Здравствуй, новый день!

В окно светило солнце. Здравствуй, новый день! Я потянулась к свету. Люблю начинать новый день с чистого листа, а солнце-это как раз то, что помогает стереть все переживания вчерашнего.

Надо сказать пару слов обо мне. Я — самая обычная восемнадцатилетняя девушка. У меня стандартная фигура: без экстремальных выпуклостей и впуклостей. Серо-зеленые глаза, которые меняют цвет в зависимости от настроения. Мама считает, что это моя особенность, изюминкой, так сказать. Я же считаю это аномалией. А вот чем действительно горжусь, так это волосами. Они у меня черные и прямые, никогда не знавшие утюжков, дорогих стилистов и мега-супер-пупер средств по уходу. Вот просто такие от природы. Ну не могла же она меня вообще всем обделить!

Теперь скажу пару слов о характере. Гадкий. Наверное, даже в одно слово уместилось. Вот так. И добавить тут нечего.

Да, кстати, зовут меня Энжелина Бэнингтон. Имя не очень подходит, слишком длинное и сложно выговариваемое. Просто мама у меня любит вычурность и интеллигентность, вот и выпендрилась, когда заполняла графу "имя". К тому же, по ее мнению, оно очень гармонирует с фамилией. Я совсем не похожа на маму и являюсь повсеместным ее позором. Наверное, меня в неправильной капусте нашли, с гусеницами и жучками, ну или самую малость подгнившей, на крайний случай.

Мы переехали сюда две недели назад, в середине августа. А сегодня было первое сентября. Большой день. Я первый раз должна была пойти в новый колледж. В Техасе я один год отучилась в колледже на факультете экономики, а потом папа поменял работу, и мы были вынуждены перебраться сюда, в Аризону. Мда, день будет не из легких!

Из-за специфики профессии отца мы часто переезжали из города в город, поэтому смена учебного места по сути стала привычным занятием. В Техасе мы прожили дольше всего — около четырех лет. Там у меня появились друзья, хорошие, надо заметить, с которыми было очень тяжело расставаться, но мы обещали созваниваться и периодически встречаться. Конечно, я буду по ним скучать, но разлуку пережить смогу. Самое главное, чего мне будет здесь не хватать — это моя подруга. Единственная и неповторимая. Которая сносила все мои гадкости и колкости. Элен. Без нее здесь действительно будет тяжело.

Я побрела в ванную и успела захлопнуть дверь в нее перед самым носом Бена — моего брата. Жуткого, несносного, отвратительного, раздражающего создания с точно такими же как у меня глазами и точно такими же волосами. Да, кстати, забыла упомянуть, что мы с Бенжамином (да, его имя тоже "подходит" к фамилии!) двойняшки. Он старше меня на двадцать пять минут и всю жизнь напоминает мне об этом факте.

-Эй! Малявка! Ну-ка живо выметайся оттуда! Я сюда первый шел! — вопил мой братец на весь дом. Обычное дело. Малявка! Ха! Тоже мне великан нашелся. У меня нормальный среднестатистический рост — 167 сантиметров, это просто он переросток — 190. Вымахал и ходит теперь на всех свысока смотрит. Лучше бы у него мозги развивались параллельно физическому росту.

Мы с Беном поступили в один колледж, правда он на юридический факультет (хочет стать воротилой с Уолл-стрит). Что касается моей будущей профессии, то я не была до конца уверена, что выбрала правильную стезю. Я люблю читать и писать, поэтому с детства мечтала стать журналисткой. Но родители пресекли мою детскую наивность на корню и отправили становиться большим человеком. Экономику я понимаю отлично, с этим проблем нет, вот только это скучно. Так что вытекает вывод: я жалко влачу свое существование.

-Шел да не дошел! Смойся, монстр! — и я включила воду и с громким гимном великой французской революции, чтоб не слышать вопли братца, залезла в душ.

На кухне уже суетилась мама. Как всегда, сама женственность: бежевая тройка и нитка жемчуга на шее. Она у меня выходец из Туманного Дождливого Альбиона — Англии то бишь.

-Энжелина, завтрак на столе, сходи за Бенжамином и садитесь завтракать.

-Сам доберется, надеюсь, по дороге потеряется, — буркнула я в ответ, пытаясь намазать маслом горячую булочку. Почему мама не хотела выкинуть эту чопорность и звать нас с Беном укороченными вариантами наших имен как нормальные люди? Нет, ну смешно, честное слово, когда мы, пятилетние и перепачканные с ног до головы, пытались вдвоем перевернуть мир (хотя перевернуть нам удавалось только скамейку с куличиками), а мама кричала нам: "Бенжамин Карлайл и Энжелина Тейлор, перестаньте шалить!"

На кухню влетел Бен и выхватил у меня буквально из зубов намазанную с таким трудом булочку. Я рыкнула на него в ответ и кинула смятой салфеткой.

-Бенжамин, не приставай к сестре, — "строго" заметила наша мама. Я показала брату язык, на что он ответил не совсем приличным жестом. Я взлетела со стула и выхватила у Бена злополучную булочку как раз в тот момент, когда он хотел откусить от нее. Так что получилось, что он лязгнул зубами и разразился гневной тирадой, которую я уже не слышала, потому что бежала к своей машине. Спасибо добрым родителям за то, что не поскупились и купили нам нормальные средства передвижения.

Мою спортивную хонду я ласково называла "ласточкой" и дрожала над ней как над слезинкой младенца. Гордость моей машинки была в начинке и... внимание... хромированный бампер! Жутко дорогой, потому что его производство обходится в большую копеечку. Но я долго работала, копила и клянчила эти деньги, так что по праву горжусь тем, что собрала сама.

Что касается начинки, то тут почти все родное. Мотор мощностью 212 лошадок, двигатель двухвальный. Конечно, у некоторых моделей крутящий момент бывает и побольше моего, но что происходит с мотором на 5800 оборотах! Боже мой, что при этом происходит... Когда стрелка тахометра подходит к заветной отметке, двигатель словно подменяют — он внезапно подмешивает в тембр голоса злобный рык, и автомобиль выстреливает вперед словно под действием турбонаддува!

Я села в удобное сидение и почувствовала тепло нагретой кожи. Люблю свою малышку!

До колледжа было тридцать минут спокойной езды, так что туда я подъехала через пятнадцать. Новый день среди новых людей. Тем более, среди не до конца выросших подростков. Это всегда испытание. Надо же, я уже отвыкла от этого чувства. Как же хорошо было в Техасе!

Я осматривала окрестности и людей, вокруг все были загорелые и гламурные. Я подъехала к стоянке и поняла, что тут учатся очень состоятельные люди: много-много-много очень-очень-очень дорогих машин. И нет свободных парковочных мест. Я медленно поехала вперед, надеясь поймать удачу за хвост и надеясь, что моя удача не окажется ящерицей и не отбросит оный. Вот оно! Я было надавила педаль газа, но тут внимание привлек белый кабриолет, которые собирался занять место на парковке. МОЕ! Вдавив педаль в пол, я с диким визгом шин заняла свое законное место. В чем — в чем, а в управлении автомобилем мне не было равных в семье! Отстегнув ремень и схватив сумку, я выпорхнула из машины. Сзади меня остановился кабриолет, и из него вылетела покрасневшая от солнца или злости высокая блондинка с боооольшой грудью. Я сразу почувствовала себя неуютно с моими малышками третьего, опять же среднестатистического, размера. Пышноформое создание двинулось ко мне;

-Это мое место. Убери отсюда свою машину. У тебя есть тридцать секунд.

Я прям опешила. Это она мне? Вот это ты зря, девочка. Не буди во мне зверя. Ненавижу, когда такие вот королевы бензоколонок диктуют свои правила.

-А у тебя есть двадцать, чтобы уйти у меня с дороги.

От моей угрозы она, мягко сказать, что удивилась У него была такая степень обалдения, что дамочка молча открывала и закрывала пухлый намазанный блеском ротик как выброшенная на берег рыба. Наконец совладав с собой, она выставила вперед свои метровые акриловые ногти и двинулась на меня, издавая при этом какие-то шипящие звуки. Она, наверное, думает, что напугала. Ха. Видали мы таких. Я с братом выросла. Это раз. Часто переезжала. Это два. И потом, характер у меня гадкий. Три. Единственное, что меня смущало, так это то, что в первый день меня скорее всего сразу вышвырнут из сего учебного заведения, потому что эта блондиночка явно тут правит бал.

Неожиданно ее талию обхватили смуглые руки и оттащили от меня метра на четыре. Теперь передо мной стоял высокий (это говорю я, у которой брат метр девяносто, а этот был явно выше Бена) смуглый парень. Он пытался задвинуть за свою спину рвущуюся в бой блондинку. Интересно, когда он подойти успел? Надо же, как я была поглощена предстоящим маленьким событием.

-Лучше убери свою машину, — донесся до меня глубокий баритон, от которого мурашки по коже побежали. Дура, это от ветра. Вон какой сильный поднялся.

Я опешила от его слов. Так, и этот похоже тоже входит в управленческий дуумвират. Наверняка капитан футбольной, баскетбольной, хоккейной или еще какой-нибудь сборной. Вон какие банки на руках вздуваются. Настоящий верзила!

-Ага, спешу и падаю, — ответило мое озлобленное на королевскую власть величество и гордо прошествовало мимо копошащейся парочки. Парень ничего не ответил, только молча взглядом проводил до самых ворот. Точно-точно проводил, я спиной чувствовала.

Так, первая пара у меня финансовый менеджмент с мистером Вэлью. Какая у него фамилия, прям в тему. Этот предмет я знаю достаточно хорошо, поэтому проблем быть не должно.

Я зашла в администрацию и взяла направление, в котором должны будут расписаться все сегодняшние преподаватели. Поблагодарив милую женщину, которая пожелала мне удачного первого дня, я двинулась штурмовать крепость знаний.

Нужный мне кабинет находился в левом крыле главного корпуса, а дорога туда проходила как выяснилось как раз мимо моего шкафчика. Так что я решила забросить туда часть выданных учебников. Я открыла дверцу и стала складывать там ровную стопку из учебников. Нет, я не педант, просто надо было руки чем-то занять, потому что волнение как-то начинало ощущаться. Добившись идеальных линий, я захлопнула шкафчик и вздрогнула от неожиданности. Потому что рядом стоял недавний рефери, прислонившись плечом к стене. Он ленивым оценивающим взглядом прошелся по мне с головы до ног и, видимо, не найдя ничего достойного, наконец произнес:

-Зря ты сегодня не послушалась меня, — ой, все-таки мурашки тогда были не от ветра.

-Почему? Теперь мне грозит смертная казнь за неподчинение властям? — в его взгляде зажглись веселые искорки. Похоже, я заслужила одобрение сильных мира сего. Ну и что он замолчал? Придумывает, как достойно ответить? Ааа, поняла, он красивый, но тупой. Судьба-насмешница. Искорки в глазах постепенно превратились в яркие огоньки, а он все молчал. За это время можно было написать еще один том "Войны и мира". Знать, совсем тяжелый случай. Не выдержав молчания, я протопала мимо виндзорского насмешника.

В спину мне донесся глухой смех.

Остаток дня прошел без происшествий. Честно говоря, я очень боялась, что мою ласточку поцарапает белобрысая крыса, но гордость перевесила беспокойство. Так что если б хоть миллиметр краски был испорчен, была бы третья мировая. Вздохнув с облегчением, я уселась за руль и поехала к выезду с территории. Блин, тут пробка! Я встала в очередь, дожидаясь, когда впереди меня дорога освободится. Сзади кто-то настойчиво и истошно сигналил. Я посмотрела в зеркало. Ну конечно, Бен. Я высунула в окно руку и показал ему средний палец. Он дико заржал и, естественно, стал сигналить еще больше. Убью дома!

Дома все было как обычно. Расспросы мамы о прошедшем первом учебном дне. Вкуснейший ужин. Борьба за пульт с Беном. Пара новых синяков как следствие.

В кровати я думала о том, что мне готовит новый день. Настроение было не ахти. Но завтра полностью обернется вокруг Земли и все изменится. Как обычно.

Так и произошло. Новый день. Солнце. Я уже говорила, что утро для меня — каждый раз как начало новой жизни. Сладко потягиваясь в кроватке, я услышала шум воды. Значит Бен опередил меня, и ванная уже занята. Так что я могу десять минут понежиться в теплой неге, потому что другую ванную комнату еще не до конца оборудовали, а в родительскую мы с братом не суемся.

Неожиданно вспомнился мой вчерашний тупоголовый знакомый. Красивый все-таки парень. Про таких Элен говорила, что никому и никогда не придет в голову сомневаться в их половых предпочтениях, они стопроцентные самцы. Типичный школьный красавчик, которые перенес свой королевский титул в колледж. Все понятно. К тому же занят. К тому же (чего уж тут говорить) смотрит на подобных мне как на пустое место. Обидно, что я не так удачно получилась, природа, наверное, была с сильного похмелья, когда занималась моим созданием. Вот Бен почему-то красавец. За ним всегда толпы визжащих фанаток бегали, а я каждый раз с прискорбием смотрю на себя в зеркало.

Последующий месяц прошел абсолютно спокойно. Грудастая блондинка не пыталась напасть на меня из-за угла, конечно, она же строила коварные планы! Потому что подобного хамства она не простит.

Туповатого мальчика я видела только мельком и то пару раз. И все эти разы на нем висло по две-три-четыре и так далее девочек.

Дни были скучными и похожими один на другой.

В тот день все тоже было обыденным. Драка с Беном за право обладания ванной. Английский завтрак. Скучные уроки. Дорога домой.

Зайдя в дом, я решила, что пора совершить уборку и помочь маме, потому что она крутилась как белка в колесе по дому, а потом мчалась на работу. В своей комнате я закончила очень быстро, родительская спальня, оставшиеся комнаты на втором этаже. Когда я убирала комнату Бена, в голове крутились только две очень уж навязчивые мысли. Первая была: "Свинья!" Вторая: "Убью!"

Когда я убиралась в гостиной, то наткнулась на носки вышеупомянутого животного в коллекционной маминой вазе. Носки в вазе!!! Хряк!!!

С заднего двора донеслись глухие удары, а потом смех. Настроение у меня была очень воинственное, хотелось кого-нибудь порвать. И я знала, кого именно. Схватив носки, я рванула в надежде заткнуть ими глотку моего старшего на двадцать пять минут, но безнадежно отстающего в развитии брата.

Еще не выйдя на улицу, я начала свою гневную тираду.

-Ты свинья, Бен! Свинья и осел! Ты знаешь об этом?

-Я молчу тогда, кто ты, чтоб не травмировать твою детскую психику! — донесся в ответ голос моего любимого братца.

-Я тебе сейчас бантик твоими же грязными носками на языке завяжу! — рыкнула я и вылетела на улицу.

Ой, мамочка!

К такому я готова не была!

Нет, точно не была!

Бен играл в баскетбол. И не один. А с моим тупоголовым приятелем! Причем на обоих не было футболок. Ну брата я и без штанов видела, тут ничем не удивишь. А вот его напарник... ух... Я сказала, что он красивый? Я нагло соврала! Он божественно прекрасен! Фигура греческого бога, нет, скорее всего, атланта какого-нибудь, потому что таких просто не существует в природе. Это вид homo unreal.

Бугрящиеся мышцы плавно перекатывались при каждом движении. Смуглая, очень темная кожа блестела от мелких капелек пота. Причем так завораживающе блестела, что захотелось слизать каждую и отовсюду.

Ооо, и тут Остапа понесло.

Игра резко остановилась, и на меня уставилась пара ореховых глаз. В них читалось такое же удивление, как и у меня, только без всяких похотливых примесей. Ухмылка изогнула чувственные губы, и я начала медленно таять.

-Забыла, зачем пришла? Ты, кажется, грозилась что-то сделать с моими носками! — а вот это уже издевательство пошло, потому что Бен видел, что я была в ступоре. Он никогда момента не упустит в меня шпилькой ткнуть.

-Сделаю, когда ты вымоешься, а сейчас ты потный и вонючий, — не осталось в долгу мое обалдевшее величество.

-А ты себя-то в зеркало видела? — поддел Бен. Ой, он в первый раз прав. На мне надета какая-то замызганная растянутая майка и застиранные шорты. Но я же убиралась, мне простительно!

-Твои сопли по всему дому собирала, вот и испачкала малость, — я уставилась в лицо, которое было выше меня на голову. Его мордашка была невероятно похожей на мою собственную, только она представляла собой мужской, более грубый вариант. Но в общем глаза, нос и губы были точно такими же.

-Не злись, малявка, лучше поиграй с нами, ты же любишь баскетбол. А поскольку мы уже выяснили, что не только мужская часть тут пованивает, так что не побрезгуй, разбавь компанию.

Нет, ну и нахал! Это кто это тут пованивает? Просто майка грязная у меня вот и все.

Геркулес стоял в двух метрах от нас и молчал. Может, немой? Хотя нет, он мне пару связных предложений говорил в первую встречу. Я старалась не смотреть в его сторону, чтоб потерять нить перепалки с братом, до тех пор, пока он не заговорил своим глубоким голосом:

-Бен, ты не говорил, что у тебя есть такая очаровательная сестра.

Очаровательная? Он что, смеется? Плоско как-то.

-Стараюсь не вспоминать лишний раз про урода. У нас в семье это Энж! — почти гордость прозвучала в голосе этого проходимца. Уже знакомые искорки заплясали в глазах моего античного героя.

-Энжелина? Ангел? — сладко пропел он. Я почти физически ощущала ласку его взгляда, скользящего по моему лицу. Соберись, тряпка!

Громкий раскатистый смех раздался из моего брата, угрожая задушить своего обладателя.

-А...а...ангел? — сквозь слезы пытался произнести он, — Скорее, дьявол!

-Нет, Ангел, — уверенно произнес пока еще незнакомец для меня.

Я не могла перестать смотреть в его ореховые глаза. Как я могла подумать, что он туповатый? Он же, в свою очередь, неотрывно наблюдал за мной.

-Короче, Ангел, — ехидный смешок, я ему гадюку ночью подброшу, вот честно подброшу, — это Алекс. Алекс, это жалкое создание, именуемое моей сестрой, Энж. Или Ангел, как тебе угодно, — как же хочется стереть это ехидство с его физиономии. — Ну что, будешь с нами?

-Нет, а то придется потом прятать двухметровый труп, — буркнула я и развернулась, что пойти домой.

-Брось, Энж. Не обижайся, я же с братской нежностью, — ноль эмоций с моей стороны, — ты же любишь баскетбол!

-Боишься? — тихий вопрос заставил меня резко остановиться и повернуться к нахалу, задавшему провокационный вопрос.

-Кого?

Смешок.

-Я бы сказал не кого, а чего. Проиграть.

-Бен, будешь судьей, а я пока сыграю с твоим новым другом.

Широкие улыбки озарили их лица. Вот засранцы, ведь этого и добивались.

-Вы пока поиграйте, а я скоро приду. Кстати, Энж, родители уехали к Лютсам на два дня, так что Алекс останется у нас.

У меня даже челюсть отвалилась. Какой ужас! Провести вечер в компании этой тестостеронной особи. Я же не выдержу. Я еще подросток, и гормоны у меня неуправляемы.

Я подошла к Алексу и поняла, что ему макушкой едва до груди достаю. Вот мышечный монстр! Страшно рядом стоять, чихнет случайно, а меня в другой штат унесет. Глупая, конечно, идея сразиться с ним в баскетбол. Все равно проиграю, но врожденное чувство противоречия не позволяло промолчать на брошенный вызов.

Он смотрел на меня сверху и мило так улыбался.

-Только не поддавайся мне, — прошелестел где-то рядом с ухом его насмешливый голос, и я, схватив мяч, кинулась к кольцу. Играли мы с Беном часто, поэтому обвести соперника и закинуть мяч в кольцо для меня проблемой не было. Так и в этот раз. Первые два очка на моем счету. Потом два очка на его. И так далее. Вскоре я забыла, что играю с двухметровым верзилой, способным меня случайно пришибить, потому что Алекс был невероятно осторожен и внимателен. И, как я подозревала, он поддавался мне, потому что счет вела я. Такое, в принципе, невозможно, учитывая сравниваемые параметры.

-Ну что, Энж, ты порвала его? — голос Бена буквально выдернул меня из игры.

-Как резинку от трусов, — ответила за меня та самая резинка.

Я поняла, что первый раз так веселилась с тех пор, как мы уехали из Техаса.

-А любимая сестренка покормит чем-нибудь вкусненьким двух уставших охотников? — проворковал Бен, приобнимая меня за плечи. Когда ему что-то надо, он сама кротость.

-Подлиза, пусть вас пойманная дичь кормит, — я щелкнула его по носу и пошла в ванную.

Спустя тридцать минут я стояла у плиты, чтоб приготовить что-нибудь для двух если не самых больших, то одних из, представителей человечества. Скоро по всему дому разливался аромат тушеного мяса. На запах пришли хищники.

-Кудесница! — приговаривали оба, пока уплетали колоссальное количество еды. И как в них столько вмещается?

Я оставила "мальчиков" опустошать холодильник дальше, а сама ушла в гостиную и плюхнулась в свое любимое кресло. По телевизору шел "Телохранитель". Как раз то, что мне сейчас нужно, чтоб хоть немного отвлечься от идеального образчика мужественности, что сидит сейчас на моей кухне. Обожаю этот фильм, в нем Кевин Костнер воплощает все девические мечты о прекрасном мужественном принце.

Уитни Хьюстон как раз только начала соблазнять Костнера, попросив ее прогуляться с ней вечером, как из кухни выползли объевшиеся гиганты. Они уселись на огромный диван, но, к удивлению, помимо них там вряд ли поместился бы кто-нибудь еще.

-Опять сопли пускать будешь, сестренка? — сказал Бен и одновременно запустил в меня подушкой.

-Отстань. Ты ничего не понимаешь. Тут любовь такая красивая, а ты про сопли говоришь, — подушка полетела обратно прямо в голову.

-Ну конечно, я не понимаю. Куда уж мне? Давай лучше посмотрим какой-нибудь боевичок?

-Вали к себе в комнату и там смотри боевичок! — рыкнула я.

-Ладно, ты победила. Пойдем, Алекс?

-Ты иди, а я тут посижу, сопли попускаю, — ответил ему Алекс, подмигнув мне. Я чуть не подавилась, и Бен, похоже, тоже. Он, бормоча себе под нос про предательство и гормоны, уставился на экран. Мы с Алексом переглянулись и усмехнулись понятной одним нам шутке. Когда это мы стали общаться таким образом? Похоже, дело действительно дрянь.

Когда закончился "Телохранитель", ребята куда-то ушли. Я отправилась на кухню и убрала место кормления двух свинок, а потом пошла наверх, чтоб постелить Алексу постель в гостевой спальне.

Ха, поиздеваюсь-ка я над ним и постелю ему простыни в голубой цветочек.

Мило злорадствую своей маленькой подлости, я легла спать. Когда закрывала глаза, то видела Алекса без футболки с мячом в руках. Наваждение какое-то.

Провалявшись безрезультатно два часа, я спустилась вниз, чтоб принять лучшее на свете средство от хандры — шоколадку. На кухне я стала шарить по шкафам. Вскоре поняла, что все средство уже кто-то употребил. Но вот в одном ящичке за коробкой с мукой я нашла вожделенную плитку. С инжиром! Моя любимая! Спасибо тебе, добрый человек, который догадался спрятать ее сюда от моего прожорливого братца.

Шурша фольгой, я уселась по-турецки на разделочный стол. Да, это моя ужасная привычка, получаю я за нее по полной программе, поэтому позволяю предаться ей только тогда, когда родителей нет дома. Как сейчас.

Я так увлеклась поеданием, что не заметила, как в дверях появился Алекс и прислонился плечом к косяку. Алекс в дверях! Как в моих мыслях! В одних джинсах! Босиком и без футболки! С взъерошенными волосами!

Чувства сделали тройное сальто и неудачно приземлились на спину, в груди гулко забилось, а в ушах застучало. Надо издать закон и запретить таким красавцам разгуливать без одежды дабы избежать многочисленных инфарктов.

Ой, я судорожно начала вспоминать, что же надето на мне. Украдкой бросив взгляд вниз, я покраснела до корней волос. А что, черное с красным вообще хорошо сочетается.

На мне были две крохотные тряпочки, одна из которых была почти прозрачной маечкой на тонюсеньких бретелечках, а другая — крохотными спальными шортиками. Я взглянула на Алекса и с удивлением обнаружила, что он неотрывно смотрит на меня. Причем как-то странно смотрит, его глаза уже не были орехового цвета, а стали почти карими. Вау. Это что, из-за меня он так?

Алекс плавно оттолкнулся от дверного косяка и молча направился ко мне. Я сглотнула вставший в горле ком. Сейчас, наверное, надо было что-то сказать, чтоб разрядить атмосферу, но язык прилип к небу, и оторвать его можно было только скребком.

Алекс быстро оказался прямо передо мной и уперся руками в стол по бокам от меня. Я пыталась вздохнуть, потому что когда рядом с вами стоят килограммов сто тестостерона и сплошной мышечной массы без капли жира, то перед глазами сначала проносится вся ваша жизнь, а потом начинают мелькать картинки из Камасутры. Это я вам по собственному опыту говорю.

-Ты очень упрямая и своевольная. Мне это нравится, — мягкий баритон коснулся моего уже изрядно оплавившегося сознания. После его слов во мне проснулось мое фирменное противоречие.

-А какая мне разница, что тебе нравится?

-Вот об этом я и говорю, — прошелестел его голос где-то у меня над ухом, а потом губы мимолетно коснулись моей мегачувствительной мочки. Толпы мурашек помчались по коже. Я уперла кулачки ему в грудь и попыталась оттолкнуть. Какая же я все-таки наивная! Да эту гору только бульдозером сдвинешь.

А потом его губы резко накрыли мои, я даже вздохнуть не успела. Надо было бы конечно посопротивляться для приличия, но так не хотелось этого делать, поэтому я просто приоткрыла губы и впустила нахала.

Теперь чувства прыгали как на батуте, но приземлялись всегда на ноги. С удивлением я обнаружила, что его руки обнимают меня за спину и крепко прижимают к своему телу. Я как в каменную стену уперлась, так жестко. Но мне нравилось это ощущение, потому что от Алекса веяло силой и надежностью. Мои руки обвили его шею. А потом я уже не помню, где были его и мои руки и губы.

Наконец до меня дошло, что я сижу на столе и обхватываю ногами его бедра, а степень возбуждения обоих дошла до предела. Ну его-то точно, это я чувствовала. Поэтому даже избежать необдуманных последствий (чтоб ее, эту рациональность в моем расчетливом мозгу!), я вынуждена была отстраниться от человека, которого жаждала впитать каждой клеточкой своего тела.

Алекс тяжело дышал, а его глаза совершенно точно были карего цвета. Они хамелеоны, как и у нас с братом! Интересно, какой цвет сейчас у меня?

-У тебя глаза зеленые, — он как будто прочитал мои мысли, — а утром они были почти серыми.

Он уткнулся носом мне в волосы, пытаясь восстановить дыхание. Очень не хотелось его отпускать, поэтому я положила ладошки ему на грудь в надежде запомнить такое сладкое тепло и мощь.

-Я наверное сейчас должен сказать, что сожалею, что такого не должно было произойти, и подобное тем более не повторится, но я не буду. Я нисколько не жалею, что поддался своему желанию. И это повторится, совершенно точно.

Я подняла взгляд и увидела, что его челюсти плотно стиснуты. Очевидно, борется сам с собой. Ничего, помучайся одну ночку, потому что мне теперь всю жизнь из-за тебя мучиться. Потому что вроде как влюбилась.

Алекс чмокнул меня в лоб (прям как покойничка) и быстрым шагом покинул кухню, оставив меня хлопать глазами ему вслед.

Кстати, это был мой первый поцелуй.

На следующий день когда я проснулась и спустилась вниз, никого уже не было, только на холодильник висела записка: "Гном, уехали в бассейн. Приезжай к нам когда освободишься. Да, родители звонили, они задержатся".

Ага, побежала уже к вам. Мне и вчерашнего вечера хватило.

Сделав все домашние дела, я решила пройти по магазинам. Потратив часть собственных запасов, зато довольная и счастливая и вернулась домой, где меня уже ждал Бен.

-Глаз положила на Алекса? — начал он, едва я переступила порог.

-Отвянь, Бен. Я устала.

-Он тоже тобой заинтересовался, это видно, — невозмутимо продолжал он, — Но ты должна знать, Энж, что он интересуется всем, что носит юбки. Он замечательный друг, идеальный я бы сказал. Это я за месяц на собственной шкуре испытал. Но он бабник. Причем жуткий. Осторожней, Энж, пожалуйста.

В его голосе сквозило беспокойство. Бен, конечно, редкий гад, но он меня любит и беспокоится. Я бросила пакеты и подошла к брату. Уткнувшись ему в грудь, я... заревела. Заревела крокодильими слезами. Сама не знаю почему.

Бен очень испугался, обнял меня и начал судорожно гладить по спине.

-Эй, малявочка моя, что случилось? Это он, да? Это он тебя обидел? Я убью его, — и ведь правда убьет, ну или хотя бы попытается, потому что такого кабана вряд ли просто так убьешь. Уже был случай, когда Бен расквасил одного парня до неузнаваемости за то, что тот имел неосторожность пристать ко мне вечером по дороге домой.

-Не...не...нет, — между всхлипываниями я пыталась дать объяснения, — просто соскучилась по Техасу, по Элен. Я хочу домооооой.

И тут я разрыдалась еще больше.

-Энжи, ты и так дома. Здесь теперь наш дом. Разве тебе тут плохо?

-Нет, тут не дом. Тут все чужие, я даже в столовой до сих пор одна сижу. Мне надоело отстаивать свое мнение, а по-другому не получается, все качают свои права. Мне скучно здесь... и очень одиноко... — я прижалась к моему любимому и такому родному брату, оказывается, он уже усадил меня на диван, а сам примостился рядом.

Весь вечер я шмурыгала носом, а Бен все время терпел меня и даже включил "Телохранителя" и мужественно уселся рядом, чтоб составить мне компанию. Я была ему очень благодарна. Взаимные подколы на это время были забыты.

Здравствуй новый день! Солнце светит в окно. Я зажмурилась и сладко потянулась. Как же хорошо, что природа наградила меня этой способностью — заново рождаться каждое утро. Как феникс. Восставать из пепла, когда вечером умираешь от невыносимого груза или боли. Спасибо тебе, природа.

Я собралась и поехала в школу.

Дальнейшая жизнь не обещала ничего хорошо, потому что я хотела мужчину, который хотел каждую мало-мальски привлекательную женщину, короче, он очень полигамен. Это раз. Он — друг моего брата, и случись что-нибудь знаменательное, Бен обязательно узнает, и тогда Везувий будет изрыгать пламя. Это два. Ну в-третьих, я просто не знала, что надо делать в случае чего. Потому что опыта у меня с гулькин нос, в общем-то, весь мой опыт — это поцелуй на разделочном столе нашей кухне, где меня чуть не расчленили как куриную тушку.

Да, ничего хорошего не жди. А если я еще имела неосторожность по своей непроходимой тупости всерьез влюбиться в отъявленного Казанову, то тут уж пиши — пропало.

С такими вот философскими размышлениями о своем будущем я въезжала на стоянку колледжа, когда дорогу мне перегородил белый кабриолет. Я резко нажала на тормоз. За рулем ненавистной мне машины сидела грудастая мымра и улыбалась во все свои семь рядов акульих зубов. Ее правая бровь вопросительно взлетела вверх, как бы спрашивая, что я буду делать дальше. Я замерла, не зная как поступить. Между нами было метра полтора, и блондинка судя по звукам сцепления шин с асфальтом, держала педаль на газе, надеясь, что я сдамся и уеду первая. Ха, не на ту напала! Я не тот орешек, который легко перекусить, не просто же так жизнь меня покидала.

Я медленно покачала головой, давая понять, что это ее последний шанс уехать по добру— по здорову. Она очень громко засмеялась, и призрачный пузырь моего терпения лопнул. Педаль газа ушла в пол, и я врезалась в блестящий кабриолет. Блондинку тряхнуло, и моя "ласточка" начала отодвигать ее белого слона назад. В ее салоне началась паника и дикий визг, на моем же лице расплывалась злая усмешка, которая могла оттолкнуть любого человека своим цинизмом.

Я продолжала давить на газ, не замечая удивленных взглядов, которыми нас провожали окружающие. Блондинка видимо совсем тупая, раз не догадалась тормоз нажать, и я продолжала оттискивать ее к парковочному месту, ставшему уже "моим". Добравшись до него, я резко остановилась, дала задний ход и спокойно припарковалась.

Вы думаете, моя машинка сильно пострадала? Вы думаете, я бы пошла на такой риск из-за белой грымзы? Ничего подобного, у меня бампер хромированный, а с такого ничтожно малого расстояния, что было между нами, сильно помять его я не могла по определению. Конечно, "впуклости" на нем будут, и придется навестить нашего механика, но больших повреждений не ожидается. Ради такого удовольствия мы с "ласточкой" можем потерпеть.

Я грациозно вышла из машины и подошла к белому слону. Блондинка сидела явно в шоке, но потихоньку оправляясь судя про красным пятнам на ее лице. Я наклонилась к ней, опершись на дверку:

-Я не трогаю тебя, ты не трогаешь меня. Нейтральное сосуществование. Для тебя так будет проще, поверь.

Сказано это было спокойным тоном в гробовой тишине, потому что вокруг нас собралась уже порядочная толпа зрителей явно в надежде на дальнейшее зрелище. Я окинула всех медленным взглядом, тем самым (как я понимала) отрезая возможную дружбу в будущем, и двинулась в сторону первого корпуса, стараясь при этом гордо держать голову. Да что уж там, только что подписала себе смертный приговор и всеобщее звание "опасного для общества человека".

Да, хорошо начинался день.

Во время обеденного перерыва есть совершенно не хотелось, но пришлось взять хотя бы овощи, потому что я на глазах усыхала, такими темпами придется менять гардероб.

Держа в руках поднос с едой, я плюхнулась за свободный стол и попыталась проглотить хотя бы ложку.

Как обычно одна. Я хочу домой. Хочу к Элен.

Тут на стол опустились три подноса, и рядом со мной приземлились три гигантских тела. Я подняла голову и увидела, что это были Бен, Алекс и еще какой-то парень, который пару раз заходил к нам. Его, кажется, зовут Кайл.

-Привет, Ангел, — улыбнулся Алекс и чмокнул меня в щеку, за что получил тычок в бок от моего брата.

-Вы что... — не успела я закончить разговор, как Бен перебил меня.

-Ты же не против, у тебя свободно? — и такими невинными глазами хлопал, что я от души рассмеялась. — Значит, свободно. Слушай, Алекс, перестань пялиться на мою сестру, а то тебе придется обратиться к стоматологу.

На что Алекс ответил с ехидной ухмылкой:

-Тока глаза не трогай. Не лишай меня такого удовольствия! — и подмигнул мне. Ну вот зачем он так? Я сейчас по стулу стеку на пол. Процесс уже пошел.

-Ну, ты сегодня была крута! Еще никто Сидни не противоречил! Ты сегодня прям героиня, — обратился ко мне Кайл.

-А что было с Сидни? — нахмурился Алекс.

Тут Кайл во всех мельчайших подробностях рассказал об утреннем событии, очевидцем которого он, как оказалось, был. Алекс и Бен по мере рассказа то бледнели, то краснели.

-Скажи спасибо любимому брату за хромированный бампер, — проворчал Бен. Я улыбнулась. Он и вправду тогда вложил часть своих денег в счет будущего подарка на рождество.

-Ты понимаешь, что теперь она тебе жить спокойно не даст? — Алекс не разделял всеобщего веселья.

-Ты что, за меня боишься? — я ушам своим не верила. Что происходит? Известный ловелас Алекс Страйдер беспокоится за меня?

-Ты просто не знаешь Сидни и ее подружек. Они ничем не побрезгуют, чтоб тебе отомстить теперь, — Алекс все больше мрачнел.

-Эй, друг, расслабься! У меня сестричка как кремень. Ее просто так не пробьешь. Да, малявка? — и смачно хлопнул меня по спине. Я закашлялась и чуть не свалилась со стула.

-Балбес, силу рассчитывай!

Следующий месяц прошел в какой-то суматохе. У нас дома постоянно крутилась толпа народа. То были друзья Бена, которые постепенно стали и моими. В основном это были парни, но иногда приходили девушки, некоторые были очень милыми, и я находила с ними общий язык. Особенно мне нравилась девушка Бена, Клэр, — высокая эффектная шатенка, которая при своей редкой красоте обладала острым умом.

Каждый год огромная компашка из нашего колледжа уезжала на неделю в дом отдыха. Бен собирался ехать, а я очень долго сопротивлялась, но все же сдалась под упорным натиском двухметровых гигантов. Я среди них чувствовала себя как чихуа-хуа.

В последний вечер перед отъездом ко мне в комнату ворвался Бен со скорбной миной. Он помог мне притащить чемодан из кладовки, помог его упаковывать, потом побежал мне за соком на кухню, а когда он вернулся, я встретила его вопросом в лоб:

-Тебе чего надо?

-Ну... это... тут у нас с Клэр намечается... ну в-общем...

-Короче, Бен!

-Мы хотим провести ночь вместе, и ехать в дом отдыха мы не собираемся, — выпалил братец, ожидая моей реакции.

-А в доме отдыха вас, конечно же, рассадят по разным углам? — съехидничало мое величество.

-Энж, ну ты сама посуди. Там вокруг постоянно будет крутиться кто-то из наших, и уломать Клэр на что-то просто не получится, а если и получится, что кто-нибудь все испортит. Ну Энж, ну пожалуйста. Выручи! — страдалец, вылитый страдалец.

-Значит, ты собираешься соблазнить девицу и просишь меня помочь тебе. Ты когда-нибудь слышал о женской солидарности?

-Энж! Злыдень! — вопил братишка.

-Ну а я-то что должна сделать? Свечку вам подержать?

-Сестренка, ты — золото! — Бен схватил меня в охапку и слюняво чмокнул в щеку, — Слушай, скажешь ребятам, что я заболел, и что Клэр осталась у моей постели, а для родителей я поеду с вами.

-Мне что-то расхотелось ехать туда без тебя, Бен, ну вот честно, — на самом деле я боялась.

-Да не бойся ты! — словно прочитал мои мысли! — Ребята ни за что не дадут тебя в обиду. Алекс и Кайл тоже едут, так что все нормально.

Пень ты слепой! Алекс едет, значит уже нормально не будет!

-Ты мой должник!

-ДАААА!!! — взревел мой неуравновешенный братик. Неужели это у нас семейное?

На следующее утро я на такси добралась до колледжа, поскольку встретиться договаривались там. Рассказала ребятам придуманную историю, в которую они ничуть не поверили, потому что по их лицам расползлись гадкие усмешки. Кайл вытащил мой чемодан и сунул его в машину. В машину Алекса!?

Я обреченно побрела на выделенное мне место и уселась на переднее сиденье, потому меня сзади тошнит. Да, у меня слабый вестибулярный аппарат, ну и что?

В ожидании водителя (даже смотреть не хотелось, где он и как там ходит) я начала перебирать компакт-диски и обалдевала по мере того, как вытаскивала на свет Божий следующий и следующий. Его музыка повторяла точную коллекцию моей музыки! Но это же такой нестандартный выбор, и я ненормальный человек! Такого быть просто не может...

Я извлекла из коробочки диск Breaking Benjamin и стала искать свою любимую песню у этой группы. Вот она! "The Diary Of Jane", акустическая версия. Прибавила чуть громче и, вслушиваясь в знакомые слова, постепенно стала расслабляться в мягком сидении. Хорошая машина у Алекса. Какой же я все-таки автомобильный маньяк. Ну почему я не могла родиться нормальной девушкой, любящей не шины и моторы, а кружавчики и бантики?

Рядом открылась дверь, и я вздрогнула от неожиданности. На водительское кресло мягко опустилось тело Алекса. Я всегда удивлялась, как такие огромные люди умудряются случайно кого-нибудь не покалечить. Не хотелось бы застать Алекса в гневе, это страшно, я думаю.

-Кто еще с нами едет? — спросила я.

-Тебе мало меня, малыш? — улыбнулся он свой обаятельной улыбкой, которую я так любила и против которой, наверное, не смогла устоять ни одна дичь.

-Ну ведь народа много, а машин мало, — я пыталась призвать на помощь логику.

-Не так мало как ты думаешь. Успокойся, я тебя не съем, — хищная улыбка брошена в мою сторону.

-Смотри, как бы я не укусила, — буркнуло в ответ мое недовольное величество.

Вся дорога должна была занять в общей сложности четыре часа. Кошмар! Четыре часа провести запертой в замкнутом пространстве со стокилограммовой бочкой живой страсти. Тут никакие нервишки не выдержат, а мои, уже изрядно потрепанные, тем более. Ну Бен, ох ты мне будешь должен!

Чтобы чем-то занять руки, я стала опять копаться в дисках и выбрав Three Days Grace, сунула его в дисковод. Вскоре я уже подпевала любимым грейсам себе под нос песенку "On My Own".

-Удивлен, что ты знаешь эту песню, — нарушил молчание мой спутник.

-Почему? — вот тут я искренне удивилась.

-Ну обычно девушки слушают что-нибудь... ммм... полегче, — наконец нашел он подходящее слово.

-Я не стандартный вариант, ты забыл? — я попыталась отшутиться.

-Нет, поверь, такое не забудешь, — и как-то странно посмотрел на меня, что у меня мурашки по спине побежали, отчего я начала ерзать на сидении. Тут случайно мой взгляд уперся в его руки. Моя погибель! Какие же они красивые! Ерзать я стала еще сильнее. Ну почему всем женщинам башню срывает, когда они видят рельефные бицепсы?

Дальнейшая поездка показалась мне адом. Куда бы я не бросила взгляд, это обязательно было или туго обтянутое джинсами бедро, или открытая рука, или мощная шея. Даже дышать было невозможно! Потому что воздух пропитался его терпким ароматом, от которого начинала кружиться голова.

Когда мы добрались до места, счастью мою не было предела. Алекс смотрел на меня как на полоумную, но мне было все равно, потому что я наконец покинула мою личную камеру пыток.

Как оказалось, ребята сняли не отдельные номера, а целый коттедж. Я заняла комнату вместе с Аннабелль. Она мне нравилась, и это было взаимно, поэтому мы так и порешили. На место мы приехали поздно, поэтому после ужина разу расползлись по комнатам.

На следующий день мы встали поздно, позавтракали и пошли в бассейн, где провели почти весь оставшийся день.

Вечером мы собрались пойти в клуб, не знаю как обстановка, но музыка там обещала быть очень даже ничего. Я не стала долго мудрить над нарядом и натянула черные брючки в облипочку и зеленую маечку, в ней грудь выглядела очень и очень соблазнительно. Это было сделано специально для Алекса, пусть тоже помучается и слюни попускает на то, что ему не получить... я надеюсь... или нет...

Мы спустились в общую гостиную вместе с Анабелль, и по вмиг ощетинившемуся взгляду моего объекта я поняла, что усилия даром не пропали. Дождавшись всех. Мы гурьбой пошли в клуб.

Музыка и правда была отменная. Очень хороший и качественный хаус. Тут вся наша компашка разбрелась кто куда, и я осталась одна. Следить, значит, за мной будут, присмотрят? Ага, присмотрели уже, десять раз.

Я примостилась у стенки и, проторчав там битый час, решила все же немного расслабиться и направилась к бару. По дороге туда со мной раз пять пытались познакомиться, раз десять потанцевать и раз двадцать предлагали переспать прямо тут, не отходя от места. Первым я мягко объясняла, что уже занята, вторым — что у меня грация коровы на льду, а третьим — что у меня сифилис.

В результате до бара я все-таки добралась. Клубничная "маргарита", и меня потянуло в сон. Я попыталась найти хоть кого-то из "своих", но поиски результатом не увенчались, поэтому я решила вернуться в коттедж. На улице было прохладно, и я пожалела, что не выбрала какую-нибудь менее открытую и более теплую кофточку.

Идти надо было минут двадцать, а я все равно никуда не торопилась, поэтому такси решила не брать.

Вскоре сзади послышался смех, но я не обратила на это особого внимания, потому что была погружена в свои думы, вызванные "маргаритой". Но смех быстро приближался, пока не оказался совсем рядом. Неожиданно потная рука зажала мне рот, и меня втолкнули в какую-то подворотню. Я двинула сжимавшему меня человеку пяткой под коленную чашечку, надеясь, что попаду куда надо. Так меня учил Бен.

Напавший взвыл от боли и ударил меня по лицу, до крови разбив губу. После этого меня толкнули на землю, и я увидела, что их было четверо. Грязных, изрядно подвыпивших, голодных мужиков.

Перед глазами начали мелькать картинки из жизни, только Камасутрой они уже не сменились, а резко закончились. Я испугалась. Очень сильно испугалась, потому что знала, что осталась одна с ними. Никто не знает, что я ушла, никто не придет на помощь. Да если и придет, что он может сделать с четырьмя здоровыми мужиками.

Тот, которого я ударила, сказал, что будет первым и стал расстегивать штаны. Другие образовали вокруг меня полукруг и стали смеяться. Первый уже начал опускаться на меня, когда его резко отшвырнуло в сторону. За ним тут же полетел второй, и я увидела перекошенное от гнева лицо Алекса. Двое оставшихся набросились на моего спасителя, а в руках одного из них мелькнул нож.

Я испугалась еще сильнее, чем когда они затащили меня в подворотню. Я боялась за него.

Но Алекс сделал то, чего я никак не ожидала. Он раскидал их в стороны не обычным методом "в зубы", а какими-то немыслимыми ударами и подсечками. Потом очухались двое первых и вскоре присоединились к своей братии, валявшейся полутухлой кучкой где-то справа от меня. А я и не знала, что Алекс умеет так.

Я не страдаю особым извращением в виде любви к дракам и крови, но это было поистине прекрасно. Алекс двигался быстро и грациозно, не делая лишних движений. Каждый удар достигал цели.

Теперь мой спаситель подошел ко мне, присел на корточки, взял за подбородок и осмотрел разбитую губу. И ни за что не поверите, что сделал. Он зарычал. Как зверь! Я думала, такое только в книжках бывает!

-Убить их надо! — рычал он сквозь плотно стиснутые зубы.

Алекс осторожно поднял меня на руки и понес в сторону коттеджа.

-Откуда ты такие выкрутасы знаешь? — осторожно начала я, потому что любопытство просто прогрызало во мне глубокую дырочку.

-Карате. По молодости увлекался, — усмехнулся мой спаситель. Увлекался? Лет двадцать, наверное, как минимум? До мастера спорта небось доувлекался!

-Алекс, отпусти меня, я могу идти. Со мной все хорошо. Я же тяжелая, — взывала я к его рассудку. Хотя так не хотелось, чтоб он отпускал меня. Просто на его руках было так спокойно и приятно. Я могла безнаказанно уткнуться носом ему в шею и вдыхать уже ставший родным запах.

-Прости, что оставил тебя одну, — чуть слышно прошептал он и еще крепче прижал меня к себе.

Тут я поняла, что он меня не отпустит, и просто обвила его шею руками и уткнулась носом в чувствительное местечко за ухом.

Он поднял меня в нашу с Аннабелль комнату. Естественно, еще никто не вернулся.

-Мне нужно в ванную, — шепнула я ему.

-Справишься сама? — в вопросе не было никакого двойного смысла. Он действительно беспокоился, я чувствовала это.

-Конечно, спасибо, — и я соскользнула с его рук и ушла в ванную.

Там я провела минут сорок, смывая с себя прикосновения тех грязных мерзавцев. Как только я зашла в ванную, слезы потоком хлынули из глаз. Наверное, это так выходил стресс.

Решив, что сняла с себя уже достаточно слоев кожи, я надела пижаму и, не посушив волосы, вышла в комнату. И очень удивилась, увидев там Алекса. Он ждал меня, сидя на краешке кровати. Я думала, что он уже ушел. Он переживал, это точно. Он теперь себя винит за то, что ушел, оставив мня одну. Только я совсем не считала, что он что-то обязан делать, поэтому его самобичевание тут ни к чему.

-Алекс, слушай, все нормально, ты не вино... — он резко вскочил, подлетел ко мне и приложил палец к моим губам, не давая возможности договорить.

-Молчи. Я виноват. И никогда себе этого не прощу. А теперь ложись, — глаза стали карими, а речь сбивалась от волнения. Он приобнял меня за плечи и подвел к кровати.

-Ложись, малыш, — с этими словами я залезла под одеяло и тут же закрыла глаза, не желая больше видеть его лица. Мне было так его жалко, так хотелось обнять, прижать к себе, сказать, что очень люблю его.

Да, я люблю его. Я поняла это.

Но я не могла сделать этого.

Вместо этого я просто закрыла глаза. Алекс нежно гладил меня по голове и что-то ворковал над ухом. Это было так приятно и так успокаивающе, что я вскоре уснула.

Следующие два дня мы с Алексом не вспоминали о произошедшем, а другие были просто не в курсе, а то бы поднялся такой гвалт.

На четвертый день нашего там пребывания, вернее, вечер, вышла покидать мяч в кольцо. Я не стала никого звать с собой, потому что хотелось побегать по площадке одной и спокойно подумать под равномерный стук ударяющегося мяча.

Вытащив из одной из сумок (кажется, Кайла) баскетбольный мяч с автографами, я направилась на площадку. Было безумно жарко, поэтому на мне были легкие шорты и футболка. С горем пополам скрипя сердцем в такую жару я нацепила на себя бюстгалтер, дабы не растерять моих девочек.

Путь пролегал через пляж. Я решила не сокращать его и заодно прогуляться.

Я шла по мягкому теплому песку у самой кромки воды, а белая пеня ласкала огрубевшую от солнца кожу ног. На пляже было полно народа, несмотря на сгущавшиеся сумерки. Кто-то играл в волейбол, кто-то плавал, а кто-то массировал кому-то спину. И этот кто-то сидел верхом на спине у этого кого-то. Кто-то пытался делать массаж, далеко не просто оздоровительный, на широкой смуглой спине этого кого-то.

У меня внутри что-то взорвалось и разлетелось, пробивая насквозь все внутренние органы. Глаза застлало пеленой, и я медленно (какая выдержка!) подошла к парочке.

-Помочь, голубки? — пропела я елейным голоском. Алекс (он как раз лежал на животе, это ему делали массаж) едва заметно напрягся, но тут расслабился.

-Хочешь присоединиться? — после этих слов захотелось вцепиться ему в глаза и оставить на лице красные кровавые полосы.

-Нет, боюсь, что сифилис передается и бытовым путем, — выпалила я, а уже потом подумала о тот, что ляпнула. Глаза обоих расширились, а я тем временем поспешно ретировалась, ругая себя на чем свет стоит. Дура! Тупая, безмозглая дура!!! Он не твой! Ты не имеешь права ревновать. Идиотка!

Мне надо срочно пошвырять что-нибудь. Мяч вполне подойдет. Я решила быстрее добраться до месте и поэтому срезала путь через лес. Сначала я шла очень быстро, потом бежала.

От жуткого стыда. От себя. Потому что понимала, что Алекс никогда не будет моим. Он никогда не будет ничьим. Только на одну ночь. Надеяться не на что... слезы горечи брызнули из глаз, и я ускорила бег настолько, насколько смогла. Я бросила мяч, и бежала уже не на площадку, а куда-то вперед, не совсем понимая, куда именно.

Ветки хлестали по мокрым щекам, но я не чувствовала боли.

Неожиданно сзади меня подтолкнули, и я стала падать лицом вперед. Но сильные руки перевернули меня в воздухе. Я услышала звук удара большого тела об землю, а спустя долю секунду упала сверху. Тело Алекса смягчило удар.

Его глаза были устрашающе сужены. Он схватил меня за локти и перекатился. Теперь я оказалось прижатой к земле его мощным телом. Он зажал мои запястья в кольцо одной рукой у меня над головой и вперился в меня взглядом. Надо же, а в гневе его глаза вообще почти черные!

-Ты что творишь? — шипел он, — Совсем с ума сошла?

-Слезь с меня, животное! — взвизгнула я, потому что у меня не было ответа на его вопрос. И мой визг был элементарной защитной реакцией. Я начала ерзать и извиваться под ним, отчего в его глазах вспыхнул странный огонек, от которого мне стало не по себе. Мамочка дорогая, а огонек-то вспыхнул не только в глазах!

С минуту мы упрямо смотрели друг другу в глаза, молчание накалило воздух, и напряженность стала почти осязаемой. Она накрывала меня клеточку за клеточкой. Никто не отводил взгляд — в них читалась нескрываемая ярость.

Потом Алекс неожиданно впился в меня поцелуем. Грубо. Страстно. Жестко.

Его губы сминали мои, подавляли волю. Они только брали, ничего не давая взамен.

Он целовал жадно, выпивая мои последние силы до конца.

Мне было больно. Но я так хотела, что это произошло. Я так долго жаждала его поцелуев. Я помнила вкус его губ. Они безумно сладкие, мне всегда хотелось попробовать их на вкус еще раз. Хотя бы один.

Я попыталась вырвать свои руки, но он не отпускал их. Я чуть слышно застонала, снова делая попытку высвободиться. Алекс ослабил хватку рук и штурм моих губ одновременно. Я поняла, что он задумал. Он хотел, чтоб мне было больно, и чтоб я сама захотела уйти.

Но я слишком хотела его, чтоб обращать внимание на специально причиняемые неудобства. Когда мои руки обрели свободу, я обняла его шею, притянула к себе и впилась в его губы ответным поцелуем. Не менее страстным. Не менее болезненным. Теперь я хотела брать.

Он попытался вырваться. Слишком вяло, у меня хватило сил его удержать. Вместо этого я усилила напор, и Алекс застонал. Это был стон капитуляции.

Его поцелуй стал нежным и мягким. Во всем теле запорхали бабочки, и мне захотелось отдавать. Отдавать, ничего не получая взамен.

Руки Алекса начали мягко исследовать мое тело, не пропуская ни единого изгиба. Он гладил и нажимал в тех местах, которые заставляли меня выгибаться дугой под его тяжелым весом. Его губы целовали мои щеки, шею, плечи. Там, где он прикасался, кожа горела огнем и плавилась.

Но его прикосновений мне было мало. Я сама хотела исследовать его тело. Мои пальчики соскользнули с его шеи и опустились на грудь. Я провела по рельефным мышцам, наслаждаясь их силой и твердостью. Захотелось большего.

Я потянулась к его шее и прикоснулась к ней губами. Алекс с силой втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Ободренная такой реакцией, я более смело начала покрывать поцелуями его шею и грудь. Кожа под моими прикосновениями покрывалась мурашками, а мышцы вздрагивали. Я доставляю ему удовольствие! Из-за этого наслаждение от его прикосновений стало вдвое сильнее.

Я теряла голову, уже не заботясь о последствиях. Алекс резко отстранился от меня. Его грудь быстро опускалась и поднималась, дыхание никак не могло восстановиться. Я положила руку туда, где билось сердце. Оно стучало в ликом ритме. Как и мое.

-Я так хочу тебя, Ангел мой. Останови меня, скажи, чтоб я ушел. Потому что сам я уже не могу, — его голос срывался на хрип.

-Я не хочу, чтоб ты уходил, — и я легонько укусила его в плечо. Алекс задрожал и накинулся на меня с новым поцелуем. Более жадным. Еще более страстным. Еще более отчаянным.

Я растворялась в нем. Сходила с ума от его запаха. От ощущения его тяжелого тела на моем. От его каменных мышц и гладкой кожи. От его поцелуев.

-Энж, я не...

Я не дала ему договорить, впиваясь в него поцелуем. Последняя стена рухнула.

Очень скоро я оказалась лежащей на мягкой траве без одежды. Алекс тоже, хотя и до этого на нем были одни шорты.

Вот тут пришла пора смущаться. Я опустила взгляд вниз и лицо покрылось краской. Алекс заметил это и улыбнулся, нежно шепча мне на ухо:

-Не бойся, мой Ангел, я не обижу тебя...

Я и перестала бояться...

Не боялась, когда он целовал каждую клеточку моего тела...

Не боялась, когда он сильным толчком проник внутрь...

Не боялась, когда боль заполнила меня до краев...

Не боялась, когда разбилась на тысячи осколков, когда меня насквозь пронзило непередаваемое удовольствие...

Не боялась, потому что это был Алекс...

Потому что я любила его...

Он еще долго лежал на мне, придерживая свой вес на локтях. Мы оба были не в силах пошевелиться от пережитого наслаждения.

Потом Алекс помог мне подняться и одеться. Мы молча дошли до коттеджа. Зашли внутрь. Он проводил меня до моей комнаты.

Но так и не сказал ни слова.

На следующий день я проснулась с ноющей болью во всем теле. Я потянулась, и мышцы тут же свело. Я улыбнулась вспоминая, отчего меня посещают подобные ощущения. Но потом улыбка резко померкла, когда я вспомнила, как Алекс вел себе после самого волшебного события в моей жизни.

Наивно хотелось какой-нибудь романтики, поцелуев под Луной, заверений в вечной любви.

Наивно.

Я спустилась вниз. Там был Кайл, он тоже вроде как только что проснулся. Мы вместе позавтракали и поболтали, отчего настроение немного поднялось. Он сказал, что все ушли играть в волейбол и только нас с ним, таких замечательных, там не хватает. Я ответила, что присоединюсь к ним там.

Я вытащила плейер и поставила на повтор песню "Animal I Have Become". Настроение было как раз под нее.

Через тридцать минут я вышла на пляж. Искала глазами Алекса, но не находила его. А потом нашла...

Он стоял в стороне и страстно целовал какую-то блондинку. Я застыла на месте, забывая, как дышать. Почувствовав мое присутствие, он поднял глаза и встретился со мной взглядом. С минуту мы смотрели друг на друга. Он — холодно и цинично. Я — как преданный пес, которому злые хозяева дали пинка под зад. Потом он наклонился к своей подруге и подарил ей свой глубокий поцелуй.

Я развернулась и побрела к коттеджу.

А в наушниках звучало:

...So what if you can see the darkest side of me?

No one would ever change this animal I have become...

Я собрала свои вещи и вызвала такси. Я хотела успеть уехать до того, как кто-нибудь приедет. Быстро спустившись к машине, я попросила отвезти меня на ближайшую автобусную станцию.

Я успела на ближайший выезд, и подождать мне пришлось всего пятнадцать минут.

Я позвонила Бену и попросила встретить меня через на автостанции. Он ничего не стал спрашивать. Наверное, все понял по моему голосу.

Я уставилась в окно. Очень хотелось плакать, но слезы не текли. Глаза были сухими и ужасно воспаленными.

В голове роились мысли об Алексе и его предательстве. Таком намеренном и жестоком. Я поняла, как тонка грань между любовью и ненавистью. И я ее переступила.

А в наушниках играла все та же песня. Все с теми же словами. Я так и забыла выключить повтор...

Бен встретил меня как и обещал. Его кулаки были плотно сжатыми, а взгляд горел бешеным ярко зеленым цветом. Таких глаз у него я еще не видела. Единственный вопрос, который он задал, был таким:

-Это он, да?

Я ничего не ответила, а Бен только сильнее сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев, а кожа на них натянулась до предела.

Дома Бен сказал, что я заболела и попросил маму меня беспокоить. Он сам довел меня в кровати и улегся рядом, баюкая как ребенка. Я прижалась к брату и почувствовала, как боль постепенно сменяется пугающей пустотой.

-Поплачь, малыш мой, поплачь. Тебе станет легче.

Но слез не было.

Утро. Я открыла глаза.

В окно били лучи солнца. Начался новый день. Но я еще жила старым.

Впервые я не радовалась утру. Впервые я не рождалась заново.

Феникс больше не восстает... Теперь это только жалкая кучка пепла...

На следующий день нам начали звонить ребята, они переживали, куда я делась. Звонили все, кроме него...

Когда началась учебная неделя, в колледж я не пошла, объясняя прогулы своим недомоганием. Бен все это время поддерживал меня и страдал вместе со мной.

Только иногда его боль сменялась яростью. Я видела, что ему хотелось крушить и убивать, но он сдерживался ради меня.

Я поняла, насколько сильно я люблю своего брата и насколько мы близки друг другу.

Только сейчас. Какая ирония.

Через две недели в нашу дверь позвонили. Открыл ее папа, но я слышала, как Бен тут же сбежал по лестнице.

Я слышала его крики. Он приказывал Алексу уйти и никогда не появляться у порога нашего дома. Я точно помню брошенную им фразу: "Если ты еще хоть раз подойдешь к моей сестре, я убью тебя, клянусь, убью!"

Я не знала, хочу ли еще раз видеть Алекса. Сказать, что люблю или ненавижу. Не знаю. Но была рада, что Бен не пустил его.

Я попросила брата забрать мои документы из колледжа. Заодно он забрал и свои.

Жизнь превратилась в существование. Мама ругалась, говорила, что я слишком впечатлительна. Что мне надо учиться держать себя в руках. Что мое поведение не подобает леди. Папа говорил, что отправит меня учиться в Богом забытое место, если я не перестану хандрить. Только все это было бесполезно — мне было все равно.

Бен все время был рядом. Он давно расстался с Клэр, потому что она назвала меня суицидальной психичкой.

Права, по сути.

Однажды я выкидывала старые газеты и взглядом зацепилась за одну статью. Заголовок гласил: "Сын известного юриста Алекс Страйдер доставлен в больницу с серьезными травмами". В груди заклокотало, и я осела на пол. Судорожно листая газету, я искала нужную страницу.

"Сын известного юриста Дориана Страйдера Алекс Грей Страйдер попал в автокатастрофу. Его автомобиль на высокой скорости пробил ограждения на мосту и сорвался в реку. Алкоголя и наркотиков в крови не обнаружено. С тяжелыми травмами он доставлен в больницу. Врачи опасаются за его жизнь..."

Дальше я уже не видела, только бросила взгляд на дату. Двухнедельная давность. Я схватила газету и помчалась к Бену. Ворвавшись к нему в комнату, я бросила на стол и газету и крикнула:

-Что это? Ты имеешь к этому отношение? — у меня начиналась истерика, и из глаз побежали долгожданные слезы.

Брат даже не взглянул на газету.

-Нет, не имею. Он сам.

-Что ты сказал? — я не верила своим ушам.

-Я сказал, что это он сам. Наверное, вину свою почувствовал, — Бен говорил злые слова, только вот злости в них почему-то не было. Только боль.

Я медленно опустилась на краешек кровати.

-Он жив? — я произнесла вопрос одними губами.

Мне кажется, или в глазах Бена плещется отчаяние? Боже, нет. Только не это...

-Физически — да.

От сердца отлегло. Но что с братом?

-А не физически? — я нашла в себе силы произнести эти слова.

-Он мертв.

Я не могла понять, что он хочет сказать. Я вскочила с кровати и почти визжала.

-Бен, объясни мне, что произошло? Он жив? Почему ты говоришь, что он мертв? Бен!

-Спустя три недели после того, как ты вернулась, ко мне пришел Алекс.

-Я слышала, он был внизу.

-Нет, он пришел еще раз. Несмотря на запрет. Отец тоже запретил ему появляться поблизости. Он хотел поговорить с тобой, но я сказал, что ты не можешь его видеть. Что тебе от этого очень больно... — Бен на секунду запнулся, — Он сказал, что любит тебя.

И он замолчал. Я пыталась переварить информацию. Алекс любит меня... не верю... Тем временем Бен собрался с духом и выпалил мне целую тираду:

-Понимаю, о чем ты сейчас думаешь. Я тоже тогда не поверил. Сказал, чтоб он катился куда подальше, но он не ушел. Сказал, что пока не увидит тебя не уйдет. Тогда я избил его, Энж, сильно. Очень сильно. Он даже ни разу не защитился, принимая каждый удар как наказание. Мне тогда конечно полегче стало, а вот ему не очень. На последок я сказал, что ты ненавидишь его и что не хочешь знать... Знаешь, я помню его глаза до сих пор. Когда я это ему сказал, он выглядел еще хуже чем ты, когда вернулась...

И Бен замолчал. Я сидела как громом пораженная.

-Через два дня его машина сорвалась с моста... Он сделал это специально...

Алекс любит меня. Любит. Любит. Но почему он поступил со мной так? Почему?

-Бен, где он сейчас? — надежда слабым огоньком затеплилась где-то внутри.

-В больнице. Я ни разу не ходил к нему... Энж, это ведь я виноват во всем... — голова Бена опустилась на грудь, а голос стал хриплым. Я подошла к Бену и поцеловала его в щеку.

-Я тебя очень сильно люблю, мой братик. И ты любишь. Поэтому так и сказал ему. А сейчас я пойду к нему.

Я быстро слетела по лестнице и уселась в мою "ласточку". До больнице я ехала на запредельной скорости. В приемном покое мне сказали номер его палаты, и я помчалась туда.

Через стекло я увидела того, кого каждый день видела в своих снах и никак не могла забыть. Он лежал весь перебинтованный с какими-то трубками. Я только хотела повернуть ручку, как меня остановила сильная мужская рука:

-Даже не думай. Тебе туда проход закрыт, — жестким голосом сообщили мне.

Я повернулась. Передо мной собственной персоной стоял Дориан Страйдер.

-Ты думаешь, я не знаю, что это был не несчастный случай. Это ты во всем виновата. Это ты сделала из моего сына тряпку. Убирайся отсюда, и больше не появляйся.

Я сглатывала слезы обиды, но не сказала ни слова. Потому что это было правдой. Я виновата в том, что он сейчас борется за свою жизнь.

Я ушла, но не далеко, а всего лишь за угол. С тех пор день и ночь я проводила в больнице, ожидая того момента, когда старший Страйдер выйдет из палаты, и туда смогу зайти я.

Чтоб пару минут подержать Алекса за руку и сказать, как сильно я его люблю. Он был в коме.

Я тоже.

Ожившая, казалось, надежда медленно угасала. Моя жизнь утекала вместе с Алексом.

Когда в одно утро я пришла в больницу, палата Алекса была пуста.

Мир умер в тот момент.

Я хотела последовать за ним.

Я кинулась в справочную. Там мне сказали только одно слово: "Сожалею".

Больше я ничего не помню. Очнулась я в такой же палате, в которой лежал человек, которого я любила. Нет, не любила. Для меня он не умер. И я его люблю.

У меня было истощение организма и нервный срыв.

Но я не осталась в больнице, а вышла оттуда, чтоб найти информацию о Страйдерах. Они уехали из города.

Бен опять страдал вместе со мной. Он считал виноватым себя, но не говорил ни слова. Мы стали как два привидения молча слоняться по дому. Я хотела последовать за Алексом, но что-то останавливало меня. Что пока удерживало меня здесь.

Прошло четыре месяца. Ничего не изменилось. Мы с братом замкнулись внутри и перестали общаться с людьми. Родители нанимали кучу психоаналитиков, но все было бесполезно. Мы не разговаривали с ними. Я даже с Элен перестала общаться, просто не могла.

Утро. Теперь моя жизнь сплошной затянувшийся вечер, и я просто ждала, когда он закончится. Феникса больше нет и никогда не будет. Солнце раздражающее светит в глаза.

Я оделась и вышла на улицу, желая выключить дневное светило, убрать его подальше, спрятать. Мир не может радоваться, когда Алекса в нем нет.

Я открыла дверь и подумала, что умерла.

На пороге стоял Алекс. Я бросилась ему на шею, надеясь, что никогда больше не оживу, если загробная жизнь именно такая. Я хочу остаться в ней.

Но мое видение крепко сжало меня в объятиях и жарко задышало мне в ухо. Я вдохнула его запах, и ноги перестали меня держать. Алекс почувствовал это, потому что хватка усилилась. Я проводила руками по его волосам, плечам, груди, возвращая к жизни собственную душу.

Он крепко сжимал меня в объятиях, не давая возможности вздохнуть.

-Алекс, это ты? Это правда ты? — как сумасшедшая шептала я.

-Это я, мой Ангел. Я так люблю тебя, — от уткнулся носом в мои волосы.

-Как такое возможно? В больнице же сказали, что...

Стоп, а что мне сказали в больнице? "Сожалею".

-Малыш, деньги делают все. Отец заплатил, чтоб всем отвечали одну фразу, не давая конкретно ответа. Он не хотел подпускать тебя.

-А где был ты все это время? — я начинала злиться. Почему он ничего не сказал? Не сообщил?

-В закрытой клинике. Меня там на ноги ставили. Когда отсюда увозили, я был еще в коме. Прости, что не позвонил раньше. Меня там как в Кастилии заперли.

-Не извиняйся, ты же не знал, что я жду тебя, — шептала я.

-Ангел мой, я знал. Я все слышал...

-Все? Все, что я говорила? — мои губки обиженно надулись.

-Да, все. Я тоже очень люблю тебя. Очень очень. Просто безумно, — жаркое дыхание опаляло мои щеки.

В это момент на лестнице показался Бен. Он тоже, судя по всему, чуть не свалился от неожиданности. Он бросился к нам и долго не решался приблизиться к Алексу. Но Алекс сделал первый шаг и крепко обнял моего брата. Слова тут были излишни. А я как последняя истеричка тонула в слезах.

Первый раз я ложилась спать улыбаясь, но все равно обливаясь горючими слезами. И конечно долго не могла уснуть.

Тут в окно кто-то поскребся, и подлетела к нему. Напротив на ветке гигантского дерева болтался Алекс! Я быстро открыла створки, и он нырнул внутрь комнаты.

-Ты сумасшедший! — твердила я сквозь поцелуи.

-Ты думаешь, я теперь смогу без тебя провести хотя бы одну ночь? — моя любимая ухмылка! Внезапно его взгляд стал серьезным, и он отстранил меня.

-Малыш, ты должна все узнать. Прости меня пожалуйста, за всю боль, которую я тебе причинил. Сам себя я никогда не прощу, но молю о твоем.

Я хотела было возразить, что давно все простила, но он не дал мне говорить.

-Тогда, на пляже я специально поцеловал ту девушку. — на этих словах я вздрогнула, а он поближе притянул меня к себе, — Понятия не имею, кто она была. Мне просто надо было доказать тебе и самому себе, что мне все равно на чувства. Что ничего особенного не произошло. Понимаешь, в ту ночь с тобой я почувствовал не только колоссальный по своей силе оргазм, но и что-то еще. Что-то в груди тогда шевельнулось и начало расти. Я хотел убить это в себе.

Я стояла и слушала, хлопая глазами. Вот, значит, какое объяснение у всего этого.

-Отец с детства учил быть сильным. Женщины — это только развлечение, не более. Нельзя привязываться. А я привязался. И понял это уже потом. Ты не представляешь, как хотелось броситься за тобой. Остановить. Но я не мог. Пойми.

Он замолчал, приходя в себя. Ему было тяжело, первый раз он говорил подобные слова.

-Когда вернулся сюда, понял, что не могу жить без тебя. Потом узнал, что ты ненавидишь меня. Молчи, ничего пока не говори. А я то я как трус не смогу закончить свою речь, — кривая улыбка, слишком болезненная, — и жить больше не захотелось. Смысла просто не было. Дальше ты все знаешь.

Он замолчал, переводя дыхание. Я смотрела в его ореховые глаза. Я любила его и давно простила.

Я впилась в его губы жарким поцелуем и больше не позволяла думать до утра.

Утро.

-Малыш? — теплая рука гладит мою щеку.

-Ммм, — мурлыкала я от удовольствия.

-Ты выйдешь за меня замуж?

Здравствуй, новый день!