Будь со мной. Ознакомительный фрагмент

Я невольно посмотрела в сторону Паши. Перехватив мой взгляд, Максим Георгиевич обернулся, его глаза слегка расширились.

— Павел Сергеевич?

— Да, — вздернула я нос. — А что вас удивляет?

— Напротив. — На его лице мелькнула слабая тень улыбки. — Все как раз становится на свои места. И давно вы встречаетесь?

— Полтора года.

— Понятно.

Он о чем-то размышлял.

— Ждите здесь! — приказал он и направился к служебной машине. Подождал, пока Елена Вячеславовна опустит стекло, сказал ей что-то, отчего на ее красивом лице появилась капризная гримаса, протянул Паше банкноту и вернулся ко мне.

Я посмотрела на Пашу, наши глаза встретились. Я побледнела — столько горечи и сожаления было в том взгляде. Он завел машину, вырулил со стоянки и, бросив на меня последний прощальный взгляд, уехал в неизвестном направлении.

Блин. Что происходит?

— Пойдемте, — взял меня за руку Максим Георгиевич. — Черт возьми! Вы же совсем замерзли. И молчите...

Он остановился, взял мои озябшие руки в свои и принялся согревать их своим дыханием.

— Максим Георгиевич...

— Ммм... — вскинул он брови поверх своих кулаков, в плену которых пребывали мои отогревающиеся пальцы.

— Что вы делаете?

— Спасаю ваши руки от обморожения, — насмешливо улыбнулся он.

— Куда вы отправили Пашу?

— Он повез Елену Вячеславовну домой.

— А вы?

— Я большой мальчик. Сам доберусь. Но прежде провожу домой вас.

— Зачем?

— В смысле? — не понял он.

— Я помолвлена, вы забыли?

— Нет, не забыл. Но хороший друг никому не помешает.

— Вы хотите стать моим другом?

— Я хочу быть рядом, — произнес он тихо.

Я вздрогнула. Затем вырвала руки из его ладоней.

— Это шутка?

— Я похож на человека, который шутит? — Его глаза были серьезными и задумчивыми.

Я молчала.

— Александра Юрьевна, вы замерзли. Давайте я поймаю такси и мы...

— Никаких "мы", — резко перебила я. — Я еду одна.

— Одна вы не поедите, — решительно заявил он и уже мягче добавил: — Не будьте ребенком, Александра Юрьевна. Я обещаю держать руки при себе. Ваша честь не пострадает, если вы этого опасаетесь.

Он протянул мне руку в кожаной перчатке. Немного подумав, я вложила в нее свои пальцы, и он осторожно сжал их. Затем мы поймали такси, я назвала адрес водителю.

Сказать, что я нервничала, значит не сказать ничего. Меня волновала близость Максима Георгиевича, его рука — красивая, ухоженная, с длинными тонкими пальцами — лежала в нескольких миллиметрах от моей. Но он не делал никаких попыток дотронуться до меня. Держал слово. А мне выть хотелось. И сбежать отсюда как можно скорее.

Я сжала пальцы в кулак и отвернулась к окну.

Возле моего дома Максим Георгиевич молча помог мне выйти из такси, сухо попрощался, сел в машину и уехал.

А я стояла и смотрела ему вслед, снова и снова прокручивая в памяти его слова "Я хочу быть рядом... быть рядом... быть рядом..."

* * *

Я по обыкновению ковырялась вилкой в кусочках пищи, там и сям разбросанных по тарелке — дурацкая привычка, надо бы от нее избавиться. За моей спиной громко хихикали девчонки из 9 "Б" класса. До меня долетали обрывки их разговора.

— ...он такой лапочка, — щебетала одна.

— ...я просто млею от его улыбки, — томно вздыхала другая. — Недавно он проходил мимо, и я, как будто случайно, уронила тетрадки. Они рассыпались по полу, и он тут же кинулся их поднимать, представляете?! Он протянул их мне и так сексуально улыбнулся. Я готова была отдаться ему прямо там!

Я поморщилась. Ну и нравы у этих пигалиц!

— ...говорят, он ведет здоровый образ жизни, не курит, не пьет, плаванием занимается...

— А я слышала, что он был женат, — громким шепотом сообщила одна из подружек. — На какой-то худосочной фотомодели. Она, кажется, на лет пять его старше. Я видела ее фотки в Интернете: ничего особенного. Блондинистая, со смазливым личиком. Да еще старая. Фи!

— Зато может она в постели — бомба, — всезнающим тоном заметила другая.

Я подавилась кусочком помидора.

Блин! Совсем оборзели девчонки.

— Ну а что он вытворял у нас на дискотеке! Повезло же этой мымре из бухгалтерии.

Я невольно прислушалась. О чем это они?

— Да ей лишь бы на ком-то виснуть. Ни одного мужика мимо себя не пропускает!

— А что у него с той молоденькой училкой, кто знает?

Я замерла.

— Это та, с которой он танцевал медляк?

— Ну да. Фигуристая такая. В бордовом платье. Она еще пела на концерте.

— Скажите, она обалденно поет?! Никогда не слышала такого сильного голоса!

— Вот только какие у нее виды на нашего красавчика-директора? Видели, как она на него смотрела?

— Ага. Буквально пожирала глазами.

— Он тоже глаз с нее не спускал. Даже когда танцевал с бухгалтершей.

— Ты тоже заметила? Я вот думаю: не влюбился ли наш Максим Георгиевич?

Я сглотнула. Тихо, чтобы не привлекать внимания, вылезла из-за стола и поспешно покинула столовую.

* * *

Сегодня я задержалась, как никогда. Сначала готовила сценарий классного часа, потом анализировала успехи детей, чтобы было о чем говорить на родительском собрании, затем принялась проверять тетрадки. Но в голове то и дело всплывали слова девятиклассниц. Черт. Неужели я действительно так пялилась на директора, что все это заметили? А он все это время украдкой наблюдал за мной? Я-то думала, он разозлился из-за Кости и потому не обращал на меня внимания. И эти его слова "хочу быть рядом"... Что все это значит? Неужели я ему не безразлична? Или же это какая-то игра? С трудом верится, что такой красавец-мужчина, как Максим Георгиевич, мог бы обратить внимание на такую серую мышь, как я. С кудряшками и лишними килограммами. С женихом и кашей в голове.

Я застонала, обхватив голову руками.

И тут погас свет. Причем, судя по темным глазницам окон других кабинетов, свет вырубили во всей школе.

Блин. Только этого мне не хватало! Как на зло забыла дома сотовый. И фонарика нет.

Я на ощупь собрала тетради, запихнула их как попало в сумку, оделась и вышла из класса. Держась за стенку, спустилась на второй этаж, прошла мимо учительской, огляделась. Вокруг царила кромешная тьма. Я задержала дыхание, когда позади меня раздались чьи-то уверенные шаги. Коридор озарил тусклый свет фонарика, и я увидела приближающуюся ко мне черную фигуру.

— Александра Юрьевна? — произнесла удивленно фигура.

— Максим Георгиевич? — пискнула я, ожидая увидеть кого угодно, только не его.

— Что вы здесь делаете в такой час? — спросил он недоуменно.

— Тетрадки проверяла.

Он чертыхнулся.

— Не лучше ли это делать дома? Как вы думаете добираться? Автобусы уже не ходят.

— На метро.

— На метро? — Я почти почувствовала, как он вздернул одну бровь.

— Дома у меня слишком шумно. Сложно сосредоточиться даже на собственных мыслях. А здесь тихо. И не гонит никто, — неуверенно закончила я.

— Я подвезу вас. Пойдемте.

— Но...

Он подхватил меня под локоть и вывел из школы.

— Вы не подождете немного? Мне нужно переговорить с охранником.

Я кивнула. Он вернулся внутрь, а я с нарастающим страхом посмотрела в сторону белого "ягуара". Паша сегодня собирался к друзьям смотреть футбол по телевизору. С пивом и рыбой. Он предлагал заехать за мной, но я отказалась. Дура! Можно было бы вызвать такси. Только вот сотку нужно с собой носить, а не бросать непонятно где. И зачем я только ее купила, если пользуюсь разве что как будильником?

— Замерзли? — неожиданно раздалось над моим ухом, я едва не подпрыгнула. Максим Георгиевич стоял совсем рядом, с нежностью глядя на меня. — Нужно было дать вам ключи от машины...

— Ничего страшного, — произнесла я тихо, затем судорожно вдохнула. — Максим Георгиевич, может вы вызовете мне такси? Нам вряд ли с вами по пути...

— Не говорите ерунды. Садитесь. Я не кусаюсь, — добавил он, насмешливо улыбнувшись.

В машине пахло как-то необычно. Мужским парфюмом, ванилью и мандаринами.

— Как прошел день? — спросил он, когда мы отъехали от школы. — Вы как-то подозрительно молчаливы. Что-то случилось?

Я заставила себя расслабиться и откинула голову на спинку сиденья.

— Устала немного, — искренне призналась я. — Пол дня хотелось выть от головной боли, а под вечер с трудом сдерживала зевоту.

— Да. Я заметил, — бросил он на меня искоса взгляд.

— Не правда, — недоверчиво произнесла я.

Он улыбнулся, вновь взглянув на меня.

— Я беседовал с Натальей Дмитриевной в коридоре, а вы в это время ждали, пока дети что-то допишут. Я боялся, что вы упадете и уснете прямо посреди класса. Вы, надеюсь, не храпите?

— Не знаю, — обескураженно произнесла я. — Вы... наблюдали за мной?

— Простите. Не смог удержаться. Забавное зрелище, скажу я вам.

Ему явно доставляло удовольствие смущать меня.

— Очень смешно. — Я отвернулась к окну. — Я могу тоже самое сказать и о вас, — язвительно произнесла я прежде, чем успела подумать.

— Вы о чем? — спросил он, бросив на меня быстрый взгляд.

— Не важно.

Блин. И кто меня за язык тянул?

Щелкнули дверные замки.

— Вы не покинете эту машину, пока я не узнаю, что вы имели в виду.

Я закатила глаза.

— Это же смешно. Я... просто пошутила.

— Не юлите, Александра Юрьевна. Я жду.

Лицо у Максима Георгиевича было серьезное, сосредоточенное, но вокруг глаз лучились веселые морщинки. Да он смеется надо мной!

— Ну хорошо. Я видела вас с Еленой Вячеславовной. Забавное зрелище, — хохотнула я и в следующую минуту едва не ударилась головой о лобовое стекло. Машина с визгом остановилась.

— Что именно вы видели? — развернулся он ко мне.

Я покраснела, но взгляда не отвела. И тут Максим Георгиевич сглотнул. Его глаза скользнули по моему лицу, задержались на губах, опустились ниже. Я замерла. Он не посмеет!

— Что же вы делаете со мной, Александра? — прошептал он, склоняясь ко мне ближе.

Я отпрянула, ударившись головой об дверцу. Максим Георгиевич с минуту смотрел на меня, затем отвернулся, положил руки на руль.

— Александра... — начал он, не оборачиваясь, — скажите, если бы вы не были помолвлены с Павлом Сергеевичем, я мог бы рассчитывать на что-то... на что-то большее с вашей стороны?

Нет, он просто издевается надо мной! Говорит вещи, от которых бросает в жар, смотрит так, что не оторваться. И все ради чего? Чтобы поставить очередную галочку в списке покоренных им женщин?

— Послушайте. Будь вы единственным мужчиной на планете Земля, даже в таком случае вы не могли бы рассчитывать на что-то на большее с моей стороны! А знаете почему? Потому что вы бабник, ловелас и дамский угодник. И я не хочу стать очередной Еленой Вячеславовной, с которой приятно проводить время, только и всего. К вашему сведению, в мои планы не входит пункт "быть соблазненной директором". Я в ваши игры больше не играю.

— И вы туда же, — вздохнул Максим Георгиевич. — Вы видите то, что хотите видеть. Вы, как и все, любите развешивать ярлыки. Бабник, ловелас... Но даже у самого прожженного дамского угодника есть сердце. А если он вдруг влюбился? Если не представляет жизни без одной-единственной женщины? Но любители ярлыков не верят в искренние порывы. Они утверждают, что все это лишь обман, с примитивной целью обладать... В тот день, на дискотеке, я держал вас, трепещущую, в своих руках, я видел ваши полные желания глаза... И я поверил, что небезразличен вам. Я готов был положить к вашим ногам весь мир. Достать звезду с неба. Петь серенады под окном. Вырвать, как Данко, сердце из груди и подарить его вам... Но вы сбежали. А вернулись лишь для того, чтобы сообщить, что помолвлены. По вашему, я хочу вас соблазнить? Поверьте, если бы я действительно задался этой целью, мы бы не стояли сейчас посреди дороги, не разговаривали бы, а давно бы уже где-нибудь занимались любовью.

Я не заметила, как он придвинулся ближе. Его горячее пряное дыхание обжигало мою кожу, рука его коснулась моей щеки, нежно провела по губам. Я задрожала и потянулась навстречу к нему. Наши губы встретились в жадном, неистовом поцелуе. Мы оба ждали этого слишком долго.

Но внезапно все закончилось.

Максим Георгиевич с легким стоном оторвался от моих губ, отодвинулся на безопасное расстояние, завел двигатель. Дыхание его было прерывистым, вцепившиеся в руль руки чуть подрагивали.

— Надеюсь, теперь вы понимаете, что вы — не очередная Елена Вячеславовна, — хрипло произнес он, глядя перед собой. Затем вырулил с обочины и медленно вжал педаль газа.

— Но... это ничего не меняет, — прошептала я, кусая губы.

— Я знаю.

— И вы не станете ничего предпринимать? Обещаете?

— А вы действительно этого хотите? — испытующе посмотрел он на меня.

— Неважно, чего хочу я. Это неправильно, понимаете? Я не могу допустить, чтобы Паша страдал.

— А я? — тихо произнес он, и мое сердце взвыло от боли, на глаза навернулись слезы.

Я промолчала, с силой стиснув кулаки, так что ногти до крови впились в ладони.

— Пообещайте мне кое-что, — попросил он, когда мы уже стояли возле подъезда и пушистые снежинки орошали наши лица, путаясь в ресницах и волосах.

— Что? — не в силах отвезти от него глаз, спросила я.

— Пообещайте, что не станете меня избегать, что позволите быть рядом...

— Обещаю.

ГЛАВА 5

На выходные я запланировала погружение в фантастические миры недавно купленного бестселлера.

Встала я по привычке рано, переделала все домашние дела — родители в это время смотрели телевизор, у Инги в комнате грохотала рок-музыка — и улеглась на кровать с книжкой в одной руке и яблоком — в другой. Воткнула беруши и принялась за чтение.

Спустя час заурчало в желудке, но я проигнорировала жалобные просьбы организма — не хотелось прерываться, идти на кухню, слушать, как мама сплетничает по телефону, шушукается с подружками сестра, видеть пьяную физиономию отца, развалившегося в кресле перед телевизором с бутылкой пива в руке.

Еще через час кто-то громко постучал в комнату, затем, не дожидаясь разрешения, в комнату вошла Инга — в коротком топе, открывавшем плоский живот с пирсингом в пупке, и кожаной мини-юбке.

— К тебе там пришли, — с загадочной улыбкой произнесла сестра. — Мужчина.

— Пашка? — я соскочила с постели и принялась натягивать гетры. — Он же собирался сегодня в баню с друзьями. Может передумал и решил провести день со мной?

— А это не Павел, — вздернула одну бровь Инга и криво усмехнулась. — В тихом омуте, да?

— Что? — не поняла я. — Как не Пашка? А кто тогда?

— Красавчик-брюнет с голубыми глазами. Весь такой брутальный, в коже и джинсе. Ты где такого откопала? У кого-то свои скелеты в шкафу имеются, да?

— Не понимаю о чем ты, — буркнула я, натягивая поверх майки свитер. — Это, наверное, коллега. Учитель истории.

— С каких пор у нас в школах работают такие учителя? — вскинула брови Инга. — И зачем ему понадобилась ты?

Сестра оглядела меня с ног до головы. Не обнаружив там, видимо, ничего интересного, задумчиво пожала плечами и, покачивая бедрами, вышла из комнаты. Я быстро соорудила из волос дульку, зафиксировала ее карандашом и оглядела себя в зеркале. Черт. И что ему тут понадобилось? Я сегодня, кажется, даже зубы не чистила. Хорошо еще душ приняла и ногти привела в порядок.