Найди меня в темноте

Шеллар, с благодарностью

за умные мысли и добрые слова

Найди меня в темноте

Аннотация:

Льиса Дарини — ведьма. Единственная ее забота — получить полный контроль над силой, потом будут заклинания, амулеты, ритуалы, в общем, интересная, наполненная событиями жизнь. Так она думала, пока ее не поцарапал кот. Большой дымчатый кот...

Квейн Тонгорд — оборотень. Дымчатый кот, если точнее. Когда на его пути случайно оказывается ненужная свидетельница, он, не сомневаясь, решает избавиться от нее. Кто же мог подумать, что хрупкая на вид девушка выдержит смертельный удар? И уж точно никто не подозревал, что она окажется ведьмой!

Теперь рыжая бестия нужна ему, чтобы справиться с выжигающей изнутри магией, а он ей — чтобы усмирить поселившегося в душе зверя...

Глава 1

Колокольчик над дверью мелодично звякнул, обозначая мое появление в магазине.

— Как экзамен? — не поднимая глаз, поинтересовалась мама.

В этот самый момент она разливала зелье по флаконам. Пробки еще закрутить не успела, и над узкими горлышками вились тонкие змейки пара. Еще теплое... Наверное, что-то важное, потому что у главной ведьмы в общине есть занятия более насущные, чем выполнять рутинную работу, с которой даже я могу справиться.

Да, мы ведьмы. А мама так вообще наша Верховная.

— Отлично! Хотя Луна не была ко мне добра.

Я жаловалась смело, прекрасно при этом зная, что обидчице ничего не будет. Мама никогда не требовала ко мне особого отношения. Наоборот, порой с меня спрашивали жестче, чем с других адепток.

— Ну и правильно, пусть не думают, что раз ты моя дочь, принимать в общину тебя будут на особых условиях, — словно в подтверждение моих мыслей проговорила родительница.

Ну да, как же. Спуску мне никто не давал!

— А вот по защите и конспирации свое "отлично" я получила заранее, — не удержалась и похвасталась. — И не потому, что твоя дочь, просто сегодня кое-что произошло...

Нечто из ряда вон выходящее в общине стрясалось редко, так что Верховная пока не очень-то заинтересовалась.

— Что именно?

— У Анисы сила вышла из-под контроля, а рядом как раз прогуливалась парочка... Понятия не имею, как они забрели на нашу поляну, там такая защита! Так вот, это я их первая заметила. Потом предупредила остальных и активировала маскирующие кристаллы. Ну и так, по мелочи.

— Умница, — скупо кивнула Верховная.

Взгляд ярких зеленых глаз не предвещал ничего хорошего. Похоже, кому-то влетит.

Конспирация была важна. Ведьмы жили среди людей, смешивались с толпой, порой вели двойную жизнь. Например, мама Анисы днем была учительницей в местной школе, а ночью — лучшей целительницей в общине. И таких много. Наша семья держала эзотерический магазинчик, но обычные горожане относились к нам с пренебрежением и считали шарлатанками. Неприятно, честно говоря.

На занятиях нас учили, что колдовать при простых смертных ни в коем случае нельзя. А если все же случилось, необходимо было сообщить ведьмам, работающим на зачистке. Они подкорректируют память, возьмут магическую клятву или просто убедят, что человека посетил глюк. Последнее чаще всего. И верили же! Однако для всеобщего блага в щекотливые ситуации лучше не попадать.

Было дело, я попала. Но сейчас не об этом.

— Где Катрина? Почему ты занимаешься зельями сама?

— Я дала ей выходной, — мама посмотрела на меня добрее и даже слегка улыбнулась. — Хочу провести немного времени с тобой.

— О... — это было неожиданно, но... так приятно!

— Неси сумку наверх, переодевайся и спускайся сюда. Поможешь мне с зельями, потом приготовим что-нибудь вкусненькое. Есть сидр и пирожные.

Хм? Надо будет проверить, рядом с полянкой случайно галлюциногенные грибы не растут?

Если растут, стану бывать там чаще, потому что это видение мне определенно нравится!

Круто развернувшись, я мазнула взглядом по многочисленным полкам, заставленным толстыми свечами и ароматическими маслами, и устремилась к лестнице. Сейчас, я мигом! Надо ловить момент, пока у нее внезапно не образовались какие-нибудь дела.

Будучи по официальной версии шарлатанками, то есть особами не слишком обеспеченными, мы, хоть и могли позволить себе больше, жили в квартирке над магазином. Там было уютно, мне нравилось и переезжать никуда не хотелось. Мама — Таяна Дарини, Верховная ведьма Брандтернской общины — была куда более честолюбива и порой заикалась о том, что не прочь бы перебраться в просторный дом, но магазин держал. Имея в руках магию, сменить свое положение в городе было бы не так уж сложно. Но магазин с обшарпанной вывеской "Сияние" над дверью достался маме от ее бабушки... а той — от ее мамы, бабушки... мы даже не знаем, сколько точно поколений Дарини им владело. Закрыть это место теперь просто не поднималась рука.

По лестнице буквально взлетела. Быстро разобрала сумку — так хотелось отложить это на потом, но ведьма должна быть аккуратной и скрупулезной в мелочах. Вдруг одно из зелий испортится? Или кристалл случайно активируется? Нет уж, все должно быть на своих местах! А вот по дороге в душ спокойно можно разбросать одежду, бытовые заклинания все приберут.

Пятнадцать минут спустя я уже была одета в невесомое белое платье с почти незаметной белой же вышивкой на коротких рукавах, вдоль линии декольте и внизу подола, оставалось только досушить волосы. Рыжие, как огонь, они не раз привлекали посторонние взгляды. За это я их порой ненавидела. Но зато они были густые, прямые и послушные.

Наверное, я пошла в отца, потому что мама и бабушка были жгучими брюнетками. И серо-зеленые глаза, похожие на воду в застоявшемся местном озере, тоже унаследовала от него. Наверняка же! Но это вызывало лишь досаду. Лучше бы мне досталась мамина живая зелень.

Рыжая копна украла еще несколько драгоценных минут общения с родительницей, за что получила очередную порцию моего недовольства. Отрезала бы, но мама почему-то не разрешает.

Отпихнув от себя какие-то непривычные мысли, я наконец устремилась вниз.

Когда вошла, мама как раз переворачивала табличку с надписью "закрыто". С зельями она уже закончила.

— Готовить лень, я заказала еду из кафе, — сообщила она. — Стряпня Эвлалии всяко лучше моей.

— Ладно, — я пожала плечами и привычно притворилась, что мне все равно, но в душе шипела и клокотала досада.

Я умею готовить, но мама почему-то делает вид, что это не так. И в другом отстраняется, никогда не позволяет что-то сделать для нее.

— Поздравляю, ты одна из лучших адепток, — Верховная слегка улыбнулась. — Я только что звонила твоей наставнице, она чрезвычайно довольна тобой.

А вот это было приятно!

— Весь год я из кожи вон лезла, чтобы тебе не было стыдно за меня, — призналась, стараясь не слишком краснеть от похвалы.

Ведьмам жилось несколько сложнее, чем обычным девушкам. И дело даже не в том, что приходилось скрывать тайну. Не только в этом. Нас отдавали в школу на год раньше и параллельно со стандартными занятиями дома учили магии, нашей истории, травам, целительству. В общем, всему. Обычно это делали родные, но ко мне с шести лет ходила наставница Люсинда, потому что моя успеваемость могла повлиять на мамину репутацию в общине. Я это понимала, поэтому целый год после выпускного училась, практиковалась, допоздна просиживала в библиотеке и делала все от меня зависящее, чтобы ее не подвести.

Но подвиг не зачли.

— Правильно делала, — сухо кивнула мама.

Разговор пришлось прервать, как раз доставили еду. Она забрала корзинку, заплатила доставщику, пока раскладывали все по тарелкам, тоже молчали. Мама заговорила, только когда мы подняли стаканы с сидром:

— Ты была прилежной ведьмочкой, и я горжусь тобой. Надеюсь, инициация пройдет спокойно. Тогда сможешь жить в свое удовольствие, я больше не стану давить на тебя. Просто будь верна мне, а потом и новой Верховной.

Стакан жалобно тренькнул и рассыпался на осколки. По руке к белому рукаву платья потек сидр, смешанный с кровью.

— Новой Верховной? — я не обращала внимания на боль. — Но разве...

— Подслушивала? — буднично перебила мама.

— Случайно услышала, — по инерции попыталась оправдаться.

— Льиса, заклинание слуха сквозь стены не бывает случайным, — блекло улыбнулась родительница.

Было, не отрицаю. Мама с другими ведьмами разговаривала о чем-то в магазине, я попробовала сунуться, но меня услали. Пришлось прибегнуть к хитрости. И оно того стоило. Мама в тот день сказала наставнице, что по итогам нашего обучения выберет себе преемницу. Ее, конечно, потом еще учить и учить, но... Я зубами и ногтями ухватилась за этот шанс. Так хотелось, чтобы мною гордились!

И я училась, стала одной из лучших... Неужели все зря?!

— Кто? — спросила глухо, вытирая руку льняной салфеткой.

— Лара Алейна. Выбор был из вас двоих.

Чувство было как у котенка, которого тычут носом в безобразие, а он ни в чем не виноват.

— И ты выбрала эту зануду?

— Следовало выбрать тебя, только потому, что ты — моя дочь? — вздернула тонкую черную бровь мама.

Ответить тут было нечего. Формально она права, но... мне до слез обидно. И чтобы этих слез не увидели, я рухнула на свой стул и принялась есть, не чувствуя вкуса. Но в глазах дрожала пелена, хоть мне и удавалось сдерживать влагу, и губы дрожали, так что ничего странного, что мама заметила.

— Знаю, тебе обидно, но... А, во мрак! Буду откровенна.

Упоминание злых сил мамой, которая работала только со светлой или нейтральной магией, слегка покоробило.

— Мам?..

— Есть кое-что, из-за чего я не хочу передавать общину тебе. Пойми, я отвечаю за всех ведьм! И должна думать, как будет лучше для них.

Из всего сказанного я услышала только "не хочу". Стало зябко.

— Так в чем проблема? — сдерживаться получалось из последних сил, хотелось плакать и колдовать.

— В твоем отце, — сообщила родительница и побарабанила пальцами по столу.

— В отце? — я недоуменно моргнула. — Мне казалось, что с ним нет проблем...

Надо заметить, их в принципе не могло быть. Мужчин в общину не принимали. Ведьмы почти никогда не выходили замуж. Просто в определенный момент решали, что пора уже обзавестись наследницей, и отправлялись охотиться. Чары привлекательности, специальные духи, слабенький приворот на несколько часов. Чтобы не привлечь к себе лишнего внимания, рекомендовалось делать это в другом городе, и чем дальше от родных мест, тем лучше. Часто несчастный даже не помнил лица ночной подружки. А если и помнил, мужчины к такому в принципе относятся спокойнее.

Отца в моей жизни до сих пор не было, и мама о нем не заговаривала. В детстве мне становилось немного грустно, когда девочек из обычной школы забирали папы, но... это все давно в прошлом. Так какого же мрака сейчас?

— Подожди! — я нервно взмахнула руками, едва не смахнув тарелку со стола. — Ты сейчас о том, что твоей преемнице довольно скоро придется обзавестись собственной наследницей, чтобы... ну, чтобы все по правилам? Я готова! Нет, то есть к такому в принципе нельзя быть готовой, но я сделаю все, как надо, не волнуйся.

— Нет, Льиса, я сказала именно то, что хотела сказать, — мама устало облокотилась на стол. — Понимаешь... Это моя вина, на самом деле.

— Расскажи! — я имела право требовать, тем более что сейчас, похоже, со мной впервые в жизни были по-настоящему откровенны.

Яркие глаза ведьмы будто даже поблекли, затуманились воспоминаниями. И лицо стало бледным и резким, будто выточенным из слоновой кости. Но слабый укол жалости я проигнорировала. Сначала надо разобраться во всем. Да и сама бы не отказалась, чтобы меня пожалели, только желающих что-то нет.

— Как уже сказала, это моя вина, — негромко заговорила мама. — Я непозволительно затянула с появлением наследницы. Просто не была уверена, что претендую на звание Верховной, тогда было несколько кандидаток, и я не слишком надеялась. А когда все же назвали мое имя, запаниковала.

Она нервно облизала сухие губы и продолжила тем же тоном:

— Забронировала лучший номер на выходные в хорошем пансионате, но перед отъездом зашла в один бар. Мы там встречались с ведьмой из соседней общины, я делала для нее на заказ кое-что. Потом... в общем, там был мужчина. Рыжий, худой, слишком яркий, мне такие никогда не нравились. Сама не понимаю, как все получилось, но из-за него я нарушила правило. А утром даже выкручиваться не пришлось, его не было рядом. Только кулон у меня в руке, довольно смазанные воспоминания и... ты.

Ох... Ну и новости. Голова кругом.

— Мужчина-ведьма? — предположила абсурдное.

— Исключено, — уверенно покачала головой мама. — Я подробно изучала вопрос.

Помолчали. Я все еще пребывала в шоке, даже думать связно не могла.

— Стой... То есть получается, моим отцом может быть любой встречный на улице? — я поежилась.

Одно дело не думать о каком-то неопределенном мужчине, вроде как немного поучаствовавшем в моем появлении на свет, и совсем другое, когда появляются подробности! Я же теперь всех рыжих пожирать глазами буду!

— Вряд ли, я его ни разу с тех пор не видела, — ее голос звучал неуверенно.

— Ты его даже толком не помнишь! — получилось обвинительно.

— Прости... — мама беспомощно посмотрела на меня. — Но теперь ты понимаешь, почему я не хочу рисковать? Твой отец почти полностью лишил меня воспоминаний о той ночи. Уже один цвет твоих волос дал немало поводов для любопытства. Если все откроется, могут быть проблемы.

Кулон все же попал в мои руки. Мама специально сходила за ним в свою комнату. Это была отнюдь не заурядная побрякушка, которую можно запросто нацепить на шею. Смотрелось украшение пугающе. На нескольких сплетенных между собой грубых лентах крепился с помощью серебряного колечка кусок горного хрусталя. Если бы мама не предупредила, я бы обязательно поранилась об одну из острых граней. Сам камень внутри был полый, похоже. Пришлось прибегнуть к заклинанию, чтобы рассмотреть, что там запрятано.

Кровь и прядь рыжих волос.

Жуть какая-то!

Семейные посиделки накрылись, глупо было ожидать чего-то другого. Закрывшись в своей комнате, я какое-то время металась из угла в угол. Полученные знания никак не хотели вписываться в привычную картину мира. Мужчина и магия? Ну бред же! Но, если позволить себе немножечко помечтать, это было бы неплохо. Ведьмам не приходилось бы идти на крайности, чтобы продолжить свой род.

Призвав к порядку слишком живое воображение, я распахнула окно и уселась на подоконник. Прохладный вечерний ветерок облизал щеки, теперь я дрожала от холода, а не от нервов, но шевелиться не хотелось. Еще не стихли обычные звуки не слишком большого города, комната наполнилась ароматами трав и цветов с клумбы у входа в магазин.

Дверь хлопнула. А через минуту алым пятном потонула в сумерках мамина машина.

Отлично, я тоже не собираюсь сходить с ума в одиночестве!

Мысленно одобрив такой план, я потянулась к мобильному и из списка контактов выбрала номер единственной подруги. Как раз собиралась нажать на вызов, когда телефон зазвонил.

Мирейя.

Что ж, мысли порой бывают материальны.

— Не поверишь, как раз собиралась тебе звонить!

В этом месте положено было удивляться, потому что я и без того звоню редко, а в последний год совсем запропала — готовилась к ведьминским экзаменам и подчинению силы.

— Льиса, у нас тут такое! То есть у меня. Это как раз по твоей части! Немедленно бросай все и дуй сюда!

Под "моей частью" подразумевалось ведьминство. Так получилось, что Мира была в курсе.

— Подожди... Где — у вас? — после новостей от мамы я уже не могла эмоционально реагировать, поэтому просто спросила.

— В морге. Так что, ты едешь?

— Конечно.

И нет, это не был обычный для нас разговор. Чаще мы все же болтали об учебе, книгах, музыке, шмотках и на прочие девчоночьи темы.

Мира училась со мной в одном классе. Училась из рук вон плохо, и ее даже оставили на второй год, так она попала к нам. Мы сидели за одной партой, но будучи ведьмой, я не могла заводить подруг среди обычных людей, поэтому общались не слишком много. Я иногда помогала ей с контрольными, а Мира пару раз накостыляла обнаглевшим мальчишкам, которые меня задирали.

Ее семья владела единственным похоронным агентством в нашем городе, и Мира в выпускном класе им уже вовсю помогала. Окружающие сторонились и не одобряли, директриса даже к ее деду ругаться ходила, но тот ее послал так талантливо, что противная тетка с волосатой бородавкой на носу до сих пор при виде него на другую сторону улицы переходит.

Я весь тот год зубрила, притом и магию, и математику, которая мне давалась не сказать, чтобы легко. Ходила иногда замотанная, словно в трансе. Но если ведьма Люсинда предлагала пойти с ней куда-нибудь и посмотреть, как она работает, никогда не отказывалась. В тот день наставница позвала меня с собой в морг, там завелся наглый полтергейст, который стонал и разбрасывал инструменты, за неделю четыре санитара уволились. Надо было призвать паршивца к порядку. Поджилки от страха дрожали, но я ухватилась за возможность.

Там все прошло нормально, подтянули защиту и ритуалы изгнания на практике. Я была почти довольна собой. Почти — потому что не выспалась в очередной раз.

А утром ко мне подошла Мира и потребовала объяснить, что это вообще такое было. Она, оказывается, с братом на дежурство увязалась, а когда он дрых, услышала шорохи и за нами с Люсиндой подсмотрела. И подслушала. И все поняла.

Следуя правилам, я должна была рассказать о ней маме, но... почему-то не рассказала. Только клятву молчать взяла. С тех пор барьер исчез, и как-то так само получилось, что мы подружились по-настоящему.

Безликое серое здание, если честно, до сих пор немного пугало. Когда я к нему подошла, сумерки уже сгустились, что только усилило гнетущее впечатление. Где-то вдалеке провыл волк. Я поежилась.

В наших местах водились волки, об этом все знали. Но ни одна ведьма в лесу еще не встречала опасного зверя. Странно, вообще-то.

Отыскав глазами светящееся окошко, я выдохнула и взбежала по ступенькам.

Внутри было так же серо, как и снаружи, только еще холоднее и пахло антисептиками.

— Почему ты здесь одна? — глухо спросила подругу, которая как раз высунулась мне навстречу.

Как она это терпит? Я, конечно, ведьма и прекрасно могу за себя постоять... смогу, после инициации, но ночевать в одном здании с покойниками? Бр-р.

— Патер руку вывихнул, Джана в декрет ушла, а сторожа я отпустила на пирушку к друзьям, он часам к двум ночи вернется, — улыбнулась Мира и тряхнула копной вьющихся черных волос. — Тут все равно было пусто, за последнюю неделю в городе никто не умер.

— И из-за этого ты так всполошилась? — только после поворота я сообразила, что она меня куда-то ведет.

— Не из-за этого, — серьезно посмотрела на меня Мира. — Светлая полоса закончилась пару часов назад.

Спину словно ледяной крупкой обсыпало.

— Кто-то из наших? — подразумевались, конечно, ведьмы.

Взгляд подруги стал и вовсе каким-то странным.

— У вас ведь только женщины, да?

— Я уже объясняла тебе. Да, мужчины ведьмами не бывают.

Мирейя скептично хмыкнула и втолкнула меня в безликое помещение со столом, лампами и всем прочим, прямо как в фильмах показывают.

— Тогда ты сейчас очень удивишься, подруга!

Подходить к столу, на котором лежало что-то... кто-то, прикрытый простыней, не хотелось совершенно, но Мира так уверенно застучала каблуками в этом направлении, что выбора у меня просто не осталось. Черноволосая, черноглазая, с шикарной фигурой и при всем этом способная надавать по шее кому надо, она походила на ведьму больше меня. Мы с ней даже шутили периодически на эту тему.

— Знаешь его? — она сдвинула простыню до шеи и включила одну из ламп.

Бесстрастный белый свет дал возможность рассмотреть растрепанные каштановые волосы, трехдневную щетину на красивом лице, прямой нос и чувственные губы, которые немного смягчали слишком резкие черты. Я охнула, зажала рот ладонью и отступила на шаг.

— Квейн Тонгорд! — неверяще шевельнула губами.

Конечно, я знала, кто это! Он был сыном профессора Тонгорда, который жил в имении недалеко от города. Агрессивный, грубый, вечно ходил со сбитыми костяшками на руках и угрюмым выражением лица. Девчонки считали его симпатичным, но связываться побаивались. Впрочем, я не особо слежу за городской жизнью.

— Он самый, — хмыкнула подруга.

— Отчего он умер? — холодея, прошептала я.

Дела до этих Тонгордов мне не было, но... небо, такой молодой! Жаль.

— На первый взгляд парень здоров и должен прекрасно себя чувствовать, — сообщила Мира. — Вот это первая странность. Впрочем, может и не странность, утром придет доктор Инерс и скажет точно.

— Так зачем тебе понадобилась ведьма?

Я обхватила себя руками за плечи, чтобы сдержать дрожь, и отступила еще на шаг.

Ненавижу это место!

— А вот это уже точно ненормально, как думаешь? — и она сдвинула ткань еще ниже, чтобы стала видна рука молодого мужчины.

Но этим не ограничилась, сцапала ладонь и повернула ее таким образом, чтобы я смогла рассмотреть торчащие из подушечек пальцев черные коготки.

— Что это?! — выпалила и, забыв о страхах, шагнула ближе.

— Я тебя хотела спросить.

Обменявшись непонимающими взглядами, мы обе пожали плечами. Я осторожно перехватила у нее ладонь... прохладная и вся в песке. Что же случилось с этим Квейном? Не правильная постановка вопроса. Что это за когти, и нужно ли срочно звонить маме?

Осторожно тронув пальцем один, я наморщила лоб.

— Настоящие. — Потом достала из сумки амулет и просканировала на предмет магии. — Кристалл пожелтел. Значит, какое-то воздействие было, но не опасное. А те, кто привез его сюда, как отреагировали?

Логичный вопрос, потому что, если дойдет до мамы, надо владеть всей информацией. Возможно, кому-то придется чистить память.

— Его нашли возле старого склада, но тогда он был нормальный, — добавила немного подробностей подруга. — Я как раз устраивала его тут, когда... не знаю, как объяснить... рука дернулась и из нее вылезли когти.

Полный мрак!

— Влажные салфетки есть?

— В сумке, — кивнула Мира.

— Неси, — было немного непривычно кем-то руководить, но сейчас я чувствовала себя как никогда ведьмой. — Протру ему руку и сфотографирую на телефон, потом придумаем, как объяснить маме мое появление здесь и то, что твою память трогать не надо, и отправлю снимок ей. Это максимум, что я вообще могу сделать.

Одно я знала точно: нельзя, чтобы доктор Инерс увидела эту руку. Эти когти имеют какое-то отношение к нашему миру. К миру магии.

Мирейа кивнула и ушла в санитарскую за салфетками.

Страха больше не было. Я чувствовала себя точно так же, как если бы находилась у наставницы на внеочередном практикуме. Собранная, спокойная, рассудительная. Нужно только придумать, как обезопасить Миру от ведьм...

Вторая рука Квейна была совершенно нормальной.

На левой же кожа ниже локтя казалась чуть более темной, волос было больше и эти когти... Не была бы я ведьмой и не учила бы магическую историю, непременно вспомнила бы все эти сказки про оборотней! А сейчас только нервно фыркнула. Самый бредовый бред!

Даже пятилетние ведьмочки в курсе, что никаких оборотней не существует.

Холод, царящий в помещении, вызвал очередной приступ дрожи.

Все бы ничего, но палец неловко соскользнул и насадился на коготь. Я вскрикнула от неожиданности и боли.

Дальнейшие события уложились в несколько секунд.

Квейн резко сел, его глаза полыхали серебром. Потом грудь завибрировала, губы приоткрылись и послышался мягкий рык.

Я медленно пятилась к стене, одновременно пытаясь на ощупь выбрать из списка контактов мамин номер. Но руки тряслись, и вскоре телефон полетел на пол. Это привлекло внимание монстра. Серебряные глаза сфокусировались на мне. Достаточно впечатлений, чтобы пронзительно заорать!

Бывший труп отбросил простынку, плавно вскочил на четвереньки... несколько секунд его ломало и выгибало... а на выходе получился большущий кот дымчатого окраса.

— Оборотней не существует! — бормотала я, продолжая отступать, пока наконец не уткнулась в стену. — Не существует!

— Мр? — уточнил кот, спрыгивая со стола.

Мамочки, да он размером с волка!

— Тебя нет, — зачем-то сообщила среброглазому. — Понятно?

Кажется, он обиделся. Обычно кошачье шипение трактуют именно так. Кошак фыркнул, в один прыжок оказался рядом, взмахнул лапой... До инициации ведьма мало что может, так что мне несказанно повезло. Одновременно с тем, как руку вспороли огромные когти, серо-стальное помещение озарилось желтым, будто здесь поселилось свое собственное солнце.

С обиженным мрявом кошак отлетел к противоположной стене и основательно приложился об нее хребтом. Но уже миг спустя стоял на четырех лапах и внимательно наблюдал, как я сползаю вниз по стене. Вроде бы мне только руку разодрали, но в одной из ламп отражалась алая полоса, остающаяся на стене надо мной.

Что же это за день такой... Сначала надежды и планы, теперь жизнь...

Довольно фыркнул, кот сиганул в окно. А меня еще и осколками обдало.

Глава 2

— Льиса!

Мира появилась сразу, как только кончик пушистого хвоста пропал из виду.

— Что тут за грохот? Где Квейн? И... Льиса! — на последнем слове подруга сорвалась на визг. Это она меня, скорчившуюся в позе эмбриона у окровавленной стены, увидела.

— Он превратился в большого кота, разнес тут все, убил меня и сбежал, — поведала подруге за миг до того, как сознание поплыло.

Будто сквозь вату слышала, как отзываются под пальцами Мирейи клавиши смартфона.

И все, блаженная темнота.

Спала я долго. Было темно, тепло — меня чем-то укрыли, рядом слышались голоса, но разобрать, о чем говорят, не получалось. Да и не хотелось, если честно. Достаточно впечатлений на один день. Может и не было никакого кота? Может, я была в таком шоке после разговора с мамой, что начала придумывать оборотней? С другой стороны, ведьмы прекрасно себе живут, скрываются, притворяются заурядными тетками. Так почему бы тем же Тонгордам не быть оборотнями? Насколько я слышала, у них там большая семья, и в имении постоянно околачиваются какие-то гости.

Надо было чем-нибудь приложить его, пока превращался...

Размеренный и какой-то отрешенный ход мыслей прервала острая вспышка боли. В солнечное сплетение будто нож воткнули, еще и провернули для верности. Я распахнула глаза и застонала сквозь зубы. Лоб тут же взмок, по щекам заструились слезы.

— Дочь?

Мама метнулась ко мне, присела на краешек коричневого кожаного дивана, стоящего в санитарской.

— Болит... — шевельнула плохо слушающимися губами.

— Конечно, будет болеть, руку пришлось зашивать, — меня не поняли. — Люсинда дала тебе обезболивающее, оно действует, ощущения должны быть сносными. Но Льиса, тебе голову оторвать мало! Как ты могла в это ввязаться?!

В ответ на мамин гневный взгляд я снова взвыла, изогнулась и из носа потекло что-то теплое.

— Небо, Лисенок! — мама наконец испугалась.

Правильно, давно следовало.

К уже имеющимся звукам добавился стук каблуков, и в пределах моей достаточно мутной видимости появилась ведьма Люсинда.

— У девчонки оказался стопроцентный иммунитет к ментальным вмешательствам, — пропыхтела она. — Понятия не имею, что теперь с ней делать. Не убивать же...

— Забудь о ней на время, — судя по вытянувшемуся лицу наставницы, услышать подобное от своей Верховной она не ожидала. — Сейчас есть заботы поважнее. С Льисой что-то не так!

Когда она это сказала, у меня как раз наступил просвет между вспышками боли, и я смогла хоть что-то сказать.

— Вот здесь, — трясущаяся измазанная в крови ладонь прижалась к области солнечного сплетения. — И так жарко... Дышать совсем нечем.

Новая волна боли заставила заорать в голос.

— Как интересно... — пробормотала Люсинда, поправляя круглые очки с красноватыми стеклами и склоняясь надо мной.

— Что это грязное животное сделало с моим ребенком?! — рыкнула Верховная ведьма.

Несмотря на сводящую с ума боль, так приятно вдруг стало... В кои-то веки она беспокоится обо мне, а не о своей репутации.

— Я бы даже сказала, уникальный случай... — бормотала себе под нос Люсинда. — Ну-ка, придержи ей голову... Ага...

В Брандтернской общине состояли в большинстве своем светлые ведьмы, добрые и сердечные, так что мучить меня больше, чем следует, никто не стал. Сначала влили в рот еще дозу обезболивающего, а потом уже взялись внимательнейшим образом осматривать. Они заглядывали мне в глаза, сканировали магически, еще раз осмотрели рану... В минуты просветления я улавливала обрывки фраз.

— Оборотни... Кто бы мог подумать!

— У нее платье на груди и животе разорвано, а раны нет...

— Стена вся в крови, будто бедняжку основательно подрали...

— Уничтожу паршивца! Он у меня будет гнить медленно, без заморозки, с хвоста до морды, уродец мохнатый...

— Сторож вернулся, надо его обездвижить, пока лишнего не увидел.

Лекарство, к слову, не подействовало вообще. Час прошел, а я так и извивалась на кожаном диване, орала и молила небо, чтобы оно позволило мне отключиться и не участвовать в происходящем.

Как же больно... Ну за что?! Я ведь ничего плохого не хотела!

— Кажется, она обращается, — резюмировала Люсинда.

— Нет... — не то, чтобы мама спорила, но верить в такое ей не хотелось.

— За радужками следи, — реальность в лице наставницы была безжалостна. — Они иногда вспыхивают серебром.

Мама очень "ласково" помянула какую-то темную сущность, потом бросила короткое, но веское:

— Уничтожу. — И буднично попросила старую подругу: — Прибери здесь все. Ну, ты знаешь... Только сначала помоги дотащить ее до машины.

Путь от дивана до двери стал пыткой.

— Мирейя... — я вцепилась в косяк.

— Ничего не сделается твоей подруге, — проворчала Люсинда. — Ты сейчас лучше о себе побеспокойся, несчастье.

— Не хочу быть оборотнем, — пожаловалась я ведьмам и... наконец отключилась.

Три дня прошли в настоящем кошмаре. Я просыпалась, глотала какую-нибудь противную микстуру, орала — и через какое-то время снова отрубалась. Мама перепробовала все: консультировалась с другими ведьмами, даже с какой-то общиной в горах связывалась, гадала, вызывала духов-покровителей, пыталась ускорить оборот магически. Но поскольку ведьмы весьма смутно представляли, с чем имеют дело, результат достигнут не был.

Просыпаясь, я иногда умудрялась подслушать немного информации. Попадалось даже кое-что ценное.

— Не волнуйся, сыну Тонгорда приходится не лучше, — как-то попробовала утешить маму одна из ведьм.

— А что с ним? — вяло поинтересовалась родительница, тихонько поглаживая меня прохладной ладонью по потному лбу.

— Кто знает? Наши пытались пошпионить, говорят, он кричал, и в доме страшно грохотало.

Мама и Люсинда, которые все это время не отходили от меня, переглянулись.

— Мы его не трогали, но если вдруг кто все же проклял, в обиде не будем.

Это самое интересное. В остальном до меня долетали обрывки разговоров ни о чем, беспокойство за мою горемычную особу, доставившую всем столько проблем, то, как мама сокрушалась, как же это у Верховной ведьмы дочка будет оборотнем?! Превращаться в чудовище с когтями и горящими глазами я и сама не стремилась, но, похоже, это не лечится.

Вечером третьего дня мне приснился сон. Впервые с тех пор, как начался кошмар наяву.

Видение было красочное и ароматное, но главное — в нем не было боли, так что я ухнула туда, как в омут, вся без остатка.

Поначалу противно пахло лекарствами, и я лежала в своей кровати. Было душно, влажные простыни противно липли к телу. После всего, что тут творилось в последнее время, любимая комната с бледно-зелеными стенами и лампой-нарциссом вызывала стойкое отвращение. Не хочу здесь быть! Хочу уйти! Хотя бы свободно вздохнуть.

Шторы никто не задернул, и в окно бесстыже заглядывала круглая луна.

Боль затихла, но я откуда-то точно знала, что она все еще где-то там. Внутри.

Но сейчас мне выпала короткая передышка, надо пользоваться. Осторожно, чтобы не потревожить задремавшую в кресле маму, я встала и на цыпочках подошла к окну. Распахнула его, жадно вдохнула чистый воздух без примеси лекарств. Так-то лучше... Сразу же стало холодно, потому что сорочка была такая же влажная, как и простыни.

Потом сработал инстинкт. Я сама не поняла, в какой момент перекинула ноги через подоконник и толкнулась от него руками. И уж точно для меня осталось загадочным легкое бесшумное приземление. Клумба, в которую я попала, конечно, сыграла свою роль, но спрыгнуть со второго этажа и даже не удариться — это как-то слишком.

Слишком по-оборотничьи.

Осознала и почему-то успокоилась. Выпрямилась, отряхнулась, запрокинув голову, посмотрела вверх — шторы чуть заметно колыхались, в комнате не было видно ни единого движения. Видимо, моего исчезновения не заметили.

И пошла. Сама не знаю, куда.

Ноги тряслись от слабости, но я упрямо перебирала ими. Чистый воздух с запахами трав, цветов, пыли и выпечки заставлял кровь по венам бежать быстрее. Иногда к этим примешивались и другие запахи — пота, духов, бензина. Что угодно, только не лекарства!

Наверное, девица, поздним вечером бредущая по улицам в одной ночнушке и босиком, смотрелась диковато и должна была вызвать вопросы. В духе "А не подбросить ли тебя, красавица, в ближайшую психлечебницу?". Но по пути мне никто не встретился. В смысле, вообще никто. Город словно вымер. Мигали вывески, кое-какие заведения еще были открыты... но кругом не было ни души. Мне не встретилось ни одной машины, ни одной прогуливающейся парочки. Если бы не была так измучена, я бы непременно озадачилась этим, а так просто шла.

В определенный момент город закончился. Я оказалась в лесу.

Как всякая ведьма, лес я любила, темноты не боялась, от ночных шорохов не вздрагивала. Шла и шла. Холод ощущался все меньше, запахи остались только приятные, а луна действовала на меня гипнотически. Большая, белая, она иногда мелькала среди ветвей... и меня влекло к ней, тянуло, хотелось дойти до нее, раствориться в этом серебре, навсегда забыть себя.

Силы закончились внезапно. Пару шагов я еще сделала на упрямстве, потом сдалась и медленно сползла на мягкий мох. Пошевелилась, устраиваясь удобнее, прижалась к нему щекой, зарылась носом, зевнула. Лежать было удобно, но холодно. Зато пахло хорошо и ничего не болело.

Я уже уплывала в небытие, когда ощутила чужое присутствие. Слабость даже испугаться не позволила.

— Ты пришла, — одобрительно рыкнул грубоватый голос, потом сзади зашуршало, затылок и ухо обожгло теплое дыхание.

— Угу, — я зевнула и поуютнее прижалась щекой к ложу из мха.

— Теперь все будет хорошо.

Просыпаться было лень. Я уже успела осознать, что сон сменила реальность, но боли так и не было, тело казалось невесомым, будто наполненным тысячами крошечных пузырьков, и хотелось продлить это состояние как можно дольше. Понятия не имею, сколько времени так прошло. Меня плотно окутывало одеяло, а на ухо зачем-то пристроили грелку, еще пахло травами... мама, наверное, принесла сухие и скоро будет делать отвар.

Сладко зевнула и поерзала, устраиваясь поудобнее. Может, я уже передумала становиться оборотнем? Или мне вообще все приснилось?

Одеяло вдруг тоже пошевелилось и обняло меня за талию. А грелка взяла и вздохнула мне в ухо!

Я резко распахнула глаза. Мамочкиииии мои ведьмочкиииии!..

Кругом был лес.

— Кошечка, не стоит так настойчиво об меня тереться, могу ведь и отреагировать... — хрипло сообщили из-за спины.

Все, мои нервы не выдержали! Визг получился такой, что, наверное, в центре города услышали.

Оборотень шарахнулся в сторону, выдал что-то очень неприличное и зажал уши руками. Но, видимо, не помогло. Еще недавно зеленые, его глаза сверкнули серебром, угрожающе так сверкнули, а в следующую секунду Квейн метнулся ко мне, схватил за плечи и основательно встряхнул.

— Заткнись, — приказал он. Потом чуть более дружелюбно добавил: — Пожалуйста.

Не то чтобы я прониклась, просто нечаянно прикусила язык — больно так, аж слезы брызнули. Тут кто угодно заткнется.

И что некоторые находят в нем привлекательного? Животное неотесанное!

— Извини, — пробормотал Квейн, вроде как устыдившись, и руки от меня убрал.

Пользуясь так кстати полученной свободой, я начала отползать.

— Я не хотел сделать тебе больно, — Тонгорд, похоже, с трудом подбирал слова.

Молчу, смотрю на него подозрительно и сосредоточенно пячусь. Мне, кажется, пора!

— Эй, ты куда это?! — маневр просекли до обидного быстро.

— Когда именно ты не хотел сделать мне больно? — это были остатки истерики трехдневной давности. — Когда только что чуть не придушил? Или когда подрал и оставил умирать?

Вопросы я задала правильные, потому что Квейн смутился, растерялся и вообще очень живо напоминал нашкодившего кошака.

Жаль, отвлекся от моего побега он ненадолго.

— Спокойно... — быстро сообразив, что по-хорошему я не остановлюсь, оборотень добавил угроз: — Если отойдешь от меня слишком далеко, боль вернется.

Средство он выбрал действенное. Я притормозила.

— Откуда мне знать, что ты не лжешь?

Мой враждебный взгляд встретил его... какой-то непонятный.

— Можешь проверить, хотя не советую.

Одно едва уловимое движение мимики, но его хватило, чтобы понять.

— Это и с тобой тоже происходит! — я почувствовала себя гораздо увереннее.

— Ну... да, — к немалому удивлению, отпираться оборотень не стал.

Паршиво. Вслух это не прозвучало, но сомнений не было, в данном вопросе мы единодушны.

Выставив перед собой руки и бормоча что-то успокаивающее, Квейн медленно двигался ко мне с таким видом, будто приручал опасного хищника.

Ну да, как же. Хотела бы я быть действительно опасной!

— Стой там! — голос эхом зазвенел среди стволов деревьев.

— Не бойся, я тебя не обижу.

— Стой, кому говорю! — прикрикнула еще громче и снова немного попятилась.

Нога больно напоролась на кусок корня, торчащий из земли. Я глухо охнула и жадно втянула в себя воздух. Этот лес мне явно не рад.

Мужчина, с которым при других обстоятельствах мы могли спокойно прожить в одном городе целую жизнь и не перекинуться даже двумя фразами, в один грациозный прыжок преодолел разделяющее нас расстояние и опустился на корточки рядом со мной.

— Осторожнее.

— Я же просила...

— У тебя кровь, — его ладонь легла на мою ногу чуть ниже колена. — Дай посмотрю.

— Ни за что! — я трепыхнулась, но он, конечно, превосходил по силе. — Вдруг от ее вида ты опять озвереешь и бросишься на меня?

— Не брошусь.

— У меня нет ни единой причины тебе доверять.

Понятия не имею, почему он не применил силу, ведь мог же! Но вместо этого Квейн стиснул зубы так, что желваки на щеках заходили, глубоко вдохнул, медленно выдохнул и с ангельским спокойствием продолжил заговаривать мне зубы:

— Ты, наверное, никак в толк не возьмешь, что с тобой творится? — и столько участия в голосе...

— Отчего же? — ядовито выплюнула я. — Я знаю, что со мной происходит оборот. То еще удовольствие.

Квейн дернулся, будто ему влепили оплеуху.

— Даже так?

Как раз собиралась уточнить, нет ли какой возможности отвертеться, когда буквально кожей почувствовала мимолетное движение справа. Квейн среагировал мгновенно: толкнул меня на толстую поросль мха у ближайшего дерева и загородил собой. Потом уже стал принюхиваться и присматриваться.

— Эй...

— Помолчи.

Выкарабкаться из "убежища" мне тоже не дали. Приобнял рукой — как камнем придавил.

Снова волнами стал накатывать жар. Кажется, оно возвращается.

Откуда-то справа послышались издевательские хлопки, а потом и шаги.

— А теперь встал и отошел от моей дочери, — пропел обманчиво ласковый голосок.

Мама. И ведьмы.

Их было много. Ступая почти бесшумно, они выходили из-за деревьев, и в руках у каждой полыхали колдовские огни.

Впечатляюще. У оборотня чуть челюсть в свободный полет не отправилась.

— Живо, я сказала! — повысила голос Верховная и ее пульсирующий шар увеличился вдвое. — Понятия не имею, как тебе удалось ее сюда заманить, но на этом все.

Спина, в которую я почти утыкалась носом, напряглась.

— Госпожа Дарини? — что городская шарлатанка окажется настоящей ведьмой, для Квейна стало точно таким же сюрпризом, как и его когти — для меня.

Слов было явно недостаточно, и мама в знак предупреждения запустила свой шар в дерево за моей спиной. Могучий дуб заискрился и осыпался трухой. Но рука оборотня лишь сильнее придавила меня к мху.

Жарко было почти нестерпимо, с организмом вообще творилось что-то странное. Я шумно вздохнула.

И тут действующих лиц стало на порядок больше.

— Таяна, если надумала попрактиковаться, спали какой-нибудь другой лес, потому что этот занимает моя стая, — прозвучал приятный, чуть насмешливый голос. — Кто бы мог подумать? Ведьмы... Настоящие.

В какой именно момент и откуда перед нами появились с два десятка мужчин и женщин с невероятными серебряными глазами, я, честно признаться, просмотрела. Но теперь они просто были здесь. У женщин были жилистые фигуры и толстые тугие косы, мужчины выглядели свирепо, точно как Квейн. Даже всегда вежливый и элегантный профессор Тонгорд имел в своем облике что-то от дикого зверя.

Минуту противники оценивающе рассматривали друг друга, но на глаз поймешь немного, а в остальном сильно чувствовался недостаток информации с обеих сторон. Вступать в схватку особенно не рвался никто. И не столько из-за опасений проиграть, сколько из нежелания привлечь ненужное внимание.

— Мне следовало догадаться на самом деле, — одобрительно хмыкнул вожак оборотничьей стаи.

Мама не была настроена просто поболтать.

— Пусть твой сын уберет лапы от моей дочери! — потребовала она, сверля взглядом главного во вражеском стане.

— Нет! — тут же вскинулся Квейн.

Его отец действовал дипломатичнее:

— Он не причинит девочке вреда.

— Да что ты?! Значит, это она сама себя подрала?

— А лучше надо было смотреть за дочкой, чтобы она ночами по моргам не шастала! — влезла незнакомая мне даже визуально тетка с русой косой.

— Кто бы говорил! — не смолчала и наставница. — Разве это не ваш парень там изображал труп?

И так они могли ругаться до бесконечности. Было бы даже любопытно, если бы боль не резанула изнутри острым ножом.

Я дернулась и издала что-то среднее между стоном и глухим рычанием. Квейн успокаивающе погладил мой бок, но это вызвало только раздражение. Если ему меня так жалко, нечего было распускать когти.

Сочувствие его отца носило более полезный характер.

— Хватит! — рыкнул он. — Сейчас мы поедем в имение, там ей помогут.

Среди ведьм прошел шепоток.

— Еще чего не хватало! — взбеленилась Верховная. — Моя дочь поедет со мной, сами как-нибудь разберемся. И да, пока не забыла... животное, покалечившее моего ребенка, будет наказано.

На это у Тонгорда-старшего тоже нашелся ответ. Точнее, вопрос:

— Тебе что важнее, продемонстрировать свое могущество или спасти дочке жизнь?

Мама только что не задымилась от возмущения. Но колдовать почему-то перестала.

— Как ты смеешь...

— Так вот, если второе, — невозмутимо продолжал профессор, — то сейчас ты перестанешь выделываться, и мы все вместе отправимся в поместье, где осмотрим девушку и дадим ей наконец нужное лекарство, а не ту бурду, которой вы ее все это время наверняка поили, а потом сядем и спокойно обсудим наше будущее сосуществование в одном городе. И ее будущее, — здесь был кивок в мою сторону.

Молчание главной ведьмы в общине было красноречиво. Я так и слышала, как она перебирает в уме проклятия.

Первыми не выдержали мои измученные нервы.

— Эй, а моим мнением поинтересоваться никто не хочет?! — ехать в поместье Тонгордов не хотелось даже ради лекарства.

— Нет! — рявкнули с двух сторон.

Но убить почему-то захотелось Квейна, который опять погладил.

Попрепиравшись еще немного насчет способа доставки меня на место и каких-то других мелочей, они наконец заключили временное перемирие. Мама отпустила почти всех ведьм, громко предупредив Тонгорда, что наслать проклятие на всю стаю прекрасно сможет и в одиночку. Тот непроницаемо пожал плечами. Сразу и не поймешь, проникся или нет. А потом распорядился:

— В машину ее, — и кивнул на меня.

— В мою, — скорректировала его приказ Верховная ведьма. — Я покажу, где она.

Спорить из-за ерунды в этот раз никто не стал.

Квейн тут же вскочил на ноги, пошатнулся — видимо, слухи о его недомогании не были сильно преувеличены — но быстро выровнялся и попытался взять меня на руки. Серьезно? После того, как он чуть меня не угробил, я еще его общество должна терпеть?! Естественно, такой план мне совсем не понравился, но мои попытки лягаться и уползти оборотня оставили равнодушным.

Его остановил отец.

— Не ты, — и припечатал сына строгим взглядом, от которого тот дернулся, словно электрический разряд получил. — Пусть понесет Реиас.

К нам шагнул златокудрый оборотень с ямочками на щеках и пронзительно голубыми глазами.

— Ни за что! — рыкнул Квейн и попытался загородить меня собой. — Он к ней не притронется.

— Квейн, отойди, — вожак проявлял чудеса терпения, но его глаза все ярче вспыхивали серебром.

Мама ведьмински улыбнулась, изогнула бровь, медленно перебрала в воздухе пальцами, а затем сжала их в кулак.

Мой главный обидчик согнулся и захрипел.

Экзекуция прервалась через несколько секунд.

— Брысь, — ласково бросила главная ведьма в городе.

— Сделаешь так с одним из моих сыновей — порву, — нашипела на нее русая коса.

— Мы теряем время, — одернул женщин вожак. — Рей!

Под тяжелым взглядом Квейна блондин направился ко мне. По тому, как он помедлил, прежде чем взять меня на руки, я поняла, что сына вожака он боится. Что ж, кое-что общее у нас уже есть.

Но обрадовалась рано. Мое доброе отношение к златокудрому Рею продлилось ровно до того момента, как он открыл рот.

— Не спеши заявлять свои права, братишка, — весьма недружелюбно прошипел он. — Маловероятно, что она переживет оборот.

До машины добрались в молчании. Там мама еще раз дала отмашку ведьмам и заняла водительское сиденье, наставница устроилась рядом, я оказалась зажатой между двоих парней на заднем. Куда девались остальные оборотни, вернее, как именно они добирались до поместья, я не увидела.

Покидать лес не хотелось. Скоро опять будет вонять лекарствами...

Сидеть между двумя крупными оборотнями было тесно, но все к лучшему. В машине меня развезло окончательно, в ушах гудело, перед глазами плыло — не завалилась исключительно потому, что некуда было. Всплески режущей боли заставляли дергаться и стонать. В такие моменты Рей гаденько ухмылялся, особенно ему понравилось, когда я прокусила губу и пошла кровь. А Квейн достаточно сильно нажимал где-то под грудью... и все проходило. До следующего раза.

Глава 3

Красный внедорожник остановился перед большим каменным особняком, построенным около двух веков назад. Большущий дом сочетал в себе несколько стилей, но при этом выглядел изысканно. Настолько, что даже я в своем состоянии оценила. Оборотни уже прочно ассоциировались у меня с неотесанными животными, тем большей неожиданностью показался экстерьер.

Вожак и русая коса ждали нас на крыльце.

Меня быстро отнесли в какую-то комнату, где морщинистая старушка помогла раздеться и умыться, после чего облачила меня в сорочку из грубой ткани и влила в рот что-то приятно пахнущее травами.

Совсем не воняло лекарствами.

Реальность заволокло сонной дымкой.

Я спала, потом просыпалась, пила что-то, опять спала... Трудно сказать, прошло несколько часов, дней или недель. Иногда получалось улавливать обрывки реальности. Или же это были лишь красочные сны?

Мамина машина с бархатистым урчанием скрылась за деревьями.

Похожий на медведя доктор говорил, что пока рано судить о моем состоянии, сперва организм должен окрепнуть. И меня снова и снова поили ароматной настойкой, похожей на мятный чай. И я снова спала.

А потом снова металась в горячке. Было так жарко, что хотелось содрать с себя кожу. Квейн придвинул стул к моей постели, смотрел сочувственно и бормотал что-то ободряющее пополам с извинениями. Но в воспаленном мозгу раз за разом звучали слова Рея о том, что я вряд ли выживу. Страх усиливал боль и жал и ослаблял действие лекарства. Я шарахалась от каждой попытки мучителя прикоснуться ко мне, дико кричала, умоляла его уйти... Казалось, так длилось бесконечно, пока не пришел вожак и за ухо не вывел сына из комнаты.

Старушка, которая единственная тут не наводила на меня ужас, обтерла липкое тело влажной губкой, смоченной в чем-то приятно пахнущем, и я опять провалилась в сон.

Чтобы спустя несколько часов проснуться уже полностью.

Больно не было. С некоторых пор это являлось решающим фактором, который и определял мое отношение к жизни в данный момент. Прямо сейчас в районе солнечного сплетения немного тянуло, но неудобство было незначительным.

Дверь закрыта, но я откуда-то точно знала, что не заперта. И в пределах видимости никого не видно.

Потянувшись до хруста, я снова почувствовала себя живой, села и принялась осматриваться.

Комната выглядела жилой, больше того, была уютной. Много дерева разных оттенков, от светло-орехового до темно-коричневого, пространства не очень много и все заполнено мебелью — высокая кровать, резной шкаф, письменный стол с множеством полочек и ящичков, прикрытая дверь в ванную... На полу лежал мохнатый ковер. Но центром моего внимания стало окно. Большое, во всю стену, и эта стена шла под наклоном. Видимо, комната располагалась под самой крышей. Штор не было, и в стеклах причудливо ломались солнечные лучи, щекотали кожу, заставляли щуриться и улыбаться. За окном был виден приличный кусок крыши — стоит открыть окно и можно выйти на него — край башенки и большая статуя кота. А внизу сад. Без цветов, только травы. И никаких заборов и изгородей, территория вообще никак не была обозначена, просто чуть в стороне начинался лес.

С ума сойти, как красиво!

Пришлось напомнить себе, что меня тут мучили и не известно еще, оставят ли в живых, а то что-то я расслабилась и даже радоваться жизни вздумала.

Тонкий слой пыли на ноутбуке свидетельствовал о том, что к нему не прикасались несколько дней. И перекинутая через подлокотник кожаного кресла клетчатая рубашка наводила на мысли...

Но проверять, как я тут, никто не спешил.

Черт, у меня со дня на день инициация, а я тут разлеживаюсь!

Мысленное напоминание себе о важном оказалось достаточным стимулом выбраться из-под одеяла и начать действовать. Первым делом чутье отправило меня к окну, но там поджидал неприятный сюрприз — слишком хитрая защелка, я таких раньше не встречала и просто не представляла, как с ней справиться. Пришлось топать к двери. Там все было менее печально: она действительно оказалась не заперта и легко поддалась.

В коридоре тоже никто не рычал и не щелкал челюстями. Стараясь двигаться как можно тише, я отправилась на разведку.

Но далеко не ушла. И вовсе не потому, что неугодную деятельность прервали.

Преодолела два залитых солнцем коридора, свернула в третий, с удивлением обнаружила изменение в стиле — на смену большим окнам и светлому дереву пришли растительность и более темные тона в отделке. Такое чувство, что местными интерьерами занимался какой-то сумасшедший, у которого все зависело от сиюминутного настроения! Как раз думала об этом, когда из-за одной из дверей послышались голоса:

— Что с ведьмами? — тембр оказался знаком, так говорила та особа с косой, которая постоянно пререкалась с мамой.

Надо же, я и не подозревала, что обладаю такой памятью на голоса...

Подслушивать вроде как некрасиво да я и не планировала, но раз говорят о важном решила постоять тут еще немного.

— Нейтралитет, — ответил твердый мужской голос. Вожак. — Пока они не трогают нас, мы не лезем к ним.

Минуточку... Если я что-нибудь смыслю в планировке домов, то вот эти шесть дверей — спальни. Секретничающая парочка находится в одной из них. В смысле, в одной спальне! Получается, эта женщина — его жена?

Не знала, что он женат.

— Слишком мягко, — фыркнула вредная особа. — Мы не знаем, чего от них ждать. Вдруг эти ведьмы настроены к нам не так доброжелательно, как ты к ним? Лично я думаю вот что: хочешь порядка — сделай так, чтобы тебя боялись!

Точно жена, кому бы еще было позволено так с ним разговаривать?

— Нарда, смирись, — Тонгорд не повысил голос, но при этом смог придать словам необходимую вескость. — Я принял решение.

— И все равно я считаю... нет, я просто уверена, что здесь ты не прав, — недовольной кошкой шипела эта Нарда. — От ведьм еще будут проблемы, запомни мои слова! Может, это они напали на Квейна?

— Если и так, одна из них вернула мне сына, — глава стаи легко нашел встречный аргумент. — Дорогая, уймись. Этому соседству уже много лет, а мы только сейчас узнали друг о друге. По-моему, уже из этого следует, что ведьмам до нас дела нет. И то, что в последние сутки ни одна из них тут не появилась, только доказывает мою правоту. Все, закрыли тему.

Ответом ему стало сопение — то самое, которое означает, что женщина не права, сама отчасти это понимает, но все равно хочет, чтобы сделали по ее.

— Хоть девчонку оставили, — в конце концов, буркнула она.

— Кстати, насчет нее, — а вот теперь вожак говорил очень строго, даже с рыком. — Предупреди своего сына, что в случае благоприятного исхода, девушка принадлежит Квейну.

— Но...

— Иначе с ним поговорю я. Решай.

Стоп, стоп, стоп! Жена? Но сыновья отдельные?

И что значит — я кому-то принадлежу?!

Как раз собиралась ворваться к ним и прояснить этот момент, как совсем рядом шаркнули шаги, а потом и их обладательница оказалась в поле видимости.

— А ты что тут делаешь?! — всплеснула руками старушка, которая ухаживала за мной все это время.

Ой. Кажется, мое бегство обнаружено и пресечено.

— Я проснулась, а рядом нет никого... — залепетала, не слишком стараясь оправдываться.

Надеюсь, у оборотней не предусмотрено какого-нибудь чересчур сурового наказания за подслушивание.

— Перепугалась, наверное? — искрящиеся жизнью карие глаза смотрели с сочувствием. — Бедная девочка, столько на тебя свалилось в последние дни. Где-нибудь болит?

— Нет, — ответила на все вопросы разом.

— Идем, отведу тебя в комнату, — она обняла меня за плечи и увлекла в сторону, откуда я, собственно, и пришла.

Пока шли, выяснилось, что милую старушку зовут Мелия, она у Тонгордов кто-то вроде домоправительницы. Комната, в которой меня разместили, принадлежит Квейну. Просто в доме свободных гостевых спален сейчас нет. Я здесь провела что-то около суток, и Мелия была очень довольна тем фактом, что ведьмы не стали упорствовать и поставили мою жизнь выше своей гордыни.

Последнее вызвало во мне тихий внутренний протест. Я чувствовала себя брошенной.

Возможно, преданной.

Я тут страдаю, может быть даже умираю, а никого из близких нет рядом. Конечно, им будет проще, если меня не будет вообще, чем если... ну, если я во что-нибудь превращусь.

Дверь закрылась за нашими спинами, и Мелия поспешила вернуть меня под одеяло. Потом дала попить и попросила:

— Побудь здесь, я за доктором схожу. Думаю, с твоим состоянием уже все должно быть понятно.

Кружка ударилась донышком о небольшой столик, стоящий у кровати. Я ощутила легкий приступ паники.

— Не уходи! Или запри дверь, чтобы сюда никто не мог войти.

В карих глазах отразилось удивление.

— Ты кого-то боишься?

— Квейна, — скрывать мне было нечего.

— Зря, — ответ ей не понравился, и оборотница неодобрительно поджала губы. — А впрочем, он все равно не придет.

И я должна поверить на слово?

— Почему?

— Когда его вывели отсюда, от него в буквальном смысле искры посыпались, — продолжая недовольно поглядывать на меня, поделилась подробностями Мелия. — Статую в коридоре разнес, ковер пропалил, чуть на брата не бросился. Господин Бран с сыновьями Нарды отволокли его в камеру и закрыли. Он до сих пор там.

По коже скользнул неприятный холодок, но одновременно с тем мне стало спокойнее.

Настолько, что я отпустила Мелию и терпеливо дождалась ее возвращения, хоть все это время и сверлила подозрительным взглядом дверь.

Оборотница появилась минут через двадцать с уже знакомым мне мужчиной, похожим на медведя. Огромный и какой-то агрессивно растрепанный он умудрялся каким-то образом занимать почти все свободное пространство и подавлять морально. Ну точно медведь!

При его появлении я втянула голову в плечи и попыталась сжаться в комок.

Умные и какие-то спокойные глаза весело сверкнули под косматыми бровями, и грубый голос пророкотал:

— Вижу, наша обращенная неплохо все переносит, — и уже мне, насмешливо взирая: — Как дела, несчастье?

— Домой хочется, — ответила честно. — А становиться оборотнем совершенно не хочется.

Это никого не удивило. Похоже, до моих желаний в очередной раз никому не было дела.

— Поздно рыпаться, — усмехнулся "медведь". Нет, я уже поняла, что они все здесь превращаются в котов, но именно этот мужчина почему-то напоминал зверя покрупнее. — Раньше надо было думать, когда под когти полезла. Как себя чувствуешь?

— Сносно.

— Где-нибудь болит?

— Нет.

— Инстинкты обострились? — и пояснил, справедливо полагая, что я могу не понять, о чем именно речь: — Звуки стали слышаться громче? Запахи восприниматься острее? Ты ощущаешь себя сильнее, чем раньше? Хоть что-то поменялось?

— Нет.

Ответ его озадачил, а я ощутила что-то похожее на надежду. Может, оборот — дело не такое уж решенное?

Надежду убила Мелия, приподняв край одеяла так, чтобы стала видна моя нога.

— Смотри, от царапины ничего не осталось, — кивнула она "медведю". — Регенерация ускорилась.

— И все равно ее организм адаптируется слишком медленно, — покачал головой доктор. — Ты есть-то хоть хочешь?

Хотела из упрямства отказаться, но желудок предательски заурчал.

— Немного, — пролепетала, краснея до самых корней волос.

Доктор усмехнулся и попросил Мелию:

— Распорядись, пусть ей принесут что-нибудь, — потом сказал уже мне: — Ешь и отдыхай, я буду заглядывать время от времени.

И направился было к двери, но отпустить его так легко я не могла.

— Стойте! — чуть с кровати не свалилась в попытке удержать. — А вам не кажется, что я имею право знать, что происходит? Со мной и вообще. У меня тьма вопросов!

Мужчина остановился, развернулся и некоторое время задумчиво смотрел на меня, но в итоге кивнул.

— Представляю. Лучше бы тебе поговорить с Квейном, ты — его обязанность, но раз уж он недоступен, я попробую его немного заменить, — пробежавшись глазами по комнате, он выбрал себе кресло и устроился в нем. — Я — Клант, если что.

— Льиса.

Разговор получился долгий.

Начать пришлось с самых азов. Оборотни. В нашем случае, дымчатые коты. Сильные, ловкие, грациозные, а еще, как шутливо прибавил Клант, мягкие и пушистые. По натуре одиночки, даже с себе подобными сходятся из рук вон плохо, но пару веков назад вынуждены были объединиться в стаи. Иначе выжить было никак. Помимо ипостаси и потребности время от времени менять облик, обладают рядом других интересных способностей, как то ночное зрение и способность сливаться с темнотой или туманом. Из-за последней стаи селятся поближе к рекам и озерам, возле воды сильнейшие из кошек могут туманом и управлять.

Брандтерн находится, можно сказать, между двух больших озер, одно из которых как раз недалеко от поместья. Вспомнив об этом, я мысленно хмыкнула.

— Нам повезло, что ты ведьма, — задумчиво заметил Клант. — Люди в подобных ситуациях создают куда больше проблем.

— Не отвлекайтесь, пожалуйста, — сама я особых восторгов по поводу сложившейся ситуации, разумеется, не испытывала.

Мелия принесла суп, и во время остального рассказа я ела.

Следующим, о чем поведал Клант, были когти. Они у дымчатых котов были особенные. Ну, что выпускать их можно и в человеческом облике, на примера Квейна я уже разобралась. Но, оказывается, когти были в некотором смысле ядовитые. Как и ведьмы, оборотни заботились о том, чтобы об их существовании не узнали, кому не следует. Так вот, если все-таки случайно кто-то узнал, его следовало оцарапать. Рана должна быть как можно более глубокой и в нее следует впрыснуть немного "яда". В большинстве случаев жертва погибает, но иногда случаются чудеса... и человек обращается.

Так получилось со мной.

Квейн просто следовал правилам. Но, небо, как я его ненавижу!

— Особенно ценятся обращенные женщины, — если бы Клант не опустил глаза и не замолчал, я бы, может, и не обратила внимания на эту фразу, слишком много было другой информации.

Но сейчас...

— Почему?

Инстинкт самосохранения подсказал, что ответ мне не понравится.

Так и вышло.

— Наши женщины могут иметь только одного ребенка. Очень редко двоих, но за это приходится слишком дорого платить. И чаще всего рождаются мальчики, — продолжал быть откровенным доктор. — Девочек мало. И когда одна из них входит в подходящий возраст, мужчины устраивают настоящую бойню.

Меня передернуло. С другой стороны, у них есть семьи, настоящие, а у ведьм...

— Отношения с людьми разве не выход? — для ведьм этот способ был привычным, если нам что-нибудь нужно.

— Для удовольствия — да, но чтобы получить потомство, нужно обращать, — удрученно покачал косматой головой Клант. — Почти никто не выживает. Поэтому подобное запрещено, иначе есть риск привлечь к себе излишнее внимание.

Ага. Ну, хотя бы они не маньяки. И почему от этого не легче?

Может, потому что меня все-таки обратили?

— Что будет со мной... потом? — это, пожалуй, самое важное. — Не хотелось бы быть трофеем.

— Тебе в этом плане проще, — а глаз он так и не поднял. — По закону стаи, обращенная принадлежит тому, кто ее обратил.

— Что?!

Толпа мужчин, жаждущих плодиться и размножаться, меня вдохновляла ну разве только на порчу с эффектом мужского бессилия. Квейн же откровенно пугал. Черт, он пытался меня убить, причинил столько боли... и это, похоже, еще не конец. Но даже если забыть о событиях последних нескольких дней, есть в нем что-то... звериное.

— Не нужно так бурно реагировать, — снисходительно улыбнулся Клант. — Тебе в любом случае понадобится кто-то, кто поможет пройти через обращение, подчинить кошачью сущность и научит потом с этим жить. Так почему не Квейн? Естественно, что после всего этого вы потянетесь друг к другу.

Как там называется сдвиг в голове, когда жертва влюбляется в своего мучителя? Чуть вслух не спросила.

— Может быть, потому что это по его вине я вообще попала в такое положение? — прошипела в беспомощной ярости. — Лично я бы предпочла, чтобы мной занялась какая-нибудь кошка. С последующим возвращением в общину, конечно.

Доктор наконец посмотрел на меня... недобро так посмотрел, но говорить старался мягко:

— Кошки таким не занимаются, смирись.

Тему возвращения меня к ведьмам он аккуратно обошел. Предчувствую, и тут ничего хорошего ждать не стоит.

За супом последовал сладкий чай, и Мелия с Клантом проследили, чтобы я выпила всю кружку. Сразу после этого меня сморило, пришлось сворачивать разговор. Но пусть не радуются, мы к нему еще вернемся! И свободу себе я обязательно выцарапаю. Правда, пока даже не представляю, как.

День прошел в сонном режиме. Я дремала, что-нибудь ела, перебрасывалась парой ничего не значащих фраз с Мелией и опять уплывала в сонную дымку. Иногда заглядывал Клант, чтобы проверить, как я тут. Чувствовала я себя неплохо, но он все равно был недоволен. Я не очень поняла, почему, но одно было ясно: что-то идет не по плану. Но плохо ли это? Надежда не стать оборотнем все еще теплилась в глубине души.

Во время еды пыталась обдумать свое положение. Надо заметить, оно виделось совсем безрадостным... Квейна я боюсь и ненавижу. Никогда ему не прощу того, что он со мной сделал! Но других котов, как претендентов на мою будущую лапку, боюсь едва ли не больше. А из двух зол выбирать как-то не хочется.

Тем более когда имеется вполне неплохой для меня вариант! Надо справиться как-то с обращением, а потом вернуться домой, в общину. Там пройти инициацию и вести жизнь среднестатистической ведьмы, только иногда превращаться в кошку. Но как это провернуть? Мне ясно дали понять, что отпускать меня не планируют...

Как раз ломала голову над этим и вяло пережевывала что-то похожее на большой блин, заполненный омлетом, сыром и ветчиной, когда в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли. Правильно, я же не у себя дома, зачем уважать мое личное пространство! Тем более что оно даже не мое.

Вожак, Нарда и Рей. Чует ведьминская интуиция, что это не визит вежливости!

Тот, кого еще недавно я знала исключительно как профессора Тонгорда, обозрел меня, кивнул сделанным в уме выводам и изрек:

— Приятного аппетита. Как самочувствие?

Меня передернуло, как если бы где-то рядом ногтем провели по стеклу. Странное чувство чего-то неестественного...

— Давайте опустим вежливую фальшь, — сказали губы совершенно автономно от всей остальной моей личности, — и вы скажете, зачем действительно пришли?

Русая коса недовольно поджала губы, но вожак пропустил грубость мимо ушей. Странно. Я бы на его месте обиделась.

— Даже так? — приподнял седеющие брови он. — Хорошо, Льиса. Нам нужна твоя помощь.

Поперхнувшись кусочком омлета, я закашлялась.

— Вам? Моя?! — простонала через минуту, утирая выступившие на глазах слезы.

— Ну, ты же здесь единственная ведьма? — прошипела из-за его плеча Нарда.

Я. Вроде как. В теории.

Но объяснять им про инициацию не хотелось, так что я просто отставила тарелку.

— Что случилось? — а случиться что-то должно было, серьезное притом, иначе бы они до меня не снизошли.

— Идем, — Бран указал на дверь.

— Прямо так? — я недвусмысленно провела ладонью по одеялу, в которое была завернута.

— Можешь снять, — ухмыльнулся Рей, за что тут же получил от матери по уху.

Предложением я не вдохновилась, потому пришлось им потратить несколько минут на то, чтобы раздобыть мне какую-то одежду. Потертые джинсы, которые некрасиво висели на мне, и серая майка без всяких украшений не вдохновляли совершенно. Тем более, стоило надеть это все на себе, в нос ударил запах чужого тела. Что там доктор говорил про обострившееся обоняние? Кажется, это оно. Пахло не так уж и неприятно... просто пахло, но это почему-то дико раздражало. Словно где-то глубоко внутри вдруг завелась иррациональная собственница, которая шипела, фырчала и требовала немедленно избавиться от чужих вещей и обзавестись своими.

Выбирать, правда, было не из чего, так что я мысленно одернула себя и поспешила выйти в коридор, где ожидали оборотни.

Вожак кивнул моему появлению и уверенно устремился куда-то коридорами и лестницами.

— Квейну совсем плохо. Не знаю, что ты с ним сделала, когда он тебя подрал, но сейчас тебе придется это исправить, — единственное, что он сказал по дороге.

Весь оставшийся недолгий путь я прокручивала в голове случившееся чуть более четырех дней назад. Он превратился и бросился на меня. Боль... Потом желтая вспышка — и кошак летит к противоположной стене. Я тогда еще подумала, что мне фантастически повезло, потому что до инициации так быть не должно. После, вообще-то, тоже. Только если стоит какая-нибудь особая защита, но у меня ничего такого не было. Да и у большинства ведьм тоже. В мире, где о нас почти никому не известно, достаточно безопасно, чтобы спокойно ходить по улицам, не обвешиваясь амулетами и заклинаниями. Случись что, всегда можно аккуратно воспользоваться магией.

Понятно было только то, что вообще ничего не понятно.

Что бы это не вспыхнуло, оно, возможно, спасло мне жизнь. И оно же, скорее всего, сейчас мучает Квейна...

Заслуженно и справедливо, если бы кого-то здесь интересовало мое мнение.

Но что я могу сделать? Без возможности полноценно управлять силой и амулетов с зельями под рукой — ничего. А если еще учесть, что я не имею никакого желания ему помогать...

— Пришли, — ушатом ледяной воды обрушился на меня голос Тонгорда-старшего.

Огляделась и обнаружила, что нахожусь в подземелье, похожем на церемониальный зал в капище общины. С той лишь разницей, что вместо алтарей и свечей здесь были старые светильники и... клетки. Новая часть меня, которая секунду назад возмущалась тряпкам с чужого плеча, при виде них забилась в истерике. Стало трудно дышать. И боль, с которой я уже попрощалась, вроде бы вознамерилась вернуться.

Вдох-выдох. Дыши, Льиса, и постарайся мыслить здраво.

Они же не засунут меня в клетку?!

Занята, к слову, оказалась всего одна. В ней на тюфяке у стены лежал Квейн и тяжело дышал. Рубашка промокла от пота и прилипла к мускулистому торсу, влажные волосы спутались. На наше появление он никак не отреагировал, видимо, ему совсем плохо.

Но ведьма, которой полагается быть сострадательной, никак не отреагировала, зато новоприобретенная кошачья суть паскудно ухмылялась на донышке души. И пусть так будет с каждым нашим обидчиком!

Испугавшись собственных мыслей, я дернулась и неловко прикусила губу.

Рей, стоящий в шаге от меня, демонстративно облизнулся.

— Я не настолько ведьма, — честно предупредила вожака.

— Смогла сделать с ним это, сможешь и вылечить, — не проникся он.

А потом схватил меня за локоть и втолкнул в камеру. Лязгнула решетчатая дверь. Естественно, я тут же стала ломиться обратно, но ключ с противным звуком повернулся в замке и скрылся в кармане вожака.

— Эй! Не смейте меня здесь с ним оставлять!

Не паниковать, не паниковать, не паниковать!!! В этот раз самоуговоры работали из рук вон плохо.

— Советую тебе очень постараться, ведьма, — без всякой угрозы, и оттого особенно страшно бросил мне вожак, — потому что если с ним что-нибудь случится, я не посмотрю, что ты ценная.

И они с Нардой просто развернулись и пошли к двери.

Хотелось визжать от бессилия!

Рей задержался на минутку и, дождавшись, когда Бран и Нарда окажутся достаточно далеко, склонился к самой решетке и прошептал:

— Если он сдохнет, лично я против не буду, — и опять облизнулся. — Пожалуй, возьму тебя себе, хоть ты и не в моем вкусе.

И, пока его не хватились, насвистывая, зашагал к выходу.

Странно, ведь положение ухудшалось с каждой секундой, но именно эта последняя капля удержала меня от того, чтобы скатиться в истерику. Стало вдруг так спокойно и в голове светло, словно все это происходило не со мной. Словно это какая-то другая ведьмочка крупно влипла, а я наблюдала за ней с безопасного расстояния. С такого всегда лучше знаешь, что надо делать, и чужие проблемы обычно кажутся меньше.

Итак, как должна поступить ведьма, оказавшись в камере с тяжело больным, если от его выживания зависит и ее жизнь тоже? Правильно, решать проблемы по мере их поступления.

Для начала осмотреть внезапно свалившегося на голову пациента.

Ступая очень осторожно, я приблизилась к Квейну и опустилась рядом с ним на корточки.

Коснулась лба. Горячий.

Пальцы зачем-то соскользнули на небритые щеки.

Кошачья сущность презрительно фыркнула внутри и выразила надежду на то, что он хотя бы не заразный.

Мужчина шумно, с хрипом вздохнул.

— Похоже, сочувствие к ближнему котам вообще чуждо, — пробормотала себе под нос и как раз хотела приподнять веки оборотня, чтобы взглянуть на его глаза, как он пошевелился, еще раз вздохнул и сам посмотрел на меня.

Взгляд был какой-то остекленевший.

— Мы гуляем сами по себе, пока не найдем подходящие ручки и не захотим, чтобы они нас гладили регулярно, — через силу проговорил оборотень. — Я раз, что ты пришла. Теперь мне легче.

Правда? А по виду не скажешь...

Я смерила его недоверчивым взглядом и затребовала:

— Рассказывай, где болит!

— Нигде, — простонал кошак полудохлый. — Жарко. Внутри все просто плавится. Похоже на первый оборот, но он у меня давным-давно был.

Завершив свою короткую речь, он часто задышал. В этот же момент в камере стало ярко — сильное тело под одеждой на миг вспыхнуло оранжевыми искрами.

— Ага! — я так и подпрыгнула, ужаленная догадкой.

— Что? — насторожился Квейн.

— Магия!

В возбужденном состоянии изъясняться внятно не получалось.

— Лучше скажи что-нибудь новое, — проворчал мужчина и несколько раз жадно вздохнул.

Легче ему не становилось. Весь красный, потный, влажная одежда прилипла к сильному телу. И глаза странные: белок и радужку затянуло темным серебром, только тонкий вертикальный зрачок остался. Он подрагивал, то чуть расширяясь, то сужаясь в ниточку. Такие изменения с магией точно не связаны, уж я в этом разбираюсь. Оборот, что ли?..

Встретиться еще раз с котом не хотелось. У него же когти! И вообще... К тому же, наше знакомство явно не задалось и продолжать его как-то не хочется. Внутри что-то согласно муркнуло и затихло. Ладно, попробую отвлечь разговорами. Тем более что я примерно поняла, что тут происходит, хотя и пребывала от этого в шоке.

— Я имела в виду, что в тебе пробуждается магия, — придала наконец мыслям более понятное воплощение. — Ну, как во мне кошка. А эти искры и жар... Так на самом деле не должно быть, но со мной было. Ведьмы тогда намучались, еле выходили.

Зрачок дергаться перестал. Какой-то эффект сообщение произвело.

— Совершенно невозможно! — оборотень приподнялся на локте, строго зыркнул на меня, потом содрогнулся всем телом, на миг вспыхнул искрами и, шипя сквозь зубы, снова рухнул на тюфяк.

— Невозможно, — тут было трудно не согласиться. — Но происходит же!

Казалось бы, с этим тоже не поспоришь, но некоторые обладатели когтей оказались донельзя упертыми:

— Да нет во мне никакой магии! — простонал Квейн. — До недавнего времени я вообще думал, что это все сказки. Тут должно быть что-то другое!

Наиииивный... Кошка внутри мстительно вскинулась.

Сейчас мы основательно порушим чьи-то представления о мире!

— Поздравляю, — пропела я. — Теперь есть!

— Это что, заразно? — сдвинул брови он.

— Честно, — на мой предвзятый взгляд, это определение подходило к ситуации больше. — Ты превратил меня в непонятно что, я отплатила тебе тем же!

И заметив, что его взгляд стал каким-то уж очень недовольным, даже опасным, торопливо уточнила:

— Но я не нарочно, все получилось само собой.

Поверили ли мне, так и осталось загадкой. Просто стало немного не до того. Искры опять вспыхнули, на сей раз ярче, и задержались чуть дольше. Оборотень выгнулся всем телом и крепко сжал зубы, запирая внутри рвущийся наружу звук. А когда все закончилось, пару минут пролежал с закрытыми глазами, не шевелясь, только часто дыша.

Поединок вредной кошки и сострадающей ведьмы, длившийся во мне все это время, с небольшим перевесом выиграла вторая.

Что делать, я примерно знала.

Со мной это случилось в четырнадцать. То есть магия дала о себе знать в шесть, как ей и полагается. Стихийно, неконтролируемо, но неопасно. Мама была все время занята, я подолгу сидела одна в комнате... и вот однажды призвала к себе целых пятьдесят больших пестрых бабочек. Я только подумала, а они взяли и прилетели, даже окно разбили. Помню, ведьмы тогда впечатлились размахом и дружно заявили, что растет новая Верховная.

А в четырнадцать магия словно взбесилась. Стоило мне разозлиться, все стеклянное, что было в доме, мгновенно разлеталось на осколки. Приходилось есть из пластиковой посуды. Я ходила во сне, рисовала какие-то картинки, потом слегла в горячке и выплесками силы чуть не разнесла дом. Ведьмы поили меня отварами, собирали излишки магии в кристаллы, даже пытались запечатать магию с помощью какого-то ритуала, навсегда заключить ее в глубинах моего существа. Но ритуал не помог, а потом кто-то из общины придумал, как именно мне можно помочь.

Отвар корня шано и стабилизирующий амулет.

Первый придется варить, второй — мастерить собственноручно.

Я смерила недружелюбным взглядом притихшего мужчину. Сколько же от него проблем! А ведь это еще только начало...

Злость в адрес пациента еще никогда не помогала облегчить страдания, так что я отсекла себя от эмоций, затем встала и направилась к решетке. Вернее, попыталась, потому что, стоило шелохнуться, как грубые пальцы больно впились в руку.

— Ай!

— Не уходи... — не открывая глаз, попросил Квейн.

В голосе слышалась едва ли не мольба, но пальцы сжимали так сильно, что слезы на глазах выступили. Это так по-оборотничьи просить, не оставляя выбора! Я психанула.

— Решил меня еще раз покалечить?!

Веки дрогнули и медленно приподнялись.

— Даже в мыслях не было, — дымчатый тяжело сглотнул. — Тебя, кажется, зовут Льиса? Необычное имя.

— Руку отпусти, не то ты ее сейчас сломаешь, — сквозь зубы процедила я.

— Извини, — кажется, кошак смутился. Кажется, даже искренне.

Запястье получило свободу, и я тут же поспешила отодвинуться от оборотня подальше. И угораздило же! Потерла покрасневшую от слишком сильной хватки кожу, мрачно констатировала, что синяк точно будет, и прониклась к Квейну еще большей неприязнью.

— Обойдешься как-нибудь, — буркнула враждебно.

— Красивая... — а он все о своем. — Я тебя в городе видел.

Да ну?! Я сама его за девятнадцать лет раза два мельком встречала.

Замечание в адрес внешности вообще разозлило. В чужих вещах, бледная, заморенная — и красивая? Ну да, конечно. Хоть сейчас на подиум.

— Слушай, давай сразу договоримся, — кошка или общее настроение тому виной, но я сорвалась на шипение, — мы помогаем друг другу справиться с проблемой, но на этом все. Ничего личного.

Магия вновь решила доставить ему несколько не самых приятных мгновений. Пришлось ждать.

— Что значит — все? — настороженно уточнил Квейн, когда искры погасли.

— Все — значит все, — непререкаемо тряхнула волосами я.

Что тут непонятного? И почему это он на меня так смотрит — кошак же, а не щенок побитый, а туда же!

— Тебе, наверное, не объяснили, но мы теперь... — он запнулся, подбирая слова. — Будем парой, когда ты обернешься и привыкнешь. Таковы правила.

Внутри... будто когтями царапались. Больно, я даже охнула. Потом уже поняла, что ощущение не столько физическое, сколько эмоциональное.

Противное слово "правила" кошке не понравилось. Ведьме, кстати, тоже.

— Тебе, наверное, не объяснили, — передразнила я, — но ведьма и правила — понятия из разных реальностей. Уж извини.

— Льиса! — меня снова попытались сцапать, но ноющее запястье было отличным поводом проявить прыткость.

Поднявшись, я все-таки приблизилась к решетке.

— Льиса! — не то зарычал, не то захрипел Квейн.

— Да не ухожу я никуда, тут заперто! — рявкнула на этого неугомонного и, когда он пристыженно затих, принялась стучать по металлическим прутьям. — Эй! Кто-нибудь! Вам ваш родственник живым нужен или как?!

Видимо, не особо, потому что в горле начало першить и я снова почувствовала неприятную слабость, прежде чем хоть кто-то изволил явиться. Увы, это был Рей, из чего закономерно следует, что мой день основательно не задался.

— По-моему, мы с тобой это уже обсуждали, — гаденько протянул он. — Придушила бы ты его, что ли? Или какие там еще штучки вы, ведьмы, знаете... По глазам вижу, что тебе хочется.

Выпады решила игнорировать, только на всякий случай отступила от решетки на шаг. Но то, как легко он обозначил то, что таилось в самых глубинах моей души, слегка покоробило.

Усугублять состояние Квейна я, конечно же, не собиралась. Я себе не враг.

— Мне понадобится прохладная вода и губка. Еще желательно мятный чай. Сейчас, — начала перечислять. — Потом отправишь кого-нибудь в магазин к маме, пусть привезет все, что нужно для зелья с корнем шано, там знают, основу для амулета и несколько камней на выбор. Ну и раз все равно туда ехать, мне нужна моя собственная одежда и личные вещи, пускай захватит.

После того, как я выдохлась, тишина в подземельях длилась еще пару минут. Потом у Рея глаз задергался.

Нервный такой. Сразу видно, что с ведьмами раньше дела не имел. А туда же, себе возьму! Сам же потом взвоешь!

— А массаж ножек тебе случайно не сделать? — отмер наконец неприятный тип и сразу вызверился.

Слух, обоняние и зрение как-то меняться не торопились, но вот характер у меня уже начал портиться. Нет, я честно обдумала его предложение, оценила все плюсы и минусы... и глаз задергался уже у меня. Еще мутить начало, и это не укрылось от внимания паршивца.

— Не стоит, обойдусь, — выдавила, борясь с накатившим отвращением.

— Не нравлюсь? — спесиво выпятил подбородок оборотень.

— У тебя руки липкие и противные, — честно пояснила ему. — Запомнила, когда ты меня нес.

У Рея такое лицо сделалось, как если бы он прямо сейчас решал, придушить меня сей момент или еще немного помучить. И в итоге склонился к последнему.

— Обойдешься, — выплюнул этот гад мне в лицо и уже повернулся, чтобы уйти, и тут напомнил о себе Квейн:

— Сделай все, как она говорит. Считай, что эти распоряжения исходят от меня.

Приказ, отданный глухим ослабшим голосом, заставил Рея притормозить на несколько секунд. Впрочем, потом он все равно ушел. Я же проводила взглядом спину, потом недоумевающе посмотрела на своего сокамерника.

Нас заперли! Ему плохо. Со мной тоже непонятно что творится.

И что, мы все еще в том положении, чтобы командовать?

Глава 4

Приказ Рей может и исполнил, но перед этим мстительно заставил нас ждать три часа. Первое время я стояла, прижавшись спиной к решетке и дергаясь от каждого взгляда Квейна. Ему периодически приходилось сражаться с магией. В конце концов, ноги стали ныть, а все остальное тело потребовало устроить его поудобнее. Со мной ведь тоже непонятно что творится, а еще приходится возиться с заразившимся магией оборотнем.

Посомневавшись немного, я все-таки побрела к тюфяку и уселась на свободный край. Пусть Квейн немного потеснится, это по его вине я здесь!

Лицо у оборотня сделалось такое... ну точно морда кота, который несколько часов выслеживал у норки мышку, и вот наконец она показалась.

А во мне взыграла мстительность.

— Не жалуют тебя родственники, раз в таком состоянии засунули в камеру, — сама не знаю, чего хотелось больше — ужалить или получить объяснение.

— Я был опасен для них, — вроде бы спокойно пояснил кошак, но по тому, как дернулся уголок его рта, стало понятно — я попала в точку.

Презрительно фыркнув, я поджала губы. Ну и что? Я для мамы тоже была опасна, но она заботилась обо мне и сделала все необходимое. И сейчас сделает, я уверена. Таяна Дарини ни за что не оставит дочь у оборотней! А община, конечно, не захочет лишиться перспективной ведьмочки.

Ход успокаивающих мыслей прервал вопрос:

— Так это точно... магия? — похоже было, что Квейн уже все обдумал, смирился и готов учиться с этим жить.

Мне бы так быстро адаптироваться!

— Ты влип, — самая верная оценка ситуации.

Но он, кажется, только больше заинтересовался. Что и говорить, кошак.

— И... что я теперь могу? Что ты можешь?

Вредная кошка, поселившаяся в самом темном уголке моей души, встрепенулась.

— Ничего, — ответила честно и не без удовольствия отметила, как вытянулось его лицо.

— А... как же магия?

Объяснять очевидные вещи было лень, но просто так сидеть — скучно, так что, промолчав некоторое время, я все-таки заговорила:

— Ведьмы умеют многое: лечить, предсказывать, создавать иллюзии, делать разные амулеты. Но мы с тобой бессильны, потому что еще не подчинили свою магию. Мое становление должно произойти в этом году, еще через несколько месяцев определится профиль. Насчет тебя пока не знаю, уж извини. Магия и мужчина... это что-то невероятное. Так считалось до недавнего времени.

Квейн широко зевнул, а потом, воспользовавшись тем, что я потеряла бдительность, бесцеремонно подвинул меня так, чтобы спина прижималась к стене, и уложил голову на колени.

— А ну брысь!

— С ума схожу от этой жары, а ты прохладная, — заявил нахал и прикрыл глаза. — Так ты говоришь, у вас нет мужчин?

Я пожала плечами.

— Некоторые ведьмы все-таки выходят замуж, но в этом случае они имеют самое низкое положение в общине, и их мужей связывают несколькими магическими клятвами, — объяснила нашу печальную ситуацию. — Но мальчики у нас не рождаются, соответственно, мужчин с магией не бывает. Откуда бы им взяться?

Хороший вопрос, особенно если вспомнить рыжеволосого типа, ставшего моим отцом. Но делиться с оборотнем сокровенным я не собиралась. В голову вдруг пришло, что, учитывая нашу ситуацию, ведьмы точно не захотят возиться с ним. Так-то они добренькие, но он едва не убил одну из них. Этого у нас не прощают. Ой, не завидую я кому-то...

— Лучше ты расскажи, как оказался в морге, почему очнулся и что там с моим оборотом? — решила сменить тему.

Оборотень тяжело вздохнул. В восторг от необходимости что-то долго объяснять он явно не пришел. Но взял мою ладонь — холодную, потому что в подземельях отопления не предполагалось — и пристроил ее к себе на лоб, удержал, когда я попыталась отнять, и только когда сопротивление сошло на нет, решил что-то растолковать:

— Видишь ли, в стае у каждого есть свои обязанности... Нет, не так. У каждого оборотня свои возможности, а исходя из них и обязанности.

Ну конечно, без обязанностей никуда. Стало быть и меня попытаются использовать с максимальной выгодой.

— Какие у тебя? — логично было предположить, что способности у нас будут одинаковые, раз уж это Квейн "заразил" меня оборотничеством.

Он некоторое время боролся с собой, после чего все же принял решение в мою пользу. То есть ответил:

— Поганые. Я чую гниль в людях. И в не людях тоже, — Квейн повернулся так, что его нос потерся о мою руку, и продолжил, щекоча кожу дыханием: — Теперь самому смешно, как это я проглядел ведьм в городе. А тебя давно заметил, ты как солнышко. От тебя пахнет светом и летом, больше ничем. Никакой гадости, понимаешь?

Его лоб был горячий. Может, это бред?

Где подевался этот Рей со всем необходимым?!

— А обязанности? — я поерзала на жестком тюфяке.

— Судья, потому что как правило чую, кто и в чем виноват, — из-под полуопущенных ресниц он смотрел так, будто опасался, что я стану осуждать. И после следующей фразы стало понятно, за что именно: — И каратель, которые исполняет приговоры.

Долгий взгляд особого эффекта не произвел.

Слова прозвучали как просто слова. Сотрясение воздуха. Если я что-то там и почую, использовать это вряд ли удастся. Служить стае не было никакого желания. Надеюсь, мама все-таки вытащит меня. Если же нет, буду упирать на магию, она уж точно ценнее, чем какое-то там чутье.

О том, что происходит у меня в голове, Квейн вряд ли догадывался, а потому некоторое время просто ждал реакции. Негативной. Может быть даже бурной. А не дождавшись, решил и остальное выложить:

— Работы по основному профилю для меня в стае мало, поэтому в свободное от нее время я занимаюсь решением проблем. Призываю к порядку особо неугомонных, разбираюсь в конфликтах, слежу за тем, чтобы на нашу территорию не совались другие стаи.

Еще и другие стаи? Отлично. Вот просто отлично!

— То есть делаешь за вожака всю грязную работу? — вырвалось.

— Льиса, — меня одернули, но как-то не особенно рьяно.

— Нет, серьезно! Не слишком ли незавидную должность для сына он подобрал?

Я уже говорила, что близкое знакомство с оборотнями подпортило мне характер? Раньше как-то не была склонна болтать все, что в голову приходило.

— Я не наследник, — слова тяжело упали в полумрак камеры. — Лучше тебе сразу понять, каково здесь мое положение, и привыкнуть к нему.

— Тут бы хоть со своим собственным разобраться, — отмахнулась я и убрала за ухо рыжую прядку, единственное яркое пятно в той серости, которая царила под поместьем. — Итак, из-за этих дел тебя занесло к старому складу?

Мужчина кивнул.

— Рей умудрился профукать одну очень важную для стаи вещь, я должен был ее вернуть. И вернул. Но на меня напали.

Ага... Я вспомнила его облик в морге, который, к сведению, рассмотреть смогла отлично, потому что под конец он отбросил простынку, а под ней не было совсем ничего. На память жаловаться еще ни разу не приходилось, поэтому сейчас я могла с полной уверенностью сказать, что концы с концами не сходятся, о чем не постеснялась и болезному сообщить:

— На тебе не было ни единой царапины! И... ты не дышал.

Он что, умер, а потом снова ожил? Да такое ни одной магии не под силу!

— Помню только золотую пыль перед глазами, — поморщился оборотень. — Я чихнул и отрубился. Очнулся уже в морге, от запаха твоей крови.

Живое воображение услужливо изобразило картину того, что было бы, не проколи я палец об острый коготь. Его могли похоронить. Или сжечь. И это я еще не учитываю всех манипуляций, которые провела бы с ним доктор Инерс. Однако можно гордиться собой, я спасла чью-то жизнь! В таких ситуациях для ведьм не принципиально, чью именно. Претендентки на звание Верховной часто устраиваются работать в больницу, потому что с каждой спасенной жизнью магии становится больше. Вроде как мир благодарит нас за добрые дела. И если бы к этому времени я уже успела пройти становление, точно бы получила свою награду. А так... кто его знает. Но мысленный плюсик себе поставила, приятно все-таки. Хотя кошак, шумно дышащий рядом, до сих пор внушал исключительно злобные чувства.

— Это была какая-то магия, да? — снова привлек к себе внимание оборотень.

— Вряд ли, ведьмы до случая со мной не знали о вас, — задумчиво отозвалась я. — Если увижу эту пыль, смогу сказать точнее.

Как ни странно, допытываться он не стал, прикрыл глаза и затих. Я осторожно вытащила руку из-под его ладони, но лишь для того, чтобы пару секунд спустя ее место заняла другая. Просто правая уже нагрелась, а левая оставалась прохладной.

Дымчатый благодарно вздохнул. За время нашего разговора искры не вспыхивали ни разу, но жар не спадал.

Обсудить оборот не успели, явился незнакомый оборотень с целой сумкой всего полезного. Квейн даже ухом не повел, и пока я разглядывала ежик блондинистых волос и невысокую, но гибкую фигуру в серых джинсах и майке того же цвета, эта самая фигура громыхнула замком... закинула к нам сумку и заперла камеру, как было.

Я так и взвилась!

— Эй, а выпустить нас не планируется?!

— Только после того, как он станет неопасен, — заявил незнакомый тип кошачьей наружности, который мне уже не нравился, несмотря на то, что и ведьминское чутье, и даже кашачья сущность ничего против него не имели.

И, позвякивая ключами, блондин неспешно двинулся к лестнице, ведущей из подземелий наверх.

— Стой! — я аккуратно спихнула голову Квейна на тюфяк и подбежала к решетке. — Ладно, с ним проблемы, но я-то в норме! Открой! Я замерзла, устала, хочу есть и...

Оборотень остановился, мучительно медленно повернулся, но его взгляд устремился вовсе не ко мне, а к Квейну.

— Уж насколько я редко бываю согласен с Реем, но тут он прав. Она не очень, — заявил он. — Понятия не имеет, что такое преданность своему мужчине. Чему этих ведьм только учат?

У меня рот приоткрылся, но со звуками так сразу определиться не удалось.

— А отвар из шано мне, что же, прямо в камере варить? — нашлась наконец с правильными словами. — И на чем, позволь узнать?

Чутье у дымчатых у всех, похоже, отменное, потому что лукавство раскусили на раз. Серо-голубые глаза посмотрели с плохо скрываемым презрением, а их обладатель сухо бросил:

— Отваром уже занимается некая ведьма Люсинда, ее прислала ваша Верховная. Она же потом сделает амулет. От тебя требуется только заботиться о нем.

— Спасибо, Лео, иди, — смог наконец вставить слово Квейн.

И тот действительно ушел. Даже когда я от всей своей обиженной души пнула ногой решетку, а потом зашипела от боли, не оглянулся.

— Будь с ним повежливее, он все-таки будущий вожак, — отреагировал на выплеск эмоций Квейн.

Местная иерархия меня интересовала мало.

— Он станет им завтра?

— Нет.

— Через неделю? Месяц?

— Вряд ли, — в серо-зеленых глазах промелькнуло непонимание.

— Тогда наплевать, меня здесь уже не будет.

И, игнорируя раздавшийся в камере тихий рык, опустилась на корточки и полезла в сумку. Так, что тут у нас полезного? Кристалл. Ага, надо будет определить уровень силы. Вряд ли Квейн окажется силен в плане магии, все же он — мужчина да и заполучил дар несколько неожиданным способом, но действовать лучше по правилам. Там же нашлась любимая и, что самое главное, моя одежда, мешочки с травами, шкатулка с милыми сердцу недорогими побрякушками и книга, куда я записывала рецепты и заклинания, которыми часто пользуюсь или просто считаю полезными. Такая у каждой ведьмы обязательно должна быть.

Кошка внутри меня оживилась при виде одежды. Наконец можно снять чужое, а то просто фу! Еще бы и вымыться неплохо, чтобы никаких лишних запахов не осталось. Но, повертев в руках воздушное темно-синее платье с широкими рукавами до локтей, я разочарованно вздохнула и запихнула его обратно в сумку. Придется набраться терпения.

— Можешь переодеться, если хочешь, — буднично предложил оборотень.

Под его одеждой опять вспыхнули искры, но он даже не вздрогнул. Видимо, пока не очень больно.

— Не хочу, — буркнула я и, вооружившись кристаллом, направилась к нему.

— Ты может и не хочешь, но кошке чужие вещи точно неприятны, — спокойно заметил кошак. — Это в нашей природе — иметь как можно меньше контактов с посторонними. Особенно столь близких.

— Значит, вполне нормально, что мне неприятно находиться с тобой в столь ограниченном пространстве, — я не осталась в долгу.

Удар угодил точно в цель. Квейн поморщился.

— Нет, не нормально, — тихо рыкнул он. — Мы с тобой не посторонние!

— Точно, ты разодрал мне руку! — "вспомнила" о том, что нас связывает. — Настолько близких отношений, пожалуй, у меня ни с кем еще не было. И не хотелось бы, если честно.

Ответ коту категорически не понравился, но очередной всплеск магии помешал ему отреагировать сразу, а когда все прошло, речь зашла уже о другом, более важном:

— За руку прости. Рана должна была быть только одна, но у меня плыло перед глазами, лапы подкашивались, вот когти и соскользнули.

Э-э-э?! Да она и была одна. На руке. Разве нет?

Память услужливо подсунуло картинку, подсмотренную мной в отражении: я сползаю по стене, на которой остаются кровавые разводы...

— А... как должно было быть? — спросила не своим голосом.

— Если мы хотим дать жертве выбор, смерть или оборот, когти должны войти в области солнечного сплетения, — пояснил Квейн, будто это являлось чем-то нормальным, даже обычным. — Рана нужна достаточно серьезная. Прости, это, наверное, адская боль.

Наверное. Загвоздка в том, что я не помню той боли. И раны тоже. Платье было порвано и окровавлено, на стене остались следы, но оцарапана была только рука. Получается, вторая рана сразу же затянулась? Интуиция... хотя нет, скорее кошка возражала, так быть не должно. И та желтая вспышка... Так тоже!

— Можешь спокойно переодеться, в этом ничего такого нет, — вернулся к своей линии Квейн. — В крайнем случае, могу отвернуться.

В крайнем?! А, так он еще и смотреть собирался... Ну, вообще.

— Не хочу тебя разочаровывать, — прошипела зло, — но в душе я не оборотень и расхаживать перед тобой в чем мать родила не собираюсь. Побуду пока в этом, ничего.

Кошка была разочарована, но ее мнения вообще-то не спрашивали.

— Во время оборота все равно придется, — использовал последний аргумент Квейн.

— Предлагаешь устроить репетицию? Нет, спасибо, — я присела на край тюфяка, привычно уже отшатнулась от его руки и попросила: — Не двигайся, мне нужно измерить уровень дара. Это быстро.

Приведенный оборотнем аргумент оказался действенным. Нам придется много времени проводить вместе. И он будет со мной, когда я превращусь в кошку... Воплотившийся кошмар какой-то. Это же надо было так вляпаться. Я — оборотень... С ума сойти! Наверное, это жутко больно... Каждый раз... Помню же, как его ломало и выгибало, брр. На выходе получился шикарный дымчатый кот, со скидкой разве что на громадный по котовым меркам размер. Я всегда питала слабость к пушистым и мурлыкающим, одно время даже завести дома хотела, но мама запретила. Но это все не значит, что я сама хочу отрастить когти и хвост! Не хочу. Совсем. И боюсь. И Квейну, который вроде как должен помочь мне пройти через все это, не доверяю. Как потом из стаи вырваться? И мама, наверное, за меня со стыда сгорает. У нее дочь была подающая надежды ведьмочка, а теперь какая-то кошка... Вот счастье-то?

А вдруг оборотничество помешает мне пройти становление как ведьме?

Пальцы, сжимающие цепочку, на которой болтался кристалл, немного дрожали. От этого прозрачный камень с множеством граней раскачивался: туда-сюда, туда-сюда...

Дымчатый внимательно следил за моими манипуляциями.

Задача существенно осложнялось тем, что с собственной магией я пока справлялась неважно. От попыток сконцентрироваться разболелась голова. Но я всегда была упорной, и некоторое время спустя все получилось. Прошептав коротенькое заклинание, одновременно наполняя его силой, я медленно опустила кристалл на грудь оборотня...

Звяк!

— Ой...

У Квейна, похоже, сработал какой-то рефлекс. Я и опомниться не успела, как оказалась под ним на тюфяке.

Лежим, смотрим друг на друга. И оба, похоже, понимаем, что что-то пошло не так.

Аккуратно скосив взгляд, я обозрела осколки бывшего кристалла. М-да.

— Слезь с меня, иначе сейчас прокляну, — и посмотрела на него прямо и очень негодующе.

Глаза у нас похожего цвета, только у него темнее.

— Извини, — Квейн тяжело отвалился в сторону, давая мне выбраться.

Кошка внутри поежилась. Теперь мы еще и им пахнуть будем... Срочно в душ!

— Собираешься при каждом шорохе на меня напрыгивать? — уточнила... ну, просто, чтобы знать.

— Защищать тебя теперь у меня на уровне инстинкта, — сообщил кот, старательно отводя взгляд. — Не волнуйся, со временем я научусь с этим справляться.

— Учись быстрее, — пробурчала враждебно.

Отодвинувшись от тюфяка, я собрала осколки. Не хватало еще наступить и пораниться.

— Ну и как, я сильный? — нарушил молчания оборотень пару минут спустя.

— Кристалл лопнул, — и видя, что это ему ни о чем не говорит, добавила: — Видимо, да. Даже слишком.

Бурных восторгов или хоть какой реакции не последовало. Можно подумать, ему все равно.

Час прошел в унынии и почти полном молчании. Разговаривать не хотелось да и не о чем было, если честно. Я мерила шагами камеру, чувствуя себя зверем в клетке. Хм. Не самое удачное сравнение. Квейн лежал, почти не шевелясь, и усердно изображал полутруп. Иногда искры вспыхивали. Несколько раз даже невосприимчивая до становления я чувствовала всплески, в такие моменты оборотень вздрагивал и сжимал зубы. Когда проступили когти и глаза вспыхнули серебром, ведьма во мне победила. Я села рядом со страдающим и, превозмогая страх и неприятие, взяла его за руку.

Черные коготки исчезли, втянулись в пальцы, как если бы Квейн был настоящим котом. В смысле, он им и был, просто я еще не привыкла. Глаза потухли, стали вновь человеческими. Квейн вздохнул и благодарно сжал мою руку.

Хотела предупредить, что все еще ничего личного, просто я — ведьма, очертить границы, так сказать. Но слова почему-то не шли. Я так устала... И замерзла. Еще есть и спать хочется.

Так и сидела, не отнимая руки, пока у решетки не появилась ведьма Люсинда с подносом.

— Наставница! — радости моей не было предела.

— Ну что, страдалица, обижают тебя тут? — вопрос был задан в ее любимой шутливо-насмешливой манере, и только тот, кто знал Люсинду давно, мог понять, что спрашивает она вполне серьезно. И ждет ответа.

К своему же счастью, среди присутствующих близкое знакомство с ведьмой имела я одна.

— Эти оборотни... зла на них не хватает! — и одарила ненавидящим взглядом Лео, явившегося с наставницей. — Меня заперли и...

Договорить не успела.

— Открой, — велела Люсинда.

Куда и девалось благодушие? Лео вздрогнул от неожиданности, но идти на уступки не спешил.

— Приказ вожака.

— Значит, не откроешь? — вкрадчиво уточнила та, что обучала меня с шести лет.

— Нет.

Он ее не раскусил. Судя по уверенному виду, вообще не ожидал от ведьмы нападения. Но Люсинда не без оснований считается одной из лучших в общине, а я, до тех пор, пока не прошла становления, являюсь ее ученицей. И оставить вверенную ей ведьмочку без защиты наставница не могла.

Тонкие пальчики с темно-коричневыми ноготками слегка перебрали в воздухе... Я разглядела плетение знакомого заклинания и улыбнулась. Квейн тоже увидел, но ничего не понял. А Лео так и стоял столбом, пока решетки сначала покрывались чем-то рыжим, потом трухой осыпались на каменный пол, оставляя за собой лишь едкий серный запах — след от выполнившего свою работу деструктивного заклинания.

— А вот тебе мой приказ, — запредельно доброжелательно улыбнулась Люсинда. — Ведьмочку нашу не обижать!

— Нужна мне ваша фифа, — Лео мрачно сплюнул на пол.

Решетки пропали — и дышать будто бы стало легче. Несколько секунд я неверяще смотрела туда, где еще недавно они были, после чего всхлипнула и бросилась к наставнице. Обниматься.

К вящему неудовольствию обоих оборотней.

Последнее было таким сильным, что от Квейна опять искры посыпались. Полыхнуло так, что от стены камень отвалился. Большой.

Небо, где моя ответственность?!

Схватив с подноса стакан, я быстро сунула его в руки дымчатому.

— Пей.

Кошак с подозрением обозрел бледно-голубое варево и опасливо повел носом.

— Это точно не отрава?

— Агрессия — это больше по части вам подобных, — оскорбилась наставница.

Оборотни не сговариваясь решили промолчать.

Помедлив еще немного, Квейн сделал глоток... потом выждал какое-то время, будто проверял, подействует ли отрава. Но ничего не произошло, и он залпом осушил весь стакан.

— Хороший котик, — проворковала Люсинда. — Лекарство подействует примерно через полчаса.

Обозначенное время я провела с пользой. Сначала быстро перекусила тем, что было на подносе — жареный стейк, свежие овощи и травяной чай. Квейн почти не ел, сил не было, а я испытала смутное чувство стыда за свой аппетит. Да что со мной такое? Никогда не была такой обжорой! Потом Лео отловил в коридоре незнакомую девицу и попросил проводить меня в комнату. Там приняла душ и переоделась в свое.

Жизнь сразу же показалась не такой ужасной.

Кошка немного щетинилась на мужскую рубашку, небрежно брошенную на подлокотник, и тот факт, что сейчас нам надо вновь спускаться в подземелья, ее нисколько не вдохновлял, но я уверенно затолкала паршивку в самый дальний угол души. Ни в коем случае нельзя забывать, что в первую очередь я — ведьма. Так, глядишь, и с оборотничеством жить получится.

Уже на подступах к лестнице услышала громкий хлопок и ругань.

Может, наставница все-таки прокляла негодяя в отместку за любимую ученицу?

Мысль об этом заставила ускорить шаг и почти бежать.

— Все живы? — пропыхтела я, буквально слетая с лестницы.

Небо, а у меня, кажется, тоже инстинкты...

— Относительно, — проворчал Квейн, потирая обожженный подбородок. В свободной руке он вертел оплавившийся амулет. — Но в дальнейшем с магией ко мне приблизится только Льиса и никто другой.

Сомнительная честь, прямо скажем.

Но все были живы, от сердца отлегло, так что с высказываниями я сдержалась.

Дальше встал вопрос — что делать с просыпающейся в оборотне магией? То есть сначала мне объяснили, что тут у них было в мое отсутствие, а потом уже мы дружно озадачились проблемой. А было вот что: наставница, пока зелье готовилось, на скорую руку смастерила амулет, но стоило Квейну нацепить его, как магия просто взбесилась! В итоге от стены еще несколько камней отпало, а малахит в амулете оплавился.

И почему она выбрала малахит? Я бы точно взяла янтарь.

— Одного зелья мало, — поджала губы я.

Со своей функцией лекарство справлялось на отлично — благодаря ему магия приживалась постепенно и безболезненно, а Квейн не испытывал неприятных ощущений. Жар постепенно спадал. При сильных эмоциях выплески все еще возможны, и, чтобы новоявленный... ну, ведьмак, получается... не навредил никому, нужен амулет, который будет впитывать все лишнее. Простенькая основа и настроенный на носителя камень. В моем случае это был цитрин, но Квейн сильнее и темнее... Точно янтарь! Никак в толк не возьму, почему наставница выбрала малахит?

Возможно, потому и не получилось...

— Попробуй сама, — предложение оказалось, мягко говоря, внезапным.

Я расширившимися от удивления глазами воззрилась на наставницу. Пришлось ей объяснять:

— Не исключено, что этот мурчащий прав, вы связаны. В таком случае, у амулета, сделанного тобой, больше шансов.

Ну... что-то в этом определенно есть.

— Хочу напомнить, что колдовать в полную силу я до становления не могу, — однако соглашаться не торопилась.

— Колдуй как можешь, — мягко, но все же настаивала Люсинда. — Просто попробуй.

Кусая губы в нерешительности, я обвела взглядом присутствующих. Ведьма смотрела выжидательно. Что с нее взять, ведьма она и есть. Как, впрочем, и я. Нас хлебом не корми, дай облегчить чьи-нибудь страдания. Сама еле сдерживаюсь, и даже новоприобретенная кошачья вредность не пересиливает. Лео подпирал стену и вообще делал вид, что происходящее его не касается. Ладно, не о его же жизни идет речь... А Квейн — от него я ждала хоть какой-то реакции! Мог бы и попросить, что ли. Но он просто стал рядом и взял меня за руку. И все. Пойди пойми его.

— За результат не ручаюсь, — мрачно буркнула я.

Чувство такое, словно мне одной больше всех надо, чтобы некоторых хвостатых сила не спалила изнутри.

Попрепиравшись еще немного, работы по созданию нового амулета решили перенести в комнату. Лично мне там было удобнее. У наставницы обнаружилось какое-то дело к вожаку, и она попросила Лео проводить ее. Мы с Квейном оказались в хвосте. Слабость вернулась, я еле ноги переставляла, но на попытку оборотня подхватить на руки отреагировала очередным предложением проклясть, на что он недобро сверкнул глазами, но рук больше не тянул. Только к шагу моему послушно подстроился.

Возня с амулетом заняла от силы час. Основу выбрала сложную, рука сама потянулась к ней. Два серебряных ромба, в которые надлежало вставить камни, и переплетение виноградных лоз из серебра. Конструкция не выглядела массивной или женственной. Идеально.

Сосредоточенно закусив губу, я выбрала два камешка янтаря из шкатулки наставницы, сжала их пальцами и прислушалась к себе. Чистые. Должны подойти. Как только определилась окончательно, вставила их в основу и дала небольшой толчок силы. Магия сопротивлялась, ей словно приходилось преодолевать невидимый барьер, но я была настойчива и, в конце концов, все получилось. Камни заискрились золотыми искрами. Серебряные лозы ожили, зашевелились, опутали мерцающие кусочки янтаря. Я выдохнула. Все, должно держаться.

Еще какое-то время ушло на заклинания, но я справилась на отлично и вскоре протянула Квейну, который подозрительно поглядывал на меня из кресла, готовый продукт ведьминского труда.

Умаялась, жуть! А в ответ — никакой благодарности.

На физиономии оборотня читалась мрачная обреченность.

— Нравится терпеть все прелести пробуждения силы — можешь не носить, — было немного обидно, что он держится так... так... ну, как если бы я выполняла работу, за которую мне хорошо заплатили.

Бесит. Они мне жизнь испаршивили, между прочим! И на будущее посягают. А я его спасла, теперь вот амулет сделала... В ведьминском понимании, это была вопиющая несправедливость.

А всяческая несправедливость нам, ведьмам, глубоко противна.

Квейн нацепил на себя амулет с таким видом, будто в петлю лез, — и затих на целую минуту в ожидании. Тук-тук. Тук-тук. Со слухом было явно что-то не то, потому что нас разделяло расстояние в несколько шагов, а я все равно слышала, как бьется его сердце.

Ничего не произошло. В смысле, ничего неприятного.

Оборотень медленно выдохнул.

— Если ждал, что я вложу туда какую-то гадость, зачем нацепил? — стало правда интересно.

Пожатие плеч стало весьма сомнительным ответом.

Впрочем, он быстро нашел проблему.

— И что, мне теперь все время с этим ходить? — нахмуренные брови выражали крайнюю степень недовольства. — Как какой-то человеческой девчонке?!

Надо же, какие мы нежные!

— Почему сразу человеческой? — не поняла я.

— Наши себя не украшают, — добавил еще один штрих к моим знаниям про оборотней Квейн. — У нас не принято.

Что ж, у каждого свои заморочки. Имеют право.

Но отказать себе в удовольствии не смогла.

— Может, у ваших женщин слишком жадные мужчины, чтобы покупать им хотя бы простенькие безделушки, потому и не принято?

И пока он осмысливал услышанное, быстренько смоталась в ванную. Переодеваться. Делать это при нем я категорически не собиралась.

Глава 5

Утро началось приятно. Рукастое одеяло, грелка, прижимающаяся к щеке... Хм. Кажется, это уже было.

Припомнив подробности похожего пробуждения, я вновь повторилась самым банальным образом — заверещала на всю комнату.

Оборотень аж с кровати свалился!

— А?! — проснулся уже в полете и совсем не обрадовался, когда приложился боком о пол.

— Какого мрака ты тут делаешь?!

Перед глазами мелкие звездочки от злости мерцали. Нет, я еще могу смириться, как-то перетерпеть то, что приходится быть здесь и скоро у меня появится пушистая шубка с когтями в комплекте. Но спать с ним? Нет уж, увольте!

Из коридора послышался топот, миг спустя дверь бесцеремонно распахнулась, и в комнату ввалилась разношерстная компания оборотней разной степени раздетости, возглавляемая наставницей в белой сорочке до пят.

— Оборот?!

Я поежилась. Это должно происходить на виду у всех? Еще чего захотели!

— Ложная тревога, — прокряхтел Квейн, поднимаясь.

Наличие на полу ковра не сделало его утро добрее.

Звякнула пряжка — это Рей наконец со штанами справился. Рядом с ним крутилась смутно знакомая мне девица, прикрытая одной простыней, зато с тугой косой, ага. Она ревниво оглядывалась вокруг на предмет не посягнет ли кто на ее мужчину. Но желающих особо не предвиделось, и кошке было даже немного скучно. На вожаке была черная шелковая пижама, так что на него я смотрела без стеснения. На его плечо опиралась Нарда в чем-то кружевном и коротеньком и с откровенным презрением поглядывала на наставницу, но та не испытывала ни малейшего смущения из-за своего балахона. А Лео только голову в дверь просунул, так что его неглиже оценить не получилось.

Обругав нас и для убедительности испепелив взглядами, оборотничье семейство прихватило гостей поместья и отправилось досыпать. Квейн лично прогулялся до двери и закрыл ее за ними.

— Надо врезать замок, — буркнул он.

— Согласна, — сказала на порыве. Потом одумалась, пробежала взглядом по довольно уютной комнате и добавила: — Удобный диван тоже бы пригодился.

— Зачем? — заинтересовался планируемой перестановкой на его территории оборотень.

И такое незамутненное в своей искренности непонимание на морде, что я прямо восхитилась.

— Затем, что я не собираюсь спать с тобой в одной кровати, — объяснила с безграничным терпением. — Кому-то придется перебраться на диван.

Небритое лицо, обрамленное растрепанными с ночи волосами, закаменело.

— Льиса, я уже объяснял, что мы теперь вместе, — с укором вздохнул он.

Можно подумать, я правда в чем-то виновата!

Упрямо вздернула подбородок, сверкнула глазами и решила героически промолчать. Учитывая, что ведьмы вообще молчать не умеют, когда дело касается несправедливости, да еще и направленной на нас, можно записывать мне подвиг. А если еще вспомнить, что молчим и вообще стараемся быть мирными и смиренными мы, только когда замышляем недоброе, кому-то пора начинать дергаться.

Потом замыслю. Когда окончательно проснусь и что-нибудь съем.

— Я тебя...

— ...чуть не убил, помню, — долго быть мирной не получилось. — И почему-то благодарности, а тем более всепоглощающей любви к тебе за это не испытываю.

Прерывистый вздох, вырвавшийся из широкой груди, был хорошо слышен. Видимо, слух теперь всегда будет таким острым. Я думала, разговор на этом окончен, во всяком случае, пока, но Квейн пересек комнату и присел на край кровати. Теплые пальцы поймали мой подбородок, вынудили повернуть голову так, чтобы мы смотрели друг другу в глаза.

— Прости, что причинил боль, — тихо и серьезно произнес Квейн. — Но я знал, что ты выберешь жизнь. Чувствовал. И очень хотел этого.

Улепетывая в ванную, я была способна думать лишь об одном: что значит — хотел?

Неужели пушистый гад все спланировал?!

Да ну, быть того не может! Хотя бы потому, что мы не знали друг друга. Ну, только если визуально и мельком, но это ведь не считается, так? И о самом существовании ведьм коты понятия не имели.

Приняв душ и облачившись в легкий белый сарафан, прикрывающий коленки, я вернулась в комнату, но Квейна не застала. Умотал куда-то.

Два часа просидела в одиночестве. Сначала добросовестно скучала и бродила из угла в угол. Как ни крути, а комната чужая, трогать здесь что-то казалось сродни воровству. Лично мне было бы неприятно, если бы в моих вещах пошарил чужак. Что, впрочем, не мешало взгляду отмечать детали: дорогой ноутбук, учебники по экономике и менеджменту занимали две из трех полок, последняя была отведена под тетради, блокноты и прочее, необходимое для учебы. Квейн — студент? Пф! Образ проблемного парня немного размылся.

Наставница принесла завтрак и сообщила, что до вечера уезжает в общину, потом заглянул Клант и остался вполне доволен моим состоянием.

Квейн заявился, когда я в очередной раз осталась одна. Потный и чрезвычайно довольный. Я не принюхивалась специально, но чуткий нос почуял запах... что-то похожее на топленое молоко.

Кошка подсказала, что он недавно оборачивался, и завистливо царапнулась внутри.

Но отвернуться к окну меня заставило даже не это, а слабая улыбка на губах мужчины. С ней он выглядел не таким агрессивным, как обычно, когда я мельком встречала его в городе. Даже немного беззащитным.

Дергать меня он не стал, просто прошел в душ. Через минуту оттуда послышался плеск воды.

Я засмотрелась. Все же комната под самой крышей — это очень здорово. Окно было большое и сделано наискосок, к тому же, сторона оказалась восточная и теперь здесь все тонуло в золотых лучах солнца. И лес казался не таким уж мрачным. Пожалуй, я бы даже прогулялась.

Вот как раз на этой мысли и прозвучало предложение:

— Ну что, попробуем обернуться?

Поглощенная созерцанием природы во всем ее великолепии, я как-то пропустила возвращение Квейна из ванной.

Подпрыгнула. Круто развернулась лицом к нему.

— Как, уже? — пролепетала затравленно.

Свежевымытый оборотень выглядел по-домашнему. Зачесанные назад влажные волосы, голубые потертые джинсы и водолазка в тон. И все равно оставалась в нем что-то хищное, заставляющее меня пятиться к окну.

Или все дело в восхищении в его глазах, которое бесстыжий тип даже не пытался скрывать?

— Перестань, — попросила, кусая губы.

— Что перестать? — он сделал вид, что не понял.

— Так смотреть.

Становиться кошкой было страшно, и я всеми силами оттягивала решающий момент.

— Ты красивая, — прямолинейность оборотня несколько огорошила.

— Я — рыжая! — возразила с искренним возмущением.

Он что, не видит?

— Ну, я и говорю, красивая, — Квейн улыбнулся краешками губ. — И не похожа на наших.

Фу-х, в его понимании я просто непривычная. Все дело в этом.

Пытаться отсрочить неприятное событие можно сколько угодно, но оно все равно случится. Поняла это и решила, что столь явная трусость — это как-то не по-ведьмински.

— Что надо делать? — голос звучал почти даже без панических ноток.

Квейн одобрительно заулыбался.

— Встань сюда, — он взял меня за плечи и заставил переместиться в центр комнаты, где было больше свободного пространства. — Расслабься, сделай глубокий вдох, медленно выдохни, отключи голову... постарайся почувствовать свою кошку и выпусти ее на свободу.

Получив установку, я действовала по предложенной схеме. Пыталась, во всяком случае. Но затык настиг на первом же пункте. Как можно расслабиться и далее по списку, если плечи возле бретелек платья до сих пор ощущают тепло его пальцев и это жутко раздражает?! И этот запах топленого молока... Как тот, кто чует гнильцу в других, возится со всякими мерзавцами, назначает наказания и сам их осуществляет, может пахнуть вот так?! М-м-м, сейчас бы молока с печеньками... Тьфу, ну и мысли в голове! Нет, мысли-то вкусные, только не вовремя.

— Не бойся, ты не потеряешь контроль, — понял промедление по-своему Квейн. — Что бы ни происходило, главным всегда остается человеческий разум.

Подбодрить у него получилось, но эффект остался прежним. Я стояла истуканом посреди комнаты, даже глаза закрыла в попытке расслабиться, но постоянно на что-нибудь отвлекалась. Кошка особой активности не проявляла и на прогулку явно не стремилась. Большее, чего удалось добиться, это мимолетная слабость в ногах и ощущение когтей, впивающихся в солнечное сплетение.

Мучение длилось долго, но кошак не отступал.

Спас меня стук в дверь.

Никогда не думала, что смогу так обрадоваться Рею.

— У нас там представление стае новой кошки, — ехидно сообщил он, просунув голову в дверь. — Все давно собрались, только вас ждем. Вы вообще появиться собираетесь?

— Черт, совсем забыл! — Квейн хлопнул себя по лбу. — Скажи, мы уже идем.

Одарив меня нарочито плотоядным взглядом, Рей убрался.

Я отогнала от себя разомлевшее состояние и уже почти сделала шаг к двери, как оборотень в очередной раз меня шокировал:

— Собирайся, я тебя жду.

Критично оглядев свое платье, я довольно быстро пришла к выводу, что оно вполне приличное, в таком можно и перед оборотнями показаться. Но все-таки решила осторожно уточнить:

— А что, форма одежды какая-то особая?

Потертые джинсы на самом Квейне этого никак не подтверждали.

— Нет, просто... — он замялся.

— Что? — поторопила я.

Нехорошо заставлять всех ждать.

— Наши женщины обычно ходят в штанах, — сообщил наконец кошак.

Пф! Тоже мне проблема!

— Помнится, ты сам недавно утверждал, что я на них не похожа, — протянула вкрадчиво.

Налет чего-то домашнего и уютного с него слетел почти полностью.

— Не хочу, чтобы другие пялились на тебя, — заявило это недоразумение хвостатое и скользнуло взглядом по моим щиколоткам.

— Я тоже не хочу, — призналась честно. — Но у меня в сумке только платья. Это самое приличное. Как видишь, выбора нет.

— Можно позаимствовать у кого-нибудь, — неуверенно предложил кошак.

Предложение настолько впечатлило кошку, что я дернулась — когти, кажется, в самую душу впились. Вот поганка дымчатая!

Но спорить с оборотнем продолжала рационально:

— Вот скажи, — я провокационно прищурилась, — если бы все проходило на моей территории, и я бы предложила тебе... ну, скажем, ритуальную юбку какого-нибудь ведьмака, имейся таковые, ты бы согласился?

Квейн открыл рот, но не смог выжать из себя ни звука, просто помотал головой.

Это была победа!

И мы пошли.

Когда проходили по коридору с тремя огромными окнами, выходившими на ту сторону, где и собралась стая, я невольно отметила, что Квейн сказал правду. Местные дамы одевались почти по-мужски и поголовно носили косы. Но я люблю платья, а косы ненавижу! И не собираюсь это менять только потому, что меня превратили в оборотня.

Стоило ступить на крыльцо, кожу оцарапало всеобщее недовольство. Видимо, ждали долго.

Квейн покровительственно обнял меня за плечи и придвинул к себе. Кошка притаилась где-то внутри и притворилась, что не заметила вольности.

Так спустились со ступенек.

Меня рассматривали. С любопытством, ленивым интересом, явным недовольством, легким презрением и откровенным вожделением. Все по-разному, но столь откровенное внимание раздражало и ведьму, и кошку одинаково. И я жалась к боку единственного защитника, который сейчас был, сама того не осознавая.

Официальное мероприятие получилось замечательно неофициальным. И коротким, что главное.

Вожак подошел к нам, прокашлялся и объявил:

— Рад сообщить вам, что нас стало больше. Знакомьтесь, это Льиса.

Я непроизвольно втянула голову в плечи. Не знаю, что напрягало больше: неприязненные взгляды большинства женщин или заинтересованные — мужчин.

Зато Квейн точно знал:

— И она моя, — как-то напряженно заметил он.

— Потому что ты сын Тонгорда? — вякнул невзрачный тип лет тридцати пяти на вид с большой родинкой на щеке.

Он мне сразу не понравился. И это было не то возмущенное неприятие, которое я испытывала к Квейну, просто... чувствовалось в нем что-то мерзкое. Готова поклясться, я даже запах тухлятины на какой-то миг уловила.

Наваждение схлынуло, когда зазвучал ровный голос Квейна:

— Льиса стала оборотнем из-за меня, я помогаю ей с этим свыкнуться. По правилам, все это время я один могу за ней ухаживать.

Ухаживать? Я не ослышалась? То есть о принуждении речь не идет? Надо бы прояснить этот момент, когда останемся наедине.

— Плевать на правила, — фыркнул тип с родинкой. — Котенок, не хочешь сменить покровителя?

Собравшиеся зашушукались. В основном нарушителя спокойствия осуждали, но я расслышала и парочку одобрительных шепотков. Рей вот, например, был с ним в чем-то согласен.

Какой-то незнакомый инстинкт загнал меня за спину Квейна.

Моего ответа никто не ждал. Наверное, все было и так очевидно.

Но стоило вздохнуть с облегчением и немного успокоиться, как события вновь начали развиваться.

Квейн бережно придвинул меня к вожаку, бросил короткое:

— Присмотри за ней, — и плавно скользнул к языкастому кошаку.

Я и понять не успела, в какой именно момент Тонгорд-младший оказался рядом с ним.

Тот громко сглотнул. Все замерли, и только я никак не могла понять, что вообще происходит.

Впрочем, недолго.

Дальше действо разворачивалось и вовсе ужасно. В одно движение Квейн оказался за спиной так некстати разговорившегося оборотня, обхватил его рукой за шею и резко повернул. Послышался хруст и какой-то противный хлюпающий звук, после чего выпущенное из захвата тело рухнуло к ногам убийцы. Карателя. Кажется, так он себя назвал.

Я смотрела и не верила.

И хотя типа с родинкой особо жалко не было, случившееся привело меня в ужас.

— Есть еще желающие посягнуть на мое? — властно спросил Квейн. Ответом ему была гробовая тишина, разрываемая только тяжелым частым дыханием собравшихся. — Нет? Ну и отлично. И предупреждаю, если кто обидит Льису, с ним случится нечто похожее.

Закончив свою речь, он взял меня за руку и повел в дом.

Опомнилась в холле. Случившееся всей своей тяжестью навалилось на разум, тело начала бить крупная дрожь. Он убил... убил... просто потому, что кто-то осмелился выступить против. И причина во мне. Небо!

— Льиса? — мое состояние не осталось незамеченным.

— Руку пусти, — я дернулась, высвобождаясь.

Применять ко мне силу Квейн не стал. Но всегда ли так будет?

— Ты — чудовище! — прошипела ему в лицо и испытала смутное удовлетворение, когда на нем всего на мгновение промелькнула боль. — Зачем?! А если я откажусь следовать правилам или быть с тобой не захочу, меня ты тоже задушишь?

И, не дожидаясь ответа, бросилась прочь.

— Льиса!

Эмоции душили, глазам было горячо, дрожь делала движения рваными. Удалившись от причины такого моего состояния на достаточное расстояние, я растерялась. Куда дальше? Пользуясь случаем, контроль над телом перехватила кошачья часть меня. Как это — куда? Конечно, в безопасность. А безопасное место в доме было только одно — комната. И хотя лично я дороги так и не запомнила, дымчатая знала, куда идти. И уверенно вела.

Хлопнула дверь за спиной, и стало немного полегче, хотя руки по-прежнему тряслись и сердце болезненно колотилось. Поняв, что истерика отменяется и глупостей мы не наделаем, кошка привычно ретировалась в потаенный уголок души и стала незаметной.

Я задумчиво оглядела дверь. Замок бы и правда не помешал.

Странно, ведь это его комната. Но почему-то я воспринимаю ее и своей тоже, и именно здесь чувствую себя в безопасности.

Забравшись под одеяло, я сделала то, что всегда безотказно помогало выплеснуть лишний негатив. Расплакалась.

И сама не заметила, как задремала.

Чувство такта оборотню оказалось не чуждо, потому что мое уединение он нарушил только через два часа. И весьма своеобразным образом, надо заметить.

— Мр-мр-мр-мр-мр...

Было тепло, тесно, замечательно пахло топленым молоком и этот умиротворяющий звук... Все заботы вдруг показались чем-то далеким и незначительным. Может, не так и плохо, что я стану кошкой? Зато мурчать смогу, это мило.

Волос коснулась рука, я вздрогнула и распахнула глаза.

Квейн лежал на боку, поверх одеяла, гладил меня по волосам, слегка почесывал за ушком, отчего по тело распространялось щекотное тепло, его грудь вибрировала и... он мурчал. Прямо так, в человеческом облике!

Крик так и не случился. Я приоткрыла рот, но не издала ни звука, так и замерла, зачарованная бархатистыми переливами.

Ох-х... Надо бы срочно вспомнить, что он — монстр, но... не хотелось.

— Если закричишь, сюда опять все сбегутся, — с легкой грустью в голосе произнес он. — Не надо, ладно?

Слабый кивок вышел как-то в отрыве от сознания.

— Ты... — хотела сказать что-то обвинительное насчет случившегося во время знакомства со стаей, но ляпнула совершенно другое: — ...мурчал?

— Ага, — широкая и настоящая улыбка была какой-то неловкой, будто ему нечасто приходится улыбаться. — И ты тоже со временем сможешь.

М-м... Пожалуй, единственный положительный момент в том, чтобы быть кошкой.

А Квейн молодец, что не стал лезть под одеяло. Когда между нами столько преград, мне спокойнее.

— Насчет случившегося, — оборотень вновь стал серьезным. — Это было необходимо.

— Убить? — я тут же взвилась.

Слишком живо было в памяти то, что Квейн проделал со мной, когда я встала у него на пути.

— Поставить на место, — назвал это так, как сам видел, мой мурлыкающий собеседник.

— Радикальные же у тебя методы, — прошипела ему в лицо. — У оборотней за малейшую провинность сворачивают шеи?

Стиснув челюсти так, что на щеках заходили желваки, кот глубоко вдохнул, выдохнул и, только взяв эмоции под контроль, пустился в объяснения:

— Если бы он вызвался биться со мной за тебя, все равно бы погиб. Но это могло создать прецедент, вызовов стало бы больше, соответственно, больше трупов. К тому же, ходят весьма достоверные слухи, что он с дружками, вдохновившись моим примером, присмотрели троих ведьмочек и сегодня вечером планировали напасть на них с целью превращения. За такие выходки без необходимости в любом случае полагается смерть, но я решил разобраться с ним раньше, чем пострадают девчонки. Ну что, тебе все еще жаль этого урода?

Под внимательным взглядом зеленых глаз, являвшихся почти отражением моих собственных, стало немного стыдно.

— А ты точно не врешь? — глупо, но я ухватилась за соломинку.

— Прислушайся к себе, — пальцы Квейна совершили очередное поглаживающее движение за ушком, и я еле сдержала довольный стон. — Чувствуешь обратное?

Нет. С ним тепло и хорошо. И кошка размякла, обещает устроить нахалу веселую жизнь потом, но как-то без энтузиазма.

— Кстати! — вдруг вспомнила важное. — Я, кажется, тоже чувствую подлость, злые намерения... ну, и все такое.

— Почему бы и нет? — Квейн еще раз неумело улыбнулся, а я сама немного пошевелилась, потерлась о его пальцы и блаженно вздохнула. — Тебе вполне могло передаться что-то от меня.

Минуту мы молча рассматривали друг друга. Вот странность, мне никогда не нравились такие как он. Не люблю задиристых и агрессивных, всегда тянулась к спокойным и уравновешенным. Однако моя единственная подруга — ну почти девчачья копия Квейна. Подумала и стало смешно.

Оказывается, я многого о себе не знала!

Щеки коснулось дыхание с запахом топленого молока, который могло учуять только тонкое обоняние оборотня. Я даже не поняла, в какой момент его лицо оказалось так близко от моего. По губам скользнули губы... Ласково потерлись, слегка прихватили. И все закончилось.

Лежим, смотрим друг на друга...

Секунды бегут, неловкость нарастает.

Надо бы что-то сказать.

О, вот оно!

— Спасибо за ведьмочек, — это было от души.

Второй поцелуй был где-то даже желанным. Квейн притянул меня вместе с одеялом к себе и прижался к губам. Сначала мягко, словно давал привыкнуть. Часть меня требовала немедленно принять меры, отстраниться, отгородиться от него, но другой части было любопытно. В итоге решила подождать немножко, а уже потом... Не успела придумать, что. Поцелуй стал настойчивее, он кружил, затягивал в омут. И я послушно прижималась к оборотню, довольно жмурилась, подставляла губы, скользила пальцами по колючим щекам.

М-м... Еще минутку...

Его руки забрались под одеяло и ласково заскользили по моей спине.

И тут вспышка боли! Небо, как не вовремя!

Боль заставила дернуться, отпрянуть от Квейна и замычать. Внутри словно невидимые когти драли. Наверное, так ужасно не было, даже когда Квейн меня поранил...

— Льиса?

От макушки до пят прокатилась волна жара, делая кожу неприятно влажной и липкой. Что ж такое-то? Что со мной происходит?

— Болит... Словно рвется внутри что-то... И жарко!

Беспокойство в глазах Квейна быстро сменилось пониманием.

Опомниться не успела, как он ловко вытряхнул меня из одеяла... а потом и из платья. Раздался треск рвущегося белья. Хм. И я еще думала, что хуже уже быть не может? Что ничего более возмутительного со мной не случится? Наивная! Прибью поганца! Все физиономию ногтями разукрашу! Но прямо здесь и сейчас я разрывалась между ступором и болью...

Значит, потом прибью.

— Ты оборачиваешься, — изволил пояснить кошак, спихивая меня на пол. — Прямо сейчас. Не бойся и делай, как я учил.

Ага, легко ему говорить, а мне даже дышать удается с огромным трудом! Кажется, еще немного — и порвет на клочки.

Инстинкты включились вовремя.

Тело сжалось, ожидая короткой вспышки еще большей боли.

Но ее не последовало. На секунду все вокруг исчезло, растворилось в какой-то другой реальности, я превратилась в большой сгусток золотистых искр, а когда наваждение рассеялось, на ковре уже сидела кошка.

И это все еще была я.

То есть, я ее контролировала.

Что ж, похоже, все прошло отлично!

— Мр? — вопросил с кровати дымчато-серый кошак с серебряными глазами.

В расплавленном серебре плескалось такое восхищение, что я почувствовала себя минимум произведением искусства.

Рядом с ним валялись джинсы и водолазка. Похоже, раздеваться перед оборотом обязательно, что совершенно не радует и не вдохновляет. Небо, он видел меня голой! И судя по котовой морде, ему понравилось. Да я со стыда сгорю!

Сгорать прямо сейчас почему-то не хотелось, и я решила отложить это важное дело на потом, а пока освоиться с новой собой. Так, что тут у нас... Тепло и уютно, значит, шубка не менее роскошная, чем у Квейна. Это хорошо, просто замечательно. Аккуратно переступила с лапки на лапку, сделала пару шагов. И тут все нормально, в лапах не путаюсь, тело легкое и гибкое, хоть и размером немаленькое. Но это ничего, Квейн крупнее, и живет же. Хвост немного напрягал, он вообще жил какой-то своей жизнью и управлять им не получалось, но я решила пока смириться с малым злом. Потом разберусь. Обострившееся до предела восприятие тоже доставило несколько не самых приятных моментов. Каждый вдох приносил с собой целый букет запахов. Сейчас было сложно разделить их на приятные и неприятные и вообще понять, чем пахнет. Голова начинала трещать. В глазах немного щипало — сидя за учебниками, я подпортила себе зрение, но сейчас дефект самоустранился, было непривычно видеть так хорошо и ярко. В довершение ко всему, казалось, что я могу услышать, что говорят на первом этаже.

Резюме: стены в комнате надо бы зачаровать на предмет непроницаемости.

Стоп. Почему это меня волнуют местные стены? Разве я собираюсь тут жить?

Треклятые инстинкты!

Ну да я отвлеклась. Где же оно? Где самое важное в данный момент?

Поскольку до моего появления здесь жил молодой мужчина, весьма далекий от пристальной заботы о своей внешности, отсутствие в комнате больших зеркал, в которых я могла бы рассмотреть себя в полный рост, не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Но я точно помнила, что небольшое круглое есть в ванной, — туда и прошествовала.

Лапой открыла дверь — м-м, оказывается, и такое возможно... И вообще, когти — это очень удобно!

Но вот внутри меня поджидал удар по больному.

И преподнесло его мое же собственное отражение! Ну как оно могло, а?!

Увидела — и плюхнулась на попу, с непривычки больно придавив хвост.

Мамочки мои ведьмочки!

Кошка была рыжая.

Нет, не так.

РЫЖАЯ!!! Такая же яркая, как мои волосы в человеческом облике.

За что мне это наказание?! Я уже говорила, что ненавижу этот цвет? Мало мне было в повседневной жизни выделяться, так теперь я единственная рыжая кошка в дымчатой стае! Ну просто мечта! Жаль, не моя.

Разочарование было таким мучительным, а обида — жгучей, что я сама не поняла, как обернулась в обратную сторону.

Фу-х!

— Вижу, объяснять, как превратиться назад, не нужно, — отметил Квейн, появляясь в дверном проеме и одновременно без малейшего стеснения натягивая штаны. — Запомнила весь процесс?

— Вроде, — я торопливо завернулась в халат, в котором тут же утонула — размер был его.

— А знаешь, что еще интересно? — глаза оборотня светились с трудом сдерживаемым счастьем. — Боли при обороте больше нет. Я так понимаю, у тебя тоже? Стало быть, превращение у нас с тобой завязано на магии. А это в свою очередь значит, что можно не раздеваться.

Хорошая новость. Но на душе почему-то было погано.

— В таком случае, ты ничего не видел, — предупредила, придерживая полы халата.

— Как скажешь, — хмыкнул Квейн. — Лисенок, что скисла, все же замечательно?

Лисенок... Так меня только мама зовет.

— Или нет? — Квейн приблизился ко мне, подцепил пальцами подбородок и пытливо заглянул в глаза.

Вот как ему объяснить?

Губы предательски задрожали.

— Лись?

На жестком лице читалось такое искреннее беспокойство, что я не выдержала и выпалила:

— Я... я... я — рыжая!!! — и залилась слезами.

Такой потоп устроила!

Квейн сначала офигел, но как только пришел в себя, начал обнимать и утешать. В итоге я была безжалостно затискана его ручищами, в отместку за что от души полила обнаженную грудь слезами и вывалила на оборотня все свои рыжие комплексы. Ему не понять, как это, когда ты от всех отличаешься и это не спрятать! Он тоже в долгу не остался, допихал до кровати, повалил и принялся щекотать, одновременно бормоча, какая я яркая, красивая, невероятная и вообще самая-самая.

Почти поверила!

Очень хотелось верить...

— Хочешь, докажу? — внезапно сменил тактику хитрый кошак.

Не подозревая, чего от него ожидать, я притихла.

А он обозрел все это дело, бережно поправил распахнувшийся на мне халат, затем встал и прошел куда-то к полкам с книгами.

М-м? И что, интересно знать, сможет мне подтвердить учебник по экономике?

Вернулся Квейн не с книгой, а... с фото. Которое при ближайшем рассмотрении оказалось моим. Поднапрягла память и даже вспомнила запечатленный на нем день. Это было года два назад, когда как раз ко всем экзаменам готовилась и ходила зомбиком. Отсутствующий вид, полупустые глаза и фиолетовое платье — одно из любимых. Но не припомню, чтобы так снималась... Да и в объектив не смотрю... Фотография выглядела случайной.

— Что все это значит? — я нервно облизала губы.

Он отступил на шаг, будто опасался, что я в него чем-нибудь швырну, и зачем-то убрал руку с фотографией за спину. Последний жест показался таким беззащитным, что пришлось бороться с улыбкой.

— Ты мне давно и сильно нравишься, Льиса Дарини, — смущенно признался кот.

— Брось, мы даже знакомы не были! — постаралась не поверить я.

Однако оборотень даже не пытался шутить.

— Просто ты меня не замечала, а я не хотел портить тебе жизнь, — виновато пожал плечами он.

Сердце кольнуло нехорошее подозрение.

Мамочки мои ведьмочки!!!

— Ты все подстроил! — я отползла на другую сторону кровати и уже оттуда с ужасом смотрела на него. — Специально превратил меня в кошку, чтобы заграбастать себе! Подлец! Негодяй!

Из обнаженной груди Квейна вырвался шумный вздох. Плечи опустились.

— Откровенно говоря, я думал об этом, — признался виновник всех моих бед. — Но тогда я считал тебя человеком, хрупкой девушкой, понимаешь? Шанс, что ты не выдержишь, был слишком велик. И я бы никогда не обрек тебя на такое.

Слабое утешение.

— А ведьму, значит, можно?

— Все получилось не нарочно, я очень смутно соображал, что делаю, — не было похоже, что он отпирается. — Прости, что влез в твою жизнь.

Помолчали немного и одновременно отвели взгляды.

Было так странно. Обычно это хорошие девочки влюбляются в плохих парней, потом страдают, а те их в упор не замечают. А у меня, как обычно, все наоборот.

Интересно, у него это серьезно?

Прощать прямо сейчас, в любом случае, не хотелось. Что ни говори, а характер в последние дни у меня существенно подпортился. Но если все оборотни перед первым оборотом терпят все то же, что и я, прекрасно понимаю, почему большинство из них такие поганцы!

Спать ложились в молчании. Ну, то есть это я ложилась в кровать, Квейн же пожелал мне спокойной ночи и засел в кресло с книгой, включив ночник.

Отключилась мгновенно, слишком устала.

Когда же пару часов спустя матрас прогнулся под весом Квейна, вынырнула в реальность на миг, вяло подумала, что кто-то вконец обнаглел и завтра у меня будет опять рукастое одеяло, но устраивать разборки поленилась. Инстинкт сработал, не иначе.

Вопреки ожиданиям, поутру меня никто не обнимал. Но рядом слышалось забористое мурчание, что скрасило легкое разочарование и даже вызвало на губах улыбку.

Треклятые инстинкты!

И как мне теперь осложнять ему жизнь?

Квейн почувствовал, что я проснулась. Не мог не почувствовать! Но касания не последовало, ни одного, даже мимолетного. И не сказал ничего. Предвидя неладное, я с опаской повернулась на другой бок и...

— И-и-и-и! — это был всплеск чистого незамутненного восторга. — А погладить можно?

Соседнюю половину кровати занимал огромный дымчатый котище с глазами, полыхающими серебром. Мягкий, словно плюшевый. И теплый. Опасные когти были надежно спрятаны, еще он урчал, позволял себя безнаказанно тискать и лизнул меня в щеку.

Блаженство-о-о...

Мириться этот прохиндей определенно умел.

С котом неловкости не было. В его двуногом облике я немного дергалась и всячески старалась выстроить между нами стену, а сейчас беззастенчиво зарывалась пальцами в роскошную шубку, слушала бархатистые переливы и нашептывала что-то умиленное.

Момент, когда моя собственная грудь завибрировала и из нее вырвалось мр-мр-мр, как-то пропустила.

Утро определенно задалось.

Занятые примирением, мы безнадежно опоздали на завтрак. В итоге другие оборотни все съели и разбрелись по своим делам, а нам пришлось готовить для себя самостоятельно. Вернее, это Квейну пришлось. Нет, я честно предложила все сделать сама, но он усадил меня на стул, а сам... принялся печь блины и жарить бекон. И у него даже получалось! Потрясенная кулинарными талантами оборотня, я затихла и наблюдала с восхищением.

Все же мужчина на кухне — это здорово, если, конечно, он знает, что делать.

Благостное состояние пробыло со мной недолго. Просто я вспомнила кое-что действительно важное — и так стыдно стало, что даже дивные запахи еды перестали соблазнять.

— Где у вас телефон?

Квейн достал из кармана мобильный, протянул мне.

— По маме соскучилась? — вопрос прозвучал с теплотой и пониманием, сразу стало понятно, что совсем отрывать от привычного мира меня никто не собирается.

— Нет, мне надо подруге позвонить, — пробормотала, беря из его рук телефон, потом все-таки решила пояснить: — Узнать, как она. Понимаешь, она была со мной тогда, в морге... и ведьмы не смогли стереть ей память.

Вожделенный аппарат подло увели прямо у меня из-под носа.

— Не стоит звонить. Сейчас поедим и съездим к ней, — пояснил свои действия Квейн.

6 глава

Следовало почувствовать неладное еще тогда, на кухне. Но я так обрадовалась возможности развеяться, что попросту забыла, с кем имею дело.

Зря, конечно.

В машине все-таки стребовала с Квейна телефон и позвонила маме. Почти всю дорогу до города проговорили. Ожидаемо, из-за моего превращения у нее возникли трудности: пришлось объясняться с Советом общин и экстренно наводить порядок в своей собственной, потому что некоторые ведьмы, почувствовав слабину, тут же принялись испытывать Верховную на прочность. Еще оборотни активизировались, за последние сутки трех молодых ведьмочек чуть не подрали, остальным досаждали приглашениями на свидания.

— Разберусь, — пообещал Квейн, краем уха слушающий наш разговор.

Вопрос моего становления и чего-то вроде того для Квейна... при условии, что с оборотнем вообще нечто такое возможно... также оставался открытым, что маме тоже уверенности в завтрашнем дне не добавляло.

И тем не менее, разговор принес желанное успокоение. Мама не сердилась и не считала, что я ее опозорила. С остальным как-нибудь справимся.

Подруга нашлась в ритуальной конторе.

— Лиска-а-а! — Мира повисла у меня на шее, едва не свалив на землю. — Ты куда запропастилась? Я звоню-звоню...

— Со мной такое было! Ты с ума сойдешь, когда услышишь! — вспомнив, что мы не одни, постаралась взять себя в руки и указала на застывшего рядом мрачным изваянием оборотня. — Знакомьтесь, это Квейн. А это моя лучшая подруга — Мирейя.

Они обменялись настороженными взглядами. Ни один не улыбнулся.

Кошка внутри ощетинилась.

Что-то не так!

— И много она видела? — безразлично спросил Квейн.

Из подушечек его пальцев один за другим появлялись когти.

Ужас заставил похолодеть.

Но Мирейя не испугалась и не осталась в долгу. В ее черных глазах на миг вспыхнули алые огни.

Э-э-э... Может, это глюк? Хорошо бы.

Ведьминскую надежду разбила более приземленная кошка, которая презрительно фыркнула и подсунула в мозг картинку кошатины, постучавшей лапой по лбу.

Понятно.

На всякий случай я вклинилась между ними и осуждающе посмотрела на оборотня. Тот не проникся.

— Достаточно, — насмешливо хмыкнула Мира.

— Причин для беспокойства нет, на ней клятва молчать обо мне... и я еще одну сейчас возьму, для тебя, — я поспешила сгладить ситуацию.

В этот раз насмешливо хмыкнул Квейн. Решать проблемы таким образом он не привык, для него все эти клятвы — пустой звук. Ну, ничего, привыкай, дорогой! Ты теперь тоже не чужд магии!

— А с тобой позже поговорим! — угрожающе ткнула пальчиком кошаку в грудь, но что-то он не очень устрашился.

Ишь, чего удумал! Поехал со мной к подруге... чтобы ее убить?

Решено, на ведьминские посиделки я его с собой не беру.

— Я смотрю, у вас любовь и полное взаимопонимание? — усмехнулась, выныривая из-за моей спины, Мирейя. — Кто бы мог подумать...

Никто, ага. Сама до сих пор в шоке.

Но о любви речи не шло!

Впрочем, прямо сейчас меня интересует другое.

— А ты — вампир? — ну а что мне было еще думать.

— Не-а.

Постояли, помолчали. Раскрывать тайну своего происхождения Мира не собиралась. Да и не могла, наверное. Это логично. Я бы сама ни за что не призналась, что я — ведьма, если бы она не поймала меня с поличным. Но как же легко она тогда все восприняла...

Наткнувшись на смеющийся взгляд подруги, я ощутила болезненный укол любопытства и тень обиды. Теперь буду думать об этом, пока не свихнусь! Но тронуться умом в ближайшем будущем мне, похоже, было не суждено, потому что Квейн неожиданно внес ясность:

— Значит, не напрасно старая Ялика называет вашу семейку падальщиками?

Мира жестко, даже опасно усмехнулась и снова полыхнула огнями в глазах.

— Кто такая Ялика? — быть единственной, кто ничегошеньки не понимает, оказалось неприятно. — И... что за падальщики?

— Ялика — самая старая кошка в общине, — поведал свою часть Квейн. — Вы обязательно познакомитесь.

А вот без этого могу и обойтись.

— Я — нечисть, питающаяся энергией смерти, — призналась Мирейя и с легкой опаской посмотрела на меня.

Оу... Вот это откровения! Теперь ее работа в похоронном агентстве деда, рвение лишний раз подежурить в морге и вообще тот факт, что никто из семьи так род деятельности и не сменил, стали как никогда логичными и понятными. Однако...

Когти Квейн мгновенно убрал. Видимо, даже за недостатком женщин обратить такую ему не захотелось.

— Надеюсь, несмотря ни на что мы останемся подругами? — Мира как-то потерянно посмотрела на меня.

— Конечно! — заверила преувеличенно бодро.

Сама же первая расслышала в своих словах фальшь и поморщилась. Я сейчас слишком в шоке, чтобы спокойно обсуждать это все. Поэтому сделала единственное, что могло передать мои настоящие чувства — шагнула к Мире и крепко обняла. Вот так-то. Подумаешь, она же меня ведьмой приняла!

— Хорошо, потому что других подруг у меня не предвидится, — облегченно вздохнула эта симпатичная нечисть и потерлась подбородком о мою макушку.

— Интересно, в нашем городе хоть один обыкновенный человек найдется? — задумчиво вопросил Квейн.

— Вряд ли, — ответили мы с Мирой единогласно.

Тягостный вздох оборотня потонул во взрыве нашего смеха.

Остаток дня провели в городе. Когда немного пришли в себя и подробно все обсудили, Мира пригласила нас на чай с ватрушками. Я-то с радостью, а вот Квейн сдался, только когда получил словесный щелчок по носу и лишнее напоминание о том, что я не намерена спрашивать у него разрешения, чтобы с кем-то дружить. Мстительный кошак тут же потребовал, чтобы я магически засвидетельствовала новую клятву Мирейи. Но нечисть тоже не осталась в долгу, и Квейну пришлось и самому поклясться, что он не раскроет ее. Потом пили остывший чай с остывшими же ватрушками.

Когда уже собрались уходить, позвонила Нарда и попросила заехать в магазин за продуктами.

Домой возвращались в сумерках. Желтоватый свет фар падал на дорогу впереди, а по бокам, казалось, сгустилась непроглядная, осязаемая какая-то темнота. Не привыкла я пока жить за городом, где нет часто поставленных фонарей и мигающих вывесок. Но здесь было тихо. И это мне нравилось.

До определенного момента.

Оборот и вообще все недавние события отняли много сил, до сих пор периоды, когда энергия внутри просто кипела, чередовались с моментами сонливости и отрешенности от всего. Сейчас наступил последний. Я клевала носом и только и мечтала, как бы добраться до поместья и рухнуть в кровать...

И тут... как удар под дых...

Я всхлипнула, хватнула ртом воздуха и поняла...

Магия!!!

— Стой, — повернулась к Квейну.

— Что? — удивленно моргнул оборотень.

Точно, он вряд ли чувствует, не привык еще к дару.

— Останови машину! — объяснила подробнее. — Нам нельзя туда ехать!

В ответ на что на меня посмотрели снисходительно и малость обеспокоенно:

— Льиса, я думал, мы уже выяснили отношения... — с укором произнес оборотень и скорость не сбросил.

Правда? Это когда это?!

Но сейчас не о том...

Да что ж эти мужчины такие непонятливые?!

Я никогда не боялась магии, просто твердо знала, что на всякое заклинание обязательно найдутся нейтрализующие чары, надо только успокоиться и подумать. Но сейчас мною владел иррациональный страх, голова стала тяжелая, а перед глазами рассыпались золотые искры. Мы проехали какое-то время, прежде чем я поняла, что эти искры — не эмоции. Они настоящие. Это и есть магия.

Неужели Квейн не видит?

Чувство захлопнувшейся ловушки усилилось.

И в тот момент, когда отчетливо осознала, что боюсь не за себя, я, подчиняясь смутно знакомому инстинкту, изо всех сил толкнула оборотня и вцепилась в руль, вывернула его.

— Льиса! Ты что творишь?

Ветки придорожных кустов царапнули машину.

Раздалось тихое шипение, похожее на змеиное, а закружившуюся в воздухе золотую пыль теперь видела не только я.

Похоже, мы нарушили плетение, оно исказилось, и что теперь сотворит заклинание — непонятно, особенно учитывая, что нам неоткуда знать, кто его сплел и для каких целей.

— Что это? — напрягся оборотень. — Та самая пыль...

— Понятия не имею, — с ужасом выдохнула я. — Но давай убираться отсюда.

Предложение было принято и поддержано, но в ту самую секунду, когда мы попытались выбраться из машины, заклинание сработало.

Не соображая, что делаю, я попыталась его перебить...

И наступила темнота.

Этот пустой мир был мне знаком. В нем тоже царила ранняя осень, пахло лесом, стрекотали букашки, — и в то же время не было никого. Ни ведьм или оборотней, на помощь которых можно рассчитывать, ни таинственных врагов, для которых мы с Квейном теперь стали недосягаемы.

Надолго ли?

Что именно я сделала?

Вопроса — я ли? — не стояло. Так же было и в морге, когда затянулась самая серьезная рана, а оборотня отшвырнуло на несколько шагов и облагодетельствовало магией. И потом, когда шла к нему по совершенно пустому городу, внешне похожему на мой родной, но...

И Квейн ко мне точно так же пришел, он как-то обмолвился.

Ну и что это все должно значить?

Делать выводы времени не было. Рядом послышался слабый хрип. В первый момент я обрадовалась: Квейн тоже здесь! Мы оба в относительной безопасности! Доберемся до поместья, вызовем ведьм и общими силами разберемся, что происходит. Но тут я нашарила его взглядом... и зажала себе рот руками, чтобы сдержать пронзительный крик. Мера предосторожности: вдруг загадочные недоброжелатели тоже могут проникнуть в мое заклинания... или где мы сейчас?

Оборотень лежал на земле и смотрел на меня затухающим взглядом. Из разорванной шеи хлестала кровь. Несколько секунд и...

Я не могу этого допустить!

Даже не из-за чертовых инстинктов, просто не представляю свой мир без него. Уже не представляю.

Прекрасно осознавая, что ждет ведьмочку, решившуюся колдовать по-крупному до становления, я бросилась к нему, на ходу выплетая исцеляющее заклинание. Запрещенное, вообще-то, но я действительно была хорошей ученицей и бережно хранила в памяти даже те знания, которые никогда не должны были понадобиться. Правила нашей общины гласят: не нам решать, кому жить, а кому умирать. Поэтому, в подобных случаях полагалось смиренно пустить все на самотек. Да и мало у кого что-то получалось, если все же решались действовать... Плевать! Я попробую. Должна. И будь, что будет.

Силу любого заклинания можно увеличить, если добавить в плетение немного крови. Вообще-то, это темная магия, но... Тоже плевать.

Я прокусила кожу на запястье. Алые капли упали на траву, Квейна, на плетение тоже что-то попало.

Оно вспыхнуло, становясь видимым обычному глазу. Помимо белого, символизировавшего светлую магию исцеления, там пульсировали ядовито-зеленый и золотой. Темная магия и... что-то таинственное, объяснение чему я обязательно найду. Потом.

Лишь бы подействовало!

Рывком выжала из себя еще немного силы для активации заклинания. Голова закружилась, из носа потекло что-то теплое. Перед глазами расплылась чернильная тьма, а секунду спустя в ней одна за другой вспыхнули золотые искорки. Еще через секунду невидимая преграда исчезла, сила потекла ровным ручейком, мне больше не приходилось ее из себя выжимать, не было необходимости терпеть боль.

Это было то, о чем я подумала?!

Шею Квейна опутали белые, зеленые и золотые нити.

Полыхнуло так, что я едва не ослепла.

А миг спустя в луже крови лежал совершенно целый и, что важнее, живой оборотень, только очень слабый.

Глазам своим не верю! Небо! Я сделала это!!!

Меня затрясло от истерического смеха. Получилось! Получилось!! Получилось!!!

Обозрев все это дело, Квейн решил успокоить меня довольно радикальным способом: протянул руки, схватил, опрокинул на себя и залихватски поцеловал. М-м-м... А действует.

— Что это было? — через минуту спросил он таким тоном, будто только что не впивался в мои губы.

Руки на талии мешали отстраниться, так что объясняться пришлось из положения почти лежа.

— Понятия не имею. Идем, надо добраться до поместья раньше, чем магия перестанет действовать. Встать сможешь?

Оборотень сосредоточенно кивнул, но не шелохнулся.

— Ты спасла меня, — пробормотал он, скользя взглядом по моему лицу. Я почти физически ощущала тепло этих прикосновений. — Выходит, не так уж я тебе и безразличен? И ты простила мне превращение в кошку?

— Квейн!!!

Нашел время!

Кошку, может, и простила, но вот рыжую — нет.

— Льиса... — он посмотрел на меня как-то странно, провел чуть подрагивающими пальцами по волосам. — Стань моей...

— Кем? — уточнила с замиранием сердца, когда он не смог сразу подобрать слова.

— Моим смыслом. Спутницей жизни, — определения были странные, но такие манящие. Особенно последнее: — Всем. Я люблю тебя, Льиса Дарини. Кажется, уже целую вечность.

Грудь затопило тепло.

— Я тоже, — прошептала чуть слышно и поспешила спрятать лицо у него на груди.

Когда только успела? И почему сама не заметила?

Ощущение и впрямь было такое, будто это тянется целую вечность, тысячу жизней, и не закончится никогда.

Разлеживаться было особо некогда, так что, выяснив отношения, мы кое-как поднялись и побрели в сторону поместья. В этой пустой реальности не было дороги и разбитой машины, неизвестных напавших я тоже не взяла сюда, в остальном окружающее пространство в точности копировало настоящее. Квейн лес хорошо знал и уверенно вел. Нас обоих сильно шатало, потому продвигались не особенно быстро.

А спутника еще и на разговоры пробило. Разнообразия ради, по делу.

— Ты знаешь эту магию? Что с нами хотели сделать?

Угу, нашел самую сведущую.

— Дойдем до поместья, свяжемся с ведьмами, они помогут разобраться.

— Хорошо ты придумала с этим заклинанием, — пропыхтел кошак, придерживая ветку, чтобы я не оцарапалась. — Если магия способна на такое, я не против ей обучиться.

Чей-то позитивный настрой сегодня бьет все рекорды. Не то чтобы я против, но пора его уже спустить с небес на грешную землю.

— Не хочу тебя разочаровывать, но все вышло само собой, моей заслуги тут нет, — произнесла медленно, не забывая смотреть под ноги. — И я понятия не имею, как нейтрализовать заклинание. И заклинание ли это вообще... Я не вижу плетения.

— То есть ты хочешь сказать, что мы вообще можем не попасть домой? — Квейн впечатлился до нужной кондиции. — В смысле, по-настоящему домой.

— Именно.

Какое-то время шли в молчании. Оборотень все так же придерживал ветки и отодвигал колючки, которые могли меня поранить, успевал поймать, когда я цеплялась за что-нибудь и норовила упасть, однажды даже сорвал ягодку поздней малины и поднес к моим губам. Не было заметно, что он злится. Но у меня в душе противно скреблось чувство вины пополам с потребностью сделать что-то хорошее. Хотя бы сказать.

— Когда я лечила тебя, у меня произошло становление, — другого хорошего сейчас просто не было. — Теперь я полноценная ведьма.

— А так бывает? — Квейн повернул лицо ко мне и наморщил лоб. — Тебе это теперь ничем не грозит?

Я пожала плечами.

— Мама рассказывала, что в экстремальных ситуациях с ведьмами такое иногда случается. Так что обряд мне уже не нужен.

— Поздравляю, — в зеленых, чем-то похожих на мои, глазах сияло искреннее восхищение.

— Спасибо!

Как водится, во всем хорошем обязательно найдется ложка горечи. Здесь такая тоже была. Теперь я лучше видела его ауру, и... там не было магии. Вообще. Только золотые искры.

Потом скажу. Сейчас на него и так свалилось слишком много.

Вопреки всем страхам и переживаниям, попасть в поместье нам удалось. Легко и просто!

Как только вышли из леса на территорию Тонгордов, реальность поплыла, перед глазами закружился вихрь сияющих искорок, дыхание сперло... и стали слышны голоса.

Мир больше не был пустым.

Давал кому-то распоряжения вожак, отчитывала служанку Нарда, Рей пререкался с какой-то девчонкой.

— Как ты это делаешь? — потрясенно выдохнул Квейн.

— Не знаю...

Я ли...

Наш плачевный вид сразу же привлек внимание. Еще бы, шатающиеся, грязные, с ошалелыми лицами... Увидевшие нас оборотни заспешили навстречу.

— Что произошло?

— На вас напали?

— Кто посмел?!

— А покупки где?!

Вопросы сыпались градом.

Параллельно нас провели в гостиную, устроили с комфортом, кто-то уже звонил ведьмам... Заклинание, становление и все прочее отняло много сил, и я, напрочь забыв про свой непотребный вид, откинулась на спинку дивана и предоставила объясняться Квейну. Я ему жизнь спасла, он мне должен.

Все, что мог рассказать о случившемся оборотень, я и сама отлично знала, поэтому не вслушивалась, а через несколько минут и вовсе позволила себе уплыть в темноту...

Напряженные дни в ожидании нового нападения сменились другими, более спокойными, так прошло две недели. Таинственный враг больше не проявлялся. Мало по малу даже я перестала дергаться.

В поместье постоянно находились три ведьмы, мама и наставница тоже частенько наведывались, что вызывало у Нарды зубовный скрежет. Еще бы, столько красивых женщин рядом вертится... Оборотни тоже были настороже, охрану усилили, впрочем, иногда казалось, что вся эта ситуация котов забавляет. Потому что, организовывая защиту, они не забывали волочиться за хорошенькими ведьмочками! Те картинно воротили носы, но я-то их хорошо знала и прекрасно видела, что далеко не все на самом деле против.

Догадки насчет способностей Квейна нашли подтверждение. Его магия действительно иная. И мы понятия не имеем, нужна ли инициация и как этим управлять. Но в одном я ошиблась: перенес нас из машины в "пустую копию реальности" не он, а я сама. Свою-то ауру видеть я не могу, плюс ко всему мама, заботясь о своей репутации, наложила маскирующие чары, чтобы другие ведьмы лишнего не заметили. В общем, оказалось, что помимо ведьминского дара у меня тоже есть золотые искры. Видимо, наследие от отца.

Объяснил бы еще кто, что с этим всем делать!

Мы с Квейном теперь были вместе. Совсем вместе.

Образовалась и еще одна парочка. Стоило Мирейе разок прийти ко мне в гости, как Лео крупно попал. Потому что если уж моя подруга что решила, все занудство будущего вожака ей не помеха! Они уже и на свидание сходить успели, с которого Лео вернулся под утро, весь в помаде. Потом он, конечно, твердил, что ничего не было, и мы сделали вид, что поверили, но Мира по секрету призналась, что приглашение встретиться еще раз поступило.

Кто меня напрягал, так это Рей. С одной стороны, он был редкой паскудой, но это проявлялось исключительно в словах. И если меня он почти не трогал, ну разве что иногда дразнил пожирающими взглядами, за которыми, впрочем, никогда не следовало ничего, то стычки с Квейном у них случались регулярно. Чуть ли не до драки. С другой стороны, ничем противным от Рея не пахло, что вообще-то странно. Несоответствие, однако.

Несколько дней думала об этом, прежде чем решила пойти самым простым путем — спросить у жениха.

И получила неожиданный ответ:

— Не обращай внимания, он просто мне мстит.

Так, а вот это уже интересно...

— За что?!

Квейн потупился, но... он никогда мне не врал и не умалчивал ничего.

— Помнишь, тебе говорили, что у нас не особенно много женщин?

— И?

Впрочем, мозг уже делал выводы. Логично, в общем-то, что если двое мужчин столь явно проявляют друг к другу агрессию, то дело тут или в работе, или в женщине. В касающемся дел стаи у этих двоих полное взаимопонимание. И из этого само собой следует, что тут потопталась некая незнакомая мне кошка.

Интере-е-е-есно!

— Вожак назначил моей невестой девушку, которая нравится ему, — чуть заметно поморщившись, признался дымчатый.

Я ушам своим не поверила!

— Но мне говорили, что принуждения нет, оно противно вашей природе, и...

— Это был единственный случай, — оборотень потер лицо ладонями и принялся застегивать рубашку — мы как раз собирались спуститься к завтраку. — Отец не хотел, чтобы я остался один. Между нами с Алитой не было никаких отношений, только номинальный статус пары.

Поганая ситуация.

Да я бы на месте Рея вообще убила! Ну, прокляла так точно.

И как это Нарда мужу плешь не проела? Выходит, избранница сына ей не особенно по душе.

Одно хорошо: все стало ясно и моя неприязнь к Рею почти сразу сошла на нет.

А за завтраком у нас была гостья.

Едва вошли в столовую, где уже сидели вожак со своей вредной половиной и Рей с Алитой... ну и незнакомая грузная старуха, которая выделялась хотя бы тем, что я ее впервые видела. Из-за чересчур упитанного телосложения в голову закралась мысль, что это вообще не оборотень, но обоняние не обманешь. Я теперь безошибочно чуяла подобные тонкости.

Кошка, еще какая кошка, просто очень старая.

Пахло от нее замечательно — яблочным пирогом и ванилью.

А что я слышала о старых кошках? Точно, Квейн говорил, что такая здесь одна, Ялика.

— Здравствуйте, — жизнерадостно улыбнулась я.

Мы прошли к своим местам, Квейн отодвинул мне стул, помог устроиться. Против обыкновения, раздражение Рея сегодня было направлено не на нас, а на мать. Похоже, насчет ее отношения к избраннице сына я угадала.

Отвечать на приветствие Ялика и не думала. Все это время она сверлила нас с Квейном пристальным взглядом и, наконец, произнесла:

— Я что, одна тут вижу, как они похожи? — речь, конечно, шла о нас.

Стало не по себе. Если она сейчас скажет что-нибудь... неприятное... точно сбегу в искусственную реальность с золотыми искрами и ни в жизнь оттуда не вылезу!

Под столом Квейн сжал мою ладонь, переплел наши пальцы.

— Ялика, это все не так уж важно, — с нажимом ответил ей вожак.

Но эта кошка была не из тех, которые подчиняются глупым правилам.

— Всего-навсего я пытаюсь сказать, что они полукровки одной расы, — фыркнула вредная старуха. — Бран, расскажи уже племяннику правду! Хватит прятать голову в песок, ты кот, а не страус.

Вожак отчетливо скрипнул зубами.

— Полукровки?! — ужаснулась я.

— Племянник? — заинтересовался Квейн.

Как — племянник? Он же приемный сын, разве нет?

— Ялика, тебе пора, — впервые на моей памяти профессор Тонгорд кому-то грубил.

Старая кошка, впрочем, нисколько не впечатлилась. Видимо, она была уже в таком возрасте, когда даже вожак не авторитет.

— Брат Брана, Эзан, привел в стаю девушку, — игнорируя предостерегающие взгляды, заговорила Ялика. — Она была рыжая, почти как Льиса, и творила невероятные вещи. Я собственными глазами видела, как с помощью золотой пыли она заставляла оборотней подчиняться. Появлялась и пропадала, говорила, что ходит по границам миров. Называла это даром и проклятием.

Понятное дело, омлет с мясом и сыром сейчас не интересовал никого.

— И я — их сын? — хрипло спросил Квейн, до боли сжимая мою руку под столом.

— Они умерли, — скупо пояснил вожак. — Ты МОЙ сын.

— Их убили, — вклинилась вредная кошка. — Твоя мать еще в день своего появления рассказывала, что от их народа осталось всего два клана, и они враждуют. Попросту истребляют друг друга. В ту ночь ее нашли. Эзана убили. Она успела стереть тебе память и заблокировать магию, чтобы никто не понял, что ты ее сын. Они увели ее, больше мы о ней никогда не слышали.

Над столом повисла тишина, такая густая и тяжелая, что я почти ощущала, как она давит на макушку.

— Совсем ничего не помню, — тихо и как-то беспомощно пробормотал Квейн.

— Хотя бы мы не брат и сестра, — да, поначалу я испугалась именно этого.

— От вас так не пахнет, — впервые подала голос Нарда, задумчиво складывая салфетку.

Опасения были оправданны, учитывая похожий цвет глаз, одинаковую магию и схожие истории появления на свет. Но, принюхавшись, я тоже поняла, что бояться нечего. Фу ты, и придумается же!

Бр-р, могло получиться ужасно, я же с ним целовалась... И не только.

Судьба, наверное, ехидно ухмылялась, потому что у нас и еще кое-что общее обнаружилось: мне отказали в праве претендовать на должность Верховной из-за отца, Бран не хочет делать Квейна вожаком, похоже, из-за его матери. Ну, родственнички! Вот так бы и высказала им все об их безответственном поведении!

И тут меня настигло другое понимание, от ужаса которого я вырвала из хватки любимого свою руку и отодвинулась, насколько могла.

— Льиса? — естественно, на меня тут же обратили внимание.

— Получается, я могу оказаться из другого клана... в смысле, мой отец...

— И что?

Да что ж они все такие твердолобые-то!

— Я могу быть родственницей убийц твоих родителей, — объяснила очевидное. — И, скорее всего, ею и являюсь.

Однако оборотни не спешили смотреть на меня с отвращением.

То есть они смотрели, но... как-то странно.

И между собой переглядывались.

И тишина была мучительно долгой.

— Прежде всего я — Тонгорд и оборотень, а ты — Дарини и ведьма, так? — Квейн смотрел на меня как обычно — со слепым обожанием.

— Само собой! — ух, даже от сердца отлегло.

Следующий вопрос прозвучал вообще как бред:

— Отец, есть планы на вечер? — называть Брана дядей Квейн не стал.

— Э-э-э... А что? — вожак полностью разделял мои чувства.

— Проведешь для нас церемонию бракосочетания? Ведьм я поставлю в известность, не помешает скрепить союз магией. А в городе зарегистрируем брак как-нибудь потом, — этот прохвост все продумал!

Надо сказать, в шоке были все. Я замерла с приоткрытым ртом, Нарда уронила салфетку и только Ялика тихонько хихикала. У, грымза старая, даром что кошка!

— По-моему, вы слишком торопитесь, — неодобрительно поджала губы Нарда.

— Ничуть, — Квейн вновь поймал мою ладошку. — Сейчас самое время. Тем более что потом я собираюсь найти этих золотистых и разобраться с ними, их магией, их враждой и всем прочим. Льиса, ты со мной?

Не задумываясь, я кивнула.

Почему бы и нет? У нас есть мы сами, как главные доказательства существование... пока неизвестно, кого; амулет моего так называемого родителя и мое умение... как там сказала старая кошатина?.. ходить по границам миров? Почему-то есть предчувствие, что полезнее всего окажется последнее.

— Даже не сомневайся.

Вожак посмотрел на нас, как на тяжело больных, но неожиданно согласился:

— Ладно, зовите ведьм.

Так враждующие кланы, сами того не подозревая, породнились.

А остальное — дело времени! Уж мы-то умеем добиваться своего. И мотивация хорошая: должна же я знать, кого "благодарить" за рыжую кошку. У-у-у, до сих пор простить не могу!

КОНЕЦ РАССКАЗА

P.S. В плане интриги с родителями концовка получилась открытая, но так сейчас нужно. Я "золотистых" не оставляю, они появятся в одной из следующих историй, и там все подробно объяснится. Коварные рыжие личности основательно пошастали по мирам и... есть еще одна рыжая девушка, мама со стертой памятью и амулет, о них и будет рассказка.

В остальном все должно быть понятно: парочки состоялись, оборот был, магическое становление свершилось. Осталось отыскать родственников и предъявить им длиннющий списочек претензий :)