-Виконт, это блажь! Король боится за вас, и король вас не пустит на эту войну. Король не хочет, чтобы его возлюбленная, если с вами, не дай Бог, что случится, потом казнила себя. Так что снимайте эту свою нелепую черную шляпу, переодевайтесь — и поехали в Пале-Рояль.

-Я собираюсь в более далекое путешествие.

-На берега Стикса, как я сказал Людовику, будучи вызван вами на дуэль?

-Пока в Алжир, а там видно будет. Мифический Стикс такая река — где угодно может протекать.

-Итак, вы не едете?

-Еду. В Африку!

-А я вас зову к королю.

-О нет!

-Вы опять за свое? Я же ясно сказал: король против. Он может приказать вам, он может приказать Бофору.

-Но он не может приказать рыцарю Мальтийского Ордена.

-Вы это серьезно? — вытаращил глаза де Сент-Эньян.

-Вполне.

-Когда это вы успели связаться с братьями-рыцарями? Черт! Вы приберегали своего козырного туза, чтобы побить моего короля?

-Ваша карта бита, не так ли?Я свяжусь с ними в ближайшее время.

-Ага! Значит, вы еще не давали рыцарскую клятву?

-Полагаете, это займет много времени?

-Что вы за человек, виконт, я удивляюсь! Вы специально, что ли, шокируете людей? Хотите быть независимым от нашего короля — и полное подчинение Великому Магистру? Аскетическая жизнь монаха? Да вы с ума сошли!

-Вот что вас шокирует! А мне так вполне подходит компания иоаннитов. Там более приличная публика, чем в Пале-Рояле, куда вы так хотите затащить меня. В вашем Пале-Рояле!

-В нашем Пале-Рояле! Опомнитесь, пока не поздно! Вы сделаете непоправимую глупость!

-Я был глупцом, когда верил в благородство нашего ... вашего короля.

-И эту дерзость я пропускаю мимо ушей. Пора остыть, виконт.

-Господин де Сент-Эньян, вы-то, что из кожи вон лезете? Вам-то какая выгода от этого? Вам-то, не все ли равно?

-Вы плохо обо мне думаете, сударь. Если человека на моих глазах засасывает в болото, думаете, я не сделаю все, чтобы вытащить бедолагу?

-"Болото"? Господин де Сент-Эньян, какой образ! Вы, автор нежных мадригалов и изысканных сонетов, говорите о каком-то "болоте"? Фи! Если вы, лучший друг "его величества", проявляете такой интерес к объектам, именуемым "болотами", я начинаю понимать, что нас не зря прозвали "лягушатниками".

-Мое сравнение дурного тона? Согласен, я готов взять его назад. Впрочем, и ваше не лучше, господин "лягушатник". Но, если говорить о дурном тоне, война, которую начинает в Магрибе герцог де Бофор, тоже, по всей вероятности, будет войной дурного тона.

-Я научу мусульман хорошим манерам, — поклонился Рауль.

-Как бы не вышло наоборот: как бы арабы не заставили вас забыть об этикете. Вы, с вашей порядочностью и благородством — конкистадор, пират, завоеватель?

-А мне теперь безразлично, с кем драться и за что драться. Но уж не за короля! Благодарю за предостережение, любезный граф, но сейчас это не имеет значения. И потом, Бофор... Я все-таки верю в честь Бофора. А я теперь мало во что верю, господин де Сент-Эньян. Но в это я еще сохранил веру. И я не думаю, чтобы герой Франции, Король Парижских Баррикад, взялся за бесчестное дело. Льщу себя надеждой, что окажусь немного полезен герцогу... Полагаю, любезный граф, вы не очень сведущи в ситуации на побережье Магриба, и, возможно, не все знаете. Думаю, герцог руководствовался более высокими мотивами, чем погоня за сокровищами. Взбучка, которую он собирается устроить мусульманским разбойникам, заставит реисов призадуматься, прежде чем они посмеют вновь нападать на наши корабли. Но я наболтал вам много лишнего.

-Нет, мне интересно. Я не очень осведомлен, вы правы.

-Простите за откровенность, сударь, но вы, лучший друг короля, консультант "его величества"... в других вопросах.

-А вы очень интересуетесь ситуацией в Северной Африке?

-Теперь — да. По долгу службы.

-Я заметил. А знаете ли вы, как все начиналось? Как пришла идея послать экспедицию в Африку?

-Нет, сударь, не знаю.

-Так послушайте! Господин Фуке — это головная боль Его Величества, его извечный соперник. Намечалось празднество в Во. Д'Артаньян, отвечавший за безопасность короля, интересовался праздничными обедами у повара г-на Фуке, некоего Вателя. Не перечисляя названия изысканных вин, закусок, достойных римских имперторов и всяческих деликатесов, превосходящих самые смелые фантазии гурманов, скажу только, что господин Фуке намеревался подать некий экзотический напиток, еще неизвестный во Франции. Арабского происхождения. Короля это задело. И он решил добыть для нашего молодого Двора сей напиток.

-Что за напиток? Шоколад? Но его уже давно доставляют... из Америки, кажется? Чай? Но чай, по-моему, китайского происхождения.

-Кофе, виконт, кофе! Не доводилось вкушать?

Виконт покачал головой.

-Не припомню.

-А нам довелось в Во у господина Фуке. Но торжество было... омрачено, хотя за суперинтендантом и осталась пальма первенства. Кофе Людовику подали, когда король уже покидал поместье Фуке. А наше торговое судно, посланное в Алжир, опаздывало. Сюрприз не состоялся. Мы отведали кофе — но не королевского.

-Вот беда! — насмешливо сказал Рауль, — Какой ерундой занимается "его величество"!

-А напиток действительно был восхитительный! Между прочим, вы напрасно лишили себя удовольствия его отведать.

-А при чем тут я? — вскинулся виконт, — У меня еще будет возможность напиться кофе за морем.

-Не хотел вам напоминать, но... Вам же было послано приглашение на празднество в Во.

-Я ничего не получал.

-Не может быть! Я собственными глазами видел эту бумагу! Не буду говорить, сколько ссор из-за этих приглашений было среди придворных... А вы позволили себе пренебречь такой милостью Его Величества!

-Я повторяю вам, граф, что не получал никакого приглашения. Честное слово!

-Странно, — прошептал де Сент-Эньян, — Я вам верю. Хотя... Быть может, вам не передали? Кто-то мог перехватить приглашение. Ваши враги? Или ваши друзья?

-Вот уж не знаю. Возврата нет, и нет смысла ходить по кругу. Но мы отвлеклись. Какое отношение имеет "кофейная эпопея" к герцогу де Бофору?

-А ваша версия?

-Моя версия? — Бражелон задумался на мгновение, — Полагаю, что судно с грузом кофе захватили алжирские пираты. Король обиделся и приказал адмиралу проучить наглецов. Герцог, будучи человеком, склонным к риску, соскучившийся по приключениям, авантюрист и экстремал, с энтузиазмом ухватился за эту идею. Так или примерно так.

-Да-да, виконт, вы правы. Во время карточной игры у короля речь зашла о кофе. И король попрекнул Бофора тем, что торговое судно не дошло до Франции. Бофор, наскучив бездействием, воскликнул: "Сир, только прикажите, и я засыплю вас этим кофе!" На должность руководителя экспедиции претендовал и Его Высочество принц Конде. Оба метили на пост главнокомандующего. Бофор ссылался на свое звание адмирала, Конде — на свои знаменитые победы. "Спросим судьбу, господа, — сказал король, — Кому достанется крестовый туз, тот и будет руководителем этого Крестового Похода, которого по счету, подскажите?" — "Девятого, сир", — сказал один из дежурных, мушкетер из роты Д'Артаньяна, шевалье де Монваллан. Крестовый туз достался герцогу де Бофору. Поэтому он возглавил так называемый девятый Крестовый поход. Так легли карты!

ГЛАВА 5. ИНАЧЕ БЫТЬ НЕ МОГЛО.

-Что ж, — сказал Рауль, — Как бы ни легли карты, доведем игру до конца. Я не выйду из игры. Теперь это было бы предательством по отношению к герцогу.

-Игра, собственно, еще и не началась. И потом, не преувеличиваете ли вы свою роль, виконт? Полагаете, герцог без вас не обойдется? Считаете себя незаменимым?

Бражелон пожал плечами. "Я не обойдусь без герцога".

-Вам не ясно? Вас так беспокоит ваша честь, как же вы не понимаете, что я уже дал слово Бофору?

-Все еще можно переиграть, милостивый государь! Приказ короля — и все мы склонимся перед волей Его Величества. Кто посмеет трепыхаться, протестовать, возражать, если наш король, Людовик Четырнадцатый, воскликнет: "Нам так угодно"! Что вы так улыбаетесь?

-Кроме меня, граф! А кстати, что случилось с экипажем того злосчастного судна, из-за которого начинается эта "кофейная война"?

-А что ждет европейцев, попавших в лапы мусульманских пиратов? Рабство у варваров. Разве вы не слышали о таких актах произвола?

-Несчастные... Слышал, конечно. Вот видите, милостивый государь — этих людей необходимо освободить и вернуть на родину. Подходящее занятие для соскучившегося по приключениям герцога и... моей скромной персоны. Кто-то же должен помочь им.

-Потому-то король и утвердил кандидатуру Бофора — пусть лучше воюет с арабами за морем, чем устраивает здесь оргии, дуэли, дебоши.

-Король хочет избавиться от Бофора? Герцог очень популярен... Понятно. Нечто в этом роде я и предполагал. Но за морем не так скучно. Я за последнее время чуть не превратился в меланхолика.

-Хотя вы совсем недолго пробыли в провинции, я вас понимаю. Отлично понимаю: на такого энергичного, деятельного человека наша добрая тихая провинция должна наводить скуку.

-Вы напрасно так презираете нашу добрую тихую провинцию. Я не считаю Париж центром мироздания, а Блуа — скучной дырой. В прежние времена я обожал свободные дни среди прекрасной природы долины Луары. А разве вам было очень весело кривляться перед королем — как мы все это делали прошлым летом в Фонтенбло, изображая из себя не то патагонцев, не то гиперборейцев, одним словом, шутов?

-Полноте, сударь, вы искажаете факты. Вы сейчас склонны видеть все в мрачном свете. А тогда вас очень веселил весь этот маскарад, и вы в роли ряженого дикаря не казались изнывающим от скуки мудрецом, а дурачились вместе со всеми и весьма преуспели в этих дурачествах. Даже, помнится, весьма остроумные стихи декламировали Королю-Солнцу и принцессе Генриетте.

-Экспромт,— небрежно заметил Рауль.

-Я, как поэт, оценил ваш экспромт. А Двор оценил ваши веселые шутки. Не скромничайте, виконт. И не надо меня агитировать за долину Луары — я и сам из этих мест. Раннее детство и юность в фамильном замке я вспоминаю как счастливейшие годы моей жизни. Но прекрасные ухоженные поместья в очаровательных замках хороши для людей очень молодых или уже состарившихся.

-Вам не придется состариться в Турени: король вас от себя не отпустит.

-Да, наверно. Но я убедил вас?

-В чем?

-В том, что ваше место не в провинции, не за морем, а с нами — с королем, со мной, с Луизой, с вашими друзьями, с Д'Артаньяном. Список этот можно продолжить. У вас же много друзей, виконт?

-Не знаю, граф, — печально сказал Рауль, — Приятели это или настоящие друзья — не знаю. Правда, они не шарахнулись от меня как от прокаженного, хотя знали о моем конфликте с королем. А это уже немало в наше время.

-Итак? — спросил де Сент-Эньян,— Вы остаетесь?

-Нет, — ответил де Бражелон, — Уезжаю.

-Надеетесь освободить рабов-христиан, наивный романтик? Смотрите, сами не попадите в их число.

Де Сент-Эньян расхохотался.

-Вот это было бы забавно! А вы, конечно, абсолютно исключаете подобную возможность?

-Я ничего не исключаю, — сказал Рауль холодно, — Но ни вы, ни я не можем заглянуть в будущее.

-И вас не пугает такая перспектива? Пираты-работорговцы не внушают ужас?

-Меньше, чем интриги, лесть и предательство, которыми насквозь пропитан воздух великолепных королевских резиденций — от Фонтенбло до Пале-Рояля! А мусульмане... Всегда останется возможность вступить с ними в неравный бой и уйти с честью. Непобежденным!

-Речи, достойные героя Рима!

-Аве Рома! Почему бы и нет?

-Виват, виват, — улыбнулся де Сент-Эньян, — Я в вас не ошибся. Не знаю, кому вы пытаетесь подражать, не то римлянам, не то крестоносцам...

-А вам кажутся смешными и архаичными римляне и крестоносцы?

-О нет, — сказал де Сент-Эньян, — Я ими восхищаюсь, и все же...

-То-то же. Римские аристократы и воины иногда становились христианскими мучениками.

-И все же, виконт, я предпочитаю жить настоящим.

-Ну и живите.

Сент-Эньян продолжал, улыбаясь с мягкой насмешкой:

-Аве, Рома. Когда-то я намекнул Его Величеству, что вы слишком увлеклись карнавальной ролью центуриона. Король тоже с малых лет был увлечен Древним Римом.

-Знаю. Доводилось беседовать с вашим королем еще во времена Фронды о "Галльской войне" и Винценгеториксе.

-О! Теперь я понимаю, почему Его Величество так снисходителен. Вам опять улыбается Фортуна!

-Я не стою ваших комплиментов, а комплиментов "его величества" — тем более! И вы напрасно вообразили, что я разыгрываю перед вами какого-то римского героя. Центурионский плащ сменила пиратская бандана.

-Час от часу не легче! Что же до римских героев, тут я вынужден согласиться с вами. Напрасно? Напрасно, сударь, напрасно! Римлянин не стал бы прятаться за плащи мушкетеров.

-Что-о-о?

-Понимаю — вы растерялись, вы были в шоке... Но лучше бы вы действовали самостоятельно. Король собирался поговорить с вами, клянусь, так все и было. А тут как на грех явился ваш отец. Не знаю, о чем они говорили, но король был в ярости.

-Вы не знаете, о чем они говорили? Вы? — удивленно спросил Рауль.

-Нет. Король не счел возможным посвящать меня — лучшего своего друга — в подробности беседы с вашим отцом. Но суть их разговора мне ясна. Как бы я ни ломал голову, пытаясь представить, что мог граф де Ла Фер сказать королю такого, чтобы последовал приказ об аресте... это осталось тайной. Но вы-то, наверно, знаете содержание роковой беседы короля и графа?

-Нет, господин де Сент-Эньян, не знаю. Отец не счел возможным посвящать меня — сына — в подробности своей беседы с королем. Но финал мне известен — отец сказал, что считает короля своим врагом, и мы — наш род — отныне свободны от всякого долга перед монархом.

-Граф, разумеется, погорячился, — заметил фаворит.

-Неужели вы можете допустить, что, после таких слов, возможно мое возвращение ко Двору короля? Я же предам отца, если приму ваши предложения.

-Вам везде мерещится предательство! Не поедете в Алжир — предадите Бофора, вернетесь ко Двору — предадите графа де Ла Фера. Когда не надо — у вас смелости хоть отбавляй, а когда надо — не сочтите за оскорбление — вам ее все-таки не хватает!

-Думаете, мой отец потому пошел к королю, что я оказался трусом?

-Думаю, виконт, что вы еще очень молоды, и оказались не готовы к такому удару, — сказал де Сент-Эньян мягко, — Вы должны были выяснить правду еще тогда, вернувшись из Англии, когда застали свою невесту и короля вместе.

-Я не застал их вместе, — возразил Рауль, — Король прибежал потом, из вашей квартиры.

Де Сент-Эньян вздохнул.

-Вот когда и надо было задержаться, а не удирать сломя голову.

-Вы правы, господин де Сент-Эньян. Теперь я буду действовать сам, и только сам, без помощи мушкетеров! И, что бы со мной ни случилось, никого не буду звать на помощь! Сам решу все свои проблемы!

-Кто знает, кто знает, что может случиться, — проговорил де Сент-Эньян, — Но выражаю надежду, что с вами ничего плохого не произойдет, и все ваши... э... неприятности ... остались в прошлом.