" Если знаешь, как с этим жить". Книга 2, серия "Огненная Волчица"

— Прекрати мучить себя.

— Что? — я растерянно взглянула на Алекса и сразу же опустила голову, увидев его улыбку. — Я ужасно выгляжу.

— Нормально. Не на курорте же побывала. Лучше лишний раз не беспокой себя.

— Как скажешь, — вздохнув, вернула на стол косметичку, но смотреть на Алекса все еще не решалась. — Скажи, боль точно исчезнет?

— Да. И скажу тебе еще кое-что. Ты удивила. Становишься сильнее, меняешься, но я пока не уверен, что понимаю верно то, что вижу.

— Превращусь в оборотня? — подмигнув ему, я тем самым хотела разрядить обстановку.

— Такого удовольствия тебе не почувствовать, — он подмигнул в ответ.

— Тогда о чем говоришь?

— Наша связь изменит тебя. Если верить старикам, а они у нас любят сказки рассказывать, то станешь намного сильнее и быстрее, чем обычный человек.

— Но как такое возможно?

— Ответа нет, но об этом говорят сказания об Огненной Волчице.

— Твоя бабушка рассказала не все. История намного длиннее?

— Да. У истории множество дополнений.

— Ясно, — подтянув к подбородку одеяло, поморщилась от усилившейся боли, но мне хотелось разговаривать с Алексом, слушать его, наблюдать за ним, поэтому нашла новую тему для разговора. — Алекс, как ты догадался, что меня пыталась убить Катрин, а не кто-то другой?

— Ты сама назвала ее имя.

— Да? — я не могла вспомнить этого. — Странно. Не помню. Но все равно, разве нет еще вариантов?

— Каких же?

— Дон.

Алекс резко выпрямился, хмурая складка пересекла лоб, он сжал в руке кочергу, причем так сильно, что его костяшки посветлели. Я, не желая того, все-таки затронула запретную тему о произошедшей трагедии.

— Откуда узнала о нем?

— Катрин рассказала. Она хотела свою вину перекинуть на Дона, думая, что вы враги.

— Это не так.

— Но ты ведь увел у него Оливию? Или ошибаюсь?

— Катрин рассказала тебе многое. Удивлен ее поступку. Но у тебя неверное мнение. Они расстались задолго до наших отношений. Да и отношениями это не назовешь. Мимолетное увлечение, — он сделал паузу, а меня кольнул очередной укол ревности. — Я еще ни разу не задумывался о семье...— Алекс отвернулся к окну, но продолжил. — О своей собственной семье, о второй половине. Или еще время не пришло, или слишком люблю свободу.

Продолжать разговор не было смысла, но за расспросами я спрятала свои чувства. Его слова сильно задели, и Алекс не понимал этого. Я и раньше думала, что мы слишком разные, а теперь поверила в это.

— Ты любил Оливию?

— Как хорошего друга, также как и Дона.

— Неужели веришь, что оборотень, переступивший хоть раз грань, теряет душу и возврата ему обратно нет?

Алекс долго молчал, и я уже собралась поторопить, но он сам ответил:

— Не хотел верить, но со временем пришлось с этим смириться.

— Почему? Он же твой друг?

Затронутая тема разбудила в нем давнюю злость от боли, которую он хранил в себе все эти годы.

— Потому что ты не видела, что именно происходит с неуправляемым волком! Особенно в полнолуние. Только умение контролировать свою звериную сущность оставляет нас людьми, а Дон и Катрин выбрали иной путь. Они идеальные машины для убийства. Не знают, что такое пощада, забота, преданность, любовь.

— Ты в этом уверен?

— Да. Я хотел помочь Дону, но он не дал и шанса.

— А что тогда случилось?

— Тебе важно знать?

— Да.

— Зачем?

— Хочу понять, в чем заключается главная опасность.

— Как пожелаешь. Но я бы хотел уберечь тебя от этой стороны нашей жизни.

В который раз наши глаза встретились, как два острых клинка. Не один из нас не хотел уступать. Я погрязла в мире, где необычные вещи приобрели осмысленность, а чувства возросли в кратные размеры.

— Хорошо. Расскажу, — Алекс вновь отвернулся, ему было трудно говорить, но я вынудила на откровение. — Мы готовились к полной луне. Утром Дон поругался с Оливией, а вечером до темноты все собрались в лесу, возле океана. Находясь в стае, прислушиваясь к ритму каждого сердца, преклоняясь перед вожаком, мы контролируем себя и поддерживаем друг друга. Но в тот раз все пошло кувырком. После ссоры с Оливией Дон нервничал, отказывался слушать Веркена, упрекнул меня в слабости, потому что я альфа, а занимаю одинаковое положение со всеми в стае. И как назло мы столкнулись с браконьерами. Один из них тащил мертвого волчонка, совсем еще маленького щенка. Дона как подменили. Он превратился раньше всех и перегрыз ему глотку. Мы не успели его удержать. — Алекс уперся ладонями в стекло, проведя ногтями по нему, а выплеснув гнев, отошел назад и уже спокойно добавил. — Нам удалось спасти остальных двух, а Дон сбежал и не появлялся дома несколько недель. Оливия, как и все мы видела его боль, но не могла помочь.

— А что дальше?

— Дальше... — Алекс продолжал копаться в стертых временем воспоминаниях, как будто искал что-то важное, что-то, что опровергло бы его собственные слова. — Ничего хорошего. Настроение Дона с каждым днем ухудшалось, злился и раздражался от каждого пустяка. По ночам пропадал, а в округе поползли слухи о нападениях зверя: то ли волка, то ли медведя. Я не видел тел и не могу утверждать, что они жертвы оборотня. Но и Дон молчал. Потом его заметили в компании Катрин, и последняя ссора с Оливией подвела черту. Он ушел и появлялся в родных местах редко, а за последние два года видели всего пару раз.

— Все это интересно, но меня гложут сильные сомнения по поводу потери души оборотнем.

— Это почему же? — Алекс резко обернулся.

— Ну, во-первых, никто точно не знает, с чем связаны ваши, как бы сказать мягче, мутации. Или это ген, или проклятие, о причине которого почему-то забыли. Во-вторых, мне хватило личного общения с Катрин, чтобы понять, она не потеряла способность чувствовать. Да, я не буду спорить, Катрин опасна, эгоистична, но обижена, а это никак не совпадает с вашими предположениями.

— С чего такой вывод?

— Она не умеет скрывать эмоции.

— Считаешь, что таким, как Дон и Катрин, нужна чья-то любовь и забота?

— Все возможно, — я задумалась, верю ли собственным словам, но только на мгновение.

— Это абсурд. Мы старались помочь Дону справиться с его зверем, но он все равно сбежал, и многие считают, что на его совести не одна жертва.

Услышать подобное от Алекса казалось, по меньшей мере, странно, но с другой стороны, я владела меньшей информацией, чем он, и могла опираться лишь на собственное чутье и предположения.

— Это не доказано, и что чувствовал Дон, никто не знает. И есть еще одна причина, почему вы не смогли уберечь его.

— Это какая же?

— Насколько я поняла, Катрин раньше оступилась, и Дон видел, к чему это привело. Он мог убедить себя, что его участь предрешена.

Алекс задумался над моими словами, потому что в них заключался смысл.

— Поражаешь. Сама чуть не погибла от рук Катрин и пытаешься защищать. Но может ты права.

— Не пытаюсь, просто хочу найти способ уберечь других от судьбы Дона и Катрин. А заодно и им дать еще один шанс.

— А если они этого не хотят?

— Но попробовать стоит.

Разговор пришлось прервать, вернулась Мари.

— Замолчали. О чем разговаривали?

Я улыбнулась ей, но ответил за меня Алекс.

— Да так, о жизни и ее пируэтах. Лучше скажи, чем порадуешь ослабший организм потерпевшей?

— Полезным и вкусным. Мясной бульон и тушеные овощи. А чуть позже все вместе попьем чай с пирогом.

— А пирог какой? — я аж облизнулась, учуяв ароматные запахи.

— Это осиль, а потом о пирогах думай.

— Так уж и быть, соглашусь на этот раз.

Вкусная еда и забота друзей придали сил, но боль не желала покидать и не давала забыть о произошедшем. Я наблюдала за Мари и Алексом, улыбалась, стараясь показать, что со мной все не так плохо, и не переставала думать о проклятии, настигшем Катрин и Дона. Не только оборотень может оказаться на распутье двух дорог, но и обычный человек способен на жестокость и преступление, за которое понесет наказание, и при этом каждый имеет право на помилование и искупление грехов, также как и на прощение, или хотя бы на шанс доказать свою невиновность. Почему же тогда существа, отличающиеся от людей, лишены этого права? Потому что сильнее и быстрее? Или потому что их считают порождением тьмы? Не знаю, по какой причине, но я верила, что Катрин, лишенная любви и заботы, — лишь эгоистичная и обиженная девочка, которая хочет заменить недостающие ей чувства своими чудовищными поступками. Она желает власти, идет по головам, а кто из нас хоть раз в жизни не делал подобного или не задумывался об этом, но не оступался по одной причине — неуверенность. Многие желают власти, силы, денег, и только единицам это дано: или от рождения, или благодаря хорошим деяниям. В основном все добиваются высот, идя против собственной совести или оставляя за собой след чужих обид. Никто так и не смог сказать с уверенностью, что за Катрин и Доном идет кровавый след, беспощадный и беспричинный. О Катрин я знала только то, что видела сама: эгоизм и жестокость, а за Доном скрывалась тайна его исчезновения. Да, он убил браконьера, но никто так и не узнал настоящую причину, почему же он словно сошел с ума.

Или я хотела верить в самообман, или была права.

— Уже поздно, — Мари коснулась моей руки, спасая от темных размышлений. — Пойду за чаем. Попьешь перед сном и будешь отдыхать, набираться сил.

— А который сейчас час?

— Скоро десять вечера. Алекс, здесь подождешь или пойдешь домой?

— Как Аврора захочет, — на его лице промелькнула легкая ухмылка.

— Хочу! — я поспешила с ответом и, увидев, как Мари заговорщицки подмигнула, опустила голову, мысленно ругая себя: "Ну как можно себя так вести! Рехнулась! Выдала себя с головой!"

— Сестренка, ты иди, а я пока побуду здесь.

— Хорошо, не скучайте и не ссорьтесь.

— Постараемся. Да и у Авроры еще нет сил на ссоры.

— За себя говори, а за меня не надо.

— Ошибся, — Алекс рассмеялся. — Она восстанавливается быстрее, чем я предполагал.

Мари ушла, прикрыв за собой дверь, а я почувствовала себя немного неловко. Еще и Алекс вел себя так, будто хотел увеличить мое смущение: улегся в ногах и, подперев ладонью щеку, смотрел на меня, слегка прищурившись, как кот на мышь, которую загнал в угол. Я отодвинулась к стене и поджала колени к груди. Молчание напрягало. Алекс мог читать мои эмоции, а я не хотела, чтобы он знал обо мне все, особенно сейчас, когда уверенность сбежала, сверкая пятками.

— Боль не проходит?

— Проходит, если не двигаться, — я улыбнулась, стараясь справиться с волнением, и, чтобы еще больше не сгущать краски, вновь затеяла расспрос. — Расскажи что-нибудь еще.

— О чем?

— О Доне. Хочу понять настоящую причину его поступков и исчезновения.

— А кошмары не замучают?

— Я привыкла к страшным снам, так что боюсь их меньше всего.

Алекс улыбнулся и перевернулся на спину, подложив правую руку под голову, а левую протянул и опустил поверх одеяла на мою ногу. Я замерла и несколько секунд смотрела на его огромную ладонь. В ней таилась сила, а когда он превращался, эти смуглые длинный пальцы покрывались шерстью, меняли свой вид, и острые когти могли изуродовать, но этого я еще не видела, только могла представить. Странно, но не боялась его, а, наоборот, хотела быть ближе.

— Ну хорошо, сама напросилась, — повисла немая пауза, пока Алекс собирался с мыслями. — Дон, Оливия и Катрин с одного городка, недалеко от нашей резервации. Мы все примерно одного возраста, дружили, вместе учились, планировали будущее. Первое превращение Дона должно было произойти раньше или в то же время, что и у остальных, ведь он старше всего на год, но все шло не так. В его семье оборотней так же много, как и в моей, но долгое время все считали, что он родился обычным человеком. Это по той причине, что на обряде никто не увидел его волка. Дон не должен был проходить наш обряд, но хотел этого, и старейшины пошли на уступку. Прошел, как и многие, в шестнадцать лет, но неудачно. Было еще две попытки, и каждый раз мы отговаривали, а старейшины давали добро. Мы хотели уберечь друга, но нас никто не поддержал. Потом и он потерял веру в себя, смирился или надоело, никто не знал. Дон всегда отличался замкнутостью и даже друзьям редко рассказывал о своих тревогах или проблемах, но ценил дружбу, и мы отвечали ему тем же. А через два с половиной года, по просьбе Оливии, он опять прошел обряд, и все без исключения увидели темно-серого волка. Это как подменило его: стал увереннее, целеустремленнее. Спустя несколько месяцев к нашей стае прибавился еще один оборотень. Зверь в нем проснулся очень сильный, мог бы соперничать с Веркеном, но и сдержанность проявлял реже, чем остальные: вспыхивал с пол оборота, часто лез на рожон, доказывал свою принадлежность к нашему виду.

— Может, был шокирован тем, что у него все шло не так, как у большинства? Душу волка не видели, превращаться начал намного позже всех вас, и это немного свело с ума.

Алекс продолжал смотреть в потолок, а его рука сильнее сжала мою ногу.

— Тогда почему не поделился своими страхами с лучшими друзьями? Мы бы всегда поддержали его, а он замкнулся в себе еще больше и постоянно проявлял агрессию.

— В чужую голову не залезешь и, как книгу, не прочтешь.

— В этом ты права. Чувствуя твои эмоции, не могу тебя разгадать.

— И не пытайся. Так интереснее жить. Сам же назвал меня ребусом, — я улыбнулась, вспомнив наш разговор за день до столкновения с медведем.

— Дальше рассказывать, загадка моя неразгаданная? — он повернул лицо, и я увидела искорки смеха в серых глазах.

— Да. Мое внимание принадлежит сейчас тебе.

— Жаль, что только внимание, — в голосе появились нотки недовольства, и он вновь уставился на потолок.

— Ты о чем?

— Ни о чем. Не отвлекайся.

Скрипнула дверь, предупредив о возвращение Мари.

— Чего замолчали? Опять секреты от меня?

— От тебя сложно что-либо утаить, — улыбнувшись сестре, Алекс забрал у нее поднос и поставил на кровать рядом со мной.

— Тогда о чем молчите?

— Рассказываю истории из прошлого. Аврора так и не успела толком ничего узнать, вот просвещаю.

— Это правильно, но все серьезные разговоры перенесем на потом. А сейчас пейте чай и спать.

— Мари, но я и так проспала слишком долго, — притворно надув губки, как обиженный ребенок, я схватила чашку с пахучим напитком.

— Это нездоровый сон — тебе необходим отдых. Алекс, проконтролируй, чтобы Аврора вела себя хорошо, а я пойду Лерана накормлю и провожу.

— Куда?

— На общем собрании решили, что ночью будут выставлять патруль вокруг поселения.

— А это необходимая мера?

Я отпила глоток и посмотрела на Алекса, но он не заметил моего немого приглашения присоединиться к беседе и, уставившись в чашку, думал о чем-то своем.

— Аврора не беспокойся. Вот, — Мари протянула кусок пирога, — возьми. Наедайся и спать.

Я взяла пирог и, вытянув ногу, легонько толкнула ею Алекса в бок. Он резко развернулся и нахмурился, не довольный тем, что его покой нарушили.