Здравствуй, новый день!

Брат даже не взглянул на газету.

-Нет, не имею. Он сам.

-Что ты сказал? — я не верила своим ушам.

-Я сказал, что это он сам. Наверное, вину свою почувствовал, — Бен говорил злые слова, только вот злости в них почему-то не было. Только боль.

Я медленно опустилась на краешек кровати.

-Он жив? — я произнесла вопрос одними губами.

Мне кажется, или в глазах Бена плещется отчаяние? Боже, нет. Только не это...

-Физически — да.

От сердца отлегло. Но что с братом?

-А не физически? — я нашла в себе силы произнести эти слова.

-Он мертв.

Я не могла понять, что он хочет сказать. Я вскочила с кровати и почти визжала.

-Бен, объясни мне, что произошло? Он жив? Почему ты говоришь, что он мертв? Бен!

-Спустя три недели после того, как ты вернулась, ко мне пришел Алекс.

-Я слышала, он был внизу.

-Нет, он пришел еще раз. Несмотря на запрет. Отец тоже запретил ему появляться поблизости. Он хотел поговорить с тобой, но я сказал, что ты не можешь его видеть. Что тебе от этого очень больно... — Бен на секунду запнулся, — Он сказал, что любит тебя.

И он замолчал. Я пыталась переварить информацию. Алекс любит меня... не верю... Тем временем Бен собрался с духом и выпалил мне целую тираду:

-Понимаю, о чем ты сейчас думаешь. Я тоже тогда не поверил. Сказал, чтоб он катился куда подальше, но он не ушел. Сказал, что пока не увидит тебя не уйдет. Тогда я избил его, Энж, сильно. Очень сильно. Он даже ни разу не защитился, принимая каждый удар как наказание. Мне тогда конечно полегче стало, а вот ему не очень. На последок я сказал, что ты ненавидишь его и что не хочешь знать... Знаешь, я помню его глаза до сих пор. Когда я это ему сказал, он выглядел еще хуже чем ты, когда вернулась...

И Бен замолчал. Я сидела как громом пораженная.

-Через два дня его машина сорвалась с моста... Он сделал это специально...

Алекс любит меня. Любит. Любит. Но почему он поступил со мной так? Почему?

-Бен, где он сейчас? — надежда слабым огоньком затеплилась где-то внутри.

-В больнице. Я ни разу не ходил к нему... Энж, это ведь я виноват во всем... — голова Бена опустилась на грудь, а голос стал хриплым. Я подошла к Бену и поцеловала его в щеку.

-Я тебя очень сильно люблю, мой братик. И ты любишь. Поэтому так и сказал ему. А сейчас я пойду к нему.

Я быстро слетела по лестнице и уселась в мою "ласточку". До больнице я ехала на запредельной скорости. В приемном покое мне сказали номер его палаты, и я помчалась туда.

Через стекло я увидела того, кого каждый день видела в своих снах и никак не могла забыть. Он лежал весь перебинтованный с какими-то трубками. Я только хотела повернуть ручку, как меня остановила сильная мужская рука:

-Даже не думай. Тебе туда проход закрыт, — жестким голосом сообщили мне.

Я повернулась. Передо мной собственной персоной стоял Дориан Страйдер.

-Ты думаешь, я не знаю, что это был не несчастный случай. Это ты во всем виновата. Это ты сделала из моего сына тряпку. Убирайся отсюда, и больше не появляйся.

Я сглатывала слезы обиды, но не сказала ни слова. Потому что это было правдой. Я виновата в том, что он сейчас борется за свою жизнь.

Я ушла, но не далеко, а всего лишь за угол. С тех пор день и ночь я проводила в больнице, ожидая того момента, когда старший Страйдер выйдет из палаты, и туда смогу зайти я.

Чтоб пару минут подержать Алекса за руку и сказать, как сильно я его люблю. Он был в коме.

Я тоже.

Ожившая, казалось, надежда медленно угасала. Моя жизнь утекала вместе с Алексом.

Когда в одно утро я пришла в больницу, палата Алекса была пуста.

Мир умер в тот момент.

Я хотела последовать за ним.

Я кинулась в справочную. Там мне сказали только одно слово: "Сожалею".

Больше я ничего не помню. Очнулась я в такой же палате, в которой лежал человек, которого я любила. Нет, не любила. Для меня он не умер. И я его люблю.

У меня было истощение организма и нервный срыв.

Но я не осталась в больнице, а вышла оттуда, чтоб найти информацию о Страйдерах. Они уехали из города.

Бен опять страдал вместе со мной. Он считал виноватым себя, но не говорил ни слова. Мы стали как два привидения молча слоняться по дому. Я хотела последовать за Алексом, но что-то останавливало меня. Что пока удерживало меня здесь.

Прошло четыре месяца. Ничего не изменилось. Мы с братом замкнулись внутри и перестали общаться с людьми. Родители нанимали кучу психоаналитиков, но все было бесполезно. Мы не разговаривали с ними. Я даже с Элен перестала общаться, просто не могла.

Утро. Теперь моя жизнь сплошной затянувшийся вечер, и я просто ждала, когда он закончится. Феникса больше нет и никогда не будет. Солнце раздражающее светит в глаза.

Я оделась и вышла на улицу, желая выключить дневное светило, убрать его подальше, спрятать. Мир не может радоваться, когда Алекса в нем нет.

Я открыла дверь и подумала, что умерла.

На пороге стоял Алекс. Я бросилась ему на шею, надеясь, что никогда больше не оживу, если загробная жизнь именно такая. Я хочу остаться в ней.

Но мое видение крепко сжало меня в объятиях и жарко задышало мне в ухо. Я вдохнула его запах, и ноги перестали меня держать. Алекс почувствовал это, потому что хватка усилилась. Я проводила руками по его волосам, плечам, груди, возвращая к жизни собственную душу.

Он крепко сжимал меня в объятиях, не давая возможности вздохнуть.

-Алекс, это ты? Это правда ты? — как сумасшедшая шептала я.

-Это я, мой Ангел. Я так люблю тебя, — от уткнулся носом в мои волосы.

-Как такое возможно? В больнице же сказали, что...

Стоп, а что мне сказали в больнице? "Сожалею".

-Малыш, деньги делают все. Отец заплатил, чтоб всем отвечали одну фразу, не давая конкретно ответа. Он не хотел подпускать тебя.

-А где был ты все это время? — я начинала злиться. Почему он ничего не сказал? Не сообщил?

-В закрытой клинике. Меня там на ноги ставили. Когда отсюда увозили, я был еще в коме. Прости, что не позвонил раньше. Меня там как в Кастилии заперли.

-Не извиняйся, ты же не знал, что я жду тебя, — шептала я.

-Ангел мой, я знал. Я все слышал...

-Все? Все, что я говорила? — мои губки обиженно надулись.

-Да, все. Я тоже очень люблю тебя. Очень очень. Просто безумно, — жаркое дыхание опаляло мои щеки.

В это момент на лестнице показался Бен. Он тоже, судя по всему, чуть не свалился от неожиданности. Он бросился к нам и долго не решался приблизиться к Алексу. Но Алекс сделал первый шаг и крепко обнял моего брата. Слова тут были излишни. А я как последняя истеричка тонула в слезах.

Первый раз я ложилась спать улыбаясь, но все равно обливаясь горючими слезами. И конечно долго не могла уснуть.

Тут в окно кто-то поскребся, и подлетела к нему. Напротив на ветке гигантского дерева болтался Алекс! Я быстро открыла створки, и он нырнул внутрь комнаты.

-Ты сумасшедший! — твердила я сквозь поцелуи.

-Ты думаешь, я теперь смогу без тебя провести хотя бы одну ночь? — моя любимая ухмылка! Внезапно его взгляд стал серьезным, и он отстранил меня.

-Малыш, ты должна все узнать. Прости меня пожалуйста, за всю боль, которую я тебе причинил. Сам себя я никогда не прощу, но молю о твоем.

Я хотела было возразить, что давно все простила, но он не дал мне говорить.

-Тогда, на пляже я специально поцеловал ту девушку. — на этих словах я вздрогнула, а он поближе притянул меня к себе, — Понятия не имею, кто она была. Мне просто надо было доказать тебе и самому себе, что мне все равно на чувства. Что ничего особенного не произошло. Понимаешь, в ту ночь с тобой я почувствовал не только колоссальный по своей силе оргазм, но и что-то еще. Что-то в груди тогда шевельнулось и начало расти. Я хотел убить это в себе.

Я стояла и слушала, хлопая глазами. Вот, значит, какое объяснение у всего этого.

-Отец с детства учил быть сильным. Женщины — это только развлечение, не более. Нельзя привязываться. А я привязался. И понял это уже потом. Ты не представляешь, как хотелось броситься за тобой. Остановить. Но я не мог. Пойми.

Он замолчал, приходя в себя. Ему было тяжело, первый раз он говорил подобные слова.

-Когда вернулся сюда, понял, что не могу жить без тебя. Потом узнал, что ты ненавидишь меня. Молчи, ничего пока не говори. А я то я как трус не смогу закончить свою речь, — кривая улыбка, слишком болезненная, — и жить больше не захотелось. Смысла просто не было. Дальше ты все знаешь.

Он замолчал, переводя дыхание. Я смотрела в его ореховые глаза. Я любила его и давно простила.

Я впилась в его губы жарким поцелуем и больше не позволяла думать до утра.

Утро.

-Малыш? — теплая рука гладит мою щеку.

-Ммм, — мурлыкала я от удовольствия.

-Ты выйдешь за меня замуж?

Здравствуй, новый день!