Восставший Лелуш: Британия

— Как прикажете, ваше высочество. — особенно он рад 'разберитесь сами'. Каждое оставленное на чужую волю решение, каждое делегированное право — уменьшение моего влияния. Но и справится со всем я просто не смогу. Вечная проблема управления.

— Это все из срочных дел? — безопасник покачал головой.

— Его высочество Кловис год назад отменил военное положение. — кажется, у меня упала челюсть. Что сделал этот дегенерат? Страна завоевана три года как, восстание может вспыхнуть в любую секунду, а он отменяет военное положение?

— Вводите с завтрашнего дня в полной мере и по всей стране. — мужчина довольно кивнул. — Можете быть свободны.

После того, как советники вышли, я наконец смог расслабится. А ведь через час делать первое объявление на всю зону...

* * *

— Жители одиннадцатой административной зоны Британской Империи! Я — Кирхайс ви Британия, десятый принц Империи и ваш губернатор с этого дня. — пауза. Толпа, собравшаяся на площади под губернаторским дворцом таращится на меня, и еще больше смотрят на меня издали — сейчас мое изображение не горит только что с зеркал. — Три года была завоевана страна, звавшаяся Японией. Вы были сокрушены, ваши знамена были вмяты в пыль, а улицы городов оказались залиты кровью. Последовавшие за этим бунты оказались раздавлены. Я знаю, что вы ненавидете меня. Вы имеете на это право. — я усмехнулся. — И это все, что вы можете — ненавидеть, и умирать в бессильных попытках вернутся в прошлое. Япония мертва — этого не изменить. Но вы — живы. Я, принц Британский, предлагаю вам будущее. Вы можете работать на Британию, добывая сакурадайт или служить в ее доблестных армиях и обеспечить вольготную, безбедную жизнь своим семьям. Наиболее преданные, талантливые и опытные, сумевшие подняться до ранга бригадира или младшего лейтенанта, получат британское гражданство и смогут по праву звать себя жалованными британцами. Ваши семьи получат защиту, привилегии, в том числе право на бесплатное медицинское обслуживание и на увеличенную зарплату. — пауза. Они не поверят. — Вы скажите, что я пытаюсь вас купить — и вы будете правы. Британии не нужны гордецы. Если вы не готовы сложить оружие и с честью принять поражение — поднимите его ввысь. Подставьте под удар свои семьи, начните освободительную войну... И умрите, будучи раздавленными мощью Британии, как это уже было три года назад. Живите под моей властью или умрите, пытаясь ее сбросить. — а вот теперь — долгая пауза. Дам вам осмыслить это, ребятки. — С этого дня по всей зоне одиннадцать вводится военное положение и строгий коменданский час. Любой, оказавшийся на улице после одиннадцати часов ночи, будет казнен на месте. Я предупреждаю вас — если вы не готовы умереть за свои бесполезные идеалы — не выходите на улицы и не вступайте в террористические группировки. Мне бы не хотелось терять лишние рабочие руки и талантливую молодежь. — еще одна пауза, и заключительный этап. — И наконец, я приношу извинения всем жителям зоны одиннадцать, за деяния, совершенные администрацией его императорского высочества, принца Кловиса. Государственные изменники, продавшиеся Китайской Федерации, ввели его в заблуждение и совершили множество преступлений, пролили реки невинной крови и нанесли огромный ущерб и Зоне Одиннадцать, и всей Священной Британской Империи в целом. Чтобы эта ситуация не повторилась, я обьявляю сакурадайт стратегически важным ресурсом и безусловной собственностью Империи. Отныне любой, вредящий добыче или переработке сакурадайта, вне зависимости от происхождения или заслуг, будет признан государственным изменником и казнен. — интересно, одинадцатые поймут намек или нет? В любом случае, я им создал тепличные условия — рабочие теперь защищены от произвола аристократии и вообще кого угодно — только хорошо работайте, а остальное вам обеспечат. А будете работать плохо — на ваше место найдется пара десятков желающих. — Изменники будут казнены здесь и сейчас. Смотрите, и не повторяйте их ошибок.

На площадь вывели всех из списка Кловиса — почти пятьдесят человек, все, воспользовавшиеся ситуацией и бросившиеся пилить неожиданно доставшуюся на разграбление зону. Идиоты. Хоть бы делали это в меру и соответственно званию, я бы даже не мешал. Но они ведь даже не компетенты, что самое страшное. Можно простить грехи умелому человеку, но никогда — дебилу.

Череда выстрелов — и от создавших такое количество проблем людей остался ряд трупов. Очень эстетически приятное и правильное зрелище. Конечно, придется отмывать улицу, но это уже заботы муниципалитета. Я повернулся и ушел с балкона внутрь здания. Только сейчас я понял, что меня слегка трясло.

В любом случае — я сделал главное, обьявил свои условия и сыграл в открытую. Конечно, это создаст терористам романтический ореол, но зато все, кто за эти три года забыл, или по малолетству не застал реалии трехмесячной войны, поймет, что шуток не будет. Это полноценное обьявление войны — их будут убивать без скидок на возраст.

Посмотрим, к каким результатам это приведет.

К слову, многих удивило мое решение отказаться от рабского труда. Но решение простое — он чертвоски не эффективен. Раб будет делать все, чтобы уменьшить производительность и оттягивать гигантское количество ресурсов на свое удержание и силовую стимуляцию, до неприличия уложняя структуру. А вот имеющий свою прибыль и к тому же видящий перспективы для себя и своей семьи — порвет всех, но будет рваться именно туда, куда мне надо. В таких случаях честный социальный контракт выгоднее насильного принуждения.

Все-таки коллаборционизм — отличная вещь, и должен так же отлично оплачиваться.

* * *

— Джеремия, готовься бить на поражение. — я нервничал. Эта ситуация не просто плохо пахла — от нее разило застоявшимся дерьмом.

— Да, ваше высочество. — спокойный мужской голос, слегка измененный передатчиками найтмара, несколько успокаивал.

И ведь даже начиналось все отвратно. Секретный проект в зоне одиннадцать, курируемый лично губернатором. Ладно, звучит вполне обычно, тут эксперименты с сакурадайтом проводить дешевле всего, хотя и приходится потратится на охрану. Но это лаборатория, действующая независимо от Шнайзеля — главного заказчика и куратора подобных проектов. Более того, отчеты из нее отсылалались прямо в столицу по крайне известному, но весьма непопулярному адресу главного здания имперской канцелярии. А в вотчину Виви я предпочел бы не залезать никогда. Уж очень опасно, как показывает опыт.

Но делать нечего — это лаборатория находится на моей территории, деньги ей выделяются из моего бюджета, так что я должен хотя бы знать, что в ней находится.

Мда. Это всего-лишь лаборатория. В ней не может быть ничего опасного... Но я все равно тащу с собой кроме Джеремии еще и пятьдесят человек тяжеловооруженной охраны. Безопасность не бывает лишней.

Лаборатория оказалась спрятана в ста сорока милях от столицы. Мы оповестили о визите за сутки, должны были подготовится... И боги, как же я ненавижу играть в поддавки. Проверка должна быть неожиданной, резкой и всеобъемлющей, и чтобы после нее летели головы и чины, разбирались ошибки, отступления от инструкции и просто всяческие злоупотребления. А потом инструкции пересматривались, на освобожденные места садились новые, голодные работники, и все начиналось сначала — до новой проверки. А вот это. Это фарс.

— Ваше высочество, это великая честь для нас... — вылетевший на встречу жирный мужчина в мундире с... Погодите. Генеральские погоны? Здесь? Да на всю провинцию может быть не больше одного генерала, при том что я уже казнил одного. Кловис что, в конец охренел, раздаривать высшие звания?

— Даже не сомневаюсь в этом. Показывайте объект, и постарайтесь объяснить, по какой причине на нем стоит гриф высшей секретности, если по уставу исследования такого ранга не могут быть произведены без санкции его императорского величества. — а ее нет. По крайней мере, я не нашел ни единого упоминания... Да дьявол побери, я вообще не нашел ни одного отчета! На моей территории работает лаборатория, которая жрет ресурсы и деньги, как изголодавшийся хряк желуди, и даже не видит необходимости в составлении толковых отчетов о проделанной работе, я уже не говорю про контроль за затратами.

— Конечно же, ваше высочество. Извольте следовать за мной. — а вот второй вопрос он тактично проигнорировал. Похоже, личный приказ Кловиса... Или его просто нагнули, и это работа отдела Виви. Тогда и генеральские погоны не удивляют.

Лаборатория... Впечатляла. Достаточно обширное помещение, разделенное на несколько стерильных помещений, но самое удивительное — исследуемые образцы. Человеческие органы в различных видах, закатанные в формалин и препарированные, пробирки с кровью и линфой... Черт побери, надеюсь, что это все от трупов.

Но в любом случае, откуда такая секретность? Анатомию можно изучать открыто, да что там, даже опыты на живых одиннадцатых, которые бы Кловис несомненно одобрил, прошли бы максимум по секретности категории С — но никак не А++. Я наконец прислушался к тому, что говорил генерал — все равно все что надо я узнаю из отчетов, а он будет настолько приукрашивать, что пользы от его рассказов нет.

— А вот это — образец ноль-ноль. Вы не поверите, ваше высочество, но это живой феномен — просто безумные регенеративные способности. Я бы даже сказал — божественное чудо, если бы верил в его существование, настолько абсурдно ненаучно смотрятся проявляемые образцом способности. — в боксе из толстого, бронированного стекла сидела голая девушка лет девятнадцати на вид. Золотые глаза, зеленые волосы — не отдающие зеленой, как у Джеремии, а именно что зеленые, почти изумрудные. Хрупкая фигура, небольшая аккуратная грудь со странным красным росчерком, похожим на птичку, длинные ноги... Красива. Очень красива.

Я невольно посмотрел ей в глаза.

Спокойствие, усталость, глубоко внутри — тихая злость.

— Что же за способности проявляет образец? — кажется, у меня появляются догадки о цели создания лаборатории. И не дай бог я окажусь прав.

— Кроме невероятной регенерации, как я уже сказал, образец показывает просто неприличную психологическую и физическую сопротивляемость. Да что там сопротивляемость — неуязвимость! Даже после воздействий, гарантировано вызывающих у обычных, и даже очень здоровых, людей смерть, образец упорно продолжает жить. Мы постарались исследовать этот эффект, но... — стоп. Погодите. Вы ведь не хотите сказать, что...

— Вы пытались исследовать регенерацию, я понимаю. Это действительно удивительно полезная способность, если вы не врете на счет способностей образца. Но вы добились каких-либо реальных результатов? — генерал поморщился.

— Запас знаний, касательно... — старая песня.

— Меня не волнует никакой запас теоретических знаний. Какую практическую пользу принесли ваши исследования за два года работы? — если бы было, что показать — хвалился бы сразу, уж очень хорошо я знаю такой типаж. Типичные инфантилы, считающие начальство чем-то вроде тайфуна, который рано или поздно уйдет, да и вообще если на него не смотреть — оно не заметит и само уйдет.

— Пока что ничего практически применимого лаборатория не создала, но два года для полноценных исследований это слишком мало, и... — все ясно.

— Хорошо, генерал. Ответьте на один вопрос — все эти... Исследовательские образцы, это части тела ноль-ноль? — доброжелательно улыбаться. Я не знаю, не врал ли он про регенерацию, но если эта девушка способна отрастить штук десять рук и ног, это долбанная магия.

— Да, ваше высочество. К сожалению, кровь распадается буквально на вторые сутки после отделения от организма, а вот органы в формалине хранятся достаточно долго — а вот без него гниют даже быстрее обычных. К тому же не приживаются на аппарате, что бы мы ни делали. — то есть никакого результата они всем этим не добились.

— Вы проводили эти исследования под наркозом? — глупо говорить про наркоз, когда в буквальном смысле разбирают на органы, но если она такая восстанавливающаяся — отрубить голову, чтобы не мучалась. Господи, как же бредово звучит. У нее что — тело из головы вырастает?

— Нет, ваше высочество. Исследования требовали взять замеры реакций мышц, и... — я услышал достаточно.

Слабый кивок охране, быстро развести пальцы на правой руке, смыкая в сферу — и жирдяя хватают под руки, впечатывая в пол. Это однозначно курировал не Виви — его отделение просто закрыло бы настолько бесперспективную разработку. А если и нет... Есть предел у того, что я могу позволить. Если бы это еще давало реальный эффект в виде лекарств или оружия — я бы еще подумал о продолжении проекта, но раз за два года никаких продвижек...

— Джеремия. — переполненный сдерживаемой яростью взгляд. — Этой лаборатории не было.

— Да, ваше высочество. — а сколько удовлетворения.

Всех работников расстреляют и закопают прямо здесь, лабораторию взорвут вместе с оборудованием — нечего светить инвентарными номерами и производителями.

— Откройте бокс с ноль-ноль. — интересно, она вообще адекватна? Не уверен, что кто-то способен пережить такое, но взгляд и слова генерала о крепости сознания вселяют надежду.

— И как тебя зовут? — девушка даже не попыталась прикрыться, все так же полусидя в своем боксе.

— С.С. — девушка усмехнулась. — А ты, значит, местная большая шишка?

Сколько адекватности и несломанности. Внушает уважение, как ни крути. Хотя сс... Черт, Виви видится здесь буквально во всем.

— Можно сказать и так. — я улыбнулся. — Хочешь выйти на свободу?

— А если и хочу, то что с того? — разумно.

— У тебя есть два варианта. Идешь со мной, или тебя выгружают в городе со счетом в Банке Британии. Можешь считать это попыткой купить молчание или извинениями. — конечно, все это редкостная чушь, за такое деньгами не платят, да и вряд ли они ей нужны, так что вторая альтернатива просто для самого существования выбора.

— Предлагаю альтернативу. — ого. Что самое интересное, даже Джеремия не поморщился из-за фамильярности — в таких условиях это нормально. — Но пусть твоя охрана выйдет.

Вряд ли она сможет мне чем-то угрожать. Кивок — и они, поклонившись, вышли из комнаты. Проследив за уперевшимся в Готвальда взглядом С.С. все-таки отозвал и его.

— Надеюсь, твое предложение стоит таких предосторожностей. — на самом деле это даже забавно — предложение от мистической узницы, чуть меньше чем ничего не сумевшей сделать со своими палачами.

— Уж поверь. — кошачьи глаза смеялись. — Я предлагаю контракт.

— Какие условия? — и что же ты можешь мне предложить, красавица?

— Узнаешь. — что?

— Ты отказываешься говорить мне о сути сделки? — девушка усмехнулась.

— А ты боишься, что подпишешь договор о продаже души, малыш? — она фыркнула. — Я предлагаю это далеко не каждому.

Вот так ситуация. И как же это все воняет вещами, в которые лучше не лезть.

— Чего ты хочешь в обмен? — до отвратительного ехидная улыбка на ее лице стала еще шире. Будто и не препарировали ее недавно.

— Одно желание, которое ты выполнишь. — самый опасный подтип обещаний. Это даже не обещание оказать услугу, пусть и в ущерб себе — это полностью неограниченное желание. Конечно, обещание всегда можно нарушить, но... Это простые обещания. А вряд ли непростые люди, которые выживают после двух лет препарирования, удовлетворяться простыми клятвами.