Посох

— Сотни, тысячи неизведанных миров. Они зовут меня в гости, заманивают своим ярким светом. Они...

— Обещают ждать и просят поторопиться. — Закончил он за меня предложение. Не может быть, он тоже слышит тихую песнь, что звучит в моей голове с рождения — Колыбельную Мира...

— Ты тоже слышишь это? — спросила я его, надеясь, веря в то, что нашла собрата по духу.

— Я? Нет, — ответил он, скрывая за усмешкой несказанную правду. — Это слова Мария. Он не раз рассказывал мне про эту Колыбельную. Ну, я пошёл спать, — резко встал он, видя, что я ему не верю. И, уже ложась, добавил:

— Только не говори об этом с Марием. Он не любит выставлять перед другими душу напоказ.

И через минуту уже мирно засопел. А я всю вахту просидела, вслушиваясь в песнь мира, пытаясь понять: зачем Нико соврал мне?

* * *

— Так ты проведёшь нас через границу?

— Хм. А ты ручаешься за своих спутников?

— Ну, в какой-то мере да. Хотя, ладно. Да, ручаюсь. — Разговор по уже сложившейся традиции происходил возле ручья неподалёку у стоянки. Встав утром, мы позавтракали и я под предлогом того, что забыла умыться, пришла сюда. Вызвав Лешека, принялась уговаривать его провести нас лесом через границу. Чем занимаюсь и поныне — то есть уже пятнадцать минут.

— Хорошо, проведу. Но ты завяжешь им глаза, чтоб не видели пути — я им не доверяю.

— Да, — согласилась покладисто. — А почему завязать глаза? Они что, леса никогда не видели, по-твоему?

— Мы хоть и начнём свой путь в лесу, но тропинка, по которой двинемся, находится нездесь.

— А где?

— В моём мире. Мы, духи, хоть и присматриваем тут за вашими лесами, полями, реками и т.д., живём на самом деле в своём, отдельном мире. Нам строго запрещено приводить туда людей, но вы ведь будете проездом, да и тебя я уже привык считать другом. — Заметив, что я нахмурилась, тут же поправился, — Подругой. В общем, Лирема, дочь Тергема, обещаешь ли ты сохранить наш секрет в тайне?

— Обещаю.

— Ручаешься ли ты за своих попутчиков?

— Ручаюсь.

— Ну, вот и отлично. Готовь своих спутников, и отправляемся.

Выйдя на стоянку, обратилась к парням:

— Ребята, мы сейчас немного срежем путь и, так сказать, нелегально, пересечём границу с Воцлой. — Те понятливо закивали — о том, что нас ищут, я сказала им ещё вчера вечером, так что объяснять, почему мы поедем не через таможенный пост, не пришлось.

— Для этого вам придётся завязать глаза — путь, которым мы пойдём, не известен обычным людям, и так должно оставаться и дальше. Садитесь на лошадей, а я наложу маленькое заклятье — чтоб уж наверняка.

Когда прикрепили на лошади последнюю сумку и парни взобрались в седло, я, привязав цепочкой их лошадей, наложила ребятам на глаза иллюзию, подкрепив её на всякий случай ещё и парой кусков ткани — мало ли, какой эффект может дать переход в другой мир.

Такой процессией подъехали к лесу.

— Мы готовы, — сказала ожидающему нас на окраине лешему. — Веди.

— Отлично, веди коня за мной. Парни могут и верхом, а тебе лучше пешком. Никуда не сворачивай, а то потеряешься ещё, искать придётся, время тратить. А насколько я помню, оно для тебя важно сейчас. Да и опасно это.

С этими словами он шагнул в лес. Я за ним. За мной процессия. Забавно, наверное, смотрится со стороны наш караван.

Глава 4.

НЕЗДЕСЬ

Хорошо иметь в друзьях лешего: можно свободно путешествовать по лесу, даже верхом на лошади. А не будь его сейчас с нами — нам и пешком пройти было бы проблемно — наши леса до того густо поросли кустами и лианами, что сунуться в них рискуют лишь отчаянные люди. Об обитающей здесь живности я уж и не говорю. А так идёшь — и тропинка тебе прямая, ровная, и зверьё стороной обходит. Правда, высокого Мария один раз приложило "низко" висящей веткой в лоб — но это уж скорее по недосмотру Лешека.

Я шла позади лешего и радовалась тёплым солнечным лучам, проглядывающим изредка сквозь густые кроны деревьев. Заслушавшись весёлым птичьим пением, я и не заметила, как Лешек, выйдя на поляну, остановился. Осознала я этот факт, уже столкнувшись с ним. Бедняга ойкнул, махнул рукой в сторону парней, пробормотал что-то и упал.

— Лешек? — Я склонилась над ним, перевернула на спину. Вгляделась в серое лицо, пытаясь понять, что случилось. Внезапно раздавшийся сзади грохот заставил развернуться в прыжке — на самом деле и не думала, что так смогу, но нервы — великая вещь! И я, кажется, опять срезала себе клок волос. Взглянула на крепко сжатый в руке меч — так и есть. У-у, блин! Пора или приобрести себе меч, который постоянно этим самым мечом и будет, или перестать заплетать этой дурацкой лентой волосы, а то скоро совсем лысая буду! Так, ладно не отвлекаемся. Возвратимся к источнику шума. А посмотреть было на что: весёлой кучей, я бы даже сказала — горой, лежали кони, а на них уже всадники. Я сначала испугалась, было — что за невидимая болезнь: сначала подкосило лешего, а теперь вот и их. Но мои страхи были развеяны внезапно раздавшимся храпом — издал его, как ни странно, конь Мария. Бедное животное — попробуй тут не захрапеть, когда на тебе лежит такая дылда, и, страстно прижимаясь, что-то бормочет. Да он же его за девушку принял! Да, странный монах. Ну, с этими пока понятно.

Всё ещё не убирая меча, — вдруг это чьи-то козни, а пользоваться магией в отсутствие учителя, пока не сдам на магистра, мне запрещено, разрешено разве что использовать артефакты. Так вот, всё ещё не убирая меча, повернулась к лешему.... Куда делся Лешек? Какой гад вместо друга-лешего подсунул мне эльфа? Совершенно незнакомого эльфа, должна добавить. Когда-то, лет десять назад, мы с отцом посещали их мир — разумеется, по приглашению их сиятельств. Брр, не люблю эльфов — напыщенные, высокомерные, заносчивые....

Ладно, список их недостатков бесконечен, а мне нужно узнать, куда делся Лешек. Тронула эльфа за плечо — не отреагировал. Попробовала ещё раз — эффект тот же. Ну что ж, я хотела по-хорошему. Злорадно усмехнулась, отвела руку назад и со всей дури (ну ладно, почти со всей — я же не совсем изверг) хлопнула ладонью по лицу эту спящую красавицу. Эффект был тот же, что и перед этим: крепко спит. Ну, ничего, бью я тоже крепко. Уже после третьей пощёчины эльф застонал и открыл глаза. Жаль, а я только во вкус вошла.

— Лире, за что ты со мной так жестоко? Я же, кажется, ещё не успел так уж сильно тебе насолить. Если вдуматься, то и слабо насолить, кажется, тоже не успел. — И уставился огромными зелёными глазищами в ошалевшие мои. Откуда он знает моё имя? А что, если....

Я отскочила от эльфа. Как всё-таки хорошо, что не стала убирать меч.

— Откуда ты знаешь моё имя, — спросила эльфа. Ожидая ответа, настороженно рассматривала его. Да, красивый. Вообще, при всех своих недостатках, есть у этой расы одно достоинство — они прекрасны. По крайней мере, все встреченные мной представители подходили под это описание. Этот не стал исключением. Раскосые зелёные глаза, большие настолько, что зрачок просто теряется в радужке. Длинные, до поясницы, белоснежные прямые волосы. Тонкий гибкий стан....

— Как откуда? Ты же сама мне его сказала. — Присмотревшись к моему напряжённому взгляду (я как раз пыталась вспомнить, где бы могла встретить эту спящую красавицу, то есть спящего красавца), добавил:

— Когда мы знакомились. — О, так мы ещё и знакомились? Когда, интересно. До сих пор на память я не жаловалась, так что, скорее всего эльф лжёт. Вопрос лишь в том: зачем ему это? Пока я размышляла, ушастый продолжал меня убеждать.

— Не помнишь? — И такое искреннее удивление в глазищах — точно бы поверила, не будь заведомо уверена в обмане.

— А почему это я должна тебя помнить? Да я тебя впервые вижу, эльф!

— Эльф? — Он рассеянным взглядом скользнул по поляне. Вдруг встрепенулся. — Ах, да! — Ушастый хлопнул себя ладонью по лбу. — Как я мог забыть. Слушай, Лире, я знаю, сейчас ты мне не доверяешь и очень настороженно относишься. Но попробуй выслушать меня спокойно.

Я скептически хмыкнула. Он занервничал.

— Понимаешь, это сложно объяснить. Точнее, объяснить легко — поверить сложно,— сбивчиво продолжил он. — Ты раньше знала меня, как Лешека...

Пока он толкал свою речь, я, слушая одним ухом спич, осмотрела поляну, осторожно отошла к ребятам, став так, чтобы находиться между спящей кучкой и оратором. Едва я сделала последний шаг, как эльф, смотревший до этого вверх, на кроны деревьев — наверное, созерцание их помогает ему врать лучше, — опустил взгляд на то место, где раньше стояла я — а именно, справа, в метре от себя. Не найдя там восторженной слушательницы — а как же ещё можно слушать, да и вообще созерцать эльфа — только восторженно. Другого отношения они не понимают. Так вот, не найдя возле себя восторженной меня, он напрягся, быстро осмотрелся, и облегчённо вздохнул, узрев объект своих поисков, стоящий с мечём наперевес возле храпящей горы с твёрдым намерением эту самую гору от него защищать.

— Лире, я же говорю тебе: я! Твой! Друг! Почему ты мне не веришь? Я был раньше в облике Лешека, но это мой истинный облик. Ну почему ты мне не веришь, Лире?!

Честное слово, впервые в жизни вижу нервничающего... да что там нервничающего — недоумевающего орущего эльфа. Такое впечатление, что у него истерика. Надеюсь, первый раз будет заодно и последним — эмоции так исказили лицо ушастого, что красивым его сейчас назвал бы только извращенец. Теперь понятно, почему эта раса старается сдерживать свои эмоции — кто ж захочет из красавца превратиться в чудовище.

— А с чего это вдруг я должна взять и поверить? Наивные люди долго не живут — но это, думаю, ты и сам прекрасно знаешь.

Исходя из его поведения, сделала вывод, что передо мной стоит сущий ребёнок — где-то лет сорок — пятьдесят. Если верить учебнику (а я склонна всё-таки верить — как никак папа книги подбирал), самоконтролю эльфы начинают обучаться в возрасте шестидесяти лет.

Пока я прокручивала в мозгу имеющуюся в наличии (там же, в мозгу) информацию об этой расе и особенностях их поведения, не забывая следить за окружающим миром, этот авантюрист решил для себя что-то и с выражением лица а-ля "меня все и всё достали, здравствуй апатия" сказал:

— Проверь меня. Спроси что-нибудь такое, что знали только Лешек и ты.

Поразмыслив, и придя к выводу, что, даже если лешего и пытать, выведать всё у них просто не хватило бы времени, ведь если имеешь в наличии всего пару секунд, то даже с магией не успеть. Подсказать незаметно для меня ему тоже не смогут — в общине всем магически улучшили слух, так что он у меня теперь, возможно, даже лучше чем у эльфов.

— Ну что же, согласна. Скажи, как и когда я впервые с ним встретилась?

— Ты шла по лесной тропинке. Споткнулась о связанного заклинанием меня, поскольку смотрела в сторону, а не под ноги. Ты меня расколдовала — между прочим, мне очень долго пришлось тебя об этом упрашивать. После того, как ты сняла чары, мы представились друг другу. — И, подумав малость, добавил. — Это случилось 16 дней назад.

— Верно, — ответ был правильным, но главная подоплёка вопроса была не в этом — мне было важно, как он будет говорить о лешем. Он сказал: "споткнулась о связанного заклинанием меня" это значит, что он думает о лешем, как о себе. Или он попросту хороший актёр. И эта пауза перед тем, как назвать цифру — если бы он заранее знал количество дней, то, скорее всего, немедля назвал бы, боясь, что заподозрю во лжи. Обычный же человек (эльф, леший и т.д.) сначала вспоминает событие, а потом, ассоциируя с другими, определяет количество прошедшего времени. И я уверена, что лешему никогда не пришло бы в голову считать дни знакомства со мной. Ладно, посмотрим, что будет дальше.

— Сколько лешему лет? — Это был вопрос с подвохом — ведь на самом деле Лешек мне её не говорил. Если эльф ответит, значит, он точно не леший.

— Сорок девять. Но ты ведь не сможешь проверить, ты до этого момента не знала моего возраста, так зачем тебе... — Тут его лицо озарилось догадкой. — Понятно, проверка! Не будь я Лешеком, в жзни бы не догадался! Надо будет запомнить, — и засиял улыбкой, что солнышко. Точно Лешек. Помню я эту его улыбку. Когда увидела её впервые, а случилось это сразу после снятия с него заклятия, долго не могла адекватно воспринимать окружающий мир — было такое чувство, что солнечный луч коснулся меня и, передумав скользить дальше, поселился в душе....

Теперь, увидев её снова, на все сто процентов уверена — это Лешек. Но как такое может быть? Этот вопрос я и озвучила эльфо-лешему. И кто оно такое?

— Ну, понимаешь.... Как бы тебе получше объяснить? — Услышав, что я ему верю, Лешек успокоился. — На самом деле это секретная информация и я вынужден тебя попросить: поклянись, что никому услышанное сейчас не расскажешь.

— Клянусь — моё любопытство разгорелось не на шутку.

— Тогда слушай: ты прекрасно знаешь, что магия делится на стихии, поэтому её и принято называть стихийной. Есть, конечно, и другие разновидности, но в вашем мире одни не развиты, а другие и вовсе не встречаются. Мы, эльфы, в основной своей массе владеем стихийной магией, и только правящая династия владеет магией разума. И то она даётся им Вра... одним артефактом. Вместе со способностю к магии какой-либо стихии мы получаем от этой стихии второй облик — ипостась, если хочешь. Так я, например, владею магией земли. Моя вторая ипостась очень похожа на лешего, потому ты меня с ним и спутала. А я не стал тебя разубеждать и даже имя себе выбрал подходящее — Лешек. На самом деле меня зовут Эллириандил.

— А что ты делал в нашем мире во второй ипостаси?

— Ну, я... — эльф покраснел, — я не помню. Последнее, что помню — как мы с друзьями отмечали Новый Год. Это такой праздник, мы его с Земли "стащили". Точнее, мой отец — нам-то пока ещё нельзя путешествовать в другие миры. А он раз пришёл из одной командировки и рассказал про этот праздник. Мне понравилось. Вот с тех пор мы с друзьями его и отмечаем, — тараторил эльф, пытаясь хоть как-то отсрочить рассказ о том, как же он дошёл до жизни такой — а именно, как оказался связанный под кустом.

— Ну, выпили мы за Новый Год, потом — за Старый, потом — ещё много раз за Новый. А потом, — румянец заливал уже не только щёки, но и шею, — потом я оказался посреди тропинки, а надо мной стояла ты.

Я, конечно, неуверенна, но, судя по тому, как он краснеет, дело тут не в потере памяти, вызванной сильным опьянением, а скорее, в нежелании рассказать, что с ним произошло. Не хочет рассказывать — не надо. Думаю, никакой существенно важной для меня информации он не скрывает, а удовлетворять своё любопытство, расстраивая при этом эльфёнка, мне не хочется.

— Ладно. Ты не против, если я буду называть тебя Лир? — Усмехнулась.

— Нет. А почему ты так улыбаешься? — Эльф округлил глаза и подёргал ушами — да, великая вещь любопытство!

— Да так, вспомнила одного Лира из земной литературы. Забавный был персонаж... Неважно. Лучше скажи мне, где мы находимся, и почему мои спутники и даже лошади спят?