Всё могут короли

— Надеюсь, мушкетёры-то на моей стороне? — полушутливо покосился император на Оливье.

— О, в этом ваше величество можете не сомневаться! — твёрдо заявил капитан мушкетёров. — Мы сейчас же...

— Прошу прощения, капитан, — перебил его Монфор. — Мне только что доложили, что Бель-Иль блокирован.

— Как блокирован? — одновременно переспросили Наполеон и Оливье.

— К побережью материка стягиваются воинские части.

Побледнев, император схватил телефонную трубку, после чего набрал номер маршала Клемана, командующего Бретонским военным округом. К счастью, трубку маршал снял сам.

— Маршал, что происходит? — вместо приветствия спросил Наполеон.

— Моя задача, — охотно удовлетворил любопытство императора маршал, — состоит в том, чтобы не допустить высадки на французский берег... враждебных элементов.

— Это меня-то, маршал, вы называете враждебным элементом? — возмутился Наполеон. — Меня, императора Франции?

— Низложенного императора, — уточнил Клеман, после чего повесил трубку.

Наполеон бессильно откинулся на спинку стула:

— Да, это уже не нейтралитет. Это гораздо хуже. А если они атакуют остров?

— Пусть попробуют, ваше величество, — надменным тоном произнёс Монфор. — Эта крепость неприступна. Такие укрепления не снились даже Арамису с Портосом. Мы можем продержаться здесь сколько угодно.

Увы, слова коменданта императора не успокоили. Держать оборону на Бель-Иле? Чёрт возьми, его план состоял вовсе не в этом!

* * *

— Всё пропало! — в отчаянии сжал Наполеон кулаки. — Я сам, своими собственными руками, отправил себя в это изгнание!

Кроме императора, в комнате находился только Пьер.

— Ваше величество, успокойтесь. Я полагаю, что всё ещё можно поправить.

— Но как? — бессильно пожал плечами Наполеон.

— В настоящий момент вся армия, кроме маршала Клемана, соблюдает нейтралитет. Значит, ещё можно склонить её на нашу сторону.

— Каким образом?

— А что, если попросить помощи у Британии?

— Военной помощи? — поразился император. — Но ведь тогда я буду выглядеть, как... да как те же Бурбоны, которые в своё время пытались опереться на иностранные войска для войны с прогнавшим их народом!

— Нет-нет, ваше величество, зачем же "военной"? Всё, что нам нужно — это официальная декларация британского правительства, согласно которой они знать не знают никаких Бурбонов, а признают только вас, законного французского императора. И тогда уже ваши враги окажутся не только мятежниками, но и поджигателями войны...

— Чёрт возьми, а ведь это верно! — воскликнул Наполеон. — В конце концов, именно в этом я и собирался их обвинить!

Лицо императора преобразилось, в глазах засверкали огоньки. Он снова обрёл энергию и уверенность в себе.

— Да, только вот как нам связаться с Лондоном? — озабоченно протянул Наполеон.

— А ваш "прямой телефон"?

— Ах, да! — хлопнул себя по лбу император, после чего полез в правый карман пиджака. — Он же у меня с собой!

Попросив Пьера удалиться из комнаты, Наполеон набрал заветный номер...

— Поль! Что происходит?

— Мэгги, я нахожусь на Бель-Иле. Мне нужна твоя помощь...

— Немедленно лети сюда! Я не хочу тебя потерять!

— Мэгги, сначала нам надо обсудить...

— Никаких обсуждений! Сейчас же отправляйся в Англию! — голос Мэгги был полон ужаса. — Мне только что звонили из "Ми-5"! Эти мятежники хотят тебя уничтожить! Любой ценой, вплоть до ядерной бомбардировки Бель-Иля! Поль, милый, спасайся, беги...

Наполеону ничего не оставалось, кроме как согласиться.

* * *

— Мы летим в Англию? — удивился Пьер.

— Нам... предстоят дополнительные переговоры, — замялся Наполеон. — Впрочем, больше отправляться нам и некуда. Со стороны Франции остров уже полностью блокирован.

— А как быть с воздушной блокадой? — обеспокоился секретарь. — Ведь наш самолёт могут перехватить, а то и сбить...

— А мы и не полетим на самолёте, — усмехнулся император. — И даже вообще не полетим...

Одним из наиболее секретных объектов на территории Французской Империи была подводная лодка "Бородино". Практически бесшумная, невидимая для радаров, быстроходная, да ещё и напичканная новейшей электроникой. Собственно, она была предназначена именно для таких исключительных случаев, когда императору Франции не на кого положиться — а потому крайне необходимо куда-нибудь отправиться...

— Рад вас видеть, сир, — радостно заулыбался капитан Делакур. — Мы ведь с вами последний раз встречались... уж лет десять назад, верно? Помните, я приезжал к вам в Париж просить протекцию для младшего сына? Вы мне тогда здорово помогли, ваше величество...

— А теперь, Делакур, — улыбнулся Наполеон, — вы здорово поможете мне. Нам с Пьером, как в своё время Арамису с Портосом, нужно срочно покинуть этот благословенный остров.

— А я, стало быть... — понимающе кивнул капитан.

— А вы, стало быть, будете нашим д'Артаньяном. Который увезёт нас с Бель-Иля, несмотря на блокаду.

— И куда же мы поедем, сир?

Вместо ответа Наполеон передал ему вырванный из блокнота листок бумаги, на котором были написаны координаты.

Согласованные полчаса назад с Мэгги.

* * *

Через несколько часов Наполеон с Пьером ступили на английский берег.

"Лишь бы добраться до Мэгги," — думал император. — "А там уж как получится. Или она станет моей императрицей, или же я просто останусь здесь как изгнанник — но в любом случае Мэгги будет моей. А Мэгги, честно говоря, дорога мне куда больше, чем императорская корона".

Поначалу Наполеон подумал, что его угораздило перепутать координаты — песчаный пляж казался пустым. Однако сомнения императора тут же развеяли показавшиеся из-за дюн два бронированных автомобился с тонированными стёклами.

Подъехав к французским гостям, автомобили остановились. Из первой машины вышел человек в тёмном костюме и тёмных же очках.

— Вы из... "Ми-5"? — задал Наполеон явно риторический вопрос.

— Следуйте за мной, — несколько уклончиво ответил незнакомец.

— Вы повезёте нас к Мэ... к премьер-министру? — спросил император, следуя за незнакомцем в машину.

— Вам туда, — обратился тот к Пьеру, указывая ему на второй автомобиль. Как бы в подтверждение этих слов, во втором автомобиле открылась одна из дверей.

— Но... мы вместе, — попробовал протестовать Пьер.

— Вам туда, — повторил незнакомец, и Пьер уныло поплёлся выполнять это распоряжение.

— Мы едем к премьер-министру? — снова спросил Наполеон, садясь на заднее сиденье.

Но и на этот раз ему никто не ответил.

* * *

Поездка в бронированном автомобиле с тонированными стёклами заняла около двух часов. На вопросы Наполеона по-прежнему никто не отвечал, и он в конце концов прекратил свои бесплодные попытки. Что ж, секретность есть секретность.

Автомобиль наконец остановился, и его дверца приоткрылась. Выйдя из машины, Наполеон вместо резиденции премьер-министра на Даунинг-стрит увидел совсем небольшой и неприметный лесной домик, к которому вела небольшая тропинка — собственно, по ней автомобиль и приехал. Второй машины, в которой ехал Пьер, император не увидел.

— А где... — начал он.

— Следуйте за мной, — снова сказал всё тот же незнакомец.

Войдя в дверь домика, Наполеон проследовал за не очень-то гостеприимным хозяином в скромную комнатушку, всё убранство которой составляли стол, два стула и небольшой телевизор.

Закрыв за собой дверь, незнакомец вышел из комнаты. Император остался один.

Но долго тяготиться одиночеством ему не пришлось — дверь снова открылась, и в комнату вошёл изящный джентльмен средних лет с бакенбардами.

— Добрый вечер, мистер Бонапарт! — улыбнулся он Наполеону. — Прошу вас, присаживайтесь.

И сам подал пример, усевшись на один из стульев.

— Что-о-о? Вы в своём уме? — возмутился император. — Какой я вам мистер Бонапарт?

Но всё же Наполеон предложение джентльмена принял, усевшись напротив.

— А что вас, собственно, удивляет? — поинтересовался собеседник Наполеона. — Вот меня, например, зовут "Арчибальд Скотт" — и поэтому ко мне обращаются "мистер Скотт". А вас, насколько мне известно, зовут "Наполеон Бонапарт". И потому я вас называют именно "мистер Бонапарт", а не как-нибудь иначе. Что же тут удивительного?

— Да вы понимаете, что говорите, мистер Скотт? — не посчитал доводы джентльмена сколько-нибудь убедительными Наполеон. — Я ведь не какой-нибудь простолюдин, а император Франции! Чёрт возьми, да разве кто-нибудь называет вашу королеву "миссис Саксен-Кобург-Готская"?

— Так ведь наша королева, мистер Бонапарт, — хитро прищурился Скотт, — находится у себя во дворце, в Лондоне, в Англии. А вы? У вас в Париже мятеж, Франция на грани революции, Бурбоны возвращаются после двухсотлетнего изгнания — а вы, понимаете ли, сбежали за границу! Какой же вы после этого император?

— Но, позвольте... — удивился Наполеон. — Я ведь никуда не сбегал! Я как раз и нахожусь здесь именно для того, чтобы просить премьер-мини... чтобы просить британское правительство о декларации в свою поддержку!

— Ах, вот как! — протянул Скотт. — Значит, пока французский народ борется с узурпатором, вы предпочитаете руководить им из Англии?

— Что вы имеете в виду? — окончательно потерял нить разговора император.

Вместо ответа Скотт включил телевизор.

И на экране Наполеон увидел... Лувр, над которым уже висело наспех водружённое королевское знамя с лилиями, знаменующее собой новую — или же очень старую — власть. Рядом с дворцом отряд полицейских с трудом сдерживал собравшуюся толпу верноподданных парижан.

Впрочем, как ни странно, крики этих парижан были совсем не верноподданническими:

— Позор! Вон отсюда! Долой Бурбонов!

— Это... TF1? — удивился Наполеон.

— Нет, — покачал головой Скотт, — это BBC. Французское телевидение по-прежнему показывает классическую музыку.

Тем временем невидимый телережиссёр переключился на Елисейские Поля. Здесь полицейских не было видно вовсе, а толпа заполнила весь телеэкран. Крики "Долой Бурбонов!" и "Свобода, равенство, братство!" раздавались так громко, что Скотту пришлось приглушить громкость. А Триумфальная Арка уже была увешана плакатами похожего содержания и трёхцветными флагами.

— Что же это такое? — удивлённо произнёс Наполеон, не веря своим глазам.

— Если угодно, новая Фронда, — ответил Скотт. — Или новая революция.

В следующую секунду на экране показалась Сорбонна. Вокруг неё митинговали студенты, к которым, судя по всему, присоединились и некоторые преподаватели. Некоторые из студентов поспешно строили баррикады, прочие же вовсю размахивали трёхцветными флагами, плакатами и портретами. Наполеон с надеждой вгляделся в изображённые на портретах лица, но увидел там не самого себя, а... Робеспьера, Дантона и Марата.

— А что же мятежники? — поинтересовался он. — Неужели они позволяют...

— А их позволения никто и не спрашивает. Они и рады бы всё это запретить, но не могут. Большинство парижских полицейских отсиживается по домам — а тех, кто всё-таки вышел сегодня на работу, слишком мало, и контролировать ситуацию они не способны. А "Секюрите" для разгона толп совершенно не годится. Что же до армии, то она, кроме отдельных гарнизонов, соблюдает нейтралитет.

— Это мне известно...

— Есть, правда, гвардия. И мятежникам удалось ввести в Париж Гасконскую и Валлонскую дивизии, но...

Как бы продолжая мысль Скотта, на телеэкране появились танки, принадлежащие к вышеозначенным дивизиям. Однако они никого не давили, и вообще никуда не двигались — а просто мирно стояли на парижских улицах, окружённые толпой. Причём парижане отнюдь не пытались нанести гвардейцам какой-либо ущерб. Напротив, некоторые из жителей французской столицы сидели на танках с дружелюбным видом в обнимку с гасконцами и валлонами. Судя по всему, танкисты были настроены так же благодушно.

— И это ещё не всё, — заметил Скотт. — Несколько танков отправилось на остров Ситэ.

— Зачем?

И снова телеэкран вмешался в разговор, ответив на вопрос Наполеона с помощью новых кадров. На сей раз император действительно увидел набережную острова Ситэ, которую украшали три танка. Причём на переднем танке почему-то стоял во весь рост...

— Жак Бориэль? — поразился Наполеон, увидев парижского префекта.

— Да, это мистер Бориэль. Именно он возглавил антибурбонское сопротивление. И, как видите, добился некоторых успехов. В отличие от вас, мистер Бонапарт.

— Тем не менее, — снова попытался оправдаться император, — я ведь для того сюда и приехал... чтобы встретиться с... мне нужна британская помощь.

— Да будет вам помощь, будет, — презрительно отмахнулся от Наполеона Скотт. — Сейчас вы отправитесь на сверхсекретный аэродром, на котором находится самолёт с французскими опознавательными знаками. Этот самолёт доставит вас в Париж.

— То есть как в Париж? Но ведь...

— Вы же видите, что происходит. Полтора часа назад аэропорт "Мюрат" заняли сторонники Бориэля. Так что приземлиться вам не помешает никто. А уж тогда, мистер Бонапарт, вы снова станете законным французским императором. И тогда уже действия Бориэля и всех этих... фрондёров станут вполне законными, а не просто уличным бунтом.

— Но всё-таки как насчёт... декларации британского правительства?

— Никакой декларации не будет, — покачал головой Скотт. — Правительство Её Величества не считает нужным официально вмешиваться во внутренние дела соседней страны. А потому официально вас сейчас здесь нет. Официально вы вернётесь в Париж не из Англии, а с Бель-Иля. Где вы всё это время официально и находились.

— Нет, подождите, — покачал головой и Наполеон, — здесь что-то не то. Я должен поговорить с премьер-министром.

— Премьер-министр Великобритании, — холодно ответил Скотт, — не намерена тратить драгоценное время на подобные пустяки, мистер Бонапарт.

Наполеону показалось, что кто-то ударил его в солнечное сплетение. Он почувствовал, что теряет силы — как физические, так и душевные.

— Тогда я никуда не полечу, — заявил император, с трудом преодолевая подступившую тошноту. — Я требую разговора с премьер-министром.

— Вы, кажется, изволите мне угрожать? — любезным тоном поинтересовался Скотт.

— Называйте это как хотите, — пожал плечами Наполеон. — Или вы выполняете моё требование, или я не играю в ваши игры.

— Хорошо, — кивнул Скотт.

— Что "хорошо"? — не понял император.

— Хорошо, не играйте. Не хотите лететь в Париж — не надо. И что вы тогда... будете из себя представлять?

— То есть как?