"Привкус обречённости"

Я осторожно закрыл окно и сел назад в кресло. Посмотрел на часы: 11.42. Уже больше двенадцати часов у меня не было приступов. Это странно, раньше такого никогда не случалось. К чему мне теперь готовиться? Неужели всё станет ещё хуже? Я посмотрел на письменный стол, на стул возле него, перевёл взгляд на собственную кровать. Её пакет, она забыла его. В нём были рисунки Эсфир. Я потянулся к пакету и вытащил из него листы с рисунками и набросками, принадлежащими ей.

Она рисовала цветы, узоры и...меня. Меня?

Всё время, всё это время, сидя напротив, она рисовала меня? Что я наделал? Я убил её веру в себя, убил её веру в хорошее, в светлое. Я опять заглянул в пакет и вытащил оттуда её карандаш. Я взял его в руки и осмотрел со всех сторон. Обычный карандаш, но, казалось, он до сих хранит тепло её рук. Я поднёс его ближе к лицу и...поцеловал. Зачем? Зачем я это делаю, а? Это просто карандаш, кусок графита в деревянной оболочке. Это глупо, целовать его, внушая себе, что он хранит частичку Эсфир. Этого не может быть, это не реально! Я с силой кинул карандаш в стену и он, оттолкнувшись от поверхности стены, с глухим стуком, упал на пол.

Мерзко. Именно это слово подходит для описания моих чувств. Мне мерзко. Да что там! Я сам чувствую себя полной мерзостью. Как я мог? Зачем? Неужели нельзя было сказать ей правду? У меня в душе зарождалось доселе не ведомое мне чувство. Это чувство окутывало, обволакивало меня, пуская корни прямо в сердце. Что это? Я не знаю, не могу знать...

Я знаю лишь одно: я уже скучаю по ней, я уже жду её следующего прихода.

'Она не придёт' — возразил я себе.

Пустота. Ничто не отозвалось внутри меня, не пошевелилось. Я посмотрел на дверь, вспомнил её лицо, когда она зашла в первый раз, во второй. Она всегда улыбалась, пыталась подбодрить. Потом я припомнил, как она уходила сегодня. Девушка была в отчаянии, она плакала.

Слеза. Маленькая скупая слеза скатилась по моей щеке. Ещё одна. И ещё.

Я плачу. Плачу? Что со мной? Я никогда не плакал раньше. Ни из-за боли, ни когда меня покидали родные мне люди, ни когда узнал свой приговор. Никогда. Я считал что это эгоистично — вызывать жалость. И вот...я плачу, жалею себя. Я понял, всё, что мне нужно, всё, в чём я когда-либо нуждался, и буду нуждаться — она. Моя звёздная девочка, Эсфир.

Боль. Резкая, подобно вспышке молнии, она пронзила моё тело. Я согнулся пополам, прижал руки к животу, в надежде хоть как-то облегчить новый приступ. Не помогло, с каждой новой секундой, казавшейся мне ужасно долгой, становилось только хуже, больнее...Хотелось закричать, настолько сильна была боль. В десятки, в сотни, наверное, в тысячи раз сильнее, чем прежде. Я невольно упал с кресла, перекатился набок и согнулся на полу, сцепив зубы. Нет, я не закричу! Я не сдамся! Моё тело содрогалось, я дрожал. Меня стошнило. Больше я не могу терпеть. Но я должен! Я обещал себе бороться и я буду бороться. Я застонал, пытаясь дотянуться до ящика. Не смог. Я открыл рот, чтобы позвать на помощь маму, но с моих губ сорвался только крик.

Новая волна.

Это было сильнее, чем я мог себе даже представить. Это убивало. Я кричал, беспомощно хватая ртом кислород. Всё, что я мог — кричать. И я кричал, более не пытаясь себя сдерживать. А потом пришла спасительная темнота — я потерял сознание.

Глава 5 "НАЙТИ И ПОТЕРЯТЬ"

От имени Эсфир

Это я, навсегда потеряна.

Имя стёрто, сердце больше мне не отзовётся.

Это я, я навсегда без имени.

Линию судьбы я найти не в силах.

перевод Nightwish "Nemo"

Я стою у себя в ванной перед запотевшим зеркалом и, указательным пальцем правой руки, черчу бессмысленные узоры, вокруг уже исчезающей буквы 'Я' на глади зеркального стекла. Я сама написала эту букву на гладкой и влажной поверхности зеркала несколько секунд назад. Не могу сказать почему. Не знаю почему. Так много неопределённости, так много эмоций, так много боли...Теперь мне кажется, что мы обе, я и п

.

— Я не хочу тебя больше видеть, слышишь?! — кричала она. Её лицо было всё в слезах, а руки дрожали крупной нервной дрожью.

— Хорошо, — поднимая голову, спокойно ответил отец. — Это то, чего ты хочешь? Что бы я ушёл?

— Да!!! — громко подтвердила мать, вскинув руки вверх, и поспешно ушла на кухню. Она всегда так делала, давая понять, что разговор окончен.

Отец медленно встал и, с решительным выражениям на лице, направился к входной двери. Зачем? Он что уходит куда-то? Послышался звон ключей из коридора. Тогда я, наконец, поняла, что на этот раз не смогу остаться в стороне и просто наблюдать. Я должна что-то сделать! Папа не может уйти! Я не хотела этого. Выскочив из своей комнаты, я со всех ног бросилась к нему.

— Папа! — Я обняла его.

— Эсфир, доченька, всё будет хорошо, — отец отстранил меня от себя и посмотрел в глаза. Такой серьёзный взгляд.

— Куда ты? — выдохнула я, стирая рукой слёзы со щёк.

— Мне нужно уехать, — пояснил он мне.

— Надолго?

— Посмотрим, — честно ответил отец и, секундой позже, добавил. — Всё будет хорошо. Обещаю.

На прощание он погладил меня по голове, а затем открыл дверь и просто ушёл.

Больше он не вернулся. Тогда я видела его в последний раз. Он погиб, разбился на машине. Глупая, нелепая смерть. Он был пьян, наверное, пытался забыться, заглушить боль после ссоры с матерью. А мама...Казалось, она была даже рада этому. После его смерти она стала свободной, никто не мог говорить, что ей делать, мама могла делать всё, что пожелает. И делала. Я не смогла ей простить. Наверное, никогда не смогу...

Я открыла глаза. Не могу дышать! Почему? Раскинув руки в стороны, я ухватилась за что-то холодное и рывком, стоявшим мне огромных усилий, подняла своё собственное тело. После попытки втянуть в лёгкие как можно больше воздуха, я закашлялась. Боже, да что же я творю-то? Чуть не утонула в собственной ванне. Как глупо...

Я вылезла из ванной и, натянув халат, хотела было направиться в свою комнату, но что-то остановило меня.

Мама. Как она может быть такой жестокой, такой бездушно?

Нет, не хочу думать о своей матери, не сейчас. Я остановилась напротив зеркала и посмотрела на него. Призрачная буква 'Я' уже почти исчезла. Подойдя ближе, я придвинула своё лицо к зеркалу и выдохнула на него. Теплота моего дыхания возродила призрачный символ, вернула его. Странно, но мне стало намного лучше. Вернув символ, с которым я совсем недавно сравнивала и себя, я почувствовала, как возвращаюсь, возрождаюсь. Да, я вернула себя и главное, вернула себе уверенность в том, что всё будет хорошо. Я выиграла этот бой, я победила. Блаженная улыбка появилась на моём лице.

Егор...

Что же мне теперь делать? Как быть с ним?

В последнюю нашу с ним встречу он, по отношению ко мне, вёл себя отвратительно. Он был груб и жесток. Почему? Знаю, причина была, я хочу в это верить. Нельзя всё так просто оставлять, нужно выяснить, что случилось с ним тогда. Я грубо стёрла рукой рисунки на зеркале и вышла из ванной. Матери, как и всегда, дома не было. Я направилась к себе в комнату одеться.

То, что случилось вчера, было ужасно жестоко с его стороны. Я долго плакала из-за этого. Меня мучил вопрос: за что? За что он так со мной? Было больно, обидно. Хотя, почему было, мне и сейчас больно и до неприличия обидно. Но сути дела это не меняет. Егор не звал меня, не приглашал к себе. Так какое же тогда право я имела врываться в его жизнь со своими проблемами? А ещё, как не страшно это признавать, парень действительно была прав. Я никогда не признавала свои ошибки, никогда не предпринимала ни малейших попыток их исправить. Точнее, я всегда думала, что пытается, что делает это. Но нет, на самом деле это был самообман. Я никогда не пыталась взять жизнь в свои руки, всегда плыла по течению, обманывая тем самым саму себя. Так не пора ли мне учиться на своих собственных ошибках?

Одевшись, я вышла из своей комнаты и направилась к входной двери квартиры. Я пойду к нему сегодня, сейчас. Я знаю, что сказать, если парень спросит, зачем я вновь вернулась. Мне всего лишь нужен мой альбом, я вернусь за альбомом. Но, конечно, на самом деле мне вовсе не нужен мой альбом, мои рисунки. Всё равно, я делала это только чтобы быть рядом с ним. Без него рисование потеряет смысл, я не буду рисовать, если не смогу вернуть его в свою жизнь. А нужна мне была правда. Но правда ли? Нет. Если быть уж предельно честной, то мне нужен Егор. Я никак не могу выбросить его из своей головы, из своих мыслей. Он нужен мне — вот в чём истина и глупо было с моей стороны считать, что мне всё равно, внушать себе безразличие. Нет, мне однозначно не всё равно. И пусть эгоистично надеяться, что я тоже нужна ему, надеяться, что он не оскорбит меня вновь. Пусть так, но я должна попробовать.

Звонок в дверь. Кто-то пришёл? Интересно, кто бы это мог быть?

Я прошла в коридор и, даже не потрудившись взглянуть в глазок, открыла дверь нараспашку. Не может быть! Что она здесь делает? На пороге стоит мама Егора. Выглядит она, по меньшей мере, уставшей, а если более правдиво — выжатой.

— Добрый день, — неуверенно произнесла я, надеясь хоть как-то скрыть своё удивление.

— Добрый? — тихо переспросила меня женщина. — Ты сегодня не приходила. Можно мне войти?

— Да, — кивнула я. — Вчера я...мы...

Женщина вошла.

'Что-то не так' — подсказывало мне моё внутреннее 'я'.

— Прошу вас, проходите, — я пригласила её в гостиную.

Она вошла и села на диван. Посмотрела на меня. Мне кажется или она испепеляет меня взглядом? Да что же это, меня теперь что, ненавидят все без исключения. Перед ней-то я чем провинилась?

— Будете чай? Я быстро, — предложила я, стараясь выглядеть учтивой и вежливой.

— Нет, спасибо, — отказалась она. — Я пришла поговорить с тобой.

Я села в кресло напротив.

— Конечно, давайте поговорим. А о чём?

— О чём? А мне показалось, что ты не такая, как все остальные, — монотонно говорила женщина, разочарованно качая головой. У меня по спине пробежали мурашки. Так, получается, я теперь ещё и виновата?

— Не такая, как все? Не такая, как кто? — саркастически поинтересовалась я.

— А ведь он верил тебе, верил в тебя, понимаешь?

— Кто? Перестаньте говорить загадками, — попросила я. Надо держать себя в руках.

Женщина хмыкнула и грустно улыбнулась.

— Я зря пришла. Ты такая, как и все остальные. Ты сбежала, предала его.

— Я?!! — возмущённо вскрикнула я. Нет, ну, это уже выходит за рамки приличия. Обвинять меня в предательстве. Меня?

— Да, ты, — подтвердила она, понимаясь с дивана.

Собралась уходить? Ну уж нет!

— Это он предатель! — крикнула я, нагнав её у двери. — Я ничего не сделала, даже словом ему не перечила, а он...он выгнал меня. Оскорбил и выгнал, слышите?! И после этого вы приходите ко мне домой и заявляете, что я предала его? Да как...

Я не договорила. Не было сил, слишком сложно говорить о чувствах. Стоя в коридоре, я смотрела на его мать. Она вдруг резко переменилась в лице, покраснела, на её глазах появилась влага. Слёзы. Она плачет?

— Выгнал? Так он ничего не сказал тебе, да?

— Не сказал мне чего? Почему вы постоянно говорите со мной загадками, как с маленьким ребёнком, — возмущалась я. — Чего он мне не сказал?

— Не сказал. Дурак, — шёпотом произнесла женщина и подошла ко мне впритык. — Он болен, ты знала об этом?

Так вот в чём проблема! Он болен! Но я знала об этом давно, с самого начала. Неужели это и есть та самая ужасная тайна? Мне стало страшно, руки вспотели.

— Да, я знала об этом. Я знала, что он болен. Знала с самого начала.

— И ты знаешь, чем он болен, — не унималась женщина.

Я покачала головой. Нет, я не знала. Я не считала и не считаю это необходимым.

— В этом твоя проблема. Ты не знаешь правды.

— Так откройте мне её, скажите мне правду, — попросила я тихо.

— А ты хочешь её знать?

Хочу ли я знать правду. Нет, то есть, да...Не знаю наверное хочу. В конце концов, когда-нибудь всё равно придётся узнать эту самую правду, да? Так чего же тогда тянуть?

— Хочу, — кивнула я и уставилась в пол.

Тишина. Женщина молчала. Кажется, то, что она собирается сказать мне, для неё самой является настолько страшным, настолько ужасным, что она не может произнести это вслух. Ведь сказать кому-то, означает признать правдивость озвученного. Мне стало стыдно. С чего бы это? Чего мне стыдиться?

— Может, я приду к вам домой и Егор сам мне всё объяснит? — предложила я.

— Его сегодня нет дома.

— А завтра?

— Его не будет и завтра, — грустно произнесла она. — И послезавтра.

— Что? Почему? — удивилась я искренне.

— Он болен. После твоего последнего посещения у него случился приступ. Очень сильный приступ, — её голос был бесстрастным. — Пришлось вызвать скорую. Его увезли в больницу.

— Что? Сейчас всё уже хорошо?

— Всё не было и не будет хорошо. У него рак, вот чем он болеет. Это его тайна.

— Рак?! — у меня внутри будто что-то оборвалось. Сердце?

— Да. Рак поджелудочной железы.

Рак. Рак поджелудочной железы. Насколько это страшно? Когда он поправиться? Почему он не сказал мне? Вопросы, вопросы, вопросы...Голова закружилась. Я должна что-то спросить? Что-то, что можно предположить логически. Но что? Чёрт, почему всё смешалось? Я ничего не понимаю, ничего! Рак! Он...

— Ему будут делать операцию, да? Когда? — наконец, нашлась я.

— Уже делали. К сожалению, всю опухоль сразу не удалось удалить. У него рецидив. Уже пошли метастазы.

— Метастазы?

— Приступы. Приступы боли, — пояснила его мать. — Я говорила о них, помнишь?

Нет, не верю! Ушам своим не верю! Не может быть...

— Но ведь можно провести вторую операцию, — неуверенно, дрожащим голосом предположила я.

Больше я не могла сдерживать себя. Я заплакала, впадая в истерику. Меня накрыло, как тогда не крыше, когда Егор...Мои руки дрожали, ноги стали ватными, желудок, казалось, выворачивало наизнанку, а в голове:

— Нет, — женщина покачала головой. — Нельзя.

'Нет! Нет! Нет!'

— Сколько? Сколько у него времени? — ошалело, спрашиваю я.

— Месяц, может полтора-два. Не больше

Два месяца. Боже, как же это мало!

— Простите, я...мне...

Посмотрев на меня ещё раз, женщина ушла. Я так ей за это благодарна! Мне необходимо побыть в одиночестве, всё обдумать и...Егор. Как же это? Нет, я не могу его потерять. Не могу, не хочу.

Нет, нет, нет...

Глава 6 "ПРОЩЕНО"

От имени Эсфир

Ты прекратил борьбу, ты оставил меня позади.

Всё, что сделано — прощено.

Ты всегда будешь со мной, я знаю, в глубине души.

Всё, что сделано — прощено.

перевод Within Temptation "Forgiven"

Утро.

Утро нового дня. Каким будет этот новый день? Чего мне ждать?

Я потянулась, стараясь вернуть себе хоть частичку обычной утренней бодрости. Никакого толку. Всё тело ломит, голова раскалывается. Практически всю ночь я не спала. Сначала плакала, а потом, осознав что слезами горю не поможешь, думала глядя в потолок. Я думала о том, что могу сделать для него, как могу помочь, но ничего не придумала. Ровным счётом ничего. А что я могла?