— Есть у вас средневековые легенды о Дайронском лесе?
Вика обернулась. Рядом с продавцом стояла её недавняя знакомая — синеволосая девушка.
— Эй, привет! — Банни помахала рукой и подошла ближе.
— Здравствуй. Извини меня за вчерашнее.
— Это я виновата. Прицепилась к тебе с расспросами.
Девушка бегло осмотрела книги с легендами и, ничего не выбрав, вышла. Вика направилась следом, уловив ещё один недовольный взгляд продавца.
— Я не представилась,— сказала синеволосая.— Меня зовут АмиОра.
— Красивое имя. А я Вика, — она протянула руку.— Я хотела сказать, что верю тебе насчёт Лешего. Мне даже кажется, что это он меня здесь ищет. И ради меня сюда...пришёл.
— Как странно. Мне тоже. Ты видела нашу пациентку, на которую он напал?
— Видела.
— По-моему, он напал на неё по ошибке. А нужна ему я. Мне всё казалось, что он шёл за мной из Москвы.
— Так ты тоже из Москвы родом?
— Можно и так сказать,— Амиора опустила глаза.
Вика посмотрела на неё и посерьёзнела. В душе девушки чувствовалась спокойная рассудительность. А за ней скрывалась глубокая затаённая печаль.
— Что такое?
— Ничего,— Амиора скромно улыбнулась.— А ты знаешь, что он говорит всем своим жертвам?
— Знаю. "Ты не избранная", — Вика изобразила отметающий жест.— Только что ему нужно от избранных?
— Так тебе известно, кто они такие?
— Да я выросла на легендах о Дайроне. Мой папа — археолог.
— А ты случайно сама не избранная?
— Теперь даже не знаю. А ты?
— И я тоже не знаю.
— Интересно, кто всё-таки послал этого Лешего?
— Вот я и хотела найти ответ в легендах.
— Ты думаешь, какая-то из них собирается ожить?
— Очень может быть. Я тебе не рассказывала, как выглядит Леший?
Вика задумалась.
— Кажется, нет. Ты сказала, что это чудовище. И мне то же самое подумалось, как я про него узнала.
Они подошли к скамейке и сели. Вика обратила внимание, какая чёткая и прямая осанка у её новой подруги.
— Я теперь боюсь,— сказала та,— что Леший за мной вернётся.
— Я тоже. Одна надежда на ту девушку, что ты видела. Кстати, на кого она была похожа?
— Не знаю. Я её почему-то не запомнила,— Амиора улыбнулась,— На сон.
— А может, на дайру? — Вика тоже усмехнулась про себя: ишь, куда замахнулась. Но собеседница удивлённо уставилась на неё.
— Ты знаешь, кто такие дайры?!
— Конечно. И ты тоже знаешь?
— О, да. Это легенда моего народа...— она запнулась.
— Твоего наро?..— Вика тоже запнулась. Даже не прислушиваясь, она почувствовала, как та самая скрытая печаль в душе подруги вынырнула наверх. Интересно, что её гложет? Но об этом, наверно, лучше не спрашивать.
— Так у нас с тобой, оказывается, общие интересы,— сказала она взамен.— Вот здорово!
— А знаешь,— задумалась Амиора,— кажется, ты права. Она действительно напоминала дайру. Может, это и была дайра. У неё был магический янтарный амулет.
"Ничего себе!" — подумала Вика, невольно прикладывая руку к груди. Теперь она прятала свой амулет за пазухой.
— Надеюсь, она его поймает.
— Я тоже надеюсь,— задумчиво протянула Вика.— А ты действительно всё знаешь про дайр. Папа говорит, что о них ничего не слышали даже его друзья-археологи.
— Да. Люди Новой эры вообще не имеют понятия, что происходило тут до них. А со мной не поделишься рассказами твоего папы?
— Почему не поделюсь? С удовольствием,— она собралась с мыслями и стала рассказывать, как на уроке истории: — Всё началось в незапамятные времена — несколько тысяч лет назад, когда возле Дайронского леса поселилось племя вокеторов. Они лучше всех понимали природу, её магию и знали силу трав. Они построили здесь город Дираон, который жил в мире и согласии с лесом. Но потом в Дираон пришли последователи какого-то страшного тёмного культа и заразили своей религией вокеторов. Те перестали слушать магию природы и начали поклоняться демонам из потустороннего мира. Только некоторые из женщин (папа говорит — мы лучше мужчин понимаем природу, у нас сердце и чувства на первом месте) не захотели так жить и ушли в лес. Тот поделился с ними своей силой и превратил в дайр. Они потом хотели помочь своему народу и принесли в Дираон волшебный янтарь. Но жрецы их обманули. Они взяли амулеты и их силой выпустили в наш мир своих богов. Боги прогнали дайр обратно в лес, а Дираон после того очень долго назывался столицей магии, и его боялся весь мир. А дайры поклялись не вмешиваться больше в дела людей, и с тех пор их никто не видел. Папа говорит, это что-то вроде эволюции человека. Все живые существа, что поселяются в Дайронском лесу, немножечко изменяются. Дайры — уже не совсем люди. У них...как он выразился?.. душа преобладает над телом. Свою силу они накапливают в янтарных амулетах из еловой смолы и придают им нужный цвет, чтобы использовать для разных целей. Ещё среди дайр не бывает мальчиков и мужчин. Они рождаются на свет из чистой энергии, как и положено духам,— Вика подняла руки и развела ладони в стороны, словно рисуя в воздухе волшебный светящийся шар с заключённой в нём будущей жизнью.
Собеседница слушала очень внимательно. Кажется, она не ждала от новой знакомой такого познания в магических сферах.
— Мне нравятся легенды про дайр,— продолжала Вика.— И сами дайры тоже нравятся. Я люблю гулять по лесу. Каждый раз иду, и всё надеюсь их увидеть, хотя знаю, что это невозможно,— девушка умолкла и глянула на подругу. Та тоже смотрела на неё с удивлением.
— Потрясающе! Откуда твой папа всё это знает?
— Понятия не имею. Я, честно говоря, раньше думала, что он всё это сочинил.
— Нет. Это правда. Причём кое-что из этого не знала даже я, хотя...— она опять запнулась.
— Амиора! Да что ты, как неживая?! Вот я ещё никогда с таким удовольствием не рассказывала тему. Будь ты нашей учительницей по истории, я бы, может даже, с большей охотой стала ходить в школу.
— Ты что, не любишь школу?
— Ой! Ненавижу! А ты что, любишь?!
— Да. Я хочу получить высшее образование и стать врачом, как моя мама. Мы и в этот город переехали, потому что тут есть большая библиотека.
— Ужас!
— Странная ты, Вика.
— Знаешь что, зови меня лучше Банни.
— Банни? — недоумённо улыбнулась Амиора.
— Ага. Все друзья меня так зовут.
— Друзья?..
— Именно друзья.
— Ладно. Кажется, по-английски это означает "зайчик".
— "Зайка". Меня папа в детстве так прозвал, он из Америки родом. Не знаю, за что. Наверно, мои хвостики напомнили ему заячьи уши. Сейчас я отрастила их до земли, но прозвище осталось. И кстати, что во мне такого странного? Кроме причёски.
— Ты так много знаешь, а учиться не любишь. А на мою собственную причёску даже не глянула.
— Ещё как глянула. Только я по себе знаю, как достают эти комплименты. А это у тебя что, от природы?
— Да. Я специально постриглась покороче, и уже подумываю перекраситься.
— Не смей! Такой красивый оттенок. Папа говорит, что в средние века волосы у людей были самых разных цветов, а теперь...вывелись.
— Да. Так и есть. Похоже, теперь моя очередь рассказать о себе.
— Если хочешь. Такое впечатление, что тебе неприятно это вспоминать.
— Дело в том, то мы с мамой из Алаона.
— Так ты алаонка?
— Да. Вернее, теперь уже нет. Мы — изгнанники.
Вика посерьёзнела. Об Алаоне она тоже слышала немало. Это была страна, действительно сохранившаяся со средних веков. В те времена это был великий народ, обитавший на северо-восточном краю Евразии. В первом веке, когда с юга пришли люди Новой эры, между ними и Алаоном началась война. Закончилась она почти вничью, и всё-таки современные страны заняли весь континент, кроме северных областей — болот, гор и дайронского междуречья. Ираптинский край возник уже позже. А страна Алаон, теперь более скромных размеров, отступила на восточное побережье. Сейчас она не подчинялась законам Новой эры, но и не вмешивалась в них, став закрытым государством, практически изолированным от остального мира. Между Алаоном и Россией отношения были весьма натянутыми, но войной больше не грозили, а с другими странами он и не граничил. В своей стране алаонцы продолжали жить по тем же законам, что и раньше (очень сложным и запутанным, как и вся их культура). Чужаков у себя не приветствовали и эмиграцию не одобряли, считая свою расу последними чистокровными представителями средних веков. Учитывая, как на них смотрел весь мир, изгнание было наказанием весьма суровым.
— А что случилось? — спросила Вика.
— Пошли слухи, что мама связалась с каким-то чужаком. У нас на это очень серьёзно смотрят. Суд её оправдал, но слухи остались. Поэтому она решила уехать. Мне тогда было девять. Меня она собиралась оставить, но я отправилась с ней. Не хотела, чтобы и меня называли полукровкой! — девушка поморщилась. Похоже, это слово было для неё страшнее любого оскорбления.
— Никакая ты не полукровка! — подскочила Банни.— И твои волосы это доказывают. А добровольный уход в изгнание, если я правильно поняла, у вас героическим поступком считается.
— Мне можешь не рассказывать,— грустно улыбнулась Амиора.— Но мой папа умер ещё до моего рождения. Девять лет мы жили тихо-мирно, а потом кто-то пустил тот проклятый слух... Тебе это, наверно, непонятно.
— Ещё как понятно. Я ведь тоже никогда не видела свою маму. А про Алаон мне папа рассказывает не меньше, чем про Дайрон. Ему всегда была интересна ваша культура, ваша история, ваши обычаи. Он говорит — их можно изучать всю жизнь, но не узнать и половины. А понять — ещё меньше. Так же, как и секреты Дайронского леса.
— А про нас конкретно он что говорит?
— Он говорит, что плохими бывают люди, а не народы. Про Алаон он ничего плохого сказать не может — ни про историю, ни про законы. А конкретно с алаонцами пока не знаком. Так что познакомиться с тобой он был бы очень рад. Да и я встретить когда-нибудь живую алаонку надеялась ещё меньше, чем живую дайру.
— Рада это слышать.
Вика, понимая, что эта тема неприятна её новой подруге, решила её сменить:
— Так ты тоже приехала сюда на каникулы?
— Да. А может быть и навсегда. Маме дали работу в больнице. Мы снимаем квартиру неподалёку от неё. А в местной библиотеке можно такие книги найти, каких я даже в Москве не видела.
— А у нас дача за городом. Если хочешь, заходи в гости. Папа, правда, сейчас в экспедиции, но я уже сказала — он тоже будет рад с тобой познакомиться.
— Спасибо, Вика.
— Банни,— напомнила та.— Для друзей — Банни.
— Тогда я — Ами. Меня так, правда, только мама зовёт.
— Тогда приятно познакомиться, Ами.— Банни улыбнулась и снова протянула ей руку.
Так они разговорились. Обеим было приятно поделиться общими интересами: о дайрах (алаонцы называли их ДАОРАМИ, что означало, кажется, мудрость природы), Дайронском лесе, магии, Дираоне (а вот его восточный народ не слишком уважал, сократив название, словно ругательство, до одной первой буквы — Дио. В алаонском языке "букв" были сотни, каждая со своим значением, иногда магическим — эта за века стала символом порока) и средних веках вообще. Ами тоже увлекалась этой темой, и теперь сама поражала Вику своей осведомлённостью. Она сказала, что, не имея друзей в этом городе, всё свободное время проводит в обществе компьютера и книг. Причём не только художественной литературы, но и таких, на которые сама Банни смотреть не могла. В уже упомянутой библиотеке городка алаонка надеялась найти новые сведения о Дираоне. Банни не переставала удивляться её учёности и просто не по годам развитому интеллекту. К каждому вопросу Ами привыкла подходить аналитически, здраво и рассудительно. Некоторым легендам, как и папа Вики, она была не прочь дать научное объяснение.
Беседуя с новой подругой, девушка всё больше хотела поделиться своим секретом. Вот уж кто мог бы дать ей ценный совет. Эта умная, наблюдательная и не подверженная эмоциям сверстница-вундеркинд могла бы помочь решить вопросы, что Вика вчера задавала самой себе. И вообще — Амиора куда больше подходила на роль хранительницы Священного огня. Но если уж судьба распорядилась иначе, то нельзя принимать поспешных решений.
Солнце уже начинало клониться к закату, когда девушки распрощались и пошли по домам. Ами сказала, что ей было приятно пообщаться, а Банни пообещала вытащить её из мира книг в нормальный. Она сказала, что девочкам их возраста нужно ещё и отдыхать, а слишком много учиться — вредно для здоровья.
Сад Райдеровой дачи действительно можно было назвать джунглями. Как и его дочь, Стив не утруждал себя огородными работами. Купив этот дом, он построил посреди участка садовую беседку и посадил рядом дайронскую ёлочку. Та, в свою очередь, не посрамила собственного племени, за несколько лет вымахав высоким могучим деревом и заполонив отведённую территорию хвойной свитой, в чьих ветвях охотно селилось множество звонкоголосых птиц. Только тропинку до беседки мудрые лесные стражи не зарастили, к самому дому тоже не приближались, и на соседские участки не посягали — словно по договору — хозяину ни разу не довелось браться за топор и даже садовые ножницы. В детстве Банни играла здесь в лесовиков, и до сих пор, когда по телевизору ничего интересного не было, вечера напролёт засиживалась в беседке. Вот и теперь, не заходя в дом, она направилась прямо туда и положила купленные журналы на столик, чтобы заняться, наконец, тем, что собиралась сделать с самого утра — подобрать своей героине костюм получше. Но сначала решила всё-таки вернуться к папиной посылке, которую толком и не рассмотрела. Письмо всё так же лежало в кармане. Вика достала его и развернула.
"Здравствуй, моя маленькая дайрочка,— писал папа.— Надеюсь, у тебя всё хорошо. И надеюсь, тебе понравился мой подарок. Мы тоже благополучно прибыли на место. Это развалины средневекового алаонского города. Им больше тысячи лет, и я ещё в дороге чувствовал, что найду здесь нечто необычайное. Так и случилось. Прости меня, дочка, что начинаю с дела, но это очень важно для нас обоих. Я знаю — ты веришь в чудеса, и для тебя это не просто сказки. Так вот, в этой шкатулочке даже я почувствовал огромную волшебную силу. А ты, если захочешь, почувствуешь её и подавно. Я не знаю, ни как она открывается, ни что внутри, но думаю, что алаонцы неспроста спрятали её две тысячи лет назад. Уверен — попади эта вещь не в те руки, и произойдёт страшная беда. Поэтому, на свой страх и риск, я не показал её нашему руководителю, а пересылаю тебе. Заклинаю всеми святынями Дайрона — спрячь её подальше и никому не говори. И не пытайся открыть её силой. Думаю, ты догадываешься, что ни к чему хорошему это не приведёт. Прости меня ещё раз, что первое же моё письмо — такое. Но тебе уже четырнадцать. Думаю, ты достаточно большая, чтобы принять серьёзное решение. Я попытаюсь вернуться поскорее, и тогда мы вместе попробуем разгадать, что же я, собственно, нашёл. Тогда же я, наверно, расскажу тебе кое-что, чего до сих пор не рассказывал. Ну а пока, как говорят дайры: для тех, то видит сердцем, а слушает душой, расстоянье — ещё не расставанье. Береги себя, и удачи. С любовью — папа".
