Дружина. Битва за место под Эолом

— Орки... так далеко в лесу. Маловероятно, — покачал головой следопыт. — Ты же знаешь, как они не любят лес. Им кроме своей степи ничего не нужно. А кроме большого костра, вокруг я обнаружил множество маленьких, где, наверняка, и готовили еду. К тому же ты забываешь, что я не нашел следов, откуда появились неизвестные. Вот в чем главная странность.

— Они могли приплыть по реке.

— По-твоему у меня мох вместо мозгов!? — разозлился Иннейл. — Следы, ведущие к реке есть, а вот идущих от нее — нету.

— Ладно, расскажи мне тогда твою версию! — разозлившись, бросил Лииноуд.

— Это очень похоже на чью-то дурную шутку или провокацию, — степенно начал объяснять свою мысль Иннейл. — Это не могут быть землерои, так как тут не обошлось без магии, а среди людишек магов не встречалось уже две тысячи лет, вряд ли это орки, на гномов тоже не похоже. Выходит это эльфельнари из другого клана.

Еще задолго до войны с людьми эльфельнари разделились на семнадцать кланов. После победы они поделили самый большой лесной массив Эолгрема между собой. Издревне кланы недолюбливали друг друга. До открытой вражды дело доходило редко, но уколоть соседей эльфельнари всегда были рады и не упускали удобного случая.

— Помнишь лет шестьдесят назад эльфельнари клана Треилс достали гномьи доспехи и подожгли участок леса клана Роуну? — спросил брата следопыт.

— Естественно помню, — улыбнулся Лииноуд. — Эти тугодумы действительно подумали, что это гномы сделали и высказали им свои претензии. Гномы после этого еще лет двадцать не хотели с этими олухами дело иметь.

— Вот и я о том же, — кивнул Инейл. — А не решил ли кто-нибудь из наших соседей притвориться орками? Возможно, это пара тройка магов балуется и наводит на нас мороки.

— К чему ты ведешь, Иннейл?

— Я предлагаю пойти по следам ушедших и проверить, кто к нам пожаловал. А уже потом спешить с докладом.

— Ты прав, Иннейл. Думаю, Верховному не понравится, если мы придем с информацией, что в нашем лесу высадилось четыре сотни неизвестных с кучей неведомых зверей. Если окажется, что нас одурачили, жизни нам в лане не будет — засмеют. К тому же я чувствую сильнейший магический фон на этом месте. Здесь творили очень серьезный аркан. Возможно, у кого-то есть другие идей, — обвел членов команды командир.

Остальные эльфельнари промолчали.

— Тогда сутра мы выступаем по следам ушедших, — принял решение маг.

Глава 5

— Значит так, — произнес Всемил, когда отряд из двух дюжин отборных бойцов отдалился на достаточное расстояние от лагеря. — Не будем пугать местных своим внешним видом. Нам надо с ними поговорить, а не нарываться на драку, так что прикинемся обычными крестьянами. Остромысл и Здышко стоят тут со мной, остальные укройтесь, чтоб вас не видать было. Сперва попытаемся поговорить с местными, а если что, тогда уж вы не оплошайте.

Дружинники профессионально рассредоточились по местности и укрылись от посторонних глаз. Некоторые залезли в воду и затаились там, среди речной травы. Кто-то засел на дереве с луком, кто-то залег в кустах. На виду остались только три бездоспешных человека. Посередине, возвышаясь над соратниками, стоял Всемил, справа от него низкорослый Здышко, слева худощавый Остромысл. Без кольчуг и оружия их вполне можно было принять за крестьянскую семью, вышедшую на речной промысел.

Дабы не торчать, как соленым столбам без дела дружинники расселись кругом, выложили снедь и начали обедать, изображай привал. Вскоре из-за поворота реки появилось семь человеческих фигур. Неизвестные шли уверенно, аккурат по следам недавно двигавшегося здесь отряда, по сторонам они практически не глядели, лишь говорили о чем-то между собой. Было видно, что они не опасаются засады или нападения. Чувствуют себя хозяевами.

— Приготовьтесь, — приказал Всемил товарищам и напрягся как взведенная тетива, при этом он не прекратил жевать кусок вяленой конины.

Уже второй день эльфельнари шли по следам незваных гостей. Порядок, по которому перемещались каратели, всегда был одинаков. Трое бойцов спереди рассредоточившиеся полукругом, трое позади в таком же порядке и маг посередине.

— Трое неизвестных у реки, — проговорил идущий впереди всех Иннейл. Кроме отличных способностей следопыта, он обладал прекрасным зрением.

— Кто такие? — не сбавляя шага, спросил Лииноуд.

— Землерои, — отчеканил Иннейл. — Только больно странные. Хорошо одетые и даже обутые.

— Возможно, старосты, — высказал предположение Финнив — один из карателей.

— Вряд ли. Что делать трем старостам в одном месте? Скорее всего, это слуги кого-то из эльфельнари. Ты же не держишь своих слуг голыми? — повернул маг голову к Финниву.

— Это правда, — смущенно опустил глаза самый молодой из разведчиков. — Но своих слуг я не обуваю.

— Я тоже, — кивнул Лииноуд, — но это не значит, что этого не делает кто-то еще. У каждого эльфельнари свои короеды в голове. Я уже не говорю о порядках в других кланах. Что гадать, сейчас и спросим у этих червей, кому они принадлежат. И что тут делают.

Разговор велся на ходу, и завершился, когда каратели подошли вплотную к неизвестным землероям. Все эльфельнари недоуменно застыли и с удивлением воззрились на неуверенно встававших людей. Эти трое коренным образом отличались от всех виданных воинами ранее землероев. Кожа неизвестных была гораздо светлее, волосы тоже. К тому же сами они изрядно крупнее любого из известных карателям человека. Особенно поражал размерами тот, что стоял посередине. Но, главное. Главное, что никто из этих червей даже не подумал лечь на землю в обычном приветствии перед высшей расой.

— Вы, ничтожество, немедленно падите ниц перед господами!? — бешено проревел следопыт и схватился за висящую на бедре плеть. Только традиционная зеленая маска, закрывавшая лицо каждого карателя, не давала увидеть, как покраснело от ярости лицо Иннейла.

— Что он говорит, Остромысл? — повернул голову к волхву Всемил.

— Этот человек явно взбешен, — проговорил парень. — Кажется, он ждал от нас какого-то жеста. Возможно, приветственного.

— Ну, что ж, можно и поприветствовать, — степенно проговорил сотник и, шагнув вперед, протянул руку, прежде чем Остромысл смог его остановить.

Вместо того чтоб упасть на землю наглые землерои о чем-то друг с другом перемолвились на неизвестном языке. Лииноуд видел, как от такой дерзости Иннейл просто опешил, так и замерев с рукой на плетке. Но, когда это отребье сделало шаг вперед и протянуло руку, его брат очнулся. Молниеносным движением он сорвал с бедра плеть и стеганул забывшего свое место червя. Что произошло дальше, маг так и не понял. Вот его брат падает с неестественно вывернутой шеей, затем в лицо магу попадает что-то мокрое и липкое, а завершает все невыносимая боль в колене, после чего сознание покидает предводителя карателей.

На известный во всех ведомых Всемилу странах жест приветствия странный человек прореагировал с бешенной яростью. Он ударил сотника плетью. Опытный ратник успел среагировать и подставить руку, на которую кнут благополучно намотался. Стальные шарики, вделанные в плетку буквально до кости разрезали руку человека. Его — боярина Всемила! Кнутом! Такого славный воин стерпеть просто не мог. Взревев бешенным медведем, сотник, не обращая внимания на боль, дернул за кнут и выставил вперед руку. Ладонь угадила полетевшему на него обидчику в подбородок. Легкое движение кисти — и враг уже летит дальше со свернутой шеей. Краем глаза Всемил замечает, как Здышко отталкивает в сторону зазевавшегося Остромысла и с неизвестно откуда взявшимся ножом бросается к человеку, стоявшему слева от говорившего с сотником. Дальше боярин действует в привычном темпе. Мирные переговоры потерпели неудачу, пришло время поработать клинками.

— Живыми брать! — ревет Всемил, поворачиваясь вокруг своей оси. Здоровой рукой он выдергивает из-за голенища засопожник и, развернувшись, полосует по глазам следующего противника. Тут же еще поворот с переходом в нижнюю стойку, и вылетевший из пропитавшегося кровью рукава шарик кистеня дробит колено воину, стоящему в центре. Тот неуклюже валится и катится по небольшому наклону вниз к реке. Сотнику он больше не интересен — с такими ранами не воюют. Он оглядывается в поисках новых противников, но все уже кончилось, с неудовольствием видит, как второй пораженный им человек истекает кровью, безуспешно пытаясь зажать резаную рану на шее. Вероятно, во время нанесения удара, странный воин неудачно дернулся и нож прошелся не по глазам, а по шеи.

То ли приказ Всемила прозвучал слишком поздно, то ли его просто не расслышали. Но на траве лежало шесть мертвецов и один раненый чуть в стороне. Двоих убил сотник, одного Здышко, остальных перестреляли дружинники из засады. Никто из неизвестных даже мечи не успел вынуть.

— Обыскать их! — приказал Всемил и устало сел на траву. Шипя от боли, он начал раскручивать плеть с руки.

— Дай взгляну, — подскочил Остромысл с раскрытой сумкой.

— Ерунда, царапина, — отмахнулся сотник.

— Бывало, люди и от царапины умирали, — покачал головой волхв. — Не от потери крови, от лихоманки. Так что не спорь, дай травы наложу, да перевяжу.

— Вяжи, ведь не отстанешь все равно, — со вздохом протянул руку воин.

— Да это ж дети! — крикнул Выдра от одного из тел.

— А ну-ка, глянем что там, потом перевяжешь, — встал с травы сотник.

— И правда, отроки, задери меня медведь, — почесал затылок опешивший Всемил. — Сами виноваты, нечего на почтенного боярина с кнутом прыгать! — зло продолжил он. Но было видно, что он в растерянности и замешательстве — не велика честь ребенка убить.

— Лишь лицом они отроки, — поспешил успокоить сотника Остромысл, склонившись над телом. — Стоит лишь в глаза их посмотреть, как становится ясно, что не два и не три десятка лет этим юнцам. Кстати, и уши у них какой-то странной формы, — отодвинул длинные волосы с боков волхв. — Сдается мне, люди эти многим от нас отличаются.

— Значит не мальцы это? — с явным облегчением в голосе переспросил воин?

— Нет, — твердо покачал головой волхв. — Эти отроки старше тебя. Иногда лицо может обмануть, но глаза не лгут.

— А гляньте-ка какие мечи чудные, — сняв перевязь, вынул из ножен тонкий четырехгранный клинок Здышко. — С такими только с курами воевать, — засмеялся дружинник.

— Да и луки у них странные, — натягивая тетиву на неизвестное оружие, проговорил Родогор — один из первых лучников в дружине.

— Да, все у них странное, — вторил ему Здышко. — И одежда, и оружие, и внешность. Да ты глянь, где мы находимся. Сам этот Чернобогов мир странный.

— Кончай базар, — прервал разговоры Всемил. — Некогда нам тут лясы точить. Не дай боги, нагрянут ихние друзья. Надобно князю все доложить, да пленного привезти, — сотник кивнул в сторону раненного. — Перевяжи его, Остромысл, как бы он кровью не истек.

— Здышко, — обратился сотник к дружиннику, когда волхв отошел на пару шагов, — присмотри за парнем. Как бы этот раненый чего не учудил.

Воин кивнул и бросился догонять Остромысла.

Лииноуд открыл глаза и тут же попытался встать. Но дикая боль в правом колене заставила его упасть обратно. С трудом приподнявшись на руках, эльфельнари взглянул на источник боли. Штанина синевато зеленого цвета потемнела от пропитавшей ее крови. По всему телу мага пробежали мурашки, а к горлу подкатил комок. Боль в ноге мешала соображать. Он с трудом понимал, что происходит вокруг. Но каждому эльфельнари с самого рождения втолковывают, что нужно делать в таких ситуация. Трясущимися руками Лииноуд вынул из специального чехла на поясе "впрыск" — хитроумное устройство, поставляемое гномами, для введения сока дерева жизни непосредственно в кровь. Сок этого дерева обладал поистине потрясающими лечащими свойствами. Он практически мгновенно заживлял любые раны, и даже возвращает к жизни, если эльфельнари или любое другое существо умерло относительно недавно. Но для оживления требовалось громадное количество этой драгоценной жидкости, которую можно достать лишь рядом с самим древом. У каждого клана есть лишь одно такое, и его сок эльфельнари экономят, как могут, а само дерево считается священным. Но пара впрысков имелось у каждого. Как раз на подобный случай.

Убрав пальцем предохранитель, Лииноуд вколол сок себе в ногу, попытавшись сделать это как можно ближе к колену. По уму надо было бы сначала поставить на место кость, а то срастется неправильно, и тогда вновь ломать придется, но на это времени не было. По ноге разлилось тепло, конечность жутко зачесалась — сок начал действовать. Боль потихоньку уходила, мозги начинали соображать.

Кто эти странные землерои? Как они умудрились так быстро и ловко перебить отряд карателей? Лииноуд знал, что они сами во всем виноваты — чрезмерно расслабились. Сотни лет никто не оказывал сопротивления эльфельнари. На протяжении веков если кто-нибудь из них и умирал, то от досадной случайности. Были, конечно, и убийства, но редко, очень редко. А чтоб так, в одном месте погибло сразу шесть эльфельнари, такого не случалось уже лет пятьсот. После последней стычки между кланами.

Лииноуд с ужасом смотрел как неизвестные спокойно, без всякого почтения обыскивают тела мертвых эльфельнари. С любопытством рассматривают их оружие и другие вещи. Самое страшное, что все это они проделывали с таким умением, будто убили не одну сотню эльфельнари. Больше всего мага поразило как один из странных пришельцев с молчаливым спокойствием и деловитостью начал вырезать стрелу из груди Финнива. Не один мускул не дрогнул на лице мясника. К горлу Лииноуда снова подкатил ком. Он сидел и не знал, что ему делать. Эльфельнари был в ужасе и растерянности. Ситуация настолько выходила за рамки всего, о чем знал маг, что приводила его в ступор.

И вот, один из пришельцев отделился и направился к Лииноуду. Эльфельнари охватила паника. Мага затрясло от ужаса. Он представил как его вот так же спокойно, как Финнива будут резать ножом. Лииноуд начал в голове перебирать все известные ему заклинания. Но в последнее время в училище их клана больше всего были популярны профессии магов архитекторов и садоводов. Тех, кто смог бы из деревьев вырастить достойный дом или сад. Военную сферу практически запросили за ненадобностью — мало кому она была интересна. Да и никаких перспектив не давала. Хотя Лииноуд все же немного интересовался этим направлением магии, сейчас у него практически все вылетело из головы от страха. И дрожащим голосом он начал проговаривать аркан: "Древесный страж" — единственный, что пришел ему на ум. Это заклинание должно опустошить практически все его резервы манны. И потом ее придется восстанавливать, несколько недель, медитируя по три четыре часа в день. Но это для Лииноуда уже не имело значения. Сейчас он хотел лишь отгородиться от страшных землероев. Маг завершил аркан, когда худощавый, по сравнению с остальными, человек был уже в трех шагах от него. Лииноуд почувствовал, как зашевелилось дерево, под которым он находился и поспешил дать древесному стражу команду к атаке.