Кольцо Кощея

Сначала небольшая зарядка, чтобы поддержать себя в тонусе, потом спустился в кухню и попал в руке к Яге, которая решила меня накормить от пуза.

— Бабуля, — прожевав очередную плюшку, проговорил я — Если такими темпами будет вестись откорм, то я превращусь в большой шарик и не смогу творить злодейские дела.

— А если будешь клевать по крошечке, то и вовсе сил не сможешь на это найти, — отрезала бабка.

Под шумок я передал болтавшемуся поблизости Авоське пару тарелок с блинами, которые он утащил к свои приятелям. Бабка держала домовых на голодном пайке, с которого не зажируешь. Нет, полагающееся блюдце с молоком и ломтем хлеба в день она ставила, но разве этого хватит?

Вот и получалось, что я их подкармливаю, а заодно демонстрирую свой аппетит Яге — домовые ели едва ли не больше меня самого.

Ладно, хватит лирики — пора приниматься за работу.

— Бабуль, я к Соловью пойду, — вставая из-за стола, сообщил я старушки. — У нас с ним намечается одно злодейство в плане утихомиривания зарвавшегося богатыря.

— Кощеюшка, а может, с богатырями подождешь бороться, молод ты еще, — забеспокоилась Яга. — Как бы чего не вышло.

— Да что со мною может случиться? Я же бессмертный.

— Бессмертный-то бессмертный, но заковать в цепи и в подвалы засунуть могут, — резонно подметила бабка. — В цепях поди и бессмертие не поможет.

— Волков бояться — в лес не ходить, — беспечно махнул я рукою и направился во двор, где сейчас скучал Соловей в окружении оборотней. Последние сразу же разбежались, найдя себе кучу дел, едва я вышел во двор.

— Здорово Соловей, — поприветствовал я разбойника Муромских лесов. — Готов сегодня на бой смертный на сечу лютую?

От моих слов тот спал с лица и плюхнулся на пятую точку, едва не придавив домового, что пробегал мимо. Не расслышав сердитую фразу со многими пожеланиями, Соловей взмолился:

— Кощей, не готов я на бой, я же разбойник — свистнуть, оглушить али из-за кустов стрелу в спину послать. Не губи меня, я же службу верно несу!!!

— Э, э, ты это бросай давай, — отстранился я от разбойника, собравшего обслюнявить мои сапоги. — Я просто пошутил. Вечером пойдем на твоего богатыря, вот и сказал так.

Недоверчиво тот поднялся с земли и, натянуто улыбаясь, проговорил:

— А я-то уж почти решил, что всерьез собрался войной идти. Только с богатырем так просто не справишься, это ж богатырь!

— Ничего, — отмахнулся я, — И не таких бивали.

До самого вечера я попусту шатался по замку, обдумывая идею предстоящей операции. Понемногу она обрастала мясом и становилась вполне рабочей. Направив домовых за самым нужным, я уселся на краешек фонтана и принялся ждать. Соловей-разбойник ушел на свое любимое место еще раньше, выпросив у меня обещание, что я не забуду про него.

— Топай давай, — махнул я ему рукою, — Кощей никогда от слов не отказывается и всегда все помнит.

Минут десять сидения на камне пришлось потратить, пока неугомонная троица домовых притащила предметы, за которыми я их послал.

— Вот, все, как и сказывали, — выдохнул Авоська, освобождаясь от кучи веревок. — Авось то, что нужно.

— Небось все как надо сделали, — отозвался ему в пару Небоська. Кузя только согласно пробухтел нечто неразборчивое.

— Ну, раз все нашли, тогда за мною.

Домовые едва слышно вздохнули, но противоречить мне не могли, поэтому, подхватив все то переплетение веревок, что до этого усердно тащили из кладовки во двор, пошли за мною.

Чтобы не мучить коротышек, я добрел до избушки на курьих ножках и с молодецким гиканьем заскочил в нее:

— А ну, смелее за мною!

Дорога до заветного дуба, облюбованного Соловьем, пронеслась быстро и очень запоминающе. Избушка неслась такими скачками и по такой дороге, что мы четверо летали по внутреннему помещению, словно бочонки лото в мешке. Набив изрядно шишек, я пожалел, что не захватил доспехи со шлемом. Сейчас бы не пришлось кряхтеть по-старчески и выравнивать спину. Пробивные домовые еще в самом начале, полетав несколько минут, забились под лавку и остались там, держась за прибитый предмет мебели.

— Ей, уй-ей, — взвыл я, когда после очередного кульбита, совершенного избушкой, заслонка на печке открылась и из печного зева в меня полетели посудные принадлежности. От нескольких я увернулся, но потом прозевал самый обычный чугунок (литров на десять) и получил им прямо в лоб. После этого сразу же осел на пол и собрал глаза в кучу. В довершении несчастья все веревки и сети, что были приготовлены для предстоящего дела, свалились на меня, лишив малейшей способности пошевелиться. После этого я уже свободно летал по комнате, оповещая своими криками каждую лавку, табуретку и выступ в стене, о которые чувствительно прикладывался.

Поболтавшись таким способом несколько минут, избушка резко остановилась, дверь распахнулась, и из нее вылетел я, спутанный по рукам и ногам.

— Земля, земля, — закричал я, совершая на взгляд постороннего просто дурацкий поступок (никак у меня в голове остатки разума окончательно вытряхнуло во время болтанки), — прошу посадки, шасси отказали, иду на вынужденную... ать.

При падении удалось немного сгруппироваться, так что больших синяков не получил. Другое дело, что проявляться им на и так избитом теле было просто негде. Едва я упал, из избушки выкатились домовые и шустро бросились мне на помощь, принявшись распутывать узлы и петли. Немного помучались, но с помощью Соловья справились с этим делом.

— Так, орлы, — гаркнул я, — сейчас все это надо растянуть возле дуба. Соловей, покажи, где обычно останавливается богатырь.

Еще полчаса суеты, беганий по поляне и ругани на пониженных тонах (это Соловей с домовыми выяснял отношения), и ловушки вокруг были поставлены. Будь это в моем мире, то я бы скорректировал свою фразу так: с помощью кувалды и какой-то матери работа была закончена.

— Кощей, — немного задумчиво произнес Соловей, рассматривая веревки, из которых были сплетены сети, — сдается мне, что на богатыря они тонковаты будут.

— Не боись, — отмахнулся я от его сомнений, — Их тут столько, что даже киту и слону на пару их не порвать. Ладно, давай на свой сук и веди себя, как обычно. А мы тут схоронимся.

Следующий час прошел в томительном ожидании противника, который запомнился мне самым ужасным из всех проведенных в этом мире. Комары и разные мошки совершенно не считались с моим злодейским и царственным положением, понемногу выпивая из меня кровь. Стараясь шлепать как можно тише, чтобы не выдать засаду, я стал давить своих мелких противников. Понемногу приобретя вид неумелого кровососа, измазав свое лицо и открытые участки кожи в останках насекомых и крови, что они успели высосать из меня, но не успели забрать.

— Так вам, так, — тихо шептал я под нос, раздавливая очередной десяток надоедливых жужжащих тварей. — Это вам не стакан томатного сока выпить в буфете. На самого Кощея наехали, ироды.

Что было обидно, так это то, что домовых местная летающая разновидность вампиров совершенно игнорировала. Те только широко лупали своими глазами да теснее прижимались к друг дружке, когда я особенно забористо начинал выражаться, сыпля угрозами и карами.

Внезапно комары резко бросились врассыпную, оставив меня в полном обалдение от наступившей тишины и с расчесанной кожей. Не успел удивиться, как до моих ноздрей донесся такой забористый запах перегара, что я не удержался и чихнул.

— Здоровичка тебе, Кощей, — хором откликнулись домовые, нарушая маскировку. К счастью, богатырь был настолько пьян и занят своим противником, что не замечал вокруг ничего.

— Эй, ты где, разбойничья рожа? — с заиканием и растягиванием слов прокричал богатырь и смачно зачавкал чем-то сочным. — Выходи на честный бой.

Выглянув из кустов, я смог увидеть такую картину. Метрах в двадцати от дуба стоял паренек поперек себя шире. Ростом за два метра, в плечах почти столько же, на поясе висит огромная булава, сантиметров шестьдесят длиною и с шипастым шаром, чей размер был с мою голову.

М-да, Соловью еще повезло, что такая 'палочка' только шишку с синяком оставила, а то и вообще без головы мог сейчас ходить. Булава-то целиком отлита из металла, это даже на глаз видно.

На вид ему (богатырю, значит) едва перевалило за восемнадцать лет, судя по гладкому лицу, еще покрытому пушком, не знающему бритвы. В руке он держал большой лимон, который и грыз с громким чавканьем и наслаждением. От этого зрелища у меня начало сводить скулы и накапливаться слюна во рту. Ну, гад, держись у меня, будешь знать, как нечестным путем победу получать.

— Выходи, нечисть лесная! — продолжал кричать богатырь, распространяя вокруг себя ядреный запах сивухи. — Я тебя в город Муром увезу, где в клетку на потеху публики посажу.

Соловей попробовал свистнуть, применить свое оружие, но ничего не вышло. От одного вида пережевываемого лимона разбойника корежило и воротило с лица. Он едва мог выдавить невнятное шипение. Богатырь уже подошел к первой растяжке, которая должна набросить на него сеть, и остановился. Мы с домовыми одновременно разочарованно выдохнули.

— Двигай же, поборник справедливости и защитник добра, — сквозь сжатые зубы поторопил я его. — Еще пару шажков сделай.

Вот только богатырь не желал слушать моих подсказок и стал снимать булаву с пояса. На дубе Соловей изрядно струхнул и стал прятаться среди листвы, хотя все его передвижения отлично просматривались, когда он шевелил ветками, пытаясь укрыться.

— И-эх, — крякнул богатырь, начиная раскручивать булаву. Круг, второй. Оружие стало превращаться в сплошную полосу гудящего воздуха, сильно смахивая на пропеллер. Я сидел и наблюдал за этим процессом с отвисшей челюстью. Соловей на дереве и вовсе затрясся, отчего на дубе начался незапланированный листопад и желудепад.

Быть нашему легендарному разбойнику опять битому, но тут вмешался один из домовых. С отчаянным писком Кузя помчался на богатыря, занятого сейчас раскручиванием смертоносного снаряда, и в прыжке толкнул его в спину. Не будь его противник мертвецки пьян и не потеряй он равновесие в этот момент от вращения булавы, этот финт не принес бы ни малейшего результата. Но сейчас такое стечение обстоятельств было на нашей стороне. Потеряв равновесие, богатырь сделал несколько неустойчивых шагов вперед и сбил ловушку, которая обернулась падающей сетью из веревок. Последняя (сеть) упала на богатыря и спеленала его во весь рост, вот только перед этим он выпустил из рук свое оружие, которое почти моментально унеслось вдаль, пролетев над самими верхушками деревьев.

— О, высоко пошла, — глубокомысленно заметил я, наблюдая черную точку, которая очень быстро пропала из виду. — Наверное, к хорошей погоде. Что смотрите? Валите его!

И сам рванул на богатыря, продолжавшего стоять столбом, окутанным сетью и с копошащимся холмиком на спине. Кузя не успел вовремя соскочить на землю и был пойман ловушкой вместе со своим противником. Э-э, с нашим общим противником.

Не выдержавший нашего общего натиска богатырь повалился на землю, еще больше запутываясь в сети. Пришлось повозиться, чтобы вытащить домового, не освобождая нашего супротивника, но и с этим справились. Десять минут спустя перед нами лежал огромный тюк, перевитый веревками, из которого торчали кончики лаптей и голова.

— Ага! — торжествующе завопил Соловей и пнул того в бок. Секунду спустя он уже прыгал на одной ноге, держась руками за ушибленный большой палец. Не сумев удержать равновесие, он повалился на траву. Богатырь довольно засмеялся, комментируя поступок и вид разбойника.

— Сам виноват, — философски произнес я. — Нечего пленного пинать. Неправильно это... если без пользы делать.

Поправился я, углядев вытянувшиеся лица соучастников сражения. Те были немного шокированы, когда услыхали про такое миролюбие.

— А ты кто таков? — скосил на меня глаза богатырь. — Не припомню тебя в наших лесах.

— Я царь Кощей! — скрестив руки на груди и сделав театральную позу, произнес я и застыл в ступоре, когда в ответ услышал пьяный смех. Богатырь смеялся долго. Будь у него возможность протирать глаза и держаться за живот, то он бы делал это долго. А так, устав сворачиваться клубком и мотать головою от текущих слез, он решил продолжить разговор.

— Кощей?! Да какой из тебя Кощей — тебя одним пальцем щелкни, так и повалишься.

— А как насчет этого? — спросил я и пустил молнию перед носом противника. — На это многие способны?

Прочихавшись и отползя от тлеющей травы подальше, он спокойно пожал плечами (насколько позволяли веревки) и сказал:

— Так это немудреное дело. На ярмарке по осени чего только не увидишь из таких диковинок.

Окружающие застыли в опаске, что я захочу отыграться на них после такого неуважения к своей персоне. Видимо, решили, что одного богатыря для успокоения будет маловато.

— Может, его на кол? — пискнул Авоська, прячась за спинами своих товарищей домовых. Те, в свою очередь, укрылись за Соловьем, неожиданно для себя оказавшегося впереди. После того как домовые избежали участи стать казненными, они по поводу и без предлагали это сделать со всеми окружающими.

— Не, — довольно улыбнулся я мысли, только что пришедшей мне в голову, — мы поступим по-другому. Ну-ка, найдите мне тот огрызок, что трескал наш защитник сирых и убогих.

Через несколько минут искомый предмет был найден и вручен в мои руки. Причем Авоська, его обнаруживший, не удержался и несколько раз его лизнул.

— Ну как? — спросил его Небоська после дегустации фрукта.

— Вкусненько, — стараясь говорить членораздельно и удержать скулы, обретшие самостоятельность, от лишних движений. — Кисленький... на, попробуй.

От такой подозрительной готовности поделиться домовой благоразумно отказался, глядя на жуткие гримасы Авоськи, не справляющегося со своим лицом.

— Я щас дам!— попробуй, — разъярился я. — А ну, давай сюда.

Получив лимон в свои руки, я осмотрел его и призадумался. Для моей мести его было явно маловато, нужно было что-то придумывать. На мое счастье (иначе пришлось бы вновь трястись в избушке или прыгать под облака), мимо пролетел ворон, которого я позвал к себе. С некоторой опаской (это оказался старый знакомый, который поучаствовал в эксперименте с лодкой) ворон приблизился ко мне.

— Что надо, Кощей? — буркнул тот. — А, Соловушка, и ты тут.

— Так, — приступил я к раздаче указаний, отвлекая птица от незадачливого разбойника. — Слушай мое царственное распоряжение. Сейчас летишь к Яге и спрашиваешь у ней побольше вот таких плодов. Пусть она погрузит их в избушку и отправит ее ко мне. Все понятно?

— Понятно, Кощей, понятно, — степенно откликнулся ворон. — Чай живем не первое столетие, ума-разума набрались. Давай сюда свой фрукт.

Совершенно без задней мысли я протянул птице огрызок, вкладывая тот в клюв. Ворон чуть сжал половики клюва, покрепче ухватывая лимон, и немедленно поплатился за это. Кислый сок от всех этих действий выдавился в клюв, и птиц выпал в осадок. Клюв свело намертво, так что избавиться от плода он не мог. Глядя на странные телодвижения ворона, его вытаращенные глаза, я не сразу додумался до причин этого. Только тихий злорадный смешок Соловья за моей спиной дал сигнал к действиям.