Кастор Прайд. Хохот шута.

— Быть может надеждой на будущую преданность, — усатый незнакомец умильно улыбнулся. — Клуб будет не в пример щедрее ваших нынешних нанимателей.

Вот ведь праздник! Шерванский клуб хочет меня перевербовать, и в целом это было крайне интересным предложением. У клуба вполне могли найтись возможности для того, чтобы свести проклятую татуировку и обеспечить мне спокойную и более чем безбедную старость. Я позволил себе поразмыслить об этом не меньше двадцати секунд, но по здравой логике задачка эта решалась довольно просто. Я не знал, кто именно входит в Шерванский клуб, но зато я точно знал, куда входит Астер Вирантэ, — в десятку наиболее влиятельных людей королевства. И я был готов поставить свой полуденный хохот, что место его не в конце. А иметь во врагах гроссмейстера Лиги мне сейчас (и навсегда) хотелось меньше всего.

— Вряд ли, — я весело подмигнул моему визави. — Но могу предложить хороший совет.

— Клуб будет благодарен и за это, — незнакомец подался вперед. В серых глазах вспыхнула алчность сакрального знания.

— Сбрей усы.

— Что!

— Сбрей усы и отвали от моего стола, пока у меня не испортился аппетит.

— Шерван будет разочарован, — парень со шрамом нервным движением погладил усы, но тут же отдернул руку, увидев мою усмешку.

— Зато я нормально поем.

— Я вынужден предупредить, — голос моего собеседника зазвучал угрожающе. — Шерван крайне заинтересован в сотрудничестве.

— На нож посажу, — я радостно улыбнулся.

Незнакомец скорчил гримасу ненависти, но все же поднялся и молча направился к выходу. Вскоре он покинул приютившую меня таверну, а наконец-то смог нормально поесть. Впрочем, аппетит он мне действительно едва не отбил. Вряд ли господа коллекционеры отстанут от меня так просто. И следующая встреча может стать гораздо менее покладистой. Но и Лиге о моей случайной беседе знать совсем не обязательно. Ведь расклады меняются постоянно. Быть может, где-то там окажется и мой.

9

Я с хохотом несся по замершим улицам Эксвиля. Черный конь подо мной хрипел и рвал удила. Случайные прохожие с криками удирали в сторону из-под тяжелых копыт. Лунный свет блистал на обнаженном клинке. А позади дико смеялся старик Барги. Все было как в старые добрые незабытые времена. Ночь, смех и город, который скоро падет передо мной на колени.

Полчаса назад я узнал, что Часкер Прииск наслаждается едой и женским обществом в своем любимом и уже знакомом заведении. И вот теперь я желал развеселить его без сомнения скучный вечер. Для этого позади меня скакали шестеро самых отчаянных рубак Эксвиля. По крайней мере так мне их рекомендовал Скати.

Через пять минут мы ворвемся на площадь Последнего лейтенанта. А через шесть солдаты Граберна блокируют площадь и любые попытки со стороны местных обитателей воспрепятствовать избранию нового короля ночных улиц города. В это же время Скати и лояльные ему головорезы уберут самых ревностных сторонников Прииска. Ну а со всеми остальными я как-нибудь разберусь сам.

— Давно я так не смеялся, малыш! Ох, давно! — Барги, похоже, был доволен больше всех.

— То ли ещё будет! — я расхохотался. — Молитесь всем своим богам! Черный шут в городе!

Мы с грохотом пронеслись по улице Бронзовых монет и влетели на площадь Последнего лейтенанта. С немым изумлением воззрились на нас многочисленные полуночные горожане. Кто-то побледнел, кто-то закричал. А я с ревом поднял коня на дыбы и снова захохотал. В воздух полетел заранее заготовленный черный шутовской колпак. Оглушающий смех пронзал покорную ночь.

— Вперед! — Барги не желал медлить ни секунды. — Пусть узнают, что такое настоящее веселье!

В таверне "Рубиновый дом" были красивые высокие двери. В двери такой высоты мог свободно проехать даже исключительно рослый конь. Именно такой как мой. Заботливо отполированные створки весело треснули под ударом яростных копыт. Через мгновение я оказался среди ярких свечей, ошарашенных взглядов и обнажающейся стали. Слишком поздно она начала обнажаться.

Пара заряженных арбалетов, словно сама прыгнула в мои подрагивающие от нетерпения руки. Двое бросившихся на меня громил упали, опрокидывая с таким старанием сервированные столы. Ещё одного я просто смял конем, а вот следующий уже удостоился чести скрестить со мной клинки.

Я легко выпрыгнул из седла, одновременно делая выпад в сторону молодого высокого блондина с оттопыренными ушами. Тот с некоторой долей уверенности парировал мой удар, и уже хотел перейти в контратаку, но вдруг напоролся на кинжал, зажатый в моей левой руке. Я стряхнул нежно сбегающий по стали пурпур и обозрел импровизированное поле битвы.

"Самые отчаянные рубаки Эксвиля" в целом вполне успешно справлялись с возложенной на них задачей. Один из них, правда, уже вряд ли возрадуется рассвету, но остальные активно теснили быстро увядающие силы старины Прииска. Улыбка моя достигла пугающей ширины. Как ни странно пока все шло по плану.

— Сзади!

Я резко отмахнулся мечом, с удовлетворением услышал предсмертно-разочарованный стон и признательно отсалютовал весело оскалившемуся Барги. Старый шут как всегда был на страже моей часто столь легкомысленной жизни. На недремлющей страже.

Между тем мне снова представилась безальтернативная возможность воспользоваться дарами благословенного Грандрима. Увы, но иными средствами остановить трех надвигающихся на меня костоломов было, пожалуй, крайне проблематично. В этой связи я с легкой скупой слезой метнул пару оставшихся в моем распоряжении парализующих кристаллов. К моему нечаянному удовольствию продолжавший движение счастливчик оказался, похоже, изумлен не меньше своих застывших партнеров. Это обстоятельство позволило мне найти его сердце первым. А вскоре к моим ногам упала еще пара вставшая не на ту строну душ.

Я с дикой улыбкой взглянул вперед. Там яростно матерился его ночное величество Часкер Прииск. В руках его упоенно метался длинный нож с серебристым травлением. Я радостно засмеялся. Вот это я любил — взгляд на взгляд, сталь на сталь, удача на удачу. Я любил, когда смерть смотрела мне в лицо, а не в спину. Когда её эмиссары смиренно ожидали моего всегда справедливого решения. А потом ссутулясь отправлялись к своей вновь отверженной хозяйке.

Я показательно отбросил меч и переложил кинжал в правую руку. Прииск, в свою очередь опрокинул последний стол на нашем взаимоисключающем пути. Шаг, второй, третий. Резкий выпад. Неудача. Часкер выгнулся, словно угорь и полоснул меня по вытянутой руке. Мне оставалось быстро перебросить кинжал в левую руку и также проявить чудеса эквилибристики, избегая повторного удара. Неожиданный и не слишком успешный удар ногой в грудь. Молниеносный отскок в сторону. Укол. Не в грудь, в бедро. И на этот раз вполне успешно. Часкер успел сделать еще один, не очень удачный выпад и мы оба услышали печальный звон его ножа выпавшего из окровавленных пальцев.

Мне оставался последний удар.

— И все это ради какого-то красноглазого недомерка?! — Прииск не был испуган, скорее взбешен.

— Да что ты Часки! — я расхохотался. — Какие недомерки! Все это ради смеха!

Часкер Прииск зарычал. И это оказался последний звук в его проигравшей моим тузам жизни. Я не торопясь обернулся. Мои захмелевшие от крови парни заканчивали стальной передел Эксвиля. Я издал удовлетворенный смешок и решительно вытащил на свет забившуюся под стол служанку.

— Вина! И не жалей бокалов!

Через несколько минут я вышел на улицу, где меня уже не мог дождаться азартно пританцовывающий Скати. Я протянул ему наполненный бокал.

— За нового хозяина Эксвиля!

— То есть за меня? — Папоротник всегда был более чем осторожен.

Я усмехнулся и со звоном сдвинул бокалы.

— Дарю!

Скатан восторженно засмеялся и залпом прикончил багровое абриганское. Я чуть меланхолично огляделся по сторонам. Вся площадь утопала в серо-синих цветах Эрдалийских погон. Что ж, Лесли оплатил свой долг с лихвой. Надеюсь, отныне мой хохот не будет тревожить его сон. Осколки зазвенели о мостовую, а я вновь повернулся к нечаянному наследнику Прииска.

— Можешь передать Эрдириону, он снова в деле, — Скатан Шейн дышал полной грудью.

— Славно, Скати, славно! — я довольно засмеялся. — Ради этих слов я и приехал.

— И уже спешишь уезжать? — Папоротник хитро прищурил глаз.

— Быть может ты не рад!?

Я засмеялся. Скати захохотал вместе со мной. К нам подходили недавние соратники и с удовольствием присоединялись к общему веселью. К своему изумлению среди них я заметил даже солдат и, облайся Диос, офицеров. Вся площадь зашлась в диком, первобытном хохоте. Мне не хватало только одного участника.

— Хорошая ночь, малыш!

И смех. Пьянящий окровавленную душу смех. Барги был явно доволен. А значит и я был рад. А раз рад, то ведь видят звезды, не зря приехал в Эксвиль.

10

Хвала всем никчемным богам, дорога открытая Илинити все еще ждала своих путников. Войти на нее без участия обольстительной феи оказалось гораздо более утомительно, но в конечном итоге мне все же удалось подобрать необходимые проклятия. Тайные тропы неохотно сомкнули надо мной свои загадочные своды и пожелали скорой дороги. А подобными советами я привык пользоваться крайне решительно.

Вышел я не совсем там, где планировал, но все же не более чем в пяти маршах от Трафлдинга. Ветер лениво пытался взъерошить мои несколько короткие для этого волосы. Густая листва игриво щекотала руки. Из-за толстых стволов боязливо выглядывали шляпки ранних грибов. Великий лес тихо и благосклонного принимал посланника иных пределов. Так тихо, что его главную достопримечательность я заметил, только секунд через десять.

Тайор был совсем близко, в нескольких сарках от меня. Он с привычным для их расы равнодушием взирал на мою видимо не слишком скромную персону. И надо было обладать определенным опытом, чтобы понимать, что равнодушие в любой момент может превратиться в холодную ярость. Ярость, остановить которую удавалось немногим.

Так что мое хладнокровие спасало только одно. Этого тайора я знал. Хвала Диосу не слишком близко, но достаточно, чтобы помнить его увенчанную забавного вида шишкой рожу. Я встречал его в этом районе уже несколько раз. И хоть бесед мы не вели, но вот долгих, пристальных взглядов я натерпелся достаточно для того, чтобы не слишком ценить эту компанию.

Тайор был относительно молод для своей расы. Примерный возраст можно было легко определить по росту. Так наиболее зажившиеся представители лесных обитателей достигали до четырех сарков в высоту, а начинал свою жизнь маленький тайор в среднем с полутора. Конкретно этот экземпляр мог похвастаться двумя с четвертью сарками, что в свою очередь значило, что прожил он в районе ста лет. И это в целом было не совсем приятным для меня моментом.

Несмотря на явно наметившийся стресс, я не прекратил своего неспешного движения в сторону тепла, ответов и относительной цивилизации. Однако, упреждая все мои вдруг возникшие надежды, тайор не стал отставать от меня ни на вздох. Его стараниями через несколько минут мне стало бескрайне неуютно в этой молчаливой компании. В голове начали возникать нехорошие подозрения в отношении того, что соблюдение столь необходимой конспирации пустило карающий крен. И вот он! Вот он мой палач! Продолжать идти со столь пагубными мыслями было откровенно дискомфортно, и я решил пуститься в заранее невостребованный диалог.

— Ну что, жуки не беспокоят? — я улыбнулся со всем возможным сочувствием.

Ответом мне стало более чем ожидаемое молчание. Тайор все также флегматично наблюдал за моими попытками к дебюту конструктивной беседы. А в его длинных, бугристых пальцах я с некоторым трепетом заметил единственное и хвала Диосу редко используемое оружие этого народа — деревянную духовую трубку. С помощью таких трубок тайоры могли посылать смертоносные стрелы не менее чем на тридцать сарков. Причем делали это быстро, бесшумно и, как правило, единоразово.

— Неужели охота не задалась?

Я потихоньку начал планировать сюжет вполне вероятного боя. И финал, увы, по всем параметрам выходил удручающий. Впрочем, был и положительный момент. Старик Барги не показывался даже вдалеке, а значит, кровопролития вполне еще можно было избежать. При чем, исходя из давнего опыта, примета была фактически стопроцентная. И только в этой связи я еще не ударил первым. Ведь вторым, я уже не успею ударить ни при каких обстоятельствах.

— Я тебе случайно не должен?

В мутно-зеленых глазах тайора появилась тень непонятной насмешки. Как будто он знал, и хотел насладиться моим неведением его знания. Как будто желал растянуть случайное, извращенное удовольствие. И как будто пытался скрыть глубинный, затаенный и сам по себе пугающий страх.

И как же вовремя раздался этот надежный как слово короля скрежет. Этот усталый вздох, эта тяжелая поступь. Рыцарь Падшего престола медленно вышел из-за раскидистого дуба и остановился в шаге от прильнувшего к ветви тайора. Лязгнуло забрало, первородная тьма устремилась на украшенную вечерним светом тропу. Стало задумчиво, стало спокойно.

— Страх... — голос Карифа был жёсток. — Страх бродит между вами. Страх пришел выбирать. И выберет он не слабого и не робкого. Он выберет последнего. Того, кто не успеет убежать.

— А если не убегать? — предложение показалось мне несколько спорным, хотя возможно я как всегда не понял сути. — Если его на нож?

— Страх не убить, не обмануть. Но убежать можно всегда, — рыцарь издал мрачное подобие смешка. — Поверь тому, кто сам был страхом. Тому, кто убежал. Тому, кого уже не догнать.

— И ты думаешь, он побежит вместе со мной, — я с некоторым пиететом кивнул в сторону самого назойливого таойра в моей жизни.

— Он уже бежит, — Кариф с грохотом закрыл забрало. — И он обгоняет.

Рыцарь ушел, и я вновь остался один на один со своим невольным визави. И сейчас мне отчаянно хотелось бежать. Бежать, так чтобы догнать и перегнать проклятого тайора. Бежать, чтобы не бояться, чтобы быть храбрым. Чтобы забыть, что такое страх.

Я подошел к тайору так близко, как мне позволил разум. Неторопливо вздымалась твердая как сердцевина иларха грудь. Бесстрастно смотрели глубокие, словно чаща леса глаза. Плавно, в такт ветру покачивалась почти лишенная шеи голова. Передо мной стоял хозяин леса, и он убегал. От кого?

— Обгоняешь, значит? — я примирительно усмехнулся. — Ты значит герой, а я неудачник?

На этом я собственно собирался завершить наше странное рандеву, но тайор вдруг резко приблизил свою голову вплотную к моей, блеснул безднами немигающих глаз и что-то быстро прошептал на непроизносимом, невероятном языке. Я отпрянул, пытаясь собрать разбегающееся в панике сердце, а тайор сделал пару скупых, едва заметных движений и исчез за густым лесным занавесом.

— Посмотрим ещё, кто кого обгонит!? — бесстрашно крикнул я в безмолвную листву, вытирая ладонью холодный, трусливый пот.

11

Эрди Прошлый год довольно развалился в мягком кресле. На его изрезанном тревогами лице играла суровая улыбка. Несколько секунд назад ночной король Трафлдинга узнал, что Эксвиль вновь распростер перед ним свои объятия.