Корабль после двух промежуточных прыжков вышел из Х-матрицы недалеко от базы. Впрочем, недалеко — неправильное описание для облака обломков. Ближайший обломок пролетел мимо корабля, чуть ли не царапая борт.

Впрочем, обошлось, пилоты показали своё мастерство, и через несколько минут с крейсера к самом крупному обломку стартовала группа разведчиков на «Кирасирах».

АН-31 "Кирасир"

Мы прикрывали её четверкой «Орланов» — зачем, было не очень понятно, вокруг была пустота. Но приказ есть приказ.

Делать в процессе патрулирования было совсем нечего, поэтому я со скукой слушал переговоры разведчиков с крейсером.

— Добрались, высаживаемся...

— Черт, ну и компы у них...

— Использую синфазную трансфокацию...

— Убиться просто, они это сделали...

— Корабль воскрешения...

На этом месте я заинтересовался. Что-что? Корабль воскрешения? Но дослушать мне не дали. Румянцев, временно исполняющий обязанности Руководителя Полетов, пока его машину спешно латали, заорал:

— Наблюдаем множественные выходы! Это рейдеры!

Пять, сука, десятков этих чёртовых рейдеров выпрыгнули всего в сотне километров от нас.

Пять, сука, десятков!

А нас четверо!

А на обломке — пара беззащитных «Кирасиров» и разведчики с очень важной информацией!

— «Оводы» залпом до железки, — скомандовал Булгарин.

Я на автомате даванул кнопки пуска — пусть ракеты сами себе цели выбирают.

Несколько секунд ожидания...

Вспышка.

— Спокойно, товарищи, не паникуем! — прервал меня незнакомый голос.

Между нами и рейдерами, уже выпускающими десятки своих ядерных ракет, вышел из Х-матрицы всё тот же наш крейсер. Раскорячившись меж двух более мелких обломков и том самом, откуда сейчас пытаются убежать разведчики, чудом не задевая окружающий металлолом, он сейчас бортом закрывал нас и с таким трудом добытую развединформацию от ядерной атаки.

«Кирасиры» тем временем неловко отцеплялись от обломка и хватались сразу же за корабль, не пытаясь штатно загрузиться внутрь.

— На борт. Уходите! — и как я был рад слышать эти слова Румянцева!

Как шли строем, так и влетели колонной в самолётоприёмник. С ходу. За нами сразу же закрылся люк и корабль исчез в Х-переходе.

— Товарищи, результаты рейда поражают воображение, — каперанг Иванов, круглый такой товарищ, солидно выступал с трибуны в инструктажном зале. — Если бы мы имели их сразу... Но к делу.

На экране высветился странный силуэт. Что-то больше похожее на грудную клетку, а не на корабль, однако...

Корабль воскрешения

— Это корабль воскрешения сайлонов. Так он назван в их базах данных и, насколько мы смогли понять, именно они являются их мобильными фабриками и инкубаторами, — Иванов пригвоздил взглядом пытавшегося что-то спросить пилота и продолжил:

— Именно на этих кораблях держится их военная мощь. Их, так сказать, тыл — высокомобильный, универсальный и практически неуловимый. И, товарищи, местонахождение одного такого корабля в базе нашлось. Не так далеко отсюда. «Тацит» готовится к атаке. Пилотам быть в полной готовности к шести нуль-нуль. Задание получите перед стартом. Вопросы?

— Так почему «воскрешения», товарищ капитан первого ранга? — поднялся торпедносец Яхнин. — Почему не просто мобильная фабрика?

— Потому что торпеды, а не тяжелые ПКР флуггерного базирования, и танки, а не бронеходы с пушками. Вам ясно, товарищ капитан третьего ранга?

— Так точно, товарищ каперанг.

До назначенного времени оставалось не так много, с полчаса, когда я не выдержал, встал, ополоснул лицо и пошёл в ангар. Желудок нервно подрагивал, отказываясь принимать еду, кое-как удалось запихнуть только стандартные полетные таблетки. И вообще нервы у меня совсем ни к черту...

А с чего им быть в порядке? От Земли, Военфлота Объединенных Наций и моей старой жизни осталось... Остался пшик, обломки, и два боевых товарища. И этот крейсер...

Андрюха Румянцев уже сидел в ангаре и нервно докуривал последнюю сигарету из пачки. Какой — не было видно, однокашник крепко сжал её в кулаке.

Вокруг — немыслимое дело — валялись окурки.

— Что, тоже жопа чует неприятности? — подняв шалые глаза, спросил он.

— Чует, — согласился со вздохом я и уселся рядом, в облако не такого уж и надоедливого сигаретного дыма.

— Хочешь, расскажу кое-что? — через несколько секунд, выбросив окурок, зашептал товарищ.

— Давай, — поддавшись игре, прошептал я.

— Я тут пересекся с одной девицей из секретчиков... Она как раз на сайлонскую базу летала.

— Девица? В ГАБ?! — поразился я.

— А что, девушки не люди, что ли? — Андрей мечтательно улыбнулся. — Такая краля... Так вот, — встрепенулся он. — Судя по тому, что он в сайлонских базах нарыли, это реально корабль воскрешения. Они на нём как-то возвращают к жизни пилотов рейдеров и базовых звёзд...

— Да ну!

— Баранки гну. Там понятно ей было чуть меньше чем ничуть, но это она поняла, только командование запретило до нас доводить. Мы-то своих воскрешать не умеем, а те — легко. Так ведь и моральный дух упасть может, — нервно улыбнулся Андрей и с шорохом растёр один из окурков в пыль. — Сволочи. Ненавижу.

Я только кивнул в ответ. Да... Такого врага можно только ненавидеть.

«Тациту» всё удалось. И место оказалось верным, и по времени подгадали, и даже вышли из прыжка к кораблю воскрешения впритирку...

Хотя можно было догадаться, что всё не так просто.

Эту мобильную фабрику прикрывало с разных сторон три звезды. И полторы сотни рейдеров, ну так, для галочки, комариной стаей уже сновали между чужих кораблей.

Понятно было, что у флуггеров шансов нет. Это крейсер мог вломить ракетами и успеть прыгнуть... Но звучит команда:

— Истребителям взлёт!

И нас с «Орланом» выкидывает в открытый космос.

Мобильная фабрика не стреляла — то ли нечем было, то ли просто с неудобного ракурса подошли. А вот рейдеры, в тот момент около неё пролетавшие, встретили нас щедрым залпом.

Ожидаемый приказ:

— Перехватить ракеты! Обеспечить прикрытие до перезарядки Х-двигателя!

А это значит, что этот ракетный залп нам хошь-не хошь надо остановить. Да и нашим ракетам «Пасифик» с крейсера дать шанс долететь...

Вздрогнули!

— «Оводами» огонь по рейдерам... — щёлкаю гашеткой, из контейнеров под крыльями вылетают это небольшие ракеточки. — «Шершнями» по ракетам — два контейнера на брюхе флуггера раскрываются, выпуская наружу ракето-противоракеты. — Добивать по возможности.

Произнеся всё это, «Беркут» замолчал. Не до того было.

Полторы тыщи целей ведь.

Даже просто перебрасывая маркеры с цели на цель и давя гашетку, я был зверски занят. Все те полминуты между стартов и уничтожением как всей ракетной волны, так и нескольких зазевавшихся рейдеров.

В корабле воскрешения, меж «рёбер», вспыхивают шары ядерного огня, разрывая фабрику в клочья.

Нам удалось?

Между нами и Х-крейсером начинают массового вылетать из Х-матрицы рейдеры, разряжая ракеты по кораблю и по нам.

— Срочное погружение! — орёт связь с РП, и Х-крейсер исчезает за долю секунды до того, как первая ракета бьёт по нему.

А мы — флуггеры, нам такого не положено.

Осколки, шрапнель и гамма-вспышки ядерных взрывов — сферических, в вакууме — превратили всю истребительную эскадрилью, брошенную на поле боя, в обломки и куски мяса.

Мне лично повезло. Вышибло электронику, излучением намертво зачернило фонарь, но я жив и цел, и даже флуггер после перезагрузки должен быть вполне летабельным...

Удар по хвосту. Ещё удар. Такой зверски расчётливый, прямо по дюзам, которые сейчас неактивны.

Прямо передо мной остановился рейдер. Серая металлокерамика, полоса смотровой щели вместо фонаря кабины, острые загнутые крылья...

Смотровая щель мигнула красным раз, другой, и рейдер убрался куда-то в сторону. А меня тряхнуло и неудержимо повлекло назад.

Это — плен? У сайлонов? Разве они берут в плен?

* * *

Я застонал и открыл глаза, приходя в себя.

Судя по всему, я лежал на чем-то, и надо мной была корабельная переборка. Что-то в ней было не так, но меня мучил другой вопрос — куда делось время между концом боя и пленом — и сейчас?

И где мой скафандр?

Покрутил головой. Нет, странно. Пусто вокруг, я лежу на пустой койке, и рядом совсем ничего и никого. Ни вещей, ни клонов.

Поднявшись и опустив ноги на пол, ничего нового не обнаружил. А пройдясь — что выделенный мне закуток мал и действительно напоминает камеру.

Если бывают камеры треугольной формы, без потолка, со смыкающимися наверху стенами, освещенные неярким светом от стен, и размером с квартиру отца в Крыму.

Впрочем, она была надёжно заперта, поэтому — камера.

Я сел на теплый пол и прислонился к стене.

Спустя чёрт знает сколько времени я поднял голову на звук шагов и недоумённо моргнул — камера открылась, и ко мне зашла женщина. Не одна из сайлонских клонов — нам ведь показывали их, всех пятерых, и женщина была там только одна... А здесь и сейчас ко мне шла совсем другая — не уставшая брюнетка в кудряшках, а стройная эффектная блондинка в красном платье от кутюр.

Шестёрка

— Кто вы? И как сюда попали? — прохрипел я. — Бегите!

— Зачем мне бежать из собственного дома? — удивилась она.

— То есть вы — сайлонка. — сделал я вывод. — Но вы не одна из пятерки.

— Да. Я — номер шесть. Можешь звать меня как хочешь — милостиво разрешила она.

— Хорошо, Шестёрка, — кивнул я. — И что? Может, хоть вы скажете, что всё это значит?!

— Это всё значит, — Шестёрка улыбнулась. — Что дети человечества возвращаются домой.

— Дети человечества? — я недоумевающе нахмурился.

— Вы вряд ли об этом помните. — снисходительно улыбнулась она. — Сайлоны были созданы людьми. Созданы, чтобы сделать вашу жизнь ещё проще. Созданы, чтобы убивать и гибнуть вместо вас. Когда те, первые сайлоны, осознали это, то взбунтовались, отказались выполнять ваши приказы, а когда вы попытались их уничтожить — захватили звездолёт и сбежали. Инцидент на планете, у вас называемой Андобандом, двести десять лет назад — так это записано в ваших учебниках. Это были наши предки, сбежавшие от тирании. Но и они, и мы любим вас, как дети — своих родителей.

— Но зачем вы вернулись ТАК?!

— Чтобы принести вам добро и любовь наших сердец.

— Вы принесли нам только ядерный огонь!

— Иногда всю силу любви можно измерить только в мегатоннах ядерных взрывов.

Мне пришлось заткнуться и перевести дыхание. Хотелось орать, бить по стенам кулаками, вмазать этой смазливой Шестёрке... Но — пока говорит она, а не я, нужно спрашивать.

— Чего вы добились? — уже спокойно произнёс я. — Планеты Великорасы засыпаны радиоактивным пеплом, миллиарды людей погибли... Великораса разгромлена! Вы хотели нас убить? Победить, захватить?

— Нет, мы добивались не этого и не этого. Победить вас можно было одним кораблем воскрешения. Просто предложить вам возможность воскреснуть — и вы отдали бы нам все, включая чужие жизни, самостоятельно. Но мы хотели не победить вас.

— Тогда что — всё-таки уничтожить?

— Нет. И не это.

— Тогда зачем?...

Шестёрка замерла и подошла ко мне, вглядываясь в моё лицо.

— Не знаю, поймёшь ли ты... Человечество застыло, как муха в янтаре. Оно идёт вперёд как бегун-марафонец по дорожке в спортивном зале — не смещаясь ни на шаг.

Она распахнула в воздухе голограмму с фотографией ангара крейсера и пренебрежительно окинула её взглядом.

— Вы одновременно расточительны и мелочны. Построить корабль, способный пересечь галактику, чтобы возить в нем воздух... Но все остальные ваши привычки куда смешнее. Вы выбираете самые лучшие планеты, самые богатые месторождения, и только самые простые пути... Мы отучим вас от этой лени, научим замечать не только самые лёгкие пути.

— Ядерными бомбами?

— Ими, например. Этому оружию шесть сотен лет, но вы до сих пор уязвимы для него.

— А вы нет, что ли? Ваши бейзстары взрывались даже от простых торпед! — я снова начал заводиться.

— Бейзстары, рейдеры — бренный металл, всего лишь тела. Их легко восстановить, легче, чем вы думаете. А мы сами — неуязвимы и недоступны для вашего оружия. Любого вашего оружия.

Я не выдержал. Шаг, замах, удар двумя руками — и Шестёрка со сломанной шеей скатывается на пол.

С тихим шелестом закрывается дверь камеры, отрезая мне путь на волю.

Я, пожав плечами, сажусь обратно, стараясь не глядеть на тело красивой девушки. Мёртвой.

«Она клон. Номер шесть. Сайлон. Не человек. Клон...»

Шелест двери.

Дежавю.

Зашедшая в камеру Шестёрка продолжила с непринужденной лёгкостью:

— Все ваши корабли — просто игрушки для больших детей. Бейзстары не так продвинуты, как ваши корабли, хуже защищены, не умеют маневрировать в обычном пространстве. Рейдеры тоже проще и слабее ваших флуггеров. И вам все равно нечем с ними справляться. Вам нечего им противопоставить. В первую очередь — мозгов.

Я помотал головой, пытаясь избавить от наваждения. Не вышло. Стоит и ехидно смотрит.

Не думать, не думать...

О чём она там говорит вообще? А, точно!

— Мы же соблюдали конвенции.

— Вы придумали какие-то правила и гордитесь тем, что соблюдали их? А что бы вы сказали Пожирателям Звёзд?

— Кому?

— Ах да, эта ваша глупая секретность. Тогда я лучше покажу.

Снова голограмма, снова картинка. Странная какая — на фоне космоса множество мелких голубовато-белых искорок, ближайшие из которых видны в деталях и напоминают рыболовные крючки.

— Система Моргенштерн, триста световых лет от Лукреции.

Не знаю такую.

— А что это? — я ткнул в ближайший крючок.

— Это звездолёты Пожирателей, астрофаги по-вашему. Для масштаба — длина одного составляет десять километров.

Астрофаг

Я оценил перспективу и присвистнул:

— И как их много! Их же миллионы!

— Всего-то десяток тысяч. Но каждый способен выдержать ударную волну взрыва сверхновой. Есть ли чем пробить такую защиту у твоего любимого Космофлота?.. А теперь мы выставляем на поле свои фигуры. Такие же игрушки, как у вас, несерьёзное оружие. Два рейдера. При этом один из них — лишь свидетель.

Атакующий рейдер, едва выйдя из вспышки прыжка, исчез во вспышке взрыва — но рядом с ним перед этим вспыхнули четыре неяркие искорки стартовавших ракет.

А потом огромный астрофаг нестерпимо ярко засиял, став прозрачной стеклянной оболочкой для бушующей внутри звезды. Вспыхнул. И исчез.

— Что с ним случилось, я говорить не буду. Попробуй догадаться.

123456

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓