Землепроходцы (крестоносцы 3)

— Ох, и мудрая ты у меня женщина — Ляшков поднялся, поцеловал жену — к обеду не жди, я сейчас в город, в ратушу, потом в университет и на верфи. Буду только вечером.

Взяв со стола небольшой бронзовый колокольчик, позвонил. Через пару минут в створе приоткрытой двери появилась круглая пышущая здоровьем и благополучием физиономия камердинера.

— Петер, найди Валдиса, пусть готовит конвой к выходу, а мне пусть седлают Ирокеза.

— Слушаюсь ваше величество. Прислать слугу, чтобы помог вам одеться?

— Ну, вот еще. Сам оденусь.

— Нельзя так ваше величество. Такой важный господин не должен одеваться сам, как какой-нибудь простолюдин — камердинер был явно расстроен столь явным падением великокняжеского достоинства и попытался воззвать к своей вечной заступнице — ваше величество ну хоть вы скажите. Нельзя же так.

— Чего? А ну брысь отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели. Поучать он меня еще будет. Много воли взял, как я посмотрю.

Недовольный слуга, хотя и привык к быстро проходящим вспышкам монаршего гнева, решил судьбу не испытывать и поспешил скрыться за дверью, а Егор насвистывая незатейливый мотивчик направился собираться в дорогу.

Времени для того, чтобы натянуть на себя камзол, шаровары с кожаными вставками для верховой езды и сапоги, затянуть пояс с кошелем и кинжалом, перевязи с саблей и пистолетной кобурой, и накинуть на плечи подбитый мехом плащ, надо совсем не много. Через двадцать минут он, стоя у окна терема, наблюдал: как усаживаются в седла двое бойцов конвоя, а неизменный Валдис подводит к крыльцу статного гнедого жеребца.

— Ваша милость — в приоткрытую дверь вновь сунулся опальный Петер.

— Чего опять? — недовольно обернулся Ляшков.

— Там господин полковник прибыл. Ожидает.

-Чего ожидает? Ты чего, его за дверью держишь? Зови немедленно!

— Гневаться изволишь твое величество — укоризненно покачал головой входящий Корнев, и широко улыбнулся — здорово дружище.

Встреча двух старых друзей была бурной и радостной. Наконец после взаимных объятий и похлопываний по плечам Ляшков подтолкнул приятеля к креслу, а сам уселся на скамью у стола, с которого расторопная прислуга уже успела унести остатки завтрака: "Ну, рассказывай. Как добрался? Давно прибыл?"

— Да вот только с дороги — пожал плечами Сергей, усаживаясь поудобней на хозяйском кресле — добрался нормально. Уже на подъезде к Еремеевке с шатуном трассу не поделили, но все обошлось. Возницу кольчуга спасла, а меня пистолет.

— Не повезло, значит, одному топтыгину — улыбнулся Егор, и, хлопнув себя по лбу обернувшись к двери, завопил — вот голова дырявая! Петер, Петер, ты где, бездельник?

— Здесь ваше величество... — сунувшийся в комнату камердинер так и застыл с открытым ртом, обнаружив на великокняжеском троне небрежно развалившегося Корнева.

— Так, Валдису отбой — не обращая внимания на его "тормознутое" состояние, начал распоряжаться Ляшков — обойдутся в ратуше без меня. И скажи, чтобы поесть чего-нибудь собрали, и выпить не видишь гость с дороги. Быстрей чего встал как памятник.

— Чего ты гоняешь парня? — наблюдая за стремительно исчезнувшим за дверью слугой, заметил Сергей.

— Ничего страшного — отмахнулся приятель — похудеет немного, а то отожрался на княжеских то харчах, как боров стал. Поперек себя шире. Ты давай не тяни, рассказывай чего там на озерах.

— На озерах? А что на озерах? — вновь пожал плечами Корнев — работы много, а работать некому. Если не будет притока мигрантов, задохнемся. Волоки надо строить, остроги для их защиты. В общем, для того, чтобы там закрепиться не меньше тысячи человек до конца года надо туда переселить. Иначе к Миссисипи в этом году выйдем только на уровне разведывательных экспедиций.

— Да знаю я — досадливо поморщился Ляшков — чего ты мне объясняешь. Весной человек пятьдесят в Онтарио пришлю, да еще столько же на Кошельгу. Больше пока нет. Мне еще огромную территорию заселять, которую у каюгов отобрали. Город там будем закладывать, я сейчас по всем крепостям солдат собираю, чтобы хотя бы роту стрелков там держать.

— Так ты меня для этого вызвал?

— Нет. Туда Хлопотников воеводой поедет. Отработаем на той территории систему поместного землевладения.

— Это как?

Система, предложенная Егором, была не нова. Часть пустующей, после ухода побежденных каюгов, территории делилась на две сотни примерно равных по ценности участков, которые распределялись между новыми владельцами. Причем землевладельцами могли стать не только переселенцы, но и туземцы, признавшие себя подданными княжества. Новоявленные помещики не только полностью освобождались от налогов, но и получали небольшое жалование из казны. Каким образом из земельного надела будут извлекаться доходы необходимые для приобретения оружия и снаряжения и поддержания его в должном порядке, законом совершенно не оговаривалось. Свежеиспеченный дворянин мог трудиться сам, эксплуатируя чад и домочадцев, либо сдавать землю в аренду третьим лицам, это было сугубо его личное дело. За это раз в год, в зимнее время, либо в случае войны, каждый из них должен прибыть со своим оружием в распоряжение назначенного князем воеводы, под его началом сформировать полк и быть готовыми выступить в поход. Кроме того на поместное ополчение возлагалась функция охраны южной и юго-восточной границы княжества. Заявки на вступление в дворянское сословие принимались и рассматривались специально выделенным для этой цели сотрудником государственной безопасности. При рассмотрении учитывались: личные заслуги кандидата, его лояльность и наличие воинских навыков. Дабы избежать возможных попыток подкупа должностного лица, и не плодить коррупцию, последнее слово оставалось за князем, который лично выдавал патенты. Большого наплыва желающих получить весьма спорную и не всем понятную привилегию, пока не наблюдалось, на сегодняшний день было выдано всего восемьдесят таких документов. Причем добрую половину из них составили младшие военные вожди, или просто, сильные воины из подвластных новороссам племен. Получив патент, они забирали с собой многочисленную родню и целыми кланами селились на выделенной территории, оказываясь в лучшем положении чем "старосветские" дворяне которые большим количеством рабочих рук не располагали.

Конечно, в помещики шли далеко не все желающие обрести в собственность вожделенный клок американской земли. Большинство из прибывающих в Новый свет поселенцев вполне могли получить земельный надел, не вступая поместное ополчение. Но тут установка была однозначной, не хочешь или не можешь записаться в служилое сословие, плати налоги.

К слову сказать, уплата налогов вовсе не освобождала землепашца, охотника или горожанина от службы в формируемой магистратами национальной гвардии, которая впрочем, была довольно не обременительна. В отличие от помещика, от которого требовалось хорошо вооружиться и оснаститься за свои кровные, национальный гвардеец оружие и снаряжение получал от казны. Он хотя и отвечал за его сохранность, кроме редких нарядов по оказании помощи городовым в обеспечении порядка на улицах, и охране городских ворот, никакой служебной нагрузки в мирное время не нес. Да и в случае войны, национальную гвардию или как ее еще здесь называли -магистратское ополчение, предполагалось использовать в чисто оборонительных целях, лишь для защиты городских стен. Естественно и вооружали ее по принципу "на тебе Боже, что нам негоже". Зачастую такой боец оснащен был лишь топором, пикой, совней или алебардой, и только изредка арбалетом или пищалью. Защитное снаряжение также не потрясало воображение: куяки, тягиляи и кожаные куртки, иногда усиленные железной пластиной на груди или животе, да совсем уж изредка — старенькая кольчужка, как в случае с уже известным читателю почтальоном — Арвидасом вот, пожалуй, и все.

Подобное устройство вооруженных сил княжества, Ляшков посчитал вполне оправданным, поскольку оно подразумевало существенную экономию бюджета и позволяло содержать достаточно небольшую, но хорошо подготовленную и вооруженную профессиональную регулярную армию, состоящую из одного гвардейского, стрелкового полка, являвшего собой своеобразные силы быстрого реагирования (эдакий доморощенный спецназ) и канониров морских и сухопутных батарей.

— Одного полка регулярных войск мало будет — покачал головой Сергей, когда Егор закончил излагать ему свою концепцию строительства вооруженных сил Новороссии — сам подумай, стрелки кроме всего прочего выполняют функцию морской пехоты, так?

— Разумеется.

— Пока у нас три корабля и на каждом надо держать по десятку — два морпехов. А что будем делать, когда кораблей станет больше? А кто будет нести службу в приграничных гарнизонах на западе и северо-западе? А к Миссисипи выйдем, там тоже надо крепости ставить. В столице, да и во всех прибрежных городах не меньше роты надо держать в каждом. А у нас их всего двести бойцов.

— Триста — поправил друга Ляшков — два месяца назад сформировали еще одну роту. Пока проходит обучение в лагере под Еремеевкой. Из "стариков" — взвод в Георгиевске, взвод в Срединной Земле, По одному отделению в Онтарио и у Костика на "Надежде". Один взвод идет с Еремой на Саскаханку, закладывать Новый Торжок, там будет воеводская резиденция, и взвод будет строить крепость в бухте южнее ее устья. Ну, это где в нашей истории Балтимор был, теперь будет Архангельск. Ах да, чуть не забыл еще отделение на Коннектикуте, в Грюнвальде. Остальные здесь на Княжьей горке гарнизоном стоят.

— Сколько тех остальных? Взвод? Три десятка? Круто.

— Будет еще один полк чисто из индейской молодежи, с нашими офицерами и сержантами конечно. Пока идет набор — поспешил добавить Егор — от добровольцев отбоя нет. Конкурс по три-пять человек на место, так, что отбираем самых толковых. Вот тебе еще плюс три сотни.

— Ну и как успехи? — скептически хмыкнул Корнев.

— Тяжеловато конечно, народ дикий, еще вчера с каменными топорами, полуголые по лесу бегали, а тут устав, дисциплина и все такое — вздохнул Ляшков — учить их еще, да учить. Да и других проблем хватает; все-таки парни из разных племен, недавно глотки друг другу резали, а тут вместе жить и служить приходится. Пока всю эту дурь им из башки выбьешь. Но я думаю, справимся.

— Справимся, конечно — согласно кивнул Сергей, проводив взглядом накрывающую на стол прислугу, потянувшись, ухватил кувшин с подогретым вином, плеснул себе в кубок, жестом предложил другу. Пожав плечами в ответ на отрицательный кивок, неспешно отхлебнул напиток и продолжил — туземный полк, это конечно хорошо, но еще один из белых нам все равно сформировать придется. Так ты меня-то, зачем вызвал?

— А тебя вызвал, во-первых, чтобы женить — улыбнулся Егор — ты же один у нас в холостяках ходишь. Да и невеста твоя с родственничками всю плешь мне проели уже. Но, предупреждаю сразу, на медовый месяц можешь даже не рассчитывать недели две, а потом опять в командировку. К маскогам поедешь. С собой возьмешь офицера и двух сержантов в качестве военспецов, бригаду плотников, двух учителей и доктора. Будете оказывать практическую помощь...

— Ой, Сережка приехал! — в комнату веселым вихрем ворвалась Татьяна — похудел то как! А загорел!

— Привет королевна — подставил щеку для поцелуя Сергей — ты все цветешь и хорошеешь.

— Да ладно тебе. Ну, рассказывай как ты там, вдали от цивилизации?

— Матушка княгиня — дурашливо взмолился Корнев — спаси хоть ты меня от этого эксплуататора, совести в ем совсем нету. Я понимаешь все лето и всю осень, аки пчела тружусь, сил не жалеючи, и даже сейчас первым делом ни к невесте, а во дворец с докладом. А он лишних две недели отпуска зажал.

— Мне совесть по должности не полагается — поднимаясь из-за стола, хмыкнул Ляшков — нам царям, подданных надлежит всячески угнетать и тиранить жестоко, для порядку. Поел? Ну, тогда поехали шершень ты наш, посмотришь, какой тебе эксплуататор домище отгрохал, пока ты в командировках прохлаждаешься.

— Мальчики, я с вами — категорично заявила Таня — подождите, сейчас быстро соберусь.

В этом месте оставим наших друзей ожидать окончания ее сборов, которые вряд ли будут скорыми, поскольку прекрасная половина человечества за редким исключением собираться быстро не умеет в принципе.

Глава 8 Повествующая о делах государственных, хозяйственных и семейных.

Усадьба, пожалованная Корневу, находилась на одном из нескольких небольших островов усыпавших дельту Благодатной. Узкая, не наезженная дорожка свернула с большака соединяющего Кенигсберг со столицей, и виляя между деревьями, прибежала к довольно широкой, незамерзающей протоке.

Копыта зацокали по присыпанному чистым, искрящимся, словно переливающимся множеством бриллиантов снегом, бревенчатому настилу пристани. На другом берегу виднелся точно такой же причал и небольшая избушка. Вокруг царила полная тишина и лишь стоящий над белой от снега крышей строения густой высокий столб дыма, давал понять, что строение все-таки обитаемо.

Выехав вперед Валдис, осадил у самой кромки воды нетерпеливо перебирающего ногами жеребца, сложил ладони рупором, заорал: "Паромщик!"

Ответом ему была лишь тишина и шорох осыпающегося с задетых конскими боками ветвей снега.

— Паромщик! — дальше последовала длинная тирада, в которой не только перечислялись некоторые особенности зачатия и рождения нерадивого работника и его личной жизни, но и высказывались сомнения в его принадлежности к человеческому роду вообще. Впрочем, щадя нежные ушки присутствующей здесь княгини и зная ее категорическую нелюбовь к крепкому словцу, ругался уроженец Ливонии исключительно на языке предков, для Татьяны совершенно непонятном. Мы тоже, пожалуй, не будем переводить на русский язык эмоциональную речь телохранителя, стоит поберечь воображение наших читателей. Заметим лишь, что старания Валдиса даром не пропали.

Дверь избушки открылась, на пороге появился заспанный, простоволосый мужик в накинутой поверх длинной полотняной рубахи отороченной мехом безрукавке. Почесав растрепанную шевелюру, он некоторое время, приложив ладонь козырьком к глазам, всматривался в небольшую кавалькаду на противоположном берегу. Потом, разглядев, заметался, засуетился, отвязывая канат и через несколько минут паром отделился от причала и заскользил по черной глади реки.

— Сначала хотели мостик построить — повернувшись к приятелю, пояснил Егор — но потом решили, что будет мешать судоходству. Мало ли вдруг ты собственным кораблем захочешь обзавестись.

— То есть ты хочешь сказать, что этот причал мой? — Сергей даже привстал на стременах, с любопытством вглядываясь в постройки на левом берегу.

— Весь остров твой — кивнул Ляшков — и пристань и паром и усадьба и все что здесь захочешь еще построить. И людей я специально для тебя нанял. Только содержать уж извини, сам будешь, за счет своего полковничьего жалования. Пора уже тебе остепеняться. У Костика вон дом в Форте и пай в верфях. Леха тоже, помимо дома в столице, свою бумажную мануфактуру имеет. Плюс ко всему, на паях с Кугелем стекольный завод и типография. Один ты у нас без родины и флага. Хотя чего это я. У тебя теперь тесть богатый, по здешним меркам практически олигарх.