— Кто это "вы"? — с пренебрежением спросил я.
— Не важно. Ты все равно не поверишь ни единому моему слову.
— Это точно, мужик. Мне нужно что-то весомее слов, чтобы тебе поверить.
— Хочешь доказательств? — прищурился собеседник. — Ты получишь их с лихвой. Но для начала ты должен прийти в наш офис в течение двенадцати часов. Иначе тебе конец. — Он надменно ухмыльнулся.
— Почему это я должен куда-то идти, если "вы" сами хотите мне помочь?
— Я все сказал, — выдохнул незнакомец, поднимаясь со скамейки. — Просто прими решение.
— Вот как? — Я был готов разверзнуться трехэтажным матом. — И куда же мне идти?
— Адреса я тебе не дам. Ты должен найти нас самостоятельно, опираясь только на свою... — Он насмешливо хмыкнул. — Интуицию.
— Это шутка? — гневно процедил я, выдержав паузу.
— По-твоему, я похож на шутника?
Я на секунду замолк, решенная можно верить в эту околесицу или нет.
— А если я не справлюсь?
— Тогда, даже если тебе каким-то чудом удастся остаться в живых, ты до конца жизни проживешь в сожалениях о том, что однажды свобода прикоснулась к тебе, но ты не смог прикоснуться к свободе.
— Свободе от чего?
— Мыльного пузыря, который ты называешь реальностью.
После этого собеседник растворился в воздухе, а несколько мгновений спустя у меня помутнело в глазах, и я почувствовал что-то непонятное — то ли взлет, то ли падение.
Глава 2
Шаг вперед
Подскочив над койкой как от удара током, я понял, что это был сон. Какой-то бредовый сверхреалистичный сон. Ничего подобного со мной еще не случалось, поэтому, как это толковать, я не знал.
С трудом поднявшись, я уселся на краю койки и схватился за голову. Сквозь рифленое окно пробивались лучи солнца, усугублявшие и без того хреновое самочувствие: все тело болело, башка трещала, а жажда была такая, что казалось я без труда осушу маленькое озеро. Соседей по комнате уже выпроводили и на очереди был я.
Повздыхав немного, я дождался дежурного и поковылял в приемную, где пришлось выложить тысячу за ночлег. Затем, ввалившись в уборную, сначала долго пил из-под крана, и только после этого справил нужду, а так же привел в порядок внешний вид. Теперь можно было идти по городу без опаски сойти за бомжа. Часы над выходом показывали без двадцати десять. Настал понедельник, 5 июня.
На улицу я вышел с опаской, но никого подозрительного не заметил. Проснувшийся город давно шумел феерией звуков, сливающихся в монотонный гул. Однако этот гул после прошедшей ночи звучал на удивление приятно. Так хорошо было видеть заполненные пешеходами и автомобилями улицы, освещенные поднявшимся над крышами домов солнцем.
Мне предстояло решить, что делать и куда идти. По-видимому, доблестные сотрудники полиции не восприняли всерьез мой рассказ о нападении на универ, поскольку до сих пор за мной не прислали наряд, как за свидетелем. Или как за подозреваемым, ведь наверняка они не упустили бы возможности повесить все на меня. И пока они не спохватились, надо было резче топать от этого ужасного противного места.
Отдалившись в город, я решил обдумывать план дальнейших действий где-нибудь в тихом месте, вроде кафешки, тем более что голод уже свирепствовал вовсю. Выбор пал на кафе с чудным названием "Кафе". Я заказал полноценный завтрак, состоящий из каши с кусочками фруктов, бутерброда с колбасой и чашки кофе.
С аппетитом насыщаясь, я размышлял над увиденным сном. Мне удалось вспомнить только ту его часть, в которой я общался с мужиком в парке, и то лишь кусками. Ярче всего запомнилась отвратительная манера разговора собеседника и его странное предложение. Что это вообще было? Я вчера перенес такой стресс, так что в принципе не удивительно, что психика могла отреагировать очень правдоподобным сновидением, фактически неотличимым от реальности. Подсунула мне то, что я подсознательно хотел — решение всех проблем. Как все просто: пришел туда — не знаю куда, и готово.
В реальности же все обстояло куда хуже. Я все еще оставался свидетелем, а значит, нужно было срочно что-то делать, пока меня не укокошили. К тому же, органы правопорядка вполне могли сделать из меня козла отпущения. Неплохо было бы свалить из города, но в кармане оставалось всего пятьсот рублей. Топать пешочком? И далеко ли я уйду? Любой патрульный остановить может. Или братки на машине подъехать. Хотя какие это нахрен братки? Они спалили универ, и стреляли явно не из огнестрельного оружия. А тот, кто меня ранил: почему он использовал обычный пистолет и так легко отступился? Кто ему мешал зарядить в меня из той же штуки, которой разнесли забор? Сжигать учебное заведение значит можно, а добить одного свидетеля — нет? Даже если это какие-то криминальные разборки, то точно не уличного уровня. Как бы ни случилось, что я попал в дела больших дяденек.
Я удрученно схватился за лоб:
"За что мне все это?"
От мыслей о бегстве из города мне стало тоскливо и страшно. Сниматься с места, куда-то переться, одному, без поддержки, без гарантий — эта затея легко могла с треском провалиться. С другой стороны, оставшись в городе, я рисковал стать или зеком или покойником. Необходимо было выбирать, что лучше. К тому же переездов и вообще изменений в жизненном укладе я боялся не меньше, чем смерти. А какие еще были варианты?
Назойливым комаром крутилась мысль высочайшего градуса бреда. Я отгонял ее, но она возвращалась снова и снова из-за того, что во мне еще оставалось что-то от той старой версии меня, которая была склонна к мечтам. Мысль, спрашивающая: "Почему бы и нет?", имея в виду приснившееся предложение найти "офис".
Это предложение не выдерживало никакой критики. Даже если рассматривать его как реальное, то, каким идиотом надо быть чтобы предложить человеку помощь, но попросить его прийти за ней самостоятельно по адресу, который он тоже должен найти сам? Да такую "помощь" можно смело засунуть в зад ее автору и провернуть пару раз.
Но все-таки?.. В любых других обстоятельствах мысль о том чтобы пойти на поводу у какого-то сна я бы даже во внимание не брал, но сейчас, когда приперло к стенке, она выглядела привлекательнее, чем бегство из города. К тому же бежать сию секунду я не собирался, нужно было еще поразмыслить над другими вариантами, да и сам план бегства требовал обстоятельного подхода. Так что я решил совместить приятное с полезным — прошвырнуться по городу обдумывая план, а заодно ради успокоения совести поискать таинственный офис.
В первую очередь я почему-то подумал о кладбище. Глупо, но в тот момент мне показалось, что это тихое, спокойное место, где можно сделать тихий офис вдали от суеты. Только перспектива обыскивать более шестидесяти московских кладбищ совсем не улыбала.
"Ну не в мавзолее же они устроились", — подумал я.
Настроение приподнялось, стоило лишь представить людей в строгих деловых костюмах с умным видом столпившихся вокруг покойного Ленина. Не в мавзолее, но начать поиски я решил с посещения Красной площади.
Допив кофе до последней капли, довольно утерся, заплатил по счету и отправился в путь.
— Ну и где же вы есть? — прошептал я, стоя перед кафе и вопрошающе осматривая окрестности.
В итоге я двинулся к метро, по дороге держа в голове карту Москвы и пытаясь представить, где же в теории может находиться этот чертов офис.
"Опираясь на свою интуицию? Здорово, здорово, ниче не скажешь. Боюсь даже подсчитывать свои шансы на успех. Ну, зато один раз наступив на эти грабли, больше никогда так не ошибусь. Если жив останусь..."
На платформе "Первомайской" собралось много народу. Подошел поезд. Ловко поработав локтями, я без особых проблем протиснулся к дверям. Внутри как всегда не только не было свободных мест, но и влезть смогли не все — многие остались на перроне. Когда поезд подъехал к "Электрозаводской", часть пассажиров вышла, и я занял освободившееся место.
— Осторожно, двери закрываются, следующая станция — "Площадь Революции", — прозвучал в динамиках вагона надоедливый женский голос.
Мелькающие за окнами вагона стены темного туннеля, покрытые толстыми проводами, вдруг вызвали ассоциацию, из-за которой в памяти всплыл забытый кусочек сновидения. Я вспомнил тот его фрагмент, где шел с женщиной по черному коридору. Поднажав на память мне удалось вспомнить сон немного дальше — до того момента, как мы подошли к каменным дверям. Как и во сне появилось чувство тревоги, будто я делаю то, о чем буду сильно жалеть.
— Станция: "Площадь Революции", — вновь раздался голос, прервав мою мысль.
Двери открылись, и я решил выходить. По эскалатору в город, далее налево — к Манежной площади. Дойдя до нее, повернул голову направо. Вдаль уходила Тверская улица, ведущая к Белорусскому вокзалу. Слева располагалась Красная площадь, уже открытая после катастрофы. Усыпанная цветами обожженная брусчатка, вымощенная еще в 30-х годах, являлась немым свидетелем того ужаса, что творился всего месяц назад. Ничего подобного за свою долгую историю она наверняка не знала. Куранты показывали без десяти одиннадцать. Немного потоптавшись у мавзолея, непрерывно укоряя себя за эту дебильную затею, я направился на кремлевскую набережную.
Темные воды Москвы-реки медленно рассекал речной трамвайчик. Пока я на него смотрел, у меня перед глазами против моей воли промелькнули какие-то почти неразличимые образы. Я видел самого себя, я быстро двигался, брызги воды били мне в лицо.
Встряхнув головой, я как следует шлепнул себя по щеке:
"А шиза-то крепчает..."
Вспомнился прошедший вечер, когда у меня тоже были галлюцинации, которые я тогда списал на паленый коньяк. Теперь было очевидно, что виновато явно не спиртное, а что-то посерьезнее. Возможно, психическое расстройство.
Я начал сомневаться в собственной вменяемости. С одной стороны это успокаивало: значит, большая часть произошедших ужасов может быть всего лишь галлюцинациями, но с другой стороны это говорило, что своим бессмысленным поиском я тупо потакаю болезни.
Мысли запутались. У меня закралось подозрение, что вчера вообще ничего страшного не произошло и мне все привиделось. Полицейские же меня не задержали? Если бы им поступил сигнал о возгорании того же здания, про которое я рассказал, меня бы как минимум должны были взять свидетелем. Терзаемый сомнениями, я был готов нагло вернуться в свою квартиру, наплевав на возможную засаду, прыгнуть с ноутом в постель и засесть в интернете на всю ночь. И чем дольше я смотрел на плещущуюся мутную воду, тем больше мне хотелось ворваться домой и проверить, не свихнулся ли я.
От того чтобы это сделать меня отвлекла проплывавшая баржа, оснащенная здоровенным рекламным щитом с надписью: "Страшно? Не знаешь, что делать? Мы вернем тебе уверенность в завтрашнем дне!" То была реклама какой-то компании, расположенной в районе "Москва-Сити". Это издевательское совпадение меня еще больше разозлило. Проводив баржу тяжелым взглядом, я двинулся по набережной в сторону храма Христа Спасителя навстречу порывистому ветру.
Раздосадованный, я хотел найти уже хоть что-нибудь. В конце концов, даже долбанный киллер — и тот был бы облегчением. Он доказал бы, что вчерашний день не был сном или бредом сумасшедшего, коим все сильней казался с каждой минутой. Продолжить поиск хотелось уже чисто из вредности.
Мозг принялся работать, вычисляя наиболее вероятное, по моему мнению, местонахождение "офиса":
"Остоженка? Пречистенка с его дорогими особняками? Район Патриарших прудов? Возможно любое место. Каждое по-своему привлекательно. Москва слишком велика для того чтобы вот так просто найти в ней что-то интуитивно".
Быстрым шагом миновав Большой каменный мост, я вышел на Пречистенскую набережную, а оттуда по маленькому переулку вышел на "Волхонку" и направился к станции метро "Кропоткинская". Свободных мест в вагоне было достаточно, но садиться у меня уже желания не было.
К тому времени как поезд доехал до "Павелецкой", был уже час дня. Побродив полчасика в этом районе и ничего интересного не обнаружив, я вновь спустился в метро. На "Таганке" меня так же ждало разочарование. И далее у всех станций, где я был — везде одно и то же: суета, множество машин, спешащих людей, но ничего, что могло бы привлечь мое внимание.
Станции мелькали, время шло. Неустанно напоминавший о себе голод, требовал от меня снова искать место, где можно поесть. На этот раз я устроился даже не в кафешке, а у закусочной на колесах, где на выбор было всего-то три столика, за двумя из которых уже сидели люди.
Заказав — если там это можно было так назвать — чай и хот-дог у тучной дамы кавказской наружности, я справил нужду в установленном там же биотуалете, плюхнулся в пластиковое кресло и возобновил мозговой штурм:
"Какие еще в Москве интересные районы? Где могут быть эти уроды со своим сраным "офисом"?! Там где модные рестораны и театры? Может на Арбате? Зачем офис в этом вонючем районе? Район Тверской? Вот там я не был. Монументальность, современность — намешано все сразу. В винегрете Тверской наверняка можно встретить что-нибудь интересное".
Мои размышления прервал беспардонно подсевший за мой столик мужик лет пятидесяти, одетый в серый деловой костюм, точно руководитель, вышедший из своей конторы утолить голод в неподобающее статусу место.
— Вы кто? — оторопел я.
— Пардон.
Он поднялся и, отодвинув пластиковое кресло, театрально изобразил интеллигента:
— Простите, можно?
— Что за цирк? Чего тебе надо?
— Хочу поговорить. Я же знаю, что ты ищешь. Думаешь, что тронулся, но все равно настырно ищешь. Потому боюсь, что, скорее всего, найдешь. Вот об этом и хочу поговорить.
— Чтоб тебя... — протянул я, не зная, что можно ответить.
— Так я присяду?
Я молчал, ошарашено глядя на незнакомца.
— Ну-с, — вновь устроился он в кресле, проскрежетав его ножками по тротуарной плитке, — давай-ка обсудим кое-что. Тебе не нужно продолжать поиски, в этом я тебя уверяю.
— Не понял?.. Ты вообще кто такой?! — прогудел я возмущенно.
— Тише-тише — людей распугаешь.
Действительно, посетители за соседними столиками отреагировали на мой возглас напряженными взглядами. Покосившись на них, я продолжил на полтона ниже:
— Какого хрена тебе от меня надо?
— Я просто пришел сказать, что тебе нельзя продолжать поиски места, в которое ты стремишься.
Опешив, я откинулся в кресле, чтобы собраться с мыслями и подобрать слова.
"Какой-то мужик откуда-то знает, куда я иду и о чем думаю — это как-то совсем не нормально. Или меня жестоко плющит или... Может розыгрыш? А откуда он может знать какие у меня глюки? Так, только спокойно. Надо задавать вопросы".
В это время принесли мой "заказ". Отхлебнув чая, я поморщился от переизбытка в нем горечи. Внешний вид хот-дога не внушал доверия, но это была хоть какая-то надежда для стонущего желудка.
— И почему же мне не надо искать это место? — спросил я, постаравшись изобразить всю самоуверенность, на какую был способен.
— Тебе известно, куда ты идешь?
— Предположим. — Я отставил пластиковый стаканчик.
