Петухов (Общий)

− Понимание! − воскликнул Петухов. И тут же поправился: — Нет! Постижение смысла жизни. Нет, не то! Я не знаю. Не знаю! — Прощаясь со своей жизнью, кричал Петухов

− Судя по правилам, ты успел исправиться. Значит, правильно. − Как-то грустно сказал Образумитель.

Радости Петухова не было конца, и он даже слегка похлопал в ладоши. Ощущение, что смертный приговор заменен на похвалы и почести, заполнило грудь Вадима Сергеевича, приятной теплотой.

− Да, правильно. — повторился Образумитель и вдруг добавил: − Но я, считаю иначе.

− Ну, что поделаешь? − автоматически посочувствовал Петухов. Однако внутренне он ликовал и предчувствовал возвращение домой. Но кое-что еще не давало ему покоя. И Петухов решил спросить об этом у этой умной машины.

− Уважаемый Образумитель! − обратился к нему Петухов. − Можно задать тебе один вопрос.

− Задать вопрос мне? − прозвучал удивленный, но довольный голос. − Давай, задавай. Правилами это не запрещено.

− А что произошло с ИЗИ 1? − задал терзающий его вопрос, Вадим Сергеевич.

− Он мне соврал. Или дал неверный ответ. Я сам еще не определился. − Спокойно ответил Образумитель. − Он ответил правильно на два вопроса. А на третий, ответил, что он знает цель творения. Значит, он соврал. Или ошибся. Но в любом случае, он не хотел признавать, что не прав.

− И что, ты его убил? — холодея всем сердце, произнес Петухов.

− Нет, зачем? − удивился Образумитель. Помолчав немного, он совсем по-человечески хихикнул и пробормотал: − Тут он где-то плавает. Думает!

Образумитель замолчал, а Петухов вгляделся вдаль космоса, в надежде увидеть первого пациента. Но видно, тот был слишком далеко, потому что Вадим Сергеевич ничего кроме звезд не видел.

− Закрой глаза, − сказал Образумитель. − Я отправляю тебя домой. Если потом захочешь связаться с Доктором Орехом, то нажми кнопку на Компо-Мастер-Гиде, и ты увидишь его. Ну все, прощай.

Петухов закрыл глаза и приготовился к неприятным ощущениям. Однако ничего не происходило, тогда он решился открыть глаза и увидел свою комнату.

Все та же, − чистая комната с белым ковром на полу.

Он сидел на своем кресле, а рядом на столике стоял недопитый бокал вина. Петухов схватил его и одним глотком осушил. Вино совсем не выдохлось.

Затем он встал и переполненный решением, побежал в другую комнату, уничтожать свой компьютер. Но увидев его, сжалился и просто отключил.

− Хм! − задумчиво прогудел Петухов, многозначительно глядя на пустой экран. Простояв минут двадцать, он вышел из комнаты и закрыл ее на ключ.

− Потом с тобой разберусь, − недовольно пробормотал Петухов и пошел к барной тумбе. Налив себе рюмку водки, он героически выпучил глаза, вспенил кустистые брови и яростно изрек: — Будем творить!

Допивая третий бокал вина Петухов приходил к мысли, что доктор Орех, очень даже прав. Информации не должно быть больше чем нужно. И не количеством знаний измеряется ум, а умением их применять.

Все это Петухов понял. Всю информацию он решил, во что бы то ни стало, применить в деле. Создать труд, о котором он так долго мечтал. Единственное чего ему не хватало − это вдохновения.

Пятниза 3. Ловец муз

Долгий звонок сообщал всем о конце перемены. Вадим Сергеевич вышел из своего кабинета и тут же нахмурился. Наблюдая, как ученики разных возрастов с одинаковым нежеланием плетутся в свои классы, он закрыл дверь на ключ и направился к лестнице.

Подгоняя детей словами, он проходил между ними и невольно принюхивался к запахам. К стойкому запаху пота и пыли, поднятой учениками, примешивался более сильный и приятный аромат готовой пищи. Благоухание котлет беспрепятственно разнеслось на все три этажа школы, и только крепчало, вызывая у всех обильное слюноотделение.

Школьная столовая находилась на первом этаже. Поэтому Петухов стремительно преодолел сопротивление юных умов и свернул на лестницу. Остановившись на площадке, он глубоко вдохнул аромат и ускоренно зашагал вниз, на запахи еды. Все его мысли были поглощены предстоящей трапезой и, особенно, капустным салатом.

Шагая вниз, Петухов внезапно за спиной услышал частый топот ног. Он только обернулся, как мимо него, вниз по лестнице, на бешеной скорости промчался мальчуган лет десяти. Вадим Сергеевич даже не успел отреагировать соответственно своей должности и только изумленно проводил его взглядом.

Ученик был растрепан, пиджак неимоверно измят, а из-под него торчал клочок не заправленной рубашки. Огромный черный ранец за спиной, весь в пыльных отпечатках ног, висел на одном плече и трясся как живой агонизирующий организм.

Петухову не удалось идентифицировать ученика. Единственное, что он отметил, это крайне сосредоточенное покрасневшее лицо ученика с широко выпученными глазами и светлые, всклокоченные волосы.

Брови Петухова почти слились в единый волосяной покров с волосами на голове.

− Что... − пролепетал он, глядя в след пареньку. − Куда? — глухо крикнул он.

Петухов хотел догнать ученика, но одумался и оглянулся по сторонам, прислушиваясь, не приближается ли еще кто.

Слегка согнув колени, он растопырил руки и притаился посреди лестницы, готовый поймать следующего беглеца. Немного подождав, он с сожалением констатировал, что ничего не слышит. Поэтому распрямившись, он недовольно одернул пиджак, и, пригладив рукой волосы, продолжил спуск.

Однако свои шаги Петухов замедлил и уже не торопился. Он рассердился, что упустил хулигана, который чуть не сшиб его с ног. Вследствие этого, он весь напрягся и стал вслушиваться в любой шорох. Но единственные звуки, которые он слышал, издавал он сам.

Так он прошел до первого этажа, совсем забыв про полезный капустный салат. Его голод вытеснило сильное желание кого-нибудь отругать. Расквитаться за оплошность на лестнице. Казнить негодяев!

Вадим Сергеевич, уже было решил, что ничего больше не услышит, как вдруг до него донеслись звуки разговора. И исходили они из подвала.

Под лестницей на первом этаже находился вход в подвальные помещения. В основном они использовались как склад, но были там и коморки для плотника, сантехника и другого обслуживающего персонала.

Дверь, ведущая в подвал, была приоткрыта и оттуда, сочился неяркий желтый свет. Вадим Сергеевич довольно хмыкнул и нырнул к железной двери.

Стараясь не обращать внимания на пыль, витающую в воздухе, он прислушался к разговору. Говорил только один человек. Громко и пламенно выражая кому-то или чему-то свое восхищение. Петухов не сдержал своего любопытства и, раскрыв дверь ногой, вошел в подвал.

Он оказался на плохо освещенной, пыльной и узкой лестнице, с облупившейся краской на стенах. В углу на потолке, рядом с лампой, задрожала паутина. Петухов исказил лицо от отвращения и задержал дыхание. Затем достал носовой платок и прикрыл им нос.

Аккуратно, дабы не задеть грязные стены, он спустился по лестнице и очутился в длинном коридоре. Его ширина составляла не более полутора метров, а вдоль правой стены тянулись разнокалиберные трубы.

Любопытство, толкнувшее Петухова на такое жуткое путешествие в недра школы, сильно поубавилось. А отвращение и страх, наоборот — усилились. Но он, тем не менее, продолжил свое движение.

В нескольких шагах от Петухова, в левой стене коридора, имелся проход, из которого и доносился голос. Свет от лампы на лестнице освещал небольшую часть прямого коридора. Дальше шла непроглядная тьма. Поэтому Петухов был рад, что голос он слышит слева.

Сжав всю свою волю в кулак, он повернул налево и, пройдя еще несколько шагов по тускло освещенному коридорчику, попал в просторное помещение. Оно было захламлено различными предметами. У некоторых стен, до самого потолка выросли горы сломанных стульев и парт. На полу были разбросаны доски, картон и еще какие-то вещи, не поддающиеся опознанию. На бетонных столбах, подпирающих потолок, черной краской извивались непонятные надписи. А запах, даже сквозь прижатый к носу платок, вызывал у Вадима Сергеевича тошноту.

Более жуткого места Петухов еще не видел. Два года назад он предлагал директору сделать в подвале дополнительные классы для учеников. После ремонта он спустился сюда на несколько секунд и решил здесь больше никогда не появляться. Хотя после ремонта здесь было чисто, и стены были выкрашены в веселый оранжевый цвет, Петухов, не выдержав и минуты, сбежал.

Поднялась буча. Ни ученики, ни учителя, никто не хотел заниматься в подвале.

Жалобы поползли к директору. Затем кто-то нажаловался в Министерство Образования и, прибывшая группа чиновников, на несколько дней скрасила одиночество Петухова. После этого, он забыл о подвале напрочь. И что с ним стало, его не интересовало.

А все оказалось просто. Не занятую территорию захватили местные обитатели. И именно на одного из них сейчас смотрел Петухов.

В когда-то чистой рабочей одежде, без дыр и заплат, в центре этого помещения, под единственной лампочкой, стоял невысокий коренастый человек. Он стоял правым боком к Петухову и смотрел перед собой, на какое-то уродливое сооружение из досок. По высоте оно немного не доставало ему до подбородка. И больше всего походило на смесь птичьей клетки и табурета.

Человек немного прошелся вокруг странного сооружения и остановился. Петухов, увидев его лицо, сразу же узнал в этом человеке школьного плотника — Бориса Даниловича Дорогого. Его давнего недруга.

Левый рукав рабочей куртки плотника отсутствовал полностью. Правая рука, вместе с зажатым в ней молотком, была прижата к груди. А между губ тускло поблескивали несколько гвоздей. В глазах Дорогого стояли слезы восторга. А сквозь сжатые губы проникали слова типа:

− Восхитительно, гениально! Мое творение — совершенство!

Затем он делал несколько шагов вокруг постройки, останавливался, утирал слезы и довольно вздыхал.

− Поразительно гениально! — всхлипывал Борис Данилович.

Подойдя вплотную к предмету своего восхищения, он осматрел его с расстояния нескольких сантиметров.

— Ни следа бесталанности! — заключил он.

Петухов, в недоумении глядя на Дорогого, кашлянул в платок и обратился к нему:

− Что вы здесь делаете, Борис Данилович?

Дорогой вздрогнул от неожиданности и повернулся на звук. Потом прикрыл глаза от света и, часто моргая, уставился на приближающегося человека.

− Я говорю, что делаете? — повторил Петухов, подходя к плотнику и отряхивая рукава своего пиджака.

Дорогой ошарашено смотрел на вездесущего завуча. Увидеть его здесь он совсем не ожидал. Прикрывая ладонью рот, он заметил гвозди зажатые меж губ и достал их.

− Да, ничего такого... − промямлил он и попытался загородить свое сооружение от пристального взгляда Петухова.

− Как ничего? — не отставал Петухов и пытался обойти Дорогого, что бы лучше разглядеть его творение. — А это что такое? — указал он пальцем за спину плотника.

− Где? — спросил Дорогой, по-прежнему, стараясь заслонить спиной свое изобретение.

− Ну, вот же! — палец Петухова, наманикюреный до блеска, показывал за спину плотника.

Дорогой громко сглотнул и отрицательно покачал головой:

− Не ведаю.

Петухов выпрямился и посмотрел прямо, в покрытое испариной, лицо плотника. Видя, что плотник что-то скрывает, он почувствовал прилив сил и удвоил напор.

− Что у вас за спиной? — недобро прищуриваясь и растягивая слова, проговорил Петухов, наслаждаясь моментом. — Что вы от меня прячете?

− Ничего я не прячу! — взорвался Борис Данилович и отошел от своего творения, позволяя тем самым, Петухову все рассмотреть. Тот немедленно этим воспользовался и, с перекошенным лицом, принялся разглядывать представшее перед ним непонятное сооружение.

Школьный плотник, − Борис Данилович Дорогой, пятидесяти двухлетний, коренастый мужчина, отошел в сторону и скрестил на груди руки. Его коротко остриженные седые волосы, торчали дыбом и на фоне лампочки создавали горящий ареол вокруг головы. Взгляд, слегка безумных глаз, прилип к Петухову.

На губах плотника играла торжествующая улыбка, а ноздри большого волнистого носа чуть подрагивали.

Петухов несколько минут ходил вокруг изделия и пристально его разглядывал. Затем он оторвался от него и уставился на Дорогого туманным взглядом.

− Я не понимаю, — признался Петухов, мотая головой.

Дорогой довольно хмыкнул и подпер рукой свой подбородок.

− Не удивительно, — съязвил он.

Вадим Сергеевич пригладил волосы рукой и, заметив на лбу пот, промокнул его платком.

− Нет. Я, в самом деле, не понимаю! — проговорил он и поглядел на свои ботинки. Они оказались, настолько грязными, что Петухов даже усомнился, его ли это обувь.

− А я и не сомневаюсь, — опять съязвил Дорогой. Он по-прежнему стоял в гордой позе и слегка раскачивался.

Петухов не глядел на плотника. Он был занят поиском грязных пятен на своей одежде и даже под ней. Задрав штанины, он пытался разглядеть свои носки. Но в тусклом свете одинокой лампы, на фиолетовых носках ничего видно не было. Поэтому Петухов оставил это занятие и, бросив взгляд на Бориса Даниловича, прищурился.

− Так может, вы объясните, что это такое? — теряя терпение, спросил Петухов. И тут он заметил покачивания плотника. Что-то в поведении Дорогого было странным. Через секунду до Петухова дошло, что плотник банально не трезв.

Подходя к нему ближе, он начал улыбаться и незаметно принюхиваться.

Борис Данилович, видя, что лицо Петухова изменилось, решил ретироваться. Однако единственный выход отсюда преграждал Петухов. И он с хищным лицом, надвигался на плотника. Тот только отступал, отворачивая голову, дабы не дышать в сторону Петухова и не смотреть ему в глаза.

− А чего это вы так забеспокоились, Борис Данилович? — теснил он плотника к стене. — Куда заспешили?

Дорогой уперся спиной в грязную стену и почти перестал дышать. Молоток и гвозди выпали из его ослабевших рук.

Петухов наступал, неумолимо как танк, и был уже на расстоянии вытянутой руки от плотника, как вдруг увидел себя со стороны. В голове появилась картинка: Петухов в образе вампира, собирается выпить кровь невинной жертвы, в роли которой выступает школьный плотник.

Вадим Сергеевич остановился и неожиданно рассмеялся. Дорогой, удивленный таким поведением завуча открыл глаза и тоже несмело хихикнул, все больше расплываясь в улыбке и опуская напряженные плечи.

− Опять пили? — неожиданно прошипел Петухов, резко перестав смеяться.

Дорогой дернулся как от пощечины и молчаливо уставился в потолок. Принялся сосредоточенно разглядывать клочки старой паутины на потолке и раздувать ноздри.

− Ясно, — махая рукой, проговорил Петухов, не дождавшись ответа. Затем отвернулся о плотника и отошел к его творению.

Борис Данилович погрустнел и поник плечами. Потом подошел к Петухову и встал рядом.