Мы прошли еще метров тридцать... И тут Кир рванул... Трудно было даже предположить, что мужик его возраста может так бегать. Да еще с увесистым рюкзаком за спиной.

Сначала я сдерживал шаг, стараясь держаться вровень с напарником, и только озирался по сторонам. Затем, рассудив, что это неверная тактика, обогнал Кира и побежал уже во всю силу... проскочил мосток и в четыре прыжка оказался на контейнере. Киру оставалось до рва еще метров шестьдесят, когда псы рванулись вдогонку. И все же он успевал, пожалуй... На пределе, но успевал.

Вдох... Выдох... Я задержал дыхание и короткими очередями принялся отстреливать самых резвых тварей.

Когда Кир оказался по эту сторону рва, вдоль дороги уже валялись три псины. Теперь, в два ствола, дело пошло веселее... Секунд через десять все было закончено. Магазина хватило впритык.

— И все-таки человек — царь природы! — провозгласил я, состроив важную мину.

— Спускайтесь, ваше величество! — ответил Кир и рассмеялся. — Ночной горшок на обычном месте.

На подходе к посту долговцев я последовал примеру напарника: включил предохранитель и повесил автомат на плечо. Бойцы на блоке, все в таких же шикарных костюмах, что я уже видел, пропустили нас без единого вопроса, будто и не было только что никакой стрельбы. Заметив, видимо, как я смотрел на чужую экипировку, Кир с улыбкой сообщил, что это не самый изюм, а вот, мол, у свободовцев костюмчики — это да-а...

Мы прошли десяток метров по асфальтированной дорожке, свернули налево и оказались перед входом в низкое здание. Надпись крупными буквами на листе фанеры оповещала:

ТЕРРИТОРИЯ "ДОЛГА"

Применение оружия в пределах лагеря

ЗАПРЕЩЕНО!

Нарушителей ждет

РАССТРЕЛ!

— Добро пожаловать в цивилизованный мир, сталкер, — сказал Кир. И засмеялся.

— Давно пора! — ответил я бодро. — А то все эти да эти...

И мы вошли внутрь.

Глава 4

Миновав темный ангар со скучающим охранником, мы оказались на территории промкомплекса, скорее всего — химического: за постройками виднелись огромные вертикально стоящие цистерны с подводящими трубами.

На высоком кирпичном строении без окон метровыми буквами красовалось: "АРЕНА".

— Местный клуб? — поинтересовался я.

— Вроде того, — отозвался Кир. — Туда любителей подраться отправляют. Мириться.

— И что, помогает?

— На сто процентов. — И Кир почему-то засмеялся.

Я огляделся. Слева, над темным проемом в пристройку к стоящему позади двуэтажному зданию, висела табличка с надписью: "БАР "100 РЕНТГЕН". Справа, невдалеке, дорогу к большому, похожему на управленческий корпус желтому дому преграждал пост — два бойца в черном.

— Долговцы сталкеров к себе не пускают, — пояснил Кир. — В крайнем случае — тех, кого знают, и только по делу.

Пристройка оказалась проходом во внутренний дворик; оттуда в подвал вела каменная лестница.

— Давай-ка, напарник, сначала ко мне зайдем. И вещи оставим, и умыться с дороги не мешает...

За углом дома оказался вход с лестницей на второй этаж. На верхней площадке возле окна сидел молодой парень с книжкой в руках. Услышав шаги, поднял голову:

— Привет, Кир! Как жизнь?

— Привет, Славик! Твоими молитвами... Как служба?

— Нормально... Только скучно. — Парень скорчил жалобную гримасу.

— Ничего-ничего... Лучше книжки читать, чем по помойкам шастать, — назидательно сказал Кир.

— Сам-то, небось, шастаешь... — донеслось нам уже вдогонку.

В длинный коридор выходило десяток дверей. У дальней Кир остановился и достал ключ.

— Заходи, Серый.

Комната была небольшая. Возле окна — застеленный клеенкой стол и два табурета. У стены — железная кровать, постель аккуратно застлана. У стены напротив — большой, полутораметровой длины темнозеленый яшик. В углу — полка с книгами. На вешалке у двери — пара рубашек и махровое полотенце, на полу — домашние шлепанцы. Голая лампочка под потолком довершала картину рядовой общаги.

Кир снял рюкзак и поставил на край ящика.

— А что молодой-то? Не нашел другого места книги читать? — поинтересовался я, скидывая рюкзак.

— Собы ногу повредили... Вот и нанялся сторожить, пока не зарастет. Кстати, две крайние двери — туалет и умывальная с душем. Вода тут своя, из скважины. Пить не рекомендуется, а умыться и постираться вполне годится.

Сполоснувшись, мы отправились в бар.

— Кир! А нельзя связаться по ПДА с кем-то из научников, узнать, приходили к ним журналисты или нет? — спросил я, когда вышли наружу. — И если приходили, то куда потом отправились?

Ответ я предвидел, но... как говорил один персонаж — попытка не пытка.

— Можно, конечно. Только это ведь придется по общему каналу разговаривать: я же не знаю ни частот, ни кода для личного контакта. А ты, как я понял, не хочешь, чтобы о твоих поисках вся Зона знала. Так?

— Так...

Мы спустились по четырехмаршевой лестнице в подвал. Мрачный тип за решеткой закутка на промежуточной площадке молча кивнул Киру. В оружейной стойке позади него стояли два калаша — 102-й и 104-й. Видимо, заходить в бар с серьезным инструментом было запрещено.

Заведение оказалось небольшим: примерно шесть на шесть метров, три столика вдоль левой стены и столько же — у дальней. Справа, за стойкой, скучал толстый мужик в рубашке с засученными рукавами. Посетителей было двое: за ближним столиком тощий юнец ковырял сосиску алюминиевой вилкой, второй — широкоплечий мужик в таком же, как у моего напарника, сером костюме — увлеченно орудовал ложкой за столиком в дальнем углу.

Привет, Бармен! — сказал Кир, подходя к стойке. — Как дела? Что новенького?

Привет, Кирилл! — меланхолично отозвался тот, едва скользнув по мне взглядом. — Дела так себе... Все больше мусор тащат... или оружие с помойки.

— Ладно прибедняться... — Кир засмеялся. — Я не фининспектор. Дай нам с напарником чего-нибудь горячего похлебать. — Он положил на стойку пару купюр.

Тип в углу обернулся:

— Здорово, Кир! То-то слышу — голос знакомый.

— Привет, Петюня! — Кир заулыбался и, обернувшись ко мне, попросил: — Займись по хозяйству. Лады? Я недолго...

Бармен смахнул деньги куда-то под стойку, отправился в заднюю комнату и вскоре вернулся с подносом, на котором сверкали нержавеющей сталью два исходящих паром судка. На тарелке лежал уже порезанный толстыми ломтями батон. На бумажной салфетке — две ложки, опять же из нержавейки. Определенно, Кир пользовался здесь уважением.

Перетащив поднос на столик рядом с тем, где измывались над сосиской, я вернулся к стойке, вытащил из сумки контейнер с артами, положил на прилавок и сдвинул крышку.

Бармен скептически посмотрел на содержимое пенала, придвинул калькулятор и пробежал толстыми пальцами по кнопкам. Повернул машинку, чтобы я мог видеть результат. Итог впечатлял: на обычной работе мне пришлось бы неделю горбатиться за такие деньги.

Я попросил четыре банки тушенки и две бутылки воды, загрузил все в сумку вместе с пустым контейнером и, получив разницу, вернулся к столику. Юный мучитель уже ушел.

В судках оказался густой картофельный суп с тушенкой. Приправленный луком, морковью и сельдереем, с лавровым листом и размолотыми горошинами черного перца. Вооружившись ложкой, я принялся за еду. Минут через десять, когда я уже начал подумывать, не взять ли еще порцию, подошел Кир. Предупреждающе посмотрев на меня, придвинул судок и занялся едой.

— Неплохо вы тут зарабатываете, — заметил я.

Он взглянул на содержимое стоящей на полу сумки и хмыкнул.

— Ты еще не покупал боеприпасы, Серый. Кстати, как у тебя с этим?

— Четыре магазина полных, один пустой и две сотни патронов. Обычных. К Стечкину — три обоймы и полсотни обычных, две "Эфки", — перечислил я негромко.

— Нормально, — одобрил Кир.

Он закончил с едой, и мы поднялись наружу.

— Петр сказал, что видел журналистов в баре, — сообщил Кир. — За одним столиком с Федором. Куда пошли — не знает.

— Так, может, бармена спросить?

— Нет. К бармену — это в крайнем случае. Есть другой вариант. Федор мой приятель. И живем рядом. Так что сначала попробуем со Славиком поговорить.

Парень скучал и с радостью воспользовался возможностью потрепаться. Когда Кир сказал, что ему срочно нужен Федор, Славик изобразил на физиономии глубокую задумчивость, затем поинтересовался — для чего Киру так срочно потребовался Федор и что он, Славик, будет с этого иметь, если скажет. Кир принял вид не менее задумчивый и сообщил, что его любимое занятие — ломать ноги малолетним жлобам. После чего Славик доложил, что Федор согласился проводить двух журналистов к свободовцам, а потом — к научникам на Янтарь. И что мужик-журналист — он, Славик, видел их в баре, когда ходил ужинать — выглядел "так себе", а вот тетка была красивая. Старая — "лет двадцать пять, а то и больше" — но красивая.

В процессе чаепития, получасом позже, мы решили отправиться для начала к свободовцам. Вернее, это я так решил, поскольку территория "Свободы" находилась заметно ближе, чем Янтарь. Я предполагал отправиться один, но Кир сказал, что все равно ничем сейчас не занят, так что может пойти со мной. Тем более что судьба Федора ему не безразлична.

Мы снарядили пустые автоматные магазины. Затем я осмотрел взятый у бандита ПМ — и порадовался, что не пришлось из него стрелять: было очень похоже, что пистолет никогда не чистился. Ни слова не говоря, Кир сунул руку под свисающий со стола край клеенки — и протянул мне новенький ПМ.

— А бандюковский по дороге выбросишь... Чтобы в баре не позориться.

От моего предложения заплатить за пистоль Кир отказался:

— Пустяки, Серый... Ты же видел — эта машинка у меня специально для гостей припасена.

Выйдя к "Арене", мы свернули налево, прошли пару ангаров, где возле костров кучковались ребята в куртках, миновали блокпост... Впереди проход между двумя строениями перегораживал забор, сваренный из стальных листов. Над узким проходом — надпись: "Дикая Территория".

— Дальше подъездные пути, склады, локомотивное депо... — пояснил Кир. — Там же и дорога на Янтарь. А к свободовцам — это туда. — Он указал направо, на неширокую асфальтированную дорогу, уходящую на север.

За пределами промзоны потянулась унылая череда холмов. Через пару километров на высоком пригорке справа показалась обширная территория, огороженная забором из серых плит. Сторожевые вышки указывали на военную принадлежность объекта.

— Бывшие военные склады, — пояснил Кир. — Говорят, еще и сейчас кое-что осталось...

Впереди, за скоплением машин, послышалась стрельба. Сначала негромко простучали очереди из двух "Валов", им тут же огрызнулся 104-й. Еще одна короткая очередь из "Вала" поставила точку в диалоге "конфликтующих сторон".

Из-за грузовика вышел боец в черном костюме долговца. Завидев нас, помахал рукой: подходите, мол, не стесняйтесь. Мы вновь повесили автоматы на плечо и последовали приглашению.

— Привет, Кир! Куда путь держите, если не секрет? — спросил он, снимая вязаную шапочку с прорезями.

Из-за машины выглянул еще один в черном, мельком глянул на нас и снова скрылся.

— Привет, Василий! На склады идем... С кем воюете?

— Парочку мародеров прищучили. — Боец сплюнул.

— А-а... Ну, что ж... Святое дело.

— Слушай, Кир! — оживился вдруг боец. — Раз вы к свободовцам...

— Осади, Василий! — перебил Кир. — Меня ваши игры не интересуют. Пора бы знать.

— Да я так спросил... На всякий случай. — Боец ухмыльнулся. — Нет так нет. Счастливого пути, Кир!

Позади грузовика в луже крови лежали два трупа. Один из мародеров, теперь уже бывших, так и не успел снять с плеча автомат.

Шоссе тянулось вдоль подножия холма со складами. У автобусной остановки было заметно свечение, а асфальт странно бугрился.

— Грязно там, — сказал Кир, сворачивая на обочину. — Фонит сильно. Давай-ка лучше поверху...

Мы поднялись по склону и свернули к складам. Тропинка вдоль забора вела ко входу на территорию "Свободы".

Бойцы у ворот, в серых костюмах, похожих на долговские, но с воротом под герметичный шлем, пропустили нас без замечаний. Один из них на вопрос Кира о Федоре ответил, что уже с неделю его не видел, и посоветовал расспросить сталкеров.

Дорога вглубь территории проходила по мосту над жедезнодорожными путями. Слева за мостом тянулись в два ряда унылые складские помещения и казармы. Впереди показалось двухэтажное желтое здание с парой бойцов у входа — скорее всего, там находился штаб.

Не доходя до здания, мы свернули направо и через сотню метров оказались перед лагерем сталкеров. В дальнем углу бывшей воллейбольной площадки стояли брезентовые палатки, перед ними, на месте распасовывающего, горел костер. Вокруг огня на оружейных ящиках сидели парни в уже примелькавшихся коричневых и зеленых куртках.

Поздоровавшись, мы недолго постояли, слушая анекдоты. Затем Кир поинтересовался насчет приятеля, и один из парней сообщил, что с неделю назад Федор приводил двух журналистов — мужика и девицу. После посещения штаба — там они, кажется, намеревались взять интервью у командира — журналисты собирались отправиться на Янтарь. Только Федор куда-то пропал, и они, не дождавшись, на следующий день ушли к научникам с другим проводником — Крюгером.

Выслушав сообщение, мы повернули обратно. Уже перед мостом нас догнал парень.

— Слушай, Кир! Я как раз ведь в тот день Федора видел... У самых ворот, снаружи... Я с болот возвращался, хотел потрепаться, новости узнать, а он сказал, что торопится — надо, мол, в деревне кое с кем встретиться — и что скоро придет... тогда, мол, и поболтаем... Потом гляжу — так и не появился. Ну, думаю, наверное, к долговцам решил вернуться.

До ворот мы шли молча. Здесь стояли уже другие ребята: видимо, произошла смена.

— Вот что, Серый... — нарушил молчание Кир. — Схожу-ка я в деревню, пожалуй. Не нравится мне эта история. Федор не тот человек, чтобы вот так, безо всякого предупреждения оставить клиентов, которых нанялся сопровождать. Подожди меня здесь или около костра. Я недолго.

Торчать у ворот или слушать у костра старые анекдоты мне не хотелось, и я сказал напарнику, что предпочел бы пойти с ним, если он не возражает. Кир не возражал.

Мы спустились к шоссе. Грунтовая дорога с колдобинами и лужами, по другую сторону полотна, уходила на северо-запад, к холмам. Через пару километров показалась деревенька; по правую сторону дороги тянулись старенькие пятистенки, почерневшие от времени и дождей. Огороды на задах деревни упирались в почти отвесный склон глинистого косогора, поросшего по краю, наверху, низким кустарником.

Возле второго дома мы остановились. На обочине были разбросаны клочья серого комбеза и объеденные почти дочиста кости. Здесь же валялся растерзанный рюкзак с раскиданными вокруг вещами. Чуть дальше, в траве у забора, лежал 104-й калаш.