| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Хайнэ, запрокинув голову, посмотрел на терявшийся в вышине купол, усыпанный светящимися в тёмно-фиолетовом сумраке самоцветами.
Потом перевёл взгляд на Алай-Хо — разноцветное пламя факелов, горевших в углах зала, отражалось от хрустальной поверхности, мерцая и разбрызгивая вокруг снопы искр.
Две девушки, те же самые, что принесли Хайнэ коху, теперь вручили ему небольшой свёрток, всё так же безмолвно улыбнувшись.
— Коху представляет собой младшего родственника Алай-Хо, а это — семена растения, которое символизирует божественное древо. Посади его и выращивай в память о своём путешествии, — улыбнулась Даран и подвела племянника к хрустальному дереву. — А здесь ты можешь прикрепить ленту, написав на ней свое желание, чтобы Богиня исполнила его. Это должно быть одно слово, например: "Богатство". Или "Слава", "Мудрость", "Долголетие" — думаю, ты понял.
Хайнэ подали письменные принадлежности, но он медлил и неуверенно косился на Даран.
— Никто не узнает, чего именно ты пожелал, — подбодрила его та.
Тогда Хайнэ быстро написал на ленте какое-то слово и, заметно побагровев, прикрепил её к ветви дерева.
Верховная Жрица милостиво ему улыбнулась и предложила ему пройти в соседний зал, где он, согласно традиции, должен был получить от жрицы пророчество.
Прислужницы увели его, а Даран, тем временем, ничуть не смущаясь, сняла повязанную им ленту с ветки дерева и, развернув её, прочитала единственное слово, написанное поспешно и неразборчиво: "Любовь".
Брови Верховной Жрицы поползли вверх, на губах появилась лёгкая улыбка.
Нет, всё-таки она не ошиблась в этом мальчике: он созрел для любовных отношений, и, значит, всё идёт как нельзя лучше.
Подозвав одну из прислужниц, она велела придумать для мальчика пророчество, каким-то образом связанное с любовью.
— Пообещайте ему счастливый брак с возлюбленной, с которой они будут неразлучны, как две райские птицы, что-нибудь такое, — приказала она и, выждав необходимое время, вернулась к Хайнэ.
Судя по его взволнованному и счастливому виду, пророчество пришлось ему по душе.
— Теперь мы должны поклониться Госпоже, которая милостиво соглашается одарить своей сияющей улыбкой каждого из детей, выходящих из этого Зала, — сказала Верховная Жрица.
— Самой Госпоже? — шёпотом спросил Хайнэ в благоговейном ужасе.
— Нет, её дочери.
"Впрочем, она всё равно когда-нибудь станет Императрицей, иначе я вряд ли взяла бы тебя во дворец" — мысленно добавила Даран и искоса взглянула на племянника.
Румянец волнения уже успел исчезнуть с его щёк, и это оставило её довольной — белизна кожи, не испорченная даже лёгким оттенком красноты, ценилась куда больше.
Принцесса Таик располагалась в собственном павильоне, окружённая любимыми прислужницами, подругами и любовниками.
Хайнэ и Верховная Жрица прошли туда по крытой галерее, раз за разом преодолевая кордоны стражников, и под конец предстали перед высочайшими очами.
— Позвольте представить вам Хайнэ Санью, Госпожа, — произнесла Даран, склоняясь в низком поклоне.
Она опустила голову почти до земли, но это не помешало ей внимательно следить за принцессой взглядом.
"Советую тебе разглядеть его хорошенько, — мысленно внушала она. — Посмотри на его белую кожу, тёмные волосы, глаза, похожие на чёрные ониксы, — все эти признаки чистейшей крови Санья, которую тебе бы очень хотелось иметь в собственных венах. Как бы ты ни кичилась собственным положением, а всё же происхождение твоё ниже, чем наше, и ты прекрасно это сознаёшь, втайне от этого страдая. Что ж, я предоставлю тебе прекрасную возможность породниться с этой семьёй, которую ваша ветвь испокон веков ненавидела и вожделела одновременно. Сейчас этому мальчику двенадцать лет, но пройдёт совсем немного времени, и он сможет подарить тебе детей, и тогда императорская семья по праву сможет сказать, что ведёт свою родословную от божественных предков, первыми заселившими эту землю после того, как она поднялась из моря. И этими словами ты сможешь ответить Эсер Санье и её дочерям, если они когда-нибудь объявят свои претензии на кресло Императрицы".
— Это ведь твой племянник, так? — раздался голос принцессы, резковатый и не особенно почтительный.
Верховная Жрица поклонилась ещё ниже, ничем не выдавая своих чувств.
Её отношения с нынешней Императрицей прекрасными, но с тех пор, как старшая принцесса, относившаяся к ней много хуже, приехала из провинции, дела начали принимать угрожающий оборот. Даран не верила, что Таик удастся настроить против неё мать, но понимала, что её судьба зависит от того, сколь долго нынешняя Госпожа сможет оставаться у власти.
А люди, даже те, кто занимает высочайшее положение, к сожалению, не живут слишком долго. Ситуацию осложняло то, что здоровье Императрицы давно уже было подорвано, рассудок — окутан пеленой мрака, а жизнь, в основном, протекала не в настоящем, а среди туманных призраков прошлого, которых она тщетно пыталась воскресить. Такое состояние Светлейшей Госпожи длилось уже более десяти лет, и слухи о нём успели просочиться в народ, что привело к неизбежному ослаблению авторитета Императрицы. Так что, с одной стороны, приход к власти её наследницы мог в чём-то поправить дела, но, с другой, грозил лично Даран опалой и потерей влияния.
Следовало срочно что-то делать, чтобы упрочить своё положение во дворце.
Надеяться на судьбу, которая продлит годы правления старой Императрицы, а потом в один прекрасный день неожиданно потерять всё, Даран не хотела.
Именно поэтому она решила сделать ставки на Хайнэ и, устроив его брак с принцессой, получить возможность оказывать на неё влияние.
Возможность же вырвать главный козырь из рук предательницы Эсер представлялась дополнительной выгодой, извлекаемой обеими сторонами из этого в высшей степени желательного союза.
— Если бы я до сих пор оставалась обычной женщиной, то да, он считался бы моим племянником, — спокойно ответила Даран на вопрос принцессы. — Но для жрицы любые узы, кроме связи с Великой Богиней, перестают иметь значение.
— Что же ты его до сих пор прятала? — поинтересовалась принцесса, проигнорировав её замечание.
— Его мать была вынуждена уехать в провинцию двенадцать лет назад, для её здоровья полезен горный воздух.
— Но теперь-то он, надо полагать, останется здесь?
— Если вы этого захотите... Госпожа.
Верховная Жрица встретилась с принцессой взглядом, и глаза Таик яростно сверкнули.
"Плохо! — мелькнуло в голове Даран. — Она настолько горда и самолюбива, что ненависть к тем, кто пытается как-то на неё повлиять, может пересилить в ней всё остальное, даже соображения собственной выгоды".
Однако потом Таик снова перевела взгляд на Хайнэ, и как будто смягчилась.
— Ты очень милый мальчик, — сказала она милостиво. — Надеюсь, тебе понравилось во дворце.
Хайнэ вспыхнул и весь пошёл красными пятнами, мигом сделавшими его гораздо менее привлекательным, чем он был в самом начале.
"Как некстати! — с беспокойством подумала Даран. — Я должна была предвидеть это и предотвратить. Непозволительное легкомыслие с моей стороны, и это когда решается моя собственная судьба".
Однако благосклонность принцессы, казалось, не уменьшилась.
— Я подумаю над твоими словами, Даран, и сообщу своё решение, — сказала Таик напоследок.
"Пока что всё идёт по лучшему сценарию, — подумала та. — Но победу праздновать ещё рано. Могут возникнуть непредвиденные затруднения".
Например, в лице самого Хайнэ.
Мало кто откажется, будучи в здравом рассудке, стать мужем Императрицы и отцом её детей, но кровь Санья — это кровь Санья, и иногда она проявляется в виде необъяснимых, совершенно нелогичных поступков.
Даран решила прощупать почву.
И для начала предложила Хайнэ раскрыть двери в один из многочисленных залов.
Тот послушался, не догадываясь о подвохе, и из зала тотчас же донёсся весёлый смех многочисленных девушек — придворных дам и их прислужниц, постоянно живших во дворце.
Это была комната, в котором они переодевались перед купанием в бассейне, и сейчас находились в полураздетом виде.
— Смотрите, какая птичка к нам залетела! — закричала одна из девушек, завидев неожиданного гостя, и подмигнула остальным. — Точнее, целых две! Эй, мальчик, ты такой симпатичный! Сейчас ты для меня, пожалуй, слишком маленький, но вот приходи года через два-три!
И девушки снова дружно захохотали.
Хайнэ выскочил из зала и захлопнул двери, покраснев до корней волос.
"Ему сейчас двенадцать, — подумала Даран. — Маловато, но все дети развиваются по-разному. Если он ещё не вырос в этом плане, то этот случай останется в его памяти лишь как смущающая неловкость. Однако если его чувства уже созрели, то случившееся поможет оформиться его смутным желаниям, которым весьма сложно противостоять в таком юном возрасте. А мне это только на руку".
— Ох, прости, я, кажется, перепутала двери, — сказала Верховная Жрица вслух. — Сложно не заблудиться в таком огромном дворце, даже если живёшь в нём уже больше двух десятков лет, как я. Не самая завидная участь, не правда ли? — шутливо продолжила она. — Ты, наверное, не хотел бы прожить столько времени во дворце, не имея права покидать его без позволения Госпожи! Ведь так?
— А разве это возможно? — спросил Хайнэ, в то время как его глаза говорили: "Я хотел бы этого больше всего на свете!" — Я имею в виду, жить здесь... мне.
— Ну... — Даран сделала вид, что задумалась. — Путь служения для мужчины закрыт, поскольку Аларес наделила частью своей божественной силы лишь женщину. Но если ты очень захочешь жить во дворце, то есть несколько путей этого добиться... стать придворным звездочётом, например. Но я не советую. Астрология — сложная наука, не имея к ней большого таланта, ты рискуешь растратить жизнь впустую. Как твой отец.
Даран действовала наугад — она не знала, какие отношения связывают Хайнэ с его отцом — но удар, судя по всему, пришёлся точно в цель, Хайнэ вздрогнул и отвернулся.
— Или танцовщиком. Актёром. Музыкантом, — продолжила Даран, выйдя вместе с племянником из павильона в сад и кивнув в сторону шёлкового тента, под которым отрабатывали движения манрёсю — придворные артисты, одетые в тонкую полупрозрачную одежду. — Но для этого тоже требуется дарование... кроме того, все эти мальчики воспитывались во дворце и совершенствовали свой талант лет с пяти-шести, так что для тебя, боюсь, уже довольно поздно.
Она подвела Хайнэ поближе, дабы тот имел возможность убедиться в совершенстве движений манрёсю и пришёл к выводу, что ему такого не достигнуть при всём желании.
Из другого конца сада неслись звуки музыкальных инструментов, в пруду неспешно журчала вода. За репетицией танцовщиков также следили несколько придворных дам, время от времени награждая их аплодисментами.
— Ну и, наконец, существует ещё одна возможность, — сказала Даран, возвращая голосу прежний шутливый тон. — Ты можешь стать мужем одной из тех, кто живёт во дворце. И для этого у тебя имеется всё необходимое, даже больше того. Твоё происхождение даёт тебе право претендовать даже на то, чтобы быть выбранным самой Императрицей или её дочерьми. Например, принцессой Таик. Хотел бы ты для себя такой участи? — внезапно прямо спросила она.
Хайнэ сглотнул и неуверенно улыбнулся, но зардевшиеся щёки выдали, что перспектива его более чем заинтересовала.
"Всё, чего я могла, я добилась, — подумала Даран, испытав приятное чувство удовлетворения. — Теперь остаётся только ждать".
— Ну, скажи мне, чего бы тебе ещё хотелось? — переменила тему она. — Сегодняшний день — особенный, и я хочу, чтобы и вечер тебе тоже запомнился. У тебя есть какое-нибудь желание? Может быть, увидеть что-нибудь?
— Алай-Хо, — неожиданно сказал Хайнэ, облизнув пересохшие губы. — Того, который в Зале Посвящений. Я хотел бы ещё раз увидеть его. Это возможно?..
Это было совершенно невозможно.
И всё же Даран порадовалась такому желанию, потому что для Верховной Жрицы невозможного не существует, а племянник, оценив её усилия, проникнется к ней большой благодарностью.
— Боюсь, что невозможно. — Даран выдержала необходимую паузу, чтобы Хайнэ успел расстроиться. — Но... я постараюсь что-нибудь сделать. Хоть это и запрещено.
Сыграв, таким образом, на его детском желании чуда, она предложила ему в одиночестве прогуляться по саду, а сама подозвала к себе служанок, готовивших для Хайнэ комнату.
— Положите в ней побольше книг, в том числе тех самых, — приказала она, понизив голос.
— Иллюстрированных альбомов? — решилась уточнить смущённая служанка.
Верховная Жрица кивнула.
Девушка улыбнулась в кулачок, наверное, представляя себе, как двенадцатилетний невинный мальчик обнаружит возле своей постели альбомы самого откровенного эротического содержания, и какие чувства его при этом охватят.
И Даран на миг испытала жалость к своему племяннику, как будто вся его будущая жизнь со всеми горестями вдруг промелькнула перед ней смутным предчувствием, но мгновение это продлилось недолго.
Глава 2
Покои, в которые Верховная Жрица отвела Хайнэ, наполнял лёгкий аромат благовоний, повсюду стояли вазы с цветами, в одной из комнат находился небольшой мраморный бассейн, наполненный водой такого же тёмно-изумрудного цвета, как и в Зале Воды.
Хайнэ какое-то время сидел возле него, опустив в воду руки, и разглядывая своё отражение, раздробленное лёгкой рябью.
"Это всё правда! — думал он с восторгом. — Я принадлежу к высшей стихии, я ведь всегда любил воду".
Дома у него с сестрой шла постоянная война за первенство во всех отношениях, в которой Хайнэ, в основном, проигрывал, и оттого успел обзавестись чрезвычайно уязвимым (и часто уязвляемым) самолюбием, но теперь оно было полностью удовлетворено, и он был спокоен, больше того, счастлив.
Иннин первой проявила интерес к столице и захотела поехать во дворец, и это автоматически означало презрение и даже ненависть Хайнэ к подобного рода желаниям, поскольку ни один из них ни за что на свете не признался бы в том, что разделяет увлечения другого. Оба считали своим долгом осыпать интересы друг друга насмешками, так что Хайнэ только и делал, что высказывал всяческое презрение к стремлению сестры остаться жить во дворце и стать жрицей. Он продемонстрировал большое неудовольствие перед необходимостью поехать в столицу и участвовать в церемонии взросления и до последнего был совершенно уверен в том, что его чувства — абсолютно искренние.
В первый момент, когда Верховная Жрица объявила, что возьмёт с собой его, а не Иннин, он пришёл в полнейшее замешательство. Потом в нём взыграло торжество удовлетворённого самолюбия: ну наконец-то! Наконец-то Иннин увидит, кто тут на самом деле лучший, так ей и надо!
Потом он испугался: он ведь всегда говорил, подражая матери и в пику сестре, что ненавидит дворец и столичную жизнь, а теперь, получается, добровольно поедет туда, как бы отказываясь от своих слов?
Но ведь не может же он противоречить воле Верховной Жрицы?!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
