Четверка миньонов рванула в указанную сторону, их маленькие, но жилистые тела напряглись, и они подняли кусок камня весом больше, чем все они вместе взятые.
— Э-м-м, — протянула Луиза, не зная, что сказать.
— Вот поэтому-то назвать настоящего Миньона гоблином будет оскорблением, — с нажимом подвел итог Гнарл. — Вы можете набрать гоблинов, и Вам даже придется это сделать, — когда мы начнем контролировать сердце башни, Вы сможете переделать их в Миньонов — но они всегда будут хуже настоящих Миньонов.
— Угу, — задумалась девушка. — И...
Она опять сбилась
— Итак, гоблины — это дикие Миньоны, которые никому не служат?
— Грубо говоря — да, — пренебрежительно дернул головой Гнарл. — Там еще влияет процесс рождения. Их грубая алхимия, используемая для продления рода, и близко не стояла с ульем. Они стаскивают трупы в кучи и там создают новых гоблинов, что является плохим эрзацем очищенной жизненной силы. Впрочем, нужда заставила. Хотя некоторые из них открыли для себя, — миньон подавился, — романтику, для нужд репродукции.
Луиза открыла рот, затем закрыла его. Потом снова открыла. И снова закрыла.
— Минуточку, — выдавила она. — Элеонора была права? Моя раздражающе чопорная, самодовольная, жестокая старшая сестра, которая постоянно устраивала дуэли с другими исследователями по поводу теорий, была права в вопросе о рождении гоблинов? В том, что они кладут кусочки своих тел в гниющее мясо и всё такое?
— Человек разобрался в этом? — проворчал Гнарл, сузив глаза. — Проклятье. Кто она? Может, это Повелительница-соперник?
— Не думаю, — ответила девушка, выдержав короткую паузу. — Элеонора... ну, у неё то же сложение, что у меня и у матери, но она блондинка, и... хм. Еще она маг-исследователь в Университете Амстелредамма. Я думаю... хм, вряд ли она занимается такими вещами. Это мешало бы её исследованиям.
— Хотя вынуждена признать, что она с большей вероятностью относится ко злу, чем другая моя сестра, — мрачно добавила она. — Я бы не удивилась, если бы Элеонора стала злой, если дать ей хотя бы пол... нет, четверть шанса. По сравнению с ней Каттлея б-болезненная, бледная, и даже не может покинуть дом из-за постоянных обмороков. И... еще она одна из наиболее добрых, нежных людей, которых я когда-либо знала! Я бы хотела быть похожей на неё, — созналась Луиза.
Взгляд блестящих глаз медленно смерил ее несколько раз с головы до ног, из-за чего девушка почувствовала себя слегка виноватой, а в большей мере оскорбленной своим "главным советником". Как он смеет глядеть с таким всё понимающим видом? Как он смеет глядеть так, словно считает, что она не хочет быть больной и слабой и не хочет всего того, от чего страдает Каттлея, но желает иметь такую же внешность! Она не такая мелочная! Ни капельки! Она действительно хочет быть такой милой, как сестра. Она... у неё просто характер и она плохо ладит с людьми. Это всё.
— И конечно же, как Вы напоминали мне несколько раз, Вы — Луиза де ла Вальер. Третья дочь герцога, — сказал Гнарл, поглаживая свою бородку. — Да, это хорошо, традиционно для Зла. Младший ребенок. Тот, на которого всегда смотрят свысока. Тот, которому есть что доказывать. У Вас в семье есть Почтенная, Добрая и Вы... Злая.
Странное существо помолчало, что-то прикидывая и соображая, потом одобрительно продолжило:
— И де ла Вальер, да. О, я хорошо знаю, что Ваш род древний. И приятно традиционалистский. Луиз де ла Вальер был тем, кого я всегда хотел бы встретить, настоящий военный гений. И все те казни и усаживания на кол людей, вставших ему поперек дороги, — в этом есть некий шарм. Отлично разбирался в том, как вселять страх в сердца врагов, вот каким он был. А Ваше имя звучит столь похоже! Я очень надеюсь на Вас, моя леди. До меня доходили слухи, что нынешний герцог размяк, но это были разглагольствования того вампира, у которого я сидел в клетке, поэтому информация не слишком достоверна.
Похвала взбодрила её, пусть даже разум подсказывал, что ей говорят не слишком хорошие вещи. А этом маленький гобл... Миньон, наверное, пытался убедить её при помощи лести.
— И, ну, моя мать, герцогиня Карин, так вот, она была солдатом и чемпионом и служила в ордене Рыцарей Мантикоры...
Раздались судорожные вдохи, и даже Гнарл дернулся.
— Не... только не Карин Шквальный Ветер! — выдавил старый гоблин.
— Минуточку, — возмутилась она. — Ты говорил, что сидел в клетке десятилетиями! Откуда, во имя Бримира, ты мог узнать о моей матери?!
— Ой, да все знают про Карин Шквальный Ветер, Ваша злобность, — слегка удивленно пояснил Гнарл. — Понимаете, она убила Герцога Есташу, который звал себя "Могучим Единорогом Печали", был главой Рыцарей Единорога во время их очень Злобных планов о завоеваниях и трудоустроил множество бедных безработных орков и троллей, и тому подобное. А еще он преуспел в поисках кровожадных единорогов. Очень увлекался лошадьми, насколько я слышал. Очень увлекался. Этот тупица-вампир просто вышел из себя, когда узнал новости, потому что у него хватило дури дать ему денег взаймы. Еще она убила десятки абсолютно невинных культисток в Черном женском Монастыре Тречта. Она убила Керрджо, Черного Поэта Теней. А он был драконом, так что это действительно подвиг. Причем убила только за то, что он был злым, а надо бы за плохие рифмы, в которых он никогда не был силен.
— Очень плох, — добавил один из меньших миньонов, одетый в обвисшую шляпу, которая выглядела, будто её сняли с какого-то торговца. — Однажды он пытался зарифмовать "лимон" с "демон", а когда люди стали возражать, он заявил... — миньон сконцентрировался — ...он сказал, что эта бес-смыслица и нору-шение модели есть умышленное действие. Я думаю, что это вздор, но он — гигантский летающий ящер размером с дом, который плохо принимал критику.
— Фактически, — продолжил Гнарл, — она повсюду уничтожала безвредные маленькие создания Зла своими омерзительно Героическими руками только из-за их цвета шкуры, их вида или только потому, что они Злые.
— Она очень страшная, — прошептал один из миньонов. — Они говорят, что если ты её увидел и ты Злой, то уже слишком поздно. А если не видишь, что может быть умрешь через секунду.
— Я слышал, что она так надула Злого гиганта, что тот взлетел, словно шарик, а потом она лопнула его, — добавил другой. — Все Герои страшные, но она очень страшная. Она не спит. Она ждет.
Луиза грохнула кулаком по подлокотнику.
— Хватит! — приказала она, утомленная этой околесицей.
— У неё нет пальцев, там, под броней. У нее там дополнительные жезлы...
— Хватит!!!
— Однажды она так ударила Повелителя, что он взлетел и оставил только крохотную вспышку в небесах, и даже песню про это сложили, — продолжал незадачливый Миньон в полной тишине.
Луиза молча встала, её глаза горели в плохо освещенном зале словно маяки. Внимательный наблюдатель мог заметить, что она прикусила губу, которая продолжала дрожать, несмотря на её героические усилия, словно девушка собиралась заплакать.
А потом она развернулась и сбежала, забыв свой посох.
— О, я и забыл как сложно обходиться с обучающимися Повелителями и Повелительницами, — вздохнул Гнарл. — Особенно если они подростки. Мальчики всегда больше интересуются написанием паршивеньких стишат, сбором гарема и примитивной местью всем, кто их обижал, а девочки... ну, у них всегда какие-то семейные обстоятельства и даже еще более примитивная месть. А эта... если слухи не врут, то у неё родители — Герои.
— Бедная госпожа, — сказал миньон в обвисшей шляпе. — У неё было неправильное окружение для Злого развития. Неудивительно, что у неё... — существо, похоже, попыталось чирикнуть, но изданный звук больше напоминал звук раздавленного мешка с чипсами, — ...не все дома. Она думает, что она Герой.
— Да, вроде того. Проявятся ли её таланты здесь, вот в чем вопрос. Добро и Зло иногда очень близки. Вы только посмотрите, у скольких настоящих ужасных представителей тьмы дети стали трижды проклятыми Героями, и сколько детей Героев опомнилось. Но если оба родителя являются Героями... нам следует быть более осторожными. Точнее, это я буду осторожным, а все слишком тупые миньоны пойдут в первых рядах на отвоевание сердца башни.
Маггат потер клеймо на левой руке.
— А если она сбежит, Босс? — нервно спросил он. — Без хозяина все опять будет плохо. И не только потому, что больше не будет веселых бабахов.
— Не сбежит. Даже сейчас она дуется в своей комнате и думает, что лучший способ борьбы со Злом — это вызнать как можно больше, а потом использовать против него, и... хм, — Гнарл пригладил бородку. — Да, она думает, что Зла не существует, и что это только вопрос разных этических позиций и относительности истины. Ужасная привычка, поскольку она пытается делать Добро во имя Зла, но думаю, что это пройдет.
— Ты уверен, босс? — спросил другой миньон. — Она хитрая и жестокая. Ты ж только глянь, как она заставила нас влезть в огонь, заявив, что загорелось случайно и что надо его тушить!
— Зло в её крови, — просто сказал Гнарл. — Она может отрицать это, но она рождена быть Повелительницей. А Зло всегда найдет дорожку.
— А еще, Вылизень, — добавил он после паузы, — доложись в пыточной, что я послал тебя туда за феерическую тупость.
4. Часть 1-4
"Луиза, ты должна понять, что быть милой постоянно невозможно. Иногда даже я могу быть настоящей занозой. Но есть люди, которые пытаются быть милыми, пускай иногда это им и не удается, и есть те, кто даже не пытаются. Постарайся быть одной из тех, кто относится к первому типу, хорошо?"
— Каттлея Юветте ла Бауме ле Бланк де ла Вальер.
По сырым и запущенным коридорам башни ковыляла Луиза де ла Вальер, и слезы заливали ее лицо. Мама её убьет. Метафорически, и, как ни грустно было это осознавать, физически тоже. Луиза уже считала себя трупом. Она была обречена. Обречена. И никакого выхода. Её мать настолько прославилась убийствами злых существ, что даже вонючий гоблин, просидевший восемьдесят лет в клетке, и тот слыхал о ней. И она совершенно точно знала, что может выдернуть её мать из отставки. Это будет охота на дочь, которая "опозорила фамилию". Глупую, бесполезную дочь, которая стала злой.
Мать убьет её.
Она может сбежать. Стоп, нет, не сможет. Она уже попыталась и в результате оказалась здесь. А сейчас она обучилась злой магии и почувствовала это ощущение правильности при использовании злых заклинаний, что означало, хоть это и считалось невозможным, что её элементом было зло. Да, конечно, она могла создавать огонь, но это был огонь зла! Нормальный огонь так не горит и не плюется таким обжигающим дымом.
А еще вход до сих пор так и не расчищен. А еще у неё была башня, заполненная гоблинами, которые были её фамильярами, и скорее всего, последуют за ней, и у неё не было нормального фамильяра и... аргх!
Мать убьет её!
Задыхаясь, она сползла по стене, а потом взвизгнула, поняв, что та была мокрой и воняла плесенью. Спина этого платья будет безнадежно испорчена. Она сжала кулаки и устало поднялась на ноги, отправившись искать более удобную стену, по которой можно будет сползти.
И только когда она услышала стук с другой стороны, она поняла, что стена на самом деле была дверью. Тяжелой, литой железной дверью, с белой "V" , намалёванной на ней.
— Эй! — прошептал кто-то с той стороны. У говорящего был весьма грубый акцент, напоминающий о крестьянах севера, обитающих вокруг Ла-Рошели. — Кто там? Это какой-нибудь вонючий гоблин? Луис? Это ты? Выпусти меня, или хотя бы дай поесть! У меня кончилась, и, это, я очень жалею о драке с Клаудиной! Я обещаю, что больше так не сделаю!
Луиза застонала.
— Спорить могу, у тебя был тяжелый день, moi дорогой, — добавила женщина, с отчетливо слышимым отчаянием в голосе. — Хочешь, я сделаю те специальные штуки и ту штуку с другими невестами, которая тебе так нравится? Просто выпусти меня и дай мне еды, и я сделаю всё, что ты скажешь, хорошо? Я даже на гоблина согласная!
Снова поднявшись на ноги и заглянув в прорезь на двери, Луиза увидела, что комната была женской спальней, причем получше той, которую она сейчас использовала. Женщина с той стороны двери выглядела на несколько лет старше неё, была очень бледной и темноволосой, а от черт ее лица веяло экзотикой. На нем, кстати, красовалось некоторое количество макияжа, Луиза разглядела помаду и мазок угля, но выглядело это так, словно косметику наносил слепой клоун в боксерских перчатках.
— Луис? Это ты? Или это очередной гоблин? — снова начала спрашивать женщина, на этот раз с каким-то гнусавым подвыванием.
Луиза сделала глубокий вдох.
— Нет, — медленно произнесла она. — Я Луиза. Луиза де ла Вальер. Я... ты кто? И почему тебя заперли здесь?
— Хозяин этого места, лорд, закрыл меня здесь, потому что я подралась с одной из его невест, — ответила бледная женщина. — А ты кто?
— Я... он мертв, — ответила Луиза. Ей пришло в голову, что мозги у этой крестьянки — не самый острый нож в хозяйстве: она только что назвала себя, а та снова задает этот вопрос. — Так он тебя закрыл здесь и морил голодом?
Женщина съежилась:
— Пожалуйста, не обижайте меня, — принялась молить она. — Вы... вы что-то вроде Героя? — Она прикрыла руками рот. — Я была служанкой в замке, но... но вампир... он собирал невест по окрестностям и забрал меня тоже... — женщина начала всхлипывать. — Я просто хочу домой, — прохныкала она, отвернувшись от Луизы. — Пожалуйста!
Луиза осмотрелась в поисках подходящего орудия. У неё не было ключей, но... ах да. Она может это.
— Отойди! — приказала она и начала читать огненное заклинание. Может, ей удастся расплавить замок, если она сделает так: вроде бы её огонь мог плавить металл при долгом нагреве, а в крайнем случае, она могла просто выжечь дверь, хотя и то, и другое, конечно, требовало некоторого усилия.
Как она и ожидала, металл начал шипеть и покрываться пузырями, когда она приложила к нему огненную сферу, а через несколько мгновений с громким хлопком вылетел замок и заскакал по полу, разбрызгивая металл и плюясь искрами. Пихнув ногой темную филенку, девушка открыла дверь и оглядела комнату.
А поскольку её обзор теперь не был ограничен маленькой щелью, она увидела всё содержимое.
Луиза моргнула. Затем снова оглядела комнату, и её пылающие глаза остановились на крестьянке.
— Я могу объяснить... — начала женщина, блеснув клыками.
Магичка залила комнату потоками розового огня. И еще, и еще, и еще, начав с темноволосой женщины и перенося огонь на другие... вещи. Задыхаясь, кашляя и дрожа от ярости, она не отпускала свой сияющий шар огня, вцепившись в него, словно в талисман, посреди этой затянутой дымом комнаты.
Это... это... это...
Она начала всхлипывать, всё еще поддерживая огонь, словно только он мог защитить её. Снова и снова она подбрасывала огня в комнату, заливаясь слезами, пока не прекратились вопли и пока дым не выкурил её обратно в коридор.
