Землепроходцы (крестоносцы 3)

Следом за шотландцем, тяжело отдуваясь и то и дело, утирая круглую как шар лысую голову, шлепает начальник полевой артиллерии, бременский немец, Карл Брюннер. Комплекция у этого пухлого коротышки уж больно неподходящая для длительных пеших переходов. Да и одет он явно не для лесных прогулок: колет из толстого черного бархата с пышными рукавами и кружевным воротом с напяленной поверх него железной кирасой, бархатные же панталоны, чулки, башмаки и короткий меч — кацбальгер на поясе. Все это неплохо смотрелось бы на европейских дорогах, но здесь выглядело, мягко говоря, неуместно.

Между тем тропа постепенно стала расширяться, и взорам путников открылся широкий, еще зеленый альпийский луг, на пологом склоне, у подножия которого куда-то торопливо несла свои воды неглубокая, что называется воробью по колено, говорливая речушка. Лучшего места для бивуака и не найти. Две группы разведчиков выдвинулись обследовать окрестности, а основная масса бойцов была брошена на заготовку кольев для рогаток. Вместе с опускающимися на землю сумерками лагерь постепенно успокаивался. Бойцы рассаживались у костров, готовили нехитрый ужин, укладывались на ночлег, прямо на земле, завернувшись в солдатские плащи, шкуры и одеяла. Вступившую в свои права ночь вскоре нарушали лишь крики ночных птиц, да перекличка бродивших по периметру огороженного рогатками лагеря, часовых.

В самом центре бивуака, ярким, чужеродным пятном на фоне темного леса маячила оранжевая — китайская палатка, освещенная пламенем костра. Может она не очень хорошо защищала от непогоды, но благодаря своей хитроумной и вместе с тем простой конструкции ставилась и убиралась за считанные секунды и весила всего — ничего. Расставаться с этим материальным напоминанием о будущем Ляшкову совершенно не хотелось, вот и таскал ее с собой.

Еще одним таким "приветом" из оставленного в прошлом, без малого восемь лет назад, двадцать первого века, был алюминиевый, солдатский котелок из которого великий князь Новоросский, ужинавший в компании оруженосца и пары телохранителей, сейчас активно черпал ложкой жидкий но щедро приправленный свежей дичиной, кулеш.

— Я смотрю, прогулки по горам неплохо пробуждают аппетит? — покончив с едой, Егор отставил в сторону посудину, толкнул локтем в бок сидящего рядом, с глубокой оловянной миской в руках, Мак-Грегора — ну, молодой человек, как тебе солдатская каша?

— Благодарю, сир — проголодавшийся оруженосец, поглощая свою порцию, не сильно отставал от своего господина — если мой государь не считает для себя зазорным довольствоваться столь скудной пищей, могу ли я роптать и быть недовольным?

— Речь не мальчика, но мужа — усмехнулся Ляшков, под одобрительные ухмылки телохранителей.

— Но позволено ли мне будет спросить? — шотландец отставил миску в сторону, почтительно поклонился, дождавшись поощрительного кивка, продолжил — почему сир? Почему властвуя над огромным и богатым краем, вы живете в деревянном доме, размерами и роскошью уступающем замкам некоторых лордов, все владения которых можно объехать за один день, ваша одежда проста, а пища скромна и не притязательна?

— Ты считаешь это неправильным?

— Не мне судить о правильности или неправильности ваших деяний, сир. Но разве не богатство и блеск государя и его окружения являют собой верный признак величия, процветания и могущества державы, и составляют гордость подданных?

— Хм. Интересная мысль — хмыкнул Егор — я тебе так скажу: чтобы государство было сильным, у него в первую очередь должна быть крепкая экономика, а уже от этого в свою очередь зависит: и безопасность его рубежей, и уважение соседей, и достойный уровень жизни граждан, и богатство казны, и мощь армии и флота. Вот о чем должен заботиться умный и дальновидный правитель, именно на это должны тратиться его силы и средства. А все остальное: блеск двора, роскошь апартаментов, пышность пиров, на мой взгляд, это так, мишура, которая только маскирует истинное, зачастую далеко не блестящее положение дел. Или ты не согласен?

— Простите государь, я всего лишь скромный горец, и по молодости своей мало, что видел в жизни, кроме того я не совсем понимаю, что значит слово "экономика". Но со всем остальным трудно не согласиться. Однако, на мой взгляд, именно по этой как вы изволили выразиться "мишуре" соседние властители и будут судить о состоянии дел в вашей державе.

— Пусть судят — махнул рукой Ляшков — тем горше потом будет их разочарование. А тебе мой юный друг учиться надо. Кстати, как успехи в освоении языка?

— Отчень карош — с гордостью на ломаном русском заявил шотландец и тут же перешел на немногим лучший английский, на котором собственно и шла беседа — я уже понимаю, и даже могу немного говорить. Ваш язык очень сложен.

— Надо тебя в школу отправить — нахмурился Егор — выучишься говорить, читать, писать и считать.

— Но сир! — с горячностью воскликнул юноша — я дворянин. Мой покойный батюшка верой и правдой служил королю и пал в битве. И я счастлив, служить вам своим мечом. Но вся эта учеба... Государь прошу вас освободить меня от этого унижения. Марать за столом бумагу, словно эти дети черни или дикарей. Все это недостойно человека благородного!

— Считаешь обучение в школе ниже своего достоинства? — нахмурился Егор — да у нас за одной партой сидят и дети крестьянина, и торговца, и юные туземцы. Но там — же, учится и мой сын, и я не считаю это чем-то унизительным. Потому, что самые способные из этих школяров, станут элитой моего государства. Из этих детей черни и туземцев вырастут: офицеры, ученые, инженеры, учителя и врачи. Именно они станут главным богатством этой страны. Будут водить корабли, строить новые мануфактуры, командовать войсками, учить и лечить. И мне нужен не просто оруженосец, а верный, грамотный помощник, способный и с бумагами разобраться, и карту прочитать, и солдатами командовать. Поэтому я хочу, чтобы ты выучился грамоте и языку, а потом, окончил офицерскую школу. Понимаешь? А мечом, всякий дурак махать может. Ступай спать. И не заставляй меня думать, что я в тебе ошибся.

Резко оборвав разговор, Ляшков поднялся, и молча, кивком головы позвав с собой одного из телохранителей, направился проверять посты, оставив строптивого юнца обдумывать свои слова.

Упрямство собеседника вывело нашего героя из себя, и свежий ночной воздух остудил разгоряченную голову. Впрочем раздражение вызвали не только и не столько слова юного шотландца, сколько осознание того, как много сил и нервов приходиться тратить, чтобы переломить отношение людей к тому, что он делает. Любые попытки наших современников, что— либо изменить в жизни и мировоззрениях аборигенов из 16 века, изначально натыкались на стену непрошибаемого, твердолобого упрямства. Независимо от того, были они выходцами из России, Европы или уроженцами Нового света, И аргумент был один: "мы всегда так жили и зачем что-то менять, если и так все хорошо складывается". И самому Егору и его друзьям приходилось прикладывать массу усилий: убеждать, уговаривать, требовать, иногда угрожать и запугивать, для того чтобы добиться нужного результата. Были, правда и "лучи света в темном царстве", тот же Коперник всегда готовый учиться чему-то новому. Или взять хотя бы артиллериста Брюннера. Этот уроженец Бремена, несмотря на обманчивую внешность добропорядочного бюргера, эдакого добродушного толстячка, имел довольно богатый боевой опыт. В 1499 году он в составе фенлайна ландскнехтов участвовал в Ломбардском походе Людовика XII, в 1500 дрался под Миланом против швейцарцев Лодовико Моро. А уже три года спустя под командованием Гонсало де Кордовы громил из своих пушек французов при Гарильяно. Обычный путь наемника-ландскнехта, который сегодня служит одному нанимателю, завтра другому. Ничего личного, война — это просто бизнес. В Новый Свет его и сманили как хорошего бухенмейстера. В свою новую матчасть он влюбился сразу и бесповоротно.

А вот он и сам, легок на помине. Легко поднялся с пушечного лафета, сделав шаг вперед, учтиво, с достоинством поклонился.

— Что герр бухенмейстер, не спится? — кивнул в ответ Ляшков.

— Странная война сир, странный поход — пожал плечами Брюннер — располагая всего лишь одной, пусть даже и очень хорошей пушкой и немногим более чем полусотней аркебузиров, мы выступаем навстречу врагу, ничего о нем не зная.

— А здесь, друг мой, не странных войн не бывает — усмехнулся Егор — а насчет отсутствия информации о неприятеле, пожалуй, вы не правы. Численность противостоящих нам каюгов от шестисот, до восьмисот воинов, это не считая тех, что останутся охранять свои селения. Но там, в основном молодежь и старики. Вооружены плохо, с дисциплиной тоже не все в порядке, но труса в бою не празднуют. Бойцы крайне свирепые и жестокие, в плен им попадать я бы тоже не советовал, на легкую и быструю смерть в таком случае можете даже не рассчитывать.

— Тем более есть ли смысл лезть вглубь территории врага столь малыми силами?

— Видите ли, мастер Брюннер: индейцы, конечно дикари, но далеко не дураки. Они уже имеют печальный опыт предыдущих столкновений и прекрасно понимают, что тягаться в открытом бою с большими нашими отрядами им смысла нет. Будь нас побольше, скорее всего, ирокезы постарались бы измотать наши силы атаками из засад или внезапными ночными нападениями, на которые они знатные мастера. В таком случае компания грозила бы затянуться надолго, да и крови стоила бы большой. А наша малочисленность, по моему замыслу, родит у них иллюзию того, что войну можно выиграть одним мощным ударом, собрав в кулак все силы.

— Я понимаю, сир — задумчиво кивнул артиллерист — мы всего лишь приманка, чтобы выманить дикарей из их лесов для генерального сражения. Один против десяти. Видимо нас ждет горячее дельце.

— И довольно кусачая приманка — кивнул Егор — уж поверьте. Наша героическая гибель вовсе не входит в мои планы. Противника ждет пренеприятнейший сюрприз. Ладно, ступайте отдыхать, завтра будет тяжелый переход.

Время уже близилось к полуночи, когда Егор, закончив, наконец, обход постов, вернулся к своей палатке и принялся располагаться на ночлег. Денек выдался не из легких, да утро обещало принести немало хлопот, а потому надо было, как следует выспаться.

ГЛАВА 5. Битва.

Ночь прошла на удивление тихо и безмятежно. Даже пернатая и четвероногая лесная живность, распуганная большим скоплением шумных, вонючих и весьма опасных существ, непонятно по какому праву возомнивших себя царями природы, куда-то попряталась.

С первыми солнечными лучами лесную тишину нарушил шум, неизбежно возникающий при большом скоплении военного люда. Бивуак просыпался, наполнялся шумом людских голосов, бряцанием оружия, запахами горячей каши, готовящейся в больших котлах у которых уже собирались первые группки желающих подзаправиться бойцов.

Егор выбрался из палатки, глубоко вдохнул прохладный, пахнущий лесом и рекой и дымом костров необыкновенно вкусный воздух, сделал несколько энергичных взмахов руками, заставляя кровь быстрее бежать по жилам.

— Желаешь размяться государь? — рядом тут же "нарисовался" прекрасно знающий привычки своего начальства телохранитель — с оружием или так?

— Давай Гаврила, коротенький спарринг — согласился Ляшков — пока Якоб за завтраком ходит.

Дальнейшие десять минут сворачивающий палатку Мак-Грегор с изумлением наблюдал как великий князь Новоросский и его воин азартно молотят друг, друга руками и ногами, валяют в по-осеннему жухлой траве.

Странное развлечение прервал слегка запыхавшийся от быстрого бега Якоб.

— Государь, дикари! Часовой задержал на опушке. Трое, все без оружия, говорят с миром пришли. Лейтенант фон Зиг велел немедленно доложить.

— Хорошо — кивнул Егор — ты кашу то принес?

— А как же, княже — ухмыльнулся боец — ты ж сам всегда говаривал, мол, война — войной, а обед по распорядку.

— Правильно говаривал. Давайте быстро организуй стол и посмотрим, что там за гости к нам пожаловали?

Вскоре перед Ляшковым предстали хозяева здешних мест — вожди саскуеханноков.

О том, что индейцы посетили лагерь новороссов с мирными намереньями, явно говорили отсутствие оружия, и боевой раскраски на полуголых телах и совершенно бесстрастных, словно вырезанных из камня или дерева смуглых физиономиях.

— Я приветствую Белого Вождя на земле своего народа — начал светскую беседу высокий, худощавый старик.

Когда-то он, наверное, был могучим воином. Но годы сделали свое дело. Пусть плечи его были по-прежнему широки, а осанка не имела и малейшего признака старческой сутулости, но несущее следы многочисленных схваток тело одрябло, лицо покрылось сетью морщин, а перетянутые замшевой тесьмой и украшенные перьями орлана, редкие волосы были белы как снег.

— Здравствуй Летящее Копье — выслушав переводчика, вежливо кивнул Егор и сделал приглашающий жест — я хочу, чтобы ты и твои спутники разделили со мной трапезу.

— За хорошим угощением и разговор пойдет веселее — согласился вождь.

— Ну, положим угощение не самое роскошное — усмехнулся Ляшков.

— Воин на тропе войны должен довольствоваться малым — пожал плечами Летящее Копье.

Повинуясь его жесту туземцы чинно расселись вокруг костра и получив каждый по миске с кашей, невозмутимо приступили к еде.

— Итак, что привело тебя ко мне, вождь? — наконец перешел к делу Егор, когда с едой было покончено, а опустевшая посуда унесена.

— На нашей земле убили людей твоего племени. Мы пришли сказать: "саскуеханноки не заслуживают твоего гнева". Это сделали другие. Нашим охотникам не нужна была смерть Длинного Ножа и его родичей. Он продавал нам хорошие вещи. У кого теперь мы будем их покупать?

— Я знаю, кто это сделал — нахмурился Ляшков — каюги пришли на землю твоего народа, убили моих людей и забрали товары, которые предназначались вам. И что же сделали саскуеханоки? Может быть, они нашли и покарали убийц и воров, хозяйничающих на их охотничьих тропах? Или хотя бы просто помогли мне их выследить? Нет. Вместо этого они пришли и говорят, это сделали не наши люди, а значит это не наша забота и разбирайся со всем этим сам. Нас беспокоит лишь одно, с кем мы будем теперь торговать. Я тебя правильно понял, мудрый вождь?

— И что же ты хочешь, Вамбогима? — невозмутимо поинтересовался старик.

— Я хочу знать, хотят ли ваши храбрые воины наказать подлых каюгов или они и дальше будут делать вид, что то, что здесь произошло, их не касается?

— Каюги всегда были нашими соседями, иногда мы были союзниками, иногда враждовали. Сейчас между нами нет войны, но они повели себя как воры, пролив кровь твоих людей на этой земле и украв предназначавшиеся нам вещи. Их надо наказать. Мы готовы выкопать томагавк. Но разведчики говорят: ленапы собирают воинов. Саскуеханноки выйдут на тропу войны, а наши извечные враги ударят им в спину и сожгут беззащитные селения?

— Ленапы сами пришли под мою руку — возразил Егор — теперь они тоже мои люди, а значит мои враги — их враги, а мои друзья — их друзья. Они будут воевать против того, на кого я укажу и никак иначе. Разве с тех пор, как они стали частью моего народа они хотя бы раз, первыми, напали на своих соседей?