Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Клинок и виела (общий файл)


Автор:
Опубликован:
29.05.2013 — 24.04.2014
Аннотация:
По наущению заговорщиков, народ поднял восстание и сверг прогнившую династию Сфорца. Королевская семья убита. К власти пришел мудрый и справедливый регент. В стране воцарились мир и порядок.
Но шестнадцать лет спустя выясняется, что наследница трона жива. Чтобы не привлекать внимания масштабными кампаниями, регент отправляет за ней трех лучших агентов. Но по пути случается так много событий, открывается столько тайн, что результат авантюры становится непредсказуемым...

ОБНОВЛЕНО 24.11.2013
Книга пишется при поддержке Удовиченко Дианы.
Стихи предоставлены замечательной писательницей и поэтессой Татьяной Устименко.
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

— Дядюшка передавал поклон, — глухо проговорил посланник, вручая Милано тугой кошель.

— Скажите, я благодарил, — ответил гитарист, проверяя содержимое седельных сумок. Убедившись, что вещи и шпаги на месте, артисты распрощались с помощником и отправились в путь.

— Что делать со шпагой Феличе? — поинтересовался Никколо.

— Замотай обратно в холст, остальные нам пригодятся в дороге.

— Я надену обе. Буду убивать в память о друге.

— Как знаешь. Поспешим, скоро ночь, а нам еще надо встретиться с флейтистом.

Флейтиста, восседавшего на вороном жеребце, друзья встретили у самих ворот в имение. Это был коротко остриженный мужчина лет тридцати, лицо которого обрамляли тонкие бакенбарды, сливающиеся с острой бородкой. В свете факелов, зажигаемых в имении при наступлении темноты, трудно было разглядеть больше, но Милано сразу обратил внимание на пронзительный, упрямый и хитрый взгляд из-под густых бровей.

— Ты, должно быть наш новый музыкант? — спросил Барди.

— Пока не найду для себя другую труппу, — своеобразно согласился тот.

— Шпагой владеешь?

Джеронимо кивнул.

— Что ж, в добрый путь! — осенив себя и товарища святым кругом, сказал Никколо и ударил жеребца в бока.

— В добрый, — сплюнул Джеронимо и с места отправил коня в галоп.


* * *

Июль 1657 года от рождения Кристы, женский монастырь Сан-Севиер в Монбельяре

— Святая Донна Ииса Криста, возрадуйся на небесах, обрати взор свой на рабу твою, благослови меня и помоги во всяком деле и всяком начинании...

Первый лучик утреннего солнца, прорвавшись в крошечное окно под потолком, коснулся статуи, образовав над прекрасным челом подобие нимба. Ииса Криста — пречистая богиня, держащая на руках пухлощекого насупленного младенца, отрешенно-снисходительно взирала с высоты на склоненную в молитве черноволосую, гладко причесанную головку.

— Святая Донна Ииса Криста... — снова начала девушка, скороговоркой пробормотала знакомые с детства слова, облегченно выдохнула и передвинула еще одну бусину на деревянных четках.

Еще раз... и еще... и еще... Сестра Агата требует, чтобы Жюли возносила молитву не меньше чем пятьдесят раз каждое утро. К чему? Ведь мать Мария — настоятельница монастыря — всегда говорит, что главное в молитве — искреннее чувство любви к Пресвятой Донне. Зачем же тогда это нелепое повторение? Ведь от него любовь стирается, растворяется, и слова произносятся уже не от души, а просто падают с губ — потерявшие смысл, гладкие, безликие, как камешки-голыши, за много лет обкатанные волнами реки...

"Учись смирению, — повторяет сестра Агата, — учись быть покорной". Жюли досадливо тряхнула головой, прядь волос выбилась из тугого узла прически, красивым завитком упала на щеку. От долгого стояния на каменном полу болели колени, ныла спина. Девушка бросила извиняющийся взгляд на лицо богини, вскочила на ноги, пробежалась по келье, разминая затекшие мышцы. Тело с благодарностью отзывалось на каждое движение. Тридцать бусин на четках так и остались не передвинутыми. Ну, не получается у нее быть смиренной! Жюли тихо рассмеялась своим мыслям, на цыпочках подкралась к двери и прислушалась. Шагов слышно не было. Девушка бросила взгляд в окно и вздохнула. Там, за серыми стенами монастыря, царило жаркое лето. Там расстилался густой лес с его вековыми деревьями, напоенными солнцем цветочными полянами, сладко поющими птицами, удивительными зверями, пестрыми бабочками. Там была жизнь — интересная, неизведанная и манящая. А здесь... тишина, благолепие, монахини — невозмутимые, тихие, неслышно скользящие по поверхности существования. И вечные призывы к смирению.

За дверью раздались тихие, будто крадущиеся шаги. Жюли метнулась к алтарю, на котором стояла статуя, поспешно опустилась на колени. Вскоре в келью вошла сестра Агата. Тонкая, изящная, в неизменном сером платье с белоснежным кружевом воротничка. Иссиня-черные волосы собраны в гладкую прическу. Красивое лицо с тонкими чертами и аристократически-белой кожей дышит спокойствием, зеленые глаза, окруженные длинными ресницами, смотрят прохладно.

— Ты произнесла молитвы, дитя?

Жюли молча кивнула, не желая перед лицом пресвятой Кристы осквернять уста ложью.

— Хорошо. Ступай за мной, нас ждут занятия.

Проговорила — и развернулась к двери, поплыла по узкому коридору в сторону монастырской библиотеки. Каждый шаг — воплощение грации, каждое движение закончено в своем совершенстве. Иногда при взгляде на сестру Агату Жюли казалось, что эта женщина должна жить в каком-то другом мире, что в монастыре ей не место — так разительно она отличалась от остальных обитательниц Сан-Севиер. Впрочем, Агата и не была монахиней, так же как и сама Жюли. Здесь они единственные не стриглись в кружок и не носили уродливых чепцов — огромных, накрахмаленных, закрывающих волосы и бросающих на лицо белесую тень. И платья у них были не такие, какие полагались сестрам Кристы.

Жюли провела в монастыре всю свою недолгую жизнь, другого дома она не знала, как не имела и сведений о своей семье. На все ее расспросы сестра Агата отвечала, что родители ее были небогатыми дворянами и умерли от оспы. Родных у Жюли не осталось, и ее отдали на воспитание в Сан-Севиер. На деле монахини ничуть не занимались девушкой и даже не пытались провести над ней обряд посвящения Кристе, означающий отрешенность от мира. Все заботы о ней лежали на плечах сестры Агаты. Но на вопрос Жюли о том, сколько еще она будет жить при монастыре и что ждет ее дальше, наставница ответила: "Придет время — узнаешь, дитя", — и посмотрела так строго, что больше девушка не рискнула расспрашивать. Она твердо усвоила: сестра Агата говорит ровно столько, сколько считает нужным.

Библиотека встретила посетительниц полумраком, подсвеченным желтыми лучами, падающими из узких, похожих на бойницы витражных окон, тишиной и запахом пыли. Жюли привычно уселась за стол, наставница положила перед ней толстую книгу.

— Итак, в прошлый раз мы остановились на Столетней войне. Рассказывай урок.

— Столетняя война длилась между Монбельяром и Ландией с года одна тысяча триста тридцать седьмого по год одна тысяча четыреста пятьдесят третий от рождения Иисы Кристы... — послушно затараторила девушка.

Сестра Агата благосклонно слушала воспитанницу, кивая головой в такт ее словам. Когда Жюли замолкла, наставница коротко произнесла:

— Хорошо, я довольна. Ты выучила урок. Теперь приступай к следующему.

Жюли раскрыла том истории Веропы на середине и углубилась в чтение. Она любила эти занятия, будившие ее воображение. В книгах встречались яркие цветные гравюры, выполненные на толстой шелковистой бумаге. На одних были портреты знаменитых военачальников, важных, исполненных достоинства королей, прекрасных, усыпанных драгоценностями, облаченных в шелка и меха королев. Другие изображали сцены из жизни замков — длинные столы, за которыми сидели нарядные господа, огромных лохматых псов, лежащих у их ног, пестро одетых слуг, несущих большие блюда с диковинными яствами, веселых музыкантов и шутов. Жюли жадно рассматривала всех этих людей и мечтала хоть на миг оказаться там, в этой незнакомой, странной жизни. Заметив, с каким интересом воспитанница смотрит на гравюры, сестра Агата строго поджимала губы и приказывала перевернуть страницу. И девушка снова погружалась в чтение. Но и это тоже было интересно. Кроме войн и политики, в книге описывались королевские семейства. Принцессы вступали в брак, уезжали к возлюбленному супругу и становились королевами. Жюли представляла, как сестра Агата выходит замуж — ну, пусть не за короля, а за дворянина — уезжает из монастыря и забирает ее с собой, в большой мир. Ну, почему бы нет? Ведь она такая красивая! Как ей пошло бы роскошное свадебное платье!

О своей внешности Жюли задумываться не привыкла. Зеркал в монастыре не было, и она видела свое лицо только в ломаном отражении витражного стекла, да еще смотрелась в таз для умывания. Оттуда на нее смотрела молодая девушка с черными кудрявыми волосами и веселыми синими глазами. Кожа у нее была смуглой, нос казался каким-то немного горбатым, а губы — излишне пухлыми. Жюли была рослой, длинноногой, тонкой в талии, а ее высокая полная грудь туго натягивала скромное платье, приводя в отчаяние настоятельницу монастыря, находившую это явление крайне неприличным. В общем, ничего особенного, до фарфоровой красоты и изящества сестры Агаты далеко...

— Жюли! Урок истории окончен! — взывала наставница к задумавшейся ученице. — Не витай в облаках, дитя! Приступим к уроку языкознания.

Благодаря усилиям сестры Агаты девушка бегло говорила, читала и писала на трех языках — родном монбельярском, эстрадирском и альтонийском.

После языкознания наступала очередь урока танцев. Разумеется, ни оркестра, ни бального зала в Сан-Севиере не водилось. Стыдливые монахини попадали бы в обморок от одного вида светских плясок — не к лицу сестрам Кристы развращать свою душу непотребными зрелищами. Поэтому наставнице приходилось обучать Жюли прямо в библиотеке. Вот и на этот раз она вышла в середину просторного зала, встала между двумя длинными, стоящими далеко друг от друга стеллажами. Изящно, немного манерно развела руки в стороны:

— Менуэт, Жюли!

Тихонько напевая, сестра Агата двинулась навстречу воспитаннице, исполняя партию кавалера:

— Реверанс, дитя! Грациознее, грациознее!

Девушка старалась изо всех сил, но медленный, степенный танец, требующий жеманства и плавности, был ей невыносимо скучен. Отсюда происходила и некоторая скованность движений. Жюли хотелось пуститься в пляс, излить переполнявшую ее молодую силу в прыжках и беге. Но приходилось снова и снова склоняться в томном реверансе, выполнять медленные па, по-лебединому воздевать руки.

— Спину ровнее! Держи спину! Голову чуть наклони, будь женственнее, — поучала сестра Агата.

Наконец, выбившись из сил, наставница опустилась в кресло и неодобрительно произнесла:

— Ты неисправима, дитя! Неисправима и неуклюжа! Ступай на обед.

Жюли двинулась прочь из библиотеки, стараясь не перейти на бег. После обеда наступало ее время — самое долгожданное, самое интересное! Потом, через два часа, ее усадят за рукоделие, потом заставят молиться — и так до самого вечера. Но это будет позже...

В малой трапезной девушку и ее наставницу ждал накрытый на двоих стол. Они всегда ели отдельно от монахинь, не вкушавших мяса и сладостей. А для Жюли и сестры Агаты готовились отдельные блюда. Неизвестно, что думала об этом сестра Марта, хозяйничавшая на монастырской кухне, но она исправно подавала к их столу сочные отбивные, жареных цыплят, рассыпчатое печенье и яблочную шарлотку. Каждая трапеза превращалась в своеобразный урок хороших манер.

— Сиди прямо, — твердила наставница, — следи за локтями. Нет! Это не та вилка. Нет, не тот бокал! Нож в правую руку. Не забывай о салфетке...

Имей Жюли хоть небольшой жизненный опыт, она обязательно задумалась бы над многими вопросами. Зачем сестра Агата обучает ее всем этим премудростям? Почему они двое на особом счету в монастыре? Откуда берутся средства на вкусную еду? Почему их стол сервирован дорогим фарфором и гербовым серебром, а салфетки сделаны из тончайшего полотна? Но, увы, никакого опыта у девушки не было, поэтому все, что ее окружало, она воспринимала как данность.

— Ступай, — сказала сестра Агата, когда пытка под названием "хорошие манеры за обедом" подошла к завершению, — прочти сто раз благую молитву.

Жюли выскочила из-за стола, изобразила реверанс, после чего быстро убежала. Наконец-то она будет предоставлена сама себе!

Разумеется, оказавшись в своей комнатке, она не стала преклонять колен перед статуей Кристы. Мысленно попросив у Святой девы прощения, она забралась с ногами на кровать и застыла в ожидании.

В послеобеденное время монастырь казался опустевшим. Монахини запирались в кельях и предавались дневным бдениям. Впрочем, Жюли знала, что далеко не все они усердно молятся Иисе Кристе. Например, однажды, проходя мимо покоев матери настоятельницы, девушка явственно слышала доносящийся из-за двери храп. Чем занимается сестра Агата — Жюли могла лишь гадать. Комната ее наставницы находилась в другом крыле монастыря. Неясно, по каким причинам строгая воспитательница не стала селиться поблизости от своей подопечной — возможно, не было свободных келий, а может быть, на то имелись какие-то другие резоны. Так или иначе, это обстоятельство было только на руку девушке, даря ей два часа восхитительной свободы.

Выждав, когда монастырь затихнет, Жюли осторожно приоткрыла дверь, огляделась и легко побежала по коридору. Теперь, когда на нее никто не смотрел и не упрекал в неуклюжести, движения девушки вдруг приобрели грациозность. Это было истинное, не приобретенное уроками, а природное изящество — естественное, как полет для птицы, стремительность для лани и мягкая вкрадчивость для кошки.

Жюли спустилась вниз, на первый этаж, прошла по черной лестнице к крохотной каморке, где стояли ведра, бочонки с едко пахнущим щелоком, свисали с балки бороды мочала, валялась старая ветошь. В этой грязноватой келье было заветное оконце — низкое, почти вросшее в землю, с выпавшими стеклами, забранное ржавой решеткой. К нему-то и торопилась Жюли. Едва она вошла в комнатку, как из-за спины раздался низкий голос:

— Ты куда?

Девушка, вздрогнув, обернулась и тут же тихо рассмеялась:

— Как ты меня напугала, Нана!

В каморку заглядывала высокая, болезненно рыхлая девушка. Ее черные прямые волосы, выбившись из-под чепчика, свисали сальными лохмами вокруг широкого, испещренного оспинами лица. Маленькие глазки смотрели на Жюли с выражением искренней, какой-то собачьей преданности. Толстые мокрые губы расплылись в довольной улыбке.

— Нана не пугала, — хрипловато произнесла она.

Жюли приложила палец к губам, призывая девушку к молчанию:

— Тише, Нана! Иначе нас обеих накажут! Вот, возьми, — она достала из кармана платья печенье, которое за обедом стянула со стола.

Толстуха схватила угощение и принялась с жадностью его поедать.

— Нана не шумит, — сообщила она с набитым ртом.

— Молодец, — похвалила Жюли, отодвигая решетку и проскальзывая в окно.

Выбравшись наружу, она двинулась вдоль монастырской стены, опутанной длинными плетями дикого винограда и вьюна, покрытого лиловыми раструбами цветов. В одной ей известном месте Жюли остановилась и раздвинула зеленые гибкие стебли. За растениями прятался небольшой пролом. Девушка шагнула в него и исчезла, за ней, заговорщически прикрывая ее бегство, сдвинулись побеги.

Нана, дожевывая печенье, обожающе смотрела ей вслед. Жюли единственная в монастыре относилась к ней как к ровне, подкармливала со своего стола и никогда не называла дурочкой. Девушку в Сан-Севиер привели родители — бедные крестьяне и слезно молили сестер принять ее в услужение. Слабоумная от рождения, Нана была существом добрым, безобидным и безотказным. И этим пользовались все парни в деревне. Они зазывали дурочку в укромные уголки, и там делали с ней все, что хотели, а потом смеялись над ее семьей. Самое неприятное, что Нана вскоре и сама вошла во вкус. Она искренне не понимала, что плохого может быть во встречах с мужчинами, если это доставляет ей такое удовольствие, и, завидев на улице одного из своих любовников, при всех простодушно предлагала ему себя. Родители, чтобы скрыть свой позор, отвели Нану в монастырь, Здесь она выполняла самую грязную работу. Сестры в благодарность за это держали дурочку впроголодь, дабы подавить в ней плотские желания, и заставляли молиться по полночи, выпрашивая у Кристы прощения грехов.

1234567 ... 242526
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх