем Петра.

Первые месяца правления молодого владыки оказались нелегкими. Влиятельный соратник его покойного дяди 'гувернадур' Вуко Радонич при поддержке австрийской дипломатии составил заговор и пытался провозгласить себя светским главой Черногории. Однако Собрание поддержало 'юношу на престоле', и в ноябре 1830 г. отменила доставшийся в наследство от союза с Венецией чин 'гувернадура'. Сам Радонича вскоре был с позором изгнан из страны, а его дом — сожжен.

26 апреля 1831 г. юный владыка был рукоположен в архимандриты под именем Петра II Петровича Негоша. Продолжая политику своего державного дяди, новый правитель Черногории начал активно заниматься организацией институтов государственной власти. 2 октября 1831 г. черногорское Собрание провозгласило создание Сената, который состоял из двенадцати наиболее авторитетных в стране старейшин и наделялся законодательными, судебными и исполнительными компетенциями. Тогда же были заложены основы регулярных силовых структур Черногории. Указом Петра II была создана 'народная стража', или гвардия, выполнявшая преимущественно полицейские функции. Численность ее увеличилась с одной четы (роты) из 156 человек в 1831 г. до двух чет (388 человек) в 1834 г. Гвардейцы были распределены по нахиям (административным единицам) и подчинены новым окружным начальникам — 'капетанам', сочетавшим права военной, гражданской и судебной власти. В 1837 г. в была сформирована дружина 'перяников' — телохранителей владыки. В нее набирались юноши из наиболее уважаемых семей Черногории и 'лучшие юнаки' — прославленные храбрецы. Первоначально их численность составляла всего 8 человек, но вскоре была увеличена до трех десятков.

В 1833 г. владыка подготовил новые 'Законы Отечества', весьма либеральные для своего времени, однако они так и не вошли в употребление. Судить в Черногории еще долго продолжали по законам 1798 г.

Была упорядочена система налогообложения, составлявшего по одному талеру в год за 'хозяйство'. С 1837 г. функционировали государственный казначей и кассир митрополита, ведавшие денежными вопросами маленького государства. Было подсчитано, что более двух третей годового дохода страны — 40 тыс. австрийских флоринов — составляет иностранная денежная помощь (в основном — из России), а третью часть расходов — 12 тыс. флоринов — жалованье гвардейцам. Черногорская экономика продолжала основываться в основном на натуральном хозяйстве и приносила мало прибыли, а финансы оставались 'благотворительным проектом' Российской империи.

Очевидно, что Петр II очень дорожил отношениями с основным покровителем своего народа. В 1833 г. он стал первым черногорским митрополитом, рукоположенным в Санкт-Петербурге в присутствии императора Николая I и высших сановников империи. Тесные отношения связывали Черногорию и с другим православным славянским государством, возникшем на Балканах в 1817 г. — княжеством Сербия. Единство языка и веры обусловило сближение двух стран, хотя сербское правительство неизменно рассчитывало включить братскую Черногорию в сферу своего влияния. С этой целью Белград начал также выделять черногорцам денежную помощь и засылать к ним своих эмиссаров. Не оставляла попыток восстановить свой суверенитет над Черногорией и Оттоманская Порта, однако в этот период — дипломатическими методами. Владыка Петр II разумно лавировал между великими державами, сохраняя самостоятельность в выборе внешнеполитического курса.

Значительное внимание этот просвещенный правитель уделял развитию культуры и образования. При Петре II в стране были открыты первые средние школы — в Цетинье и в Добрском Селе. Была обновлена типография, печатались богослужебные и светские книги, начала издаваться первая черногорская газета 'Горлица'. Сам владыка известен как талантливый литератор и философ. Его эпические произведения 'Горный венец' и 'Ложный царь Стефан Малый', посвященные драматическим страницам черногорской истории, а также фантастическая поэма 'Луч микрокосма' получили широкую известность далеко за пределами Черногории.

За время правления Петра II Петровича Негоша Черногория могла насладиться редким в ее истории относительным миром. Однако на границах то и дело вспыхивали военные конфликты с соседями, вызванные в основном отсутствием четкой демаркации территорий, а также разбойничьими набегами. В 1830-40-х гг. регулярно вспыхивали ожесточенные столкновения с переменным успехом на границах с Герцеговиной и Албанией. Там черногорцам приходилось иметь дело не только с вооруженными отрядами албанских племен и турецких поселенцев, но и с войсками местных османских правителей. В 1836 г. в одном из таких боев пал младший брат владыки Петра II. В 1838 г. Черногория оказалась на грани войны с оккупировавшими район Боко-Которского залива австрийцами. Нападение черногорцев на поставленное на спорной территории австрийское укрепление в местечке Космач вызвало ответное вторжение на черногорскую территорию четырехтысячного отряда австрийских войск. Однако местное черногорское ополчение, поддержанное добровольцами из Цетинья, применило против наступавших сомкнутым строем австрийцев свою излюбленную тактику: ураганный огонь укрывшихся в горах стрелков. Австрийцы понесли большие потери, и, когда черногорцы бросились в рукопашную, солдаты дома Габсбургов поспешно отступили. Урегулировать ситуацию помогло интенсивное вмешательство внешнеполитического ведомства Российской империи. Результатом всех приграничных столкновений стало разграничение большинства спорных территорий. Черногория фактически обрела международно признанные границы.

Владыка Петр II Петрович Негош скончался после тяжелой легочной болезни 19 октября 1851 г. Согласно своей последней воле, этот выдающийся правитель был погребен на вершине горы Ловчен, откуда открывается панорамный вид на живописные просторы его возлюбленной Черногории.

Митрополит и владыка Петр II провозгласил своим наследником одного из своих племянников — Данило Станкова Петровича, которому на момент смерти своего предшественника было 25 лет. Современники описывают этого получившего хорошее образование в Австрии светского молодого человека с европейскими манерами и приятной внешностью, как обладателя железной воли и непреклонного характера, безжалостного к своим врагам.

Согласно воле владыки Петра II, его брат председатель Сената Перо Томов, богатейший и влиятельнейший человек, должен был стать правой рукой молодого правителя и 'наставлять' его в государственных делах. Однако Перо, не возражавший против возведения Данилы в духовный сан митрополита, желал сконцентрировать всю полноту политической власти в своих руках. Несмотря на молодость, преемник Петра II продемонстрировал в борьбе за престол 'бульдожью хватку'. Пламенной патриотической риторикой и щедрой раздачей своих денег на народные нужды он привлек к себе симпатии простых черногорцев, а затем и старейшин. Данило также заручился поддержкой при российском дворе. Решающим шагом стало внезапное появления Данилы в доме своего соперника во главе толпы вооруженных до зубов друзей. Перо Томов, испугавшись расправы, отказался от своих претензий. Оппозиция была жестко подавлена, и в январе 1852 г. Собрание провозгласило Данилу I Петровича Негоша 'господарем' Черногории.

Новый правитель немедленно начал 'показывать характер'. Намереваясь сочетаться браком со своей возлюбленной, образованной красавицей Даринкой Квекич из итальянизированной сербской семьи, Данило не пожелал становиться духовным лицом. Оказав мощное давление на Сенат, он добился провозглашения себя 7 марта 1852 г. 'князем Черногории и Брда', а затем отправился в Санкт-Петербург и столь же напористо добился одобрения российским императором Николаем I 'права черногорского народа самостоятельно выбирать себе форму правления'. Таким образом Черногория перестала быть вторым после Ватикана теократическим государством Европы и обрела более привычную для европейского сообщества того времени форму монархии. Князь получил титулование 'Данилой Первым', так как прежний правитель Черногории, носивший это имя, был духовным лицом.

Европеец по воспитанию и менталитету, но черногорец душой, князь Данило I жестоко искоренял 'варварские и нецивилизованные обычаи' черногорских племен (похищение невест, содержание невольников и т.д.) и железной рукой насаждал централизацию власти. Особенно сурово князь боролся с неуплатой родовыми кланами налогов в государственную казну. Вспыхнувшие в связи с этим восстания в племени Куча были потоплены в крови карательными отрядами брата князя воеводы Мирко Петровича по прозвищу 'Вампир'. Число убитых исчислялось сотнями, включая множество женщин, стариков и детей.

С первых шагов светского государства началась также реформа военной организации Черногории. На смену концепции 'вооруженного народа' приходила система всеобщей воинской обязанности и создания командных кадров. Управлявшие округами 'капетаны' и воеводы создавали мобилизационные списки по племенам и родовым кланам, а также заранее назначали из числа самых опытных воинов 'стотинашей' (сотников) и 'десечаров' (десятников) для будущего ополчения. Численность дружины перяников была увеличена до 100 человек, из которых 32 лучших бойца несли постоянную охрану резиденции и особы князя. Кроме того, были созданы еще 10 чет (рот) княжеской гвардии, созывавшиеся, впрочем, только в военное время.

Становление сильной светской государственности в Черногории оказало на Османскую империю, по-прежнему считавшую страну номинальной частью своих владений, эффект разорвавшейся бомбы. В совокупности с традиционной поддержкой черногорцами освободительных восстаний в соседней Герцеговине, это переполнило чашу терпения решительного и энергичного султана Абдул-Меджада, и 14 декабря 1852 г. он отдал приказ решить черногорскую проблему военным путем.

29 декабря 1852 г. 33-тысячная турецкая армия под командой Омер-паши Латаса, переформированная по европейскому образцу и располагавшая сильной артиллерией и конницей, с четырех стратегических направлений вторглась в Черногорию. Страшными вехами на пути их наступления стали пылающие села, оскверненные храмы и расправы над мирными жителями. Князь Данило I и его воеводы предприняли отчаянные усилия по организации обороны страны. Силы черногорцев, проводившие мобилизацию уже в ходе войны, ограничивались 10-15 тысячами бойцов. Практически не было пушек, стрелковое оружие частично устарело, а боеприпасов катастрофически не хватало. Даже свинцовые типографские формы в те тревожные дни были перелиты в пули.

К концу января 1853 г., несмотря на ожесточенное сопротивление черногорского ополчения, туркам удалось глубоко продвинуться на черногорскую территорию и создать угрозу Цетинью. В то же время черногорцы твердо верили, что им удастся удержать ослабленные потерями и перебоями в снабжении турецкие войска на рубежах перед столицей. Судьба войны еще не была решена, когда решительное дипломатическое вмешательство Российской и Австрийской империй, не желавших превращения Оттоманской Порты в единственную силу в регионе, положило конец боевым действиям. В середине феврале 1853 г. Омер-паша и князь Данило I с соблюдением всех ледяных формул европейской вежливости подписали перемирие, и турецкие войска покинули Черногорию. Военные и гражданские потери страны в войне составили до двух тысяч человек, урон турецких войск различные источники определяют от пяти до 10,5 тысяч убитых и раненых. Эта незавершенная и кровопролитная война дала князю Даниле твердую уверенность в отсутствии альтернатив созданию регулярной армии, а Черногории подарила ее первые собственные боевые награды: орден князя Данило, или проще — 'Данилов крест' с красноречивым девизом 'За независимость Черногории', золотые и серебряные медали за храбрость. Ими были отмечены подвиги 210 черногорских юнаков и одного российского подданного — дипломатического представителя в стране полковника Е.П.Ковалевского.

В послевоенные годы князь Данило I направил свою бурную энергию на внутренние реформы. Он придал Сенату более эффективную структуру и заодно пополнил его преданными людьми. В 1855 г. был утвержден давно необходимый стране свод законов, который некоторые черногорские исследователи сравнивают с конституцией. 'Законник Данилы I, господаря Черногории и Брда' состоял из 95 статей, определявших положения князя как 'верховного господаря' страны, права и обязанности граждан, уголовное и имущественное право, налоговый кодекс и т.д. Иностранные специалисты высоко оценили этот документ, утверждая, что 'он чужд каким бы то ни было юридическим утопиям'.

Смелый до амбициозности внешнеполитический курс Данилы I был направлен на международное признание независимости Черногории и достижение территориальной целостности страны в границах 'державы Иван-бега Црноевича'. Однако в 1856 г. на конгрессе великих держав в Париже черногорская дипломатия не имела успеха. Тогда молодой князь, отлично владевший французским, немецким и русским языками и сопровождаемый своей очаровательной супругой, пустил в ход личное обаяние, чтобы войти в европейскую 'семью монархов'. В 1857 г. он встречался с императором Франции Наполеоном III и сумел завоевать его симпатию, однако желанной поддержки снова не получил. Несколько большую защиту предоставляла Черногории официальная Вена, обеспокоенная присутствием турецких военных сил в вечно бушевавшей восстаниями соседней Герцеговине.

Князь Данило I не пренебрегал и военными методами в достижении своих целей. С 1857 г. Черногория активно поддерживала освободительное движение славян Герцеговины, направив туда четырехтысячный корпус добровольцев. Раздраженная этим вмешательством, Оттоманская Порта в 1858 г. принудила Черногорию отозвать с театра войны своих граждан и направила князю Даниле I ультиматум с требованием признания вассалитета султану. Но дерзкий черногорский правитель был теперь уверен в своих силах и сделал все, чтобы последовавшие переговоры в Мостаре закончились провалом. Султан Абдул-Меджид поддался на провокацию и отдал приказ командовавшему войсками в Герцеговине Хусейн-паше провести демонстрацию силы на черногорской территории, заняв Граховац. Однако, вовлеченный в ожесточенную партизанскую войну, турецкий командующий смог выделить для этой операции, по разным данным, от 7 до 13 тысяч солдат. В то же время князь Данило I направил в район конфликта шесть тысяч отборных бойцов во главе со своими братом Мирко 'Вампиром', имевшим устрашающую репутацию. Соединившись с полутора тысячами местных ополченцев, черногорцы заняли оборону. С 28 апреля по 1 мая 1858 г. продолжались тяжелые бои, завершившиеся решающим наступлением черногорцев, впервые в истории двинувшихся в бой регулярным строем. Турки потеряли до шести тысяч человек, включая одного генерала (пашу), а оставшиеся в живых обратились в бегство. Трофеями победителей стали 15 орудий, множество стрелкового оружия и воинского снаряжения. За блестящую победу черногорцы заплатили дорогую цену: почти две тысячи погибших и раненых. Давшая всем пример доблести княжеская гвардия лишилась своего командира и почти половины личного состава. По строгому настоянию князя Данилы I, заботившегося о международном резонансе, турецкие раненые и пленные получили милосердное обращение — опять же впервые в практике черногорских войн.

На масштабную войну против победоносной Черногории у Османской империи не хватило сил, и конфликт урегулировался вмешательством великих держав. На состоявшейся в конце 1858 г. в Стамбуле-Константинополе международной конференции была установлена признанная мировым сообществом черногорско-турецкая граница. Считается, что этим Европа de facto признала равноправный статус двух стран на мировой арене.

1 августа 1860 г. князь Данило I нелепо погиб на взлете своей славы и надежд. В принадлежавшем австрийцам Которе черногорский эмигрант Тодор Кадич, мстивший за гибель своих родственников при подавлении князем восстаний, убил мирно прогуливавшегося монарха. Эпоха правления этого неоднозначного, но мощного человека по праву называется черногорцами 'ослепительной и страшной'.

Глава 6. Международное признание Черногории и решающие победы над турками

Будучи светским правителем, князь Данило обладал правом передать власть по прямой линии, однако он не имел детей. Согласно черногорской традиции престолонаследия трон перешел к его 19-летнему племяннику Николе, сыну брата и лучшего полководца покойного князя Мирко Петровича 'Вампира'. Жестокий и бескомпромиссный Мирко силовыми методами обеспечил быструю передачу трона своему сыну 3 августа 1860 г. Князь Никола I Петрович Негош стал первым и последним королем Черногории, а также одним из ее самых долговечных и успешных правителей (он правил почти 59 лет). Современники вспоминают его как спокойного и умеренного во всем человека, искренне стремившегося к благу своих подданных и любившего называть себя 'слугой народа'. Получив превосходное военное образование во Франции, Никола I обладал незаурядными способностями военачальника, дипломата и политика.

Первым испытанием 'на прочность' для молодого князя стали события 1861-1862 гг. Голодная зима сопровождалась участившимися набегами черногорцев 'за пропитанием' на сопредельные территории, в первую очередь — турецкие. В то же время в Боснии и Герцеговине отец князя воевода Мирко, воин до мозга костей, с отрядами черногорских добровольцев и местных повстанцев развернул борьбу против османского владычества. Великие европейские державы в данном случае поддерживали Оттоманскую Порту, обвиняя черногорцев в агрессии.

Вдохновленный поддержкой Европы, новый турецкий султан Абдул-Азиз в начале 1862 г. объявил Черногории войну. В апреле 1862 г. огромная 50-ти тысячная армия опытного Омера-паши Латаса перешла границу. На этот раз черногорский князь успел провести мобилизацию. На оборонительных рубежах захватчиков встретила 20-тысячная черногорская армия, поначалу отбивавшая все атаки. Прорвать оборону защитников Черных Гор туркам удалось только в августе, ценой огромных потерь. В двадцати километрах от столицы черногорцы под личным командованием своего молодого монарха героическими усилиями вновь задержали врага, однако их положение было очень тяжелым. И вновь, как и в 1852 г., боевые действия были прекращены дипломатическими демаршами великих держав, посчитавших, что 'Черногория уже получила урок'. Однако налицо было подавляющее военное превосходство Османской империи, и Осман-паша в Риеке Црноевича продиктовал князю суровые условия мира. Черногория обязалась предоставить турецкой стороне право строительства экстерриториальной дороги и укреплений на своей земле, прекратить нападения на границе и поддержку славянских восстаний в Герцеговине, а также выслать из страны 'главного виновника войны' воеводу Мирко 'Вампира'. Тем не менее, впоследствии, заручившись поддержкой России, Австрии и Франции, князь Никола не выполнил ни одного из этих пунктов, кроме отстранения от дел своего отца. Отставной воевода Мирко Петрович провел остаток своей жизни, сочиняя песни о подвигах черногорцев, впоследствии изданные в печати, а также активно занимаясь предпринимательством — им был основан первый в стране сберегательный банк.

Краткий мирный период Никола I посвятил устройству своего государства. В 1866 г. на Белопавлической равнине был заложен новый город, в память о князе Даниле I получивший имя: Даниловград. В 1869 г. в Цетинье открылась Богословская школа — первое высшее учебное заведение в Черногории. Будучи твердым поборником просвещения, Никола I позаботился и о женском образовании. Под покровительством российской императрицы Марии Александровны, супруги Александра II, был создан Женский институт с программой, аналогичной знаменитому Смольному институту в Санкт-Петербурге. В 1870 г. с помощью России была проложена телеграфная линия между Котором и Цетинье, строились дороги и мосты. В 1874 г. в составе Сената были сформированы Управления внутренних дел, финансов, военных дел, а также Канцелярия иностранных дел — фактически первые черногорские министерства.

Неизменной заботой князя Николы I было создание регулярной армии. Он начал отправку черногорских юношей в военные училища России, Франции, Австрии и Италии, заложив основу офицерского корпуса страны. В 1866 г. был заключен договор о военном сотрудничестве с Сербией, по которому это родственное государство начало систематические поставки черногорцам стрелкового и артиллерийского вооружения, а также направило военных инструкторов. На основании закона от 1 января 1871 г. армия Черногории приобрела регулярную структуру: 23 батальона линейного войска, 6 батальонов гвардии и 7 артиллерийских батарей. В военное время предусматривалось создание шести-семи бригад — каждая в составе 3-4 линейных батальонов, гвардейского батальона и батареи орудий.

Развивались международные связи крепнущего государства. Даже с Османской империей удавалось в течение нескольких лет поддерживать добрососедские отношения, в Скадаре было открыто черногорское консульство. Однако в 1874 г. в турецкой Подгорице произошло жестокое убийство 17 безоружных черногорцев, положившее начало новому витку напряженности между двумя странами и ставшее одной из точек отсчета в развитии так называемого 'Восточного кризиса' 1870-х годов. Вскоре ситуация стала неумолимо скатываться в пропасть новой войны: в Османской империи заполыхали отчаянные восстания герцеговинцев и болгар, жестоко подавлявшиеся властями.

Сербия и Черногория, движимые славянской солидарностью и политической необходимостью, в начале июня 1876 г. подписали тайный договор о военном союзе против Османской империи. Белградом черногорской стороне была выделена денежная помощь для организации армии, закупки оружия и боеприпасов. 18 июня 1876 г. Сербия и Черногория, 'не желая взирать со стороны на резню своих братьев в Болгарии и Герцеговине', объявили Оттоманской Порте войну. На черногорско-турецком театре боевых действий обновленная черногорская армия энергично повела бои в Герцеговине под командованием князя Николы I и на албанской границе под началом воеводы Божидара Петровича. В период с июня по октябрь 1876 г. черногорцам удалось нанести туркам ряд тяжелых поражений, особенно знаменательными из которых оказались битвы при Вучьем Доле 28 июля и при Фундине в начале августа. Потери султанской армии составили 35 тысяч убитых и раненых и 1 150 пленных. Черногорцы потеряли менее двух тысяч бойцов.

Сербская армия действовала гораздо менее удачно, и в октябре 1876 г. была разгромлена турками у Дьюниша. Сербию спас только грозный ультиматум Российской империи Оттоманской Порте. После этого турецкая сторона была вынуждена пойти на подписание перемирия, продолжавшегося в отношении Черногории с декабря 1876 до апреля 1877 гг.

В апреле 1877 г. военные действия против Османской империи на балканском театре открыли Российская Империя и союзная ей Румыния. Российские войска начали освобождение Болгарии. Черногория, верная историческому союзу с Россией, вновь вступила в войну. На этом этапе войны крупные турецкие силы, освободившиеся после разгрома Сербии, поначалу заставили черногорцев отступить к Белопавличам и перейти к обороне. Однако славные победы Российской императорской армии в Болгарии окончательно смешали военные планы турок, и в июле черногорцы вновь перехватили инициативу. Черногорские войска осадой взяли Никшич, а в начале 1877 г. ворвались в приморье и захватили города Бар и Ульцинь. Победный марш на Подгорицу был остановлен началом мирных переговоров между Российской империей и Оттоманской Портой.

В марте 1878 г. было заключено Сан-Стефанское мирное соглашение, предусматривавшее создание болгарского государства и признание независимости Черногории и Сербии. Однако эти крайне выгодные для балканских славян условия были решительно оспорены великими европейскими державами, не желавшими окончательного ослабления Османской империи. Летом 1787 г. был созван международный Берлинский конгресс, пересмотревший условия мира. Впрочем, на этом конгрессе, существенно ограничившим завоевания Сан-Стефано, для Черногории события развивались в целом благоприятно. 'Черногорию признают независимым государством Высокая Порта и все высокие договаривающиеся стороны', — гласил Берлинский трактат от 13 июля 1878 г. Вековая мечта черногорского народа и его фактическое положение получили, таким образом, международное признание. Черногорское княжество приобрело города Никшич, Подгорицу, Жабляк, Бар, Улцинь и некоторые другие территории. Таким образом, страна обрела выход к морю. Правда, по настоянию Австро-Венгрии, ей запрещалось иметь военный флот и крепости на побережье, а австрийская сторона получала право осуществлять там санитарный и военный контроль. Война 1876-1878 г. ознаменовалась для Черногории и ее князя большим успехом.

После признания независимости Черногории начался этап ее бурного государственного и экономического развития. В марте 1879 г. по инициативе князя Николы I архаичный Сенат был отменен. Вместо него были созданы Государственный совет, правительство в составе шести министерств (иностранных дел, внутренних дел и строительства, просвещения, правосудия, финансов, а также военное) и Верховный суд. На народном Собрании (скупщине) в апреле 1879 г. депутаты сформулировали основные задачи обновленного государства: реформа государственного управления, строительство дорог и совершенствование народного образования. Госсовет наделялся функциями законодательной власти. Черногория получила новое административное деление. С учетом присоединенных территорий было создано 10 нахий. В 1878-1905 гг. была существенно модернизирована черногорская правовая система. Важнейшей вехой стало создание профессором Одесского университета Балтазаром Богишичем 'Общего имущественного кодекса законов', определившего гражданские и личные права черногорских граждан на основании общемировой практики и черногорских традиций.

Быстрыми темпами шел и экономический рост. Этому способствовало

фактическое удвоение территории страны. Велось интенсивное дорожное строительство. В 1902 г. в Черногоррии заработала первая железная дорога между городами Бар и Вирпазар. Укреплялась банковская и финансовая система. В 1909 г. была введена национальная валюта — черногорский перпер. Сельское хозяйство Черногории впервые стало удовлетворять потребности населения. Для подготовки квалифицированных кадров для сельскохозяйственной отрасли в Даниловграде и Подгорице были созданы специальные учебные заведения. Существовавшая в Цетинье Духовная семинария в 1887 г. приобрела светское педагогическое отделение. В Никшиче и Подгорицы были открыты военные училища для подготовки 'подофицеров' — младшего комсостава. К 1889 г. в Черногории работало более ста образовательных учреждений, в которых обучалось свыше пяти тысяч человек. В стране издавалось несколько газет и журналов различной направленности. Официальными органами считались газета 'Голос черногорца' (с 1873 г.) и календарь 'Горлица'.

Логическим шагом на пути модернизации стал переход страны к конституционной форме правления. 19 декабря 1905 г. князь Никола I провозгласил первую черногорскую Конституцию, согласно которой государство объявлялось 'наследной конституционной монархией с народным представительством'. Черногорское народное Собрание, таким образом, окончательно приобрело форму демократического парламента (Народной Скупщины), обладавшего законодательной властью. Инициатива созыва и роспуска Скупщины принадлежала князю, через его утверждение обязательно проходили и все принятые законы. Несмотря на просвещенный характер своей власти, Никола I не желал выпускать из рук управление страной.

Парламентаризм пришелся по сердцу черногорцам с их природным свободолюбием и стремлением к народоправству. Политическая жизнь в стране сразу приняла крайне активные формы. В 1907 г. началось оформление первых политических партий: Народной, стоявшей на позициях демократического реформизма, и Подлинной народной, придерживавшейся монархических и традиционалистских идей. Бурные дискуссии о путях и судьбах страны, политические клубы, официозная и оппозиционная пресса становились частью повседневной жизни черногорцев. Не избежала страна и влияния столь популярных в Европе и России в начале ХХ в. радикальных социалистических и анархистских течений. В результате в 1907 и 1909 г. возникли подпольные организации революционеров-заговорщиков, планировавших убийство князя Николы и захват власти. Полиции удалось быстро вычислить и обезвредить террористов, и в Черногории появились первые политические заключенные.

Черногория упорно стремилась к выходу на европейскую арену. В 1906 г. в Цетинье существовали посольства одиннадцати иностранных государств. За рубежом создавались черногорские дипломатические представительства. Князь Никола I не пренебрегал и династическими методами завоевания 'места под европейским солнцем'. Выдав дочерей за великих князей из дома Романовых и наследника итальянского престола, породнившись с германской аристократией, черногорский князь вошел в 'клуб' европейских монархов и заслужил там красноречивое прозвище 'кум Европы'. Пожалуй, наиболее острой проблемой внешней политики Черногории стало в тот период резкое ухудшение отношений с Сербией. Сербские политические круги стремились к утверждению своего влияния на родственную по языку, крови и религии страну, упуская из вида самосознание черногорцев как отдельного народа с собственной традицией государственности. Все это приводило к резким противоречиям. Черногорский историк Живко Андрияшевич отмечает, что 'проблемы, относившиеся к общему врагу Сербии и Черногории — Турции, сближали их, однако все то, что касалось каждой из сторон в отдельности — их разъединяло'.

Случались в дипломатической практике маленького балканского королевства и парадоксальные моменты на грани курьеза. Например, узнав о начале русско-японской войны 1904-05 гг., король Никола I выразил свою поддержку Российской империи, объявив войну Японии. Несколько черногорских добровольцев отправились сражаться на Дальний Восток. Широкую известность в российской печати приобрел, например, капитан Лексо Сайчич, сражавшийся в русском Амурской драгунском полку и победивший в сабельном поединке японского офицера-самурая. Впрочем, черногорцы на иностранной службе в конце XIX — начале ХХ вв. были обычным явлением. Они участвовали в англо-бурской войне 1899-1902 гг., охраняли православных паломников на Ближнем Востоке. Даже у абиссинского негуса имелась группа черногорцев-наемников.

15 августа 1910 г., в ознаменование 50-летия правления князя Николы I, Народная Скупщина в обстановке всенародного ликования провозгласила Черногорию королевством. В новом качестве стране предстояло принять участие в драматических событиях, кардинально перекроивших карту Балканского полуострова — Балканских войнах 1912-1913 гг.

После Берлинского конгресса, не оправдавшего чаяний балканцев, молодые государства этого региона не оставляли планов сокрушить владычество Османской империи в Европе и присоединить подконтрольные ей территории, на которых проживало родственное им христианское население. К 1912 г. после заключения двусторонних соглашений между Сербией и Болгарией, Болгарией и Грецией, а также Болгарией и Черногорией, сложился военно-политический Балканский союз четырех государств, направленный против Османской империи. С началом осени 1912 г. противоборствующие силы начали мобилизацию и развертывание своих армий, и война стала неизбежна.

Черногория, охваченная всенародным патриотическим подъемом, первой открыла боевые действия против турок 8 октября 1912 г. Остальные участники альянса вступили в бой девятью днями позднее. Под черногорские знамена в Балканских войнах встало практически все мужское население страны в возрасте от 18 до 62 лет, что составило до 45 тысяч бойцов — более четверти населения маленького королевства. На поля сражения черногорская армия вышла в составе четырех дивизий (54 регулярных и 11 ополченческих батальонов), располагая кадровым офицерским и унтер-офицерским корпусом, артиллерийским парком из 150 орудий, современными пулеметными, инженерными, телеграфными и военно-медицинскими подразделениями. Черногорская армия развернула наступление по трем направлениям. Главный удар наносился на стратегически важный город Скадар, второй по значимости отряд действовал в Санджаке — на турецкой территории, разделявшей Черногорию и Сербию, и, наконец, третий был отправлен в помощь союзникам-сербам в Косово и Метохию. Король Никола I лично присутствовал на театре боевых действий, вдохновляя своих воинов, а одним из соединений командовал престолонаследник князь Данило.

В первые дни войны черногорцам удалось легко сбить противостоявшие им турецкие отряды, овладеть обширными территориями и загнать основные силы противника в хорошо укрепленный город Скадар. Однако затем военная удача отвернулась от них. Турецкие защитники Скадара, насчитывавшие почти 20 тысяч человек, засевшие на мощных оборонительных позициях с сильной артиллерией, неизменно отражали все атаки черногорцев. Войска Черногории, отлично воевавшие в горах и неудержимые в полевых сражениях, плохо умели брать крепости. Их отчаянная храбрость при штурмах Скадара оборачивалась лишь катастрофическими потерями. В первой Балканской войне погибло около трех тысяч черногорских воинов, до 6,5 тысяч было ранено, подавляющее большинство из них — у бастионов Скадара. Крепость сдалась черногорцам только по условиям общего перемирия в апреле 1913 г.

Первая Балканская война, приведшая Османскую империю к сокрушительному поражению, завершилась 30 мая 1913 г. подписанием Лондонского мирного договора. По условиям мира договора Черногория получила обширные территории на севере (около 5 тысяч кв. км.) и приобрела границу с Сербией. Однако Скадар, за который было пролито столько крови, по ультимативному требованию Австро-Венгрии, поддержанному и Россией, пришлось отдать. Город вошел в состав ставшей независимой Албании.

Дележ завоеванных европейских владений Османской империи на Лондонской конференции обострил противоречия между участниками Балканского союза. Болгария, самая сильная в военном отношении из четырех стран, и одержавшая, к тому же, наиболее впечатляющие победы над турками, решила реализовать свои претензии на Македонию силой. 29 июня 1913 г. части болгарской армии атаковали сербские и греческие войска на македонском фронте. Однако уже 2 июля греки и сербы перешли в контрнаступление. 10 июля против Болгарии выступила Румыния, а 12 июля — Турция, желавшие, воспользовавшись удобным случаем, реализовать свои территориальные претензии. Болгарская армия яростно оборонялась, но устоять против столь многочисленных врагов не смогла. После месяца кровопролитных сражений Болгария сдалась и подписала крайне невыгодный для себя Бухарестский мирный договор. Черногория, верная союзническим обязательствам перед Сербией, направила на эту братоубийственную войну одну дивизию. 5 июля 1913 г. она потерпела от болгар у реки Брегалница серьезное поражение, и потери Черногории пополнились еще 900 убитыми и ранеными.

Несмотря на существенные территориальные приобретения, Черногория оказалась обескровлена Балканскими войнами. Пребывавший в то время в Цетинье корреспондент французского издания 'Le Petit Journal' даже высказывал сомнение, сумеет ли маленькая страна оправиться от таких человеческих потерь.

Глава 7. Через горнило Первой мировой — к объединенному Югославскому королевству

Развитие международной обстановки не оставило Черногории времени, чтобы залечить раны Балканских войн. Когда роковым летом 1914 г. в Сараево сербскими заговорщиками был застрелен австрийский престолонаследник Франц Фердинанд и Австро-Венгрия выдвинула Сербии ультиматум, король Никола I предложил Белграду союзническую помощь. Это было продиктовано скорее соображениями чести, чем выгоды: Австро-Вернгрия предлагала Черногории, в случае ее нейтралитета, существенные территориальные уступки. Тем не менее, маленькое горное королевство снова призвало под знамена своих поредевших сынов и 6 августа 1914 г. вступило в войну на стороне Антанты. Исчерпав мобилизационные ресурсы, черногорская армия вывела на поля сражений семь дивизий (до 40 тысяч бойцов), правда, с хроническим недостатком личного состава и тяжелого вооружения.

Король Никола I возлагал большие надежды на содействие сербского командования в организации обороны, а также на помощь французского флота при операциях в приморье. Действительно, в августе 1914 г. черногорцам удалось опрокинуть австрийские части на Адриатическом побережье и захватить Будву, Грбаль, Паштровичи, Петровац. Жители Боки Которской вновь, как и во времена наполеоновских войн, поднялись на борьбу плечом к плечу с черногорцами, сформировав добровольческие батальоны. Черногорские войска поначалу теснили противника в Герцеговине и на Скадарском направлении. Однако поддержка Антанты оказалась недостаточной, сербские генералы использовали черногорцев для обеспечения боевых задач собственной армии, а численное превосходство австрийцев было слишком велико. Защитникам Черногории пришлось перейти к обороне. После установления морской блокады черногорских портов флотом Австро-Венгрии, снабжение от союзников могло поступать только кружным путем, через территорию Албании. Нехватка важнейших боевых материалов стала катастрофической.

В 1915 г. в войну на стороне Германии и Австро-Венгрии вступила жаждавшая реванша за унижение 1913 г. Болгария. Буквально вломившись в Сербию, болгарские войска сокрушили ее оборону. В октябре 1915 г. под натиском австрийцев и болгар пали Белград и Ниш. Деморализованные сербские части вместе с многотысячными колоннами беженцев вынуждены были начать тяжелый марш через заснеженные албанские горы к побережью Адриатического моря, откуда их должен был эвакуировать флот западных союзников. Армия Черногории, которую пополняли уже 16-17-летние юноши и 65-летние старцы, сохранила способность драться. До января 1916 г. она благородно прикрывала отступление сербов, сдерживая втрое превосходившего их противника на 500-километровом фронте от Герцеговины до Албании. В битве при Мойковаце 6-7 января 1916 г. черногорские части генерала Янко Вукотича сумели не только остановить австрийцев, но и перейти в контрнаступление. Однако это стало, по выражению современников, 'предсмертным триумфом Черногории'. На ослабленном Ловченском фронте австро-венгерские войска прорвали оборону черногорцев и 13 января захватили Цетинье. Желая спасти страну, черногорское правительство запросило у Вены перемирия, но враг настаивал на безоговорочной капитуляции. 19 января 1916 г. 65-летний король Никола I впервые в жизни проявил малодушие и оставил страну, назначив главнокомандующим генерала Янко Вукотича. Исчерпав все возможности для сопротивления, генерал 25 января приказал остаткам черногорской армии сложить оружие. Около 15 тысяч солдат и офицеров оказались в австрийских лагерях для военнопленных, остальные рассеялись, спасаясь от плена. Однако это была капитуляция не государства, а только его обескровленных вооруженных сил.

Австро-Венгрия ввела на территории захваченной Черногории военное положение, на население были наложены тяжелые контрибуции, среди сельских жителей начался голод. Свободолюбивые черногорцы не смирились с оккупацией: по всей стране готовились восстания, действовали партизанские отряды. Жестокие репрессии только усиливали готовность 'комитов', как называли в народе борцов сопротивления, драться до конца. Австрийцы были вынуждены держать в Черногории до 45 тысяч солдат.

Черногорский король и правительство в эмиграции нашли убежище во Франции. Но, несмотря на заверения Николы I в верности делу Антанты, Лондон и Париж больше не рассматривали его как союзника. Они делали ставку на более перспективную 'сербскую карту', предчувствуя, что послевоенная судьба югославянских земель будет связана с гегемонией амбициозной сербской династии Карагеоргиевичей. Черногорский король был исключен Антантой из определения послевоенного статуса своей страны. Этот выдающийся монарх умер в эмиграции в 1921 г., проведя печальный остаток жизни в тщетных попытках оправдаться перед подданными и союзниками.

В 1918 г., после прорыва армиями Антанты Салоникского фронта, Черногория была освобождена от австро-венгерской оккупации черногорскими повстанцами и наступающими сербскими войсками. Силы западных союзников вступили в страну уже после этого. В октябре-ноябре того же года, согласно решению военного командования Сербии, все черногорские отряды были разоружены и демобилизованы. Жертвы Черногории в Первой мировой войне составили более 20 тысяч солдат и мирных людей, то есть до 10% всего населения.

Идея создания единого государства южных славян неоднократно озвучивалась различными политическими деятелями с XIX века. В годы Первой мировой войны ее подняли на щит сербские правящие круги во главе с премьер-министром Николой Пашичем и престолонаследником Александром I Карагеоргиевичем. 20 июля 1917 г. на острове Корфу была подписана декларация, предусматривавшая послевоенное объединение Сербии и югославянских земель Австро-Венгрии в Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев (КСХС) под скипетром сербских Карагеоргиевичей. Упомянуть черногорцев в названии королевства его архитекторы не сочли нужным. После падения в 1918 г. Австро-Венгерской и Османской империй препятствия для воплощения этого грандиозного замысла были сняты.

В октябре 1918 г. в Загребе Вече народов будущего королевства объявило о создании нового государства. А 26 ноября 1918 г. черногорское народное собрание, в котором лидировали сторонники объединения, свергло с престола династию Петровичей Негошей и выразило готовность объединиться с Сербией. 1 декабря 1918 г. в Белграде было официально провозглашено Королевство СХС.

Тем не менее, черногорские противники присоединения к Сербии, получившие название 'зеленашей' — по цвету их агитационных материалов, организовали ряд политических и вооруженных выступлений против сложившегося положения. Самым крупным из них стало так называемое 'Рождественское восстание' в декабре 1918 г., когда около четырех тысяч вооруженных поборников пересмотра статуса Черногории попытались захватить Цетинье, Никшич и ряд других городов. Сербские войска и их союзники из черногорцев при поддержке командующего контингентом сил Антанты разгромили мятежников, в столкновениях с обеих сторон погибли десятки людей. Партизанская борьба за независимость Черногории продолжалась еще в течение нескольких лет, а в Италии в 1919-1921 гг. даже формировались воинские части сепаратистов. Однако отсутствие международной поддержки и жестокие репрессии властей Королевства СХС свели все эти усилия на нет.

В Королевстве СХС (с 1929 г. — Королевство Югославия) Черногория была частью Зетской бановины (области), столица которой находилась в Цетинье. С экономической точки зрения эта область была одной из наименее развитых в Европе. Отсутствие должного финансирования и промышленности крайне негативно сказывалось на уровне жизни ее населения, подавляющее большинство которого занималось низкоприбыльным сельским хозяйством. Официальный Белград не спешил развивать также культуру и образование: свыше двух третей населения Черногории было неграмотным. Черногорцы, желавшие получить высшее образование, были вынуждены уезжать в другие регионы или за границу.

Однако, несмотря на стойкие тенденции к авторитаризму и диктатуре, проявлявшиеся югославским королем Александром I, а также на засилье во властных структурах великосербских националистов, основные институты демократии поначалу работали. Политическая активность черногорцев в борьбе за свои права была довольно высока. Среди основных политических партий, получивших представительство в парламенте Королевства, была и созданная в 1923 г. Черногорская Федералистская партия, которую возглавил бывший министр финансов довоенной Черногории Секула Дрлевич. Основным пунктом ее программы стало участие Черногории в союзе югославских народов на равноправной федеративной основе, присутствовал и набиравший с годами силу черногорский национализм. Наиболее радикальной из деклараций федералистов являлось позиционирование черногорского народа как 'самых лучших сербов' и утверждение, что именно он заслуживает положения титульной нации в королевстве. В 1920-30-х гг. широкую популярность среди свободолюбивых и приверженных идеям социальной справедливости черногорцев получила также Коммунистическая партия Югославии. Несмотря на то, что с 1921 г. королевское правительство запретило ее, коммунисты продолжали активно работать в подполье. Одним из самых известных черногорских коммунистических вожаков был молодой талантливый литератор и непреклонный революционер Милан Джилас. На ряде этапов в Черногории коммунисты блокировались с федералистами, особенно после того, как король Александр I установил в 1929 г. диктаторский режим и все национальные партии были запрещены.

В 1934 г. король Александр I был убит в Марселе македонскими и хорватскими праворадикалами. Политический режим в Югославии несколько смягчился, и стало возможным проведение публичных манифестаций за права и свободы граждан. 26 июня 1936 г. федералисты и коммунисты организовали в Цетинье получившую широкую огласку демонстрацию. Югославская полиция без всякого повода начала стрелять в людей, шестеро демонстрантов были убиты и около 30 ранены. Это способствовало резкому росту и радикализации антимонархических и сепаратистских настроений в стране.

Глава 8. 'Сердец и гор самосожженье'. Черногория во Второй мировой войне.

В начале Второй мировой войны правивший Югославией при малолетней короле Петер II регент князь Павле колебался между нейтралитетом и союзом с нацистской Германией и фашистской Италией. 25 марта 1941 г. он сделал выбор в пользу последнего, и королевство присоединилось к Тройственному пакту. Группа офицеров-антифашистов во главе с генералом ВВС Душаном Симовичем ответила на это военным переворотом, который нашел широкую поддержку у населения Сербии и Черногории. Заговорщики искали союза с СССР, однако ответный удар Гитлера и Муссолини последовал немедленно. 6 апреля германские и итальянские войска вторглись в Югославию, к ним присоединились также венгерские и болгарские части. Переживавшая глубочайший политический и межнациональный кризис страна оказалась неспособна оказать агрессорам эффективное сопротивление, и через 11 дней деморализованная и разваливающаяся югославская армия капитулировала. Над страной сгустилась черная тень оккупации.

Черногория оказалась в зоне итальянской оккупации. 17 апреля 1941 г. ее начали занимать войска и административные органы Муссолини. Для управления страной захватчики создали Высший гражданский комиссариат во главе с графом Серафимо Мазолини. Следует отметить, что оккупационный режим в Черногории на первых порах был довольно мягким и пытался заигрывать с местным населением.

Воспользовавшись падением Югославии, сторонники черногорской независимости попытались восстановить свое государство. Лидер федералистов Секула Дрлевич и его сторонники создали в Цетинье Временный административный комитет Черногории как прообраз будущего правительства. Однако итальянский комиссар Мазолини уже 18 мая переформировал его в Черногорский консультационный совет, марионеточный орган при своей администрации. Муссолини, впрочем, не возражал против создания 'полунезависимого' Королевства Черногория, и 12 июля ряд черногорских политиков приняли декларацию о восстановлении суверенитета страны. Однако никто из претендентов на черногорский престол, ни Петровичи Негоши, ни Романовы, не согласились сотрудничать с фашистами. К тому же 'независимая' Черногория вернулась к средневековым границам: Адриатическое побережье контролировала Италия, а часть земель на юге заняла проитальянская Албания.

В подобных условиях у большинства черногорцев, многие из которых после апрельской катастрофы югославской армии вернулись домой с оружием и нереализованной готовностью драться, не было иллюзий относительно будущего своей оккупированной родины. Население страны, как и много раз в своей драматической истории, единодушно поднялось на борьбу с захватчиками. Первой из политических сил, организовавших сопротивление, стала Коммунистическая партия Югославии (КПЮ). В Черногорский региональный комитет (КПЮ) прибыл из Белграда член Политбюро Милован Джилас с директивой поднять всенародное восстание. С мая 1941 г. борцы-антифашисты приступили к созданию подпольных вооруженных групп, и за считанные месяцы к бою были готовы 290 отрядов из шести тысяч решительных бойцов. Мощным толчком к активизации сопротивления традиционно русофильски настроенных черногорцев стало известие о нападении гитлеровской Германии на Советский Союз. Подпольщики начали активно уходить в горы, соединяясь там с не признавшими капитуляцию группами югославских военнослужащих и создавая партизанские отряды.

13 июля 1941 г., в день провозглашения исторической независимости Черногории на Берлинском конгрессе 1877 г., партизаны и подпольщики по всей Черногории вступили в борьбу с итальянскими оккупантами. Очень скоро к повстанцам около 30 тысяч человек, и на Балканском полуострове зажглось пламя первого в истории Второй мировой антифашистского восстания. Итальянские оккупационные власти были застигнуты врасплох и поддались панике. Повстанцы захватывали город за городом, однако старались 'не пугать' гражданское население и гуманно относились к пленным и раненым итальянским солдатам. 18 июля повстанцами было создано Верховное командование Черногории, которое возглавили писатель-коммунист Милован Джилас и профессиональный военный Арсо Йованович. К 25 июля черногорцы освободили практически всю территорию своей страны, лишь в Подгорице, Цетинье, Плевле и Никшиче продолжали держаться сильные итальянские гарнизоны. Потери оккупантов составили 735 человек убитыми, 1 120 ранеными и 2 070 пленными.

Однако триумф черногорских партизан был недолог. Муссолини отдал приказ подавить восстание. В Черногорию было брошено пять итальянских дивизий при поддержке авиации и бронетехники, а также отряды албанских коллаборационистов. Используя подавляющее преимущество в вооружении, итальянцы к 14 августа сумели восстановить контроль над населенными пунктами страны и установили режим военной оккупации. Марионеточное правительство Черногории перестало быть нужным захватчикам, и было распущено. Секула Дрлевич отправился под арест в Италию. Партизаны, понесшие в августовских боях большие потери, отступили в горы, веками предоставлявшие укрытие защитникам Черногории. 20 октября 1941 г. их отряды были подчинены организованному КПЮ Главному штабу народно-освободительного движения в Черногории и Боке, с принятием в качестве общего знака отличия красной пятиконечной звездочки, ставшей символом югославских партизан.

Как отмечают югославские историки, Вторая мировая война на территории Югославии носила также характер гражданской войны и социалистической революции. Соответственно, она имела особенно безжалостный и бескомпромиссный характер. Гитлеровские офицеры сравнивали ее по уровню ожесточения с боевыми действиями на Восточном фронте, а сами югославские партизаны — с борьбой Красной армии, мужеством которой они восхищались как равные.

Коммунистические партизаны, в ходе войны выросшие до масштабов 800-тысячной Народно-освободительной армии Югославии (НОАЮ), под руководством лидера КПЮ Иосипа Броз Тито боролись не только с оккупантами и открытыми коллаборационистами, но и со своими политическими противниками. В Сербии и Черногории таковые были представлены в первую очередь четниками — партизанами-монархистами, выступавшими за восстановление 'великой Югославии и в ней — великой Сербии' под властью находившегося в эмиграции короля Петра II. Четники были ярыми сербскими националистами. Их движение возглавляли бывшие югославские офицеры, а командующим стал харизматичный полковник (потом генерал) Драголюб 'Дража' Михайлович. Первоначально четники вели бои с захватчиками, однако уже в конце 1942 г. определили в качестве своего основного врага партизан-коммунистов. Вскоре это привело их к фактическому союзу с германским и итальянским командованием и, несмотря на формальное подчинение эмигрантскому югославскому правительству, они стали по сути коллаборационистской силой. В Черногории развернули действия также отряды радикальных сторонников черногорской независимости — так называемых 'зеленашей', возглавленные героем Первой мировой и одним из вождей 'Рождественского восстания' 1918 г. Крсто Поповичем.

Зимой 1941-42 гг. командование Народно-освободительного движения приняло решение перенести центр борьбы против нацистов и их приспешников в Боснию, где полыхало сербское против геноцида сербов, развернутого владевшим этой территорией режимом хорватских фашистов-усташей (так называемое Независимое государство Хорватия, союзное Гитлеру и Муссолини). Из Черногории через заснеженные перевалы туда направились лучшие силы черногорских партизан — четыре отборных 'Пролетарских бригады'. Оставшимся в стране отрядам предстоял период тяжелой борьбы: с началом 1942 г. Черногорию выбрали в качестве своей базы четники. Заключив соглашение с итальянскими оккупационными властями, их командование развернуло в стране до 20 тысяч бойцов, а в июне туда перебрался и Дража Михайлович со своим штабом. В Черногории четники отметились жестокими расправами над сторонниками коммунистов и мусульманами.

Ситуация изменилась весной 1943 г., когда партизанская армия (НОАЮ) Иосипа Броз Тито нанесла немецко-итальянским войскам и их союзникам серьезное поражение в битве на Неретве. От понесенного там урона четники оправиться уже не смогли, и в Черногории с новой силой вспыхнула партизанская война.

В сентябре 1943 г., после того, как в Италии был свергнут режим Муссолини, и новое правительство страны перешло на сторону Союзников, Черногорию попытались взять под свой контроль войска нацистской Германии. Однако стремительные действия партизанских бригад и отрядов НОАЮ, освобождавших район за районом и самоотверженно сражавшихся с немцами на перевалах, позволили гитлеровцам захватить лишь Адриатическое побережье. До двух третей территории страны были освобождены, и там начали функционировать новые органы власти, в которых руководящее положение принадлежало коммунистам. После того, как импровизированный парламент партизанской Югославии — Антифашистское народное вече — принял решение о послевоенном демократическом федеративном устройстве страны, для Черногории возникла возможность обновить свою государственность на уровне автономии. При соблюдении провозглашавшегося коммунистами Тито принципа равенства прав всех народов и народностей Югославии, эта возможность была принята прогрессивными силами Черногории. В июле 1944 г. Черногорская антифашистская скупщина народного освобождения в городе Колашин приняла решение о вхождении Черногории в состав новой Югославии в качестве союзной республики. Современный черногорский историк Шербо Растодер характеризует этот акт как 'восстановление черногорского государства в составе федеративной Югославии'. Большая часть черногорских автономистов-'зеленашей' сочли свою программу выполненной и влились в ряды партизан. Их вожак Крсто Попович не принял этого, и был впоследствии 'ликвидирован как изменник'.

Тем временем на территории страны продолжались беспощадные сражения и кровавые расправы над пленными мирным населением, которые практиковали все воюющие стороны. Осенью 1944 г. партизанам НОАЮ удалось окончательно переломить ход боевых действий в свою сторону и перейти в наступление. Немецкие войска и коллаборационисты с упорными боями отступали в Албанию-Грецию на юге и в Хорватию-Словению на севере. В условиях политического и военного хаоса последних месяцев войны, лидер черногорских федералистов Секула Дрлевич сумел под покровительством усташеского режима 'Независимого государства Хорватия' создать Государственный совет Черногории в изгнании. 22 марта 1945 г. у этого 'правительства без государства' появилась собственная армия: под его командование перешел большой отряд отступивших из Черногории четников подполковника Павле Джуришича. Однако отчаянное сопротивление коллаборационистов уже не могло изменить хода истории. Джуришич вскоре был убит усташами, а Дрлевич — собственными охранниками. Конец войны Черногория встретила полностью освобожденной от оккупантов и их пособников силами НОАЮ, с собственным органом власти в рамках федеративного устройства будущей социалистической Югославии — Народной скупщиной Черногории.

В годы Второй мировой войны черногорцы зарекомендовали себя как самый отважные и упорные воины национально-освободительного движения. Историки подсчитали, что 36% высших командиров коммунистической партизанской армии Тито были по происхождению черногорцами. 14 500 сынов и дочерей Черногории отдали свои жизни, сражаясь в рядах НОАЮ. Однако немало черногорцев воевало и в формированиях четников и 'зеленашей', где они тоже заслужили репутацию отличных бойцов. Общие человеческие потери Черногории во Второй мировой войне составили, согласно последним исследованиям, 40 446 человек, то есть около 10% ее населения.

Глава 9. Черногория социалистическая и Черногория европейская

Благодаря героическому участию черногорцев в антифашистском Сопротивлении в Югославии и их мощной воле к собственной государственности, в состав послевоенной Федеративной Народной Республики Югославия (ФНРЮ) Черногория вошла как равноправная народная республика с соответствующим представительством на федеральном уровне. Черногорцы были признаны самостоятельной национальной общностью в рамках провозглашенного вождем нового государства Иосипом Броз Тито 'братства и единства всех народов и народностей Югославии'. С 1946 г. столицей республики была провозглашениа Подгорица, в духе времени переиминованная в Титоград (носила это название до 1992 г.). Очевидно, что практически единственной политической силой в стране с 1945 г. стали коммунисты. С октября 1948 г. Коммунистическая партия Черногории имела формально самостоятельный статус наряду с коммунистическими партиями других югославских республик.

После четырех лет жестокой войны все отрасли хозяйства Черногории лежали в руинах. Засуха и неурожай 1945 г. вызвали в ряде регионов голод.

Правительство страны предпринимало лихорадочные усилия для восстановления экономической системы и налаживания мирной жизни. Однако вчерашним партизанским командирам часто не хватало компетентности. Результаты пятилетнего плана развития народного хозяйства в 1947-1951 гг. оказались удручающими: финансовых вложений из центра поступало недостаточно, провозглашенная с высоких трибун индустриализация шла низкими темпами. Едва ли не единственным реальным достижением первых послевоенных лет стало принятие 31 декабря 1946 г. новой конституции, весьма демократичной, несмотря на присутствие трескучей коммунистической фразеологии.

В 1948 г. последовал идеологический конфликт между вождем югославских коммунистов Тито и советским руководителем Сталиным. Многие черногорские коммунисты, для которых авторитет Сталина был традиционно высок, оказались в оппозиции к югославскому лидеру. Тито ответил жестокими чистками партийных рядов от 'просоветских элементов'. Были арестованы свыше пяти тысяч черногорцев (самый высокий показатель по Югославии), многим из которых суждено было пройти через многолетнее тюремное заключение. Несмотря на разрыв с СССР, зловещие титовские лагеря были созданы в худших традициях сталинского ГУЛАГа и проглотили немало жизней видных черногорских деятелей.

Примирение Югославии с СССР последовало лишь в середине 1950-х гг. Период репрессий подорвал у значительной части югославской интеллигенции веру в демократический характер режима Тито и поспособствовал зарождению в стране диссидентского движения. Одной из наиболее ярких фигур оппозиции стал видный черногорский литератор и герой войны Милован Джилас, резко критиковавший диктатуру Тито и тоталитарные методы правления в странах социализма в целом. В 1954 г. он вышел из коммунистической партии, впоследствии неоднократно подвергался тюремному заключению, но так и не был сломлен.

Несмотря на режим личной власти Иосипа Броз Тито, в период его правления Югославия достигла существенных успехов в экономическом, социальном и культурном развитии. Черногория, в частности, избавилась от позорного статуса 'одного из наиболее отсталых регионов Югославии'. Население республики с 1945 до 1991 гг. увеличилось более чем на 60%. Неуклонно росли валовой внутренний продукт страны (ежегодный прирост 4,2%) и уровень инвестиций в ее экономику, в 1950-60-хх гг. превышавший средний югославский уровень почти в 2,5 раза. В Черногории были введены в строй предприятия машиностроения (Котор), черной и цветной металлургии (Никшич, Подгорица), легкой и пищевой промышленности, электроэнергетики. Активно велось дорожное строительство, развивалась транспортная инфраструктура страны. Заработали современные аэропорты в Подгорице и в Тивате. Приморский Котор стал важными морскими воротами Югославии и базой ведущего торгового пароходства 'Югоокеания'. С середины 1960-х гг. активно развивался туризм, Черногория стала одним из излюбленных место отдыха граждан Югославии и стран социалистического содружества. Создание новых рабочих мест в промышленности вызвало в Черногории бурный рост городов. В 1991 г. в них проживало уже 58,2% населения страны.

Социальная сфера находилась в Югославии на традиционно высоком уровне. Медицинское обслуживание и народное образование в Черногории сделали за годы социалистического строительства огромный шаг вперед. В стране появился ряд высших учебных заведений, а в 1974 г. в Подгорице, ставшей новой черногорской столицей, был открыт университет. В начале 1950-х гг. в Подгорице выходцем из России В.И.Щучкиным был основан Черногорский народный театр, а в 1956 г. в Будве начала работу киностудия 'Зета-фильм'. С 1976 г. существовала Черногорская академия наук и искусств.

Высшей точкой экономического развития социалистической Черногории пришелся на 1986 год. Драматический распад Социалистической Федеративной Республики Югославии (СФРЮ), начавшийся в июне 1991 г. отделением Словении и вылившийся в кровавую братоубийственную войну югославских народов, нанес по Черногории тяжелый удар. После 'парада суверенитетов' Словении, Хорватии, Македонии, Боснии и Герцеговины Белград попытался воссоздать Югославию в составе двух оставшихся республик — Сербии и Черногории. Некоторые черногорские политические силы на данном этапе также высказались за восстановление полной независимости. Однако на референдуме 1 марта 1992 г. большинство граждан страны высказались за вхождение совместно с Сербией в состав Союзной Республики Югославии (СРЮ). 27 апреля 1992 г. новое государственное образование провозгласило себя правопреемником 'унесенной ветром' СФРЮ, а в мае в 'новой Югославии' прошли парламентские выборы. В Черногории победу одержали местные коммунисты, которые, согласно духу времени, были переформированы в Демократическую партию социалистов. В октябре 1992 г. черногорская скупщина приняла новую конституцию, провозгласившую Черногорию 'демократическим, социальным и экологическим государством'. Первым демократически избранным президентом страны стал Момир Булатович.

Судьба хранила Черногорию от разрушительного вихря гражданской войны, бушевавшей в соседних республиках бывшей Югославии, однако ледяное дыхание смерти республика все же ощутила. На ее территорию хлынул поток беженцев. Тысячи молодых черногорцев, будучи мобилизованы в Югославскую народную армию (ЮНА) или в качестве добровольцев, приняли участие в боевых действиях. До осени 1992 г., пока ЮНА официально участвовала в конфликте, погибли 165 и были ранены 236 военнослужащих-черногорцев. Число сложивших свои головы в 1991-1999 гг. черногорских добровольцев до сих пор точно не установлено. Очевидно одно: даже в бессмысленной бойне вчерашних соседей и друзей юнаки с Черных Гор поддержали свою славу храбрых бойцов.

С мая 1992 года СРЮ была подвергнута экономическим и политическим санкциями международного сообщества. Они предусматривали полное торговое эмбарго, прекращение финансовых операций, авиаперевозок, научно-технического и культурного сотрудничества, и даже запрет на участие югославских спортсменов в международных соревнованиях. Санкции серьезно подорвали и без того расшатанную развалом Югославии экономику Черногории. В отношении этой страны запретительные меры были отменены в 1995 году, но их последствия ощущаются по сей день.

Черногорское правительство было вынуждено идти на рискованные экономические меры, чтобы улучшить положение действительно бедствовавшей страны. В 1996 г. в Черногории был принят закон о создании оффшорных зон, что за шесть лет их существования принесло в казну страны 135 млн. долларов налогов с 500 открывшихся банков. Активно поддерживалось развитие международного туризма. Однако общее положение оставалось довольно скверным. В особенности это отразилось на катастрофически падавшем уровне жизни простых черногорцев.

С середины 1990-х гг. в Черногории начало обретать политические и идеологические формы недовольство преимущественно сербским руководством СРЮ. Люди обвиняли тогдашнего белградского руководителя Слободана Милошевича в неспособности найти выход из затяжного конфликта 'со всем миром', от которого страдало население траны. На волне подобных настроений октябре 1997 г. на президентских выборах в Черногории победил лидер оппозиционного Белграду крыла ДПС Мило Джуканович. Он выступал за максимальную самостоятельность Черногории и за ее примирение с Западом. В ответ сторонники 'новой Югославии' во главе с Момиром Булатовичем вышла из ДПС и образовали собственную Социалистическую народную партию (СНП).

В 1999 Черногория оказалась вовлечена в военный конфликт между СРЮ и НАТО вокруг Косово. В Югославии было объявлено военное положение, армия СРЮ перекрыла границы Черногории и использовала военные объекты на ее территории для противостояния начавшимся 24 марта авиаударам западной коалиции. Несмотря на антивоенные декларации черногорского правительства, страна подверглась бомбардировкам, в результате которых был нанесен существенный ущерб ряду военных и гражданских объектов, погибли шестеро гражданских лиц, включая троих детей, а также несколько военнослужащих.

Тяготы войны и последовавшая капитуляция СРЮ 10 июня 1999 г. вызвали среди черногорцев еще большее разочарование перспективами союза с Сербией. Руководство страны начало предпринимать все более откровенные шаги по дистанцированию от Белграда и сближению с Западом. В 1999 г. в Черногории было официально введено хождение германской марки, а с введением в странах Евросоюза единой европейской валюты на евро перешла и Черногория. В июле 2000 г., после конфликта по поводу принятия поправок к конституции СРЮ, президент Черногории фактически перестал участвовать в работе властных структур федерации. В черногорском обществе быстрыми темпами набирала популярность идея восстановления государственного суверенитета. В конце 2001-2002 гг., после падения режима Слободана Милошевича, при посредничестве Евросоюза состоялись сербско-черногорские переговоры, закончившиеся подписанием декларации 'о пересмотре отношений Сербии и Черногории'. Документ стал началом многоступенчатого перехода к новой форме союза двух стран — провозглашенному 4 февраля 2003 г. Государственному сообществу Сербии и Черногории. Впрочем, оно оказалось недолговечно. Ведущие черногорские политические и общественные силы все теснее увязывал перспективы развития страны с общеевропейскими процессами.

В ноябре 2003 г. состоялась перепись населения Черногории. Общая его численность составила 620 тысяч человек. Из них 43 % позиционировали себя как черногорцы, 32 % — как сербы, 4 % — как мусульмане, 7,7 % — как босняки, 5 % — как албанцы, и т.д. Межнациональные отношения в республике были вполне толерантными, в политическом истеблишменте страны имели должное представительство все национальные меньшинства.

1 марта 2006 г. скупщина Черногории подавляющим большинством голосов приняла разработанный при участии экспертов Евросоюза закон о референдуме о государственно-правовом статусе страны. Из 484 718 человек, включенных в списки для голосования, 21 мая 2006 г. свою волю относительно будущего Черногории выразили 86,49 %. Сторонники независимости набрали 55,5% голосов, что было всего лишь на полпроцента больше необходимого для победы уровня. Тем не менее, черногорское общество практически бесконфликтно приняло восстановление полного государственного суверенитета страны. 3 июня 2006 г. скупщина Черногории провозгласила республику независимой.

Через месяц после референдума Черногория была принята в состав Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), а 28 июня 2006 г. стала 192-м членом ООН. В настоящее время Черногория является кандидатом в члены Европейского Союза, и ожидается, что она вступит в 'общеевропейский дом' следующей после Хорватии, прием которой запланирован на 2013 г. _______________________________________________________________________________________Михаил Кожемякин