— Ты не могла бы приехать к нам... эм... в тот день, когда... когда я буду разговаривать с Андреем?
Уффф... какой поворот сюжета!
Моей выдержки хватило только на едкую усмешку.
— Ты сказала, что он не тронет тебя. Тогда чего ты боишься?
Марр взглянула на меня изумленно, словно обвиняя в том, что я не поняла ее до конца.
— Я беспокоюсь за Андрея! — возмутилась, побледнела. — Ему будет легче, если ты будешь рядом.
Ему будет легче? Разве?
— Может быть, мне еще и за тебя ему сообщить?! А ты пока соберешь вещи и съедешь.
Легкий румянец на щечках Марины подтвердил мою догадку. Даже странно, что Марр не стала отводить взгляд.
Впрочем, мосты были почти сожжены. Маришка бросала вызов всем своим близким.
— Это был бы идеальный вариант, — аккуратный кивок, и маленькая улыбка на пухлых губах. Черт, Андрей, почему я тебя не остановила?
— Тебе придется разбираться с этим самой. Я не позволю тебе решать проблемы за мой счет.
— Но Андрей... — Марина, кажется, не ожидала столь категоричного отказа. На что она рассчитывала, интересно?
— С Андреем все будет в порядке. Мы с Ником позаботимся об этом.
— Ладно, — в голосе Марр теперь тоже был яд. — Но постарайся объяснить своему другу, — девушка почти выплюнула это слово, — что Вера уедет со мной.
О, ну конечно. Разрешение на поездку ребенка...
Я улыбнулась.
— Безусловно.
Наш дальнейший разговор с Мариной вышел еще более неприятным.
Я вежливо поблагодарила девушку за чай, не собираясь больше слушать ее оправданий. Мне страшно хотелось выбраться из душной квартиры на свежий воздух. Я сказала ей, что ухожу. Но Марина... о нет. Разве она когда-нибудь так просто сдавалась?
Уловив что-то в выражении моего лица (быть может, презрение или ярость?), Марина резко сменила тактику. Ее последний удар был великолепно рассчитан.
— Господи, Кси. Перед кем ты рисуешься? В чем пытаешься меня обвинить? Разве ты же тоже самое не чувствовала с Тимуром? Вспомни, как ты говорила, что после месяца совместной жизни начала замечать его недостатки. Ведь было же это, да? Ну и, признайся честно, что стало бы с вашими отношениями, если бы Тим позволил им затянуться? Если бы твой Керимов предложил тебе выйти замуж, ты бы согласилась, не думая! Ты бы родила ему ребенка. Дочку, такую же, как и Вера. Только разве это что-нибудь бы изменило? Ты бы смогла принять, понять... смириться с образом жизни твоего Тимура? Как быстро бы у тебя открылись глаза на него? Как скоро ты бы захотела сбежать от Тима?
Марина усмехалась, пытаясь сорвать с меня подогнанную по лицу маску. Я порадовалась, что Марр ждала целых пять лет, чтобы напомнить мне об истории с Тимом. Быть может, случись наш разговор на год раньше, я бы была к нему не готова. Но не сейчас.
— Ты ошибаешься, Марин. Я бы не стала рожать от...
— Ну, конечно! От Князя ты хотела сохранить ребенка, а от любимого Тимура, ты бы не стала. Может, достаточно уже лицемерить?
— Ты так ничего и не поняла.
— А что поняла ты? Как судить других? Ты не была на моем месте: Тим не позволил тебе остаться с ним до конца. Но я-то знаю. Я знаю теперь, что случилось бы с тобой и Тимом. Мне жаль, что ты боишься признаться в этом. Ты бы...
— Прекрасная тактика, Марр. Нападение лучше защиты. Только не забывай, что мы с тобой не похожи. И там, где ты готова все бросить и трусливо сбежать от проблемы...
— Это просто способ решения!
— Про мой переезд в Москву ты так не говорила.
— Потому что...
— Потому что ты перекручиваешь ситуацию так, как тебе удобно. Хватит, мне надоело.
* * *
Я не смогла успокоиться, даже оказавшись в машине. Злость на Марину клокотала внутри, я нервно сжимала руль и на дороге в потоке других автомобилистов, я вела себя неаккуратно. Мысли постоянно переключались на мой разговор с Марр.
Пусть в чем-то она была права. Я вполне могла понять ее разрушительное для окружающих желание быть счастливой. Но какой ценой? Почему Андрей и Вера стали жертвами ее стремления к успешной жизни? Можно ли было сделать иной выбор? Уйти по-другому?
— Привет, малышка, — голос Ника в трубке был сонным. Я автоматически посмотрела на приборную панель, проверяя время. Два часа после полудня, а этот ленивый котяра все еще валяется в постели.
— Привет, Мышь, — откликнулась с усмешкой, слушая тяжелый вздох своего друга. Ласковое прозвище прилипло к Никите почти четыре года назад, еще со времен нашего недолгого романа. "Мышонок" стал моей маленькой местью за его бесчисленных 'деток', 'кисок' и 'заек'. В дни моего исключительно хорошего настроения Ник слышал почтительное обращение "мышь". Зато "Мышеночек", сказанное капризным тоном, означало "ты щас получишь".
— Неужели, ты соскучилась, родная? Ты не звонила мне недели две.
— Не было времени, милый. Работа, фи...
— фитнесс, — Ник закончил за меня и возмутился. — В твоем расписании нет для меня минутки.
— ЭТО уже минутка? Теряешь силы? — пошлая шутка пришлась Нику по душе. Он расхохотался.
— Может, проверишь?
— Может быть, Мышонок.
Снова фырканье в трубку.
— Ты, что, звонишь в такую рань?
— Нам нужно встретиться. Это из-за Андрея.
— Что случилось? — от игривого тона в голосе Ника не осталось следа.
— Марина уходит к другому.
— Бл
* * *
No comments.
Гневная тирада Ника не затянулась надолго. Но эпитеты, которыми мужчина наградил Марр, вау... Я была впечатлена. Ник ждал столько лет, чтобы отвести душу?
— Ты закончил?
— С ней закончишь... — мужчина процедил едва слышно. И я заключила, что продолжения не будет. По крайней мере, сейчас.
— Отлично. Ты сегодня свободен? Можешь встретиться?
— Через... — Ник замолчал на мгновение, прикидывая время, — часа два. Я приеду к тебе?
— Нет, — откликнулась быстрее, чем надо. И выдала себя с головой. Наше расставание с Ником было вполне мирным, и нам удалось сохранить дружеские отношения без проблем. Но постоянные намеки Ника и его попытки вернуться к необременительным отношениям между нами — все это заставляло чувствовать себя неуютно. Сопротивляться природному магнетизму Ника, тем более, когда мы остаемся наедине, мне было не так просто. Я чувствовала себя человеком, подсевшим на дорогостоящий наркотик. И усугублять ситуацию мне совсем не хотелось. — Встретимся в Looking Rooms.
Мужчина хмыкнул.
— Договорились.
* * *
Время в ожидании Ника тянулось невыносимо долго. Я пила уже вторую чашку кофе, отказавшись от предложения официанта заказать полноценный обед. После разговора с Мариной на языке все еще оставался мерзкий привкус, будто я только что выпила стакан абсента.
— Давно меня ждешь? — Ник появился из-за моей спины спустя чертову уйму времени, легко склонился ко мне и поцеловал. В щеку. Пришлось стремительно отстраняться, чтобы невинное прикосновение мужчины не переросло в нечто большее. Ник мастер на подобные шутки. А расхлебывать, как всегда, придется одной мне.
— Садись, — я поморщилась и указала на белый диван напротив. Ник очаровательно улыбнулся.
— Ну, не злись, Кси. Я забыл.
И глаза такие милые-милые.
Я откинулась на подушки, молча наблюдая за бывшим парнем, который при малейшем желании с моей стороны вновь мог превратиться в моего постоянного кавалера. Эта легкость, с которой Ник был способен обойти все мои щиты и опять подобраться ... к моему телу (будем называть вещи своими именами), раньше меня пугала. И прошло не так много времени с тех пор, как я научилась держать свои инстинкты под контролем. Как бы банально это не звучалоно тот, с кем ты абсолютно гармоничен в постели, не всегда есть хороший партнер во всем остальном, что выходит за рамки постельных игр. И, наоборот, кстати, тоже. В нашем случае с Ником получилось именно так.
После истории с Тимом я охладела к романтическим отношениям на многие месяцы вперед. Переезд в Москву, учеба в новом Вузе, подготовка к диплому, работа вечерами — все это отнимало слишком много сил. В тайне я была этому рада. Мне не хотелось думать ни о ком, не хотелось сближаться с кем-нибудь настолько, чтобы снова испытывать те же чувства, ту же боль, если отношения с новым парнем закончатся так же печально, как и с Тимуром. Я была не готова к этому ни через три месяца, ни через полгода.
Ник постоянно крутился рядом. Я привыкла к нему настолько, что не воспринимала его, как мужчину. И если когда-то то раньше было иначе, то в тот год Ник в моих глазах превратился в существо, полностью лишенное пола. Просто друг, который позволял мне ошибаться на его счет, который не делал ни одной попытки развеять мои иллюзии. До тех пор, пока...
Нет, нет. Ничего интересного.
В нашей истории с Ником не было никаких следов злого рока или фантастического стечения обстоятельств. Только Андрей, быть может, приложил свою "руку" к нашему роману с Ником. Авария и последовавшие за ней два месяца лечения в больнице многое изменили в наших отношениях с Флеймом. Он замкнулся в себе, не хотел никого видеть, неохотно отвечал на наши вопросы. И все наши попытки вытащить его из депрессии были тщетны.
Только Марр (святая Марр, тогда я была безмерно ей благодарна за помощь), она одна умудрялась отвлекать Флейма от грустных мыслей. Она приходила к нему в палату и могла часами рассказывать что-то о своих делах, о своих мыслях, о том, как провела свой день... Ей не нужны были ответы Андрея. Ей было важно просто с ним поделиться. И спустя несколько дней он сам заговорил с ней.
Мы с Ником незаметно отошли на второй план. Друзья, но уже не такие близкие, как Марина. Предоставленные сами себе, угнетенные состоянием друга, удивленные его стремлением быть с Марр, мы с Ником нашли нет, не утешение (это, черт побери, было бы слишком патетично для такого парня, как Никита), мы с ним нашли, скорее, способ отвлечься. И это оказалось так естественно и так... просто.
К тому времени, как мы с Ником начали встречаться (в ту ночь я просто перебралась в его спальню) мы уже год жили под одной крышей, делили одну на троих кухню, ходили по магазинам и вместе развлекались в клубах. Совместный быт не был в тягость, и привычки друг друга совершенно не напрягали. Мы просто ужинали в сто тысячный раз вместе, смотрели очередной мыльный сериал в стиле Городских пижонов и обсуждали какую-то ерунду. Не было вспышек, не было замирания сердца.
Мы выключили телевизор, помыли посуду и Ник легко придержал меня на выходе из кухни.
— Пойдем ко мне?
Я отлично помню этот момент. Ник был абсолютно спокоен, он улыбался своей фирменной сногсшибательной улыбкой, и в глубине его глаз плясали черти. Те же самые черти, что и во время нашего первого (о да, и моего первого в жизни) поцелуя. С ним.
Предложение Ника казалось мне таким... правильным. Единственно правильным в ту секунду. Я улыбнулась ему, не чувствуя ничего, кроме облегчения и... невероятной легкости в теле. В тот день Тимур перестал существовать для меня. Ник стер малейшие воспоминания о Керимове на несколько месяцев, тех самых 68 дней, что мы были вместе.
— Откуда ты узнала о Марр? — голос Никиты, только что закончившего делать заказ официанту, наконец, вырвал меня из раздумий. Я вздрогнула и, чтобы скрыть свое состояние, потянулась за чашкой кофе. Последний глоток крепкого напитка, и я снова смогу мыслить здраво.
— Марина позвонила сама и попросила приехать к ней.
— Вы же не общаетесь с ней уже давно, — Ник изумленно выгнул бровь.
Поведение Марр действительно не вписывалось в правила игры, которые она задала после свадьбы с Андреем.
— Ей нужна моя помощь. Она хочет, чтобы я сообщила Андрею о предстоящем разводе.
Ник выругался во второй раз.
— Она больная!
Я покачала головой. Вот это, вряд ли.
Я никогда не считала Маришку неадекватной. Моя подруга всегда была чертовски логична. И даже говоря о своих чувствах к Флейму, о своем невероятно сильном влечении к нему, она строила блестящие логические цепочки рассуждений. Капелька фанатичного блеска в ее глазах во время подобных разговоров только украшала Марину.
Вот это стремление к цели, вот это уверенность в себе!
Иногда я завидовала Марр: ее умению добиваться желаемого, ее стремлению идти вперед. Никогда не опускать руки и побеждать. Мне не всегда хватало на это сил. Зато Марр всегда была чертовски успешна. Да, временами она перегибала палку, временами действовала напролом, забывая о чувствах близких... Но я принимала Маришку такой, какая она есть. Просто потому что мы мало чем от нее отличались. И дело, кстати, не в общих интересах, увлечениях или взглядах на жизнь. Мы были похожи в мелочах. А еще, ко всему прочему, нас обеих со страшной силой тянуло к "плохим" парням. Я была "подвинута" на Керимове, а Марр серьезно "болела" Флеймом. Ни одного, ни другого назвать идеальными кавалерами было нельзя. Но кто смотрит на такие мелочи в двадцать лет?
Впрочем, ситуация Марр оказалась хуже моей. Мне удалось сбежать из Энска, забрать без проблем документы из универа, перевестись в Москву. И Тимур, Князь... и все, что было связано с моей прошлой жизнью, осталось за пределами моего нового мира. Для меня столица стала другой вселенной. И воспоминания о Тиме блекли тем быстрее, чем стремительнее становилась моя жизнь на новом месте. Но Марр...
Мой переезд в столицу, мой переезд к Флейму и Нику, если быть точной, — вот это испортило почти все, что можно, в наших отношениях с Мариной. Быть может, не будь Флейм моим другом, не нуждайся я так сильно в его помощи, все бы сложилось иначе. И отношения с Марр никогда бы не закончились так печально. Наша школьная дружба рассыпалась прахом именно из-за того, что на пути Марр к ее заветной мечте стояла... я (кажется, так она мне однажды сказала?).
После переезда в Москву это стало чуть более очевидно. В столице Марр не удавалось так просто избегать Андрея. Если раньше Маришку спасало расстояние и мое нежелание посвящать подругу во все наши совместные с Флеймом дела, то теперь Марр осталась один на один со своими чувствами. И Флеймом, почти каждую неделю мелькающим перед ее глазами.
Мы никогда не говорили с Мариной об этом. Она не задавала вопросов, и после той истории в клубе в Энске Марр делала все, чтобы скрыть свои мысли об Андрее от меня. Иногда ее раздражение прорывалось в едких фразах, но я... не видела в них двойного смысла. Не видела всей глубины проблемы. И агонии Марины по моей вине тоже не могла понять.
А ведь все было так просто.
Флейм с Ником перетащили меня в свою квартиру, и первые полтора года в Москве я жила с ними. Уже одно это заставляло Марр злиться на меня. И она злилась... молча. О настоящих мыслях подруги (хотя какое право я имею называть ее подругой сейчас?) я узнала только после ее свадьбы с Андреем. Именно тогда Маришка четко обрисовала границы свободы своего мужа.
Никакой Кси. Никогда.
Мы много позже обсуждали эту ситуация с Андреем. Говорили о его выборе, о реакции Марр. Ее обиде и его любви... Может быть, этот разговор позволил мне лучше понять Андрея. Именно потому я с такой легкостью приняла решение друга и отдалилась от него настолько далеко, насколько это было возможно. Я больше не звонила ему сама, не предлагала встречи и не рассказывала о проблемах. Мы превратились просто в хороших знакомых с потрясающими воспоминаниями, которые остались в прошлом. Никаких семейных посиделок, никаких задушевных разговоров. И только тягостное... тянущее чувство в груди при встрече. Раз в три месяца. Часа на полтора...
