Встреча сестёр

Дедушка кивнул, словно ожидал услышать от меня именно этот вопрос:

— Очень просто, Жанна. Мы закрываем мексиканское отделение ТЕМПОРА, на том основании, что спасённые там люди не получают должной защиты от государства. Это сделать мы имеем право, тут уж никакого вмешательства в дела Мексики нет. Мы эвакуировали оттуда большинство сотрудников, и теперь я хочу проконтролировать вывоз основного оборудования из Мексики в США. После того, как это будет сделано, я почувствую себя гораздо спокойнее.

Мне стало тревожно. Как бы ни было важно это оборудование, я гораздо спокойнее почувствую себя, когда мой дедушка Борис вернётся из Мексики. Чем-то мне всё это очень не нравится.

— Однако я всё время забываю сказать, — продолжал дедушка, — зачем пригласил тебя сюда, Жанна. Так вот: прежде чем уехать в Мексику, я переведу на тебя свою часть акций. Ты станешь главным директором ТЕМПОРА.

Хорошо, что к тому моменту я уже села на стул, иначе непременно упала бы. Но и так мне показалось, будто рядом взорвалась бомба. Что сказал мой дедушка? Мамочка... я не ослышалась?

— Дедушка, как я могу быть директором? Я же ничего не смыслю в подобных делах! Должна сказать тебе правду: экзамены в эту сессию я сдала довольно плохо, некоторые только со второй попытки. Как же я буду руководить машиной времени?

Дедушка кивнул:

— Не беспокойся, девочка. Разумеется, речь не о том, чтобы ты вела текущие дела ТЕМПОРА, решала технические, кадровые или финансовые вопросы или, тем более, разрабатывала новые темпоральные технологии. Мне важно одно: чтобы ты контролировала те решения, которые будет принимать Совет Директоров в моё отсутствие. Не допускай никаких крупных продаж акций. Не принимай новые заказы от Пентагона, ФБР и ЦРУ. Конечно, не отказывай им, нам конфликты ни к чему, но под любыми предлогами тяни их рассмотрение до моего возвращения. Самый простой повод, чтобы потянуть резину: ты скажешь, что хочешь внимательно изучить суть очередного представленного проекта. Это твоё законное право, никто не сможет возразить. А я надеюсь, что за три-четыре дня управлюсь и вернусь.

— Дедушка... но ведь многие решат, что...

— Решат, что я тронулся умом, — весело улыбнулся мой дедушка. — Не возражаю. Самое главное — закон соблюдён, для судебных санкций в отношении ТЕМПОРА нет оснований, а я старый трухлявый пень и терять мне нечего.

Последние слова дедушки меня опечалили. Оставалось надеяться, что он произнёс их в шутку.

Борис

— Господин Рабинович! К вам полковник Педро Фернандес!

Я встрепенулся и проснулся. Вот это номер! Ничего себе! Засыпаю на рабочем месте! Хорошо, что никто не видел. Да, увы, это уже старость. Точно, пора сдавать потихоньку дела. Из Мексики вернусь — и сразу в отставку.

Так, а ведь полковник Фернандес — это сотрудник ЦРУ. Он занимается охраной ТЕМПОРА в Северной Америке, и меня предупредили, что он же отвечает за мою безопасность во время мексиканской поездки.

— Да-да! Пусть войдёт!

Быстро посмотреть в зеркало — у меня не заспанный вид? Нет, вроде порядок. Да, нужно срочно передавать дела молодёжи. Ах, если бы знать наверняка, кто лучше с этим справится... Жанна ещё маленькая, Сюзан и её муж, хотя и хороши как физики, слабоваты характером, а здесь нужны железные нервы.

— Добрый день, господин Рабинович!

Вот он какой, полковник ЦРУ Педро Фернандес. Я неоднократно слышал о нём, но так, вскользь. Даже удивительно, что такого значительного человека я ни разу в глаза не видел. Сколько ему лет? Если судить по виду — около сорока. Экие залихватские усы, вылитый латиноамериканец. Ему бы сомбреро надеть — и не отличить от коренного мексиканца.

— Да, здравствуйте, полковник. Итак, нам нужно обсудить поездку в Мексику?

— Именно так, господин Рабинович. Мы ожидаем, что там будет непросто с обеспечением безопасности, но справимся.

— Могу я спросить о подробностях? Сколько там будет ваших людей? Они будут с оружием?

— Да, разумеется, с оружием. У нас, как и у вас, дипломатические паспорта и разрешение на провоз оружия. Для прикрытия операции по вывозу оборудования ТЕМПОРА я беру с собой двадцать человек. Все проверенные, прошли службу в коммандос. Полагаю, нам там не встретится никто страшнее демонстрантов-анархистов, просто хулиганов, но в случае чего и с противниками посерьёзнее справимся.

Я кивнул:

— Итак, вы в курсе, какого рода операция будет проводиться. Нам необходимо вывезти основное оборудование ТЕМПОРА. Официально власти Мексики нам содействуют, но я предполагаю, что на деле нам придётся самим справляться со всеми проблемами. Соответственно, я беру с собой электриков, техников и электронщиков. И, разумеется, исполнительский персонал более низкого уровня. Прежде всего водители, им придётся изрядно поработать. Я арендую специальный авиарейс. Всего с нашей стороны в операции участвуют восемьдесят человек. Если хотите, ваши люди могут быть переодеты в спецовки технического персонала, тогда на них никто не обратит внимания.

Полковник утвердительно кивнул:

— Да, я думаю, это хорошая мысль. Но, господин Рабинович, у меня вопрос. Вы же можете с помощью своей машины посмотреть, хотя бы в общих чертах, что нас ожидает в Мексике?

Я отрицательно покачал головой:

— Увы, полковник. Такие вещи возможны, как правило, или на сравнительно далёкое — хотя бы несколько лет — прошлое, или на такой же срок в будущем. На тот период, который прилегает к текущему моменту, мы можем установить что-либо только очень приблизительно. В той мере, в которой это не может повлиять на наши планы. Вы же понимаете, что если мы сможем наблюдать нашу будущую поездку от начала до конца, то узнаем и о предстоящих помехах, а значит, окажемся в состоянии принять загодя меры против них. А следовательно, изменим и картину событий, которую должна показать машина. Это частный случай того явления, которое физики, с лёгкой руки фантастов, называют хроноклазмом. В принципе, мы можем попробовать увидеть те фрагменты из ближайшего будущего, которые никак не повлияют на наши планы, но согласитесь, что для нас эта возможность совершенно бесполезна.

— Да, но... разве вы, забирая людей из прошлого, не меняете его? Не вызываете тем самым тот же хроноклазм?

Мне стало досадно: уж сколько десятилетий проводится "Эксодус", а человек, имеющий к ТЕМПОРА самое непосредственное отношение, путается в подобных вещах. Однако надо сдержаться. В конце концов, полковник Фернандес не физик, ему подобные ошибки извинительны.

— Что вы, полковник, мы никоим образом не меняем прошлое. С точки зрения всех наблюдателей, кроме оператора машины времени, всё остаётся как было. Человек заменяется на матрицу, и окружающим кажется, что он умер, а значит, никаких изменений в прошлом не случилось. С точки зрения физики, действительно, абсолютно ничто не меняется. Разве что человек, которому грозила гибель, оказывается в безопасном для него варианте реальности. Однако законы физики этим никак не нарушаются.

Фернандес кивнул:

— Понятно, господин Рабинович. Спасибо, что объяснили. Извините, что я заставил вас входить в такие подробности.

— Что вы, ничего страшного. Напротив, я заинтересован, чтобы между нами было полное взаимопонимание. Могу открыть вам небольшую тайну: мы уже пытались определить ограничения на подобные наблюдения. И знаете, что выходит? В таких случаях, когда мы идём на явный хроноклазм, на экране образуется просто густая сетка из беспорядочно расположенных цветных точек. У нас это называется "лотерейное наблюдение".

— Что, простите?

— "Лотерейное наблюдение". Это выражение пошло с тех пор, как один из операторов ТЕМПОРА попытался использовать нашу технологию для поправки своих финансовых дел с помощью лотереи. Как вы понимаете, он пытался увидеть результаты будущего тиража.

— И что же у него получилось? — заинтересовался Фернандес.

— Он просто не смог рассмотреть числа-победители. Цифры превратились в нечто разноцветное неузнаваемое, да к тому же расползлись по всему экрану. Пока он пытался разобраться в увиденном, вошёл его начальник...

— И бедного жадного дурака уволили...

— Нет, зачем же. Ведь он, по сути, провёл важнейший эксперимент, невольно указал нам на один важный феномен, в котором, положа руку на сердце, нам следовало разобраться ещё в первые дни ТЕМПОРА. Только не до того было. Но, конечно, от операций во времени его отстранили.

— Понятно. У нас бы за такое дисциплинарное нарушение уволили с волчьей характеристикой, годной разве что для подметания улиц. Однако, господин Рабинович, теперь у меня возник другой вопрос. Приходилось слышать, что технология ТЕМПОРА очень эффективна для борьбы с террористами. Их отслеживают чуть ли не с самого рождения и обнаруживают, где бы они ни прятались. Как же это согласуется с этим, как вы его назвали, лотерейным наблюдением? Разве обнаружение террористов не создаёт хроноклазм?

Я невольно улыбнулся. Сейчас придётся раскрыть полковнику Фернандесу одну из самых страшных тайн ТЕМПОРА.

— Увы, дорогой полковник. Боюсь, что разочарую вас. Для этой цели наша технология мало пригодна — именно по причине того самого эффекта, лотерейного наблюдения. Вы же понимаете — если бы всё было так просто, ни одного живого террориста в мире давно бы не осталось. Когда-то была такая идея, её начали разрабатывать ещё в первый год существования ТЕМПОРА, и сначала казалось, что всё идёт замечательно. Террористов без труда обнаруживали, наблюдали год за годом... Но увы — как только наблюдаемый должен был отдать важный приказ или удариться в бега, наблюдение становилось лотерейным.

Фернандес досадливо покачал головой:

— Как же так? Выходит, все эти слухи о разоблачённых террористах...

— Не более чем умелый блеф, организованный вашими коллегами из ЦРУ. Однако от него гораздо больше пользы, чем может показаться. Террористы уверены, что такая опасность для них реально существует, и придают много внимания защите от неё. В частности, их люди как огня боятся нашего "темпорального контроля", хотя это фикция, чисто психологическое оружие. Тем временем террористы, отвлекаясь на мнимую угрозу с нашей стороны, чаще допускают ошибки в других вопросах и становятся уязвимее. С другой стороны, оперативная информация, полученная из других источников — например, от осведомителей — нередко даже в официальных документах подаётся как результат работы ТЕМПОРА. А значит, ни террористы, ни их тайные покровители не выявят подлинный источник утечки информации.

Фернандес рассмеялся:

— Остроумно! Блеф, который эффективен почти так же, как если бы он не был блефом! Спасибо, господин Рабинович, это всё, что я хотел у вас выяснить.

Фернандес откланялся и направился было к дверям, но тут я сообразил, что и мне есть о чём спросить его:

— Полковник, прежде чем вы ушли: что требуется вам от меня во время поездки?

Фернандес обернулся ко мне и улыбнулся:

— Только одно, господин Рабинович: ведите себя так, как будто не знаете о нашем существовании.

Жанна

Я гуляла по весеннему лесу, наслаждалась свежей зеленью и тихонько напевала про себя какую-то песенку. Не то чтобы она мне очень понравилась, ничего особенного, просто как-то подходила к этому лесу. Впереди за деревьями замаячила поляна, и я подумала, что неплохо бы отдохнуть на ней. Внезапно из-за кустов выскочил волк. Я вздрогнула и невольно отпрянула назад. Справа оказалась какая-то длинная палка, и я взялась за неё. Чуть осмелев, держа палку обеими руками, шагнула вперёд. Волк оскалился, его глаза из желтоватых превратились в красноватые. У меня мороз пробежал по коже. Какое странное, жутковатое животное!

Внезапно кусты справа и слева от меня затрещали, и я увидела, как к поляне бегут ещё волки. Много волков, не сосчитать. Мне стало страшно. Вдруг они нападут на меня? От такой стаи никакая палка не защитит, и убежать невозможно. Если только влезть на дерево...

Едва я подумала об этом, как обнаружила, что уже сижу на какой-то берёзе, ярдах в трёх над землёй. Волки ходили внизу и скалились, но смотрели не на меня, а куда-то в сторону... на поляну. Неужели они заметили там добычу для себя? Кто же это?

Я перевела взгляд на поляну... и увидела там дедушку! Что он делает здесь, в этом лесу, который ещё минуту назад казался ласковым и жизнерадостным, а теперь пропитан угрозой смерти?

— Дедушка! Уходи оттуда поскорее! Здесь волки! Они могут напасть на тебя!

Я кричала — и не слышала своего голоса. А волки бросились к поляне. Неужели мой дедушка сейчас погибнет? Но нет, он был уже на другой стороне поляны. Мне почему-то показалось, что если он добежит до деревьев, то волки ничего с ним не сделают. Ну да, он ведь тоже может забраться на ветки, как я. Однако волки огромной серой массой хлынули на поляну, заполонили собой всё пространство, и я не могла увидеть, спасся ли мой дедушка...

Я проснулась в холодном поту. Господи, так это всего лишь сон. Глупый сон, мой дедушка не пойдёт в лес, да и я вряд ли. Надо поскорее забыть этот бессмысленный кошмар...

Я вздохнула и повернулась на другой бок, стараясь выбросить из головы страшные оскаленные пасти и горящие красным огнём алчные глаза серых хищников.

Беготня по делам, связанным с переводом на меня дедушкиных акций, заняла пару дней. Надо признать, всё это здорово отвлекло меня от мрачных мыслей о моих перспективах в науке о пространстве и времени. Беготня уже успела закончиться, и в то утро я блаженствовала на скамеечке в нашем семейном парке и подумывала, чем бы теперь заняться... конечно, не Джеффом...

— Здравствуй, Джоан! Как ты выросла, похорошела!

Я обернулась и даже вздрогнула от неожиданности:

— Бабушка! Дедушка! Здравствуйте!

Да, это были они. Нет, не дедушка Борис, а мой английский дедушка Джордж и его мама, которую я привыкла называть бабушкой Терез.

— Вы приехали! Как здорово! Я так соскучилась по вас!

Конечно, это была не совсем правда, в последние дни я о своих английских предках думала, мягко говоря, не так уж часто, и всё же мне было очень приятно видеть их, появившихся так внезапно. Когда я была маленькая, мама часто возила меня и старшего брата Фрэнка в Англию, и эти поездки были довольно увлекательны.

Чуть позже, правда, мама рассказала по секрету, что наша английская родня, кроме Терез — это потомки одного герцога, который в далёком прошлом жестоко обращался с бабушкой Жанной. Разумеется, это происходило до того момента, когда её забрал с помощью своей машины дедушка Борис. Это несколько убавило радость от таких поездок, однако ко мне дедушка Джордж и бабушка Терез всегда относились очень хорошо. Когда я, изрядно шокированная известием о своём предке Джоне Бедфорде, стала манкировать визитами в Лондон, они оба зачастили к нам в Сан-Франциско. Бабушка Терез часто говорила, что я похожа на свою бабушку Джоан, которую она очень любила.

Что касается Фрэнка, то он пользовался несколько меньшей популярностью у английской родни, хотя это не помешало ему поступить в лондонский финансовый колледж — не без их рекомендации, разумеется. Возможно, впрочем, причина их прохладных отношений состояла в том, что он сам старался увильнуть от встреч с Джорджем и Терез, хотя в его поведении никакой неприязни к ним не проявлялось.