Найди меня в темноте

Следующим, о чем поведал Клант, были когти. Они у дымчатых котов были особенные. Ну, что выпускать их можно и в человеческом облике, на примера Квейна я уже разобралась. Но, оказывается, когти были в некотором смысле ядовитые. Как и ведьмы, оборотни заботились о том, чтобы об их существовании не узнали, кому не следует. Так вот, если все-таки случайно кто-то узнал, его следовало оцарапать. Рана должна быть как можно более глубокой и в нее следует впрыснуть немного "яда". В большинстве случаев жертва погибает, но иногда случаются чудеса... и человек обращается.

Так получилось со мной.

Квейн просто следовал правилам. Но, небо, как я его ненавижу!

— Особенно ценятся обращенные женщины, — если бы Клант не опустил глаза и не замолчал, я бы, может, и не обратила внимания на эту фразу, слишком много было другой информации.

Но сейчас...

— Почему?

Инстинкт самосохранения подсказал, что ответ мне не понравится.

Так и вышло.

— Наши женщины могут иметь только одного ребенка. Очень редко двоих, но за это приходится слишком дорого платить. И чаще всего рождаются мальчики, — продолжал быть откровенным доктор. — Девочек мало. И когда одна из них входит в подходящий возраст, мужчины устраивают настоящую бойню.

Меня передернуло. С другой стороны, у них есть семьи, настоящие, а у ведьм...

— Отношения с людьми разве не выход? — для ведьм этот способ был привычным, если нам что-нибудь нужно.

— Для удовольствия — да, но чтобы получить потомство, нужно обращать, — удрученно покачал косматой головой Клант. — Почти никто не выживает. Поэтому подобное запрещено, иначе есть риск привлечь к себе излишнее внимание.

Ага. Ну, хотя бы они не маньяки. И почему от этого не легче?

Может, потому что меня все-таки обратили?

— Что будет со мной... потом? — это, пожалуй, самое важное. — Не хотелось бы быть трофеем.

— Тебе в этом плане проще, — а глаз он так и не поднял. — По закону стаи, обращенная принадлежит тому, кто ее обратил.

— Что?!

Толпа мужчин, жаждущих плодиться и размножаться, меня вдохновляла ну разве только на порчу с эффектом мужского бессилия. Квейн же откровенно пугал. Черт, он пытался меня убить, причинил столько боли... и это, похоже, еще не конец. Но даже если забыть о событиях последних нескольких дней, есть в нем что-то... звериное.

— Не нужно так бурно реагировать, — снисходительно улыбнулся Клант. — Тебе в любом случае понадобится кто-то, кто поможет пройти через обращение, подчинить кошачью сущность и научит потом с этим жить. Так почему не Квейн? Естественно, что после всего этого вы потянетесь друг к другу.

Как там называется сдвиг в голове, когда жертва влюбляется в своего мучителя? Чуть вслух не спросила.

— Может быть, потому что это по его вине я вообще попала в такое положение? — прошипела в беспомощной ярости. — Лично я бы предпочла, чтобы мной занялась какая-нибудь кошка. С последующим возвращением в общину, конечно.

Доктор наконец посмотрел на меня... недобро так посмотрел, но говорить старался мягко:

— Кошки таким не занимаются, смирись.

Тему возвращения меня к ведьмам он аккуратно обошел. Предчувствую, и тут ничего хорошего ждать не стоит.

За супом последовал сладкий чай, и Мелия с Клантом проследили, чтобы я выпила всю кружку. Сразу после этого меня сморило, пришлось сворачивать разговор. Но пусть не радуются, мы к нему еще вернемся! И свободу себе я обязательно выцарапаю. Правда, пока даже не представляю, как.

День прошел в сонном режиме. Я дремала, что-нибудь ела, перебрасывалась парой ничего не значащих фраз с Мелией и опять уплывала в сонную дымку. Иногда заглядывал Клант, чтобы проверить, как я тут. Чувствовала я себя неплохо, но он все равно был недоволен. Я не очень поняла, почему, но одно было ясно: что-то идет не по плану. Но плохо ли это? Надежда не стать оборотнем все еще теплилась в глубине души.

Во время еды пыталась обдумать свое положение. Надо заметить, оно виделось совсем безрадостным... Квейна я боюсь и ненавижу. Никогда ему не прощу того, что он со мной сделал! Но других котов, как претендентов на мою будущую лапку, боюсь едва ли не больше. А из двух зол выбирать как-то не хочется.

Тем более когда имеется вполне неплохой для меня вариант! Надо справиться как-то с обращением, а потом вернуться домой, в общину. Там пройти инициацию и вести жизнь среднестатистической ведьмы, только иногда превращаться в кошку. Но как это провернуть? Мне ясно дали понять, что отпускать меня не планируют...

Как раз ломала голову над этим и вяло пережевывала что-то похожее на большой блин, заполненный омлетом, сыром и ветчиной, когда в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли. Правильно, я же не у себя дома, зачем уважать мое личное пространство! Тем более что оно даже не мое.

Вожак, Нарда и Рей. Чует ведьминская интуиция, что это не визит вежливости!

Тот, кого еще недавно я знала исключительно как профессора Тонгорда, обозрел меня, кивнул сделанным в уме выводам и изрек:

— Приятного аппетита. Как самочувствие?

Меня передернуло, как если бы где-то рядом ногтем провели по стеклу. Странное чувство чего-то неестественного...

— Давайте опустим вежливую фальшь, — сказали губы совершенно автономно от всей остальной моей личности, — и вы скажете, зачем действительно пришли?

Русая коса недовольно поджала губы, но вожак пропустил грубость мимо ушей. Странно. Я бы на его месте обиделась.

— Даже так? — приподнял седеющие брови он. — Хорошо, Льиса. Нам нужна твоя помощь.

Поперхнувшись кусочком омлета, я закашлялась.

— Вам? Моя?! — простонала через минуту, утирая выступившие на глазах слезы.

— Ну, ты же здесь единственная ведьма? — прошипела из-за его плеча Нарда.

Я. Вроде как. В теории.

Но объяснять им про инициацию не хотелось, так что я просто отставила тарелку.

— Что случилось? — а случиться что-то должно было, серьезное притом, иначе бы они до меня не снизошли.

— Идем, — Бран указал на дверь.

— Прямо так? — я недвусмысленно провела ладонью по одеялу, в которое была завернута.

— Можешь снять, — ухмыльнулся Рей, за что тут же получил от матери по уху.

Предложением я не вдохновилась, потому пришлось им потратить несколько минут на то, чтобы раздобыть мне какую-то одежду. Потертые джинсы, которые некрасиво висели на мне, и серая майка без всяких украшений не вдохновляли совершенно. Тем более, стоило надеть это все на себе, в нос ударил запах чужого тела. Что там доктор говорил про обострившееся обоняние? Кажется, это оно. Пахло не так уж и неприятно... просто пахло, но это почему-то дико раздражало. Словно где-то глубоко внутри вдруг завелась иррациональная собственница, которая шипела, фырчала и требовала немедленно избавиться от чужих вещей и обзавестись своими.

Выбирать, правда, было не из чего, так что я мысленно одернула себя и поспешила выйти в коридор, где ожидали оборотни.

Вожак кивнул моему появлению и уверенно устремился куда-то коридорами и лестницами.

— Квейну совсем плохо. Не знаю, что ты с ним сделала, когда он тебя подрал, но сейчас тебе придется это исправить, — единственное, что он сказал по дороге.

Весь оставшийся недолгий путь я прокручивала в голове случившееся чуть более четырех дней назад. Он превратился и бросился на меня. Боль... Потом желтая вспышка — и кошак летит к противоположной стене. Я тогда еще подумала, что мне фантастически повезло, потому что до инициации так быть не должно. После, вообще-то, тоже. Только если стоит какая-нибудь особая защита, но у меня ничего такого не было. Да и у большинства ведьм тоже. В мире, где о нас почти никому не известно, достаточно безопасно, чтобы спокойно ходить по улицам, не обвешиваясь амулетами и заклинаниями. Случись что, всегда можно аккуратно воспользоваться магией.

Понятно было только то, что вообще ничего не понятно.

Что бы это не вспыхнуло, оно, возможно, спасло мне жизнь. И оно же, скорее всего, сейчас мучает Квейна...

Заслуженно и справедливо, если бы кого-то здесь интересовало мое мнение.

Но что я могу сделать? Без возможности полноценно управлять силой и амулетов с зельями под рукой — ничего. А если еще учесть, что я не имею никакого желания ему помогать...

— Пришли, — ушатом ледяной воды обрушился на меня голос Тонгорда-старшего.

Огляделась и обнаружила, что нахожусь в подземелье, похожем на церемониальный зал в капище общины. С той лишь разницей, что вместо алтарей и свечей здесь были старые светильники и... клетки. Новая часть меня, которая секунду назад возмущалась тряпкам с чужого плеча, при виде них забилась в истерике. Стало трудно дышать. И боль, с которой я уже попрощалась, вроде бы вознамерилась вернуться.

Вдох-выдох. Дыши, Льиса, и постарайся мыслить здраво.

Они же не засунут меня в клетку?!

Занята, к слову, оказалась всего одна. В ней на тюфяке у стены лежал Квейн и тяжело дышал. Рубашка промокла от пота и прилипла к мускулистому торсу, влажные волосы спутались. На наше появление он никак не отреагировал, видимо, ему совсем плохо.

Но ведьма, которой полагается быть сострадательной, никак не отреагировала, зато новоприобретенная кошачья суть паскудно ухмылялась на донышке души. И пусть так будет с каждым нашим обидчиком!

Испугавшись собственных мыслей, я дернулась и неловко прикусила губу.

Рей, стоящий в шаге от меня, демонстративно облизнулся.

— Я не настолько ведьма, — честно предупредила вожака.

— Смогла сделать с ним это, сможешь и вылечить, — не проникся он.

А потом схватил меня за локоть и втолкнул в камеру. Лязгнула решетчатая дверь. Естественно, я тут же стала ломиться обратно, но ключ с противным звуком повернулся в замке и скрылся в кармане вожака.

— Эй! Не смейте меня здесь с ним оставлять!

Не паниковать, не паниковать, не паниковать!!! В этот раз самоуговоры работали из рук вон плохо.

— Советую тебе очень постараться, ведьма, — без всякой угрозы, и оттого особенно страшно бросил мне вожак, — потому что если с ним что-нибудь случится, я не посмотрю, что ты ценная.

И они с Нардой просто развернулись и пошли к двери.

Хотелось визжать от бессилия!

Рей задержался на минутку и, дождавшись, когда Бран и Нарда окажутся достаточно далеко, склонился к самой решетке и прошептал:

— Если он сдохнет, лично я против не буду, — и опять облизнулся. — Пожалуй, возьму тебя себе, хоть ты и не в моем вкусе.

И, пока его не хватились, насвистывая, зашагал к выходу.

Странно, ведь положение ухудшалось с каждой секундой, но именно эта последняя капля удержала меня от того, чтобы скатиться в истерику. Стало вдруг так спокойно и в голове светло, словно все это происходило не со мной. Словно это какая-то другая ведьмочка крупно влипла, а я наблюдала за ней с безопасного расстояния. С такого всегда лучше знаешь, что надо делать, и чужие проблемы обычно кажутся меньше.

Итак, как должна поступить ведьма, оказавшись в камере с тяжело больным, если от его выживания зависит и ее жизнь тоже? Правильно, решать проблемы по мере их поступления.

Для начала осмотреть внезапно свалившегося на голову пациента.

Ступая очень осторожно, я приблизилась к Квейну и опустилась рядом с ним на корточки.

Коснулась лба. Горячий.

Пальцы зачем-то соскользнули на небритые щеки.

Кошачья сущность презрительно фыркнула внутри и выразила надежду на то, что он хотя бы не заразный.

Мужчина шумно, с хрипом вздохнул.

— Похоже, сочувствие к ближнему котам вообще чуждо, — пробормотала себе под нос и как раз хотела приподнять веки оборотня, чтобы взглянуть на его глаза, как он пошевелился, еще раз вздохнул и сам посмотрел на меня.

Взгляд был какой-то остекленевший.

— Мы гуляем сами по себе, пока не найдем подходящие ручки и не захотим, чтобы они нас гладили регулярно, — через силу проговорил оборотень. — Я раз, что ты пришла. Теперь мне легче.

Правда? А по виду не скажешь...

Я смерила его недоверчивым взглядом и затребовала:

— Рассказывай, где болит!

— Нигде, — простонал кошак полудохлый. — Жарко. Внутри все просто плавится. Похоже на первый оборот, но он у меня давным-давно был.

Завершив свою короткую речь, он часто задышал. В этот же момент в камере стало ярко — сильное тело под одеждой на миг вспыхнуло оранжевыми искрами.

— Ага! — я так и подпрыгнула, ужаленная догадкой.

— Что? — насторожился Квейн.

— Магия!

В возбужденном состоянии изъясняться внятно не получалось.

— Лучше скажи что-нибудь новое, — проворчал мужчина и несколько раз жадно вздохнул.

Легче ему не становилось. Весь красный, потный, влажная одежда прилипла к сильному телу. И глаза странные: белок и радужку затянуло темным серебром, только тонкий вертикальный зрачок остался. Он подрагивал, то чуть расширяясь, то сужаясь в ниточку. Такие изменения с магией точно не связаны, уж я в этом разбираюсь. Оборот, что ли?..

Встретиться еще раз с котом не хотелось. У него же когти! И вообще... К тому же, наше знакомство явно не задалось и продолжать его как-то не хочется. Внутри что-то согласно муркнуло и затихло. Ладно, попробую отвлечь разговорами. Тем более что я примерно поняла, что тут происходит, хотя и пребывала от этого в шоке.

— Я имела в виду, что в тебе пробуждается магия, — придала наконец мыслям более понятное воплощение. — Ну, как во мне кошка. А эти искры и жар... Так на самом деле не должно быть, но со мной было. Ведьмы тогда намучались, еле выходили.

Зрачок дергаться перестал. Какой-то эффект сообщение произвело.

— Совершенно невозможно! — оборотень приподнялся на локте, строго зыркнул на меня, потом содрогнулся всем телом, на миг вспыхнул искрами и, шипя сквозь зубы, снова рухнул на тюфяк.

— Невозможно, — тут было трудно не согласиться. — Но происходит же!

Казалось бы, с этим тоже не поспоришь, но некоторые обладатели когтей оказались донельзя упертыми:

— Да нет во мне никакой магии! — простонал Квейн. — До недавнего времени я вообще думал, что это все сказки. Тут должно быть что-то другое!

Наиииивный... Кошка внутри мстительно вскинулась.

Сейчас мы основательно порушим чьи-то представления о мире!

— Поздравляю, — пропела я. — Теперь есть!

— Это что, заразно? — сдвинул брови он.

— Честно, — на мой предвзятый взгляд, это определение подходило к ситуации больше. — Ты превратил меня в непонятно что, я отплатила тебе тем же!

И заметив, что его взгляд стал каким-то уж очень недовольным, даже опасным, торопливо уточнила:

— Но я не нарочно, все получилось само собой.

Поверили ли мне, так и осталось загадкой. Просто стало немного не до того. Искры опять вспыхнули, на сей раз ярче, и задержались чуть дольше. Оборотень выгнулся всем телом и крепко сжал зубы, запирая внутри рвущийся наружу звук. А когда все закончилось, пару минут пролежал с закрытыми глазами, не шевелясь, только часто дыша.

Поединок вредной кошки и сострадающей ведьмы, длившийся во мне все это время, с небольшим перевесом выиграла вторая.