Мнимые люди.

Послышался хруст раздавленной гортани, и треск позвонков. Татьяна враз обмякла и, закатив глаза, отдала богу душу.

Создание, некогда бывшее Белоручко Григорием Степановичем, расцепило руки, и тело женщины кулём свалилось на пол. Существо переступило через тело и, не надевая пальто, прямо в джинсах и лёгком свитере вышло на улицу, в десятиградусный мороз. А тело Татьяна так и осталась лежать на холодном полу, уставившись мёртвыми глазами на перевёрнутую миску с блинным тестом, и на половник из которого тугой струёй на пол стекала бело-жёлтая закваска.

* * *

Заслышав за стеной назревающий скандал у соседей снизу, а этого баба Клава пропустить ну никак не могла, наконец-то Танька закатила своему Гришке грандиозный скандал, быстренько доев гороховый суп, при этом, чуть не подавившись куском хлеба, старуха опрометью выскочила во двор. Там хоть и было холодно, зато слышно всё, как в кинотеатре.

Но когда баба Клава на всех парах прибыла на место, её постигло огромное разочарование. Скандал затих, не успев, как следует разгореться:

-Вот я клуша! Надо порасторопней быть, — в сердцах посетовала баба Клава. — А такая могла быть у меня ценная информация на сегодня для Марьи, Софьи, Валентины. Глядишь нескучно бы и вечер провели. Идиотка старая.

Немного постояв под окнами баба Клава понуро поплелась на скамейку. И только она присела, как распахивается дверь подъезда. У старухи чуть челюсть не отвисла. Из подъезда вышел сам Григорий, притом без пальто и в шлёпанцах. Бабку прям смех разобрал. Хотела она уже кликнуть мужика:

"Что кобелина! Танька из дому тебя попёрла, а ты сразу к другой побёг, даже не одемшись".

Как встретилась с мужиком глазами. Дикий взгляд нечеловеческих глаз пулей пронзил бабку насквозь, посеяв в ней необъяснимый страх. По коже старухи пробежали мурашки и готовые уже сорваться с губ обидные слова, комом застряли в глотке. Старуху ни с того, ни с сего обуял такой ужас, что её душа убежала в пятки. Ей показалось, что она заглянула в лицо самой смерти.

-Господи Боже! Свят, свят, свят! Спаси и сохрани! — Лихорадочно крестясь, бабка сорвалась с места и припустила домой, где заперлась на все замки и до следующего дня не казала носа, боясь даже выглядывать в окно.

* * *

Игорь влетел в метро в половине седьмого вечера. Сегодня был день рождения его друга Костика, а он как последний лох опаздывал уже на тридцать минут.

Купив билет, Игорь прошёл через турникет и вскочил в так удачно подвернувшийся поезд. Свободных мест в час пик, конечно же, не оказалось, и парень пристроился рядом с дверьми, облокотившись на перила сиденья.

На "Павелецкой" народ схлынул, освобождая вагон, и как-то сразу стало легче дышать. Перед самым закрытием дверей, внимание Игоря привлёк бомж, громко чихавший на весь вагон.

Неопрятный мужик неопределённых лет постоял в проходе, держась за перила, а когда поезд тронулся, медленно пошёл вдоль вагона. Многие из пассажиров решили, что бомж идёт просить милостыню и сразу набычились, показывая всем своим видом:

"Проходи быстрей! Самим жрать нечего, а ещё ты здесь, на нашу голову...".

Бомж не обращая внимания на постные, бездушные лица людей и не держась за поручни, медленно брёл вдоль вагона, громко чихая и брызжа слюной в разные стороны. Вот он не удержался на ногах, завалился на дородную тетку и зачем-то специально, практически в упор, оплевал ей лицо.

Женщину чуть не стошнило. Надо было видеть, как её всю перекосило. Она с отвращением оттолкнула бомжа, достала платок и лихорадочно стала вытирать лицо. Бомж по инерции рухнул на старуху, и тоже всю её оплевал.

Старуха не осталась в долгу, и смачно харкнула в морду бомжа. Спихнула его на пол.

-Да что же это такое?! — закричала она, протерев морду. — Выкиньте же его отсюда! Вдруг он больной какой! Счас нас всех тут перезаражает туберкулёзом! — голосила она, не забывая пинать бомжа.

Когда же бомж, под ударами старухи, с кряхтением стал подниматься с пола, с места вскочила, словно опомнившись, прежде оплеванная тётка. Схватила бомжа за шкирку, вздернула на ноги, как цыплёнка, и швырнула его вдоль прохода. Бомж без единого звука, как марионетка, пробежал два метра и грохнулся в следующем ряду кресел.

-А чего вы его к нам швырнули! — возмутилась дама в коричневой шубе.

-А куда по вашему, мне его деть?! — огрызнулась оплеванная.

-Не знаю, — окрысилась дама в шубе, и ногой стала подталкивать грязного бомжа, чтобы он поскорее от неё отодвинулся.

Бомж спокойно встал на ноги, и как сомнамбула, не издав ни единого звука, пошёл себе дальше распространять заразу. Народ на сиденьях сразу сжался. Зашумел.

-Иди козлина! Не останавливайся! Рот прикрывай!

-Да когда же остановка?! Кто-нибудь вышвырнете его отсюда! — выкрикивали самые бойкие, при этом сами не принимали никаких действий, только возмущались.

Кто не ограничивался толчком, бил бомжа ногами под зад. Другие, не боясь дотронутся до старика, хватали его за шиворот и отталкивали от себя, не дожидаясь, когда этот выродок обслюнявит и их.

Будто никого и ничего не замечая вокруг, старик медленно брёл вдоль вагона, шаркая ногами, и даже не замычал ничего в свою защиту.

Подгоняемый матом и тычками, бомж быстро поравнялся с Игорем, и вдруг застыл на месте. Парень напрягся, готовый в любой момент оттолкнуть бомжа от себя и уйти в другой конец вагона. Даже руку поднял. И тут старик принюхался к нему, а на его лице проступила первая эмоция. Тень удивления.

Старик зачарованно уставился на Игоря бездушными темными глазами, и молча стал пялится.

У Игоря аж мороз по телу пробежал, а его коротко стриженые волосы встали дыбом под шапкой.

Парень сглотнул, было видно, как дернулся его кадык, и грозно сказал:

-Ну чего уставился? — но почувствовал, как дрогнул его голос, и грозный окрик вышел блеянием барашка. И тут Игорю стало так страшно, что он уже готов был сорваться с места и бежать со всех ног, неважно куда, только бы подальше отсюда, если бы не ватные ноги, отказавшие в самый неподходящий момент.

Пропустив реплику мимо ушей, бомж поднял руку и его крючковатый указательный палец уставился на парня. Он как будто признал в Игоре знакомого. Хотя сам Игорь мог поклясться, что видит этого жуткого старика впервые в жизни.

Но бомж, похоже, был иного мнения. Он продолжал пристально смотреть на Игоря и вскоре у него даже зашевелились губы. Он пытался выдавить из себя какие-то слова:

-Ты...Ы.?! — только и смог промычать грязный старик. Поняв, что вышла промашка, бомж сглотнул и снова открыл рот, чтобы повторить попытку, как сзади к нему подошёл мужик звероватого вида:

-А ну, мразь! Давай-ка, пошёл отсюда, сволочь! — оборвал он потуги бомжа, пытающегося вымолвить хоть словечко. Схватил оборванца, подвёл к раскрывшимся дверям вагона и пинком под зад, послал бомжа на перрон.

-Давно бы так! — одобрили пассажиры поступок мужчины, чуть ли не аплодируя.

Отовсюду сразу понеслись голоса, смакующие происшествие:

-Вот же сволочь! И когда же у нас в стране порядок наведут, чтоб такая падаль не плодилась!

-Заражают нормальных людей! И СПИД они в нашу страну принесли!

-Да ладно СПИД, бомжи эти и ЧУМОЙ нас скоро всех перезаражают. — кричали одни.

-Может он больной? Заразил нас! Надо теперь к врачу идти, анализы сдавать. Чтобы он сдох, — негодовали другие, не вслушиваясь даже в свои собственные слова. Ведь если он сдохнет, то тогда он точно больной и всем действительно надо срочно лечиться.

-Стрелять их надо! Или ссылать куда подальше от нормальных людей, — тем временем вставляли свою точку зрения третьи.

-Бедного мальчика напугал до ужаса. Весь побледнел бедненький! — посочувствовала Игорю женщина, в вязаном берете. — Молодой человек вы присядьте. А то на вас лица нет, — обратилась она к парню, уступая место.

-Нет, спасибо, — помотал головой Игорь, стеснительно улыбнувшись. Ему стало неудобно, что на него смотрело полвагона с участием и жалостью в глазах. — Мне на следующей выходить.

Страх ушёл, но его потные руки были ярким напоминанием жуткой встречи. Перед глазами парня, до сих пор, стоял тот ужасный взгляд старика. Сдуру, он ещё и посмотрел в сторону бомжа, когда поезд трогался с места.

Старик смотрел на него! И ТОЛЬКО НА НЕГО!

* * *

Когда-то его звали Василий Петрович, и у него были квартира, работа и жена. В общем как у всех нормальных людей. Но потом всего этого у него не стало, в чём он отчасти был сам виноват. И прозвали его просто — бомж Вася.

Сейчас же он вообще был никем. Он не помнил: кто он, как его зовут, откуда он. Все эти сведения выветрились из его головы по непонятным для него причинам. С каждым днём его мысли, знания и опыт прожитых лет со скоростью ветра покидали голову, оставляя за собой сосущую пустоту. Он постепенно забывал: слова, цифры, буквы. Он перестал о чём-либо мечтать, грезить и надеясь на лучшую жизнь. Он потерял свой луч света в конце тёмного туннеля, под названием жизнь.

Разум, делающий его человеком, выключили, как будто кто-то опустил рубильник в его голове, после чего он превратился в пустую оболочку, наполненную одними животными инстинктами.

Сомневаться не приходилось, в какой-то момент своей жизни он просто взял и, изменился.

Но почему?

Столь сложная мысль уже не могла посетить пустую голову бомжа Василия, а потому и не замечал он никаких изменений в себе.

А вот его сожители по теплотрассе, в отличие от самого Василия, давно заметили за ним странности. Первая из них и может самая главная, явившаяся, как гром среди ясного дня — это был его полный и категоричный отказ от выпивки. Вечно пьяный Василий, не выходивший ни разу на улицу в трезвом виде, и в таком же состояние всегда ложился спать, вдруг протрезвел!

Второе странное поведение Василия — это его патологическая чистоплотность! И это в их-то условиях существования? Помилуйте! Но несмотря ни на что Василий добился определённой ухоженности во внешнем виде.

Ну и наконец, чтобы и дальше не удивлять своих сожителей, Василий вообще переселился на чердак близлежащего от теплотрассы дома. Мотивировав свой уход тем, что не может больше жить в таком гадюшнике, среди грязных свиней. Чем окончательно добил других бомжей.

Он привёл часть чердака в порядок, постирал вещи в подвале, помылся в бане и зажил тише мыши, чуть ниже крыши, только бы не погнали в шею. Утром Василий просыпался. Днём побирался. Вечером собирал стеклотару и алюминиевые банки. Ночью спал. Так и жил.

Простой человек в простом мире.

Но однажды простой мир рухнул.

Как-то утром Василий проснулся, замученный кошмарными снами. Умывшись в ведре, он перекусил остатками ужина и вышел на улицу начинать рабочий день, но открывшаяся перед ним картина повергла его в шок. Мир, доселе такой привычный и простой, напугал его своей нереальностью до усрачки.

Дома выцвели и показались Василию огромными, бетонными чудовищами, готовыми в любой момент его раздавить. Они медленно надвигались, возвышаясь над ним. Они наблюдали за каждым его шагом, своими бесстрастными и холодно равнодушными многочисленными глазами — окнами.

Дома превратились в чудовищ.

А ещё Василий с ужасом разглядел в чреве домов-монстров жутких и непонятных существ. То ли многотонные чудища их уже поглотили, как пытались сейчас сожрать и его самого, то ли эти существа добровольно поселились внутри монстров и сейчас сами являются опасными хищниками, жаждущих крови Василия.

И когда из маленького рта многоглазого чудища вышло одно из таких жутких созданий, видимо ему надоело ждать, и оно решило самолично расправиться с маленьким человечком, Василий с хрипами ужаса бросился наутёк.

Бежал, не разбирая дороги. Страшные корявые деревья тянулись к нему своими крючковатыми ветками, цеплялись за него, пытались его остановить, задержать до прихода жутких созданий. Василий увёртывался от них. Пытался обегать их стороной. Выныривал на мостовую и сразу же шарахался от машин. Единственное спасение он видел в укрытие. Ему нужно было обязательно избегать открытых мест.

Жуткие звуки со всех сторон сводили Василия с ума. Жуткие создания всё чаще и чаще попадались ему на пути. Они как ищейки следили за ним, следили за каждым его шагом, раскрывая рты в жутком оскале. И Василия всё чаще одолевало желание наброситься на них. Бить их, рвать на части, кусаться и орать что есть силы, и только дикий ужас гнал старика всё дальше от людей, не давая возможности совершить убийство.

Он плакал от ужаса и скулил как щенок. Его портки промокли, и проходящие мимо люди быстро шарахались в сторону от сумасшедшего старика. А он всё бежал и бежал, пока чудом не наткнулся на заброшенное здание. Каким-то шестым чувством, он догадался, что бетонное чудище мертво, не опасно, а значит, не причинит вреда.

Уподобившись жутким существам, Василий вбежал в здание, нашёл там укромное местечко, куда и забился до лучших времён.

Пока он лежал на бетонном полу, его сильно лихорадило от перенесённого ужаса. Из груди с хрипом вырывался воздух. Наконец организм не смог больше сопротивляться ужасу, и Василий потерял сознание, а с ним и остатки былого разума.

Очнулся Василий утром следующего дня. Будь он человеком, он обязательно бы заработал себе воспаления лёгких. Шутка ли провести ночь в двадцатиградусный мороз практически на улице, а так как вода с гуся.

На днях пережитый им ужас начисто выветрился из его головы. Дома, машины, улицы и улочки не вызывали в нём больше никаких чувств. Он просто не обращал на них внимание. Только странные существа, что его окружали, вызывали в нём неприкрытую гадливость и неприязнь. Он не знал, что они такой же вид, как и он. Нет! Для него они уже стали другими.

Потеряв человеческую сущность, свою душу и разум, не отягчённый мыслями, а просто движимый лишь одними инстинктами, Василий брёл по улице, куда глаза глядят. Шёл довольно долго, пока не почувствовал дискомфорта.

Самый древний инстинкт и самый главный Василий удовлетворил, отняв у какого-то мальчишки два пирожка с сосиской. Быстро сжевал на ходу, настороженно поглядывая по сторонам.

Создания, проходившие мимо него, не покушались на его жизнь и не проявляли явную агрессию, поэтому инстинкт самосохранения у него пока молчал.

Ни одной родной души. Ни одного человека похожего на него поблизости не наблюдалось. И стало Василию отчаянно одиноко в этом мире, что ему захотелось выть.

Через какое-то время своего бесцельного блуждания, Василий повстречал, ну настолько гадкое существо, что не в силах сдержаться, харкнул в него, попав прямо в лицо.

И о чудо!

Это существо преобразилось. Каким-то образом его частичка прекрасного передалась ему. И через пару дней оно станет таким же нормальным и обычным человеком, как он сам.

С радостью, даже не рассуждая, а просто перед ним открылась истина, душа Василия воспарила от счастья. Где уж там до рассуждений, когда в башке ветер свищет.

Женщина, не подозревая об открытиях старика, смачно матернулась, вытерла липкую слюну, дала в морду бомжу. Хотела позвать полицию, но оглядев почти пустую улицу, передумала, и пошла матерясь дальше, напоследок с силой пнув валяющегося у её ног бомжа.