Ген мужества

— Так разве это беда? — не понял Семен. — Это же здорово! Вы победили преступность, искоренили ее. Правы были Ленин и Сталин. Вот построим коммунизм, говорили они...

— Да помолчи ты пока со своим коммунизмом, — одернул товарища Стас, — дай дослушать! Федя — мужик обстоятельный, рассказывает все подробно. Чую, до самой проблемы он еще не дошел, и победой над преступностью дело не закончилось. Так, Федя?

— Именно так, — согласился Федор. — Удача неожиданно обернулась поражением. Первый сигнал, как это ни странно звучит, пришел со скотобоен. Все забойщики вдруг стали увольняться и искать другую работу не связанную с насилием над животными. Это стало проблемой номер один. Подавляющее число людей употребляет в пищу продукты животного происхождения. А где их взять, если свиней и коров некому забивать? Потом остановили свою деятельность научные лаборатории, в которых для проведения опытов приходится использовать жизни животных — крыс, хомячков, собак, обезьян. Наука практически встала в тупик. А чуть позже руководство клиник, больниц и госпиталей забило тревогу — мужчины-врачи отказывались работать хирургами, переквалифицировались в терапевты. Были и другие проблемы. То есть все учреждения и предприятия, где применялись процессы, связанные с причинением боли живому существу, пусть даже не явным, опосредованным, стали испытывать дефицит кадров. Это было похоже на пандемию непонятной этиологии... Ответ пришел от генетиков и ответ неутешительный — люди стали мутировать.

— Чего люди делать стали? Мундировать? — спросил Воробьев. Впрочем, это слово не поняли ни Юрий, ни тем более Прохор. Лишь Стас, в свое время увлекающийся научной фантастикой, да и будучи современным образованным парнем, наслышанном о достижениях науки в области генетики и генной инженерии, все понял и перевел товарищам слова Федора на понятный им язык:

— Меняться стали люди, понимаете, мужики? Человеческий организм стал меняться. У людей вот тут вот, — Стас постучал себе по голове, — что-то сдвинулось... Ну и не только тут. Короче, пропало кое-что, отвечающее за силу характера. — Он повернулся к Федору и сказал: — Так доходчивее.

Федор кивнул, соглашаясь.

— А я один хрен не понял, — досадливо поморщился Воробьев. — В чем проблема-то! Не могёте скотину бить, не бейте. Наесться и картошкой можно. А собачек, что в лаболаториях мучают, мне всегда жалко было.

— Примерно так мы и рассуждали, — сказал Федор. — Потребление мяса резко сократилось. Это не беда. Как правильно заметил Семен, насытиться можно и овощами. Некоторые научные программы были свернуты. Кроме того, оказалось, что не во всяком человеческом организме произошли столь сильные мутации. А именно: у большинства женщин они были незначительными, а у некоторых вообще никаких изменений в геноме не было выявлено.

— Вот тебе и слабый пол! — воскликнул Стас.

— У женщин априори агрессивности меньше, чем у мужчин, — пояснил Федор. — Поэтому они и оказались менее подвержены мутациям... Это обстоятельство оказалось как нельзя кстати. Большинству женщин пришлось сменить свои профессии. Скотобойни заработали. Не все и в меньших объемах, но заработали. Научные программы были продолжены. В клиниках хирургами стали работать женщины.

— Теперь все понятно, — задумчиво произнес Орлов. — Могу предположить, что произошло дальше. Когда мужчины утратили способность причинять боль другому живому существу, они потеряли и способность сопротивляться насилию, направленному против них самих. И, конечно же, этим кто-то воспользовался. На Россию напали, так?

— На Землю, — уточнил Решетов.

— Они? — спросил Стас, многозначительно посмотрев на Ивана Николаевича и кивнув куда-то вверх.

— Они, — грустно сказал Федор и вздохнул. — Тщательно подготовились, выждали подходящий момент и... осуществили вторжение. Сначала они свои базы на других планетах солнечной системы организовали. На Юпитере, Марсе, а как позже выяснилось, даже на Луне у них базы были. И уже довольно давно.

— Эркюль Савиньен де Сирано де Бержерак... — пробормотал Прохор Сокольский. — Он явно о чем-то таком знал. Или догадывался...

— Что? — переспросил Скворцов.

— Нет, нет, ничего. Я слушаю.

— А как же космонавтика? — удивленно спросил Стас. — Как насчет исследований космического пространства — полеты на другие планеты и все такое?.. Вы что же, не могли всей этой возни раньше заметить и подготовиться, как положено?..

— Дело в том, что к концу двадцать первого века земная цивилизация стояла на грани экологической катастрофы. В погоне за материальными благами люди порядком загадили свой родной дом. Отходы производств отравляли воздух и воду, озоновый слой атмосферы стал похож на решето, города росли, а площади лесных массивов угрожающе уменьшались. Земляне уберегли Землю от разрушения в результате войны, но едва не уничтожили ее своей неразумной производственной деятельностью... В общем, со всем этим надо было что-то делать. И тогда науке были определены иные приоритеты. В первую очередь надо было разработать и внедрить новые методы в работу всех действующих производств, провести реорганизацию энергетической системы, короче говоря, все ученые стали трудиться на экологию, чтобы превратить Землю в цветущий сад. Многие научные программы были практически свернуты, в том числе — космическая.

— Понятно теперь почему вы их просрали, — задумчиво произнес Стас, — заработались.

— Ну а потом... — хотел продолжить Скворцов, но тут Семен не выдержал:

— Да кого — их-то?! Кто такие — они?

— Инопланетяне, — ответил Стас.

— Представители иной, более развитой и не утратившей способности к агрессии цивилизации, — с горечью добавил Федор.

— А я видел! — вдруг радостно сообщил Семен.

— Что вы видели, Семен? — спросил Орлов.

— Не знаю, — пожал плечами Воробьев. — Когда на Берлин с боями шли, однажды увидели мы самолет какой-то странный. И не самолет вовсе. Но и не дирижабль. Круглый такой, как миска илюминивая перевернутая. Блестящая такая ж, но с днищем и с огнями. Мы думали — фашисты эту штуковину на нас запустили. Пушкари пытались ее из зенитки сбить, да разве попадешь — вертлявая, сука! И из автомата не подбить — большая больно, да и высоко летала.

— Да, Семен, — сказал Федор, — это, скорей всего, был один из летательных аппаратов инопланетян. У них таких аппаратов много. Таких и не только таких. Те, что ты видел, их больше всего, земляне окрестили летающими тарелками.

— А мне не пришлось самому НЛО наблюдать, — с сожалением в голосе произнес Стас. — Но про тарелки и об инопланетянах много читал. В нашей прессе рассказы очевидцев часто печатали. А я, честно признаться, не верил. Думал — брехня все.

— Так оно в основном и было, — кивнул Федор. — Многие сообщения не соответствовали действительности. Проще говоря: являлись выдумкой. Или ошибкой. За НЛО часто принимали метеозонды, шаровую молнию, прочие явления природы.

— А похищения землян?

— Такое случалось. Потом находились истерзанные, изрезанные трупы, а иногда — части тел...

— Но это чудовищно, — ужаснулся Орлов.

— Они и есть — чудовища. Похищали людей видимо для того, чтобы изучить, исследовать, определить степень сопротивляемости. Но думается мне, чаще просто так — ради забавы... А по поводу рассказов тех, кто вышел живым, побывав на корабле пришельцев — выдумки, погоня за сенсацией. Они людей в живых никогда не оставляли.

— А мы их вроде бы тоже того — потрошили? — сказал Стас. — Вроде бы писали в газетах, что америкосы... ой, прости, Федя, американцы сбили летающую тарелку, а пилотов увезли на секретную базу в Неваде и там препарировали тушки. Даже фотографии печатали и по телеку видеозапись вскрытия передавали...

— Тогда это было банальной мистификацией. Сначала эксперты определили, что запись ни что иное, как грубая подделка, а вскоре правительство США сделало официальное заявление... Собственно, в те годы, о которых ты, Стас, можешь помнить, было достаточно неразберихи в этом вопросе. Много информации, часто совершенно недостоверной, множество теорий, гипотез. Инопланетян изображали то низкорослыми зелеными человечками, то какими-то амебами, то белокурыми атлетами с греческими профилями...

— А какие они на самом деле?

— Видишь ли, я могу описать лишь тех, кто захватил нашу планету... В разные времена Земля неоднократно подвергалась визитам иных цивилизаций. Одни улетали, выполнив какую-то неизвестную нам миссию, прилетали другие... А те, что прилетели последними, их два вида. Первые похожи на людей, но только внешне. Рост их превышает средний человеческий. Люди прозвали представителей этой расы гигантами. Вторые же — не гуманоиды. Более всего они похожи на насекомых, их размеры соответствуют размерам крупной собаки. Мы зовем их тараканами. Однажды в руки наших ученых попало тело одного гиганта и два тараканьих трупа. Естественно тела были исследованы и мы были поражены, насколько ОНИ отличаются от НАС... Но это случилось значительно позже. Ты, Стас не мог об этом знать.

— И что, с их стороны не было даже попытки войти в контакт? — спросил Стас.

— В контакт? А зачем это им?

— Ну... — замялся Стас. — Некоторые наши уфологии считали, что рано или поздно контакт произойдет, что инопланетяне просто обязаны поделиться с землянами своими знаниями.

Федор горько усмехнулся:

— Ничем они делиться с нами не собирались. Люди им не нужны, им наша планета нужна. По-видимому, в космосе при всей его бесконечности не так уж много планет, пригодных для белковой жизни... Нет, они не вступали в контакт, они ждали. На Земле шли войны — они ждали. Мы жили, любили, умирали — они наблюдали и ждали. Выжидали, твари! И дождались: мы стали инертной безвольной массой. У них появилась возможность взять нас голыми руками.

— А почему они не сделали это раньше?

— Видимо опасались, что люди реализуют накопленный ядерный потенциал, а так как его было очень много, и твари об этом знали, не могли не знать, это было чревато уничтожением Земли, то есть объекта их вожделений.

— А позже? Когда на Земле произошло полное разоружение?

— Ну, во-первых, производственные мощности-то остались. Электроника, металлообработка. Заводы, производящие продукцию массового потребления, легко можно было переориентировать на выпуск оружия. А войны этим тварям не хотелось. Наверное, умирать они не желали. Их жизненный потенциал достаточно высок, но убить их все-таки можно, они смертны. А во-вторых... На Земле к моменту вторжения проживало более девяти миллиардов человек. Куда девать трупы? Это большая работа. По-видимому, они боялись эпидемий, которые неизбежно возникли бы, если б планета была сплошь усеяна мертвыми разлагающимися телами людей. Поэтому они выбрали самый простой способ — выжидание.

— А сейчас что они делают с трупами? — спросил Юрий. — Ведь трупы есть, правда?

— Люди сами занимаются утилизацией тел, — тяжело вздохнул Федор. — Теперь это занятие стало основной работой для тех, кто остался на поверхности. Вся Земля превратилась в ГУЛАГ. Каждый город — огромный концентрационный лагерь, каждый поселок — гетто. И каждый прожитый день уносит миллионы человеческих жизней. Идет постепенное и планомерное уничтожение человечества. Твари убивают, а люди сжигают в крематориях или растворяют в кислотных ваннах тела своих соплеменников.

— Веселая картинка, — грустно произнес Стас. — А вы, значит, зарылись в землю и ждете, когда очередь дойдет до вас.

— Мы не ждем, — возразил Федор, — мы работаем. Мы — группа ученых и специалистов различных профессий — укрылись в этой подземной лаборатории, бывшей некогда секретным военным объектом, и занимаемся подготовкой к освободительной войне. Мы изучаем тактику и стратегию боевых действий. Используя сохранившуюся на сервере главного компьютера информацию, мы воссоздали некоторые образцы оружия. Мы учимся им пользоваться. А главное — мы продолжаем работы над геномом человека. Мы пытаемся восстановить утерянные связи ДНК, изменить человеческие организмы и потом организовать активное сопротивление. Мы уже добились определенных результатов. Первые опыты говорят о том, что новое поколение людей...

— Новое поколение?! — воскликнул Стас, перебив Федора. — Да пока вы тут, под землей спрятавшись, наэкспериментируетесь вдоволь и между делом нормальных мужиков наплодите, человечество сгорит в топках крематория!

Федор опустил голову.

— Да, люди погибают, — глухо сказал он. — Но у нас нет другого выхода.

— Да и вряд ли вы успеете наплодить, — насмешливо продолжал Стас. — Тараканы эти до вас быстрее доберутся.

Вдруг раздался голос в основном молчавшего Решетова:

— Другого выхода не было до недавнего момента. Ты дальше рассказывай, Федор. — Иван Николаевич повернулся к гостям из прошлого: — Мы уже подошли к самому главному.

4. Ехали медведи на велосипеде...

— Я физик, — сказал Федор. — До вторжения инопланетян я работал в институте, занимающемся вопросами времени.

— Машину времени создавал? — серьезно спросил Стас.

— Можно и так сказать. Не стану утомлять вас подробностями и научными терминами, скажу только, что итогом десятилетней работы моей научной группы стало открытие — перемещение неодушевленных предметов из одной пространственно-временной точки в другую возможно! В результате проведенного эксперимента мы стали обладателями бесценной вещи, изготовленной тысячу лет назад. Это был глиняный горшок, самый обыкновенный горшок, к тому же — треснутый. Но для нас этот треснутый глиняный горшок стал по истине золотым. Дело в том, что некогда он использовался как емкость для хранения молока. Он пришел в негодность, и его выбросили за ненадобностью. Когда мы стали всесторонне изучать этот артефакт, то обнаружили на внутренних стенках горшка колонии кисломолочных бактерий. Это было сенсацией! Бактерии — это не одушевленная субстанция, но живая! Живое переместилось из прошлого в настоящее...

— Стоп, Федя! — поднял руку Стас. — Я чего-то не догнал. Ответь мне на такой вопрос: нас ведь убили там... в прошлом, а здесь мы ни с того ни с сего живыми оказались. Как это? Вы научились оживлять мертвых?

— Современная медицина способна на многое, — гордо ответил Скворцов, попытавшись выпятить проваленный подбородок. — Мы можем лечить заболевания, которые раньше считались неизлечимыми. Мы свели к нулю детскую смертность и добились значительного увеличения срока жизни, но воскрешать мертвых... Нет, здесь медицина бессильна. В том, что вы так сказать воскресли, сыграл роль фактор инерционности временного перемещения. Дело в том, что перемещение сопровождается мощным энергетическим импульсом, который вызывает в перемещенном объекте некую инерционную силу. Жизненные функции организма направляются в противоположную сторону развития. То есть человек, уже находясь в будущем, как бы на некоторое время самостоятельно перемещается в свое собственное внутреннее прошлое. Физиологически. Полученные раны затягиваются, а вскоре и вообще исчезают. Все происходит как бы в обратном порядке, в отрицательной так сказать последовательности. Этот феномен, вернее, фактор инерционности временного перехода был теоретически определен давно, но практически мы это увидели на примере Прохора Сокольского. Ведь он был первым из перемещенных...