Смятенность мэтра

— Потому-то я до сих пор всего лишь неофит, — состроил скорбную мину Андреас, и первым рассмеялся, так со смехом и тронув своего верблюда в обход кочевья.

Собственно, многие девушки из племени нашли способ радостно улыбнуться Андреасу, оторвавшись от своих обязанностей. Хоть оазис и раскинулся на несколько миль и обладал аж двумя водоёмами, а после ливней на прошлой декаде всеми тремя, но всё равно прибытие кого бы то ни было быстро становилось новостью. Очередной внезапный визит некоего Андреаса и вовсе поднял на уши всё сонное царство караван-сарая и базара, всё утро гудевшего разворошённым ульем, поскольку кочевники сперва устроились, отмылись и постирались, потом нарядными "выходят в свет" праздновать и заводить знакомства. На четвёртый день базар, на следующее утро ранее стоявшее тут племя откочёвывает дальше в своём бесконечном странствии по Анавроку, а вечером оставшиеся закатывают пир горой. В этот самый день неофит ордена Солнечной Души и соизволил прибыть.

— Здравствуйте, неофит Андреас, — глубоко поклонился десятник местной стражи, выказавший уважение обычаям другого народа.

— Здравия, Ишраф, — прибывший слитным движением легко спрыгнул с немалой высоты горбов верблюда и пожал руку двоюродному брату Арина, эфенди оседлого племени Алигбакр. В свою очередь, чондатанец последовал традициям бедина, при мужском обнимании поочерёдно соприкоснувшись щеками, в ответ тоже похлопывая его по плечам и спине.

— Мы очень ждали тебя на предыдущую пересменку, — прямо и укоризненно заявил бородач с кучерявой лопатой, лично принимая уздечку от верблюда, чтобы повести к привязи на территории караван-сарая. — На весеннее равноденствие у нас разминулось три племени — более тысячи человек собралось на грандиозное торжище и празднество в честь Ат-Ар Беспощадной! — Ишраф поднял правую руку, указывая на солнце.

— Чем выше спрос — тем выше цена, почтенный Ишраф, — глубокомысленно заметил коммерсант.

— О, да вы нас так по миру пустите, дорогой Андреас, — посетовал племянник шейха, приценившийся к объёмистым тюкам, которые никто не торопился бежать снимать с верблюда, однозначно напоенного зельями выносливости и скорости. Охранять товар будет лично десятник вместе со своим взводом, грамотно распределённым поблизости.

А вот и сам седовласый Аййаш ибн Амир вышел встречать в парадной аба — безрукавный халат из мягко выделанной кожи василиска, как всегда, переливался на солнце золотым шитьём и пестрил драконьими чешуйками. Под аба человек неизменно одевал простую белую рубаху до пят — она сочеталась с его благородными сединами.

Как обычно, после приветствий оба прошли в гостевую часть хозяйской зоны караван-сарая, последовала обязательная церемония чаепития с кормлением дорогого гостя отменными блюдами национальной кухни бединов, что так высоко ценил и смаковал представляющийся Андреасом. Сноха шейха лично обслуживала мужчин за столом, подавая невероятно вкусные блюда, сготовленные её домовитой свекровью. Кстати, в самую первую встречу и во вторую тоже Аййаш ибн Амир не удостаивал неофита чести быть приглашённым в святая святых — свой дом.

— Ох, спасибо, вам, хозяин и хозяюшки, здорово порадовали вы меня новыми рецептами — всё было просто объеденье, — воздал должное гость, наевшись от пуза. Абад, сидевший на специальной жёрдочке, соколиным клёкотом тоже выразил довольство тем, как его сегодня потчевали парным мясом ягнёнка.

— Отрадно слышать, Андреас, — возлежавший на подушках шейх отставил кубок с козьим молоком дневного надоя и дважды быстро хлопнул в ладоши, давая знак домочадцам.

Пёстро задрапированная комната наполнилась ароматами кофейного напитка из собственного урожая.

— Надеюсь, мы часто вспоминались добрым словом, — улыбчивый старик тоже был мастак плести словесные кружева.

— У вас приятно бывать. Каждый раз еду с предвкушением... — и желанный гость отпил терпкого кофе, чья горечь на сей раз смягчалась сливками и капелькой экзотического мёда, придававшего напитку лесной полутон.

— Барханы исходят рябью чаще, чем наши лица морщинятся, — выдал Аййяш мудрость. И предоставил удобное ему пояснение: — Незыблемость традиций и новизна их подачи — наше главное достояние.

— Во истину, под вековечным солнцем дуют переменчивые ветра, — вернул подачу некий Андреас, смакующий содержимое пиалы маленькими глотками, прямо как мнимый сокол наслаждался кумысом. Маленькое племя Алигбакр насчитывало всего девятнадцать человек, умудрявшихся ухаживать за обширным садом одновременно с разведением десятков коз, ишаков, верблюдов и лошадей.

— Терпение — ключ к радости, — прокряхтел пронырливый шейх, облокотившийся на прикрытый подушками сундучок с золотом и наслаждавшийся женским очарованием своей супруги, выразившей любовь в кофейном напитке. Ему не хватало кальяна, но гость не приветствовал дурманящий дым.

Аййаш знал, что ему то уже как раз не надо было никуда откочёвывать из Оазиса Дождя. За этими словами неофит ордена Солнечной Души разглядел больше, чем хотел сказать старший в племени. Его семнадцатилетнему внуку ещё пару лет назад пришла пора познать кочевой образ жизни и жениться. Анмару когда-то в прошлом приглянулась девочка из десаи, он ждал приход именно её племени в доказательство верности детским симпатиям. Если десаи и не отдадут конкретно её замуж, то уж точно за время странствий сыщут Анмару невесту из своих девочек, чтобы породниться с вероятным шейхом племени Алигбакр, организующим жизнь в оазисе Дождя. Такая вот маленькая хитрость, чтобы большие племена не воевали за место становища — все прибывающие сюда формально становятся гостями местных бединов. И ещё одна мудрость жизни заключалась в том, чтобы мужчины Алигбакр не утрачивали связи с кочевой культурой и закалялись Анавроком наравне со всеми. Неофит ордена Солнечной Души ясно видел зияющий провал в поколении молодёжи от пятнадцати до тридцати. Но это касалось только мужчин. А вот с девушками наоборот: восемнадцатилетний Тариуш из племени Лалаяр имел проворство в прошлом году обрюхатить Амани, четырнадцатилетнюю внучку Аййаша, и вынужден был осесть в оазисе Дождя, став представителем племени и торговцем шкурами, регулярно переправляемыми ему из родного племени. В отличие от десаи, круживших вокруг Пиков Скимитара, лалаяр проводили лето на Равнинах Стоячих Камней, осенью запасались в Саяддар, а зимой двигались по Мечу.

— День радости краток, — подкованный странник вернул национальную пословицу.

— Кхе-хе, вот ж юный жук, — весело рассмеялся Аййаш, поднимая руки в жесте сдачи. — И перекати поле когда-то осядет, — уел старик, оставив последнее слово за собой.

— Во истину, — молодой отсалютовал пожилому, обозначая дань уважения сроком в ещё одну пиалу, которую сам себе и налил, подлив до краёв и старику.

Несколько минут оба в тишине вкушали благостный напиток, любуясь игрой ветра с искристыми занавесями из зелёной газы. Затем пришло время торговой сделки. Кожаная сумка с древесным лицом, показывающим язык застёжки, слово бы сама прыгнула в светлые руки.

— Как вы и заказывали, почтенный Аййаш ибн Амир, бурдючки жаждущего с кумысом, кактусовой настойкой, финиковым вином, — из кажущейся бездонной сумки стали извлекаться умещающиеся на ладони мешочки из выделанной китовой кожи с тиснениями профиля Латандера на одной стороне и символической волной Истишиа на другой. — Кроме вкуса, остальное одинаково и на прежнем уровне: первый глоток утоляют жажду, второй преуменьшает страхи, третий приподнимает настроение, четвёртый за ту же минуту увеличивает потенцию, после пятого за тот же час наступает лёгкое опьянение, после седьмого средней тяжести, все двенадцать отправят пьяницу в оздоровительный сон. Большего лечебного эффекта можно добиться, если пить на солнечном свете, — перечислял коммерсант достоинства своего товара, доставая ещё девять карманных бурдючков с неиссякаемым вином, слегка меняющим привкус в зависимости от положения солнца.

— Охо-хо-хо, дюжина вместо семи, — покачал головой приунывший шейх. — Это ведь получается тридцать шесть тысяч. Прямо грабёж средь бела дня! — Полушутя воскликнул Аййаш, намеревавшийся разориться на свадебный подарок отцу невесты внука и самому Анмару даровать в добрый путь спасительный бурдючок жаждущего.

— Разлетятся, как горячие пирожки, — подбодрил продавец, скромно умолчавший о том, что знает о морже шейха, перепродающего эти волшебные изделия за четыре, а то и пять тысяч золотых монет. — И вторая ваша просьба исполнена, почтенный Аййаш ибн Амир, — сказал вежливый гость, доставая ещё дюжину, но теперь с дубовой пробкой вместо чёрного залантара и без мифриловой стежки швов, однако с теми же тиснениями. — Эти шесть по сотне — один глоток родниковой воды раз в пять минут, а эти по шестьсот — восполняются за минуту, если не забывать затыкать, конечно.

— Оптовая скидка?..

— Побойтесь Ат-Ар!.. — Тут же всплеснул руками откликающийся на Андреаса и придерживавшийся статуса полномочного курьера.

— Во истину, — нахмурился старик, вспомнив, как ему, порой, не хватало такого вот атрибута в снаряжении, когда приходилось давиться собственной мочой с соком кактуса, лишь бы не сдохнуть от обезвоживания. — Почтенный неофит Андреас, — пожевал давно растрескавшимися губами покупатель, — вы сами знаете, насколько дварфы прижимистые ростовщики. Возможно ль у вас взять ссуду?

— Прошу великодушно простить меня, но это не мой профиль деятельности — только полная оплата по факту, — извиняясь, развёл руками коммерсант, знающий, как шейх дорожит монополией на реализацию этих вот изделий.

— Что ж, тогда качнём весы в другую сторону. Ребятишки, тащите! — Воскликнул шейх всё ещё громким голосом. И отроки десятника Ишрафа, пыхтя и отдуваясь, втащили сундук. — Я слышал, неофит Андреас, — присвоил старший заслуги двух надрывающихся мальчишек, — что ты когда-то интересовался у Орирдера Сердце Жилы о сплаве мифрила и арорума, которым нетерезы выкладывали мозаику своих сигилов, — сказал шейх, мановением руки приказывая отпрыскам племянника открыть крышку вместительного сундука с мощными чарами, стерёгшими небесно-синие плитки. — Это стоит сотен бурдючков... — протянул шейх, довольно оглаживая свою белую бороду и не спуская с собеседника цепкого взгляда.

— Да вы дракона уговорите, почтенный Аййаш ибн Амир, — метко заметил продавец, превращаемый в покупателя. — Хотите перекупить весь мой товар, что я привёз с собой в оазис Дождя?

— О, я не столь беспощаден, как Ат-Ар. Удивите меня новизной, милейший Андреас, — широко улыбнулся щербатый боец, до сих пор способный подтянуться раз двадцать и отжаться не меньше. — А вы кыш отсюда, — шугнул он босоногую мелюзгу, почтительно молчавшую перед взрослыми.

Опытный бедин, он о многом догадывался, обладая поистине огромными связями. Гость первым взвинтил ставки, надеясь, что его игра будет поддержана. Однако результат превзошёл ожидания — в худшую сторону. Словно советуясь с богом, неофит ордена Солнечной Души молитвенно сложил ладони, зажав между ними кисточку жемчужных чёток.

Каждая эта плитка является компасом к остальным. Собранный сигил подаст сигнал действующему мифаллару. Драконы иногда теряют голову, в девяноста девяти случаях из ста пытаясь набить свою сокровищницу. Командующий десятками синих драконов Анаврока драколич Малигрис присягнул Теламонту Тантулу, Повелителю Тени и правителю Анклава Тени. Зентильская твердыня в Раваеррис полна имперских реликтов и потому слишком крепкий орешек даже для шейдов. И ещё много выводов следовало за этой ниточкой логики. Неофит не собирался раскрывать степень своей осведомлённости:

— Дефицит растит цену, — грустно выдохнул продавец, действительно удивив покупателя тем, что убрал пять своих самых дорогих изделий, вписываясь в приготовленную сумму наличных монет. — Как бедин знает о зыбучих песках, почтенный Аййаш, так и дварф ориентируется в рудах и сплавах... Не за пятнадцать, но за дюжину тысяч золотых, шейх Алигбакр, я всё-таки смогу вас приятно удивить сегодня на хаммам, — произнёс светлокожий.

Собеседник увидел, что молодец почти открытым текстом напрашивался в баню, причём, не при караван-сарае, где в прошлые разы устраивал блуд с рабынями, а общественную на бугре у второго озера, где останавливаются племена, пользующиеся ею и совместными усилиями поддерживающие в отличном состоянии. За счёт огромных линз, сделанных двеомером стеклования, превращающим песок в стекло, банный комплекс в ясный день всегда нагревался до паровых процедур. Но это были лишь домыслы Аййаша, поскольку гость алкал удовлетворить свою похоть, а не заводить знакомство с семьёй шейха десаи.

— Кхм... — угрюмый Аййаш крепко задумался, блуждая взглядом по богато украшенной гостиной. Потом улыбнулся и достал талисман везучего купца. Монета с женскими ликами богинь торговли и удачи звонко взлетела вверх и с хлопком оказалась зажата. — Как видишь, на удачу мне не стоит полагаться, — хитро прищурился шейх, демонстрируя профиль венценосной Вокин.

— Справедливо, — понятливо откликнулся неофит ордена Солнечной Души. И достал два изделия из кости всё того же здоровенного кита, обитавшего в бездонном океане Плана Воды. — В этом сосуде молотые кости домашнего скота или птицы при добавлении драхмы порошка прустита станут за декаду кормовой добавкой для быстрого роста или наращивания мяса перед забоем. Порция в чайную ложку даст один фунт прибавки в весе. Попытки превратить петуха в дракона породят несъедобного монстра. Кости разумного существа или смесь разных животных не способны стать кормом, как козья подкормка не окажет влияния на куриц. В этой плоской коробочке находится лечебная мазь солнечной Кеогтома, обезвреживающая яды и болезни. Курс регулярного обмазывания способен избавить от застарелых шрамов и морщин. Содержит пять порций, которых вместе хватит для полного обмазывания тела крупного мужчины-человека. Пустая баночка восстанавливается за декаду. В руках молящегося за здравие священника Жёлтого Божества мазь будет одинаково больно жечь лекаря и пациента, словно кипяток или кислота, но её хватит на полное обмазывание пятерых, а курс регулярных втираний целой баночки в культю способен вернуть конечность.

Старика впечатлило. Помимо Зар-Зура в его оазисе Дождя осел такой же седой жизнелюб Мансиф Рувалди, которому откусили руку и который на старости лет, чтобы не быть обузой родным, решил перестать кочевать и начал зарабатывать дрессировкой змей на охрану палаток и припасов — этот бедин тоже использовал сакральные силы природы. Но эти двое лишь крупинки в Большом Песчаном Море тех, кого искалечила Анаврок и кто готов был многое отдать, лишь бы вновь стать полноценным членом общества — за исцеление у клирика Жёлтого Божества!

— Простите, Аййаш, но вы неверно истолковали мои слова. Речь о том была, чтобы вы, блаженствуя в хаммам с десаи, воспользовались мазью для лечения одного из оплёванных кислотой воинов племени. А я всё также выкуплю сексуальные услуги четырёх жриц любви. Хочется узнать, какие новые эротичные мелодии и танцы они отрепетировали, — томно вздохнул молодой мужчина.