— Кто там?
— Машка, открывай, это я.
— Танька, чего тебя принесло в такую рань?
— Открывай быстро, говорю. Я тебе щас шею намылю!
Я с неохотой потянулась к замку. Не пустить ее не получится. Танька решительно рванула дверь и ввалилась в прихожую. Оглядела меня, сузив глаза.
— Живая? Ну, щас ты у меня получишь! Ты куда пропала? Мы с девками за ночь чуть с ума не сошли! Главное, позвонила, таинственным голосом сказала не приезжать и обещала сама заехать. Мы ее ждем, извелись все! А ее нет! Почему телефон не отвечает, а?!
Ой! Я же про девчонок вчера совсем забыла! И правда звонила им. А потом закрутилась тут. Забыла перезвонить, отбой дать, а телефон, поди, сел. Я яростно зашептала:
— Слушай, не ори ты так, соседей перебудишь.
— Чего?! Как это не ори? — еще громче взвилась подруга. — Что у тебя случилось?
— Да ничего не случилось. Слушай, давай, я потом позвоню, все объясню, чесслово.
— Ну ты, Машка, нахалка! Я чуть свет подскочила, приехала ее проверять, живая ли вообще, а она еще меня за дверь выставляет! Даже не оправдывается! Я замерзла, как цуцик, никуда не уйду, пока ты вразумительно мне все не объяснишь. — На этом месте челюсть у Таньки отвисла, глаза стали натурально круглыми, а смотрела она мне за спину:
— Вот это да!!!
Я обернулась. Дверь в комнату беззвучно отошла, и в свете начинающегося дня была отлично видна часть постели, на которой мирно почивал Его Величество король Даанэль. Блиин! Черт, черт, черт!
Я захлопнула дверь и обернулась к стоящей с открытым ртом подружке:
— Говорю же тебе, не ори. Человека разбудишь.
— Вот так наша святая Мария! В тихом омуте черти водятся. Значит, ничего не случилось, да?! — глаза Таньки разгорелись в предвкушении сенсации. — Это кто такой? Ты же у нас сама чистота и невинность! — она начала раздеваться.
Я тяжко вздохнула:
— Это не то, что ты подумала.
— Да? А что, в данном случае есть варианты?
— Представь себе, есть. Пошли на кухню, раз уж все равно разделась, — Танька уже снимала сапоги.
— Слушай, а где его одежда? И обуви нет.
Ну правильно, мы ж обновки еще не вывесили в прихожую.
— Где, где — в Караганде. Какая тебе разница?
— Ой, темнишь ты что-то, девонька. Рассказывай, давай.
Я прошла на кухню, а Танька пошла в удобства. Вернулась, торжественно сияя.
— Ага, у тебя там две зубные щетки стоят! Колись, давай! — тут ее взгляд упал на стол, где на уголке мирно притулился букварь, и учебник по истории религий со вложенным в него листом.
— Это чего? — ну вот что я ей сейчас объяснять буду? Подруга бесцеремонно раскрыла учебник, и вытянула из него лист, исписанный Даанэлем. — Ух, ты! Да это ж ты, классно! Он рисовал?
Я выдернула из ее руки лист, и увидела на полях две женские головки. Одна незнакомая, красивая девчонка с капризным ротиком и волосами, убранными в высокую прическу, а вторая — вторая и впрямь я. Не слишком красивая, лицо "типическое-типическое", как говаривал герой одного фильма, но похожа так, что невозможно ошибиться. Мои чуть раскосые глаза, нос почти прямой, но с немного вздернутым кончиком, широкие скулы, остренький подбородок, светлые брови, волосы собраны в простой хвост. Блин, да я сама своих черт так не знаю! Сразу подумалось, как бы заныкать этот листочек? Всегда мечтала иметь свой портрет. Подруга требовательно смотрела, ожидая объяснений.
— Чай будешь? — вопрос был чисто риторическим. — Тебе с чем? — я лихорадочно придумывала, что бы такое соврать, чтобы убедительно вышло.
— Ты не финти. Рассказывай, давай.
На этом месте нас прервали, к моему счастью. Как всегда, неслышными шагами вошел Даанэль, в джинсах и новой рубашке, оглядел высокое собрание и изрек в своей манере:
— Доброе утро, дамы! Маша, у нас, кажется, не были запланированы гости? — и выразительно посмотрел на меня. Ага, попробовала бы я не пустить Таньку, да она бы весь дом разнесла по кусочкам.
Та цепким взглядом оглядела парня с головы до ног, задержавшись на прическе и руках со сверкающими кольцами (не мог снять, а?), потом приторно улыбнулась:
— Приятно познакомиться. Как тебя зовут, погубитель невинных душ? — вот язык без костей у человека. Я тяжко вздохнула:
— Знакомьтесь. Таня — Даан... Данил.
Кинула предупреждающий взгляд на короля. "Молчи, пожалуйста, не лезь". Тот вскинул бровь, а потом низко склонился и повторил вчерашний трюк с целованием руки. Видимо, этот ритуал у него въелся в плоть и кровь.
— Вау! Машка, ты где такое чудо откопала?! — Танька смотрела с выражением полного восторга на лице.
"Молчи, Даанэль, молчи".
— Данил, пойди, пожалуйста, убери то, что лежит на постели. Если Татьяна ЭТО увидит, будет... смущена. Примерно как я позавчера.
Огонек понимания мелькнул в черных глазах:
— Как скажешь, — развернулся и вышел.
— Что там у вас на постели? — любопытные Танькины глаза поедали меня.
— Та-ня! Есть для тебя хоть что-то святое?
Подруга немного сдулась:
— Ладно, ладно. Я все поняла. Сейчас ухожу. Но с тебя бутылка шампанского, которую ты мне проспорила, когда говорила, что до восемнадцати — ни-ни.
— Танька!!! Убью!
— Уже ушла, — Танька, колыхая телесами, обтянутыми свитером и узкими джинсами, поплыла по коридору. По дороге не удержалась и заглянула в комнату.
— До встречи, Данил. Смотри, не обижай нашу Марию, она девочка очень ранимая.
Обалдевший король, по-моему, не нашелся, что ответить.
В прихожей, приплясывая от нетерпения, не могла дождаться, когда Танька оденется. Та, облачившись, наклонилась чмокнуть меня, и прошептала громким шепотом (а другим она не умеет):
— Смотри, не упусти! Такой мужик! — и подмигнула. Я в ответ процедила сквозь зубы:
— Проболтаешься кому, язык укоротим, вместе, — кивнула в сторону парня. Танька сделала честные глаза:
— Ну что ты, я — могила! Никому ни слова! — ох, с трудом верится.
Когда Танька, наконец, вышла, я облегченно выдохнула, но сразу поняла, что рано расслабилась. Даанэль скептически смотрел на меня, скрестив руки на груди:
— Да-а! Ты на ее фоне просто ангел терпения и чистоты. Кто эта особа?
— Да подружки всполошились, я же вчера обещала приехать, а потом забыла перезвонить, отменить. Вот она и приехала, чтобы убедиться, что я жива-здорова.
— Она всегда такая?
— Всегда. Если понесло — танком не остановишь.
— А ты была права, насчет одежды.
— ???
— Одета она, даже не знаю, как и сказать.
— Бывает еще хуже. Она просто свою комплекцию не считает нужным скрывать.
— Еще хуже?!
— Ага, летом еще не то увидишь... ну, если... не уедешь. Надеюсь, тебе повезет вернуться вскоре домой.
— А почему ты назвала меня Данилом?
— Твое имя слишком необычное, его надо изменить. Нам же по улицам ходить, с людьми общаться. А Данил — наиболее близкое имя по звучанию в нашем языке. Надеюсь, это тебя не обидело? — Даанэль пожал плечами:
— Надо, так надо.
— А можно я буду звать тебя Дэн, это уменьшительное, — я просительно заглянула в глаза парню. — Ну, пожалуйста, мне так нравится это имя.
— Ладно, зови. Тебе разрешаю, я ведь твой должник.
— Заметано, — улыбнулась я, но тут же схватилась за голову:
— Ты даже не представляешь, что за беда нас только что посетила.
— Почему беда?
— Я не сомневаюсь, что она разнесет новость на весь универ.
— Она же обещала молчать!
— Ты просто не знаешь Таньку. Для нее это физически невозможно. Так что мы только что проводили мою погубленную репутацию.
— Мне очень жаль, что так случилось. Что я могу сделать, чтобы оправдать тебя?
— Боюсь, что ничего.
— Тогда зачем ты ее вообще впустила?
— Да ты ее не знаешь! Попробуй я ей не открыть, она бы полгорода собрала, во главе с отделом по борьбе с терроризмом, чтобы меня из заложников спасти. Поверь, она на это способна. И в первую очередь зашла бы к соседям, а те рассказали, что вчера видели меня с мужчиной. Так что в любом случае информация бы просочилась. Я вот думаю, что случившееся — еще не худший вариант. Ты явно произвел на нее впечатление. А, не видя тебя, она бы выдумала мне в любовники какого-нибудь урода с жуткими интимными подробностями.
— А не урода, значит, можно? — Даанэль с интересом посмотрел на меня.
— Давай закроем эту тему, а? Сама вляпалась, сама и буду выпутываться. Я придумаю, как оправдаться. В конце концов, какое им дело до моей личной жизни, — меня уже взяло раздражение. Ну чего привязался, спрашивается. Может, это и к лучшему, что пойдут разговоры. А то отсутствие пятен на репутации к восемнадцати годам уже напрягает.
— У меня предложение. Ты же говорила, что вы можете общаться на расстоянии, с помощью телефона. Позвони ей, и попроси вернуться, а я немножко поколдую над ее памятью. Гарантирую, что она забудет эту встречу.
— Нет, что ты! — испуганно замахала я руками. — Я не хочу, чтобы тебя опять ломало от боли. Ты ведь говорил, что не до конца восстановился. — Не-не-не, уж пусть лучше все будет, как будет. В нашем обществе это не настолько осуждается, чтобы так рисковать.
— Ты так переживаешь за меня?
— Представь, переживаю. "Мы в ответе за тех, кого приручили" — есть у нас такое выражение. Раз уж судьба распорядилась, чтобы ты попал именно ко мне, значит, есть в этом какой-то смысл. Я чувствую... ответственность, как бы смешно это не звучало для тебя.
К концу своей пламенной речи я немного стушевалась.
— За тех, кого приручили, говоришь? А ну-ка, посмотри на меня! — распорядился королевским тоном Даанэль. Не подчиниться я не могла. Взглянула в глаза парню, и прочла в них предупреждение. — Не надо, Маша, — тихим голосом продолжил он. — Останови себя сейчас, пока нет никаких чувств. Это не нужно ни тебе, ни мне. Если я увижу, что ты не послушалась моего совета — уйду в тот же день, и дальше справляться буду сам. Надеюсь, что до этого не дойдет. Ведь пока мне необходима твоя помощь. Я могу рассчитывать на твое благоразумие?
У меня задрожали губы. Отчитывает, как ребенка. И самое обидное, что он прав. Ведь шальная мыслишка уже мелькала у меня в голове. Я кивнула.
— Отлично! А вот лучше скажи мне, почему вы так странно реагируете на поцелуй руки? У вас, что дамам рук не целуют?
— Почти нет. Со мной, например, такое впервые произошло. Конечно, есть индивиды, которые могут и руку поцеловать, но это скорее для того, чтобы произвести впечатление. И уж наверняка никто не делает это так как ты.
— Как — так?
— Ну, с низким изящным поклоном и такой... естественностью, что ли?
— Ага. А как же тогда у вас поступают при знакомстве?
— Мужчины жмут руки, а женщине просто представляются, ну могут тоже руку пожать.
— А пожать руку — это как?
— Э-ээ, ну вот так.
Я попросила Даанэля подать мне руку, взяла его за кисть, слегка сжала ее пальцами и легко тряхнула кистью. Он в ответ сжал мою кисть. Ощущение было приятным, но он тут же высвободил свою руку:
— Я правильно ответил на пожатие руки?
— Да, вроде того. На самом деле каждый жмет руку по-своему. Кто-то вяло, а кто-то так сдавит, что кости хрустят. Знакомые мужчины, как правило, пожимают руки каждый раз при встрече. Это считается приветствием. А как у вас знакомятся и здороваются?
— Как с женщинами, ты уже видела, а с мужчинами раскланиваются. Чем выше ранг собеседника, тем ниже должен быть твой поклон. Я как король лишь киваю головой, а раскланиваюсь только с равными себе, и то, весьма сдержанно. Хотя, на самом деле, все намного сложнее, и сильно зависит от ситуации.
Однако, что-то мы отвлеклись от дел. Когда нам нужно выезжать?
Я посмотрела на часы:
— Время еще есть, позавтракаем?
— Давай, но попутно ты расскажешь мне о вашей денежной системе, и как мы узнаем, достойную ли цену нам предложат за мои монеты.
Пока мы завтракали (точнее, я, потому что король вновь ничего не ел) и собирались для "выхода в свет", я просвещала Даанэля о поведении в обществе, в транспорте, и предупреждала, чтобы он почаще смотрел на меня, а то ляпнет что-нибудь или сделает, потом греха не оберешься. По поводу оружия, конечно, вышел жаркий спор.
Я утверждала, что днем в городе безопасно, и ходить с любым оружием — напрашиваться на неприятности, тем более, что документов у него нет, случись чего, загремит в милицию — до выяснения личности, а ее не выяснят. Будет очень, очень плохо.
Король, в свой черед выдвигал аргументы, что мы собираемся ходить с крупной суммой денег, оставлять их в квартире он не собирался, если в наше отсутствие спокойно могут нагрянуть хозяева. И все его инстинкты просто кричат о необходимости иметь при себе пару-тройку лезвий на всякий случай. И вообще, без оружия он чувствует себя просто раздетым.
Наконец, мы сошлись на том, что он возьмет с собой один из ножей, который можно абсолютно незаметно скрыть под курткой, и который не будет прощупываться при контакте с людьми (например, в переполненном автобусе). Я лично проверила результат, но, подозреваю, что он все же меня надул, потому что активно лапать его я не решилась. Под насмешливым взглядом короля, слегка похлопала его по спине и бокам, и обреченно вздохнула:
— Ну, пошли. И, пожалуйста, не делай круглые глаза, если увидишь что-то из ряда вон, в твоем понимании, и тем более, не вздумай рваться в бой. Лучше потихоньку спроси меня, я объясню, что к чему.
— Ладно, заботливая ты моя. Я же не ребенок, с эмоциями справиться смогу.
— Ну-ну, — только хмыкнула я. — Ты просто не представляешь все гримасы нашего общества. Так что не надо быть столь самоуверенным. Ой, еще забыла. Сними, пожалуйста, свои перстни.
— А их-то зачем?
— Во-первых, в глаза бросаются своей дороговизной. Мужики в побрякушках только очень богатые ходят, а ты сейчас одет на среднем уровне. А во-вторых, — я втянула голову в плечи, — опять же за голубого могут принять.
Гневно сверкая глазами, Даанэль яростно сорвал свои драгоценности, вытащил мешочек, другой, не тот, где лежали монеты, и ссыпал их туда.
— Так лучше? — Одно кольцо, печатка абсолютно черного цвета, осталось на среднем пальце левой руки. Исподлобья взглянув на меня, парень пояснил. — Это символ королевской власти. Его я снять не могу просто физически. Оно надевается при коронации и снимается только после смерти короля. Это моя единственная надежда на возвращение трона.
— Ладно, одно можно, с печатками парни часто ходят, хотя странное оно какое-то.
— Все правильно, это же не просто украшение, а мощнейший артефакт. Если бы он не был под завязку накачан магической энергией, я бы просто не пережил неожиданного перехода через врата. Сейчас он пуст, — грустно закончил Даанэль.
При выходе из квартиры мы опять столкнулись с соседями, которые откуда-то вернулись. Тетя Лена как-то странно посмотрела в нашу сторону — победно и ехидно, и что-то хотела сказать, но король демонстративно отвернулся от нее и, схватив меня за руку, потащил на лестницу.
— Ты что? — тихо спросила я. — Поехали на лифте.
