Задание- выжить. Главный Файл, Исправленный

Вырваться никак не выходило— эта гнида цепко схватила меня за ухо и никак не хотела отпускать, пришлось кончиком ступни лягнуть его в ногу. Гнев на его лице сменился растерянностью, но моё ухо он отпустил. Удрать помешала чья— то рука, вцепившаяся в мою рубашку.

-Ты почему моего кума обижаешь, — рявкнул рыжий громила.-И ещё лягаешься как лошадь! Сейчас пойдём к судье, пусть выпишет тебе плетей.

Я повернулся так, как меня учили Тадас с Дитером. И получил кучу проблем. Сперва порвалась моя рубашка, потом дылда державший меня по инерции толкнул продавца, а тот упал на свою лавку и поломал её. Тут уже народ, обступивший нас плотным кольцом, чтоб не пропустить редкое зрелище, начал посмеиваться. Тогда Рыжий отвесил мне такую оплеуху, что я аж отлетел в толпу.

-А ну кончай бить хлопца.-Рявкнул на всех какой-то важный пан. Народ присмирел. Но тут прибежал Дитер и с криком -Наших бьют!— вломил рыжему. А потом началась куча мала. Сбежались торговцы, подтянулся другой народ. Меня вытащил Тадас, шепнул мне, чтобы бежал к месту нашей ночёвки и пошёл дальше разруливать обстановку. Два раза повторять мне не понадобилось. Скоро меня догнал Дитер с каким— то казачком и мы оставили эту не гостеприимную ярмарку.

Дитер

Когда, я услышал, что бьют Алеся долго не думал, взял клумпес (Литовстие деревенские ботинки. Вырезались из дерева)* в руки, чтоб не мешали бежать и погнал. Просочившись через толпу, определил главного гада, подскочил и вломил клумпей ему прямо в лобешник. Тут ко мне присоединился Тарас и с воплями— Евреи честных людей обижают,— начал громить лавку. Удары на меня посыпались со всех сторон, но вовремя прибежали дружки Тараса и мы смогли вырваться. Тадас только успел крикнуть, чтобы бежали домой и ждали там его. Скоро мы втроём сидели в саду за избой и весело смеялись. Вид у нас был, прямо свататься побежали. У Алеся обе уши стали, как у Чебурашки, шишка на моей голове напоминала рог, а синяк под глазом у Тараса ещё покроется всеми цветами радуги. Но настроение у всех было боевое и весёлое, даже когда появившийся позже Тадас дал нам по дружескому подзатыльнику. Нам было так весело, что мы даже не обратили на это внимания.

Алесь

Тадас, одарив нас тумаками, спросил.

-Парни, вы хоть понимаете, что теперь год не сможете появляться на этой ярмарке. Но ничего, прорвёмся. Самое главное я придумал как поправить наши финансовые дела. Дитер, ты хочешь купить что-нибудь для себя и своей мамы.

Выслушав его пожелания и одобрив лишь некоторые, а другие оставив до лучших времён, он спросил о том же меня. Пока больших запросов у меня не было. Тогда мы услышали другой вопрос:

-Ну, придумали что— нибудь что может по— быстрому наполнить наши карманы.

Дитер только грустно промолчал. Я поделился моими мыслями о плохом качестве местных музыкальных инструментов и игрушек. Тадас забормотал:—

— Тяжёлое детство— деревянные игрушки, глиняные барабаны, шахматы...

— А вы заметили, что шахматы которыми играет дядя Тараса, плохие. Что если нам, при помощи нашего пастуха вырезать из дерева фигурки поинтересней.

Тут вмешался Дитер.

-Думаешь, создать какие нибудь игры о борьбе элфов против сил зла.

Здесь пришлось удивится Тадасу:

— Под силами зла ты понимаешь разного рода гоблинов? — И в ответ на подтверждение добавил,— пусть лучше свет представляют люди.

Тут не сдержался я:— и к каждой игре написать историю, сказку, с чего всё это началось. Тарас, ты знаешь, где здесь можно найти пару листов чистой бумаги и краски?

Только посмотрев на Тараса мы вспомнили, что мы здесь не одни. Слишком весёлое настроение сыграла с нами злую шутку. У парня глаза были как у коровы к которой сзади подошёл бык, а челюсть упиралась в землю.

— Наверно, вы, большие характерники, которые украли тела молодых казачков?

Ситуацию исправил Тадас.

-А ты как думаешь, кто мы, злые колдуны или твои друзья?— Тарас тут же подтвердил, что конечно друзья, и Тадас продолжил.— Мы втроём совсем недавно попали в плен к старому литовскому кривису. Он держал нас взаперти под горой целый год. Сначала объяснил, что в земле объявился предшественник антихриста и старые боги выбрали именно нас, чтобы его остановить. Обучил нас всякими забытыми старинными премудростями и только убедившись, что мы готовы, отпустил на свободу. Самое главное, когда мы вышли из заточения, оказалось, что здесь прошёл только один день.

А теперь я спрашиваю тебя, Тарас, внук достопочтенного казака Пантелея, поможешь ты нам в этой борьбе или захочешь отсидеться в стороне.

Это же надо так развести бедного ребёнка! Тарас со слезами на глазах начал уверять, что ещё никто в его семье смерти не боялся, что он всегда готов помочь правому делу, и готов хоть сейчас в этом поклясться.

-Это хорошо.-Сказал Тадас, ибо в ином случае нам пришлось бы тебя убить. Слуги дьявола не дремлют и уже знают, что на земле появились охотники за их предводителем, и ищет нас не переставая. Но сначала клятва.

Тадас быстро прошёлся вокруг, что бы удостовериться, что нас никто не подслушивает и нашёл в кустах обоих наших малолетних провожатых. Дело принимало скверный оборот.

-А тут кого мы видим. Двух пионеров— тимуровцев, которым здесь не место.— На детей было жалко смотреть. С слезами они начали нас уверять, что очутились здесь нечаянно, просто пан шляхтич забыл им сказать, что уже не надо присматривать за нами. Шпионы недоделанные, да и Тадас хорош, хотя нет, он поступил правильно. Дитер ухмыляясь нашёл кружку, набрал в неё воды из колодца и сказал, что их кровь как раз подходит для клятвы. Обосцался из них только один и уже хотел упасть без памяти, но тут снова вмешался Тадас. Он взял малого за плечи, посмотрел ему на глаза и сказал:

— Помни, обосцаться ты можешь ещё не раз. Но это не значит, что ты можешь остановится на своём пути. Может в будущем тебя ещё и пытать будут, а ты не только что поссать— даже умереть не сможешь, пока не исполнишь своего задания. Ну что, вы с другом готовы принять присягу? Тогда перестаньте реветь.

Я не говорю о том, как реагировали на это представление я с Дитером, дети двадцать первого века, но в глазах Тараса и молодняка я увидел невероятный восторг и готовность хоть сейчас пойти на костёр. Тадас в это время отправил малышню к колодцу— вымыть руки, а заодно смыть слёзы и сопли около колодца, потом пришла очередь казачка и, сколько бы мы в душе не смеялись, нас с Дитером. После того мы стали вокруг кружки и сначала шеф, потом мы все поочерёдно порезали себе над кружкой большие пальцы и подождав, пока вода станет красной от крови, повторили всю эту высокопарную белиберду, которая стала нашей присягой А то, что потом сделал Тадас меня ошеломило. Он просто взял и залечил нам раны.

Тадас

Сам и не понимаю, что на меня нашло. Этот глупый ритуал с присягой прошёл как во сне. Меня удивили последующие события. Когда я произносил клятву, меня охватило ощущение целостности мира, я увидел какие-то цветные нити, пронизывающие всё окружающее. Я попытался передать это ощущение нашей группе, и увидел как ярко вспыхнули те нити, что проходили через нас. Когда ощущение эйфории закончилось, почувствовал подступившую слабость и заметил удивлённые взгляды парней. Решив не показать моего состояния, буркнул что-то и пошёл на ярмарку, стараясь унять дрожь в коленках и держать спину прямо. Только отойдя на большое расстояние и удостоверившись, что никто из них не попёрся за мной, я позволил себе опереться о дерево. Так, что же всё-таки произошло? Я теперь смотрел на мир другими глазами. Вспомнил Карлоса Кастанеду и его книги, усмехнулся, сейчас, после переноса, меня удивить станет сложнее.

Отдышавшись, я поплёлся на ярмарку. Там уже, около нашей лавки, уже голосила толпа. Местные что то доказывали нашим. Гам стоял— мёртвого разбудить можно. Затолкав женщин за прилавок и знаками велев им молчать, я обратился к осаждающему нас народу. Там тоже не было единства. Все между собой спорили, показывали на наш прилавок, одним словом, в бороды ещё не вцепились, но скоро начнут. Не зная как выйти из создавшегося положения, вытащил свой нож и начал не торопясь вычищать грязь из под ногтей. Двадцати ударов сердца хватило на то, чтобы народ утих. Первым на меня обратил внимание рыжий громила— обозвал меня сосунком и попытался схватить за плечо. Удар ступнёй под коленку, захват руки на болевой приём и нож, деликатно воткнутый в ноздрю заставили его замереть. Поинтересовался у наших девушек источником ненужного шума, спросил как пошли торговые дела. Во время разговора Рыжий захотел вывернуться и я понял, сколько ещё придётся тренироваться, чтобы нас начали уважать. Но умело вставленный в ноздрю нож заставит любого прикинуться изваянием Микеланджело. Ещё раз переспросив деревенских, обратился к толпе

-И чего это вдруг уважаемый народ так разбушевался? — В ответ я услышал, что наши люди разгромили пару палаток. Хорошо, что в толпе не было единогласия, между собой они тоже ругались. Выход мне подсказал опыт из прошлой жизни. Если врать нельзя, а правда не удобна, для перевода стрелок начни говорить такую лабуду, что...

-Так вы говорите, что эти добрые женщины за моей спиной бегали по ярмарке и избивали уважаемых продавцов?— Ага, зацепило. Нужно время, чтобы сообразить, как ответить на такой нелепый вопрос, но вот его-то я вам и не дам. Когда я увидел, что народ готов что-то ответить, перехватил инициативу.

-А может вы ещё видели этих уважаемых женщин, бегающих голышом по торгу?

Напоминаю, первый который так оскорбит моих односельчан, бросит вызов мне— благородному шляхтичу Тадеушу Жемецкому.

Тут я ещё хотел добавить что-нибудь о том, что может -быть они и совсем на метлах летали, но заметил стоящего неподалёку Пантелеича, который громко ржал в сопровождении всей своей шоблы, и вовремя остонавился. Чуть до Инквизиции не доболтался. Старый казак начал буквально пинками прогонять нежелательных свидетелей. Остался только один. Обратившись к уже освободившемуся пунцовому Рыжику, я тихо, медленно, хорошо поставленным голосом добавил:

— А может пан ещё видел, как эта добропорядочная девушка,— показав на Лайму, я продолжил,-мылась ночью в речке. И как капли воды ручейком побежали между грудей красавицы к запретному треугольнику.

Казаки попадали со смеху, а мне пришлось прятаться от разом озверевших наших женщин. Хорошо Рыжику, он— то сразу сбежал. А я ещё долго сперва доказывал односельчанам, что негоже поднимать руку на своего пана, а потом— что им за это ничего не будет. Меня спасли Пантелей с Айваром. Они и ещё пара самых добродушных мужиков как-то утихомирили этот образец стихийного народного бунта. Только казак слегка оттаскал меня за ухо, буркнув, что я далеко пойду, если не убьёт за поворотом и что он уже не боится умереть, так-как видит, что на смену растут настоящие казачки.

И как он только посмел, меня уже давно не таскали за уши. Вспомнив как я выгляжу, я чуточку успокоился, но всё равно записал его в первым в список моих врагов.

Так я и злился всё время, что мы оставались на ярмарке. Хорошо, что договор с купцами на швейные изделия даст нам в будущем возможность немного зароботать, но разве это деньги. Мне для наших целей надо их ой как много. А тут мне ещё два мешка картошки подвернулись и пришлось расстаться ещё с одной копейкой. Уж очень деревенские не хотели брать этого товара. Мол ядовитое оно, и я взял пример с Француцкого короля и обьяснил всем, что плоды находящиеся в земле разрешается есть только высшим чинам светской власти. А так, посчитав все доходы и расходы, убедился, что мы остались при своих. И как только тут вырваться из-за этого замкнутого круга?

Послезавтра ещё предстоит совместный поход в костёл.

Информация к размышлению, на будущее

Откуда я мог знать, чем моя невинная отмазка обернётся? Что, на воскресной проповеди местный ксёндз в горячей речи будет обличать бесстыдников, голышом бегающих по ярмарке и призывать на их головы все кары небесные. Что на следующие три ярмарки в этом городке наплыв купцов и простого народа будет в пару раз больше обычного. Они конечно разозлились, что не увидели желаемого, но запомнили этот городок. А потом ещё в нескольких более отдалённых костёлах такие же гневные речи произнесли ещё несколько священников и пошло— поехало. Дошло до того, что пара путешественников проезжающих в это время через Литву, не только описали, но и картины нарисовали о литовском обычае во время ярмарки проводить забег голых девушек. Не совпадало только описание призов,— у испанца победительница получала столько золота, сколько сама весила, а англичанин написал, что ей даётся право безнаказанно убить своего врага. Предки журналистов, что с них взять.

И ещё, Рыжик приехал через месяц свататься. Наверно захотел в самом деле увидеть Лайму во время купания.

Дитер. День спустя

И как вам этот городишко?

Конечно я видел в родном Штраусберге отреставрированные старинные дома, а также руины древних построек вокруг моей бывшей родины, но тут ... Это же совсем другая страна и другие обычаи. Маленькие домики из плохо обработанных стволов деревьев, тесно прижимающиеся друг к другу. Невысокие двери и миниатюрные окна, не позволяющие заглянуть в внутрь. То, что здесь не хватает мужчин, я понял, даже не дослушав объяснения Тада. Мы обошли деревянную статую Святого Еронима — покровителя пожарников, гордо стоящую посередине городской площади, осмотрели местные деревенскую синагогу и костёл.

Во время маленькой экскурсии по этому нищему городку, я спрашивал Тараску, почему все дома в городе такие маленькие.

После того, как тот только плечами пожал и сказал, что даже и не задумался об этом, потому, что так было всегда, в наш разговор вмешался Тадас.

-Тарас, если хочешь чего-то добиться в жизни, задумывайся обо всём что окружает тебя, и почему тебя окружает именно то, что ты видишь. Со временем ты так научишься постигать суть вещей. Теперь я отвечу тебе, Дитер.

— Здесь нет домов из камня, потому, что это слишком дорого. Но потом эта экономика обходится ещё дороже. Ведь это именно на дешевые дома из дерева с грустью смотрит Святой Еронимас, ожидая очередного пожара.

— Маленькие двери и окна, тоже не от хорошей жизни. Так люди стараются сохранить тепло и сэкономить на дорогих дровах.

Тарас с уважением посмотрел на Тада и отвёл в один из самых приличных домов на углу площади, оказавшимся местной корчмой. Там мы под впечатлением от замечаний Тада начали внимательно присматриваться ко всему и продумывать, что бы можно было улучшить. Но тут уже нас с Алесем, видевших двадцать первый век, часто обламывал именно Тарас. Окна с двойными рамами могут подойти в любом другом доме, но не в корчме. Крышу черепицей покрыть нельзя, потому что старые балки не выдержат ее веса и так далее. Нам очень не хватало помощи Тада, но его забрал в свою компанию Пантелей.

Тадас

Парням то хорошо. Попивает себе квас и в ус не дуют. А мне Пантелей налил полный кубок крепкого вина и заставляет это всё выпить. И самое главное присматривает, что бы не сачковал. Люди, а где закон, что детям до 18 лет алкоголь запрещён? Пока я как-то изворачивался— На призывы выпить в честь какого— то пана или за здоровье другого, я только смачивал губы. Тут ко мне снова подступил Пантелей и с хитрым прищуром спросил за кого из двух панов я подниму и выпью свой бокал. По моему он в своей ненависти к аристократическим родам перешел все границы. Пришлось ответить.